С 1 по 16 декабря в Университете имени Герцена проходит выставка «Соловки. Голгофа и Воскресение».
«Якоже отстоит небо от земли высоко, тако и Соловецкий остров от российских монастырей далече отстоит», – говорится в «Сказании о святей велицей обители Соловецкой», написанном в XVII веке. Совершить паломничество в Соловецкий монастырь многим и сегодня не под силу: и далеко, и дорого, и «некомфортно», в том числе психологически. Зато, по рассказам руководительницы известной паломнической службы, поездка на Соловки способна полностью изменить самого зачерствевшего человека. В то же время для многих она становится проверкой: способен ли человек на подлинный духовный рывок, достиг ли хотя бы относительного смирения.
Но в эти дни Соловецкий монастырь сам явился петербуржцам. 1 декабря в клубе Российского государственного педагогического университета имени А. И.Герцена открылась выставка «Соловки. Голгофа и Воскресение», организованная Соловецким Спасо-Преображенским монастырём и Соловецким государственным музеем-заповедником. На выставке можно познакомиться с историей монастыря и даже помолиться у его святынь, с которых и начинается экспозиция. Это икона новомучеников и исповедников Соловецких и каменный келейный крест преподобного Савватия. В монастыре этот крест находится в храме святителя Филиппа, рядом с солеёй.
Крест преподобного Савватия Соловецкого, высеченный из камня в XV веке, – это очень простой и цельный предмет. В его простоте – небывалая сила и правда. Прикасаясь губами к холодному камню, ощущаешь благоухание: это больше пяти веков каждения перед крестом, это молитвы святого Савватия и бесчисленных соловецких монахов, тысячи литургий и всенощных бдений. На выставку с Соловков привезли простые суровые камни, несомненно, родственные кресту преподобного. Они рассыпаны на полу рядом с крестом и вместе с ним являются частицей далёкого, неискажённого, настоящего мира.
Такими же «подлинными» и, может быть, святыми экспонатами являются предметы, связанные с историей Соловков двадцатых-тридцатых годов XX века. В 1923 году монастырь был превращен в СЛОН – Cоловецкий лагерь особого назначения. В 1937 году лагерь стал Соловецкой тюрьмой особого назначения (СТОН). В первую очередь на Соловки отправляли духовенство, участников Белого движения и представителей творческой интеллигенции.
Вот толстая деревянная дверь, выкрашенная светло-коричневой краской. В двери проделано небольшое квадратное окошко, затянутое колючей проволокой. В верхней рейке окошка намертво засели две ржавые кнопки, одна из которых до сих пор держит крохотный клочок бумаги.
«Это одна из монастырских дверей, которые в лагерное время были переделаны для заключённых, – рассказывает Александр Яковлевич Мартынов, заместитель директора Соловецкого музея-заповедника по научной работе. – Эти двери для заключённых имели глазкú: либо круглые, либо вот такие, с решёткой из колючей проволоки – их намордниками называли. Такая дверь могла появиться в любое время с 1923 по 1939 год. По кованым металлическим жиковинам совершенно ясно, что эта дверь сначала была сделана в монастыре. Она могла вести в келию или какое-нибудь хозяйственное помещение».
Тут же лежит большая деревянная колода с гнутыми гвоздями по краям. Она покрыта надписями, вырезанными ножом (могли ли быть ножи у заключённых?) или другим острым предметом. Правда, эти надписи не слишком выразительны: отдельные буквы (порой очень красивые, похожие на церковнославянские) и даты: 1923. мая 14; 1925 г. 31. ОК.; БМН с.г. 36 г. IX.
«Эта колода тоже вначале была частью монастырсой постройки, – объясняет Александр Яковлевич. — В лагерное время она была испещрена граффити – как правило, это имя, отчество и фамилия заключённого, иногда на них можно встретить даты. Уже в послелагерное время многие советские граждане, в том числе студенческие отряды и проезжающие моряки, оставляли на Соловках другие надписи».
А вот огромная толстая решётка с осыпающейся ржавчиной. «Наверное, этой решёткой в лагерное время было закрыто окно храма?» «Нет, это не обязательно храмовое окно. Келейные корпуса, в которых сидели соловецкие заключённые, были в XVIII-XIX веках переделаны. Узкие, арочные окна были растёсаны и превращены в большие, прямоугольные. Эта решётка и сделана по размерам такого окна. Таких решёток было множество, ими закрывали все большие монастырские окна. Их лепили из толстого железного прута, чтобы прочно держали».
Под ржавой решёткой – какой-то длинный текст, набранный мелким шрифтом, белыми буквами по чёрному. Вглядевшись, можно прочитать: «Список заключённых Соловецкой тюрьмы ОГПУ, расстрелянных 8–10 декабря 1937 г. в Ленинграде и Ленинградской области». Ах, только 8–10 декабря?
На одном из стендов – старая чёрно-белая фотография: два священника с наперсными крестами, постарше и помоложе. «Протоиерей Василий Степанович Гундяев с сыном, протоиереем Михаилом Васильевичем». Василий Степанович Гундяев – дедушка Святейшего Патриарха Кирилла. В двадцатые годы его сослали на Соловки за борьбу с обновленческим расколом. После заключения на Соловках он восемнадцать лет провёл в лагерях, прошёл через сорок шесть тюрем и семь ссылок. И только после этого, в 1957 году, стал священником.
«Соловки должны осмысливаться, осознаваться и познаваться нашими соотечественниками в единстве всех времён, – говорит наместник монастыря, архимандрит Порфирий (Шутов). – Поэтому концерт, который состоится в Смольном в рамках «Дней Соловков», мы назвали «Златая цепь времён». Соловки нужно осмысливать именно в целом: и трагические страницы, и кровавый раскол – пока ещё не зажившая рана на духовном и душевном теле России, и, конечно, XX век. И одновременно – великие прозрения, великие достижения, само преодоление этих исторических эпох, связанное с духовным подвигом. Были люди, которые и в самых страшных обстоятельствах смогли остаться людьми, высокими по нравственности… Это великий урок, который нужно знать нашим школьникам, студентам, преподавателям – абсолютно всем, чтобы понимать, где наши корни».
Отец Порфирий и братия монастыря, поющие по-монашески печальный тропарь соловецким преподобным, и сами являются звеном в этой «златой цепи». Но не только они. На открытие выставки пришло много народа, в том числе и студентов Университета Герцена. Один из которых, с тёмными кудрявыми волосами, чем-то неуловимым напоминал монаха.