П.Л. Беседа с А. Фарберовым, автором книги «Спаси и сохрани» (о вере и чудесах на войне)

Александр Фаберов: По основному образованию я геофизик-сейсмолог. Долгие годы занимался исследованием вулканов на Камчатке, потом был советником председателя Госкомсевера по делам культуры и религии, пока Комитет по северам не закрыли. Кроме того, являлся и являюсь научным сотрудником Института культурного и природного наследия. Несколько лет назад работал в экспедиции института, изучая «дыхание» Земли на Соловецких островах. В помещениях (в том числе и в храмах) на Большом Соловецком острове и Анзере мы расположили датчики, которые проводили интегральные замеры радонового излучения. В результате выяснилось, что суммарные показатели радиоактивных излучений очень малы, и не представляют опасности для человека. Но при этом выяснилась одна интересная вещь: оказалось, что показатели радонового излучения на Голгофе и Секирной горе значительно выше (примерно в три раза), чем в других местах Соловков. Несколько повышены они и на территории монастыря. Хотя, еще раз подчеркиваю, что значения эти все равно ничтожны и не представляют никакой опасности для людей. С нами в экспедиции была замечательная женщина-ученый, геоморфолог, большой специалист по разрывным нарушениям геотектоники. Она составила геотектоническую карту Соловков, отразив на ней, как они движутся в горизонтальном и вертикальном направлении. И оказалось, что наши радиоактивные аномалии находятся в точках основных геотектонических разломов. Для того, чтобы делать какие-то конкретные выводы, необходимо продолжать экспедиционные работы и проведение научного анализа полученных результатов. Ясно одно - наши предки, и на Соловках, в том числе, часто ставили церкви в особых точках. Также, как и языческие святилища.

П. Л.: Очень интересны и, несомненно, важны Ваши научные изыскания на Соловках, но, насколько я понимаю, Вы сейчас прибыли на наш остров в другом качестве - как паломник. Встретились мы Вами на службе в храме…

А. Ф.: Впервые я приехал на этот священный для православного человека остров в 2000 г. И он сразу лег мне на душу… Сейчас приехал сюда уже в восьмой раз. Здесь для меня совместились разные радости: во-первых, впервые, после многогодового перерыва, я получил возможность поработать в составе полевой экспедиции (об этом я только что рассказал), а во-вторых, я здесь могу молиться в храме у мощей соловецких преподобных. А есть еще и третья радость: я познакомился на Соловках с замечательными людьми…

Больше всего я прикипел к Анзеру. Наверное, потому что профессия, в которой я большую часть жизни работал, предполагала пребывание в пустынных местах, где за десятки, а порой и сотни километров никого нет. И Анзер, особенно мыс Колгуев, в этом смысле, напомнил мне любимую Камчатку, где я так давно не был…

П. Л.: Как странно… Почему-то Анзер всем что-то напоминает… Причем всем - разное. Мне, например, Подмосковье… Вспомните луга и перелески у Троицкого скита… Чем не Подмосковье?

А. Ф.: Да, Свято-Троицкий скит мне тоже очень приглянулся. Там была замечательная атмосфера при отце Калистрате. Мы с ним провели немало часов в беседах… Любвеобильный человек… (В христианском смысле, разумеется.)

П. Л.: Говорят, он теперь опять служит в храме в Антарктиде.

А. Ф.: Ну, понятно, если он сумел перейти по тонкому льду с Реболды на Анзер, то где место такому героическому батюшке? Только в Антарктиде… А на Анзере, вслед за прп. Елеазаром, отец Калистрат восхищался красотой анзерской природой - великолепным творением рук Божьих. Мне и самому приходилось месяцами жить на сейсмостанциях у подножия вулканов в полном уединении, но более подходящего места для пустынножительства, чем Анзер, я нигде не встречал.