«Паломничество на Острова спасения»

П.Л. Беседа с о. Леонидом Цыпиным из Германии

4 июля 2006 г.

Отец Леонид: Мы прибыли на Соловки из Берлинской епархии РПЦ. Наша группа состоит из прихожан двух приходов, расположенных в западной части Германии - Свято-Троицкого из Дортмунда, который я возглавляю, и второй приход - святых великомучениц Елены и Варвары в Упертале.

П. Л.: Расскажите о прихожанах ваших храмов.

о. Л.: В основном это бывшие жители СССР. После распада Советского Союза в Германию приехало около трех миллионов человек. В основном это аусзитлеры-дрепатрианты, имеющие немецкие корни. Много тех, кого называют евреями, но в основном все семьи смешанные, много среди них и православных.

П. Л.: Службы идут на церковнославянском языке?

о. Л.: Да, конечно. Но часть службы мы иногда служим на немецком, так как среди наших прихожан есть и немцы. Хотя их, честно скажу, пока что не много.

П. Л.: А храмы ваших приходов, в которых идут службы, построены давно?

о. Л.: В Упертале нам разрешили служить в бывшей католической капелле. Мы преобразовали ее в православный храм: построили иконостас, установили иконы. А в Дортмунде в прошлом году мы купили здание. Это был один из крупнейший храмов Западной Европы. Площадь его порядка четырехсот квадратных метров.

П. Л.: И прихожан хватает, чтобы заполнить это пространство?

о. Л.: Нет, конечно. Этот храм мы купили можно сказать «на вырост». Число прихожан в православных храмах Германии растет постоянно. Причем не только за счет эмигрантов. Сейчас на службу в наш храм постоянно приходит 170-180 человек. Иногда - больше 200. А на Пасху - все 400.

П. Л.: Конечно, очень радостно, что на чужбине люди могут сходить помолится в православную церковь. В прошлом году к нам приезжала делегация с норвежского острова-побратима Соловков - Шарвея. С ними была переводчица, русская женщина из Волгограда. Она вышла замуж за норвежца с Шарвея. И очень страдает от тамошней жизни. Еще и потому, что там нет православной церкви. На Соловках она оказалась на Благовещение. На службе в Филипповской церкви стояла и плакала. И потом сказала мне: «Вы не осознаете, какие вы счастливые - вы ведь можете хоть каждый день приходить в церковь. А я последний раз исповедовалась 8 лет назад…» Я не думаю, что эта переводчица, живя в Волгограде каждый день ходила в храм. Но на чужбине душа русского человека страдает без православной церкви.

о. Л.: Конечно. У нас в Германии до 1992 года в Берлинской епархии было 14 приходов. Сейчас больше 60. Можно сказать, что происходит некий православный взрыв. И не только в Германии.

П. Л.: При этом Вы сказали, что вам передали бывшее здание католической церкви. Оно, очевидно, было невостребованным?

о. Л.: Да. В Упертале кирха до этого 8 лет пустовала. А в Дортмунде - 5 лет.

П. Л.: В советские годы нам внушалась мысль, что всякий, кто покинул Родину - предатель и преступник. Сейчас, переосмысляя свои взгляды на эмиграцию, думаю: «А может быть, это промысел Божий, чтобы Россия рассеяла по всему свету семена Православия?» Ведь процесс распространения нашей веры идет и в Великобритании, и в Аргентине, и в Австралии - я называю только те страны, с паломниками из которых я беседовал. Скажите, а ходят ли у вас в церковь дети? Ведь именно от них будет зависеть будущее ваших храмов.

о. Л.: Да, конечно. К нам приходит много детей. Нас при храме в Дортмунде есть воскресная школа с четырьмя группами. Четыре раза в год во время каникул мы устраиваем для детей православные лагеря. У нас есть свой православный детский театр…

П. Л.: Театр? Расскажите, пожалуйста, поподробнее. Дело в том, что мне приходится нести тяжелый крест подготовки детских представлений на Соловках к Рождеству и Пасхе. Уехав из Москвы, я думал, что вырвусь из театральных сетей, но Господь устраивает иначе…

о. Л.: Психология детей не позволяет воспринимать все теоретически. Они все принимают конкретно. И театр им во многом помогает. Мы тоже готовим спектакли обычно к праздникам.

П. Л.: И какой репертуар у Вашего театра?

о. Л.: У нас хватает сил даже писать собственные пьесы. Например, в этом году мы играли представление о Страстной седмице. Действие происходит в доме, где живет больная бабушка, у которой не ходят ноги. Обо всем, что происходит в Иерусалиме, она узнает от внуков, которые бегают за Христом, в надежде, что Он исцелит их бабушку… Театр помогает актерам и зрителям пропускать через себя Евангельскую историю.

П. Л.: Вы меня успокоили. Такой опосредованный рассказ про Страсти Христовы по-моему вполне допустим для театра. Хуже, когда Евангельских персонажей или святых начинают изображать на сцене вовсе не святые дети… Судя по тому, как заинтересовано Вы рассказываете о детском театре, создается впечатление, что Вы сами пишите пьесы…

о. Л.: Да, порой приходится… В основу пьес мы вовсе не всегда кладем религиозные сюжеты. Есть пьесы исторические, есть - современные, и сказки для малышей. Главное, чтобы театр заставил юных исполнителей и зрителей задуматься о добре и зле, любви и ненависти, помог им придти к Богу. Кроме театра у нас дети заняты на клиросе.

П. Л.: А, сколько ребят в церковном хоре? Кто с ними занимается?

о. Л.: Господь послал нам несколько регентов. И один из них работает с детьми.

П. Л.: Этот регент постоянно служит в храме?

о. Л.: Таких регентов у нас нет. Он, как и весь причет, из прихожан. До недавнего времени, пока приходы были маленькими, священникам нашим приходилось где-то работать, чтобы заработать на жизнь. Многие наши батюшки и на тяжелых работах работали. Один грузчиком был. Многие воспитателями работали. В частности я.

П. Л.: А, сколько лет Вы служите в Германии?

о. Л.: Тринадцать лет.

П. Л.: А до этого?

о. Л.: Родом я из Киева. По образованию я физик-теоретик. Писал книги, защитил докторскую диссертацию. Долго занимался наукой, пока в конце 70-х г. не пришел в церковь. Прошел все церковные послушания. Стал кандидатом богословия.

П. Л.: Беседуя с паломниками, я всегда задаю вопрос о впечатлениях от Соловков…

о. Л.: Впечатления очень хорошие. И от монастыря и от батюшек. Все мы ощутили поистине братский прием. Меня пригласили поучаствовать в службах. Многие из группы причастились, и это было очень хорошо. Вместе с тем мне показалось, что нет на Соловках должного почитания новомучеников и всех, кто погиб в годы лагеря. Я бы, например, очень хотел отслужить на Соловецкой земле панихиду в память новомучеников и всех невинноубиенных. А где ее служить?

П. Л.: Служить здесь можно где угодно - у поклонных крестов, поставленных как раз в память новомучеников, и в поселке - на фундаменте Онуфриевской церкви, и под Секиркой, и у Голгофы на Анзере… А кроме того, о. Иоанн Крестьянкин не зря назвал все Соловки антиминсом. Тут даже литургию можно служить в любом месте острова - повсюду в земле здесь святые мощи - кровь и кости новомучеников…

о. Л.: Да, но все же хотелось бы, чтобы на Соловках был построен специальный храм-памятник новомученикам и всем невинноубиенным. Где бы каждая группа паломников, приехавшая на Соловки со священником, могла отслужить панихиду. Это была бы замечательная традиция, чтобы в этом храме все пребывающие на Соловки могли принести свое покаяние.

Мне одна женщина из нашей группы, когда мы были на Секирке, сказала: «Я не могу тут находиться, мне страшно. Тут вся земля с кровью». Почему у человека такая реакция? Да потому что нет панихиды! Я ей в ответ говорю: «Но ведь Голгофа Иерусалимская тоже была с кровью. Там же Вам не было страшно?» А она отвечает: «Но это же была кровь Спасителя!» Я: «А кровь новомучеников здесь разве не спасительная?» Обязательно надо здесь на Соловках, поставить храм Спас на крови, как в Петербурге! И построить его надо всем миром.

П. Л.: Я обязательно доведу Ваше предложение до отца Иосифа, наместника нашего монастыря. А как Вам понравилась соловецкая природа?

о. Л.: Великолепно! Очарование для очей. И какие запахи в лесу, какое благоухание! В Германии тоже есть очень красивые места, но там нет абсолютно никаких запахов. Все стерильно. Видимо климат такой, что лес не пахнет… И Вы знаете, нам здесь удалось побывать на рыбалке в море. Ловили селедку на пустые крючки.

П. Л.: Ну и как, поймали что-нибудь?

о. Л.: С Божией помощью надергали целое ведро. Всей группе хватило. Просто чудо! Это всегда так?

П. Л.: Да нет. Год от года селедки становится все меньше и меньше… «Кабы сетями ее не ловили…»

о. Л.: Так что очевидно нам повезло, Господь утешил…

П. Л.: А все-таки, как вы решились из Германии, из центра Европы, из цивилизации отправиться на наш малоблагоустроенный остров?

о. Л.: Ну, это как смотреть… Что такое Германия с точки зрения Православия? Это, можно сказать, глухая провинция… А у вас - столица Русского Севера.

Нашим прихожанам надо видеть живую православную страну, живые церкви, поэтому мы устраиваем по нескольку раз в год паломничества в разные города России, Украины. Были мы в святых местах Франции, в Баре. На этот раз мы паломничаем по русским северным святыням. У нас большое двухнедельное путешествие: Санкт-Петербург, Новгород, Валаам, Кижи, Соловки. Потом поедем еще к Александру Свирскому и Тихвинский монастырь.

Я считаю, что Соловки, также как Валаам могут и должны стать миссионерскими монастырями. Я исповедовал у вас в храме людей и увидел среди них очень много новоначальных, тех, кто совсем недавно пришел в церковь. Соловки могут явиться важной ступенью для продвижения по духовной лестнице любого человека. Понятно, что численность братии в вашем монастыре невелика. Наверняка многие из них шли на Соловки в надежде обрести уединение, покой, но сегодня Господь возлагает на соловецких монахов не только долг быть молитвенниками-отшельниками, но и катахизаторскую миссию. Соловки всегда играли огромную роль в истории России. Свое высокое духовное предназначение они должны подтвердить и сегодня.

Тип: Беседы с паломниками
Место: Соловки