Гуллотта А. Воспоминания В.О. Рубинштейна

Среди многочисленных воспоминаний бывших заключенных СЛОНа воспоминания Владимира Осиповича Рубинштейна стоят в ряду наименее изученных.

Этому во многом поспособствовал тот факт, что полностью они опубликованы не были и лишь в сжатом виде появились в книге Натальи Борисовны Богдановой о ее отце[1], а также дважды были процитированы в книге Юрия Бродского[2]. Тем не менее воспоминания Рубинштейна крайне важны как для простого читателя, так и для исследователя, поскольку представляют собой одно из двух свидетельств (второе – воспоминания Бориса Моисеевича Сапира) о жизни политических заключенных Соловецкого лагеря от начала его существования до трагических событий 19 декабря 1923 г.

Изложенные спокойным, без особых стилистических кульбитов стилем, воспоминания Рубинштейна, может быть, именно в этой удобочитаемости являют свою сильную сторону. Использование документальной прозы позволяет достичь наибольшего эффекта и как нельзя лучше отвечает стремлению автора свидетельствовать о событиях прямо и смело, без каких-либо претензий на художественность. Это способствует тому, что текст читается как хроника событий, в которых Рубинштейн стремится скрыть свою роль и выдвинуть на первый план поступки своих товарищей. В тексте крайне редко встречаются моменты страстной полемики, и это характерно для всех авторов, прошедших Савватьево, более склонных к молчаливому возмущению, чем к крику и возмущению.

У Рубинштейна (и в этом он схож с Екатериной Львовной Олицкой) в повествовании о событиях есть еще одно ценнейшее свойство – радость неофита. Действительно, автор попадает в лагерь очень молодым человеком и рассказывает о своем пребывании в политскиту Савватьево с энтузиазмом юноши, окруженного заслуженными и во многом уникальными людьми. Из этого особенного взгляда на события возникают мгновенные зарисовки, которыми Рубинштейн наделяет исторические фигуры левых радикалистов; он рисует их портреты через поступки, жесты и выражения (еще один знак отказа от любого рода эстетизации со стороны автора).

Позиция второго плана, сознательно принятая автором, и взгляд неофита – вот две особенные, оригинальные характеристики текста Рубинштейна. Все события жизни политзаключенных на Соловках предстают, таким образом, на страницах его воспоминаний отрывочно и восторженно: идиллическая общая жизнь вначале, трагедия 19 декабря 1923 г., голодовка, трудности со снабжением, внезапный переезд, приведший к распределению представителей политических партий по другим местам заключения, – все это документируется автором, который начинает свои мемуары с воспоминаний о детстве.

Владимир Осипович Рубинштейн пишет о том, что родился в самом конце 1903 г.[3] в Одессе в семье врача. В юности увлекся революционными идеями. Чтение книг о деятелях революционных движений, в том числе русских декабристах, уже в 1916 г. разожгло в нем неподдельный интерес к левым идеям. Когда разразилась революция, Рубинштейну едва исполнилось 14 лет. Именно в эти годы он сблизился с представителями политических движений, в частности с социал-демократами. В Туле, а затем в Одессе он начал посещать различные социал-демократические кружки, а в 1922 г., находясь в Москве, вступил в социал-демократическую партию меньшевиков. Членство в организации стоило ему ареста, который последовал 14 марта 1923 г. 13 апреля того же года он был осужден на три года заключения в лагере и отправлен в Пертоминск[4].

Тем не менее молодому Рубинштейну так и не суждено будет достичь указанного места заключения. После долгого этапа из Москвы в Архангельск «политики» были посажены на пароход «Глеб Бокий» и переправлены на Соловки.

В этом месте своих воспоминаний Владимир Рубинштейн рассказывает об одном происшествии, никем не упоминаемом, а именно – о попытке со стороны анархистов и эсеров захватить судно, чтобы направить его к берегам Скандинавии. Эта идея, однако, так и не была реализована, и политических заключенных высадили в бухте Благополучия, откуда они сразу же были отправлены в Савватьево.

Здесь начинается, наверное, самая интересная часть воспоминаний Рубинштейна, в которой рассказывается о жизни в скиту в первые месяцы заключения «политиков» на Соловках. Описание повседневной жизни – организация курсов, занятия и спектакли, споры и дискуссии – дает яркое представление о наличии в тот период в лагере некоей политической культуры, подавляемой, однако, большевиками и с течением времени забытой. Автор говорит о величии и вместе с тем о слабости левого движения в России, способного на мощные идеалистические рывки и одновременно страдающего слабой способностью к принятию решений и отсутствием практической хватки.

С этой точки зрения можно посмотреть и на кровавые события 19 декабря 1923 г., когда группы ВОХРовцев под командованием соловецкого начальника А.П. Ногтева появились в Савватьеве, очевидно желая свести счеты с «политиками». Ограниченные введением комендантского часа, а следовательно, столкнувшиеся с ущемлением личной свободы заключенные ответили неповиновением, продиктованным не совсем понятными им принципами, которое было жестоко потоплено в крови. В драматических сценах, описанных Рубинштейном, предстают напряжение, боль и тревога людей, переживших этот момент. Среди других почти в ареоле святости выделяется фигура старосты скита Бориса Богданова, который, понимая всю серьезность момента, физически препятствовал социал-демократам выходить во двор и тем самым многих спас от неминуемой смерти.

Поражают до глубины души также и страницы, посвященные дням, последовавшим за трагедией, начиная со сцены прощания с погибшими товарищами во время похорон и заканчивая смелыми выступлениями политзаключенных и той решительностью, с которой им удалось поведать всему миру о случившемся в Савватьеве. Событие вызвало мощную волну возмущения, стало поводом для Международного комитета по делам политических заключенных составить том документов и писем со свидетельствами о зверствах советских властей по отношению к заключенным[5].

Впоследствии, однако, активность политических заключенных пошла на спад, что способствовало дальнейшему укреплению советского режима. Беспрецедентной голодовкой, которую Рубинштейн описывает с невероятной силой, осужденные в 1924 г. выдвигали требования по улучшению условий содержания в заключении, и она косвенно повлияла на решение ОГПУ рассеять «политиков» по разным местам заключения.

В воспоминаниях Рубинштейна можно ощутить то полубессознательное состояние, в котором пребывали узники во время своего переезда на материк в июне 1925 г. Грубое поведение конвоя, кажется, нисколько не способствовало осознанию политзаключенными происходящего. Это осознание пришло лишь в момент прибытия на материк, когда уже любая возможность активного сопротивления была упущена. Распределенные по особым поездам, вынужденные ехать в условиях намного более страшных по сравнению с предыдущим переездом, осужденные оказались раздробленными и растерянными. Они не могли уже координировать и организовывать свои действия. Изолированные друг от друга, политзаключенные вынуждены были прекратить свою деятельность.

Рубинштейн попал в политизолятор Верхнеуральска, а затем был отправлен на три года в ссылку под Норильск. Он больше не занимался политической деятельностью. Он еще дважды будет арестован: сначала в 1931 г. (приговорен к трем годам ссылки в Казахстане), а затем в 1949 г. (на пять лет в Воркутлагере).

Во время Второй мировой войны он уйдет добровольцем на фронт и получит несколько высоких наград. В последние годы, работая инженером, он снова будет проявлять интерес к политике, но уже не участвуя в ней активно. В конце жизни, в возрасте 86 лет, он перенесет историю своей жизни на бумагу. Это будет его последним актом политического сопротивления, свидетельством заката грандиозного периода левых политических сил в России.

Владимир Осипович Рубинштейн скончался 1 мая 1993 г.

[1] См.: Богданова Н. Б. Мой отец – меньшевик. СПб, 1994. С. 206–215. – Здесь и далее примеч. автора.

[2] См.: Бродский Ю. А. Соловки. Двадцать лет Особого Назначения. М., 2008. С. 59, 67.

[3] В справочных материалах обычно указывают другую дату рождения В. О. Рубинштейна – 12 января 1904 г., что отражает различия между календарями, которые действовали в России до и после 1917 г.

[4] По информации общества «Мемориал», В. О. Рубинштейн был сразу приговорен к заключению на Соловках.

[5] См.: Letters From Russian Prisons: Consisting of Reprints of Documents by Political Prisoners in Soviet Prisons, Prison Camps and Exile, and Reprints of Affidavits Concerning Political Persecution in Soviet Russia, Official Statements by Soviet Authorities, Excerpts from Soviet Laws Pertaining to Civil Liberties, and Other Documents Published for The International Committee for Political Prisoners, Albert & Charles Boni. N. Y, 1925. В качестве предисловия к этому тому приводятся письма 22 известных людей, среди которых Альберт Эйнштейн, Томас Манн, Герберт Уэллс (С. 5–16). Соловкам и политическим заключенным посвящена довольно большая часть книги (С. 183–216), а в числе приведенных докумен-тов есть и совместное письмо политических заключенных Савватьева, подписанное 233 осужденными: под номером 124 стоит фамилия В. О. Рубинштейна.