Прокопий (Пащенко), иером., Каклюгин Н., к.м.н. Подсадить нельзя вылечить? Ч. 1

О выдаче официальным путем, руками медицинских работников наркоманам наркотика метадона под видом лечения наркомании кое-что слышали многие из нас. Но возникало ли в результате услышанного цельное представление о так называемой заместительной метадоновой терапии (ЗМТ), терапии другими опийными наркотиками (ЗОТ), предлагаемых некоторыми энтузиастами легализации наркопотребления как панацея от наркоэпидемии и один из научно обоснованных, якобы, на практике многократно подтвержденных способов выхода наркомана в трезвую жизнь? Наличие единообразного взгляда на эту неоднозначную процедуру позволяет сформировать свое личное отношение к происходящему в мире международной и нашей, локальной российской наркополитики. Следовательно, понять истинные мотивы тех, кто пытается уже на протяжении более чем двух десятков лет предложить России такой взгляд на решение проблемы роста наркотизации нашего общества.

Многих ли беспокоит факт отсутствия цельного понимания проблемы ЗМТ в их сознании? «Наркотики? Нет! Нет! Это не про меня! Это не про моих детей! Я слышал, что метадоном, кажется, лечат наркоманов. Есть люди в белых халатах, есть чиновники, им виднее, а в медицине я не силен», – такая позиция не редкость в наше время. Но беда может прийти в каждый дом. И именно сложность времени, в которое живут россияне, призывает их быть бдительными и вдумчивыми. Ведь речь идет о детях, речь идет о будущем.

Эта статья не насыщена научными терминами, затрудняющими понимание сути вопроса (за обилием таких терминов часто и скрывается подвох). Здесь написано о сути того, что стоит за словами метадон и заместительная метадоновая терапия. Озвучив позицию сторонников ЗОТ в отношении к проблеме наркомании, статья ставит вопрос об ином взгляде на наркопотребление и попытки его легализации.

Статья подготовлена не для узкой группы специалистов – медиков, психологов, общественных деятелей, правоохранителей и политиков, дискутирующих между собой на научных конференциях. Она обращена к сознанию народа, она призывает каждого из нас пробудиться от сна. Помните! Ваш голос может стать решающим в очередной попытке навязать России смертоносные инициативы под прикрытием благих идей!

Европейский суд по правам человека и проблема заместительной опиоидной терапии (ЗОТ)

Информационным поводом для составления данной статьи послужили некоторые события, связанные с веществом, которое известно населению планеты как метадон. Прежде чем рассказать о самих событиях, необходимо вкратце упомянуть о том, что представляет собой метадон.

Метадон является синтетическим наркотиком. Согласно Вашингтонской Конвенции 1961 года он внесен в список №1 особо опасных наркотических средств. Конвенция была подписана 120 странами, и в том числе Россией. В России использование указанного наркотика законодательно запрещено (см. постановление Правительства РФ №681 от 30.06.1998 г.). Но кто-то с таким положением дел не согласен.

Несколько человек выступило с жалобой на запрет использования в России метадона при проведении так называемой заместительной метадоновой терапии (ЗМТ). И Европейский суд по правам человека приступил к рассмотрению этих жалоб (См. здесь).

Что известно о таком подходе к врачеванию душ и тел страждущих наркоманов? В некоторых странах метадон выдается наркозависимому населению, участвующему в программах ЗМТ. В некоторых государствах под видом лечения наркотической зависимости выдаются и другие препараты опиоидного ряда: бупренорфин, «Субутекс» и т.п. Сторонники ЗОТ утверждают, что программа способствует выведению наркозависимых людей в трезвую жизнь. Справедливо ли это утверждение или нет? О том рассказано будет ниже.

Какие последствия ожидают Россию в случае признания обоснованности выдвинутых претензий?

Во-первых, значительные финансовые затраты. Ведь ЕСПЧ вправе присудить «справедливое удовлетворение претензии». И по приговору суда Россия должна будет выплатить выигравшей стороне компенсацию и возместить все издержки на делопроизводственные процессы. На данный момент прогнозируемая сумма выплаты каждому истцу (их пока трое) составляет 20 тысяч евро.

Почему же затраты названы значительными, если речь идет о 60 тысяч евро (троим истцам)? Чтобы понять ответ на этот вопрос, нужно знать, как принимаются решения в ЕСПЧ.

В случае наличия какого-либо прецедента ЕСПЧ принимает решение в упрощенной форме. То есть, дает ссылку на уже имеющийся прецедент. Если таковой в случае с метадоном появится, то ситуация будет развиваться следующим образом: у миллионов российских наркопотребителей появится основание для жалобы на запрет использования в России метадона. Наличие прецедента каждому из них дает право требовать получения компенсации. Понятно, что выплата суммарной компенсации миллионам наркопотребителей будет для России крайне затруднительна. Поэтому в качестве альтернативы решения вопроса ей, как думается рядом зарубежных сценаристов, предложат отменить запрет на использование метадона и вместе с тем ввести в оборот наркологической службы принципы ЗОТ. О ситуациях подобным этой в народе говорят: «Не мытьём, так катаньем».

Что же представляет собой программа ЗОТ, в рамках которой наркозависимым людям официально, через спецучреждения выдается метадон или какой-либо иной аналог «уличных» наркотиков типа героина, дезоморфина или того же метадона? Из-за чего весь «сыр-бор»?

В данной статье не будут описываться все аспекты всех проблем, связанных с проведением ЗОТ. Ведь обилие подробностей может закрыть для неискушенного в наркологических тонкостях читателя суть дела.

А именно суть дела хотелось бы довести до сведения российских налогоплательщиков, на чьи деньги в случае чего будет реализовываться программа ЗОТ. И чьим детям в случае принятия программы ЗОТ будет со спецприлавка выдаваться «неуличный» наркотик.

Желающие узнать о проблеме подробнее, могут ознакомиться с ее всесторонним анализом в книге «Осторожно – метадон!» (Берестов А.И., Тузикова Ю.Б., Каклюгин Н.В., издательство Душепопечительского центра святого праведного Иоанна Кронштадтского, 2006 г.). Каждый желающий может ознакомиться с ним, пройдя по следующим ссылкам: Ч. 1; Ч. 2; Ч. 3; Ч. 4.

Некоторые мысли, включенные в данную статью, почерпнуты именно из нее. В первую очередь хотелось бы остановиться на разделах «Contra ЗМТ – ПРОТИВ» и «Печальный опыт Сербии».

Риск заражения ВИЧ: причины

В первом из указанных разделов разбирается продвигаемое сторонниками ЗМТ утверждение, что ЗМТ помогает снизить опасность распространения СПИДа. Мол, люди получают метадон в виде сиропа, а потому перестают пользоваться грязными иглами. И, как следствие, мол, перестают заражаться друг от друга СПИДом. В результате многочисленных исследований, о которых рассказывается в главе «Contra ЗМТ – ПРОТИВ», ученые пришли к иным выводам.

«Ни ежедневное использование метадона, ни участие в программах обмена игл и шприцев не ассоциировались с более низким уровнем смертности». Полученные в ходе исследований данные заставляют обратить внимание не на проблему игл, а на фактор сексуального поведения.

То, что проблема ВИЧ-инфицирования наркозависимого населения ассоциируется не с проблемой зараженных игл, показал опыт шведских городов Лунд и Мальмо. В этих городах в обход шведского законодательства была введена программа обмена использованных игл на новые, чистые. То есть наркозависимое население могло получать бесплатно чистые иглы для продолжения инъекционного потребления наркотиков. Данные о распространении ВИЧ-инфекции в этих городах были проанализированы с учетом данных по городу Гетеборгу, в котором иглы населению не выдавались. И выяснился любопытный факт – показатели заболеваемости в Гетеборге оказались ниже, чем в городах Лунд и Мальмо. «Значит, распространение ВИЧ зависит от чего-то другого…»

В контексте разговора о природе «чего-то другого» актуальными видятся результаты исследования, проводившегося в американском Балтиморе. Среди участниц исследования «важными факторами, предсказывавшими заражение ВИЧ, являлась не деятельность, связанная с наркотиками, а рискованные гетеросексуальные действия». Означенная закономерность касалась также и «мужчин, имеющих половые отношения с другими мужчинами».

Если эти данные наложить на шкалу координат российской действительности, то картина получится такая. Чтобы снизить уровень заражения населения ВИЧ следует думать не о введении программы ЗОТ, а, скорее, ставить вопрос об «откровенности» различных ток-шоу, пропагандирующих те самые «рискованные гетеросексуальные действия». То есть на повестку дня следует ставить вопрос о регулировании пропаганды рискованного (раскованного?) сексуального поведения.

Психологические последствия употребления метадона

Во втором из указанных разделов книги «Осторожно – метадон!» даются штрихи к психологическим портретам подростков, включенных в программу ЗМТ. В результате участия в этой программе один подросток полностью потерял интерес «к друзьям и музыке». Другой «потерял последних друзей», и этот факт нисколько его не беспокоит.

Слова о потере интереса можно усилить с помощью характеристики, которую одна женщина дала знакомому юноше, получающему в Германии метадон по программе ЗМТ. Нижеприведенный текст был написан женщиной при следующих обстоятельствах. Один священник послал ей статью, призванную мотивировать юношу на выздоровление. Получив статью и прочитав ее, женщина изложила такие соображения по данному вопросу. «Он [то есть знакомый], можно сказать, превратился из человека в растение, грубо говоря, совершенно отупел. Беседы на духовные темы его слабо интересуют, так как он их не в состоянии воспринимать. Его мир – это поспать (от метадона он всегда сонный), поесть и поиграть в примитивные компьютерные игры, еще – телевизор, чтоб как-то убить время. Метадон он ежедневно получает в больнице (по «гуманной» программе реабилитации наркоманов – комфортно спроваживать их на тот свет) и медленно идет к смерти. Это совершенно больной и деградирующий человек. Причащается редко – нет сил понуждать себя идти в Церковь… Если применительно к нему, то такие серьезные цитаты в тексте и их обилие ему будут абсолютно не понятны, хотя этот человек получил образование».

Декларируемая суть программ ЗМТ/ЗОТ

Вещество, упоминаемое в ответе – МЕТАДОН – преподносится как лекарственный препарат синтетического происхождения. Сторонниками ЗМТ, равно как и ЗОТ, в рамках которой выдаются аналогичные по механизму действия опиаты, утверждается, что, употребляя их вместо «уличного», приобретаемого через криминальную сеть наркодилеров наркотика, наркозависимые люди постепенно снижают дозу метадона и в итоге выходит в трезвую жизнь, свободную от любых наркотиков.

Суть программы можно представить в более развернутом виде. Например, в таком: декларируемой сутью программы ЗОТ является замена приобретаемого незаконно наркотика на официально выдаваемый наркотик аналогичного действия. Так как доза последнего постепенно снижается, то пациенты, мол, в итоге отказываются и от своего «уличного» наркотика и от легализованного, выдаваемого в специализированном учреждении. В случае невозможности отказа от приема своего наркотика пациенты продолжают принимать исключительно прописанный им опиат. Но уже, мол, без такого значительного вреда для здоровья, как если бы они принимали, например, героин.

Для того, чтобы проанализировать этот ряд утверждений, объединенных в концепцию, утверждения можно рассмотреть по отдельности. При таком подходе концепция разбивается на несколько частей. Например, следующим образом:

• Отказываются ли пациенты от своего наркотика в результате его замены на метадон или иной «официальный» наркотик?
• Отказываются ли пациенты в итоге от приема «официального» метадона или его аналогов?
• Токсичность метадона в сравнении с героином.
• Токсичность метадона сама по себе; воздействие метадона на организм человека.
• Является ли метадон лекарством в привычном смысле этого слова (наркоманы-то ведь и свой наркотик иногда называют «лекарством»; есть у них даже выражение такое: «подлечиться», то есть, употребив наркотик, снять неприятные ощущения)?
• И, наконец: для чего избирается стратегия замены наркотика на метадон (а в некоторых странах уже напрямую начали выдавать наркозависимому населению героин)? Неужели нельзя обойтись без этого «химического костыля»?

Последовательный разбор концепции ЗОТ представляется важной, так как она обладает усыпляющим действием на многих пап, мам и некоторых специалистов по работе с зависимыми лицами. У них создается впечатление, что грязному, невоспитанному наркоману под контролем врачей дают какой-то сладенький сироп. И вследствие того, что наркоман пьет этот сироп, у него пропадает желание потреблять свой «уличный» наркотик.

Логика воображения пап, мам и некоторых представителей так называемой «доказательной медицины», именно они в России наиболее активны на этом поприще лоббизма идей ЗОТ, напоминает логику телевизионных шоу, рекламирующих всякую всячину. Вот полные бабушки рассказывают о своем неудержимом желании поедать булочки и вкусности. Потом крупным планом показывается рот какой-нибудь дамы, в котором исчезает пирожное. Далее слово предоставляется ведущему. Будучи полон энтузиазма, он рассказывает о рекламируемом продукте. Продукт, мол, отбивает желание поесть пирожных. И тут же зритель созерцает улыбающиеся лица героинь передачи, которые благодарят компанию-производителя за избавление от напасти. Они восторженно описывают своей механизм реакции на проблему переедания. Если возникает «тяга» к кондитерским изделиям, надо, мол, принять рекламируемый продукт и желание поесть сладкого отпадает.

Подобное впечатление может сформироваться и насчет ЗОТ, если близко к сердцу принимать слова, употребляемые сторонниками ЗОТ: «лекарственный препарат», «терапия», «максимально достижимый уровень здоровья». Эти понятия в контексте данной статьи использоваться не будут. И такая стратегия имеет свое обоснование.

Его можно найти в работах профессора С.Г. Кара-Мурзы. Он считает, что одним из главных принципов защиты от манипуляции является «отказ от языка, на котором потенциальный манипулятор излагает проблему». Профессор советует не принимать язык, терминологию и понятия потенциального манипулятора. Чтобы выйти из-под его воздействия, следует пересказать суть дела, пусть грубо и коряво, но – другими словами. Главное, чтобы при пересказе использовались понятия, которые переводятся «в совершенно земные, осязаемые образы – хлеб, тепло, рождение и смерть» [1].

То есть, с точки зрения эксперта, необходимо показать, чему в реальной жизни соответствуют разбираемые концепции. А чему в реальной жизни соответствуют декларируемые принципы программы ЗОТ?

Помогает ли участие в ЗОТ перестать употреблять наркотики?

Выздоравливают ли участники «высокопороговых» программ ЗМТ (ЗОТ)?

Представление о реальном положении дел можно получить из цифр, приведенных одним «из создателей данного метода» (Dole V.P., 1973). По его оценкам «до 90% больных после прекращения программы ЗМТ снова возвращаются к приему героина» [2]. Что же происходит с оставшимися десятью процентами? Выздоравливают ли они? На самом деле не является доказанным тот факт, что 10–20% людей в результате прохождения ЗОТ выздоравливают. Эти цифры просто декларируются. В этих цифрах кроется для России очень важная загадка, которую нам с Вами предстоит разгадать.

Программы ЗОТ в странах Западной Европы имеют сложную, многоуровневую структуру. Речь идет о так называемых «высокопороговых» программах. Участникам такого рода программ предлагается не один только метадон. Участников поддерживают, консультируют, всесторонне опекают.

Представьте, что в некоей стране N. существует развитая сеть реабилитационных центров широкого спектра (светские и работающие на религиозной основе), в которых работают профессионалы: врачи, психологи, педагоги, социальные работники, специалисты других сопутствующих проблеме зависимого поведения профилей. И зависимый человек выбирает, куда ему идти: в какой центр, к какому профессионалу.

То есть при появлении спроса в стране N. рождается изобилие предложения. Когда это изобилие выплескивается через край, выплеснутая часть превращается в программу ЗОТ (изобилие ресурсов нередко приводит к ситуации, которую метко описывает одна поговорка: «беситься с жиру»). То есть человек, имеющий несколько безуспешных попыток выздороветь, может запросто услышать такие слова: «Ты бывал и там, и сям, никто тебе не помог, ничто тебе не помогло. Если хочешь, попробуй еще и метадон».

Но и при таком развитии ситуации деятельность страны N., направленная на наркологического больного, выдачей метадона не ограничивается. С человеком, принимающим метадон или другой спецнаркотик-опиат, работают консультанты, психологи, психиатры, социальные работники, специалисты по трудоустройству и прочие сотрудники профильных служб. И какая-то часть наркологических больных в результате такой массированной опеки, теоретически имеет шансы прекратить прием какого бы то ни было наркотика и социализироваться. Но выздоровление в их случаях происходит, как мы видим, не благодаря приему метадона, а на основании воздействия совокупности иных факторов.

Сравнить такую наркологическую кухню можно с кухней, описанной в сказке «Каша из топора». Герой сказки – солдат попадает в дом, где жила старуха. Когда он попросил у нее еды, она ничего ему не дала. Тогда солдат пошел на хитрость. Он поставил котел на огонь, положил в котел топор и стал его варить. Снимая пробу, он сделал вид, что восхищается вкусом каши. «Жаль только посолить нечем», – говорил он. Старуха дала соли. Вновь пробуя кашу, он сказал, что неплохо было бы горсть крупы положить в нее. Потом сказал, что масла не хватает. И старуха давала необходимые ингредиенты. Так и сварилась каша. Когда солдат со старухой стали кашу есть, то старуха подивилась: «Вот уж не думала, что из топора эдакую добрую кашу можно сварить». «Когда ж топор будем есть?», – спросила она гостя. «Да, вишь, он не уварился, – отвечал солдат, – где-нибудь на дороге доварю да позавтракаю!»

То есть наваристой каша получилась вовсе не из-за топора, а из-за того, что в воду были добавлены соль, крупа и масло. Топором в «высокопороговых программах» является метадон, а солью, крупой и маслом – консультации специалистов.

Шансы на введение «высокопороговых» программ ЗОТ в России в случае принятия ею стратегии «снижения вреда» от приема наркотиков

«Высокопороговые» программы имеют две особенности, не слишком вписывающиеся в российскую действительность. Во-первых, они чрезвычайно затратны для государства. А во-вторых, для их реализация необходимо наличие разветвленной высокопрофессиональной службы оказания специализированной наркологической помощи.

Такой сетевой, системообразующей структуры на данный момент в России нет. Наркологическое поле, к сожалению, простому человеку, имеющему проблемы алкогольного или наркотического характера, напоминает пока что пустыню с редкими оазисами, на которую забредают люди и организации самого разного сорта. Сюда заезжают и сектанты, и оккультисты, иные ворожеи, и те, кто просто хочет заработать, ставя во главу угла баснословную прибыль, а не реальную помощь людям.

С начала 90-х годов прошлого века сформировался огромный сектор бизнеса, построенный на выкачивании денег из родителей, сломленных таким горем. По-прежнему практически никому и ничему неподконтрольный, не регламентированный и не стандартизованный. Родители, теряющие своего ребенка, готовы платить любые деньги за его выздоровление. Куда податься, кто сможет реально помочь найти путь к трезвости, а кто шарлатан и мошенник, они толком не знают. В своих поисках помощи они нередко «натыкаются» на какого-нибудь «кочевника», который и обманывает их в очередной раз. Как родители были предоставлены сами себе, так и они остаются в статусе «предоставленных самим себе», годы идут – по существу ничего не меняется.

И поскольку соответствующей инфраструктуры на данный момент нет, она находится в зачаточном виде, лишь в стадии создания и развития в виде инициируемой ФСКН России Национальной системы комплексной реабилитации и ресоциализации лиц, потребляющих наркотические средства и психотропные вещества в немедицинских целях, организуемой в рамках Государственной межведомственной программы «Противодействие незаконному обороту наркотиков», утвержденной постановлением Правительства Российской Федерации от 15.04.2014 г. №299, то «высокопороговые» программы ЗОТ в России внедрить ни коим образом невозможно. Если гипотетически все же представить, что это и произойдет, то все сведется к молчаливой выдаче наркоманам метадона, который будет им помогать чувствовать себя относительно спокойно в поисках новой дозы «уличного» наркотика, а родственников «легального метадонщика» продолжит держать в ежедневном кошмаре жизни с неуправляемым и откровенно опасным наркопотребителем. О самой же возможности финансирования таких высокозатратных программ говорить вообще не приходится – в сегодняшних российских экономических условиях это выглядит просто нереально.

Со сбоями финансируются те немногочисленные доброкачественные учреждения по работе с людьми в трудной жизненной ситуации, которые в России на данный момент уже осуществляют свою благотворительную деятельность. Например, Центр социальной адаптации подростков, находящихся в конфликте с законом, святителя Василия Великого в Санкт-Петербурге, показывающий хорошие результаты социализации попадающих к ним «трудных» детей и подростков, финансируется государством с перебоями. Центр выживает благодаря пожертвованиям отдельных людей и организаций.

После завершения программы социальной реабилитации большинство ребят перестают идти по пути преступлений. Начинают учиться, работать. Педагоги, психологи и социальные работники, принимающие участие в процессе реабилитации, к каждому воспитаннику стараются найти адекватный подход. Во время прохождения реабилитационного курса для подростков создаются необходимые условия для получения образования (либо в школах, лицеях, колледжах по месту жительства, либо в вечерней сменной школе Василеостровского района), жизнь в Центре регламентируется правилами, исполнение которых контролируют сотрудники Центра. Все проблемы молодых людей рассматриваются в контексте семьи, ведется индивидуальная работа с родителями, которые нуждаются в психологической помощи и поддержке. По сути, ребятам стараются дать то, что могла бы дать здоровая, крепкая семья. При этом многие из преступлений, совершенных подростками, так или иначе, связаны с темой потребления и незаконного оборота наркотиков.

На данный момент в отношении Центра сложилась парадоксальная ситуация. Федеральные суды направляют подростков в Центр, включая в приговор обязательство пройти в нем полный реабилитационный курс в центре. Но кормить, учить и лечить их сотрудники должны, получается, за свой личный счет. Уникальный центр находится под угрозой закрытия (узнать, как помочь, можно здесь). Угроза закрытия этого уникального центра показывает, что в России нет «изобилия, переливающегося через край». Как говорится: «Не до жиру, быть бы жѝву». А раз так, то уместен ли на сегодняшний день вопрос о внедрении «высокопороговых» программ ЗМТ, ЗОТ в России? Своевременен ли он?!

Учить здоровым реакциям при отказе от приема веществ, изменяющих состояние сознания

Это вопрос не снимется даже тогда, когда уполномоченные на то чиновники решат все же найти и использовать механизмы поддержки этого учреждения. Выживаемость Центра социальной адаптации подростков, находящихся в конфликте с законом, святителя Василия Великого и других подобных ему благообразных заведений не является индикатором исправной деятельности чиновничьего аппарата. Хотя наличие таковой, безусловно, и имеет большое значение. Такие центры выживают отчасти и потому, что поддерживаются объединенным усилием большого числа людей: граждан, горожан и просто небезразличных к судьбам своего Отечества россиян. Люди понимают, что сегодняшние подростки и вчерашние наркоманы, завершившие свои реабилитационные программы и обретшие стойкий навык трезвеннического образа жизни, будут формировать российскую действительность завтра. Состояние их умов и сердец будет влиять на качество окружающего мира.

Какие картины будет порождать их сознание, побуждая к соответствующим действиям? Картины угоняемых автомобилей, сцены потребления психоактивных веществ, развращенное криминальными деньгами окружение? Или картины семейного очага, рожденных ими детей, родных, близких, друзей, нужной для поддержки семьи работы, бескорыстной милосердной помощи нуждающимся в ней?

Чтобы помочь молодому человеку изменить стиль мышления, требуется много терпения, любви и желания оказать помощь. Ему необходимо открыть глаза на то, что есть другая жизнь, в которой он может быть достойным и нужным человеком.

В этой иной, не преступной, жизни достоинство человека определяется не количеством разбитых им лиц, дорогих автомобилей, апартаментов и не количеством алкоголя, которое он может «принять на грудь» или видом наркотика. Достоинство в этой жизни определяется способностью оставаться самим собой, не переставая развиваться как физически, так и духовно, несмотря на агрессивное давление внешней среды. Способностью не озлобляться, не скатываться в ожесточение при неадекватном поведении других людей. Выработанной привычкой не опускать руки и не сдаваться при неудачах и временных поражениях и в ответ на каждую трудность, преодолевая ее. Становиться ещё сильнее. Наличием глубокого убеждения, что зло побеждается добром. А также – стремлением сохранить в себе «человеческое» в самых нечеловеческих условиях. Это стремление помогало многим людям выжить и остаться собой при самых различных трудностях и обстоятельствах. Какие бы трудности ни окружали, какие бы обстоятельства ни складывались, эти сильный человек всегда помнит: нельзя вставать на путь предательства, нельзя поддаваться желанию замкнуться в ненависти на весь мир и «озвереть». Чтобы воспитать в человеке «человеческое», его нужно научить здоровым реакциям на импульсы, идущие из окружающего мира.

Часто на импульсы, идущие из окружающего мира, «молодые волчата» за свои 16 лет успевают научиться реагировать соответственно, по-волчьи: укусить, «разобраться». Импульс, идущий из окружающей действительности, отображаясь в сознании, становится фактом внутренней жизни. Иногда – фактом очень неприятным (уволили с работы – депрессия; ссора с девушкой или молодым человеком – уныние). Такое восприятие факта приклеивается к сознанию словно тряпочка, пропитанная уксусной кислотой. И потому у человека возникает сильное желание освободиться от «жжения» через изменение состояния своего сознания. Измененное состояние сознания достигается с помощью употребления различных психоактивных веществ (далее – ПАВ). При употреблении ПАВ проблема не уходит, просто сигнал, идущий от «тряпочки», перестает на время быть актуальным. Нечто подобное происходит во время купирования боли уколом обезболивающего наркотического препарата промедола при огнестрельном ранении, например, в ногу. Импульс, идущий от поврежденных нервов к мозгу, на время перестает быть актуальным. Но нога в результате укола здоровой не становится. Чтобы кардинальным образом изменить ситуацию, необходимо лечить ногу. А в случае с «молодыми волчатами» – учить их здоровым реакциям на окружающий их мир. Сделали выговор на работе? Попытайся вникнуть в суть выговора и, разобрав свой проступок, постарайся исправиться. Поссорился с девушкой? Научись прислушиваться к ней. Не считай ее за существо второго сорта, которое должно безмолвно сидеть на месте, пока «пацаны» обсуждают все свои дела.

Причем здоровым реакциям на окружающий мир реально научиться при полном отказе от веществ, изменяющих состояние сознания. Если употребление таких веществ будет допущено, то процесс обучения здоровым реакциям будет крайне затруднен (если не сорван). При наличии возможности употребить ПАВ, человек рискует так и не выйти в своем поведении за роковое замкнутое кольцо. Его поведение так и будет развиваться по схеме: личная оплошность – досада на себя – желание напиться (уколоться, покурить конопли, «спайса», принять «соли»), чтобы отключиться от негативных переживаний. Или: обида на ближнего, стрессовая ситуация – желание напиться напиться (уколоться, покурить конопли, «спайса», принять «соли»), чтобы отключиться от негативных переживаний. И так раз за разом…

Механизм такого рода реагирования на сложные жизненные обстоятельства отчетливо просматривается в автобиографии одного человека, употреблявшего наркотики. Одно время он курил коноплю, героин же он начал употреблять после разрыва отношений со своей возлюбленной девушкой. «В один прекрасный день она от меня ушла, – рассказывает он, – В том, что мы расстались, конечно, была моя вина. Я считал, что она МОЯ девушка, что она должна делать все так, как я хочу. Я к ней постоянно придирался. Мне не нравилось, если она чуть-чуть задержится на работе, хотя я сам приходил домой поздно и постоянно обкуренный. Но когда она от меня ушла, это было для меня очень большим ударом. Мне было очень тяжело и больно, как будто я потерял что-то очень важное. Я винил во всем ее и считал ее последней сволочью и стервой. По стечению обстоятельств, в тот день я оказался у того самого товарища, который дал мне попробовать коноплю. Я ему рассказал о том, что произошло, и он предложил мне попробовать героин. Он сказал: «Знаешь, когда я его первый раз попробовал, мне так полегчало». У меня тогда даже вопроса не возникло о том, что это такое, что со мной будет и т. д. И я попробовал героин» [3].

Зачем человеку учиться здоровым реакциям, если у него есть отработанная схема ПАВ-ухода от переживаний негативного характера? Да, следование такой схеме рано или поздно заводит человека в тупик. Но, находясь вначале пути, мало кто думает о последствиях. До последствий, мол, еще дожить надо, а сознание прожигается кислотой уже здесь и сейчас.

Некоторые люди чувствуют необходимость учиться реакциям, не включающим в себя употребления ПАВ. Но поддержать в себе решимость учиться бывает очень непросто в минуту внутренней боли. Особенно поначалу. И если в сознании маячит фраза «в случае чего можно и употребить», то мотивация на поиск здоровых путей тает как сосулька в горячей ладони.

Почему в подавляющем большинстве реабилитационных центров наркоманов во всем мире принцип отказа от приема веществ, изменяющих состояние сознания, поставлен во главу угла процесса реабилитации и последующей ресоциализации? Потому что при ином подходе деятельность, направленная на реабилитацию воспитанников, обесценивается. Педагоги бьются-бьются над проблемами какого-нибудь мальчика, ищут пути их решения. И вдруг мальчик этот попадает невзначай на прием к ЗОТ-наркологу. «О! Мальчик! У меня есть для тебя замечательное средство», – так говорит ЗОТ-нарколог и включает несчастного мальчика в метадоновую программу.

Эксплуатация наркозависимых людей и их родственников с целью получения дохода

Для того чтобы быть в нее включенным часто оказывается достаточным наличие диагноза «наркомания». Такой диагноз стоит у очень многих молодых и уже не очень россиян. О втором немаловажном факторе рассказывает Томас Халлберг (Швеция) – директор некоммерческой организации «Европейские города против наркотиков (ECAD)». По его данным, фармацевт Австралии «за снабжение метадоном 20 героиновых наркоманов может заработать в течение одного года 40 000 долларов» [4]. Эти данные каждый вдумчивый человек без труда сможет применить и к России.

Ведь нечто похожее повсеместно наблюдается в наркоманическом мире и нашей страны. «Барыга» (наркодилер, продавец), стремясь расширить рынок сбыта, «сажает» на наркотики людей (то есть, приучает их к наркотикам) с помощью различных уловок. Поначалу он может казаться добрым и щедрым, «своим» парнем. Но маска доброты и щедрости будет им носиться лишь до тех пор, пока новоиспеченный клиент не втянется в наркоманию. С момента втягивания созревшего клиента в наркоманию игры «барыги» в «доброго дядю» заканчиваются. Он в довольно жесткой форме дает установку: хочешь уколоться, покурить, понюхать – плати. Да и рядовой наркоман, бывает, что со временем начинает действовать по этой же схеме. Он старается «посадить» на наркотики других людей с целью стать их поставщиком. И если эта цель достигается, то он начинает употреблять наркотики, получается, что уже за их счет, для себя - бесплатно.

Подобная цепочка имеет место и в некоторых организациях (часто сектантских), заявляющих о своей причастности к реабилитации наркозависимых. Реабилитации, как таковой, у них нет. Но плату при этом со своих подопечных (или с их родственников) они взимают немалую, либо цинично нещадно эксплуатируют их бесплатный труд. Деятельность их во многом построена на обмане и знании психологии сломленных горем родителей. Те, как было сказано выше и как понятно любому читателю, готовы платить любые деньги, лишь бы спасти своего ребенка. Когда родители обращаются за наркологической помощью для своего чада, то многие из них находятся в состоянии аффекта. Многие из них, будучи выбиты из колеи эмоциональным потрясением, не читают внимательно многостраничный договор на оказание наркологической помощи. В конце такого рода договоров стоит иногда приписка, что в случае нарушения дисциплины реабилитационного центра, реабилитант отчисляется из центра. Эта приписка позволяет работникам сомнительной организации через несколько месяцев отчислить кого угодно. Родителям же сообщают, что «все ребята стараются, один лишь ваш ребенок нарушает дисциплину». И у родителей создается иллюзия, что проблема состоит лишь в трудном характере сына (дочери). А сомнения в профессиональной пригодности и добросовестности организации могут у родителей так и не появиться. Еще бы! Ведь обратиться в ту самую организацию им посоветовал нарколог, которому вроде бы как можно и нужно доверять.

Такие организации заключат негласный (а, может, и гласный) договор с некоторыми наркологами, по которому наркологи «поставляют» для них пациентов. В народе такие вещи называются откатом. К такому наркологу приводит, например, мама своего сына, а нарколог ей и говорит: «Вы знаете, здесь неподалеку есть одна организация. Там работают отличные ребята!» И за каждого отправленного в эту организацию пациента он получает от её руководителей определенный процент.

«Низкопороговые» программы ЗМТ/ЗОТ

Есть ли уверенность, что программы ЗМТ/ЗОТ в России работать будут не по такой схеме? Пусть каждый попытается ответить на этот вопрос сам. Мыслительный процесс можно подогреть некоторыми соображениями. Выше уже было отмечено, что вопрос о введении «высокопороговых» программ в российскую наркологическую службу автоматически снимается с повестки дня как несостоятельный. Если вопрос о «высокопороговых» программах снимается, то на повестку дня выносится вопрос о введении так называемых «низкопороговых» программ.

В чем же суть «низкопороговой» программы? Если ее смысл описать не тяжелой для восприятия простого человека научной терминологией, а по-простому, то получится примерное следующее: простая выдача метадона. Да, конечно, перед принятием «низкопороговой» программы в отдельно взятой стране, энтузиасты говорят, что метадон будут получать не все подряд. Возможно, они сами искренно верят, что метадон будут получать лишь те люди, в медицинской карточке которых зафиксировано несколько неудачных попыток излечения. Возможно, по такой схеме программы и будут функционировать первое время. Но потом происходит по пословице – «Хотели, как лучше, а получилось как всегда». Метадон начинают получать все те, у кого в карточке стоит диагноз «наркомания».

Внедрение «низкопороговых» программ, таким образом, напоминает притчу о ежике и зайчике. Сидел зайчик в домике. Вдруг к домику подполз ежик и сказал: «Зайчик! Мои лапки мокнут под дождиком. Можно я просуну их в твой домик, чтобы они не мокли?» Зайчик разрешил. Потом ежик начинал произносить такие же тирады и по поводу остальных частей тела. В результате последовательных уступок зайчика, ему удалось просунуть в домик голову и туловище. А потом, глядишь, и зайчику пришлось оставить свое жилище. Ведь, когда ежик целиком заполз в домик, он стал колоть зайку своими иголками. Так и с программой ЗМТ/ЗОТ. Первое время говорится, что включаться в программу будут лишь те люди, в медицинской карточке которых зафиксировано шесть неудачных попыток выздороветь. Но потом процесс включения в программу начинает происходить по весьма примитивной схеме.

Вспоминается принцип работы Европейского суда по правам человека, о котором было сказано в начале статьи. В случае наличия какого-либо прецедента ЕСПЧ принимает решение в упрощенной форме. То есть, дает ссылку на уже имеющийся прецедент. Феномен прецедента имеет место и в наркологической практике. Вот вчера начали выдавать метадон человеку, в карточке которого есть записи о шести безуспешных попытках излечиться от наркомании. А вот сегодня приходит мальчик, в медицинской карточке которого зафиксирована одна попытка неудачного излечения. Мальчик говорит: «Я не знаю, зачем живу. У меня нет смысла жизни» (согласно данным Виктора Франкла, у 100% пациентов-наркозависимых выявляет­ся потеря смысла существования) [5]. Кто будет заниматься проблемой утраченного (или изначально не понятого) смысла жизни? Программа-то «низкопороговая».

Этот вопрос можно поставить еще более остро. Чтобы уметь помогать другим людям в деле обретения смысла жизни, нужно постоянно быть, как говорится, «в теме». Нужно постоянно держать перед очами ума смысловые ориентиры. Нужно быть, если хотите, чрезвычайно подкованным в анализе различных мировоззренческих систем. Ведь конкретный человек мог столкнуться с какой-то разрушительной идеей. И теперь он не может вынести ее присутствия в своем сознании. Чтобы нейтрализовать эту идею-вирус, часто бывает необходимо внятно объяснить, в чем именно состоит ее вредоносность. К этой идее необходимо подобрать «мировоззренческое противоядие». Более того. Надо так суметь преподнести это противоядие человеку, чтобы он понял Вашу позицию, услышал Вас и принял услышанное. Чтобы научиться быть понятным, нужно постоянно шлифовать свои навыки в искусстве выражать свои мысли, в искусстве вести диалог. Но кто будет заниматься шлифовкой такого рода навыков, если речь идет о «низкопороговой» программе?

Итак, вернемся к мальчику. Вы уже, наверное, догадываетесь, какой ответ он получит на свою проблему… В контексте сказанного на ум приходит аналогия с ботинками. Когда человек приобретает лакированные ботинки, то любуется ими и протирает их. Но вот через несколько дней появляются первые царапины. Энтузиазм, нацеленный на ботинки, тает. И глядишь, человек уже начинает бить ими по футбольному мячу.

«Зайка покидает домик». В результате внедрения программ ЗМТ/ЗОТ обессмысливаются попытки привести человека к трезвой жизни. Педагоги вышеупомянутого Центра во имя святителя Василия Великого, например, принципиально готовят подростка к жизни без употребления веществ, изменяющих состояние сознания. А у нарколога, работающего в рамках программы ЗМТ, в сознании взращиваются иные взгляды на будущее подрастающего поколения: «О! Мальчик! У меня есть для тебя замечательное средство!» И прописывает воспитаннику метадон (к разговору о фармакологе из Австралии: в центре святителя Василия Великого одновременно проживает 20 воспитанников).

Если прецедент выдачи метадона уже имеет место, если метадон начали давать хоть кому-то, то со временем процесс раздачи этого теперь уже, после внедрения программы ЗМТ/ЗОТ ставшего легальным, ставится на поток. Таким образом из наркологии выдавливаются иные подходы к реабилитации наркозависимого населения. При таких условиях добиться того, чтобы 10-20% реабилитантов выздоровели, то есть вошли в состояние устойчивой ремиссии (перестали принимать наркотики), невозможно. Напомним, что именно эти цифры приводят сторонники ЗМТ, когда речь заходит о результатах их программы. Причем, как уже было сказано, приводят в декларативном порядке (цифры не обеспечены фактом наличия выздоровевших людей).

Выздоровление отчасти зависит от наличия социальных связей с трезвомыслящими людьми

Ставя вопрос о результатах программ заместительной метадоновой или иной опийной терапии наркотической зависимости, необходимо спросить себя: с чем вообще связан феномен выздоровления? Феномен выздоровления, связан, конечно, с развитием духовной компоненты, но не о ней пока речь. Феномен выздоровления отчасти связан также и с наличием так называемых «социальных крючков». Речь идет о контактах с трезвомыслящими людьми. С некоторыми из них зависимый человек познакомился еще до своего вступления в зависимость. А с некоторыми – уже после. Бывает, что зависимый человек, двигаясь к выздоровлению, становится членом церковной общины. А может, и духовным чадом какого-нибудь хорошего священника. Общаясь с ним, с членами общины, с иными трезвомыслящими людьми, зависимый человек постепенно учится у них трезвым реакциям. Он учится по-трезвому реагировать как на импульсы, идущие из внешнего мира, так и на импульсы, идущие из мира внутреннего. Его интеллектуальный горизонт расширяется, целеполагание выходит из узкого коридора «найти вещество и употребить его». То есть, зависимый человек начинает постепенно выкарабкиваться из той ямы зависимого поведения, в которую упал.

Механизм «социальных крючков», кстати, включен и в систему реабилитации центра святителя Василия Великого. Многие из воспитанников центра выросли в неблагополучных семьях, кто-то вообще рос без отца. У них перед глазами не было примера здоровых мужских реакций как на окружающую действительность, так и на свои внутренние переживания (преодоление страха и пр.). В данном учреждении же ребятам стараются дать пример, за который они могли бы зацепиться. Педагоги-мужчины, работающие с ребятами, не курят. Они умеют быть мужественными, но без агрессии. Умеют быть твердыми, но без мата. Умеют радоваться, но без алкоголя. И постепенно подростки, сами того не замечая, перенимают эти навыки. Так и происходит их научение положительному, жизненно необходимому социальному опыту.

Подобным образом дела обстоят и с зависимым человеком, который попал в среду трезвомыслящих или хотя бы выздоравливающих людей. Он видит перед собой пример иной, трезвой жизни. Он видит, что эта жизнь реальна. Она интересна и насыщена. И в результате соприкосновения с людьми, живущими этой жизнью, возможно, и ему захочется зажить ею. Если же зависимый человек вращается в среде себе подобных, то ему очень трудно вырваться за границы своих наркоманических установок. Но именно в среде себе подобных вращается человек, включенный в программу ЗМТ/ЗОТ. И это самый настоящий патологический замкнутый круг без всякой надежды на исцеление от пагубного пристрастия и страстных привычек, сопровождающих его. Наркозависимый молодой человек не может отправиться подобно воспитанникам цента святителя Василия Великого на все лето в поход по Северу России – он вынужден все время находиться в городе, потому что словно цепью прикован к раздаточному окошку, из которого каждое утро должен получить метадон. Приходя по утрам за порцией метадона, он встречает все тех же наркозависимых людей, ведущих все те же разговоры на все ту же тему употребления ПАВ. И эти встречи, эти разговоры постоянно держат его внимание на теме наркотиков. Наркоманов то и отличает, что в процессе общения они взаимно подогревают друг у друга интерес к теме ПАВ.

Отказываются ли люди, включенные в программу ЗМТ от своего наркотика и снижают ли они дозу метадона?

Подогретый интерес приводит к возникновению сильного желания. Просыпается тяга, и происходит то, что на языке наркоманов называется «нахлобучка». «Нахлобучка» сопровождается трудно преодолимым желанием употребить ПАВ, мысль о ПАВ вытесняет из сознания все прочие мысли. Следующим звеном этой цепочки зачастую становить срыв (рецидив) – возвращение к наркопотреблению. Вот почему, вращаясь в среде себе подобных, наркоман так и не выходит из занятой им наркоманической ниши.

Тема раздаточного окошка, из которого наркозависимый человек получает дозу метадона, нашла свое отображение в фильме «Джиа» (1998). Этот фильм, в основу которого положены реальные события, рассказывает о непростой судьбе королевы модельного подиума времен 70-х годов прошлого века. Джиа Мари Каранджи – так ее звали. Взойдя на вершину успеха, втянувшись в бешеный ритм жизни, Джиа встала перед лицом многих и многих проблем. Эти проблемы носили глубокий, внутренний, как говорят специалисты, экзистенциальный характер. Но окружающим не было дела до личностных проблем суперзвезды. Их интересовали только ее внешние данные. Она достигла колоссального успеха. Снималась у знаменитых модельеров-кутюрье Версаче в Милане, у Ив Сен Лорана в Париже. Ее хотели фотографировать для своих журналов и рекламных проектов «миллионы» людей. За съемки она получала 10 тысяч долларов в минуту

Сама Джиа Мари, кстати, довольно однозначно отозвалась о своей известности. Как-то она предалась мечтам насчет того, чтобы она делала, если бы у нее были свои дети. И вот что она проговорила: «Я бы сказала им, что не надо становиться известными, потому что я знаю, что это ничего не дает». Это признание Джиа произнесла женщине, которая ввела ее в модельный бизнес. Та женщина сказала молодой модели почти пророческие слова. Неизвестно, придавали ли создатели фильма им большое значение, но эти слова были, наверное, главными во всем фильме. Эти слова Джиа услышала перед своей первой серьезной съемкой. Она волновалась, а женщина пыталась ее успокоить. «С тобой все будет в порядке, просто будь собой», – сказала она. «Хорошо. А как это?» – спросила Джиа. «Если бы я знала для себя или для тебя ответ, жизнь была бы совсем другой», – вот что услышала Джиа. Действительно, если бы супермодель Каранджи знала ответ и была бы собой, то жизнь ее сложилась бы совсем иначе. Она чувствовала, что ей все надоело. Ей было нужно время, чтобы подумать. Но ей говорили: «Не сейчас. Сейчас весь мир у твоих ног», «Работай. Жить будешь потом». И Джиа так и не остановилась. В итоге втянулась в наркоманию – кокаин, а за ним и героин – неотъемлемые атрибуты «богемных» тусовок последнего времени на разных континентах. Некоторое время Джиа пыталась переключиться на употребление метадона, который стала принимать в программе ЗМТ. Но потом снова сорвалась в крутое пике и в итоге не выдержала, сломалась, погибла. Приобретенный ВИЧ усугубил ее состояние, «боль сожгла ее и испугала». Так она написала в своем дневнике. Неизвестно, очистила ли Джиа свою душу через пережитые страдания. Но, по крайней мере, можно предположить, что какое-то осознание совершенного в ней проснулось. Она писала: боль, сжегшую ее, стоило пережить за то, что она «ходила там, где ходила». «Это был ад на земле, небеса на земле». Невозможно точно сказать, какой смысл она вложила в слова: «небеса на земле». Являются ли эти слова поэтическим оборотом, который использовала женщина, желающая найти в своей жизни хоть какое-то положительное содержание? Не будем гадать. Слова об аде на земле достаточны для того, чтобы сделать выводы.

Интересовали ли кого-нибудь те проблемы, с которыми столкнулась Джиа? Потеря себя, внутренний раскол, попытка найти себя – проблемы нешуточные (лекции, в которых поднимаются эти проблемы, см. на сайте Соловецкого монастыря; цикл лекций называется «Познать свое призвание и следовать ему» [6]). Трещину, образовавшуюся в личности Джиа, некие «специалисты по химической зависимости» попытались «заткнуть» метадоном: «Получите метадон, распишитесь»… Финал понятен. Метадон потребляется, проблемы остаются. Какой ожидать при таких условиях результат? Правомочно ли записывать человека в разряд выздоравливающих только потому, что он поменял свой «уличный» наркотик на официально выдаваемые метадон, бупренорфин или «Субутекс»?

Вот что говорят на этот счет аддиктологи (аддикция или иначе зависимость – состояние сознания человека, характеризующееся привычкой систематического ухода от реальности с помощью искусственных, часто химических, средств). У многих специалистов складывается ложное впечатление, что избавление от способа реализации аддикции «решает аддиктивную проблему». Они ошибочно считают, что «основной задачей является избавление человека от способа реализации аддикции». В действительности, даже потеряв возможность реализовывать свою аддикцию, человек не перестает быть аддиктом. При сформировавшихся механизмах аддикции, может измениться способ реализации аддикции (одно вещество может быть заменено на другое). В этом случае человек остается аддиктом, «но без реализации» [7]. Это понятие введено в мир науки Цезарем Петровичем Короленко, российским психиатром, психотерапевтом, доктором медицинских наук, действительным членом Нью-Йоркской академии наук, почетным профессором Новосибирского государственного медицинского университета. Ц.П. Короленко является одним из основателей современной аддиктологии.

То же самое о природе аддиктивного поведения и способах его трансормации в социально желательные формы поведения можно сказать более простым языком. У какого-либо человека начинает формироваться аддиктивный механизм следующим образом: человека сокрушает, например, страх смерти. Или, как было сказано выше, его мучает ощущение бессмысленности собственного существования. Научным языком это называется экзистенциальной фрустрацией. Чтобы избавиться от тягостных, удручающих ощущений, он пытается снизить порог своего восприятия действительности через употребление алкоголя. То есть, иными словами, он начинает довольно часто напиваться (см. пример тряпочки, пропитанной уксусной кислотой выше, в разделе «Учить здоровым реакциям при отказе от приема веществ, изменяющих состояние сознания»). Таким образом, постепенно он втягивается в систематическое потребление алкоголя, затем становится алкоголиком и начинает постоянно приходить на работу в нетрезвом виде. От него разит перегаром. И однажды его начальник, сделав ему последнее предупреждение, грозит увольнением. Человек, находясь под угрозой увольнения, из-за страха перед безработицей перестает пить и становится тем самым аддиктом без аддиктивной реализации. Но так как аддиктивный механизм продолжает функционировать в его личности, то человек находит новую форму реализации модели его аддиктивного поведения. Чтобы никого не смущать запахом алкоголя, идущим изо рта, он начинает употреблять наркотики. Аддиктивный механизм можно уподобить часовому механизму бомбы. Если часовой механизм продолжает работать, то бомба когда-нибудь обязательно взорвется.

Чем принципиально отличается описанная ситуация от той истории, что произошла с Джиа? Сменив на время вид аддиктивной реализации, она начала употреблять метадон вместо своего наркотика. Но так как часовой механизм продолжал «тикать», то бомба взорвалась. Человек, пораженный внутренним расколом, является человеком страдающим. И, чтобы не дать своему сознанию войти в переживание страдания, он оглушает себя наркотиком. Теперь вместо своего наркотика он начинает употреблять метадон. С чего человеку выздоравливать, если внутренний раскол остается? И где же в коне концов эти люди, которые, употребляя метадон вместо своего наркотика, постепенно снижают дозу и выздоравливают? Ведь слова о снижении дозы, включенные в концепцию ЗМТ/ЗОТ, также вызывают немалое сомнение. Давайте вместе в следующей части постараемся ответить на указанные только что вопросы.

Продолжение следует…

Ссылки на литературные источники:

[1] См. главу 26 из книги профессора Кара-Мурза С.Г. «Манипуляция сознанием».

[2] См. «Contra ЗМТ – ПРОТИВ» из книги «ОСТОРОЖНО – МЕТАДОН!!!» (Заместительная метадоновая терапия в “Программах снижения вреда”)». Авторы: Иеромонах Анатолий (Берестов), Шевцова Ю.Б., Каклюгин Н.В.

[3] Достигнув дна, вернуться к свету. Надежда «Муравейника». М.: Издательство Душепопечительского Православного Центра св. прав. Иоанна Кронштадтского, 2007. С. 13.

[4] «Contra ЗМТ – ПРОТИВ» // «ОСТОРОЖНО – МЕТАДОН!!!» (Заместительная метадоновая терапия в “Программах снижения вреда”)».

[5] См. «Интеллектуально-мнестические нарушения личности» из книги игумена Анатолия (Берестова) «Возвращение в жизнь. Духовные основы наркомании, наркомания и право».

[6] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/narcomania/.

[7] См. «Созависимость» из книги Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриевой «Психосоциальная аддиктология» («Олсиб», 2001).