Иеромонах Соловецкого монастыря Горение сердца

Когда человеку случается испытывать горение сердца, то он ощущает прилив сил, чувство полноты жизни, радость, счастье. За какое бы дело человек ни взялся, оно исполняется легко. Наверное, многие из нас могут сказать, что это чувство им знакомо. Состояние горения сердца испытывают и влюбленные молодожены, и деятели искусства, и те, кто только-только обратился к Богу…

Но со временем сердечное горение сменяется угасанием. Все становится в тягость. Даже к любимым некогда людям чувствуется безразличие. В начале совместной жизни влюбленным кажется, что им и дня невозможно прожить в разлуке, но спустя какое-то время чувства настолько остывают, что им и смотреть друг на друга становится не под силу. Подобное происходит и в монашеской жизни: вначале Бог является центром всех мыслей и чувств, но с охлаждением в сердце является лень и безразличие ко всему, что еще недавно наполняло сердце огнем. Человек словно теряет свою любовь. Жизнь кажется ему бессмысленной и пустой. Все валится из рук. Вдохновение покидает и человека, занятого творческим трудом. Поток идей, прежде казавшийся бесконечным, иссякает. Все, чем жил человек, теряет для него смысл, ничто его не радует, все он делает через силу.

Чтобы «реанимировать» свое сердце кто-то начинает искать острых ощущений, кто-то стимулирует горение сердца наркотиками. Но на этих путях человек не только не находит себя, но окончательно теряет. Человек оказывается во мраке.

Что же делать, чтобы горение сердца вернулось? Как в поисках вдохновения обойтись без наркотиков? Что нужно сделать для того, чтобы дух получил прожигающую силу?

Данная работа основана на расшифровке бесед с одноименным названием, проходивших в реабилитационном центре «Саперное» (записи выложены на сайте Соловецкого монастыря в разделе «Беседы о проблемах личности»). Текст по сравнению с записями существенно дополнен. К тексту добавлен раздел «Вместо постскриптума».

Аннотация

Когда человеку случается испытывать горение сердца, то он ощущает прилив сил, чувство полноты жизни, радость, счастье. За какое бы дело человек ни взялся, оно исполняется легко. Наверное, многие из нас могут сказать, что это чувство им знакомо. Состояние горения сердца испытывают и влюбленные молодожены, и деятели искусства, и те, кто только-только обратился к Богу…

Но со временем сердечное горение сменяется угасанием. Все становится в тягость. Даже к любимым некогда людям чувствуется безразличие. В начале совместной жизни влюбленным кажется, что им и дня невозможно прожить в разлуке, но спустя какое-то время чувства настолько остывают, что им и смотреть друг на друга становится не под силу. Подобное происходит и в монашеской жизни: вначале Бог является центром всех мыслей и чувств, но с охлаждением в сердце является лень и безразличие ко всему, что еще недавно наполняло сердце огнем. Человек словно теряет свою любовь. Жизнь кажется ему бессмысленной и пустой. Все валится из рук. Вдохновение покидает и человека, занятого творческим трудом. Поток идей, прежде казавшийся бесконечным, иссякает. Все, чем жил человек, теряет для него смысл, ничто его не радует, все он делает через силу.

Чтобы «реанимировать» свое сердце кто-то начинает искать острых ощущений, кто-то стимулирует горение сердца наркотиками. Но на этих путях человек не только не находит себя, но окончательно теряет. Человек оказывается во мраке.

Что же делать, чтобы горение сердца вернулось? Как в поисках вдохновения обойтись без наркотиков? Что нужно сделать для того, чтобы дух получил прожигающую силу?

Когда совесть человека крепнет, то она, по мысли Ивана Ильина, разгорается в Купину[1]. Купина – это «сердечное чувствилище человека». Ее Иван Ильин называл источником «сверхчеловеческих сил». Купина, пронизывающая своими лучами всю деятельность человека и «объединяющая его духовно-душевную личность», делает дух человека «нравственно цельным». Если это «сердечное чувствилище» разгорелось, то человек может сосредоточить горение своего сердца и в мысли, и в воле, и в воображении[2].

«Ища врачевания, – пишет преподобный Марк Подвижник, – попекись о совести; и что она говорит тебе, сделай то, и получишь пользу»[3]. Чистая совесть усваивает человеку духовную силу, необходимую для занятия различными видами деятельности. В состоянии горения сердца нет места скуке, срезающей жизнь на корню. И это особенно актуально для тех людей, которым настолько тяжело, что они уже начали подумывать о самоубийстве. Если они начнут прислушиваться к голосу совести и вплоть до мелочей делать то, что она им скажет, то сердце их опять согреется. А может быть – и загорится.

Здесь нельзя не привести слова, которые при посещении лекций «Горение сердца» сказал присутствующим протоиерей Сергий (Бельков) – руководитель Отдела по противодействию наркомании и алкоголизму Санкт-Петербургской епархии. По его мнению, главное – это передать потом огонь другим[4].

Часть 1
в которой говорится о том, как родилась идея бесед «Горение сердца», о фильме «Дирижер» и легенде о Данко в контексте реальной жизни, о богословском истолковании состояния горения сердца и о духовном законе следования совести

Данная работа основана на расшифровке бесед с одноименным названием, проходивших в реабилитационном центре «Саперное» (записи выложены на сайте Соловецкого монастыря в разделе «Беседы о проблемах личности»). Текст по сравнению с записями существенно дополнен. К тексту добавлен раздел «Вместо постскриптума».

Как родилась идея бесед «Горение сердца»

Летом к нам в Соловецкий монастырь приехали воспитанники реабилитационного центра с Васильевского острова для условно осужденных, 14–16-летние ребята. У них была экстремальная поездка по диким местам России. Ребята-то хорошие, просто однажды в жизни в чем-то не разобрались. Суд признал их не до конца еще испорченными, и им срок заключения в колонии заменили одним или двумя годами реабилитации. При хорошем поведении судимость с них снималась.

Когда они приехали, то попросили провести с ними беседу. А я еще до этого начал делать какие-то выписки из разных книг – так, для себя, потому что люди обращаются ко мне как к священнику с вопросами о разрешении разных жизненных ситуаций. Мы с ними побеседовали, они пригласили в гости. Я подумал, зачем ехать в гости просто так? Предложил подготовить для них и провести цикл бесед. Они согласились. Я составил темы десяти бесед, но после первой началось такое оживленное общение, что за две недели, встречаясь почти каждый день, мы пришли только к середине первой беседы. А я предполагал записать все эти беседы, чтобы те многие люди, которые на Соловках обращаются с вопросами и с которыми нет возможности долго беседовать, смогли бы послушать эти записи. Но, как я уже сказал, прочитать в Центре все запланированное не получилось, поэтому с помощью отца Сергия было организовано еще несколько встреч.

Наши встречи не будут носить характер академических лекций. Не столько буду вещать, сколько делиться с Вами тем, что удалось найти. Кстати, дореволюционное образование и строилось на таких началах: лектор просто делился со слушателями какой-то информацией, был контакт с аудиторией.

Контакт с аудиторией важно не упускать из виду. Почему? Потому что, когда отвлеченно о чем-то рассуждаешь, тем более на тему наркомании, то можно написать очень умную статью на этот счет. Но дело обстоит иначе, когда ты встретишься с реальным человеком, как с этими детьми… Если с ними начинаешь говорить не по теме, они сразу начинают либо спать (у них такая реакция бывает, когда что-то слишком умное начинаешь говорить), либо сходу проявляют недоверие. Если ты им не интересен, они начинают разговаривать, а могут просто лечь на стол или повести себя так, что ты убежишь как ошпаренный оттуда.

Или другое сравнение: теоретические познания врача – это одно, а практика – это совсем другое дело. Чаще всего самые хорошие ответы на вопросы находятся только в живом общении. Мое послушание на Соловках – отвечать на духовные письма. И я уже отказался от сочинительства ответов «из головы».

То, что пишешь на бумаге, не чувствуя живого человека, очень отличается от того, что говоришь живому человеку, который задает тебе вопрос «в глаза». Когда ты начинаешь говорить с ним, то чувствуешь, как сказанное отражается на его настроении. Если человек начал раздражаться – значит, возможно, ты говорил неправильно. Успокоился он после беседы – значит, возможно, ты говорил правильно.

И те доводы, которые кому-то помогли успокоиться, хорошо бы подмечать, может, даже – записывать. Конечно, устная речь отличается от письменной. Но структура живого разговора может быть отчасти воспроизведена и в письменном ответе. Бывает, что в письме хочешь привести какой-то аргумент. Из опыта живого общения знаешь, что в разговоре люди вначале этот аргумент отвергают. Но если подкрепить аргумент вот этим конкретным примером, то люди обычно соглашаются. В общении вырабатывается понимание, какие идеи какими примерами должны подкрепляться. Таким образом опыт общения помогает сформировать структуру письменного ответа.

И хотя во время написания письма не видишь реакцию адресата, опыт общения подсказывает, какой она может быть. Ведь ты многократно наблюдал реакцию собеседников на вот эту конкретную идею. Поэтому, чтобы понять, находит идея отклик или нет, она должна быть с кем-то обсуждена. Ведь бывает и так, что тебе какая-то идея кажется превосходной, и, излагая ее письменно, ты и думаешь, что правильно пишешь. А начнешь объяснять ее живым людям – никто и не откликается.

Если кто-то из вас откликнется на эту беседы, значит, тема была поставлена правильно. Если никто не откликнется, значит, она оказалась недостойна обсуждения. Название темы бесед – «Горение сердца».

О фильме «Дирижер» в контексте реальной жизни

Идея провести беседы на данную тему родилась после обсуждения с одним человеком небольшой брошюрки, изданной Соловецким монастырем. Ее можно найти и прочитать на сайте монастыря – «Дети, которых теряют родители»[5]. В этой брошюрке сказано помимо прочего и про готов. Готы – в черное красятся, в черное одеваются. Человек, с которым мы обсуждали брошюру, спросил: «В фильме Павла Лунгина «Дирижер» подростки были показаны. Они кто? Готы?»

Я ответил, что с тех пор как стал монахом, к кинематографу охладел. Но, поддавшись на его уговоры, этот фильм все-таки посмотрел. И без лишних похвал в адрес Лунгина должен признать, что элемент жизненности в фильме присутствовал. Редко, когда режиссеру удается раскрыть какой-то действительно жизненный момент. В фильме рассказывается история мальчика, сына дирижера. Он путешествует по Индии, начинает принимать наркотики, и, в результате, кончает жизнь самоубийством. Следствием соприкосновения с жизненностью этой ситуации стало то, что на несколько дней погрузился в состояние раздумья. Я как раз в этот момент готовил беседы для тех самых «проблемных» детей. И один из эпиграфов к тем беседам был созвучен с этим фильмом.

В качестве эпиграфа я взял историю о морских черепахах. История очень печальная. Черепаха выползает на берег, откладывает кладку в 50-70 яиц и уползает в море. А по берегу ходят дикие собаки, еноты. Они эти кладки находят, раскапывают и яйца съедают. Потом проходит какое-то время, черепашки из оставшихся яиц вылупляются. Им надо до моря преодолеть какое-то совсем небольшое расстояние. Но дикие звери, собаки, птицы, набрасываются на них, а тех, которые добежали до моря, в воде уже ждут стаи хищных рыб. И вот из всей этой армии черепашек выживают буквально единицы, которые потом и становятся взрослыми черепахами.

Эта история напоминает нашу жизнь. Чтобы ребенку родиться, ему надо, во-первых, прорваться через мамины аборты, чтобы его где-нибудь в операционной на куски не разорвали. Потом, когда он рождается, за ним начинается охота: корпорации и всякие медицинские учреждения хотят нашпиговать его антибиотиками, предлагают какое-то лечение, которое не лечит, а только убивает. Когда он подрос, но не стал еще взрослой «черепашкой» (хотя бы 30-летней, которая способна в жизни хоть в чем-то разобраться), то со всех сторон его пытаются перетянуть к себе компании по производству игрушек, секты, партии и т.д. и т.п.

Наша жизнь такова, что до условной финишной черты (становление личности) добегают уже единицы. Единицы находят себя в этой жизни. Я не имею в виду, что финиш – это когда человек купил себе трехкомнатную квартиру в престижном районе и ездит на «Лексусе». При полном материальном благополучии он может быть духовно мертв и, возможно, его посещают мысли о самоубийстве. Финишная черта – это когда человек нашел себя в этой жизни, определился со своими целями, чувствует себя подлинно свободным. Не в том смысле, что он может плюнуть на все, взять – и завтра полететь на Канары. Подлинная внутренняя свобода – это когда человек понимает, кто он есть и куда он идет в этой жизни.

И вот этот персонаж фильма «Дирижер» предстает такой черепашкой, которую на определенном повороте жизнь подкосила. Такая ситуация встречается очень часто и не только среди наркоманов. Проблема шире.

Начну с рассуждения о творчестве. У этого юноши, как можно предположить, был сильный творческий всплеск, который со временем начал угасать, сходить на нет. Тогда он, возможно, стал думать, что же ему делать? Здесь хочется сказать о феномене, который одним исследователем был назван отечественной психоделией. В нашей стране при Брежневе настолько все было в духовном отношении ограничено, что люди буквально сходили с ума. Они усиливались вырваться за пределы этой серой действительности. Они пытались найти каких-то гуру, из-за границы получали распечатки Карлоса Кастанеды, куда-то ездили, доморощенным способом готовили какие-то наркотики.

Хотя упомянутый молодой человек жил и не во времена Брежнева, думается, что сказанное о отечественной психоделии отчасти относится и к нему. У него тоже был, что ли, протест против «серости» (как он ее понимал), виденной вокруг. Он хотел продлить горение своего сердца. Он стал ездить в Индию, там познакомился с какими-то психофизическими техниками, и постепенно вошел в состояние глубочайшего кризиса – душевной смерти, – когда полный мрак со всех сторон и выхода не видится. Самоубийство в этом состоянии ошибочно воспринимается человеком как единственный выход. Подобная ситуация возникает не только в жизни творческих людей.

Охлаждение и спад

Например, молодожены. Первый месяц они носят друг друга на руках. Во время периода первоначального всплеска эмоций они готовы сутками ждать друг друга, ловить каждое слово друг друга. Потом наступает период охлаждения, когда «любовная лодка разбивается о быт». Жена обвиняет: «Ты мне всю жизнь испортил!» Он в ответ: «Ты такая-сякая…» И хочется все бросить, разбежаться в разные стороны.

Такое положение дел можно прокомментировать с помощью рассказа одного человека о себе самом. «Я помню, когда был маленьким, невозможно было заставить себя убраться где-то. А бывало, такое накатывало, такой энтузиазм – и можно было горы свернуть…

Особенно помню, как строили однажды базу для игры в индейцев. Был старый подвал, неприглядный и забитый каким-то хламом. Так я его за два часа вычистил, у меня всё просто кипело в руках. А когда эмоциональный спад, чувство депрессии, то ты не можешь себя заставить сделать даже какое-то маленькое дело.

Я, помню, маме пообещал, что сделаю ремонт на кухне. Все, на что меня хватило, – это ободрать потолок. Нужно было сначала взять шпатель и соскоблить старую краску с потолка. Я ободрал еще верх обоев – и все… Помню, я месяц смотрел на этот потолок, думал: «Пойду попью чаю» или: «Займусь лучше чем-нибудь еще». И, в итоге, ничего… Ободранный потолок с оборванными обоями. Но ведь, когда я их отрывал от стены, то был уверен, что на следующий день все будет хорошо». Эти обои стали для рассказчика символом его депрессии… Потом он, слава Богу, обрел себя.

Вот еще один пример, комментирующий идею затухания сердца. Когда сердце гаснет, то у человека не только руки опускаются, но он словно оказывается во мраке. Его ничто в этой жизни не радует, даже удовольствия. В 90-е годы начались не совсем благоприятные перемены в нашей армии – она просто стала разваливаться. И одного офицера спецназа криминальные структуры позвали к себе. «Давай, иди к нам работай».

Профессионал он был хоть куда. По его словам, совсем уж на «грязные убийства» он не шел, так как понимал – офицерская честь дороже. Но тем не менее на совесть его легло, думается, немало. Совесть его обличала так, что он не мог никуда от нее деться. Чтобы заглушить ее голос, начал попивать алкоголь. Если бандиты гуляют, то на широкую ногу. Он говорил: «Мне эти пьянки не в радость были, потому что на душе кошки скребли, и скребли больно. Настолько больно, что и приятные танцовщицы не могли этого скрежета заглушить».

О том, насколько сильно деформируется жизнь вследствие нарушения законов совести, рассказывает история одного рок-музыканта. Музыкальный антураж, который, в гонке за эпатажем, нередко подталкивает своих поклонников к совершению экстравагантных поступков, наложил отпечаток и на его поведение. Помимо музыки он занимался еще и кикбоксингом. И навыки рукопашного боя, по всей видимости, придавали ему смелости в совершении тех самых поступков – в случае чего он мог за себя постоять. Он, бывало, снимал штаны и показывал прохожим свое, так сказать, мягкое место. А потом он перестал находить в этом элемент удовольствия: «Ну и что? Ну, показал, завтра тебе «настучат» по нему, и оно отвалится».

Был он взрывного характера и, как уже было сказано, мог за себя постоять. Но у него на каком-то жизненном этапе начались опыты употребления наркотиков, и он, как «боец», стал сдавать. Однажды он ехал в электричке и увидел, как какие-то подростки – мелкие хулиганы – начинают потихоньку спящую пассажирку обкрадывать. «Я хоть мог их разогнать, но мне было уже все равно…» То есть когда человек начинает употреблять наркотики или алкоголь, у него начинает деформироваться воля, и он не может себя заставить сделать что-то. «Я сижу, я понимаю, что мне отвратительна эта ситуация, что не могу просто так сидеть и её наблюдать, но не могу заставить себя встать. В итоге все закончилось тем, что старушка проснулась, а подростки испугались и убежали. А я так и остался сидеть, чувствуя себя так, будто был облит из помойного ведра».

Тоска по горящему сердцу

Приведенные примеры показывают, как трудно жить, когда сердце погасло. Тоска по горящему сердцу живет в нашем мире. Я когда в монастырь ушел, по-новому оценил песни, которые слышал раньше. Например, песню Виктора Цоя «Звезда по имени Солнце».

И мы знаем, что так было всегда,
Что судьбою больше любим,
Кто живет по законам другим
И кому умирать молодым.
Он не помнит слово «да» и слово «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имен.
И способен дотянуться до звезд,
Не считая, что это сон,
И упасть, опаленным Звездой
По имени Солнце…

Здесь предстает образ человека, который не вписывается в устоявшиеся нормы и представления о «правильности». Цой поет, что такому человеку – «умирать молодым». Почему – молодым?

Под словом «горение» в бытовом смысле мы подразумеваем наличие материала, который и должен гореть. Когда человек пытается найти в этой жизни какую-то радость, он нередко пытается произвести ее за счет горения самого себя. То есть он сам сгорает, поэтому и умирает молодым.

Но есть разница между понятиями горения и внутреннего света. Про человека, реализующего второй путь, говорят: «Он светится изнутри». Если человек начинает светиться изнутри, то с этим светом он может прожить всю жизнь. И в этом случае речь не идет о том, чтобы «умирать молодым».

На тему сгорания расскажу об интересной статье, которую мне довелось прочитать. Ее написал отец Павел (Великанов), называется она «Кризис пастырского служения». В ней описана ситуация, как молодой священник эмоционально сгорает. Эта проблема касается не только священников, но и вообще всех-всех людей, которые так или иначе связаны в своей работе с другими людьми. Врачи, например. Они хотят помочь людям, но потом в результате различных проблем потихоньку начинают сгорать (о путях решения некоторых проблем, с которыми сталкиваются врачи, рассказывается в цикле бесед «Игра. Сезон 2», в беседах 77–80, а также в беседе 60б).

Выгорание происходит по разным причинам. Ощущение Бога как бы «испаряется» в суете жизни. Человек теряет с Ним связь. Но теряя с Ним связь, он теряет и возможность полно и бескорыстно любить других. Того, кто любит Бога, не обескураживает неблагодарность исходящая от тех, кому он стремился помочь. Ведь человек знает, что помогает не ради похвалы. Если же глубокой мотивации на социальную деятельность у человека нет, то сталкиваясь с предательством и черствостью других, он падает духом. У него опускаются руки.

Выгорание также может быть связано с чувством уныния (точнее, – с страстью уныния, действие которой отражается в чувствах). Оно рождается иногда вследствие того, что человек напрягает силы, чтобы достичь желаемого, но желаемое не им достигается. Например, вкладывая силы в социальную деятельность, человек рассчитывает, например, что через какое-то время он изменит других людей, свой район, приход, город и вследствие своей деятельности станет счастливым. Но время идет. Люди, бывает, меняются малозаметно. А силы иссякают. Да, и вожделенное счастье все что-то не приходит. Человек стремится работать еще больше, двигаться еще быстрей. И, бывает, что происходит срыв. Человек погрязает в отчаянии. Он ничего не хочет делать. Только лежит безвыходно в своей комнате и крутит в своей голове мрачные, иногда самоубийственные мысли.

Классический пример выгорания представлен в небольшой книжечке «Архиерей» в образе священника Герасима. Не останавливаясь подробно на образе «выгоревшего» отца Герасима можно сказать, что его из состояния уныния вывел архиерей. Он указал ему на главную проблему – отец Герасим стремился изменить людей (священник взялся окормлять людей, не имевших постоянного места жительства, занимавшихся преступной деятельностью и пр.), опираясь исключительно лишь на свои силы. Силы же со временем иссякли, и наступил крах. На будущее архиерей посоветовал пастырю обратиться в деле окормления пасомых к преображающему воздействию благодати Божией и посмотреть, насколько отличен будет результат.

Не все реагируют на уныние апатией. Некоторые люди реагируют на уныние повышенной активностью. Они плотно забивают работой свой день, чтобы у них не было возможности остаться наедине с собой. Они пытаются сделать так, чтобы не оставалось ни одной минуты свободного времени. Но рано или поздно все равно этот путь заканчивается тупиком, потому что человек не может работать бесконечно. Он постепенно начинает надламываться… Если человек не приходит к переосмыслению своей жизни, то он нередко приходит к алкоголю и наркотикам.

Если открывать тему горения, света, то я для начала громких выводов делать не буду. Мы вначале соберем материал, как в больнице: анализ крови, МРТ и прочее. А выводы – все потом.

Наверное, многие со школы помнят легенду Максима Горького о Данко. В ней звучит христианская мысль. Напомню сюжет. Жили на земле одни люди, непроходимые леса окружали с трех сторон табор этих людей, четвертой была степь. Были это веселые, сильные, смелые люди. И вот однажды пришла тяжелая пора, и явились откуда-то иные племена и прогнали прежних в глубь леса. Там были болота и тьма, потому что лес был старый, и так густо переплелись его ветви, что сквозь них не видать было неба. Нужно было из этого леса уходить, и для этого были только две дороги. Одна дорога вела назад – там были сильные и злые враги. Другая дорога вела вперед – там стояли великаны-деревья и непроходимые болота. Люди, не видя иного выхода, готовы были идти на поклон к врагу, то есть отдать себя в добровольное рабство. Данко, герой этого племени, видя эту, казалось бы, безнадежную ситуацию, воззвал к людям, призвал всех пробираться через лес и согласился вести их за собой.

Мультфильм Гари Бардина «Адажио» напоминает легенду о Данко. Первая часть очень коротенькая: серые существа, похожие на птиц (оригами из бумаги) с трудом куда-то идут против ветра, падают, и эта часть заканчивается ничем. Во второй части из задних рядов этих бумажных птиц появляется белая ворона, она расправляет свои крылья, ветер стихает, и она выводит остальных. И заканчивается мультфильм так же, как и эта легенда о Данко. Все серые вороны счастливы, что та белая ворона их вывела. А потом смотрят: мы-то серые, а ты – белая! Непорядок! Подошли к ней, испачкали ее, а на ней серый цвет пропал. Снова испачкали – опять серый цвет пропал. И так несколько раз. Тогда они разозлились и в клочки разорвали белую птицу, растоптали, отвернулись, но белая птица сама собой снова собралась – некий элемент Воскресения Христова – и поднялась к небу. И те изумленные вороны, которые еще пять минут назад разрывали в клочки не похожую на них птицу, стали ходить с портретами этой белой вороны. Приблизительно то же произошло с Данко.

В какой-то степени эти истории напоминают исход евреев из Египта, когда Моисей выводил их из страны рабства, вел через пустыню. Иудеи тогда тоже роптали.

И в легенде о Данко из-за ветвей деревьев на этих людей смотрело что-то холодное, темное, страшное. И вот они стали грозить: «Ты нас утомил, и за это ты погибнешь». Они были готовы убить Данко. Он же смотрел на этих людей и думал, что, может быть, без него они погибнут, его сердце вспыхнуло огнем желания спасти их, вывести на легкий путь. И тогда в его очах засверкали лучи могучего огня. «Что сделаю я для людей?» – сильнее грома крикнул Данко, и вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце и высоко поднял его над головой. Оно пылало ярче солнца и весь лес вслед замолчал, освященный этим факелом великой любви к людям, и тьма разлетелась от его света. И Данко бросился вперед, увлекая за собой людей, и его горящее сердце освещало путь. И люди постепенно вышли из этого леса, а Данко с разорванной грудью упал замертво, и один осторожный человек, дабы не вышло чего, наступил ногой на это горящее сердце.

В приведенной истории отразилась какая-то тоска людей по образу жизни, который кажется иррациональным, когда человек, не считаясь с сиюминутной выгодой, способен на высокий подвиг.

В песне «Костер» группы «Машина времени» также поется о тоске по поступку, который предпринимается вопреки общепринятой логике выживания:

Раз ночь длинна, то жгут едва-едва,
И берегут силы и дрова:
Зря не шумят и не портят лес.
Но иногда найдется вдруг чудак,
Этот чудак все сделает не так,
И его костер взовьется до небес.

Тот был умней, кто свой огонь сберег –
Он обогреть других уже не мог,
Но без потерь дожил до теплых дней.
А ты был не прав, ты все спалил за час,
И через час большой огонь угас,
Но в этот час стало всем теплей.

То есть понятно, о чем идет речь: вокруг зима, люди по полену кладут в костер, чтобы только согреться. А один человек берет и весь свой годичный запас дров высыпает в костер, на весь лес полыхает огонь. До теплых дней человек уже не доживет, но на этот момент всем людям стало теплее.

Я пока окончательного вывода не делаю. Сейчас мы просто с вами факты собираем.

Промежуточный итог хотелось бы подвести со ссылкой на интересную мысль Ивана Ильина (на этого автора мы будем неоднократно ссылаться, так как тема внутреннего огня является ключевой в его творениях). Он пишет, что человек находит себя как личность, когда в нем состоялось духовное центрирование. Какой-то в человеке появляется центр. Вы видели лупу? Лупу устанавливаешь, и все лучи собираются в одну точку. Если направить эти лучи на предмет, то он загорится. И что-то подобное происходит в человеке, когда все силы характера – воля, разум – собираются в одну точку. И от этого сердце человека начинает полыхать в хорошем смысле этого слова. И когда это происходит, человек испытывает как раз такое ощущение полноты бытия. Эти две темы – костра и сердца Данко – я хотел бы свести к теме благодати применительно к подвигу Христа. Иван Ильин пишет, что пророк, который приходит в мир, посылает людям искры своего сердца, и если в других сердцах присутствует какая-то фальшь, то эти искры воспринимаются людьми как нечто нестерпимое. И за это они пророка, как правило, убивают. Что произошло и со Христом. Обычно, если люди видят, что кто-то живет правильнее, чем они, то стараются от него избавиться.

Для меня, как для христианина, любой человек является образом Божиим, а как для священника – тем более. Один человек, которого я очень уважаю, архимандрит Тихон (Агриков), человек, который, в принципе, сгорел от любви к людям, написал замечательный труд «Пастырское богословие». Всем родителям, которые испытывают трудности с детьми, советую прочитать несколько страниц. В подразделе «Любовь пастыря – сила возрождающая» говорится о том, что единственная возможность изменить человека, закоренелого преступника или кого угодно – это полюбить его действительно искренне. И только если человек почувствует, что на него смотрят не как на отброс общества, а как на человека, в котором еще что-то осталось, то только тогда он откликнется. То есть, преступник для священника является жемчужиной, которую просто втоптали в грязь. Эту жемчужину нужно очистить от грязи.

К слову, когда мы произносим слово «наркоман», то словно выносим приговор. Вот перед нами сидит цельная личность, человек, который в жизни, может быть, просто, совершил ошибку, и свести всю его боль и всю его душу, весь этот образ Божий к одному слову – это не правильно.

Преподобный авва Дорофей написал удивительную книгу – «Душеполезные поучения». Он учит, что порицать – значит утверждать: такой-то человек украл. То есть мы оцениваем единичный поступок человека и выносим ему обвинительный приговор. А он, может быть, человек-то и хороший, просто сегодня оступился. А осудить – это значит, сказать, что этот человек – вор, то есть, всю его личностную глубину мы впихиваем в одно слово, в одно определение. Так, длинное слово «наркозависимый», может быть, несколько режет слух, однако назвать человека «наркоманом» у меня просто не поворачивается язык.

Часто среди наркозависимых встречается «белая ворона». На этого человека начинают все наседать, уговаривать попробовать, потому что он у всех, как бельмо на глазу и служит живым примером того, что можно жить иначе. Как правило, его ненавидят и добиваются, чтобы он так или иначе начал употреблять наркотики и стал, как все. Когда мы читаем Евангелие, то наблюдаем в последних главах каждого Евангелия, как иудеи распяли Христа. На богослужениях Страстной Седмицы поется как бы от имени Христа: «Люди, люди мои, что же я сделал вам? Я больных ваших исцелил, слепым даровал прозрение – и чем вы мне отплатили? За манну, которую Я вам посылал в пустыни – вы отплатили желчью, которую Я пил, за благодеяния – отплатили распятием».

В Евангелии есть фрагмент, когда Понтий Пилат умыл руки перед собранием, как бы желая показать свою непричастность к казни Христа. Конечно, это ни в коей мере Пилата не оправдывает. Независимо от того, умыл он руки или нет, все равно Пилат отправил невиновного человека на казнь. Кстати, распятие Христа – единственный зафиксированный случай в истории римского права, когда сам судья (Понтий Пилат) признается в невиновности человека, которого он отправляет на смерть. И после того, как прокуратор «умыл руки», весь иудейский народ закричал: «Кровь Его на нас и на чадах наших», то есть взял вину на себя.

Прошли века, и однажды евреи обратились к папе Римскому и сказали, что они не согласны с тем, что их народ все время обвиняют в смерти Христа. Папа из этой ситуации вышел с присущей ему деликатностью, ответив примерно так: «Кровь Сына Божия не может быть проклятием по определению. Она не может нести в себе проклятие, можете быть спокойны».

Иван Ильин пишет, что «огнилище Сына Божия (то есть вот этот огнь, который Он нес людям) было обличением для иудеев и приговором; они постарались погасить на земле эту Божественную Купину». В Ветхом Завете горящая Купина – это образ горящего куста, в котором явился Господь Моисею. Ильин использует такой образ, который зажигается внутри человека, и дальше он пишет: «Но совершенного Христом нельзя было уже ни изменить, ни отменить. Христос сказал: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!». Но, несмотря на то, что иудеи Сына Божия убили, тот духовный огонь, который Он принес, остался людям. И вот это горящее сердце Данко, если мы применим к христианству, оно не погасло для нас.

В своей работе я часто обращаюсь к произведениям других авторов. Мне очень не нравится, когда кто-то что-то объясняет и ни на что не ссылается. Мы как будто должны верить на слово. Сейчас очень многие люди занимаются банальной манипуляцией сознанием. Есть такая наука – демагогия. Она изучает логические ошибки, когда человек начинает давать слушателям намеренно или не намеренно искаженные логические конструкции. Вот он вроде что-то правильное говорит, но нельзя понять, где он ошибается. Сейчас люди почему-то редко стали ссылаться на источники – то ли они не читают книг, то ли они верят, что их опыт самый важный. Когда я сталкиваюсь с такими лекциями или книгами, я просто их закрываю и не читаю дальше. Потому что просто философствовать – каждый готов, но привести какую-то базу из источников… Моя цель – попытаться раскрыть Предание, дать понимание, как люди мыслили, привлечь внимание к тем авторам, на которых я ссылаюсь: например, на Ивана Ильина, отца Серафима (Роуза).

Почему-то считается, что если человек ссылается на какого-то автора, то сам он недостаточно ориентируется в вопросе, как будто пользуется костылями. Наши святители, Кирилл и Мефодий, которые были просветителями славян, очень интересно вышли из этого затруднительного положения. Когда они проповедовали в одном племени христианство, мудрецы того племени сказали им: «Вот вы постоянно на кого-то ссылаетесь, мы же всегда говорим от своей мудрости. Нам кажется, что ссылаться на авторов чужих – это неправильно, надо пользоваться своим умом». На что они услышали ответ: «Представьте, вы идете по улице, и стоит голый человек, который говорит, что у него есть дворец, столько-то сундуков с золотом, столько-то с серебром и еще куча драгоценных камней. Поверите вы ему?». Мудрецы отвечают: «Конечно, не поверим, пусть он покажет хоть что-нибудь, тогда мы поверим». Святители говорят: «Вот также и мы: если человек опирается только на свой ум, мы ему не верим, пусть он обопрется на какие-то источники, и тогда мы увидим, что он говорит справедливые вещи».

Так вот, Иван Ильин говорил, что «в человеке есть некий помысл, некая мысль, которая имеет в себе нечто подобное искре, то есть имеет свет и теплоту. И эта мысль просвещает ум и показывает человеку, что есть добро и что есть зло». То есть речь идет о каком-то светильнике внутри человека. Этот светильник в аскетической литературе называется совестью. И человек, который живет против совести, свой светильник, показывающий ему истину и ложь, засыпает, и теряет способность отличить истину от лжи.

Приведу эпизод из собственной жизни. Один знакомый из Всеволожска вез меня в Лавру, мы уже опаздывали, а надо было успеть к закрытию – к 23 часам. Ехали мы довольно быстро. И вдруг мимо нас проезжает грузовик на ухабе, и тут «ба-бах» – и вся грязь, которая была в этой яме, летит на наше лобовое стекло, хорошо, что дворники работали, быстро все очистили. И вот, представьте, человек с помрачившейся совестью, едет по жизни, набрал скорость и вдруг – раз – и у него грязное лобовое стекло, ничего не видно: куда ехать? Если через три секунды оно не очистится – то все, он куда-то не туда попадет… Либо брак будет неправильный, либо он совершит неправильный поступок, либо его в какую-нибудь банду затащат, что-нибудь еще плохое произойдет.

В принципе, многие из нас живут в состоянии внутренней раздробленности. Она и приносит нам величайшие страдания: сегодня хочется одного, завтра – другого; тело хочет одного, ум – третьего; сегодня ты любишь свою жену, завтра она тебе кажется отвратительной; сегодня работа приносит удовольствие, завтра – нет. Даже бывает через несколько минут уже все не то. Или ты, например, работаешь: руки вроде все делают, а на сердце кошки скребут. То есть, мы постоянно находимся в каком-то чувстве внутренней дисгармонии и баланса найти не можем.

Но вот, когда у человека разгорается эта искра, его жизнь становится цельной, то есть поступки начинают иметь прямое отношение к его личности. А в этой искре заложен колоссальный потенциал. Когда эта искра разгорается, то как раз и получается то, что Иван Ильин называет «купиной» – некий огонь, который своими лучами пронизывает всю деятельность человека. У этого человека начинает все кипеть в руках. И вот этот огонь, как Иван Ильин говорит, объединяет всю личность человека.

Можно привести такой образ из боевых искусств: насколько бывает сильным удар, когда человек вкладывается целиком – всем весом, всей массой, скоростью. То есть, если просто так ударил – ничего не происходит, а вот если, как Мухаммед Али… Бывало, он выходит на ринг, на него идет соперник, а он со всей силы, всей массой – и с одного удара отправляет соперника в нокаут. И, причем, в первом раунде! Хотя толпа протестовала, все хотели зрелища. Потом, возможно, ему объяснили: «Ну, ты хотя бы несколько раундов отстой, дай зрителям немножко разогреться».

И вот эта религиозная купина, которая сложилась и укрепилась, определяет всю жизнь человека. Иван Ильин говорит совершенно определенно, что религиозная купина является совестью. Совесть нравственно центрирует душу и пронизывает все ее настроения, желания, цели, поступки подлинными лучами доброты, искрами добра. От этого дух человека становится нравственно цельным, искренним и все кривые пути в помыслах, в решениях, словах и делах оказываются для него исключенными.

Почему еще очень важно найти цельность? Почему тема цельности очень важна в проблеме наркомании? Из-за последствий грехопадения. У первого человека, Адама, последствия грехопадения выразились в том, что единая, цельная личность человека была разбита на куски: ум, сердце и тело. Мы постоянно находимся в этом состоянии дисгармонии и страдания, то есть мы чем-то занимаемся, а сердце не удовлетворено, сердце желает другого. Или, например, человек умом понимает, что он совершает неправильный поступок, но тело тащит его к этой ситуации. Один хороший, замечательный человек, военный, влюбился в одну недостойную женщину, красавицу-стюардессу. Ее внешняя привлекательность стала для него определяющим моментом. Ум понимал, что это все плохо, а она заставляла этого мужчину переодеваться в женские одежды, совершенно с ума сводила, издевалась над ним как хотела. Он ничего не мог поделать, потому что очень сильно к ней привязался. Понимал, что это все недостойно, но ничего не мог поделать. Это пример раздробленности. А когда, наоборот, мы соединяемся, то испытываем чувство счастья.

Человеку, который употребляет наркотики, необходимо найти другой способ соединения вот этих частей в одно тело. Потому что наркотики – такая штука, к которой человек устремляется целиком, каждой клеткой своего существа: и духом, пусть даже и извращенно как-то, и телом, потому что ему нужно постоянно куда-то ездить. Все 24 часа в сутки подчинены одной цели. Один мой знакомый работает на конвейере, он штампует магнитофоны по 8 часов в сутки и с ума от этого сходит, работу свою ненавидит. А наркозависимые… Когда я учился в институте, то часто наблюдал, как они готовы были ждать часами… Сидят и ждут человека, который повезет их за героином. И даже когда их обманывали, звонили, говорили: «Я буду через два часа», то два часа ожидания были наслаждением для них, потому что добыть вещество становилось целью их жизни. Многие, когда прощаются с героином, как раз вспоминают со сладкой истомой подчинение какой-то одной идее. «Мы жили какой-то одной общиной и шли в одну сторону», – говорят они.

Когда же человек оказывается в нормальной жизни, то снова сталкивается с раздробленностью своей природы: работа дает ему деньги, но не удовлетворяет его духовные потребности; человек идет в храм, а там у него болит тело – всегда какой-то диссонанс между внутренним и внешним. Этот диссонанс устраняется, если в человеке разгорается вот эта самая искра. Она пронизывает человека целиком, любое действие человека становится, как упомянутый удар Мухаммеда Али. Чем бы человек ни занялся, он вкладывается в это дело целиком, с полной самоотдачей, испытывая необычайную радость жизни. И эта чистота совести, помимо того, что помогает человеку стать внутренне более собранным, цельным, помогает ему испытать ни с чем не сравнимую радость жизни, которую ничто другое не может дать. Но это при условии, конечно, что человек сам пытается очищать свой «светильник». Как сказал протоиерей Димитрий (Смирнов), «с чистой совестью и на морозе можно сладко спать, а с грязной совестью и на золотом ложе не уснешь».

Здесь можно сослаться на книгу архимандрита Спиридона (Кислякова) «Из виденного и пережитого». Для меня, как для священника, это кладезь мудрости, сокровищница. В первой части книги автор рассказывает, как он шел к Любви Божией, как с самого детства стремился к Богу. Во второй части рассказывается о его миссионерской деятельности в Сибири, где были каторги, нищенские тюрьмы, тысячи заключенных. Причем убийцы тогда были – не чета современным. Там если был убийца, то на его совести сотня жертв. Там если бунт, то бунт! И к этому священнику обращалось множество таких людей. Во второй части описываются встречи с заключенными. Вот человек – его посадили за это, другого – за то. И в основном каждая история заканчивается внутренним преображением заключенного. А, казалось бы, у этого преступника жизнь уже закончена, он в отчаянии, ему хочется покончить с собой, и, тем не менее, он возвращается к жизни.

Отец Спиридон рассказывал историю одного каторжанина, который попал на каторгу не то чтобы даже случайно… Он пришел однажды домой и увидел своего знакомого, который убил его жену. Как выяснилось, он любил ее, но добиться взаимности не мог и поэтому убил. И он кидается в ноги супруга убитой и умоляет его простить. Не будем сейчас комментировать этот случай. Муж взял на себя это убийство. Он сказал: «Я тебя прощаю», – и всем объявил, что это убийство совершил он, и вместо настоящего убийцы сам пошел на каторгу, и там, на каторге, взял на себя по собственной воле еще одно убийство. И отец Спиридон его спрашивает: «Бывает ли у тебя когда-нибудь печаль на сердце?» «Нет, никогда, – отвечает каторжанин, – когда совесть перед Богом чиста, то тогда на душе свет радости не гаснет».

Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорит о том, что совесть является гласом Божиим: «Совесть в людях есть не что иное, как глас ходящего в сердцах человеческих Бога». Или еще: «Совесть каждого человека – это луч света от единого, всех просвещающего духовного Солнца – Бога». Когда в человеке просыпается совесть, то одновременно в нем просыпается, по мнению Ивана Ильина, необыкновенная способность владеть самим собой, тогда человек начинает правильно определять приоритеты в жизни, не падает духом.

Если «сердечное чувствилище человека вовлечено и воспламенено, то человек имеет полную свободу, не покидая духовного уровня, сосредоточить горение своего сердца – в мысли, в воображении или в воле», и «если сердце отдаст свой огонь мысли, то возникает молитва мыслителя, – философа или ученого <…>,сложится молитва художника, поэта, живописца или музыканта. Волевое восприятие сердечного огня породит молитву политика, правителя, полководца или иного практического деятеля». То есть речь идет о том, что сердечный огонь споспешествует во благо любому делу, которым мы занимаемся.

Здесь можно вновь вспомнить фильм «Дирижер». Персонаж дирижера показан как очень авторитарный, жесткий человек. Они с труппой летят в Иерусалим, чтобы исполнить там арию «Страсти Христовы». Один из певцов заходит в салон бизнес-класса, где летит дирижер, и говорит: «Вас в коллективе-то все боятся <…>. Только я не помидор, который можно топтать, вышвырнуть или сок из него давить. Во мне кровь течет, вот человеческая кровь, а вы ее пьете, эту кровь. А я один на этом кусте жизни, потому что у меня нет никого…». До этого он говорил: «Вам могло показаться, что я стал в последнее время хуже работать». А дирижер невозмутимо ответил: «Мне не кажется, я слышу, что вы хуже работаете». Его жесткость, возможно, и привела сына к смерти.

Знакомой девушке своего погибшего сына дирижер рассказал о взаимоотношениях с ним: «Мой сын хотел быть художником, а я знал, что он просто не хотел работать. Он решил, что я все время буду платить за него, а я не согласился. Десять лет тому назад он ушел из дома. Тогда была еще жива Лена, жена моя. Она его все защищала, а он не хотел понять, что искусство – это работа, тяжелая, мучительная работа. Я не выгонял его, он сам ушел. Ушел и возненавидел меня. Запутался. Я не знаю, на что он жил. Связался с какой-то компанией, все летали на Гоа, в Индию, еще куда-то, а потом поссорился с ними. Приехал в Иерусалим, с вами связался (то есть с компанией, из которой была эта девушка). Там пили, курили, жрали всякую дрянь. Приторговывали этой дрянью. Он - тоже <…> Неделю назад он позвонил, опять попросил денег, а я не дал. Он очень просил, а я не дал. Я сказал ему, что у меня нет сына». После этого его сын повесился.

Какой вывод можно сделать здесь, следуя мысли Ивана Ильина? Что главное? Главное, чтобы в человеке зажглась искра. Неважно, в какой области выливается действие человека. Пусть у этого мальчика его огонь пошел бы в область искусства, не надо было ему препятствовать. Главное, чтобы родители знали законы развития духовной жизни.

Если человек не разгадает тайну своей личности, не пойдет дальше знаний, которые дает психология, не найдет какую-то первооснову себя, то он никогда не сможет исполнить свое предназначение. Даже если он будет выполнять все те советы, которые дают успешные люди. Рано или поздно придет смерть, и человек перед лицом смерти окажется банкротом.

Тайна личности связана именно с законом совести. Человек, который этого духовного закона не знает, не сможет правильно ориентироваться в жизни. Если бы главный герой фильма «Дирижер» знал этот духовный закон, то все, что он делал бы – просто следил, чтобы его сын не скатывался в нравственный беспредел. Здесь уместно привести слова духовника Пантелеймонова монастыря, схиигумена Иеронима (Соломенцева), насчет чувства изящного: «Да! Что делать! У кого это чувство сильно, тот от него не отделается. Надо стараться дать ему толь­ко более безгрешное направление»[6].

Невозможно человека удержать, если он, например, начинает раннюю половую жизнь. Не знаю, как правильно в терминах более или менее адекватных сказать… Родители не всегда могут воспрепятствовать этому, так как ребенок все равно сделает по-своему. Но, по крайней мере, свою позицию проявить четко можно: «Не в моих силах повлиять на тебя в этой сфере. Но в мой дом, пока ты в нем живешь, ты никого приводить не можешь. Или снимай квартиру и живи, как сам считаешь нужным, или тебе придется воздерживаться».

Если бы отец сумел сохранить нравственный настрой своего сына, то есть, хотя бы помогал ему не скатиться в распутную жизнь и в наркотики, то, возможно, его талант развился бы совершенно неожиданным образом. Главное было поддержать в нем искру, а она гаснет именно от безнравственности, именно оттого, что человек начинает жить против своей совести. И если бы отец, не читая жестких нотаций, просто бы дотянул со своим сыном лет, скажем, до двадцати пяти, хоть сколько-нибудь помогая ему, то все было бы по-другому.

Рано или поздно, если бы мальчик жил в пределах нравственности, Купина бы в нем разгорелась. Это можно заключить из общего учения святых отцов о совести. Если мы слушаем совесть, то она становится нашей благотворительницей и начинает показывать нам все, как есть. А если мы перестаем ее слушаться, то она передает нас в руки наших врагов (демонов, страстей). Это приблизительный пересказ мысли аввы Исаии.

Часть 2
в которой рассказывается, почему в Священных текстах при повествовании о духовной жизни часто используется образ семейной жизни, а также о том, почему первоначальное горение сердца неизменно сменяется угасанием, о пути стяжания сердечного горения через несение подвига, о выгорании, об отношении к «мелочам» в духовной жизни

Тема горения сердца актуальна потому, что в повседневной жизни мы наблюдаем это постоянное угасание, которое наполняет наше сердце мукой. Этот вопрос актуален и для священников, и для людей семейных, и для людей творческих, и для тех, кто стал принимать какие-то виды наркотиков.

Когда жизнь становится пустой, бессмысленной, люди часто именно в каких-то экстремальных формах, с помощью острых ощущений пытаются «реанимировать» свое сердце. Когда огонь любви, огонь ревности (т.е. рвения) гаснет, люди хотят его каким-то искусственным образом распалить, «раскачать» свое сердце. Через охлаждение (рутину) проходят многие.

У протоиерея Владимира (Воробьева), ректора Православного Свято-Тихоновского университета, есть замечательная работа «Покаяние. Исповедь. Духовное руководство». Современным языком, очень кратко, но емко он описывает церковную жизнь и искушения, которые в ней происходят. Его ответ применим вообще к любой области человеческой жизни. Отец Владимир пишет о людях, которые пришли в церковь недавно: «Как правило, они уже изуродованы безбожной жизнью, у них за плечами целый ворох страшных смертных грехов. Некоторые опускались на дно, некоторые из них пьяницы и наркоманы». Такой «изломанный» человек приходит в церковь и в течение определенного времени парит на крыльях радости. Он действительно начинает жить по-новому: с жаждой читает духовные книги, начинает молиться Богу, причащаться Святых Христовых Таин. У таких людей сияют глаза оттого, что они столкнулись с новой жизнью, и эта новая жизнь приносит им величайшее счастье. Это время очень радостное, но оно очень короткое. А потом неизбежно начинаются церковные будни – и слезы больше не льются из глаз, и молитва прекратилась в сердце. Горение сердечное ушло, и люди об этом иногда вспоминают и тоскуют. Но со временем они привыкают, и им кажется, что так и должно быть, и это время духовного рождения, детское время, вспоминается только с тоской и сожалением, и как вернуть его – неизвестно.

Такая ситуация и у молодоженов часто возникает. Первые месяцы им хочется друг друга носить на руках, люди с трепетом выполняют желания друг друга, а потом тоже начинаются будни.

Прежде, чем перейти к разговору о причинах утраты сердечного горения и о путях его возвращения в духовной и семейной жизни, стоит отметить взаимосвязь этих двух ипостасей. Если вникнуть в богослужебные тексты и в тексты духовных святоотеческих творений, то можно заметить параллель между духовной жизнью и жизнью влюбленных. Скажем об этой взаимосвязи подробнее.

Таинство священства и Таинство брака (венчание) – очень похожи, они почти идентичны. Даже в православном катехизисе об этом говорится. Молодые люди отдают свою жизнь новому духовному организму – семье, а священнослужитель отдает свою жизнь всей Церкви. Одна из самых таинственных книг Ветхого Завета – «Песнь Песней», на нее часто ссылаются святые отцы. В ней говорится о том, что Невеста теряет своего Возлюбленного. Она Его ждет, а Он куда-то уходит, и Она начинает Его искать, Она в ужасе оттого, что Он Ее разлюбил и бросил. Конечно, в собрание канонических книг Ветхого Завета было бы бессмысленно включать книгу, повествующую о какой-то банальной любовной истории. Поэтому понятно, что если эта книга включена, значит, в ней есть глубокий смысл. Святые отцы как раз и видят в книге «Песнь Песней» чувство богооставленности, когда человек сначала испытывал полноту счастья, полноту радости и вдруг он все это теряет.

Если эту аналогию продолжить и вслушаться в церковные песнопения, то можно увидеть, что Христос в них часто предстает как Жених Церковный. В чине Полунощницы, которую поют в монастырях, есть песнопение «Се Жених (то есть Христос) грядет в полунощи». Даже преподобный Макарий Великий, когда в своих творениях рассказывает о каких-то высших духовных состояниях, то очень часто использует образ жениха и невесты. Святитель Феофан (Полтавский), духовник царской семьи, пишет, что сказанное о любви вообще относится, в частности, к любви брачной, которая из всех видов земной любви является самой сильной, и потому в Священном Писании именно брачная любовь используется как образ идеальной любви человеческой души к Богу. Он ссылается на блаженного Иеронима, который писал, что «Песнь Песней» – это брачная песнь духовного супружества, то есть единения человеческой души с Богом. И духовная жизнь, и брачная жизнь строятся на основе благодати. Когда в человеке присутствует внутреннее горение, это чувство преисполнения благодатью, то он способен и в браке жить полноценной духовной жизнью. Кстати, святитель Феофан (Быстров) связывает современное угасание института брака с угасанием благодатной жизни вообще.

Возвращаемся к мысли отца Владимира об угасании сердечного горения. Со временем человек, который вроде бы оторвался от своих страстей, начинает обманывать самого себя. Его жизнь после воцерковления вошла в какое-то определенное русло, слала обычной. Ему вроде хочется и христианином быть, считаться православным человеком, а с другой стороны, его прежние страсти начинают потихоньку возвращаться и от каких-то уже не хочется отказываться. Может быть, он уже стал и с батюшкой каким-то советоваться. И вроде как хочет и чадом духовным считаться, но не хочет ничем особо жертвовать, выполняя советы священника. И поэтому человек находится в таком двойственном положении.

Наверное, в какой-то момент своей прошлой жизни кто-то осознавал, что стоит на краю пропасти, и совершил своего рода подвиг – разорвал отношения с прежними друзьями, поменял место жительства – в общем, совершил что-то такое «сверх». Так, святитель Игнатий (Брянчанинов) писал, что, когда у человека какое-то крупное искушение (т.е. проблема), то, в принципе, выйти из этой ситуации легко. Человек тогда просто полностью мобилизует все свои силы на решение этой задачи.

Далее, отец Владимир пишет, что, когда человек совершил подвиг, то это немедленно приносит свои богатые плоды. Потом проходит какое-то время, жизнь вошла в колею, человек отказался от грубых наркотиков, никого не убивает, не занимается разбоем, вроде в храм ходит. И тут потихоньку начинается то, о чем очень интересно сказал руководитель центра «Выбор» в Вырице: если жизнь человека не наполняется духовным содержанием, то вначале начинается праздность, потом безделье, потом скука, потом алкоголь, а потом что-то еще. Все идет по нарастающей. И человек, в итоге, оказывается там же, откуда он и пришел. То есть, когда жизнь вошла в обычное русло и перестала быть для человека подвигом, то пропадают и духовные плоды. И, как показывает опыт, благодатная жизнь с Богом возможна только тогда, когда человек живет подвигом, и без этого подвига никакой духовной жизни нет.

В чем же должен быть подвиг, когда у человека жизнь вроде бы уже устоялась, стала более или менее некриминальной? И здесь священник должен уметь объяснить, что теперь это должен быть другой подвиг – подвиг молитвы, смирения, любви, послушания, постоянной борьбы со своими страстями, со своей гордыней, тщеславием, честолюбием, властолюбием, раздражительностью…

Как проявляется подвиг в семейной жизни?

Десять лет подряд тебе не нравится, что кто-то из домашних ножницы кладет острием к тебе. И ты все эти десять лет подряд должен суметь промолчать: и ножницы убрать, и не закричать при этом: «Неужели ты не можешь понять?!»

Был когда-то фильм «Три лимона». Героиня готовится рожать и в этот период ей хочется чего-то особенного, необычного. А годы советские, в магазинах полки пустые, дефицит, вообще нет ничего. Муж приходит, и она просит: «Привези мне лимон». Тот берет такси, ездит по магазинам – ничего нет, никаких лимонов. Тогда он летит то ли из Москвы в Петербург, то ли из Петербурга в Москву, какими-то невероятными усилиями достает последние три лимона, прилетает счастливый в эту больницу обратно, а ей уже лимонов не хочется. Но главное, что он совершил подвиг для любимого человека.

По-разному бывает. Я был в гостях у одной семьи, где супруга какое-то время назад начала терять способность двигаться, кажется, из-за травмы позвоночника. Ей необходима была операция в Германии. Муж бросил свою работу, собрал денег, повез ее в Германию, был с ней там, сколько нужно. Ее вылечили, поставили на ноги, и они вместе вернулись домой. Господь вознаградил: муж устроился на очень престижную работу, у них дом, замечательный дом! Когда он подвозил меня на машине до Лавры, то я испытал чувство неудобства – выйду из его машины, а люди скажут: «Вот теперь на каких машинах батюшки ездят».

Или другой пример: расскажу еще одну историю из своей жизни. Однажды мой знакомый и я выходили из квартиры. Вдруг выясняется, что он забыл ключи от машины, а его девушка уже моет полы, домыла до прихожей. Он пошел в ботинках по вымытому полу. Она ему: «Ты что, не видишь, что я только что помыла?! По свежему полу!» И он ей в ответ: «Мне уже двадцать столько-то лет, меня уже не исправишь, неужели ты не можешь потерпеть? Неужели тебе тяжело помыть за мной пол?» Я не осуждаю этого человека, просто констатирую факт. А ведь здесь подвиг семейной жизни заключался бы в том, чтобы снять ботинки или подождать пока пол высохнет. И вот эти ситуации в простой семейной жизни возникают, если не сотни, то десятки раз в день: один закрыл форточку, другой открыл, пересолил, недосолил. «Я же тебе сказал, что я ненавижу эту курицу! Почему ты ее каждый раз готовишь? Когда ты наконец-таки поймешь?» Поэтому любовь, первое горение и уходят. Если люди раньше знали, что если другому что-то хочется, то они в лепешку бы расшиблись, но нашли бы, как доставить человеку радость. А потом никому уже трудиться не хочется.

Подвиг, по мысли отца Владимира, очень тесно связан именно со смирением, когда от человека требуется совершить что-то превышающее его силы. Смирение – основа духовной жизни. Смирение дается через послушание, через постоянное терпение скорбей. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак 4. 6; 1 Петр. 5. 5).

Приведу простой пример: священник посоветовал вам причащаться два раза в месяц. А у вас какие-то планы на это воскресенье, но вы у своего духовника спросили, а он говорит: «Нет, я тебе советую лучше причаститься в это воскресенье». И вы понимаете: чтобы это воскресенье освободить для причастия, надо какую-то работу сделать в пятницу вечером, с кем-то передоговориться на среду утром и т.д. В общем, нужно сделать кучу звонков, которые делать очень не хочется. Гораздо проще это благословение проигнорировать, сделать вид, что ты его не расслышал. В этом случае в духовном плане человек отступает на много шагов назад. Он приходит к такому состоянию тоски, когда горение сердца уходит.

Отец Владимир говорит, что подвиг может иметь совершенно разные формы, но все то, что человеку очень трудно, что даже превосходит его силы, его естественные возможности – и есть подвиг. Когда человек не может чего-то сделать, но с верою в то, что Бог ему поможет, устремляется навстречу этой трудности – это и есть подвиг. Как только человек начинает жить таким подвигом веры, таким преодолением самого себя и своих страстей, то для него сразу открывается духовная жизнь. Таким подвигом можно жить ежедневно. Например, решили с вечера, что надо вставать в шесть утра, и если утром хочется до половины седьмого полежать, то встать в шесть утра – это будет подвиг. Или, например, если нам дали недожаренный кусок рыбы и очень хочется высказаться по этому поводу: «Сколько можно ее делать парной? Я же просил зажарить ее с корочкой», – то, если смолчим – это и будет подвиг. Даже если нам придется пять лет терпеть, что нам делают отварную или парную рыбу.

Отец Владимир утверждает, что это и есть некий Рубикон и от того, захочет ли человек этот Рубикон преодолеть, зависит его духовное будущее. Но большинство – почти 90% людей – останавливаются и не хотят двигаться дальше. То есть человек оставляет себе какие-то свои мелкие страсти, например, выпить водочки по выходным. Или что-то другое – оно такое вроде бы и не особо страшное, как будто и греховное, но как будто и простительное – человек так считает. И когда священник пытается ему намекнуть, что он живет неправильной жизнью, то человек делает вид, что не понял или недопонял, и менять уже ничего не хочет. Он остается со своими страстями, игнорирует благословение своего духовного отца, после чего сердечное горение его покидает.

Святитель Феофан Затворник в своей книге «Путь ко спасению» в главе «Стояние в чувствах, доведших до решимости» излагает свои мысли насчет того, как поддерживать первоначальную ревность (рвение). В подходах святителя можно усмотреть практическую реализацию наставления преподобного Иоанна Лествичника. Он считает, что твердое начало (решимость) приносит человеку пользу. Ведь душа человека, который был прежде мужественным, а теперь ослабел, «воспоминанием прежней ревности, как острым оружием, бывает уязвляема. Некоторые много раз воздвигали себя сим образом, от расслабления».

Святитель дает определенные советы. Они, может, и не для всех могут считаться удобно выполнимыми, ведь он жил в совершенно иную эпоху. Люди тогда по-другому, более строго и серьёзно относились к духовной жизни. Но все равно даже полистать книгу «Путь ко спасению» может быть полезным, хотя бы для того, чтобы знать, как люди мыслили на этот счет в XIX веке. От сравнения своего образа жизни с образом жизни людей, живших в духовном отношении более напряженной и целеустремленной жизнью, человек может прийти к благому пониманию, что его образ жизни – это не норма. А пока процесс сравнения не начнется, человеку может даже казаться, что его расслабленная жизнь напоминающая в духовном отношении «холодец», есть нечто приемлемое и вовсе неплохое. Высокие по замыслу наставления духовных авторов ценны даже и в том случае, если и не могут быть кем-то в полном объеме исполнены. Эти замыслы, почерпнутые из чтения, покажут направление для движения, зададут тон, помогут расставить правильно акценты. Они могут стать импульсом, призывающим к развитию. И что-то, может быть, из прочитанного осядет и в сердце.

Хорошо, когда получается хотя бы иногда вспоминать время своего духовного горения, обращения к Богу. О монашестве даже такая пословица есть, что если монах провел последний день в монастыре так же, как он провел там свой первый день, то значит, он не зря прожил в обители все эти годы.

И преподобный Ефрем Сирин пишет, что «кающемуся надлежит быть постоянно одним и тем же, а именно всегда быть тем, чем начал быть». Он же наставляет всегда иметь в уме тот день, когда был «воспламенен ты был страхом Божиим, и горел духом ко Господу». И призывает держаться такого расположения «до конца». В пользе памятования «твердого начала» убежден преподобный Иоанн Лествичник. Бывает, что бывшая некогда мужественной душа ослабевает. И в этом случае воспоминание о прежней ревности уязвляет её словно острое оружие. «Некоторые много раз воздвигали себя сим образом от расслабления».

Когда человек становится священником, свою первую Литургию он служит с величайшим благоговением, со страхом Божиим. Когда некоторые трудники приезжают к нам на Соловки или в любой другой монастырь, то поначалу они действительно ходят там, как по Святой Земле. Но проходит короткое время, несколько месяцев, и они уже со всеми познакомились: в поселке с кем-то за руку здороваются, с участковым милиционером, пожарными – и как будто забывают, ради чего они сюда приехали. Часто завязываются знакомства внутри монастыря, и начинаются келейные чаепития, совместные просмотры фильмов. И получается абсурдная ситуация: человек проделал такой далекий путь – тысячу с лишним километров – ради того, чтобы здесь, в монастыре, жить той же жизнью, какой он жил в городе, и причем эта жизнь по сравнению с городской еще более ущербна. То есть, в городе он мог позволить себе сходить в хороший кинотеатр, а не смотреть фильмы на каком-то маленьком плеере. Ему приходится скрываться, вести двойную жизнь. То есть, и удовольствия он от этого не получает, и теряет то, что мог бы дать ему монастырь. И вот этот первоначальный огонь ревности уходит.

Отец Тихон (Агриков) в своих трудах по пастырскому богословию описывает страшную трагедию священника, когда служение Литургии и вообще духовная жизнь, которая должна быть для священника стержнем жизни, становится просто работой, которую нужно «оттарабанить» с 7 до 11 утра. И лжица, на которой подают Тело и Кровь Христовы, становится для него «ложкой». Плат, которым отирают губы после Причастия, становится «тряпкой». И священник становится просто исполнителем какой-то своей священнической обязанности.

Выход из этой ситуации, если прислушаться к отцу Тихону, состоит в том, чтобы поменять свою точку зрения на мелочи. Надо просто понять, что в этой жизни мелочей нет. И в самое маленькое дело, с которым нам приходится сталкиваться, мы должны вкладываться целиком, с полной самоотдачей. Господь говорит: тот, кто верен в малом, верен и во многом. Мы не должны обольщаться тем, что не совершаем крупных грехов, преступлений. Ведь все свои страсти мы можем так же точно реализовать через какие-то маленькие предметы: если у нищего нет миллиарда, чтобы гордиться им, так он может гордиться и своей единственной иголкой.

Что такое духовное выгорание? Одной из причин выгорания может быть сильное уныние, когда человек пытается уйти от внутреннего чувства дисгармонии, пытается полностью «забить» свой рабочий день делами, чтобы у него не было ни одной свободной минуты. Но рано или поздно это тоже приводит к алкоголизму или наркомании, потому что человек не может работать до бесконечности. Или человек очень устает от других людей, общества и не может нести на себе чужие проблемы.

Отец Павел Великанов говорит о том же, о чем писал святитель Феофан – об утрате благодати, когда ярко горевший огонь ревности потух. Священник становится просто формалистом, просто чиновником, отбывающим «на службе» определенное количество рабочих часов. У такого утомленного, разочарованного, унывающего пастыря очень часто рождается противление Уставу, церковной традиции, иерархии, ценностям аскетики. «Все это устарело, – говорит он, – все это уже не для нас, надо многое пересмотреть и реформировать».

Это относится не только к пастырю. Но может коснуться и каждого. Когда после периода воодушевления огонь сердца погаснет, то и трехчасовое всенощное бдение будет утомлять и наводить на мысль: «Ну неужели нельзя покороче сделать?»

Архимандрит Афанасий (Нечаев), духовник митрополита Антония (Сурожского), рассказывал о своем посещении Валаама, где был очень строгий ритм жизни: 8 часов работы и 8 часов службы для всех обязательно. То есть, весь суточный круг богослужения был обязательным для всех. И архимандрит Афанасий говорил, что когда в этот ритм входишь, то чувствуешь, что тебя словно вставляют в корсет, как будто если у человека разбитый позвоночник и ему на время корсет надевают. В этих условиях либо человек становится духовным гигантом, либо не выдерживает и сбегает.

Отец Павел Великанов говорит, что выгорание всегда сопряжено с ослаблением харизмы (благодати), то есть с «испарением» Бога среди суеты повседневной занятости священника. Когда начинается такая суета, человек забывает о самом главном – о том, ради чего он стал священником. Или, если мы говорим о простом человеке, – ради чего он вообще живет на этой земле. Человек все время бежит, бежит, бежит, а о самом главном забывает. Но вдруг останавливается и понимает, что он «вообще нигде и звать его никак», не может понять, зачем он здесь находится, зачем он этим занимается. Это и есть выгорание, когда рано или поздно человек теряет смысл своей деятельности, и приходит страшный момент, когда он бросает то, чем занимался.

Отец Тихон (Агриков) очень интересно ведет проповедь. Он редко использует язык морали: «Вы должны делать так-то и так-то!» Чаще всего он приводит примеры из жизни. Когда я с отцом Тихоном познакомился, то, честно говоря, его не понял, потому что он приводил какие-то совсем простые примеры, а потом я осознал, что в этом великая мудрость, ведь думающий человек всегда сделает из них собственные выводы. К слову, по мысли архиепископа Сергия (Старгородского), мы не поймем богословия, если не применим все к реальности. Только применив к реальной жизни, мы увидим, о чем же говорит богословие.

Вот отец Тихон рассказывает об отце Александре, а вы уж можете применить эту ситуацию к себе. Отец Александр был приходским священником в городе. Известно, что в городской обстановке больше искушений для священника – здесь и театры, и клубы, и интересное кино, и выставки, и все прочее. И вот отец Александр, увлеченный духом времени, стал быстро тратить время на пустяки. Он вдруг заметил, что в храме на службе или на домашней молитве Слово Божье, которое раньше согревало его душу, давало сладость духовную, теперь перестало действовать, как раньше. Священник стал сомневаться в чудесах, в святости церковной службы, и в самих Таинствах Церкви. Ему стало служить в церкви очень тяжело. Раньше он бежал в храм как в Небесный Чертог на беседу с Богом, а теперь с трудом, как будто его тянут на канате. Вот так же и в семейной жизни – раньше некоторые люди домой к жене или мужу бежали, чтобы побыстрее встретиться с любимой или с любимым, а теперь: «Опять мне это все выслушивать!» Утренние, вечерние молитвы, домашнее правило, воспитание своих детей в духе благочестия – все это стало тяжелым и, казалось, совсем бесполезным трудом. Между тем, новинки жизни: журналы, газеты, радио, телевизор – влекли к себе сердце батюшки с неудержимой силой.

Сам отец Тихон жил еще в советские годы, сейчас соблазнов стало еще больше, помимо радио и телевизора. В тот момент, когда он писал, телевизор, наверное, был самым большим соблазном. Чуткая матушка Нина, жена отца Александра, замечала перемену в душе батюшки и, бывало, говорила ему иносказательно: «Ты отец что-то худеть начал. Может у тебя что-то болит?» «Да нет, – отвечал отец Александр весело, – может быть, еще поправлюсь». И однажды матушка прямо сказала отцу Александру: «Выбирай одно из двух – или Бог, или мир, а так жить нельзя. Я шла за тебя как за искреннего священника, а если ты виляешь туда-сюда, то я тебе больше не матушка, возьму детей и уйду».

Тут стоит сделать небольшое отступление, чтобы данный пример каждый мог применить к реальной жизни. У Александра Грина есть произведение об одном гениальном журналисте, который писал статьи, оказывающие мощное влияние на людей. Однажды он написал разоблачительную статью по поводу какой-то политической партии, и член этой партии вызвал журналиста на дуэль. Они стрелялись, журналист остался жив, но ему прострелили голову, после чего его характер резко изменился. Он перестал писать, и постепенно начал превращаться в животное. Супруга его очень любила, заботилась о нем, а он стал ей изменять, водить домой любовниц, напиваться и даже бить жену. Но она все терпела, ждала, что он когда-нибудь все-таки изменится, станет человеком. Он же начал деградировать буквально на глазах. Тогда его жена (профессиональный психолог сейчас бы поднял палец вверх и сказал: «О, созависимость!») стала писать за него журнальные статьи, чтобы мир журналистики не узнал, что этот некогда гениальный человек стал разлагаться как личность и умер как профессионал. Он ее жертву не оценил и никак на нее не реагировал. И однажды его жена, не выдержав, написала ему записку: «Я больше так жить не могу»… В реальной жизни, конечно, бывает все гораздо трагичнее, а в произведении Грина после этой записки журналист пришел в себя, понял, как подло себя вел. Жену он нашел уже на пристани и, рыдая, умолял, чтобы она простила его.

Отец Тихон пишет о чем-то подобном. Когда матушка сказала своему мужу, что она уйдет, если он не изменится, отец Александр покраснел: ему стало стыдно за себя. Он понял, что незаметно скатился к самой пропасти, из которой надо выбираться как можно скорее. Ничего не сказав матушке, он закрылся в своей комнате и не выходил из нее около суток: он все обдумал, все взвесил. Вспомнил свой прежний религиозный пыл и радость веры, служения и молитвы. Батюшка стал горячо молиться, плакал, каялся перед Богом и, наконец, вышел из своего затвора другим человеком. С этого момента отец Александр начал бороться за веру в самом себе. То есть тот Рубикон, о котором говорилось выше, он преодолел. И это принесло свои плоды: он все глубже познавал красоту святого православия, радость веры в Бога, с ужасом вспоминал, какого духовного сокровища чуть не лишился. После пережитого кризиса веры отец Александр стал лучше понимать других людей, искренне жалеть тех, кто пытался строить свое счастье без Бога. Теперь он совершал каждую Литургию со слезами, домашнее правило стал читать искренно и усердно. С каким вниманием, уважением он относился к каждой требе, к каждому церковному обычаю, к каждому церковному слову, к каждой букве! И вывод из этой истории очень простой – надо с предельным вниманием относиться к каждому порученному делу, понять, что нет мелочей в этой жизни. Если человек не захочет этого понять, то он растворится в этом мире, перестанет существовать как то, что можно назвать целостной личностью.

В книге Ивана Ильина «Аксиомы религиозного опыта» есть несколько глав, заслуживающих особого внимания: «О религиозной цельности», «О религиозной искренности», «Огни личной жизни», «О религиозной автономии» и «О религиозной гетерономии». Еще у него есть две совершенно замечательные книги, которые можно прочитать целиком: «Книга раздумий» и «Книга тихих созерцаний». У этого писателя был дар во всем видеть позитив. В главах «Скука», «Бессонница», «Неудача» он показывает, что даже в неудаче может быть какой-то плюс. Женщин могут заинтересовать главы «Красивая женщина» и «Некрасивая женщина», в которых он замечательно описывает женские характеры.

 Возвращаясь к истории отца Александра, дополним, что если этого подвига не будет, личного подвига, то человек неизбежно скатывается в какой-то хаос. Бороться нужно за каждый рубеж, за каждый день жизни. У Ивана Ильина есть небольшая статья «Мировая пыль». В ней он пишет, что если человек лишен внутреннего стержня, сама жизнь «погребает» его под собой. Например, включаешь телевизор, и масса ненужной информации несется потоком. Или человек заходит в Интернет: «Если вы прочитали эту книгу, мы рекомендуем вам прочитать еще вот эти две» или «Если вам понравился этот фильм, посмотрите еще эти пять». И человек начинает путешествовать по ссылкам. Когда в три часа ночи он заканчивает свое путешествие, то оказывается, что он вообще уже и забыл, что хотел через Интернет купить, например, лыжи. И лыжи не купил, и убил шесть часов своего времени. Поток информации вначале нас развлекает, а потом утомляет, истощает. И если мы не сумеем избавиться от него, то эта пошлость поглотит нас. Когда это происходит, сердце человека глохнет.

Иван Ильин пишет, что если сердце заглохло, то человек уже наполовину мертв, ему не справиться с этой «мировой пылью». Вся эта пустая информация его просто засыплет. Современный мировой кризис есть кризис заглохшего сердца и восставшего праха. То есть, с точки зрения Ивана Ильина, сама революция и все, что после нее было, – это следствие утраты внутреннего стержня в душе каждого человека.

Часть 3
в которой говорится об опасности пренебрежения укорами совести, о симптомах, сопровождающих утрату сердечного горения, о состоянии дереализации и возможных последствиях попыток искусственного разжигания сердечного горения, о богооставленности и потере благодати, а также о пути, которым благодать может вернуться, о важности духовного руководства в жизни монашествующих и мирян, о символизме в монашеском постриге

Продолжая тему горения сердца логично будет сказать, что искра этого огня, который, бывает, горит в душе человека, неважно, верующего или нет, всегда связана с Богом. Если человек начинает грешить, активно предаваться каким-то развратно-распутным деяниям, эта искра угасает.

Последствия потери благодати и последствия угасания сердца – хорошо знакомы. Отец Сергий (Кошевник) в одной из своих проповедей говорит, что «вследствие греха в глубине души разгорается страдание, потому что чем больше человек творит зла, тем больше его противоречие с Богом». Тут надо отметить, что человек при этом может быть и атеистом. В душе каждого человека живет понимаемое или не понимаемое ощущение Бога. Даже если человек трижды атеист, он все равно понимает или чувствует, что есть какой-то высший закон в этой жизни.

Как-то мне пришлось общаться с одним человеком из «около бандитских кругов». Он рассказал, как в нем стало просыпаться ощущение Бога. До определенного момента он совершенно спокойно смотрел, как, например, пальцы людям за долги отрубали. Он говорил: «Ну что такого? Надо вовремя возвращать». И совершенно в его душе ничего не колебалось даже. Знаете, когда на волков охотятся, то путь, по которому волка хотят гнать, маркируют по краям красными флажками. И волк почему-то боится за эти красные флажки прыгнуть и бежит строго по дороге, отмеченной этими флажками. И вот у этого человека однажды, в одно прекрасное утро, как на волчьей охоте, появились в жизни такие как бы «красные флажки» – это у него совесть проснулась. Он рассказывал: «Я через эти флажки уже не мог прыгнуть».

А когда эти «флажки» в жизни человека появляются, но он все равно прыгает через них, то, как отец Сергий говорит: «В душе разгорается очень сильное страдание», – и это противоречие нестерпимо начинает его мучить. Человек не находит никакого выхода. Здесь речь идет не только о человеке, который совершает какие-то плохие поступки. Он может совершать и добрые дела, но человек не находит в них никакого успокоения и радости, потому что боль от разлуки с Богом гораздо сильнее всех внешних побрякушек и мелочей, которыми человек пытается себя утешить. Человек, который вступил во внутреннее противоречие с самим собой, уже ничем утешиться не может.

В одном реабилитационном центре мы уже почти месяц беседуем о призвании, о том, что каждый человек должен следовать своему призванию в этой жизни. Если он ему не следует, то начинает страдать от дисгармонии, сердце гаснет, он остается один на один со всеми последствиями своей прежней жизни. Состояние трезвости воспринимается зависимыми людьми как тошнотворное, а память человека имеет такое свойство, что все, что было в прошлом, воспринимается как что-то позитивное.

Есть еще одно страшное последствие такой жизни, оно особенно часто встречается у деятелей искусства. Раньше, например, человек мог творить, у него что-то получалось. А потом, как некоторые люди говорят, он приходит к такому состоянию, что из него словно вырывают душу, и уже ни о каком творчестве речь не идет. Если раньше человека переполняли какие-то идеи, не обязательно даже творческие, а просто желание жить, с кем-то встретиться, чем-то заняться, то сейчас человек словно перед стеной стоит, у него ни одной мысли позитивной нет.

Вспоминается, как когда-то, когда был еще маленьким, ехали к одному другу на дачу. В те советские годы джинсы были большим дефицитом. И одному нашему знакомому папа привез дорогущие джинсы из-за границы, чуть ли не за 500 долларов. Мы приехали на последней электричке на эту дачу, потом шли через ночной лес по огромным лужам в полной темноте. Мы-то более скромно были одеты, нам эти лужи были нипочем. И вот этот человек в белых дорогих джинсах оказывается в луже и кричит: «Эти джинсы стоят пятьсот долларов!»

Конечно, дорогие джинсы нельзя поставить в один ряд с ценностями, следование которым делает человека человеком, но суть, думается, понятна. Когда совесть в человеке гаснет, он оказывается в таком положении, что ему надо идти через ночной лес и все, что ему было дорого, покрывается грязью.

И здесь я хотел бы отметить еще один очень специфичный симптом. Когда человек перестает принимать определенное вещество, то на второй стадии возникает очень тягостное чувство, которое называется «дереализация». Человеку кажется, что все происходящее вокруг него происходит не с ним, как будто все ситуации нереальны. И он словно наблюдает за всем со стороны и никакой связи с реальностью не может найти. Это настолько невыносимое чувство, что многие возвращаются к наркотикам.

У некоторых это чувство дереализации возникает и без наркотиков, когда человек вступает в глубокий конфликт с самим собой. Он словно выпадает из реальности. Думаю, что во многом именно этим обусловлено то, что человек начинает совершать какие-то страшные вещи или впадает в повальный разврат, потому что в состоянии дереализации он находится словно в ватном коконе. Он не может прорваться к той реальности, которая его окружает. Он может почувствовать реальность только когда испытывает какие-то совсем острые ощущения. Например, острое чувство опасности, когда в нем начинает срабатывать инстинкт самосохранения. Человек всем этим как бы убеждает самого себя, что он еще живет, потому что вся остальная жизнь, вне этих острых переживаний, воспринимается им как состояние смерти.

Об этом состоянии преподобный Антоний Оптинский писал, что «грешный человек хотя бы жил в Петербурге или Москве, где разных утех бывает по самые уши, он и там от досады и тоски, повеся голову, с презрением смотрит на все окружающее». Часто состоятельных людей ничего не радует. Казалось бы, они могут позволить себе любое удовольствие, но счастья им это не приносит. Есть хорошая пословица: «Что такое счастье? Счастье – это то, что было до зубной боли».

Когда сердце человека умирает, это состояние невыносимо, особенно для того, кто занимался творчеством. Как писал Иван Ильин, «там, где нет личной купины, там не может быть ни искр, ни лучей, посылаемых другим людям». Это древний святоотеческий принцип: не имеющий ничего не может ничего дать. Соответственно, если какой-нибудь пастырь не решил свои внутренние вопросы, то он никому другому не может помочь решить эти вопросы.

Все мы были когда-то маленькими, было оживленное общение со сверстниками. А потом каждый пошел в жизни своим путем, и начались какие-то внутренние комплексы. Человек в этом возрасте как бы теряет себя: чувствует, что ничего не может сказать другим, когда задают вопросы, внутренне сжимается и не может ничего ответить, потому что чувствует, что потерял самого себя.

Можно вспомнить музыканта, Курта Кобейна. По одной из версий, он ввел себе запредельную дозу психоативного вещества, несовместимую с жизнью и выстрелил себе в голову из ружья. Известный многим Майкл Хатченс, лидер группы INXS, покончил с собой, находясь в состоянии депрессии и под воздействием наркотиков и алкоголя. Он повесился на дверной ручке в гостинице. Когда человек теряет себя, он словно оказывается во мраке, и тогда смерть кажется ему единственным выходом.

Об этом очень глубокомысленно говорил отец Сергий (Кошевник): «Жизнь человека в прямом смысле становится бессмысленной, и, глядя вокруг себя, человек не находит ответа на всю эту бессмысленность, потому что окружающий мир, который утратил связь с Богом, тоже несет на себе печать бессмысленности и смерти. И от этого человек приходит в состояние печали. В этом состоянии печали он забывает о всех своих внешних признаках, которые он наживает, будучи человеком грешным: слава, честь, положение, деньги, красивые вещи, удобство, комфорт, чувство превосходства над другими людьми – все то, что отличает мир сложившихся человеческих отношений. В печали человек все это забывает, потому что боль оказывается сильнее гордыни. Страдание и тоска по Царству Небесному оказывается сильнее, чем все эти радости и утехи, которым он привык утешать себя и радоваться».

И когда на первых стадиях угасания сердца такой человек начинает употреблять наркотики, чтобы как-то себя раскачать, то сначала происходит вроде как всплеск творческой активности, что, например, наблюдается у многих музыкантов: люди что-то пишут, творят, вообще не понимая законов, по которым к ним приходит вдохновение. Они начинают раскачивать себя всякими «экстра-перекосами», не понимая к чему такой образ жизни ведет. Люди думают, что раскачают себя, и таким образом получат какое-то экстра-чувство, сверх-чувство (как модно говорить – «пиковое переживание»), которое позволит им творить. В итоге же, сердце умирает, потому что сердце всегда связано с Богом. А Божественную благодать человек вследствие своего греховного образа жизни теряет способность воспринимать. Он остается во мраке, и эта боль оказывается сильнее гордыни.

Например, Майкл Хатченс был очень успешен. Казалось бы, зачем человеку кончать жизнь самоубийством? Всемирно известная группа, куча поклонников, куча денег, и на пике своей славы взять и повеситься в гостинице? То же самое с Куртом Кобейном. Внутренняя боль – сильнее гордости.

Чтобы это было более понятно в приложении к реальной жизни, приведу несколько цитат из песни группы «Агата Кристи». Песня «Опиум для никого» из альбома, который был очень популярен лет пятнадцать назад, об умирающей любви, где «в небо уносятся горькие жалобы траурных колоколов, плачут монахи, рыдают монахи, они потеряли любовь». «Где она живет вечная любовь? Уж я-то к ней всегда готов. Вечная любовь, чистая мечта, нетронутая тишина». И потом, когда я уже в монастыре читал у святителя Феофана Затворника о том, как затухает первоначальная ревность (первоначальное рвение), мне почему-то всегда вспоминалась эта песня, особенно строки про рыдающих монахов, которые потеряли любовь.

Есть еще один трагический пример – всем известного Джима Моррисона тоже «сожгли» наркотики. Его смерть овеяна тайной. Под конец жизни он деградировал, не следил за собой и весил под 120 килограммов. У него есть коротенькое стихотворение: «Все человеческое исчезает с ее лица. Скоро она растворится в зеленой глади трясины. Останься, моя безумная любовь». Тема угасания, умирания безумной любви особо характерна для депрессивного творчества. Тема внутреннего угасания в его стихах всегда связана с какой-то болью, безысходностью:

Мы мчимся стремглав на хребте у скуки.
Мы тянемся к смерти на кончике свечки.
Мы ищем того, что уже нас постигло.

Другой пример – Константин Никольский – лидер группы «Воскресение». Не знаю, верующий он или нет, но он вырос в другой традиции, поэтому совершенно по-другому осмысливает тему угасания:

Мой друг художник и поэт в дождливый вечер на стекле
Мою любовь нарисовал, открыв мне чудо на земле.
Сидел я молча у окна и наслаждался тишиной
Моя любовь с тех пор всегда была со мной.

И время как вода текло, и было мне всегда тепло,
Когда в дождливый вечер я смотрел в оконное стекло.
Но год за годом я встречал в глазах любви моей печаль,
Дождливой скуки тусклый след и вот, любовь сменила цвет.

Моя любовь сменила цвет, угас чудесный яркий день.
Мою любовь ночная укрывает тень,
Веселых красок болтовня, игра волшебного огня.
Моя любовь уже не радует меня.

Поблекли нежные тона, исчезла высь и глубина,
И четких линий больше нет – вот безразличия портрет.
Глаза в глаза любовь глядит, а я не весел, не сердит.
Бесцветных снов покой земной молчаньем делится со мной.

И вдохновенное лицо утратит добрые черты.
Моя любовь умрет во мне в конце концов,
И капли грустного дождя струиться будут по стеклу.
Моя любовь неслышно плачет уходя.

И радугу прошедших дней застелет пыль грядущих лет,
И также потеряют цвет воспоминания о ней,
Рисунок тает на стекле, его спасти надежды нет,
Но как же мне раскрасить вновь в цвет радости мою любовь?

А может быть, разбить окно и окунуться в мир иной,
Где солнечный рисуя свет, живет художник и поэт…

Понятно, что речь не о любви к женщине, а о том, что у человека горело сердце, что его постоянно что-то радовало, дарило вдохновение, и вдруг эта любовь начинает умирать, и спасти ее нет никакой надежды. Когда я впервые услышал эту песню, то на словах «а может быть, разбить окно», у меня все внутри оборвалось. Когда человек приходит к этому состоянию угасания, то многие так и делают – разбивают окно и выходят туда. Про Мурата Насырова говорят, что он сорвался с балкона, когда фотографировал. Игорь Сорин из группы «Иванушки International» тоже выпал из окна и разбился. Может быть, в этих случаях действительно были виноваты сильные наркотики, которые стирают грань между реальностью и явью. Но часто это происходит от чувства безысходности.

Один человек находился под действием некоего вещества, и, как он рассказывал, они шли с другом по автомобильному тоннелю, а навстречу им неслись машины, сияя фарами и сигналя. Ему вдруг представилось, что он, как белая птица, взмахнув крылами, ляжет на капот какой-то из встречных машин. Этой мыслью он поделился с приятелем, на что тот ему заявил: «Ну, какая красивая птица? Вот сейчас ты красивая птица – да? А потом будешь лежать в больнице и тебе будут там делать операцию, позвонки вынимать». Тот сразу пришел в себя.

Можно истолковать стихи иначе: «Разбить окно» – избавиться от иллюзий. Ведь откуда рождается уныние? Мы себе выстраиваем (придумываем) картинку, которую невозможно увидеть в этом реальном мире. Получается, что мы каждый день просыпаемся, для того чтобы еще раз разочароваться. Появляется чувство безысходности, бесполезности своих усилий, некоторого отупения. (Эту мысль высказал присутствовавший на беседе священник. Еще он говорил, что депрессия указывает человеку на ошибку, которую он допустил. Здесь речь может идти о некоем «рабочем» моменте. Человек, например, совершает ошибку и не замечает её. Вследствие ошибки наступает состояние депрессии, и человек начинает думать, что в его жизни пошло не так. И вот, он вспоминает, что прикрикнул на близкого человека, хлопнул дверью во время ссоры с ним и не придал этому эпизоду должного значения. Осознав ситуацию, человек звонит родственнику, примиряется с ним, и депрессия уходит. Подробнее о состоянии депрессии и путях преодоления её рассказывается в упомянутом выше цикле бесед «Игра. Сезон 2»).

Конечно, уныние вызывается не только иллюзией, потому что ведь когда-то была еще и реальность. Вспомним еще раз про молодоженов – ведь они раньше любили друг друга и это не было иллюзией. Бывает, хочется плакать, когда перед тобой стоит человек, которого ты когда-то любил (например, брат во Христе или твой духовный отец) и который сейчас вызывает у тебя чувство ненависти. Плакать хочется обоим. У меня был очень хороший друг. Мы с ним дружили многие годы, он для меня сделал очень много. Но потом однажды по каким-то причинам у меня появилось к нему чувство ненависти, а ему хотелось плакать, потому что он не мог этого понять, достучаться до меня. Каждый раз, когда мы встречались, у меня внутри происходил взрыв, и я не мог ни видеть его, ни слышать. Похожее состояние встречается даже в житиях святых, причем неоднократно. Он для меня столько сделал, а для меня как будто ничего этого не было. Или девушка бросила вас, а вы не можете понять, что происходит – ведь вроде еще вчера все было хорошо, но вдруг сегодня что-то изменилось. Подобные переживания вовсе не иллюзия. Еще вчера жизнь казалась прекрасной, а сегодня человек воет от тоски.

Здесь хотелось бы опять вспомнить Ивана Ильина, но в контексте песни Константина Никольского. Кто такой этот «художник и поэт»? Не знаю, что вложил в этот образ Константин Никольский, но, представляется, что здесь идет речь о возврате человека к Творцу, об осознании того, что дар сердечного горения изначально – это искра, вложенная Творцом. Иван Ильин как раз и писал, что религиозное счастье, блаженство дается тому, кто о нем не помышляет, его не добивается. Оно дается как неожиданный цветок в пустыни, как нечаянная радость в суровом делании, как свет на пути, как сияние на Севере, как незаслуженная награда, когда человек путем какого-то внутреннего подвига возвращается к Творцу.

Так и этот художник, и поэт, нарисовал на стекле любовь. Человек заново приобретает все то, чем он раньше владел. И даже больше. Для более четкой визуальной картинки можно вспомнить фильм «Книга Илая».

Действие происходит в постапокалиптическом мире, когда уже произошла третья мировая ядерная война. Долгое время люди прятались в скалах, в земле. Когда уровень радиации немного уменьшился, люди стали выходить оттуда. И этот новый мир был чрезвычайно жестоким. По сути, это мир первобытных отношений, когда люди убивают друг друга ни за что. Главному герою фильма – Илаю – было откровение от Бога – найти последний экземпляр Библии и хранить его. В самом фильме не рассказывается о причинах войны, просто Илай говорит, что все экземпляры Библии были уничтожены. Но, видимо, именно из-за этого война и началась. Илай тридцать лет носит с собой эту книгу, ищет, куда он мог бы ее отдать. Спутница, присоединившаяся к его странствиям, спрашивает его: «Сколько лет ты идешь к своей цели?» Он говорит: «Тридцать лет». Она: «А ты никогда не думал, что это все напрасно?» Илай: «Нет, мы ходим верой, а не видением». На это она отвечает: «Это бессмысленно».

Исходя из ситуации, в которой оказался Илай, его слова можно было бы выразить следующим образом. Вера для него – это когда есть внутреннее убеждение, что поступаешь правильно, хотя логических доводов рационального характера, к которым привыкли живущие без веры люди, у тебя может и не быть. То есть, исходя из веры, ты знаешь, что нужно, например, поделиться едой с голодным. А люди, оперирующие только рациональными доводами, могут посчитать такой поступок нецелесообразным применительно к делу своего, например, выживания: зачем, мол, делиться, если тебе самому нужно? Человек верующий знает, что, если он живет по совести, то Господь его не оставит – «Отпускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдешь его» (Екк. 11. 1). Возможно, такая интерпретация сужает мысль, вложенную в уста Илая. Но как бы там ни было, на данный момент, акцент делается на словах, которые он произносит в ответ на реплику спутницы о бессмысленности. Он цитирует ей слова из песни Джона Кеша – «Лишь цветок света на поле тьмы даёт мне силы продолжить путь».

И вот, как раз, когда в сердце человека загорается этот цветок, какой-то внутренний огонек теплится, то человек получает возможность идти по жизни дальше, даже если он живет в таком аду, в котором находился этот Илай. В фильме это за кадром осталось, но наверняка многие люди в таком мире кончали бы жизнь самоубийством, потому что жизнь там была абсолютно абсурдной: люди борются за существование, убивают друг друга, и больше ничего нет.

Легендарный психотерапевт Виктор Франкл, который пошел через нацистские лагеря, говорил, что в лагерях выживал только тот, кто обладал твердой осмысленностью жизни. То есть если у человека был смысл жизни, то, ради чего он живет, только тогда он мог выжить в лагере. Тот, кто этого смысла был лишен, почти неминуемо погибал. Ну, какой смысл жить, если каждый новый день жизни – это страдание, это ад: холод, голод, побои, издевательства?

Это подобно тому, когда человек заблудился и идет по заснеженному лесу. Все, кто бывал в этой ситуации, говорят, что когда наступает чувство голода и холода, то страшно хочется спать. Хочется на все плюнуть и просто лечь и заснуть. Человек понимает, что это будет последний сон в его жизни, потому что если человек ляжет спать, то уже он не встанет никогда. И это очень страшное искушение, потому что заставить себя идти дальше сможет только тот, кто реально понимает цель, ради которой надо идти.

У Антуана де Сент-Экзюпери в рассказах о военных летчиках был такой очень трогательный эпизод. Один летчик потерпел катастрофу на каком-то горном хребте. Сил идти дальше у него не было. Тем более, куда идти, если кругом горы? Выбраться оттуда не было никакой возможности. И он уже приготовился умереть. Но вдруг его пронзила одна мысль. Если он умрет в ущелье, то когда начнут таять ледники, его тело смоет еще глубже в ущелье, и когда его будут искать, то его тело не найдут, а если его тело не найдут, то его семья не получит выплату по страховке. А у него жена и дети остались. И он решает идти на самую высокую гору, не ради того, чтобы спасти свою жизнь, а ради того, чтобы семья получила страховку. Он думает, что если его тело будет на горе, то там его наверняка найдут. И когда он шел на эту гору, то он думал даже не о себе, а о том, какое страдание его смерть причинит людям, которые его любили. И осознание этого заставляло его просто делать каждый новый шаг. В итоге он выжил.

Искра, которая дает нам радость жизни, тесно связана с Богом, осознаем мы это или нет. Пусть мы трижды этого не хотим, но это так. Оттого, что мы в это не верим, ничего не меняется. Вот, например, я сейчас подброшу ноутбук и скажу, что он не упадет на стол. Он меня не послушает. Я могу десять тысяч раз утверждать, что этого стола нет, но стол есть, объективно, независимо от моих желаний.

Преподобный Исаак Сирин пишет, что любовь, которая возбуждается чем-либо или кем-либо, похожа на маленький светильник, который горит от масла, и этим маслом поддерживается свет светильника. Когда кончается масло, светильник гаснет. Или такая любовь похожа на дождевой поток, который прекращает течь, когда туча уходит. Но любовь, которая имеет первопричиной Бога, есть то же самое, что бьющий из земли источник, – потоки ее никогда не иссякают, потому что Бог есть источник любви. Он питает эту любовь, и потому она не оскудевает. Смысл в том, что если мы поддерживаем любовь каким-то внутренним человеческим мотивом, если в чем-то сами себя убеждаем, то это неизбежно приводит к краху. Но, как говорится, дождь не может идти вечно. И поток, поддерживающий нашу любовь, если он исходит не от Бога, а от человеческого начала, не может быть вечным.

Святитель Филарет писал, что смерть бывает двоякая: телесная и духовная. Телесная – когда тело лишается души, оживляющей его. И духовная – когда душа лишается благодати Божьей, оживляющей душу высшей духовной жизнью. Душа через грех лишается духовного света, радости, блаженства. Она не разрушается, не уничтожается, но пребывает в состоянии мрака, скорби и страдания. В своем толковании на пятидесятый псалом святитель Иоанн Златоуст писал, что царь Давид написал его после того, как тяжко согрешил. Он влюбился в жену своего самого храброго и верного воина, и чтобы заполучить его жену он послал своего соратника на верную смерть. То есть царь Давид совершил двойное преступление – убийство и прелюбодеяние. И после осознания своего падения он и написал 50-й псалом. На один из стихов этого псалма святитель Иоанн Златоуст писал, вкладывая в уста царя Давида слова: «Даруй ми Духа Твоего Святого, чтобы Ты опять беседовал со мною, и я беседовал с Тобою. Дух отступил от меня. Я хочу возвратить Его. Тогда приду, явлюсь перед Лицом Твоим, а теперь я не могу выносить этого, потеряв дерзновение пред Тобою». Таким образом, царь Давид, понимая весь ужас своего преступления, не может даже начать молиться из-за того, что Дух Божий от него отступил.

Тема богооставленности читается во многих церковных песнопениях, особенно – в песнопениях Великого поста. Перед Великим постом на богослужении поется очень трогательный 136-й псалом, начинающийся словами «На реках Вавилонских, там сидели мы и плакали». В этом псалме говорится о том, как чувствовали себя люди в стране пленения – в Вавилоне. К ним обращались их поработители-вавилоняне и просили их спеть те песни, которые они пели у себя на родине в Сионе. Пленники отвечали: «Как мы можем петь в земле рабства песни, которые мы посвящали Богу?».

В отношении этого псалма преподобный Никон Оптинский писал, что невозможно страстному сердцу возглашать хвалебные гимны Богу. Интересующиеся темой могут также самостоятельно ознакомится с объяснением, которое дал иеромонах Серафим (Роуз) на слова этого псалма применительно к душе христианина (см. его книгу «Человек наизнанку», раздел «Великий пост, изгнание наше»).

То есть когда человек сознает за собой какое-то внутреннее нераскаянное неочищенное преступление, он никак не может пойти по этой жизни твердо. Он чувствует, что между ним и Богом произошел какой-то разрыв. Так же бывает, например, в дружбе. Допустим, один человек не знает, что его товарищ что-то сделал против него. Но все равно осознание этого, пусть и скрытого поступка, мешает жить обоим. Вот у меня было два друга. На каком-то дне рождения один попросил другого побыть со своей девушкой, пока он всех остальных по домам развезет. Он попросил его как друга, которому всегда можно доверять. Но этот друг и девушка не выдержали искушения. Потом они долго мучились и, в итоге, рассказали первому другу о происшедшем. Но главное, что он все это понял и без их рассказа, потому что всех троих что-то жгло изнутри.

В русских народных песнях часто поется о потере любви. Их главной особенностью является мелодия, слова уже не столь важны. Поэтому современные аранжировки, в которых русские народные песни распевают на многие голоса, не совсем точные, они не передают сам дух этих песен. Понимание важности мелодии заложено и в православии. Все церковные песнопения поются на определенную мелодию – глас. Всего таких мелодий-гласов восемь: есть торжественный, покаянный и т.д. Например, святой праведный Алексей (Мечев) очень строго следил за использованием гласов во время богослужения. Если какое-то покаянное песнопение начинали петь не тем гласом, он выходил из алтаря, строго делал выговор и начинал петь на правильный глас. Из-за неверной мелодии теряется смысл самих слов.

Об особенности и характере русских песен говорил митрополит Антоний (Сурожский). Однажды в беседе с какой-то девушкой, которая говорила: «Мне никак не получается поверить в Бога. Я читаю книжки, размышляю, но нет веры, и все» - он дал совершенно потрясающий совет: «А ты слушай русские народные песни, и будет вера у тебя».

Русская песня «Ты воспой в саду, соловейко» неспешна и протяжна. Если спеть её на современный убыстренный манер, то смысл, чувствуемый в ней при ином исполнении, перестает улавливаться. Молодой исполнитель Максим Трошев тонко прочувствовал её, в его исполнении эта песня соответствует строю бесед.

Ты воспой, ты воспой в саду, соловейко,
Ты воспой, ты воспой в саду, соловейко.
(Соловей отвечает:)
Ох, я бы рад тебе воспевать,
Ох, я бы рад тебе воспевать.
Я бы рад, я бы рад тебе воспевати,
Я бы рад, я бы рад тебе воспевати,
Ох, мово голосу не стало,
Ох, мово голосу не стало.
Потерял, растерял я свой голосочек,
Потерял, растерял я свой голосочек,
Ох, по чужим садам летая,
Ох, по чужим садам летая.
По чужим по садам, по садам летая.
По чужим по садам, по садам летая.
Ох, горьку ягоду всё клевал я,
Ох, горьку ягоду всё клевал я,
Горькую ягоду, ягоду калину,
Горькую ягоду, ягоду калину.

То есть, соловей раньше пел красивые песни, но где-то он что-то не то «соклевал» и свой голосочек потерял (один из слушателей после слова «соклевал» поделился своим комментарием, состоящим из уточняющей формулировки – «и не срослось».).

Для монаха есть страшная внутренняя пытка – потеря благодати. От боли сжимается сердце, он чувствует горечь, как будто выпил чашу полыни. Отец Рафаил (Карелин) рассказывает, что однажды пришел в монастырь один бывший вор. Вера настолько его захватила, что он стал читать книги, молиться, даже вступать в какие-то диспуты. Когда произошло гонение на Церковь, он порвал свое общение со старцами, стал жить своей жизнью, отрекся от веры, но совесть стала сильно обличать его, он начал тяжко пить.

Далее отец Рафаил пишет, что благодать приходит в душу только тем путем, которым она ее покинула. Падение этого человека произошло от непослушания, поэтому восстановление души, ее воскресение из могилы греха может произойти только через послушание. Многие люди приходят в церковь и испытывают сильный жизненный подъем, а потом наступает время упадка, охлаждения. Если человек остается в этом состоянии, то к нему приступают демоны тоски, отчаяния, ропота и озлобления. Гордая душа склонна искать причину своего падения в случайностях, в обстоятельствах жизни, в насилии со стороны других, только не в собственной развращенной воле. Один нарколог писал о наркоманическом стереотипе, от которого нужно отказаться. Заключается он в том, что виноваты все, кто угодно, только не сам наркозависимый. Виновата дисфункциональность семьи: папа с мамой не отдали меня в желаемую секцию. Виновато государство, потому что оно не заняло должным образом и т.д. и т.п. То есть человек всегда ищет причину вне себя. Такая душа даже упрекает Бога – зачем Он попустил ей впасть в грех? Человек с такими мыслями начинает скрывать грех даже на исповеди, начинает притворяться перед людьми. Потерю благодати он переживает как пытку – это сродни переживанию собственной смерти.

Монах, о котором шла речь выше, бывший мошенник и вор, уйдя от своего духовного отца, начал пить, чтобы забыться, уйти от действительности как от тяжелого сна. Давно зажившие язвы прежней жизни открылись и начали гноиться. Через несколько мучительных лет он превратился в горького пьяницу. Валялся в сточных канавах. Под конец жизни он надел на себя крестик, и перед самым концом раскаялся и как-то осознал, что произошло. Для нас эта история, конечно, кажется страшной. Но, по мнению отца Рафаила, другая была гораздо страшнее, хотя внешне вроде ничего не произошло.

Отец Рафаил рассказывал, что знал одного монаха, который отличался высокими духовными дарованиями. Он начал свой подвижнический путь в детстве, самоотверженность его была необычайна. Он казался исполненным любви к каждому человеку, и, наверное, так это и было. Путь духовного совершенствования, по мнению отца Рафаила, мог привести его к святости, он мог стать светильником наших дней. Но через несколько лет его монашеской жизни произошло нечто в духовном плане очень страшное. Этот монах принял похвалы людей и сам поверил в свою святость. Он стал меньше советоваться со своим старцем и даже начал избегать его. Настало время, когда его духовный отец, опытный подвижник, сказал этому монаху о его бедственном духовном состоянии и предупредил о возможных последствиях.

Отец Рафаил говорил, что монах, да и вообще любой человек, который разрывает связь со своим духовным отцом, напоминает человека, скользящего по ледяной скале, на которой не за что зацепиться. Действительно, без системы ценностей человеку не за что зацепиться в этой жизни. Если у человека нет четкого понимания, почему он не должен делать того или иного, то он не сможет с собой бороться (например, когда к нему приходит желание совершить преступление или употребить что-либо). А монаха, когда он начинает скользить по наклонной плоскости, ждет либо блуд, либо еще какой-то другой тяжкий грех. Наставник попытался остановить падение своего чада, но тот не послушал и не смог понести слово своего духовного отца. Он покинул своего старца и переехал из пустыни в город, сменив наставника. Второго духовного отца при живом первом найти он не смог, своеволие оказалось западней, в которую он попал. Этот человек, находясь пусть даже только во внешнем послушании, не потерял до конца того, что приобрел раньше. Отец Рафаил сравнивает его с орлом с опаленными крыльями.

Заключительная мысль этого рассказа сводится к тому, что этот монах мог утешать людей, проводить долгие часы в молитве, быть милостивым до самоотвержения, но все-таки что-то ложное вкралось в его жизнь, какая-то неизгладимая печать легла на его лицо. Он оставался подвижником, да только уже другого уровня. По временам он проявлял духовную мудрость как остатки прежнего состояния, но произошла деформация. Тот, кто мог стать светочем монашества, святым последних времен, превратился просто в доброго монаха. Но и в таком состоянии он был примером для многих, не зная сам, что потерял больше. Он утешал себя любовью к нему людей, но в глубине его сердца не могла зажить рана – потеря первого духовного отца, который был для него единственным.

Это хорошо видно и в монашеском постриге, когда постригаемого вручают духовному отцу. На Соловках это проходит невероятно красиво, потому что никто никуда не спешит. Расстилается длинный ковер через весь храм. На постригаемого надевают белую сорочку. Постриг чем-то напоминает венчание, а белая сорочка – одежду невесты. Человек в монашеском постриге венчается Богу. И вот этот человек ползет на коленях треть храма, и в это время поется песнопение «Объятия Отча отверсти ми». Это из песнопения в неделю о блудном сыне, который обращается к отцу: «Раскрой и прими меня в свои объятия, хотя всю свою жизнь я прожил в блуде. Но теперь я хочу вернуться к родному дому, и поэтому не отвергни меня». Во время пострига человек ползет под это песнопение, а потом произносится: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу», и то же самое песнопение повторяется еще раз и еще раз. То есть все это происходит трижды – и в этом глубокий смысл.

В древности монашеский постриг совершали на Малом входе во время литургии, за которой мы причащаемся. И выход служащего епископа из алтаря во время Малого входа на литургии символизирует собой то, что Иисус Христос сходит с Неба на землю, распинается за нас и восходит обратно на Небо. И раньше монашеский постриг совершался именно в этот момент богослужения, потому что ползущий человек, собирающийся принять монашество, символизировал собой ту заблудившуюся овцу из евангельской притчи, где девяносто девять овец не заблудились и лишь одна потерялась. Есть еще притча о милостивом самарянине, который помог человеку, которого избили разбойники. Добрый самарянин отвез несчастного в гостиницу, заплатил за него хозяину и попросил его позаботиться об этом избитом человеке. Избитый, израненный, потерявшийся человек – это и есть тот, кто собирается принять монашеский постриг.

На Малом входе служащий епископ берет постригаемого на свои плечи, как Господь в притче берет эту потерявшуюся овцу на рамена, и несет с собой в алтарь, то есть в Царство Небесное.

В чине пострига есть еще очень трогательный момент, когда настоятель монастыря призывает духовника и говорит: «Вот человек, которого я тебе даю, и от руки твоей Господь взыщет его душу. Береги его, следи за ним».

В браке то же самое бывает. Мои родители будущему мужу сестры говорили: «Вот тебе жена, береги ее, храни ее».

В монашеском постриге духовнику положено поначалу отказываться и говорить, что это выше его сил. Тогда его снова просят хранить и беречь постригаемого. По-человечески мы понимаем, что сил своих на это недостаточно, но если ты имеешь себе помощником Бога, то Он поможет в этом деле. И духовник здесь становится уже не просто священником. Новопостриженный и он вступают в такие отношения, которых на земле больше и нет – между ними существует полная открытость друг другу, они становятся самыми близкими людьми. Монах должен поверять все свои самые сокровенные тайны духовнику, ничего не утаивать. Поэтому, когда человек разрывает с духовным отцом отношения, это приводит к крену всей его жизни. Если монах покидает монастырь, то уже никогда не сможет обрести себя в этой жизни. Единственный выход – вернуться обратно. И здесь можно сказать, что люди, которые разводятся или предают своих друзей, тоже теряют самих себя на всю оставшуюся жизнь. Первого духовного отца, как и свою первую любовь, не забыть никогда.

Часть 4
в которой говорится об Адамовом плаче каждого из нас, о наркотическом мышлении современного общества; приводится опыт двоих наркозависимых; о том, как жить в период духовного охлаждения, о пути свечения и путях выхода из состояния «Соловейко», анализ мифа об усилении умственной и творческой активности у наркозависимых, о наркомании и мании величия, о реабилитации и о том, какой совет Ф.М. Достоевский мог бы дать наркозависимым, о женских характерах, комплексах и «гадких» утятах, а также несколько практических рекомендаций для тех, кто хотел бы что-то изменить в своей жизни

Одно из творений святителя Игнатия (Брянчанинова) – «Плач инока о брате его, впадшем в искушение духовное» – это скорбная песнь друга о своем друге. Святитель написал ее одному иноку, который сначала любил Бога, стремился к добру, а потом в нем резко произошла перемена, он стал молчаливым, замкнутым, задумчивым, депрессивным.

Архимандрит Рафаил (Карелин) полагает, что «Плач инока» – о каждом из нас. Потому что в состоянии монаха, который жил подобно орлу с опаленными крыльями, бывал каждый из нас.

Тема потери благодати особенно ярко описана в творениях преподобного Силуана Афонского. У него был особенный опыт, который редко встречается у святых. В самые первые годы своей подвижнической жизни он пережил посещение Божественной благодати настолько обильной, насколько вообще возможно человеку в человеческой природе достичь чего-то Божественного. Потом этот внутренний огонь он стал терять, переживая страшные внутренние мучения. Преподобный Силуан чувствовал, что погружается все глубже и глубже в какое-то адское состояние. Одна из глав в его творении называется «Адамов плач» – когда Адам был изгнан из рая, то он сел напротив райского сада и стал плакать. В принципе, Адамов плач – это плач каждого из нас.

Уже говорилось, что внутреннее горение всегда связано с Богом. Один музыкант, когда почувствовал потерю вдохновения, стал ходить по ночным клубам, надеясь, что в нем что-то проснется. Слушая музыку, он до умопомрачения прижимал уши к динамикам колонок, но, в итоге, довел себя практически до самоубийства. Этот путь всегда тупиковый, потому что грехом человек свою искру, свою совесть, еще больше и больше гасит, пока она окончательно не погаснет.

Протоиерей Георгий Бреев в своем комментарии к упомянутой выше статье «Кризис пастырского служения», посвященной теме выгорания, говорит, что сам термин «выгорание» заимствован из области психологии искусства. Если досконально осмысливать явление выгорания, то мы столкнемся с калейдоскопом душевных состояний. Отец Георгий пишет, что в Священном Писании и аскетике не отражен образ выгорания, но ярко выражено понятие угасания, то есть предлагается два разных образа, два разных пути: огонь (в искусстве) и свет (в Священном Писании и аскетике). Огонь существует за счет сжигаемой энергии, а свет – первооснова созданной вселенной.

То есть, если человек пытается гореть внутренне, то он часто пытается гореть за счет своей же сжигаемой энергии. Кто-то пытается добыть энергию для совершения многочисленных дел рабочего дня в частном сквернословии, гневе и провоцировании окружающих на конфликт. Такую тактику человек, её придерживающийся, объясняет тем, что ему, мол, надо «завестись». Кто-то пытается найти источник движения в ненависти. У человека есть, например, какое-то воспоминание травмирующего характера, и теперь он мстит всему миру за боль, испытанную в прошлом. И при том считает, что ненависть и месть помогают ему выжить. Про одного мафиози человек знавший его лично, писал, что у того в глазах полыхало его прошлое. Чтобы огонь не затухал мафиози подбрасывал в него куски своего сердца. Кто-то или наркотиками пытается это горение как-то поддержать, или еще какими-то средствами, но рано или поздно он заходит в тупик.

То есть если человек пытается гореть с помощью какого-то «горючего», то рано или поздно это «горючее» закончится. Если человек использует «вспомогательное средство», то, по Ивану Ильину, такой человек может пойти по недуховным, и даже противодуховным путям и впасть в заблуждение и, в итоге, ощутить вырождение своей жизни.

А свет – это уже что-то другое – человек просто светится изнутри, и сам от этого своего света не умаляется. Действительно, мысль отца Георгия укладывается в концепцию бесед.

Если его мысль адаптировать к беседам, то слова о сгорании материала могут быть сопоставлены с идеей наркоманического пути. А христианский путь сопоставляется, соответственно, с понятиями «свечения», «света». Если природа человека не очищена от страстей, то он сгорает в их огне, и это страстное пламя пронизывает сотворенное им (книги, стихи, картины). Если же природа очищена от страстей, то и на самого человека, и на сотворенное им ложится печать Нетварного Света, к которому человек приобщился. Идея понятна. Но в то же время в беседах слово «горение» встречается и в позитивном, христианском контексте. Нет ли здесь противоречия?

Противоречия нет. Дело в том, что святые наставники в некоторых случаях, касаясь какого-либо вопроса, писали по существу вопроса, не пытаясь создать систему с отточенной терминологией. Поэтому в творениях духовных наставников в положительном, христианском контексте могут встречаться как понятие «свет», так и понятие «огонь».

Например, преподобный Симеон Новый Богослов пишет, что «покаяние есть дверь, которая выводит человека из тьмы и вводит в свет». А святой апостол Павел призывает своего ученика, святого Тимофея, «возгревать дар Божий» (2 Тим 1. 6).

Трудно провести точную границу между терминами «горение» и «свечение», ведь многое зависит от контекста, в который эти понятия встраиваются. Значение понятий, встроенных в определенный контекст, в каких-то случаях скорее будет схватываться неким поэтическим чутьем, чем, как это принято говорить, – рациональным дискурсом. Язык поэзии использовался святыми отцами для описания, например, тайны Пресвятой Троицы. По объяснению Лосского В. Н. «только поэзия может представить нам эту тайну; именно потому, что поэзия славословит и не претендует на объяснения». Главное для нас в данный момент – понимание сути, а не попытка увидеть в человеческих терминах точное отражение явлений духовного порядка.

В отношении двух терминов можно применить подход святителя Иоанна Златоуста, предложенный им к притчам. Святитель считал, что, разбирая притчу, нужно обратить внимание на главную идею, не слишком останавливаясь на второстепенных деталях. То есть, усвоив главное, не нужно гнаться за истолкованием всех деталей притчи применительно к реалиям жизни. Оно и верно. Ведь земные аналогии не дают нам стопроцентного сходства с идеями духовного порядка. Например, Христа называет Мысленным Солнцем. Солнце – свет, но в то же время – и сгорание материала.

И в Священном Писании и в творениях духовных наставников есть множество высказываний, в которых понятие «горение» употреблено в положительном смысле. Например, в послании святого апостола Павла к евреям Бог описан как «огнь поядающий» (12, 29). Поядающий – что? По объяснению преподобного Иоанна Лествичника – «всякое разжжение и движение похоти, всякий злый навык, ожесточение и омрачение». Тему «огня» преподобный не раз поднимал в своих творениях. В частности, он писал, что после того, как «огнем ревности» будет побеждено плотское мудрование, человек совершает добродетели «со всею радостию, вожделением и Божественным пламенем».

Святой Иоанн Креститель свидетельствовал, что Христос будет крестить «Духом Святым и огнем» (Мф 3. 11). Сам Христос восклицал, что «огонь пришел» низвести на землю (Лк 12. 19). Объясняя последние слова блаженный Феофилакт Болгарский, отмечал, что, когда благодать Божия коснется души, то душа горит любовью к Богу. В этом смысле и Клеопа с его спутником, «воспламеняемые невидимо огнем Божией благодати, говорили: «не горело ли в нас сердце наше» (Лк 24. 32)».

Понятие «горения» в творениях духовных авторов нередко соседствует вместе с понятием «любовь». Так старец Иосиф Исихаст, пишет, что, когда грешнику посылается от Бога луч Божественной благодати в сердце, грешник предпринимает различные усилия, направленные на изменение своей жизни. И когда Господь «дает ему еще больше пыла», то «как огненная печь горит его сердце жаркой любовью к Богу».

О том, как вследствие любви к Богу человек может гореть внутренне, рассказывает преподобный Паисий Святогорец. Кости человека делаются столь мягкими, что он не может стоять на ногах. Преподобный приводит в качестве аналогии образ свечи. Когда вокруг неё очень тепло, она не может стоять прямо и наклоняется то в одну сторону, то в другую. Взгляды старца на описываемое явление приводятся в книге с его поучениями «Страсти и добродетели», в разделе «Неисчерпаемая любовь Божия и наша любовь к Богу».

О изменениях, происходящих в человеке вследствие любви к Богу, немало писал преподобный Симеон Новый Богослов. С его взглядами на вопрос можно познакомится по книге епископа Василия (Кривошеина), которая так и называется – «Преподобный Симеон Новый Богослов». «Как огонь, – писал святой, – она [любовь] согревает душу и разжигает мое сердце». Он рассказывал, что«воспламенялся», «горел весь», «сожигался». И в то же время, в его творениях наряду с идеей огня присутствует и идея света. «Ты освещаешь меня сиянием бессмертия, – так он описывал свое состояние, – и я поражаюсь и горю внутренне, желая поклониться Тебе Самому». «Как светоносное сияние, она [любовь] вся летает вокруг меня, довольно разжженного и воспламенившегося душой».

Вследствие «молниевидного бесстрастия» преподобный по собственному своему выражению «стал бесстрастным, разжегшись наслаждением, воспламенившись вожделением его и причастившись света» (главы «Божественный Эрос» и «Любовь»). В виде света ему открылся Бог (глава «Видение света»). В последних описаниях можно заметить одновременное присутствие в речи понятий «огонь» и «свет».

Одновременное присутствие в речи понятий «света» и «горения» явлено также 9 песне канона, который читается перед Св. Причащением. Святые Тайны Тела и Крови Христа сравниваются одновременно и с огнем, и с светом. «Я́коже о́гнь да бу́дет ми́, и я́ко све́т, Те́ло Твое́ и Кро́вь, Спа́се мо́й, пречестна́я, опаля́я грехо́вное вещество́, сжига́я же страсте́й те́рние, и всего́ мя́ просвеща́я, покланя́тися Божеству́ Твоему́» (в русском переводе звучит так: «Твое Тело и пречестная Кровь, Спаситель мой, да будет мне как огонь и как свет, сожигая во мне все грешное и пожигая терние страстей, и всегда да просветит меня, чтобы я воздал поклонение Божеству Твоему).

То есть понятия «огонь» и «горение» могут использоваться и в положительном смысле. Понять, в каком именно смысле (положительном или отрицательном) эти понятия используются в том или ином источнике, можно, вникнув в контекст.

К преодолению дилеммы, возникающей при использовании этих понятий, подводит одно из наставлений преподобного Варсонофия Оптинского. Долго он не понимал значения слов из 28 псалма – «Глас Господа, пресецающий пламень огня». И вот что он подумал относительно этих слов. Земной огонь имеет жар и свет. В отношении рая и ада огонь разделяется. «Свет находится в раю и веселит праведников, а жар без всякого света жжет грешников в аду, ибо пишется, что бездна адского пламени находится во тьме и даже грешник не может видеть никого другого» (см. запись от 7 декабря 1909 г. в дневниках (1907–1910) преподобного Никона Беляева).

Эта идея насчет того, что «качество» «огня» зависит от избранного человеком направления жизни, подводит к итоговым мыслям относительно использования понятий «огонь» и «свет». Конечно, слова о «итоговых мыслях» предполагают не исчерпание темы, а введение темы в русло практического характера. Ставя вопрос и использовании понятий «свет» и «огонь», необходимо посмотреть на человека, к описанию состояния которого эти понятия прилагаются. Куда направлен вектор его жизни? Человеку даны три силы: сила желательная, сила преодоления препятствий, сила мыслительная (подробнее о трех силах можно прочитать, например, в наставлениях преподобного Ефрема Сирина, помещенных в третьем томе книги «Добротолюбие», а также – в наставлениях преподобного Максима Исповедника, помещенных в третьем томе той же книги). Как он использует их, на достижение каких целей они направлены?

Пример применения слов обоего ряда к человеку вектор жизни которого направлен к Богу можно заимствовать из книги иеродиакана Софрония (Макрицкого): о старце Серафиме (Тяпочкине) «Неугасимый свет любви». Отец Серафим «горел божественным огнем ревности ко Господу, но этот огонь не опалял, а просвещал». «Пройдут годы, а этот светоч божественной любви не погаснет и не потускнеет. Он будет гореть все ярче, освещея путь ко Христу грядущим поколениям пастырей и всякой душе христианской».

Чтобы не слишком отклоняться от главной траектории мысли, размышления о трех силах и о прочих вопросах, приличных моменту, вынесены в отдельную главу «Талант: Благословение или проклятие?» Желающие плавно перейти к последующим абзацам, могут предварительно ознакомиться с этой главой. Исходя из ее содержания последующие абзацы могут быть более понятны. Но ничего страшного не будет в том, чтобы читать текст по порядку, не слишком обращая внимания на неплавность перехода к упоминанию о фильме «Дирижер».

В упомянутом выше фильме «Дирижер» отцу, по идее, следовало бы стать мудрым воспитателем, вместо того, чтобы пытаться задавить творческий потенциал сына. Как пишет Иван Ильин, задача мудрого воспитателя состоит в том, чтобы уловить в ребенке потребность и влечение как потенциал духа, развить их, упрочить и придать им силу. Эта задача описывается в начальных главах книги святителя Феофана Затворника «Путь к спасению». Применительно к беседам, эта задача сопоставляется с идеями, изложенными в дополнительной части «Искра жизни». В человеке присутствует сила влечения. Вопрос в том, на что человек обратит эту силу: на благо или на страстные образы? В человеке есть искра способностей. Сожжет ли она его или, наоборот, согреет его и окружающих его людей, – зависит от того, какое направление жизни человек изберет.

Как объясняется в дополнительной части, развитие творческих способностей тесно связано с избираемым направлением жизни. Если человек приходит к любви, к способности прислушаться к другим, к желанию послужить им своими способностями, то они развиваются. Если же человек хочет пользоваться ими лишь для прославления собственного имени и удовлетворения своих эгоистических интересов, то они угасают (человек «исписывается»). Если же на почве одаренности у человека начинает развиваться гордость, то дело вообще может закончиться шизофренизацией сознания. Понимания вопроса подводит к мысли, что гармонично творческие способности могут развиваться тогда, когда человек направляет свою жизнь в нравственное русло.

Если бы отец попытался помочь сыну направить жизнь в нравственное русло, то жизнь сына могла бы сложится иначе. Перечеркнуть же само стремление к творчеству у отца не получилось, потому что сын по-своему искал возможность преодоления примитивной бытности, при которой жизнь человека сводится к триаде сон-еда-работа (если силы остаются, то добавляется еще поиск удовольствия).

Один нарколог говорит, что для детей, когда они не вошли еще в мир взрослых, характерно стремление к трансцендентному. Дети любят сказки, потому что они душой чувствуют, что наш мир не ограничен всем этим земным абсурдом, а взрослые пытаются всегда ребенка как-то ограничить. Дети задают какие-то вопросы о Бытии, о смерти («а куда я после смерти пойду?»). А взрослые отвечают: «Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе… Главное, чтоб мальчик хорошо учился». И в итоге, происходит один из таких серьезных кризисов у ребенка, когда он испытывает разочарование в окружающем мире. В душе-то его живет понимание, что мир не может быть настолько тупым, ограниченным.

Однажды в Соловецкий монастырь приехал человек, который признавался: «Когда я начал работать, мне казалось, что все движется к какой-то глобальной цели. Люди встречаются, ездят, разговаривают. Постоянно идет какое-то движение, и как будто мы идем к какому-то прогрессу. А когда я пригляделся, все оказалось гораздо банальнее – заработать деньги, купить на них еду, прожить этот день, дальше заработать, снова купить еду». То есть не только ребенок, но и любой человек, в котором есть эта потребность в чем-то, пусть даже не Божественном, а просто в чем-то более глубоком, не может удовлетвориться миром взрослых людей. Одна девушка сказала, что она ушла с офисной работы, потому что для нее стала невыносима эта бессмысленность. Часто и наркозависимые, и певцы, и музыканты андеграунда не могут принять за норму те сумасшедшие законы, которые царствуют в мире взрослых людей.

Хотя если разобрать модель общества, то мы увидим, что оно живет по тем же самым законам, что и наркотический мир, но просто у взрослых людей чуть больше благоразумия. Они понимают, что если начать употреблять наркотики, то это конец их карьере и благополучной жизни, а живут они, в принципе, так же как и любой наркозависимый.

Когда человек рождается, в верующей семье или неверующей, вопреки воспитанию, или, как писал Иван Ильин, вопреки всем заблуждениям, искажениям, его душа всегда ищет света и тепла, какой-то окончательной достоверной силы в этой жизни. Эта сила дается только Богом. Не приходя к Нему, человек может, по мысли Ильина, пойти путем неправильно понимаемой свободы, то есть когда человек начинает жить своими фантазиями, считает, что он сам себе религия, сам себе режиссер. Он экспериментирует в сфере, где уже существуют определенные законы. Например, завтра какой-нибудь президент отменит на территории своего государства всемирный закон тяготения в письменном виде. Что из этого получится? Например, как уже было сказано, человек бросает вверх предмет и говорит: «А я вот уверен, что предмет на меня не упадет». Разве предмет послушает его? Разумеется, нет.

По высказыванию Ивана Ильина, «это Его, (то есть, Бога) благодатный всесильный огонь разгорелся в целостной беззаветной силе героя». Сила героя разгорается от Божественного огня, и это пламя внутри героя всегда стремится к своему Источнику, эта личная купина стремится к Богу.

Слово 32-е Исаака Сирина посвящено тому, отчего в душе появляется святая горячность и отчего она гаснет. Преподобный Исаак, один из авторитетнейших аскетических авторов, считал, что горячность духа – это вложенное в нас чувство, которое помогает привести в исполнение какие-то нужные для нас решения. Эта сила решимости дана человеку, чтобы он не медля приступил к нужному делу и уже ни при каких обстоятельствах, ни при каких препятствиях, не оставил этого дела и довел его до конца. Но иногда эта сила решимости ослабевает. Одна из причин – некий тонкий помысел гордыни, то есть человек начинает определять цену себе, своим поступкам. Преподобный Исаак пишет, что человек начинает придаваться частому обольстительному сообщению с миром (то есть, общение с разными людьми), и душа его начинает изнемогать.

Это, конечно, писалось для безмолвников и аскетов, но вполне применимо и к мирской жизни. Например, достаточно один вечер побыть в компании «золотой молодежи». Все их разговоры сводятся к тому, у кого какая машина, женщина, у кого сколько денег. Для мыслящего человека такое общество может показаться «тошнотворным». После такой встречи испытываешь внутреннее опустошение. Аскет подобное опустошение может испытать от встречи с мирянами. К нашему случаю эти мысли тоже можно применить. Если человек пытается изменить свою жизнь и перестать употреблять наркотики, то он должен пересмотреть круг своего общения. Что произойдет, если он будет продолжать общаться с теми людьми, которые не собираются бросать употреблять наркотики? Его знакомые свой дух передадут ему.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал о таком духовном законе: если ты познакомился с блудником, то он и тебе передаст свои чувства; общаешься с пьяницей, то он и тебя научит своему пороку. Поэтому, чтобы не испытывать внутреннего охлаждения, надо выбирать круг общения.

Необходимо также и пересмотреть такую область жизни как питание. Если человек из всего разнообразия продуктов выбирает только то, что ему нравится, то далеко в отношении преодоления страстей он не уедет. Здесь речь идет не о здоровом желании поесть именно тех продуктов, которые содержат вещества необходимые организму на данный период времени (например, – на период болезни). Хотя и в этом случае не следует терять осторожности (ведь страсти могут лукаво проползти в «центр управления решениями», прикрываясь намерением удовлетворить якобы естественные нужды человека). Здесь речь идет о следовании желанию, рожденному под воздействием страсти.

Есть страстное влечение к определенным продуктам, о котором вряд ли можно сказать, что оно преследует цели оздоровления. Например, человек испытывает тягу к чипсам, курице гриль, сладкому и выпечке в больших количествах. Если человек привыкает следовать своим желаниям относительно того, что поесть «что-нибудь вкусненького», то он постепенно становится рабом своих желаний. И постепенно, он привыкает к тому, чтобы идти на поводу не только у желаний относительно пищи. И прочие стимулы начинают приобретать власть над ним. Они начинают властительски заявлять о себе, а человек начинает привыкать неудержимо стремиться к реализации идей, внушенных стимулами. Возник, например, внутри импульс гнева, и вот человек уже говорит грубые слова.

Способность противостоять позывам страстного, деструктивного характера укрепляется через навык к воздержанию в области питания. Если же человек никак не приучен ограничивать себя в области питания (посты), то ему будет тяжело сопротивляться своим желаниям вообще (более подробно на данную тему – в беседах «Что делать и как жить», «Две доминанты»).

Невозможность сопротивляться своим желаниям – это и есть одна из главных проблем наркозависимого человека. Возникла тяга, влекущая к употреблению ПАВ (сверхсильное желание), а противопоставить этой тяге человек ничего не может, – вот и случается «употребление». То есть через пристрастие к еде человек выходит в наркотическую плоскость зависимости от желания во что бы то ни стало употребить ПАВ. Поэтому навык к разумному ограничения себя в области питания– один из камней на которых выстраивается здание реабилитации.

Сделаем небольшое отступление. Когда-то мне довелось общаться с двумя людьми. Одного из них сейчас уже нет в живых. У другого был наркотический стаж десять лет. Удивительно, что буквально через несколько месяцев после того как он бросил употребление, наши пути разошлись. Не знаю, нашел ли он себя в жизни, но когда мы прощались, он сказал, что знает, как ему жить. Он хотел купить себе дорогой компьютер и в нем «утонуть» (то есть, поменять одну зависимость на другую). Он стал заниматься спортом, почти два метра ростом, со здоровьем у него был полный порядок. Как он говорил, за десять наркотических лет у него ушло на наркотики порядка ста тысяч долларов. Что только он не употреблял?! Но удивительно, что тяжелых последствий для здоровья у него не было. Феноменально! Когда мы с ним об этом размышляли, то решили, что это благодаря молитвам его верующих родителей. Он и сам в детстве учился в духовной гимназии, даже пономарил в каком-то храме. Примечательно, что ходил он в эту духовную гимназию с двумя газовыми пистолетами. Каждое утро у него начиналось с того, что он писал расписку: «Я, такой-то, вышел выносить мусорное ведро на лестничную площадку, нашел два газовых пистолета, иду сдавать их в милицию». То есть днем он был хорошим мальчиком, а вечером занимался в Москве грабежами. При этом, он и в дальнейшем продолжал жить двойной жизнью, имея престижную работу. С детства он знал о Боге, помнил о вере, и мысль изменить свою жизнь никогда его не покидала, но он не находил сил для этого. И, может быть, Господь, зная, что в будущем он рано или поздно изменится, давал ему авансом это здоровье.

С ним вместе бросил употребление наркотиков другой мальчик, из Подмосковья. Он тоже поначалу загорелся желанием начать новую жизнь. Однако, если человек бросает какой-то порок, но не наполняет себя ничем ценным, то страсти со временем начинают его пожирать. Все потихоньку начинает возвращаться на круги своя – сначала праздность, потом алкоголь, женщины, и человек даже не замечает, как вернулся туда, откуда пришел. Со вторым юношей произошла трагическая история – он погиб, утонул. То есть ему тоже, видимо, был дан шанс измениться и, видимо, он этот шанс не использовал. Не то, что «жестокий» Господь – взял и утопил его. А скорее можно сказать, что исполнилось слово 108-го псалма – «не восхотел благословения – и оно удалится от него» (стих 17).

Вообще тема охлаждения чрезвычайно важна. Необходимо поразмышлять над двумя путями выхода из состояния, которое можно назвать синдромом «Соловейко».

В моменты охлаждения, когда человек что-то не то совершил, «соклевал» чего-то не того не в том саду, надо просто продолжать заведенный порядок. Пусть даже внутри кошки скребут, не надо менять раз и навсегда установленный распорядок жизни – те правила, по которым человек начал новую жизнь. Пусть сухо, пусть тяжело внутри – следует тянуть этот порядок так, как будто в сердце есть любовь. Здесь не идет речь об игре какой-то роли, но надо продолжать ходить в храм, молиться, делать все через «не хочу». И если человек не поддается, не опускает руки, не начинает снова ПАВ употреблять, то рано или поздно все равно в нем этот мотор снова заведется. Если долго заводить древний мотоцикл, он когда-нибудь заработает.

Но прежде, чем его заводить, нужно человеку поразмыслить, почему это произошло, почему он заглох. Святой Иоанн Лествичник писал, что, когда душа потеряет свою внутреннюю теплоту, то она должна прилежно изучать, исследовать, по какой причине лишилась теплоты, потому что войти назад можно только теми дверями, которыми вышли, то есть, устранив первоначальную причину. Как в фильмах фантастических: какая-нибудь обезьянка из Африки пришла, заразила население планеты, генетики ищут вирус, а вирус уже мутировал, и весь фильм ищут ту первую обезьянку, чтоб взять у нее этот первоначальный штамм вируса. Примерно так же происходит и в реальности: жизнь человека накренилась, пошла на слом, он что-то пытается в ней изменить, но ничего не получается, потому что сначала надо понять первопричину – из-за чего все началось, и устранять именно ее.

Джим Моррисон писал: «Я пью для того, чтобы писать стихи». По-другому, видимо, он никак не мог «раскачаться». – Музыкант сознавался: «Я вижу себя огромной огненной кометой, летящей звездой. Все останавливаются, показывают пальцем, шепчут в изумлении: «Посмотрите на это!», а потом – фьють, и меня уже нет». И дальше он делает такой пафосный ход: «Меня нет, но они не смогут забыть этого никогда». Увы, многие люди его уже забыли. И мысль отца Георгия Бреева о различии между горением и свечением изнутри хорошо иллюстрируется историей Джима Моррисона. Его история – это история выгорания, когда человек сгорает и сгорает довольно быстро. Но есть другой путь – путь света (выше уже были приведены мысли насчет проблематики такого разделения).

Сейчас многие утверждают, что наркотики дают какой-то творческий подъем. Одна из иллюзий этого утверждения – усиление умственной и творческой активности. Под воздействием наркотиков человеку кажется, что его умственные способности ничем не ограничены. Он считает, что воспринимает любую информацию гораздо легче, чем обычно. Способность запоминания кажется огромной. Но когда состояние опьянения проходит, быстро выясняется, что все знания человека куда-то испарились, и чтобы вспомнить о всех своих «гениальных» открытиях, нужно употребить ПАВ еще раз. Феномен неограниченной памяти объясняется тем, что после первого употребления одного специфического ПАВ память как бы расслаивается на две части, появляется какой-то автономный отдел, который действует только в периоды опьянения. Соответственно, человек обращается к этому типу памяти только в моменты одурманивания. И вот эта пустота, еще ничем не заполненная, человеком воспринимается как неограниченное пространство памяти. А восстановить жизненный опыт и информацию, полученную в состоянии опьянения, в трезвом виде бывает практически невозможно. Кстати, по этой причине люди, которые занимаются наркозависимыми, не любят вести какие-то разговоры о жизни в период наркотического состояния, потому что это бесполезно – можно говорить с человеком три часа, но, его «отпустит», и он забудет весь этот разговор.

И хотя человеку кажется, что во время наркотического состояния его способности мышления не ограничены, исследования свидетельствуют о том, что сложные логические или аналитические задачи человек решить не способен. Человек, о котором мы упоминали выше, несколько раз лежал на реабилитации, но неудачно. Он рассказывал, насколько меняется психика у наркозависимого. Когда он с друзьями хотел однажды выпить, ему казалось, что самое разумное решение – это разбить стекло в палате и спуститься по простыне вниз. Только потом, когда он разбил стекло, и вошла медсестра с вопросом: «Кто разбил стекло?» – он понял всю глупость и нелепость своей идеи.

Еще одна ситуация. Лежащих в этом реабилитационном центре обкалывали какими-то препаратами, от которых человек становился подобен овощу и вообще не мог соображать. Поэтому все, кто там находился, пили «чифир» – очень крепкий чай. Это все преследовалось администрацией, чайная заварка изымалась. У одного сотоварища была большая пачка чая. И вот однажды перед обходом он с таким видом, будто совершает гениальный поступок, убирает эту пачку чая в тумбочку, и, довольный собой, ждет прихода врачей. Во время обхода он вдруг понимает, что тумбочка – это не вариант, бьет себя по лбу, бросается к тумбочке, а ему главврач говорит: «Спокойно, спокойно. Мы сами все посмотрим. Что там у вас?» То есть у всех стимуляторов такая особенность, что они ускоряют темп мышления, и человеку кажется, что он мыслит очень быстро, но при этом он мыслит очень поверхностно, неглубоко. Люди, которые записывали в состоянии опьянения свои «гениальные» мысли, когда позже находили свои записи, просто поражались им. Например, одна женщина проснулась наутро после употребления наркотиков с чувством, что накануне она совершила открытие «мирового значения». Вот ее открытие: «В соседней комнате дурно пахнет». Другой человек тоже в состоянии опьянения был поражен какой-то своей «гениальной» мыслью: «Банан велик, а кожура еще больше».

То есть все эти мысли о том, что человек создает что-то великое – иллюзия. А. Г. Данилин в одной из своих книг по концептуализму анализирует две картины: «Душа» и «Ушедшая душа». «Душа» – это закрытая коробка, а «Ушедшая душа» – это коробка открытая. Что такое концептуализм? Можно, например, вылить помойное ведро на холст бумаги, а потом сидеть с умным видом и три часа давать толкование тому, какой в этой картине заложен величайший смысл. Беда концептуалистов, по словам Данилина, в том, что они все более и более замыкаются в скорлупу собственной гениальности. То есть они научились рисовать какой-то завиток, и им кажется, что в этом завитке открыты тайны Вселенной, им хочется, чтобы все познали эту тайну Вселенной. Другие люди смотрят – что за бред? А человек думает, что он непонятая гениальная личность, страдающая в этом мире. Он замыкается в себе и разрывает свою связь с миром.

Следующий момент – отсутствие критики. Человек в состоянии опьянения абсолютно уверен в себе, и одна из опасностей этого состояния заключается в том, что в этот момент он перестает испытывать сомнения в правильности своих действий. То есть, все, что он говорит или делает, является для него единственно верным. Одна из пациенток Данилина в состоянии наркотического опьянения, когда собралась мыть посуду после одной вечеринки, ополоснула жирные тарелки холодной водой и убрала их в сушилку. Ей показалось, что она идеально вымыла посуду. И Данилин, описывая эту ситуацию чрезмерной уверенности в себе, писал, что это состояние очень близко к мании величия. Особенно характерно это для женщин. Они любят у священников спрашивать: «Батюшка, скажите, как мне надо поступать?» Ей дают совет, а она снова: «Нет, батюшка, вы не понимаете. Вот у меня такая ситуация». И так несколько раз. Приходится ей сказать: «Знаете, я сейчас очень спешу, я сейчас не могу говорить». По-другому из этой ситуации не выйти. Человек может слышать только то, что совпадает с его мнением.

По поводу творческой активности Сергей Белогуров в книге «Популярно о наркотиках и наркоманиях» пишет очень лаконично: «Наперекор ожиданиями, наркотики мешают творческому процессу». Почему? Потому что не дают человеку возможности сосредоточиться. Идеи формируются не наркотиками, а предыдущим опытом человека. Что происходит в результате регулярного употребления? Происходит то, что активная, интересующаяся миром личность теряет свою энергию, творческие интересы заменяются интересами о своих финансовых возможностях, а воображение рисует только очередную вожделенную дозу кайфа. Интересной представляется оценка творчества одного популярного певца: Он «еще недавно … был виден на экране через день. Потом он заявил по телевизору, что экстази помогает ему творить. И где его новые альбомы? Да и самого его что-то не видно. Такие вот дела». И несколько уже в ироничной форме Сергей Белогуров говорит: «Да, правда бывает единственное исключение из правил, когда наркотики действительно помогают наркоману творить. Это тот момент, когда наступает абстиненция, и ему без наркотиков уже не поднять голову от подушки, и чтобы взяться за ручку или перо какое-нибудь, ему просто уже необходимо употребить».

И чем заканчивается такой процесс постоянной стимуляции мозга? Среди многих законов нервной деятельности человека, существует такой закон, который описал А.И. Введенский. Суть его заключается в том, что результатом перевозбуждения нервного волокна является его торможение, то есть мозг способен принять только определенное количество нервных импульсов в единицу времени. Соответственно, если мы перегружаем мозг этими импульсами, то он, чтобы защитить себя, начинает реакцию торможения. Например, если мама сыну говорит один раз в месяц что-то по существу, сын всегда слушает. Говорит спокойно: «Вынести ведро» – значит, сын выносит ведро. Говорит ему сделать уроки – он делает уроки. А если мама начинает каждые пять минут одно и то же говорить, то… Просто у каждого человека есть определенный запас авторитета: если мама будет читать нотации 24 часа в сутки, то картинку с мамой ребенок просто возьмет и «отключит», он не будет даже разбираться, о чем мама говорит, он просто перестанет ее воспринимать.

Когда нервная клетка перевозбуждена, через нее может пробиться очень мало нервных импульсов. И что происходит? Человек перестает адекватно оценивать ситуацию. Например, можно наблюдать, как девушка в состоянии опьянения может четыре часа краситься перед зеркалом, делая один и тот же жест помадой. Или кто-то может давить свой прыщик в течение нескольких часов, и в результате это закончится какой-то язвой.

Можно привести еще один пример. Совсем молодые ребята в ночном клубе ради интереса что-то употребили. И они решили никуда не ехать в таком состоянии, потому что им стало казаться, что у них сильно распухли языки. Они сидели три часа в машине и заталкивали свои языки себе в рот. Они проснулись от ужасной боли – у них языки были искусаны до крови. И может быть, Господь их помиловал, потому что в другом случае они бы поехали на машине, находясь в состоянии опьянения, и наверняка бы попали в очень плохую ситуацию.

Бывает даже, что человек просто «выпадает» из реальности на несколько месяцев. Так, одна девушка о себе писала: «Зашла я в квартиру в какой-то летней одежде, выхожу – уже зима, на мне шапка-ушанка, пальто какое-то непонятное. Прошло несколько месяцев, и что было в течение этого времени, я не помню». Следствием перевозбуждения нервного волокна и является полное отключение сознания.

Многие, наверное, замечали, что человек, находящийся в состоянии опьянения, не способен довести ни одного дела до конца. Вроде бы у него есть и творческий подъем, и желание чем-то заняться. Радостный и возбужденный, он мечется по дому, хватается за какие-то дела, но ни одно из них не заканчивает. Он может строить какие-то обрывочные планы или рассказывать всем, как он завтра же экстерном сдаст экзамены в институте. Но ни один из планов, разумеется, выполнен не будет.

Таким образом, положительно влиять на творчество наркотики не могут. Наверное, только слепец будет доказывать обратное, или, может быть, тот, кто сам употреблял их всего один – два раза. Как в песне Дельфина «Дилер»:

С утра приходят ко мне люди разные,
Бледные, прям на пороге могут скончаться,
И всякие другие разнообразные
Розовые, еще не успели сторчаться.

Вот эти «розовые» еще могут с пеной на губах рассказывать о положительных эффектах, но пройдет какой-то очень короткий период времени и внутренний подъем сменится колоссальным спадом.

Возвращаясь к теме реабилитации и обретения своего жизненного пути, можно вспомнить ключевой эпизод романа «Преступление и наказание». Следователь Порфирий призывает Родиона Раскольникова перестать играть роль и во всем признаться. Следователь дает ему понять, что, кроме него, некому было убивать старуху. Раскольников вначале отказывается, потому что он боится попасть в тюрьму на годы. Это очень важный момент – многие сталкиваются с таким искушением. Если кто-то едет на год на реабилитацию, то, возможно, думает: «На этот год я выпаду из жизни. Тут будет движение какое-то, а меня все забудут. Как же я целый год пробуду там?» Ничего не произойдет, езжайте спокойно. Не стоит бояться потратить какое-то время на то, чтобы разобраться со своими внутренними проблемами. Главное – чтобы человек преобразился, загорелся, а уж потом все само собой придет. Просто надо набраться терпения. Решить все свои внутренние проблемы с реабилитацией.

Вот и следователь Порфирий Раскольникову об этом говорит. Когда он призывает Раскольникова открыться, то обещает ему, что устроит явку с повинной, устроит так, словно между ними не было никаких разговоров о признании, и как будто Раскольников принял решение сам. Но тот отмахивается от уменьшения тюремного срока и говорит: «Не надо мне совсем вашей сбавки» (см. часть 6, параграф 2). И Порфирий отвечает: «Ну, вот этого-то я и боялся». Раскольников грустно и внушительно поглядел на него. «Эй, жизнью не брезгуйте, – продолжал Порфирий, – много ее впереди еще будет. Как не надо сбавки? Как не надо? Не терпеливый вы человек». «Чего впереди много будет?» – спрашивает Раскольников. «Жизни! Вы что за пророк, много ль вы знаете? Ищите и обрящете. Вас, может, Бог на этом и ждал. Да и не навек она, цепь-то». Следователь дал понять, что он Раскольникова уважает, что почитает его за одного из таких людей, которые стоят до последнего. Он говорит Раскольникову: «Если бы Вам веры бы в Бога да чуть-чуть добавить, то все будет у Вас хорошо. Найдите и будете жить». Порфирий говорит ему такие пророческие слова: «Отдайтесь жизни прямо, не рассуждая; не беспокойтесь, – прямо на берег вынесет и на ноги поставит. На какой берег? А я почем знаю? Я только верую, что Вам еще много жить». Это не какой-то следователь, а сам Достоевский пишет: «Вы великое сердце имеете, да поменьше бойтесь». И в конце разговора Порфирий произносит фразу, на которую стоит обратить внимание: «Ну и что, что вас долгое время никто не увидит? Да не во времени дело, а в Вас самом. Станьте солнцем – Вас все увидят. Солнцу надо, прежде всего, быть солнцем» [7]. На этой мысли хотелось бы остановиться.

Мы знаем, что солнце горит за счет своего собственного вещества. Но не смотря на то, что в случае с солнцем речь идет о сгорании материала, мысль Достоевского ближе к мысли отца Георгия о пути света (говорили ранее). Свет должен внутри вас загореться. И если свет загорится, то все вас увидят. И это произойдет сразу, а не то, что вы будете пять или десять лет наводить какие-то контакты, с людьми встречаться, разговаривать. Не нужно будет ничего объяснять. Просто, если найти себя в этой жизни, состояться как личность и понять, зачем мы на этом свете – все остальное придет уже само собой.

Эту мысль можно прокомментировать сказкой «Гадкий утенок». Некоторые люди, особенно дети, бывает, очень комплексуют. Одна маленькая девочка, с которой мне пришлось общаться, плакала, потому что мама ее наказывает, у нее даже мысли были о суициде. Я не сторонник наказаний, но… Жизненное наблюдение показывает, что те девочки, которых мамы воспитывают более строго, хорошо выходят замуж. Они, как правило, все умеют: готовить, квартиру содержать в чистоте, с мужем найти общий язык, детей воспитывать – все умеют. Они приятны в общении, обаятельны, одеваются со вкусом. А если девочка выросла избалованной, то она чаще всего капризная, часто неряшливая, постоянно ноет и так далее.

Историк советского периода Успенский писал книгу о Сталине, где был помещен рассказ одного офицера, который был тайным советником Сталина. Этот офицер рассказывал про свою супругу, насколько она была обаятельной, из хорошего дворянского рода. Она никогда в обществе не играла никакой роли, люди к ней тянулись, потому что чувствовали ее внутреннюю силу. Успенский с негодованием пишет о других великосветских дамах, которые живут только тогда, когда на них кто-то смотрит. Они умеют вставить острое словцо, пококетничать, у них духи и одежда соответствующие. Он говорит: «Если бы вы видели, с каким отвращением встречает супруг эту брюзжащую особу вечером. И тем более, насколько ужасно выглядит она утором без косметики. Муж просыпается и видит испорченную излишней пудрой кожу, эти поры, слышит это брюзжание, как эта дама, которая жалуется на мигрень, ходит по квартире, ноет». И этот офицер говорит: «Либо муж не может с ней жить, либо он заводит себе любовницу, либо с нескрываемым уже презрением, безразличием относится к такой даме. Оживает она только тогда, когда начинает снова краситься, наряжаться, чтобы куда-то выехать в общество». Обычно у избалованных девушек не складывается хорошая семейная жизнь. Когда мужчина выбирает женщину, от которой хочет иметь детей, то он конечно уже не выберет такую сомнительную особу. Он просто реально смотрит на вещи: «Сегодня она мне улыбнется, завтра другому улыбнется, а мне нужна мать моих детей, чтобы мы с ней жили». Поэтому те девочки, которые плачут, что они такие «гадкие утята», что они некрасивые, что их никуда не отпускают, и они не умеют общаться с другими, то им не надо огорчаться. Надо просто вспомнить сказку «Гадкий утенок». Если человек живет по совести, то Господь его никогда не оставит. И те черты характера, от которых мы раньше комплексовали, болезненно их воспринимали, потом могут сослужить хорошую службу. Если человек в жизни столкнулся со страданием, то какой из этого положительный эффект? Человек, научившийся переносить глубокое страдание, лучше учится понимать других. Та девочка, которая в детстве страдала от своих родителей, воспитывая своих детей, будет стараться, чтобы ее дети не прошли через трудности, через которые пришлось пройти ей. Она всегда будет в общении тактичной, а закончится все, как в сказке про гадкого утенка.

В сказке Андерсена над гадким утенком все издевались, над его уродством, и никто даже не мог понять, к какому виду-подвиду пернатых он принадлежит… Это напоминает психологические теории о самоосуждении подростка, о комплексе неполноценности. Немного напомним эту сказку.

Как-то он, будучи в таком «гадостном» состоянии, увидел, что поднялась стая чудных больших птиц, белых, как снег, с длинными гибкими шеями – красавцы-лебеди. Когда он их увидел, его охватило смутное волнение, он завертелся в воде, как волчок, вытянул шею и испустил громкий и странный крик, которого даже сам испугался. Он не знал, как зовут этих птиц, куда они летели, но он полюбил их, как не любил до сих пор никого. Он не завидовал их красоте – ему и в голову не могло прийти желание походить на них. Он рад бы был и тому, чтобы хоть утки не гнали его от себя.

Потом началась холодная-прехолодная зима, и утенок замерз в полынье. Один крестьянин выломал лед, отогрел его… После он сбежал из этого дома и очень перестрадал в ту суровую зиму. У многих наркозависимых тоже такая зима начнется, может быть, или уже началась… Пролежал гадкий утенок в болоте, в камышах.

А однажды, уже по весне, он увидел, как из чащи тростника выплыли три чудных белых лебедя. Когда он их увидел, его охватила какая-то странная грусть, и он решил подплыть к ним, чтобы они, наконец, его убили (он думал: «Пусть лучше уж они убьют меня, такого безобразного…»). Они, увидев его, устремились к нему, и он, опустив голову и ожидая смерти, сказал: «Убейте меня, красивые белые птицы!» И, опуская свою голову к воде, вдруг увидел, что сам является одной из этих красивых белых птиц… Дети стали очень радоваться, что к ним прилетел белый лебедь. Он был очень счастлив, но нисколько не возгордился. Доброе сердце не знает гордости. Он помнил то время, когда все его презирали и гнали, а теперь все увидели, что он – прекраснейшая среди прекрасных птиц. И вот крылья его зашумели, стройная шея выпрямилась, а из груди вырвался ликующий крик: «Я даже не мог мечтать о таком счастье, будучи гадким утенком!»

Можно сделать вывод, что, прежде чем произойдет коренная перемена в жизни надо «пожить в камышах» (как гадкий утенок во время зимы). Какое-то время придется жить «в тени» и некоторые никак не могут на это решиться – думают, что жизнь остановится без них, Питер весь вымрет, и когда они вернутся, то там будет пустыня. Ничего не произойдет! После монашеского пострига думал, что все меня забудут, но когда через 13 лет вернулся в Питер был удивлен тем, сколько людей хотели со мной встретиться. Хотя за это время ни с кем особо не созванивался, общения не искал…

Главное – найти себя, а все остальное приложится.

И потом, однажды вы тоже посмотритесь в воду… Важно потом не загордиться. Или кому-то могут другие люди подсказать, что он красивая белая птица, но главное не принимать это близко к сердцу, тем более что некоторые говорят неискренне.

Исполнительный директор одного реабилитационного центра рассказывала, как некоторые ребята очень тонко пытались ею манипулировать. Даже не ради корыстного интереса, им просто нравилось вызывать в человеке тщеславие, после чего он начинал плясать под их дудку, а они сидели и наблюдали. Она рассказывала, что эти ребята говорили ей: «Ой, Елена Владимировна, Вы такая красивая, такая красивая!» А она человек трезвый, говорит им: «Да, о моей красоте ходят легенды, но давайте сейчас перейдем к делу». С ней этот номер не прошел. «Ой, Вы такая умная, такая умная», – но и это она парировала. «Ой, вы знаете, вы нам как мать». Она им в ответ: «Нет, ребята, у меня есть свои дети, а с вами мы работаем, мы просто с вами занимаемся». То есть, если кого-то назовут красивой белой птицей, главное – не принять это близко к сердцу.

С чего начать «гадким» утятам? В первую очередь, привести свои мысли в порядок. Вот несколько практических советов для этого.

Во-первых, поменьше говорить. Некоторые святые говорили, что многословие лишает силы самый сильный ум. Некоторые из отцов сравнивают ум с баней: чем чаще открывается дверь, тем быстрее баня охлаждается, то есть, – чем чаще открывается рот, тем больше силы теряет мысль человека.

Необходимо разумное воздержание, молчание. Нужно молчать не вообще: ведь говорить можно по существу, а можно болтать часами. Если у человека есть такая привычка, он должен понимать, что это будет заканчиваться одинаково – депрессией. Если у него нет привычки к самоанализу, он может так и не установить эту связь в течение своей жизни, но если бы он каждый вечер исследовал, как прошел день, он бы эту связь непременно установил – что после того, когда долго говорили ни о чем, он испытал чувство опустошения. Так и бывает, что человек опустошен и начинает думать, чем бы себя заполнить.

Преподобный Исаак Сирин использовал такой образ: если на море штиль, то мы можем увидеть, как плавает дельфин. И так же, когда человек сохраняет ум в состоянии безмолвия, не отвлекается на лишние проблемы, то в душе человека могут возникнуть и какие-то откровения, и какие-то внутренние озарения.

Беда состоит в том, что у нас внутри нет состояния тишины. Те люди, которые пытаются нами манипулировать, сделать из нашего общества стадо, прекрасно понимают и знают этот духовный закон, что только через тишину человек может внутренне собраться. И, как пишет теоретик в области манипуляции сознанием Сергей Кара-Мурза, поэтому-то мы все и живем в обстановке «демократического шума». Что это такое? Некоторыми думающими людьми искусственно создается такая обстановка, чтобы вокруг нас постоянно что-то гудело, трещало, постоянно играла музыка или радио, куда бы мы ни пришли. Создано такое звуковое, шумовое оформление, что «средний человек» практически не имеет достаточных периодов тишины, чтобы сосредоточиться и додумать до конца связанную мысль. То есть, если бы человек хотя бы время от времени находился в состоянии тишины, то он бы понял, как ему жить дальше, потому что закон таков, что логическую мысль можно довести до конца, только побыв в тишине.

Иван Ильин говорит, что внимание осуществляется только соединенными силами души. Солнечные лучи, собранные увеличительным стеклом в одну точку, вызывают в точке горение. И когда внимание человека концентрируется, у него дух получает прожигающую силу, то есть он как-то собирается и горит тем предметом, на который обращен. Это состояние, когда вы занимаетесь каким-то делом, оно вас «зажигает», и вы доводите решение вопроса до конца.

Молчание и безмолвие освобождают место для безграничности человека, место для внимания, для собирания. Когда человек живет по определенным правилам, он имеет возможность сконцентрироваться на своей жизни – происходит эффект увеличительного стекла. А когда внимание человека рассеянно, он не способен ни одного дела довести до конца.

Есть такая притча. Умирал один благочестивый отец, а у него был сын хулиган, и отец не знал, как сына исправить. И вот этот отец, зная о свойствах тишины и понимая, что сын не будет слушать какие-то его нотации, говорит: «Сын, я тебя просто молю исполнить одну вещь, для тебя несложную». Сын спрашивает: «Какую, папа?» Отец отвечает: «Когда меня не станет, просто приходи сюда каждый день на пятнадцать минут и просто сиди здесь пятнадцать минут. Ничего не делай, не надо молиться, просто сиди». Сын отвечает: «Ну, папа, какое простое дело». И, выполняя завещание отца, он в те несколько дней приходил ненадолго посидеть у гроба отца. Сидеть просто так скучно, надо о чем-то думать. Но о чем можно думать, глядя на гроб? Он начал постепенно думать о себе. И, в итоге, это время, проведенное у гроба его отца, дало ему возможность осознать свою жизнь и полностью ее поменять.

То есть нужно хотя бы иногда посидеть в тишине. Хорошо, если у нас в дневной режим включен разбор прошедшего дня. Святые отцы называет такой разбор испытанием совести. Почитать о том, как проходит испытание совести можно, например, в книге преподобного аввы Дорофея «Душеполезные поучения», в 11 и 3 главах. Преподобный авва объясняет, что если кто испытывает себя и раскаивается, чем согрешил, «и старается исправиться, то он начинает уменьшать в себе зло, и если делал девять проступков, будет делать восемь, и так, преуспевая постепенно, с помощью Божиею, не допускает укрепиться в себе страстям».

Преподобный авва советует испытывать совесть дважды: по прошествии дня – как прошел день и про прошествии ночи – как прошла ночь. Не у всех может быть возможность дважды в сутки выделять время для этого делания. Хорошо, если хотя бы вечером человек найдет 5–10–15 минут на анализ прошедшего дня. Если в какой-то вечер усталость или иные причины не позволяют исполнить этого дела, то в виде исключения упущенное можно восполнить после обеда нового дня (то есть после обеда вспомнить, как прошел вчерашний день).

В отношении той мысли, что к важным решениям человек приходит в состоянии тишины вспоминается история одного матерого рецидивиста. Его обращение к Богу началось после того как он полежал в медицинском изоляторе в колонии. Там очень много людей умирало вокруг него, причем все выглядело довольно буднично. Человека привозили после операции, он лежит под аппаратом искусственного дыхания, и этот рецидивист говорит: «Мы все смотрим на него и “шух-шух-шух-шух” – аппарат остановился. Зовут врача, он приходит, посовещались, отключили от аппарата, накрыли простыней, вынесли». И вот это ежедневно происходило на его глазах, и он рассказывал: «Я лежу, смотрю на это и думаю – скоро ведь, наверно, меня вот так же простынкой накроют и вынесут». И в тишине этой больничной палаты он начал задумываться о своей жизни. История изменения жизни этого человека приводится в книге ««Победить свое прошлое»: Исповедь – начало новой жизни» (см. эпилог). Кстати, в этой книге, рассказывается и о ежедневном испытании совести (см. главу «Что делать, если по причине многолюдства нет возможности говорить о своих грехах подробно? Ежедневное испытание совести»).

А в состоянии «демократического шума», когда у нас дома обычно в одной комнате включен телевизор, в другой – музыкальный центр, и вот мы ходим из комнаты в комнату – в каждой что-то кричит. Мы поэтому никак не можем сосредоточиться.

Второй ключевой момент – это жизнь по совести. Это, в принципе, понятно было из того, что мы связали совесть с огнем. Все прогрессивные методики менеджмент-технологий строятся на утраченном понятии утраченной совести. Один из самых авторитетных в этой области людей – Дэвид Аллен –тренирует менеджеров высшего звена. Он говорит, что если руководитель хочет спать спокойно, он должен знать мотив, по которому он уволил такого-то сотрудника. И именно его система освобождения «оперативной» памяти человека от ненужной информации очень напоминает сам принцип исповеди, ведь неисповеданный грех – как зарубка на мозгу. Прошло уже 15 лет, а человек постоянно об этом думает, каждый день вспоминает. Ладно еще, когда это одна ситуация за 15 лет. Кстати, в упомянутой выше книге «”Победить свое прошлое”: Исповедь – начало новой жизни» объясняется, что этот груз совести, как маленький комариный укус. Вроде бы ты совершил нечто незначительное, как комарик уколол, потом сделал еще одну мелочь – еще небольшой укол. Если заснуть в лесу летом, то пока спишь, ничего не чувствуешь, а проснешься опухший от укусов и несколько дней потом не сможешь спать на спине. Так же и в состоянии опьянения: пока ты что-то делал – боли не чувствовал, потом протрезвел и все начинает гудеть. И если совесть свою не очистить, то ни о какой концентрации внимания речи идти не может.

В Отечнике есть эпизод об одном монахе. В древности аскеты Египта в определенные месяцы года нанимались жать хлеб, то есть они помогали в уборке огромных хлебных полей. За это им давали сухари, и они уходили в пустыню с этими сухарями и на этих сухарях целый год жили. И вот один из этих аскетов, проголодавшись во время уборки урожая, подходит к хозяину поля и просит: «Можно я возьму у тебя один колосок? Я его съем, мне очень хочется есть». Хозяин удивился и говорит: «Слушай, вот – целое поле, ты бери, что тебе надо. Не беспокой меня, пожалуйста». Казалось бы, ситуация абсурдная, однако можно посмотреть на нее иначе: аскет хочет десять месяцев молиться в полном безмолвии, может быть, в какой-нибудь пещере в полной темноте, может, у него там будут какие-то мистические озарения. И все эти десять месяцев у него в голове будет мысль: «Я взял чужой колосок». То есть весь труд десяти месяцев пойдет насмарку только потому, что он позволил себе переступить через свою совесть. Хотим мы или не хотим, но есть такой явление в духовной сфере человека, как комплекс осужденного (о нем подробнее см. в следующей части). Термин «комплекс осужденного» указывает на то, что человек, совершивший насильственное преступление, начинает нести за него наказание в самом себе. Об этом также писал Достоевский: преступив совесть, человек сталкивается со своим внутренним адом. Поэтому, если мы хотим иметь ум чистым, нам надо, прежде всего, обратить внимание на чистоту своей совести.

Часть 5
в которой продолжается разговор о хранении совести и «комплексе осужденного», о том, что искать первопричину падения нужно в прошлом и о том, что покаянием разрушаются последствия греха; о современной системе менеджмент-технологий GTD, принципы которой известны в православии более двух тысяч лет; о «незамкнутых циклах» и генеральной исповеди; о пользе разумного потребления вещей и о том, что следует за удовлетворением страстей; о стремлении к совершенству

Продолжим мысль о хранении совести. В книге «Победить свое прошлое: Исповедь – начало новой жизни»[8] представлена следующая схема: любое действие, которое человек совершает вразрез со своими ценностными установками, отпечатывается в его сознании, хочет он этого или не хочет.

Со временем, с годами, все эти, может быть, мелкие детали, на которые мы не обращаем внимания, становятся, как маленькие рубцы: когда на руке один маленький рубец – он еще терпим, но, когда эти рубцы с расстоянием в один миллиметр покрывают всю руку, она начинает нестерпимо болеть.

Что-то подобное начинает происходить у человека внутри: у него все начинает болеть, гудеть. Казалось бы, человек каких-то страшных грехов не совершал (убийство или грабеж), но нет радости в жизни, а есть чувство тоски.

В этой брошюре приводится выдержка из письма святителя Николая Сербского, где он отвечал одной состоятельной женщине, у которой в доме был большой достаток, но счастья не было, а была какая-то тоска. Он говорил ей, что, может быть, в ее жизни было много мелких грехов или страстей, на которые она не обращала внимания, и со временем они, как паутина, обвили ее сердце и начали душить. Тогда он советует ей провести генеральную исповедь, то есть пересмотреть полностью всю прошедшую жизнь и, вспомнив все, очистить себя от всех этих фактов, преступлений[9].

Второй момент, по поводу которого в брошюре приводятся мысли некоторых святых отцов, – это «комплекс осужденного» (он рассматривается и специалистами по психиатрии при работе с осужденными).

Говорят: «Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы». На самом деле, эта мысль в корне неверная. Пока человек, с которым мы конфликтуем, жив, мы еще можем ситуацию исправить – помириться. Наш враг – это наш потенциальный друг; если мы себя мудро поведем, вражда может прекратиться, и мы можем даже вступить в очень хорошие отношения с бывшим врагом, лишь бы нам хватило мудрости. Но если кто-то идет на убийство, то все проблемы для этого человека только начинаются.

В брошюре приводится реальный эпизод о том, как два солдата в армии решили убить сержанта. Дело было в Казахстане. По какому-то поводу они его вызвали из части, убили и закопали. Один из них после этого приехал домой и стал жить как ни в чем не бывало, а второму через несколько лет сержант стал во сне приходить: «Зачем вы меня убили? Приезжайте, меня откапывайте, хороните». Человек начал пить: каждую ночь повторяется одно и то же. Потом понял, что начинает сходить с ума и во всем признался. А у первого подельника уже семья, дети. И к нему из полиции на машине приезжают: «Давай, брат, собирайся, с нами поедешь».

Как говорил святитель Николай Сербский: «Где бы ты ни закопал убитого, в полночь он проснется в твоей душе и станет задавать тебе вопросы, на которые, обливаясь холодным потом, совесть твоя будет отвечать до рассвета»[10]. «Комплекс осужденного» и состоит в постоянном слушании этих вопросов. Совершив убийство, человек переступает через какую-то черту и понимает, что он не может освободиться от последствий совершенного.

Наверное, многие в жизни испытывали чувство сильной ненависти или гнева, когда, вроде бы, ситуация уже прошла, но, все равно ночью обиженный просыпается, вновь переживает происшедшее и его начинает колотить. Чувство гнева не дает ни спать, ни есть нормально.

У некоторых людей это происходит годами: в памяти отпечатывается картина убийства, момент его совершения. Часто в американских психоделических фильмах, где все очень закручено, у главного героя перед глазами проносится вспышками какая-нибудь картина из прошлого.

Выход из этой ситуации Церковью уже давно найден. В книге «Победить свое прошлое» рассказывается о пастырских подходах преподобного Илариона Оптинского к исцелению психических болезней. Жаль, что современные психологи этим совершенно не пользуются. К преподобному приходили люди, которые очень страдали: у кого-то была мания преследования (то есть человеку казалось, что за ним все время кто-то следит[11]) или еще что-то. И преподобный Иларион всегда искал первопричину, то есть он даже не начинал объяснять человеку: «Знаешь, на самом деле за тобой никто не следит», – он не пытался никого переубеждать, он пытался найти причины, истоки в прошлом этого человека: с какого момента начала искажаться его жизнь.

Например, один человек начал плохо думать о своих родителях, полагая, что мать его прокляла. Другой стал ненавидеть своего отца. И с этого момента их жизнь, по каким-то не всегда понятным для нас законам, начала искажаться. И в итоге человек оказывался на грани самоубийства. Если человек находил причину такого состояния – вспоминал свое самое главное отступление и раскаивался в нем, то все последствия греха уходили.

В качестве некоей аналогии этому процессу можно указать на различные фильмы про монстров и чудовищ, в которых после гибели главного монстра, тут же погибали и другие (родившиеся от него). Так же бывает и со страстями: если человек осознает свое главное отступление и приносит в нем покаяние, то в Таинстве исповеди каким-то непостижимым образом разрушаются все последствия, которые нарастали на эту точку в течение нескольких лет.

Можно провести некую параллель между таинством исповеди и популярными сегодня методиками в области менеджмента. Один из ключевых моментов в менеджмент-технологиях – это понятие «зоны», то есть состояния высшей продуктивности человека. Это понятие предполагает, что человек не может продуктивно заниматься каким-то делом, пока ум его занят какими-то посторонними вещами. Надо построить свой режим, свой график, чтобы «оперативная память» мозга была свободной. Таинство покаяния - тоже своего рода «освобождение оперативной памяти человека», только на более глубоком уровне.

Вначале, в качестве отступления, скажем немного о уровне внешнем, приведем несколько ключевых моментов из книги Дэвида Аллена «Как привести дела в порядок» (английская аббревиатура GTD – «getting things done»), которая была издана тиражом в несколько десятков миллионов экземпляров. Была создана целая система «GTD»: она касается не только того, как подписывать и хранить документы. GTD становится даже чем-то вроде образа жизни: как человек расставляет мебель в своей квартире, как он ведет свои дела, как он рассчитывает свои планы. Эта система помогает человеку выжить в окружающем мире, когда у него миллион обязанностей, миллион дел и ни одно из них нельзя пропустить.

Дэвид Аллен в качестве главного принципа утверждает, что любое дело, которое мы должны сделать, мозг помечает: «Нужно сделать!» Если мы об этом деле забываем или хотим забыть, то мозг продолжает нам напоминать об этом деле. Он говорит нам постоянно: «У фонарика, что лежит у тебя в ящике, села батарейка!» И вот вы ужинаете с женой в ресторане, отдыхаете, а мозг твердит: «Села батарейка в фонарике!»

Если у человека XIX века было только две коровы, то он их и доил. И если у него ломалась где-нибудь телега, то у него это был, может быть, один предмет в жизни, о котором надо заботиться. Не то что сейчас у какого-нибудь менеджера или любого современного человека, которому нужно в сутки дозвониться по нескольким десяткам телефонных номеров… Можно представить, если из пятидесяти телефонных звонков тридцать будут с отрицательными ответами, то их надо будет дальше разрешать. Мозг будет ежедневно прибавлять себе новые тридцать пунктов, по которым надо дать какой-нибудь сигнал. А современные дела имеют свойство рассыпаться в мозаику.

Эту систему мне пришлось изучать, когда начал отвечать на письма, приходящие в монастырь. Приходит письмо, в котором восемь вопросов. На первый вопрос, допустим, отвечаешь без труда, второй вопрос нужно задать наместнику, по поводу третьего вопроса нужно посоветоваться с духовником, в четвертом человек просит прислать книжку, которую нужно взять в храме, по пятому возможно посоветоваться с человеком, который приедет на Соловки только в августе, по шестому вопросу нужно куда-то позвонить, но для этого нужно узнать номер телефона…

Тогда приходит мысль: «Нет, сейчас я этим заняться не могу». Беру следующее письмо. В нем примерно все то же самое. Я: «Нет-нет. Только не сейчас!» Мне хочется чего-то побыстрее, но, как правило, таких односложных писем не бывало. И что получается? Я всю пачку перекладываю справа налево, потом она еще немного нарастает. Позже с новыми силами подхожу к рабочему столу и думаю: «Сейчас, сейчас все это разберу». И снова сталкиваюсь со множеством вопросов. Дело усугубляется, например, тем, что наместник в отъезде – и вопрос некому задать. Так, пачка перекочевывает уже на другую сторону стола.

Хотя что-то, конечно, успевал делать, но все же начал думать, как из этой ситуации выходить. Тогда и познакомился с системой Дэвида Аллена и его главным принципом, что все эти мельчайшие нюансы нельзя оставлять за пределами сознания. То есть, «села батарейка в фонарике» – записал. Причем должен быть отдельный блокнот: например, «Письма», «Покупки», «Звонки» и прочее.

В чем суть: если ваш мозг убеждается в том, что напоминание о «батарейках» в нужный момент всплывет, что в тот момент, когда вы окажетесь рядом с магазином, вы об этом вспомните, то мозг перестает вас атаковать этим воспоминанием. Вы получаете возможность на какое-то время просто забыть об этой несчастной «батарейке». Соответственно, можете забыть и о десятках звонков, потому что мозг ваш убежден, что вы эти звонки сделаете – самого себя-то не обманешь. На этом и построен его метод: освободить оперативную память человека от всех этих импульсов.

Дальше Дэвид Аллен подходит к тому, что, когда человек освобождается от всех импульсов, он получает способность решать какие-то сложные задачи. Например, сев размышлять над каким-то проектом, скажем, о переустройстве корпорации – о переезде ее из Америки во Францию – он должен учесть тысячу моментов. Но если голова в этот момент забита «фонариками», он не сможет ничего сделать.

Блез Паскаль на этот счет иронично писал о титане, который управляет царствами мира, и который никак не может создать идеальную модель государственного устройства, потому что у него перед носом летает муха, которая отвлекает его внимание. Уберите это маленькое существо, и титан тут же решит все мировые проблемы. Еще один человек говорит: «Каждый раз, когда я начинаю решать сложные вопросы, мне кажется, что я пробираюсь сквозь джунгли».

Когда человек пытается сосредоточиться на какой-то проблеме, то он вдруг сталкивается с тем, что у него куча незаконченных дел. Дэвид Аллен называет их незавершенными циклами. По его методике, чтобы сосредоточиться, нужно все вынести в списки. Но выписывать нужно не просто сплошным списком. Ведь, если просто написать бумажку и положить в стол, мозг не успокоится, так как не будет уверен, что напоминание всплывет в нужный момент.

Дэвид Аллен пишет о вещах очень прогрессивных в практическом плане. Успех работ этого автора подтверждается многомиллионными продажами его книг. Но в работах Аллена затронута только внешняя, хозяйственная, сторона жизни человека и ответ на вопрос «как привести дела в порядок» в духовной жизни, книга Аллена нам не дает.

Ответ есть в святоотеческой литературе: духовные авторы в том же вопросе освобождения оперативной памяти человека шли дальше, говоря о понятии греха и покаяния.

Чтобы дух человека разгорелся, надо вначале отсечь от себя свое негативное прошлое. Это возможно только с помощью исповеди, потому что одним усилием воли человек этого сделать не может.

Интересующимся рекомендую послушать беседы о «внутреннем аде», о «капкане» для наркозависимого[12]. Что он видит внутри себя? Полную разруху – кучу страхов, комплексов, неудовлетворенности, сожаления о прошлом, страх перед будущим. Состояние трезвости становится для него тошнотворным, пока он не найдет себя. С другой стороны, постоянно мучает память о том прошлом времени, когда было хорошо.

Память имеет такое свойство, что процесс забывания начинается с конца. То есть в первую очередь из памяти уходят воспоминания о проблемах, сформировавшихся через некоторое время после начала употребления ПАВ, например, – воспоминания о побоях, тюрьме. Время же, когда человек только-только начинал употреблять, наоборот, помнится хорошо. В то время у человека были деньги, было много знакомых, у которых в случае чего можно было занять нужные суммы. Доза была небольшая, организм был не изношенным, связи с близкими еще не разорвались, способность воспринимать эйфорию от употребления ПАВ еще не утратилась. Воспоминания о этом периоде могут быть очень ярки, особенно на фоне нынешней внутренней разрухи (о преодолении трудностей такого рода рассказывается в беседах цикла «Что делать и как жить»).

Корни этой разрухи коренятся в прошлом. Они могут быть исторгнуты из души через внимательную исповедь и через образ жизни противоположный прежнему, греховному. Настроиться на исповедь в таком ключе призвана помочь уже не раз упомянутая книга ««Победить свое прошлое»: Исповедь – начало новой жизни» (эл. версию см. на сайте Соловецкого монастыря, в разделе «Пастырская страничка»).

Понятие «зоны» (состояние высшей продуктивности) у наших предков было, поэтому в некоторых аскетических творениях предложена генеральная исповедь за всю жизнь, поскольку человек, пытаясь начать жить по-новому, все равно будет сталкиваться с воспоминаниями о прошлом, с этими, как говорит Дэвид Аллен, незамкнутыми циклами. Если их 100, 200 или 300, то человек будет ежедневно, 24 часа в сутки находиться под гнетом своего прошлого, которое не даст ему сосредоточиться, не даст ему даже небольшой радости. Человек не в состоянии одним усилием воли отказаться от своего прошлого.

Одна женщина сделала аборт. Когда она была беременна третьим ребенком, то подняла коляску на лестницу и надорвалась. Врачи сказали ей, что ребенка можно спасти, если она пролежит оставшиеся месяцы в стерильной палате (никто не должен к ней входить, нужна абсолютная стерильность). А у нее двое маленьких детей дома, муж, который работает и не может сидеть с детьми. Разные тетушки стали уговаривать ее освободиться от ребенка, «так как нет другого выхода». И она дала себя уговорить, но поняла, что произошло только когда отошла от наркоза, когда уже ничего нельзя было изменить. Впоследствии она перешла из протестантизма в православие. Священник, ее исповедовавший, посоветовал ей подготовиться к генеральной исповеди за всю жизнь, что она и сделала. После исповеди она призналась, что почувствовала наконец облегчение, а до этого момента стенала просто ежедневно.

В брошюре приводится еще одни эпизод, который описал этот же священник. У него исповедовалась 40- или 50-летняя женщина. Она ежедневно вспоминала о некоторых моментах своей жизни: и днем и ночью она вспоминала то, что было пять лет назад и никак не могла от этого отделаться, как себя ни заставляла. Батюшка ей посоветовал то же самое, и после генеральной исповеди эту женщину спросил, почувствовала ли она какое-то изменение. Он хотел убедиться, что генеральная исповедь работает – ведь мало прочитать, что святые отцы пишут, что это хорошо; еще важно увидеть в жизни, что на самом деле это так. И она сказала: «Почувствовала. Вспомнила о прошлой жизни, только прочитав записку, по которой готовилась к исповеди. Вспомнила, что в жизни было вот это, это и это… Раньше я помнила обо всем этом ежедневно, и это меня мучило, а сейчас это стало как не бывшее».

Тут оговорюсь, что в третьей части этой брошюры есть глава, где пишется о том, что нельзя грабить и убивать, а потом просто в этом покаяться. Некоторые обвиняют православие: «У вас, православных, очень все просто: грабь, убивай… А потом возьми и покайся…». Однако, здесь имеется в виду, что человек, может, совершал преступления неосознанно или по немощи (как у многих наркозависимых – они и рады бы отказаться, хотели бы исправиться, но сила немощи оказалась сильнее, чем личное «я»). Многие люди совершают преступления, потому что еще внутренне не преобразились. Но если человек понял, что воровство – это плохо, то он уже не может сказать: «Вот я еще лет 20 поворую, а потом покаюсь и все у меня будет хорошо…» Господь, бывает, посылает таким людям внезапную смерть, без надежды на покаяние, потому что эти люди искушают Бога.

Продолжая разговор о практических советах для тех, кто хотел бы начать что-то менять в своей жизни, поговорим далее о пользе разумного потребления вещей и о том, что следует за удовлетворением страстей.

Если человек хочет почувствовать радость жизни, чувство ее полноты, он вначале должен освободиться от излишних развлечений – от того, что постоянно отвлекает его ум от главной жизненной задачи. Человек не должен дать внешним обстоятельствам, впечатлениям («посмотри туда», «посмотри сюда», «пройди по этой ссылке», «посмотри этот фильм») разорвать свою внутреннюю самосуть.

Например, вы видите объявление: «Купите эти ботинки со скидкой 60%». Но ботинки вам не нужны, поэтому пусть они будут со скидкой 60% или 90%, они вам не нужны. Или, бывает, предлагают что-то вкусное съесть: «Ну попробуйте, покушайте, это очень вкусно». Пусть это будет трижды вкусно, но я ем только тогда, когда в этом есть нужда. Если переступить этот порог, внутренние «флажки», которые сам для себя наметил, то в чем-то теряешь самого себя, и за этой чертой уже следует внутреннее охлаждение. Как обычно бывает: если пять минут назад хотел заниматься делами, но переел, объелся, то сидишь с чувством полной тупости, не зная, куда себя деть.

По поводу воздержания в сфере питания. Конечно, не говорю, что надо, как аскеты, съедать в день кусок хлеба. Просто нужно знать меру: если хочется сладкого – съешьте кусочек, а не весь торт целиком. Ведь за этим, по духовным законам, всегда последует чувство депрессии, потому что за удовлетворением страсти всегда следует чувство тоски.

Возможно, люди в жизни не чувствуют меру, потому что постоянно находятся в состоянии суеты: мы все время несемся куда-то по жизни и не успеваем даже понять, что нам плохо или больно. Мы успеваем осознать это только вечером, когда приходим домой.

Один бывший наркозависимый рассказывал, что он рос в то время, когда начиналась киноиндустрия – пошла первая реклама, и он на этом, еще будучи девятиклассником, зарабатывал по несколько сотен долларов в день. Дальше пошли наркотики, к нему начали старшие ребята на машинах приезжать… Ему это льстило. Учебу он бросил – зачем учиться, подумал он, если деньги есть? А когда ему исполнилось 24 года, его начал мучить вопрос: «Ну и что, тебе 24 года, а дальше что?» Эта мысль его так изводила, что утром, уходя на работу, он выпивал стакан водки, чтобы как-то замутить сознание. А вечером – напивался до состояния, о котором говорят – «до белого молока», чтобы уже вообще ни о чем не думать (когда человек, находясь в этом состоянии, закрывает глаза, то видит перед своим внутренним взором белую пелену). Он признавал, что, пока жил в таком ритме, было еще ничего, но когда наступала трезвость – начинала точить мысль: «Дальше-то чем собираешься по жизни заниматься? Как ты будешь жить дальше?» Однажды он всю ночь просидел, продумал и поехал в один монастырь менять свою жизнь. Не знаю продолжения его истории…

Удовлетворение любой страсти оборачивается для человека чувством тоски, которое можно и не ощущать, потому что человек все время бежит по жизни. Но стоит только прервать этот бег, раны начинают болеть. Поэтому, прежде чем начать менять свою жизнь, нужно все эти «порезы» вылечить. И на будущее уже стараться не делать того, что вызывает травмы.

Выше уже говорилось о колоске зерна: если бы монах украл этот колосок, то у него никакой речи о молитве не могло бы идти, потому что безмолвие заключается в полнейшей чистоте ума. Ум должен быть кристально чистым.

А для тех, кто хочет стремиться к творчеству, помимо сказанного, необходимо такоестремление к совершенству, о котором преподобный Нектарий Оптинский говорил: «<…> большое искусство – слово убивающее и воскрешающее (псалмы Давида, например), но путь к этому искусству лежит через личный подвиг художника, это путь жертвы, и один из многих тысяч доходит до цели». Чтобы найти какую-то новую форму, если мы говорим о поэтах и музыкантах, чтобы написать какие-то красивые стихи или красивую песню, нужно идти не наркотическим путем.

На каких путях мы обретаем внутренний смысл, внутреннюю самособранность и внимание? Иван Ильин полагает, что самые гениальные слова человек находит только тогда, когда стремится к совершенству. То есть, если какой-то композитор или автор песен живет через пень-колоду, то он никогда не создаст ничего гениального. Один знакомый – выпускник консерватории – рассказывал о таком парадоксе: сейчас система образования в консерватории стоит на очень высоком уровне: если раньше каприсы Паганини (сложные произведения для скрипки) могли сыграть только несколько человек в мире, то сейчас их может сыграть если не каждый, то очень многие студенты.

Да, сейчас очень высокий уровень преподавания. И хотя сейчас есть все условия: педагоги, инструменты – но таких шедевров, как раньше, никто не пишет. Видимо, раньше у человека была цельность видения, с неповрежденным умом он мог изначально увидеть в одном луче, Логосе (то есть, Божественном смысле), все произведение целиком, как, например, Достоевский увидел «Преступление и наказание» от начала и до конца, все главы единым видением, со всех сторон – увидел единый образ. И потом он в течение нескольких лет описывал ту картину, которую ему удалось увидеть.

Сейчас у нас раздробленное мышление: мы внутренне искалечены, разломаны. Мышление работает у нас какими-то очагами, поэтому мы не можем даже создать для себя цельную картину мира, картину того, что нас окружает. Человек не в состоянии додумать до конца даже самую простую логическую мысль.

Так, одному бывшему наркозависимому я пытался объяснить, что не в семье его проблема. «Бум наркомании пришелся на конец XX века. Раньше ведь не было бума, но были же семьи… Что, мама-папа были другие? Или в XX веке что-то произошло с семьями, что вызвало бум?» И человек тогда стал уже додумываться: «Может быть, тогда люди основывали брак на более глубоких чувствах, а сейчас не так…?» Спрашиваю дальше: «А с чего они вдруг в конце XX века решили основывать брак не на глубоких чувствах?» Отвечает: «Наверное, потому что сам образ жизни поменялся…»

Сейчас люди, когда рассуждают о наркомании, не способны продумать ситуацию на два шага вперед. То есть, все говорят: «Проблема – в дисфункциональности семьи». Но с чего семья стала дисфункциональной в наше время? Какие причины этого?

Поэтому, может, и таких шедевров нет, что люди потеряли цельность видения. А цельность видения найдет только тот, кто сам стремится к внутреннему совершенству, к какому-то идеалу.

Иван Ильин очень мудро размышляет: «Только воля к совершенству дает человеку ту философическую “разрыв-траву”, которая отпирает все замки и раскрывает все предметы»[13].

«На этом пути, то есть на пути к собственному самосовершенствованию,художник найдет настоящий “предмет” своего искусства, ученый обретет новый смысл и новый метод познания; воспитатель отыщет ключ к разрешению самых сложных проблем и к пониманию самых утонченных детских натур; <…> судья разрешит по-новому вопросы вины и наказания; <…> (и даже, что самое удивительное) в хозяйстве раскроется глубина органически-здорового хозяйственного акта»[14].

Это, кстати, очень видно на Соловках – уникальном месте, где человек жил в полной гармонии с природой. Поражает то, что, несмотря на использование многочисленных технических новшеств, люди на Соловках в древности могли извлекать из природы пользу, не калеча ее.

Например, пятьдесят озер, расположенных каскадом, соединили вырытыми вручную каналами, свели все в одно озеро, соединили это озеро с морем еще одним каналом, по которому все излишки воды, собранные этой системой со всего острова, сбрасывались в море. А на этом последнем канале построили две электростанции, мельницу, лесопилку. Электростанции работали еще до революции. Первой электрической лампочкой в России была Соловецкая в Савватиевском скиту. То есть, все удивительным образом было сделано, потому что у людей была цельность видения.

Часть 6
в которой говорится о псевдохристианах и об использовании ими веры как средства самоудовлетворения, об обоснованности в рассуждении о религии, о стремлении многих к мистике; о православном (?) священнике Александре Мене

Выше говорилось о двух путях, которыми можно разжечь внутренний огонь, чтобы ядро личности загорелось: наркотический и аскетический пути. Соответственно, и в творчестве есть тоже два пути: мистический (в плохом смысле слова) и религиозный. В принципе, в слове «мистический» изначально нет ничего плохого: оно просто некую таинственную окраску придает. Но часто слово «мистик» употребляют в отношении спиритов, бабушек с магическими кристаллами…

Бывает, что и в религиозном направлении сохраняется наркотический уклон на получение эмоций.

Христианин изначально стремится не к счастью, а к добродетели, к исполнению Воли Божией. А счастье (если этот термин уместен) – это просто побочный эффект того, что человек на пути к Истине становится счастливым неизбежно. Просто он, даже посреди страданий, внутренне приобретает что-то…

Например, когда арестовали преподобного Никона Оптинского, обрили налысо, посадили в тюрьму, и он, уже умирая в больничном изоляторе, писал в письме: «Счастью моему нет предела». Профессор Осипов все удивлялся, что это пишет больной, измученный человек. То есть, он ощущал нечто такое, что не могли заглушить никакие страдания. Посреди ада он был счастлив. В нем горело сердце.

Но те люди, которые в поисках счастья Истину используют как средство (у них другая расстановка ценностей, в которой Бог является средством получения какого-то мистического наслаждения), никогда не найдут его. То есть они будут тщетно искать, но все, что они найдут, – это наркотический самообман. Пусть они даже не будут употреблять наркотических веществ.

Еще часто люди, получившие наркотический опыт, пытаются дальше по жизни получать его в каких-то других вещах. Приезжал на Соловки один бывший наркозависимый и пил очень крепкие китайские чаи. Его спросили: «Зачем же ты такой чай пьешь?». Он ответил – «Чтобы торкнуло!» То есть он в этом чае продолжал искать наркотический эффект.

Подобные процессы, по мысли митрополита Антония Сурожского, могут протекать и в плоскости религиозной жизни. Он объяснял, что в христианском мире есть люди, чья «мистическая жизнь» выражается «в одурманенности музыкой, церковной обрядовостью или другими внешними проявлениями, и в таком случае у нее [то есть у такой жизни] все признаки токсико­мании». Владыка говорил о том, что человек стремящийся лишь к внешним формам обрядности, глубоко может не меняться. И потому, его жажда религиозной жизни не будет удовлетворяться.

Если подлинного опыта благодатной жизни нет, то религия и тема Бога могут стать лишь поводами для того, чтобы человек замкнулся в себе. Человек в этом случае становится все более эгоцентричным, вместо того, чтобы открыться другому. Подлинный же опыт переживания благодати становится началом, «которое может вылиться в подвижническую жизнь, молитвенную жизнь, в апостольское служение, в углубленную внутреннюю жизнь». В конечно счете, этот опыт всегда направляет пережившего его человека к «другому» – «к ближнему, и неважно, кто этот ближний – Бог или у него есть человеческое имя».

То есть некоторые пытаются в храме на богослужении получить какое-то удовольствие от «антуража» (от того как поют, например). Конечно, хорошее пение всегда настраивает на службу, но искать нужно другого – богообщения.

Кстати, в этом смысле аскета, удалившегося от мира, нельзя назвать самозамкнувшимся эгоистом. «Другой» в его жизни присутствует. Ради того, чтобы максимально полно реализовать потребность в богообщении, он и ушел от мира. Он отказался от всего, что может отвлечь его от стремления к Другому – Богу. Да, и о людях он не забыл. Он помнит о них, молится. Кто-то письменно отвечает на вопросы мирян. Когда приходило время, многие аскеты, начинали принимать посетителей, делясь с ними благодатию, Господь излил на них.

Уклон в строну ублажания своего эгоцентризма порождает огромное количество ошибок в духовной жизни. Люди начинают искать не Бога, а переживаний, состояний и пр. То есть они начинают пытаться с помощью психотехнических приемов сформировать в себе некое состояние, вхождение в которое сопровождалось бы появлением чувства эйфории.

О заблуждениях, присущих данному пути, много ценных мыслей можно почерпнуть у такого автора как иеромонах Серафим (Роуз). Он пришел к Православию не сразу. Многие годы он бунтовал против Бога, деятельно изучал различные учения, в том числе и – Востока. Отец Серафим закончил Академию востоковедения, помогал своему учителю переводить китайскую классику, занимался дзен-буддизмом и т.п. Когда он пришел к Православию, его колоссальный интеллектуальный потенциал и знание восточных учений изнутри позволили ему описать очень многие заблуждения характерные для людей, увлекающихся восточными религиями.

Отец Серафим (Роуз) в книге «Православие и религия будущего» описывает современные заблуждения (1960–1970-е гг.) – трансцендентальные медитации, дзен-буддизм.

В главе «Прелести индуизма» высказывается очень интересная мысль: «Сбитый с пути и полный гордыни искатель духовных истин более всего подвержен “прелести”». Под “прелестью” понимается ложное духовное состояние, когда человек ложь принимает за истину. Устойчивый успех индуизма в наше время обусловлен, скорее, тем, что сейчас живет много гордых людей, которые неправильно воспринимают духовную жизнь. Поэтому индуизм так соблазнителен особенно для молодых людей, которые принимали наркотики, потому что наркотический опыт и опыт медитации очень похожи.

Думается, путь йоги (сейчас некоторые системы реабилитации строятся на йогическом аспекте) не перспективен, потому что происходит не исцеление личности, а только замена наркотического эффекта на эффект от медитации (с точки зрения Православия о некоторых аспектах восточных учений и медитативных психопрактик рассказывалось в «Восточном цикле» и в цикле лекций «Зазеркалье», в частности в беседах 19а – 24б).

Отец Серафим (Роуз) пишет, что жизнь, которую ведут большинство современных «христиан», является жизнью, сосредоточенной большей частью на себе и на своем самоудовлетворении, эта ложная установка мешает им жить духовной жизнью: если такие люди обращаются к религии, то не как к средству спасения, а лишь как к новой форме самоудовлетворения.

На этой почве и создаются формы «христианской медитации», которая является изначально неправильной и абсурдной. То есть, люди пытаются совместить мистику востока с христианством. Но это действует только на психическом уровне и не имеет ничего общего с христианской духовностью, потому что христианин борется за Царствие Небесное, за исполнение Воли Божией, а псевдо-христиане борются только за то, чтобы добиться каких-то психических состояний.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) в первом томе «Аскетических опытов» (статья «О прелести») пишет, что люди, начитавшись книг (например, «Добротолюбия») о высоких духовных состояниях, хотят по-быстрому добиться того же. Привлекает мистический опыт старца Василиска Сибирского, который описывал свое состояние как необычайную радость. У него было несколько десятков описаний своих мистических озарений. Конечно, когда люди прочитают о таком многодневном состоянии радости духа, когда забывается все земное, то тоже захотят добиться подобного, но не смогут, потому что все это обусловлено чистотой жизни.

Еще один пример: люди насмотрятся показательных боев карате, где кирпичи разбивают, и говорят: «Я тоже так хочу!» Пришел в секцию, а ему там под дых – «ба-бах!» И он сразу: «Да… это не для меня!» И уходит.

Так, на одном уроке физкультуры огромный, необъятных размеров парень (если фильм снимать про викингов, его можно было бы брать на роль берсерка брать) на спор лег под тренажер для прокачки ног [человек ложится на спину, ногами упирается в платформу, которую «утяжеляют» грузом]. На платформу навесили все «блины», какие только были, и сверху еще кто-то сел. Он этот ступор отодвигает и делает, через силу, конечно, один жим. Все ему: «Да, мощно!» Все-таки несколько сот килограммов было.

Другой молодой человек решил повторить и тоже лег под груз, стал отжимать ступор, и вдруг вся эта масса несется на него, и колени бьют ему прямо в зубы. И он лежит под этим грузом, не может даже его сдвинуть, и все бросились снимать с него эту тяжесть…

Поэтому либо человек сразу срывается, и все бросает при первых трудностях, либо, не имея возможности этих озарений получить, начинает воображать будто бы он этим обладает, и в итоге запутывается.

Часть 7
в которой говорится о попытках подделать религию и найти в ней то, что не имеет отношения к религии и к Богу, о искателях «мистических откровений» и о бунтарях, пытающихся создать собственные «религии»

В религии человеку следует искать Истину, а не заменитель какого-то наркотического эффекта. Некоторые люди, например, едут в Индию, чтобы найти какую-то болезненную мистику.

Как комментарий к такому положению дел можно использовать мысль Ивана Ильина о том, что: «всюду, где религия является делом “случайного интереса”, “моды”, “салонного увлечения”, <…> или же, самое худшее, делом похоти и сладострастия, – всюду она <…> перестает быть религией»[15]. Сейчас очень модно религию соотносить с какими-то голливудскими блокбастерами (про экзарцизм, отчитки, всякие мистические тайны). Однако вся эта таинственность ничего общего не имеет с подлинной религией. Значение слова «религия» (лат.religio) – отношение. То есть человек вступает в отношения с Богом, но не ищет какой-то нездоровой мистики. Иван Ильин писал, что «все эти гностические[16]игры в “тайну” и “таинственность”, весь этот обостренный интерес к жутким рассказам о привидениях[17], к темам Эдгара По, к “мистике”, к “магии”, к “волхвованию”, к “черной мессе”; <…> все это попытки подделать утраченную религию, злоупотребить ее священными развалинами, воспользоваться ее черепками и обойтись без нее»[18], [19].

Люди творят фальсификацию, обманывают то себя, то других. А может быть, и себя, и других одновременно, и не стыдятся этого. По мнению Ивана Ильина, есть такая опасность для человека, который теряет благоговение: он превращает религиозность в сладострастие и принимает этот подъем за духовность. «Современная “мистика”, – по мнению Ивана Ильина, – с ее бессильными блужданиями, гностическими рецепциями и эротическим кокетством с самого начала была сродни хлыстовству[20] всех времен и народов»[21]. Иван Ильин много говорит о попытках подделать религию, найти в религии то, что не имеет отношения к ней и к Богу. И он писал, что «люди, гоняющиеся за “мистическими экстазами” и “cверхчеловеческими восторгами”, ищущие “экзотики” и “оргиазма”, идут мимо основного и существенного, мимо классически-простых и трезвенно-смиренных, здоровых глубин религиозного опыта – в страну болезненных напряжений, нетрезвых посягательств и несмиренных претензий»[22]. То есть, по мысли Ивана Ильина, эти люди хотят сразу стать генералами, забывая о том, что к генеральскому чину нужно идти, начиная с чина простого солдата.

В статьях святителя Игнатия (Брянчанинова) «О прелести» и «О отшельнической жизни»[23] рассказывается в том числе, как дьявол обманывал монахов. Например, ушел отшельник в горы, и к нему приходил демон в виде ангела и говорил: «Ты святой человек, я послан тебе».

Святитель Игнатий предупреждал, что гоняться за откровениями – опасно. Демон может обмануть человека, дав ему свое мечтательное видение и выдав это видение за откровение благодати. Человек, не имеющий глубокого опыта, не сможет разобраться в представившемся ему ложной откровении. А ведь за принятием ложного откровения может последовать исступление ума, то есть – безумие, о чем и писал святитель Игнатий.

К сожалению, современные люди относятся к вопросу видений чрезвычайно легкомысленно. Они стремятся к видениям и, если что-то им представится, начинают думать о себе, что с ними произошло что-то великое. Например, один молодой человек рассказывал, как сидел дома и в какой-то миг реальность начала расплываться, и он якобы увидел пустыню с идущими по ней бедуинами.

Приходящие «видения» люди по своему легкомыслию начинают принимать и им доверять, хотя следует помнить, что «грешнику святое не является» (выражение из книги священника Антония, о которой – ниже). Какие-то благодатные видения могут быть даны только в том случае, если мы внутренне, по структуре своей личности, будем напоминать ангелов, будем с ними в каком-то сродстве.

О достижении этих степеней духовной жизни, на которых откровения возможны, говорится в творении священника Антония (Голынского) об Иисусовой молитве[24]. Интересно оно тем, что написано было еще в XX в. для людей, которые вынуждены были в условиях гонений как-то молиться. И он очень подробно разбирает степени Иисусовой молитвы: умная, сердечная. Отец Антоний описывает даже «самодвижные» степени молитвы (когда сердце человека молится без понуждения). Описывает, как человек вступает в борьбу с дьяволом. И степень, когда приходит откровение, располагается на очень высокой ступени. Это происходит не оттого, что вы молитесь ежедневно и достигаете таких высоких степеней духовного развития. Для этого нужно пересмотреть весь уклад своей жизни, чтобы она была без всяких развлечений – такой должен быть аскетический уклад. Например, святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит, что тот, кто сподобился боговидения, должен питаться один раз в день. Поэтому, если человек не ведет правильный образ жизни, воздержания, строгого режима, и вдруг он начинает что-то «видеть», можно сделать однозначный вывод, что эти видения у него ложные.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) своей книге «Приношение современному монашеству», в главах «Первый образ борьбы с падшими духами» и «Второй образ борьбы с падшими духами» подчеркивал, что дьявольское коварство превосходит способность человека к постижению, что только святые могут распознать его козни. Поэтому, если человек будет пытаться бороться с дьяволом с помощью интеллектуальных умозаключений, то дьявол обманет его в любом случае. Если человек вступает в мысленный поединок с дьявольским умом, он неизбежно проигрывает (упомянутый отец Антоний также отмечал, что «хитрость диавола превосходит своей изощрен­ностью ум человеческий»).

Таким образом, если существует «религиозный ранг», на который люди претендуют в области каких-то религиозных восторгов, то этот ранг (степень) можно приобрести, только начав с самого простейшего задания Божия. Если исходить из того, что горящее сердце является разгоревшейся совестью в человеке, то Иван Ильин писал, что очищенная совесть является источником сверхчеловеческих сил в человеке.

Для выхода из кризиса затухания существует только один путь: надо начать с предельным вниманием относиться к каждой минуте жизни. Надо понять, что в жизни нет мелочей, каждая секунда имеет свое значение, свой смысл, ее нужно проживать осмысленно, ни в коем случае не бросая разрешение ситуации «на потом». И нужно жить по совести именно каждую секунду. Вплоть до того, что, когда в автобусе открывают только первую дверь для выхода, и если у вас есть в кармане деньги на проезд, а на вашей остановке открылись средние двери и вы можете выйти, не заплатив, делать этого все-таки не стоит. Пусть это мелочь, но этим можно осквернить свою совесть – она начинает затухать, а когда совесть в человеке замолкнет, неизбежно приходит чувство невыносимой тоски, и человек оказывается во тьме.

Кроме «мистических» искателей в области религии, есть еще приверженцы идей создания своих «религий», культур, отвергающих христианские ценности.

В книге «Не от мира сего» об отце Серафиме (Роузе) рассказывается, что он видел, как зарождалась психоделическая революция в Америке (всплеск интереса к ЛСД, группа The Doors, движение битников с лозунгом «секс, наркотики и рок-н-ролл» и т.д.). И в свое время он примкнул к этим бунтарям, но вовремя понял, что этот путь – тупиковый.

Забегая немного вперед, скажу, что я хотел бы в будущем провести беседу на тему «ЛСД», потому что многие люди считают, что ЛСД является какой-то формой религиозного откровения. Это ошибка. Однажды судьба свела меня с человеком, который в теме ЛСД дошел до самого конца. Немного поясню. ЛСД и психоделические наркотики используются в различных мистических культах. Этой теме посвящены, можно сказать, книги Карлоса Кастанеды про Дона Хуана. Мой знакомый их все прочитал, они его очень впечатлили, и он поехал искать этого Дона Хуана, о котором шла речь, в Мексику. Он нашел описанное в книге место и потом рассказывал, что в этой пустыне умирало очень много молодых американцев. Он рассказывал, что видел этих рослых молодых американцев с безумными глазами, пресыщенных этой своей «америкосовской» жизнью, своей какой-то практичностью. В Америке же как такового религиозного уже ничего не осталось. В протестантизме уже все выхолощено, выброшено все, что мешает жить человеку с его страстями. Эти люди, как у нас раньше в СССР, при брежневском строе, настолько уставали от этой ограниченности, что пытались найти хоть что-то ценное и важное в жизни, и тоже ехали в Мексику, надеясь погрузиться в какую-то мистику, а в итоге… В пустыне очень быстро можно умереть от обезвоживания, от холода. И он видел их потом в распределительных пунктах, уже сошедших с ума от страданий, высохших.

Сейчас молодые люди говорят о создании новой культуры, но ведь такие разговоры уже велись когда-то. 50 лет назад молодым американцам казалось, что они стоят на пороге новой счастливой и великой жизни. Но развитие революционной идеи, 50 лет назад выраженной в словах «секс, наркотики и рок-н-ролл», показало иное: страна стала разлагаться. В Америке многие поняли гибельные последствия развития этой идеи. А мы еще «носимся» с ней, как папуасы – с стеклянными бусами, которые им привезли конкистадоры из-за океана, выдавая стекляшки за нечто великое и обменивая на золото. Мы еще пытается что-то найти в ней (а в мире многие, оказывается, давно уже, как говорится, эту идею «съели» и «извергли» из себя), но за её развитием нет никакого возрождения, никакой новой культуры, нет ничего.

Кстати, в песне группы «Чиж и Ко» «Такие дела» есть слова о том, что герои песни уходят в подвал и играют глубоко под землей, они посылают наверх парламентера за вином, за хлебом и за травой, а те, возвращаясь назад, говорили: «У них опять первомай». И потом «горящие» люди андеграунда к андеграунду охладели:

…А времена менялись и изменились вконец:
Мы вышли наверх, мы разбрелись кто-куда.
И стал делать деньги вчерашний бунтарь и вчерашний певец.
В его уютной квартире есть газ, телефон и вода.
Он не жалеет ни о чем, он держит дома шесть альбомов ГО и пять альбомов БГ.
И вроде бы он не предатель, он по-своему прав.
Ведя мемуары за чашечкой кофе: «Моим детям о вчерашнем дне»,
Каждый ловит свой собственный кайф…[25]

Новая культура молодого поколения на поверку – это лишь мода, порождение все той же ненавистной для них современной жизни, со всеми ее пороками, а отнюдь не принципиально иной путь.

Вследствие этого отец Серафим отошел не только от общества, от которого он захотел отказаться, но и от этих молодых бунтарей, к которым он примкнул. В 1958 году движение битников достигло своего апогея. В искусстве, музыке, литературе шел неустанный поиск новых путей свободного самовыражения. Как говорил один из основателей движения битников, его «духовный отец», Джек Керуак, они искали свободы самовыражения, чтобы в мистическом найти уединение и покой. Отец Серафим встречался с Керуаком, который охарактеризовал движение так, как мог бы сказать о любом подобном современном течении любой современный бунтарь: «Мы росли, не выказывая чувств, мы были сыты всеми условностями жизни, всем старым укладом. Мы и впрямь устали от него».

Евгений (имя отца Серафима до монашеского пострига) делал эксперименты над собой в стиле группы The Doors (тогда это было модно). У нас в стране психоделическая революция тоже была – люди читали распечатки Кастанеды, чтобы, как им представлялось, выйти за грани обыденности. И на Западе (как, например, у Джима Моррисона – лидера группы The Doors), и у наших советских представителей психоделического направления был один общий, очень похожий, но сомнительный прием – считалось, что достаточно нарушить законы функционирования ума, рассудка, нарушить законы логики, и человеку сразу откроется истина. В итоге, люди поступали вопреки логике, впадали в безумие. Отец Серафим тоже через это прошел: он стал сознательно, с полным пониманием того, что он делает, нарушать заповеди Божии. И настолько ему от этого было плохо, что он, чтобы заглушить эту боль совести, стал сильно пить. Как писала его подруга Алисон, она вообще не видела, чтобы кто-то так пил. Как и Евгений, Керуак тоже помнил о Боге и пытался жить намеренно вопреки Его Воле, отчего невыразимо страдал. Как и Евгений, он ненадолго увлекся дзен-буддизмом, но понял, что этим «лекарством» душевной боли не заглушить (он изучал тексты китайской цивилизации, учил древние восточные языки, много читал[26]).

Потом постепенно движение битников стало затухать (от англ. beat – усталый, разбитый). Они и сами устали. Как говорилось выше, дельцы от молодежной культуры быстро взяли на вооружение привычки поколения джаза. Руководить всем стали толстые «дяди» с кошельками.

Повальным стало употребление стимулирующих наркотических средств, даже стиль одежды битников передался новому поколению, взращенному на рок-н-ролле. Первоначальный всплеск прошел, сердце человека угасло, встал вопрос о стимуляции. И частью духовного поиска битничества стали наркотики, выводящие, якобы, на новый уровень духовности.

Беда в том, что наркотики стали прославлять очень известные люди. Например, писатель Олдос Хаксли. Непонятно, как он будет отчитываться за прожитую жизнь на Страшном Суде, ведь на его совести многие и многие загубленные жизни, так как в своих книгах писатель восхвалял наркотические опыты как какое-то откровение. Для Джима Моррисона, лидера группы The Doors, Олдос Хаксли являлся авторитетом. В 1953 году в книге «Врата восприятия» он описал свои ощущения после приема мескалина. О наркотиках писал и Алан Уоттс – один из наставников отца Серафима (Евгения) по Восточной академии (он был в свое время ее руководителем). Для многих поколений молодых американцев Алан Уоттс был в то время как идеал. Он надел на себя старое кимоно, отрастил бородку, надергал из буддизма разных цитат, стал проповедовать свободную любовь и назвал все это дзеном. Закончил Алан Уоттс свою жизнь очень плохо: он стал пить безмерно. Как он потом признался, он не нравился себе трезвым. То есть вступил в серьезный конфликт со своим внутренним логосом, со своей внутренней самосутью, что неизбежно приводит к невыразимым страданиям. Чтобы чем-то заглушить их, он начал употреблять алкоголь. И у Евгения была такая же перспектива, но Господь помог ему пойти в другом направлении.

В пору повального увлечения ЛСД (за 10 лет до того как этот препарат был запрещен), один из приятелей Евгения, Эрик, уговаривал его попробовать. Об этом Эрике Евгений писал: «Эрик еще не определился в религиозном поиске и убеждал меня, что, дескать, неважно, что наркотиками пугают – духовная смерть от будничной жизни еще страшнее. Я не согласился, так как понимал, что духовность бывает двоякой, то есть высокой, способной поднять человека над мерзостью обыденности, и падшей – которая ведет человека к духовной и физической смерти. Эрик все-таки продолжил свой наркотический поиск и к тридцати годам превратился в дряхлого старика: ум его сдал, и поиски Сущего (то есть, Господа) закончились. Подстегивая себя химическими стимуляторами, Эрик за несколько лет привел себя в такое состояние, к которому движется все человечество, хотя и не так стремительно». И Евгений, побывав в стане этой «новой» культуры, понял, что она не предотвращает распад общества, а только ускоряет его. Евгений увидел в этом тупик для всего человечества.

Западная цивилизация, ее культура, сам европейский менталитет, стал менталитетом наркозависимых: некоторые принимают наркотики, некоторые еще побаиваются, но, в целом, мир взрослых людей по своей идеологии, по внутренней сути, ничем не отличается от мира наркозависимых. Поэтому мы никогда не выйдем из кризиса, пока что-то не поменяется в головах людей. Все попытки организовать принудительное лечение – это полумеры. Мы стоим на наркотических рельсах, и мир взрослых людей ежегодно сам штампует новых и новых наркозависимых, то есть сама система нашего существования стала тупиковой. И это увидел Евгений: за этим тупиком он увидел ад и проклятие человечества. И пережив этот глубочайший внутренний кризис, он написал: «Христос – вот единственный выход, только в Нем спасение. Все прочее: радости секса, политические утопии, экономическая независимость – суть тупики, где нашли только конец и предаются тлену многие и многие»[27].

Каждое новое поколение, сталкиваясь с мерзостью обыденности, с миром взрослых людей, с абсурдностью установки, что можно друг друга предавать, восстает против старого. Но дело в том, что в своем протесте оно идет в неправильном направлении: протестуя, оно отсекает себя от пласта Истины, от пласта древней культуры. И к чему это приводит?

Вкратце напомню историю протестантизма.

Папе Римскому, когда он в XVI веке начал строить собор Петра и Павла в Риме, срочно требовалось большое количество денег. Чтобы их получить, он стал продавать индульгенции. То есть искупление грехов предлагалось получить за деньги – папа подписывает бумагу, что все у этого человека нормально, можно идти и спасаться. Если с наличными все в порядке, можно было хоть на 1000 поколений вперед накупить индульгенций.

Конечно, это ересь, и посыл Мартина Лютера, который против этого восстал, был верным – что римский епископат уже настолько далеко зашел в своих злоупотреблениях, что от христианства там не осталось ничего. И он восстал – прибил к дверям храма бумагу, на которой было несколько десятков тезисов против индульгенций. Мартина Лютера поддержали некоторые европейские государства, но не потому, что они были целиком за него, а потому что все уже устали от папы: он хотел быть не только духовным лидером, но и политическим – а какому королю это будет приятно? Однако Мартин Лютер совершил большую ошибку: он не обратился к опыту первоначальной апостольской Церкви.

Да, у римской Церкви было много искажений, но у нее была и тысячелетняя история – поэтапно, век за веком, римская Церковь отступала от Истины, но изначально она эту Истину знала. Нужно было обратиться к древнему опыту, чтобы выйти на новые рельсы, чтобы выйти к новой жизни. Мартин Лютер отверг все, в том числе и любые авторитеты, желая создать все заново. Но заново человек не может ничего создать – даже в Библии есть очень много непонятных мест, которые можно объяснить, только опираясь на определенную традицию. Архиепископ Сергий (Старгородский) в своей магистерской диссертации «Православное учение о спасении» очень подробно это разбирает. Мартин Лютер выстроил систему, которая многих не удовлетворила. Из этой среды сейчас тоже выходит много протестантов, не удовлетворяющихся этой «системой». И так происходит с каждым новым поколением, которое пытается прорваться вперед, к Истине, и на этом пути теряет последние крохи того, что осталось.

В книге «Возвращение домой» Питера Гиллквиста рассказывается, как группа протестантских профессоров – довольно большая община в несколько тысяч очень образованных людей – столкнувшись с искажением протестантизма, решила установить, что же есть Истина, какой первоначально была Церковь. Они решили принять Истину, какой бы она ни была, поэтому обратились к первоисточникам, свидетельствам первых веков христианства. Профессоры договорились, что, если эти источники не будут согласовываться с современным протестантизмом, им придется отказаться от современного протестантизма и начать жить в соответствии с раннехристианскими традициями. Они прекрасно знали древние языки, начали изучать первоисточники и установили, что были епископы в древней Церкви, каково было причастие. И когда у них сформировался образ истинной древней Церкви, они стали искать, какая из религиозных организаций в мире соответствует этому. И с удивлением обнаружили, что это – православная Церковь. В Америке она не была представлена широко – они даже не знали о ее существовании. В итоге, они перешли в православие.

Поэтому любому человеку надо понимать, что если он отказывается от всех пластов культуры, то он остается ни с чем. Сам по себе, за свои 20-30 лет взрослой жизни он не сможет создать учение, которое полностью охватило бы весь его жизненный цикл. Например, человек, не имеющий медицинского образования, скажет, что современная медицина – это блеф, и станет лечить по-своему. Или он скажет, «давайте я сделаю вам операцию на сердце. Хотя я этого раньше и не делал, но видел в Интернах…».

Часть 8
в которой делаются основные выводы и приводятся некоторые принципы, следуя которым, человек имеет шанс приобрести воспламеняющую способность для своего духа

Мы остановились на мысли о том, что пренебрежение многовековым духовным наследием, опытом и традициями – это путь тупиковый. Попытаемся привести далее некоторые принципы, следуя которым, согласно православным духовным авторам, человек может приобрести воспламеняющую способность для своего духа. Эти принципы описаны в духовных книгах.

Впрочем, как мы отмечали ранее, современная наука ищет того же. Напомню, что система тайм-менеджмента, которую сейчас пытается развивать Дэвид Аллен, основана на понятии «зоны» (состояние высшей продуктивности). Есть чувство «зоны» у спортсменов, когда они берут рекорды. Это состояние полной концентрации на том деле, которым ты занимаешься, состояние кристальной ясности ума. Например, для бизнесмена оно дает возможность за полчаса просчитать какой-нибудь глобальный проект на 10 лет вперед. Если этой кристальной ясности ума не будет, даже если он несколько дней будет просчитывать, все равно не сможет этого сделать, потому что постоянно ум его будет на что-то отвлекаться.

Идеи, которые на Западе преподносятся как ультрасовременные менеджмент-технологии, известны в православии уже давно. Мы просто о многом забыли. Удивительно, что даже те законы, на которых строятся все эти прогрессивные системы, как в матрицу, вшиты в наше богослужение, монашеские уставы. Сейчас нет возможности разбирать менеджмент-технологии, как таковые. Эта тема не была заявлена в качестве главной. Она возникала в качестве некоего комментария к теме духа: в состоянии воспламенения духа у человека появляются силы и на земные дела.

Менеджмент-технологии предполагают перенос информации из оперативной памяти сознания в продуманную систему списков. При таком подходе у человека, как предполагается, снижается уровень напряжения. Он не тратит огромное количество психических сил на то, чтобы удержать в голове информацию о сотнях дел. Не переживает, что что-то забудет. Предполагается, что вслед за детальным описанием всех необходимых к выполнению дел у него появится чувство контроля над процессом. А чувство контроля, как предполагается, поможет ему избавиться от гнета стресса. А если он избавится от стресса, то сможет, мол, сосредоточиться на каком-то деле и эффективно решить вопросы, касающиеся этого дела.

Мимоходом стоит сказать, что при таком подходе человек ставит свое психическое состояние в зависимость от контроля над реальностью. А реальность отражена в списках. На первых порах контроль над списками может давать возможность «разгрузить» голову. Но со временем он рискует начать терять спокойствие по самым незначительным поводам. Если ему что-то не будет удаваться «втиснуть» в списки, то есть риск того, что он будет по этому поводу раздражаться. А спокойно отреагировать на тот факт, что не все учтено, ему будет тяжело, потому что он уже отвык от живого взаимодействия с событиями. Все более и более детализируя свои списки, дела, проекты, человек начнет замечать, что огромные пласты реальности не втискиваются в списки, не подчиняются его строго продуманным логическим схемам. Списки отчасти могут помочь упорядочить описания каких-то явлений, но они бессильны помочь человеку закрыться от всего скорбного, что входит в его жизнь.

Проблемы, с которыми сталкивается человек, пожелавший поставить все обстоятельства жизни под контроль житейского благоразумия, описаны преподобным Исааком Сириным в его книге «Слова подвижнические», в главах 25, 26. В этих главах авва Исаак рассказывает о трех способах «ведения». Между тем, что написано о первом способе «ведения» и тем, что писал Дэвид Аллен, усматривается некое сходство.

Человек, шествующий путями первого ведения, заботится только о том, что происходит в мире. Он исключает Божественное Промышление из своей картины мира. Он считает, что спасение от вредоносных явлений и избавление от всего затруднительного связано исключительно с его благоразумием и изобретенных им способов. Вследствие преобладания телесной составляющей в жизни такого человека, в его ум вносится «неразумное бессилие». Вследствие того, что он отрицает Промышление Божие над миром, он пребывает в постоянном страхе. Им овладевают малодушие, отчаяние, он боится людей и страданий, он занят слухами о разбойниках и обеспокоен много чем еще. Страхи и переживания негативного характера, обуревающие такого человека, преподобный Исаак сравнивает с волнами, которые в мятущемся море устремляются на пловцов. Человек, не имеющий веры в Божественный Промысл, занят придумыванием средств и ухищрений.

В какой мере человек надеется исключительно лишь на свое благоразумие, в такой мере он связывается страхом, и не может освободиться от него. «Ибо нередко встречаются душе затруднительные стечения и столкновения обстоятельств и многие исполненные опасностей случаи, в которых вовсе не могут здесь сколько-нибудь помочь ведение и способы мудрости. Но, с другой стороны, в затруднениях, не отвратимых всеми силами и крайним пределом человеческого ведения, вера нимало не преодолевается ни одним из сих затруднений».

Представьте человека, который привык ставить свое психическое состояние в зависимость от контроля над списками. Он описал все свои дела, знает, где что лежит, знает, когда что делать. И вдруг он узнает, что приближается финансовый кризис, который несет с собой полную непредсказуемость. Что делать такому человеку, если положиться на волю Божию и спокойно заснуть, уповая на то, что Господь его не оставит, человек уже не может. Приписывая себе и своему благоразумию успехи, он отвык призывать Господа в молитвах. Разучился, если когда-то умел. Человек же, не потерявший веры, не боится превратностей жизни, как отмечал преподобный Исаак Сирин в своих размышлениях о трех способах ведения. На сайте Соловецкого монастыря размещен ответ примерно в этом же русле одной женщине, которая работает с применением систем самоорганизации и сгорает от транквилизаторов и антидепрессантов.

Так можно все-таки или нельзя пользоваться менеджмент-технологиями? Ответ зависит от того, как человек к этому отнесется. Если он посмотрит на них, как на вспомогательное средство, то, может быть, и можно. Ведь стоит же у машиниста на полочке «инструкция по вождению паровоза» (условно так её назовем). Другое дело – если человек возведет технологию в ранг жизненной философии и исходя из нее начнет выстраивать свои отношения с миром и с людьми. В этом случае он рискует столкнуться с серьезными проблемами, о некоторых из которых можно почитать в ответе, на который мы приводили ссылку абзацем выше.

Некий синтез между использованием различных способов, изобретенных житейским благоразумием и верой, читается в следующих словах святителя Феофана Затворника. Он пишет, «что и свои все способы надо употреблять, чтобы выпутаться из стеснительных обстоятельств, ибо и они от Бога, но окончательного успеха чаять лишь от Бога, почему к Нему обращаться с молитвою о помощи, и, когда уладится дело, Его благодарить, яко Единого Избавителя, не поминая о своих способах» (См. письмо 34 из книги святителя Феофана Затворника «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться»).

В другом наставлении святителя усматривается сходство с тем, что писал Дэвид Аллен о стрессе, которому подвержены люди, перегружающие голову информацией. Если Дэвид Аллен уповает на списки и планирование, то для святителя Феофана человеческие способы являются лишь неким вспомогательным звеном в решении проблем, но не главным фактором, приносящим покой утружденной голове человека.

Вот что он пишет по поводу головной боли, которая, по его мнению, указывает «на утомление головы углубленными соображениями: «Надо дать голове отдых. Поехать бы куда-нибудь на месяц хоть, да просто покататься по чугункам [железная дорога] без всякой цели. А дела поручить на это время – по каждой части – более смышленым и доверенным служащим, дав им полную инструкцию, сколько возможно определив возможные случайности. … Побейте баклуши месяц, голова проветрится и окрепнет. Я не разгульную предлагаю… Молитесь Богу, читайте Евангелие, всю печаль возвергните на Господа… Если неудобен этот способ оздравления — вот другой. Ведь не столько углубление умов томит голову, сколько крушит забота и томит сердце, а из сердца томление переходит в голову. Второй мой рецепт на это и направлен, именно – не томить сердца крушением и заботою, а всю печаль и заботу предать в руки Божии, так чтобы сердце оставалось совершенно свободно. Тогда голова, сколько ни углубляйся, все перенесет без изнеможения».

Он пишет, что нельзя бросить все на месяц тому, кто не возложил упования на Бога. Если человек поживет в таком уповании месяц, то укрепится в нем. И оно останется у него на всю жизнь, «и всю жизнь будет облегчать тяготу забот… и не даст голове так утомляться, как теперь…».

Разгрузить голову человека – такую задачу ставит перед собой и Дэвид Аллен. Но его попытка дать человеку возможность сосредоточиться через обретение контроля над информацией не учитывает массу процессов, протекающих внутри человека. По сути, технологии призваны изыскать возможность для ума человека жить внимательной жизнью, не отвлекаясь.

И путь к решению этой задачи прописан в монашеских уставах и церковных установлениях. По мысли архимандрита Эмилиана (Вафидиса), «любой монашеский устав – является ли он практическим, внутренним, или излагает некие внешние установления, ставит перед собой сокровенную, глубоко духовную цель: говорит об условиях вселения Духа Святого в сердце монаха». То есть речь идет о том, что устав призван помочь монаху так настроить свою внешнюю и внутреннюю жизнь, чтобы монах стал способен к усвоению благодати Святого Духа.

Трудность задачи проистекает из того, что, как объяснял иеромонах Рафаил (Нойка), «со времени паде­ния Адама человек стал мертв, т. е. неспособен различать тончайшее духовное действие». Он не слышит «веяние тихого ветра» (См.: 3 Цар 19. 12) Божия среди ревущей бури своих страстей.

Отец Рафаил упоминает о явлении Бога святому пророку Илии. Когда пророк ждет Божия посещения, налетает ураган. Потом случается землетрясение. Затем – огонь. И во всех этих грозных, впечатляющих человека явлениях Бога нет. «Бог приходит уже после всех этих могущественных стихийных явлений, и приходит Он, словно тихий кроткий глас легкого ветерка». Отец Рафаил соотносит указанные явления с состоянием, в котором пребывает человек. Бушующие явления он сравнивает с страстями. И речь идет даже не только о каких-то греховных движениях. Речь может идти и о естественных движениях, свойственных дебелому состоянию человеческой природы (человеческая природа стала дебелой, грубой, после грехопадения первых людей, о чем подробно писал святитель Игнатий (Брянчанинов) в своей работе «Слово о чувственном и духовном видении духов»). До тех пор, пока человек не превзошел и их, пока они влияют на него, он не может различить нечто более тонкое. Если страсть шумит в человеке, как ему расслышать тихое веяние Божие, как уловить его? «Пророка Илию не впечатляли все эти бури, он говорит, что в них нет Бога, и потому они даже не интересуют его. Пророк жаждет единого Бога, он слышит Его тихий кроткий глас и знает — вот где сокрыта подлинная сила».

Чтобы хотя отчасти стать способным к тому, о чем говорил отец Рафаил, человек должен решить очень много задач. Он должен преодолеть грубые страсти: гнев, объедение и пр. Его жизнь должна стать упорядоченной. Он должен привыкнуть к режиму. Ведь человек, следующий определенному режиму, получает возможность, не отвлекаясь постоянно вовне, сосредоточить внимание на внутреннем делании. Он, например, не занимает свой ум обдумыванием вопроса: поесть сейчас или через час. Он следует режиму. Этот вопрос – лишь один из огромного числа вопросов, претендующих на то, чтобы мы переключили внимание на них. Управиться с ворохом таких вопросов и помогают уставы, созданные в монастырях, церковные постановления. То есть, уставы стремились помочь уму человека стать способным воспринять веяние Божие. Достижение состояния, при котором это веяние воспринимается, применительно к терминологии менеджмент-технологий можно было бы назвать состоянием «зоны».

Система Дэвида Аллена интересна еще тем, что в ней затрагиваются «духовные» вопросы, хотя духовными их можно назвать с натяжкой. Это скорее «душевные» вопросы. Например, Аллен не предлагает читателю крутиться в «беличьем колесе» в десять раз быстрее, чтобы успеть сделать то, что хочется успеть сделать. Он предлагает изменить угол зрения, освободить память от груза незаконченных дел и пр.

Саму возможность взять эти понятия («зона», «незавершенные циклы») и наполнить их жизненным содержанием можно увидеть в примере святых отцов. Тайну Пресвятой Троицы они открывали языческому миру, заимствуя из этого мира некоторые термины и наполняя их христианским содержанием. На этот счет богослов Владимир Лосский в своем труде «Догматическое богословие» (глава «Троичная терминология») писал следующее: «Используя, то термины философские, то слова, заимствованные из повседневного языка, они так преобразовали их смысл, что сообщили им способность обозначать ту поразительную и новую реальность, которую открывает только христианство».

Исходя из такого отношения к реальности и в данных беседах разбираются некоторые понятия, используемые Дэвидом Алленом. Его техника – это просто житейская мудрость в ведении дел, которую он всю жизнь изучал и собирал. Технические приемы, описываемые им, многим людям знакомы и без его книги. На технических приемах внимание сейчас останавливать нет возможности, так как в первую очередь нас интересуют понятия «зоны» и «незамкнутого цикла».

Чтобы наполнить иным содержанием понятие «зоны», обратимся к творениям святителя Игнатия (Брянчанинова). В его книге «Аскетические опыты» (том 2) приводится статья «Странник». Смысл этой статьи отчасти перекликается с приведенными выше словами иеромонаха Рафаила о «веянии тихого ветра» Божия.

Святитель Игнатий пишет, что Божественный Странник «вполне невеществен, невидим, крайне тонок: внезапно, неожиданно, с несказанною тихостию является в уме, в сердце, постепенно разливается во всю душу, во все тело, овладевает ими, удаляет из них все греховное, останавливает действие плоти и крови, соединяет разсеченныя части человека во едино, являет целым наше естество, которое разсыпалось от страшнаго падения, как разсыпается от падения сосуд скудельный…

…Божественный Странник, отходит, скрывается так же незаметно, как незаметно приходит и является. Но Он оставляет во всем существе моем воню безсмертия, невещественную, как и Сам Он невеществен, воню духовную, живительную, ощущаемую новым ощущением, которое Он насадил, или воскресил во мне. Оживляемый, питаемый этим благоуханием, пишу и сказую слово жизни братии моей. Когда же истощится это благоухание, когда раздастся в душе моей воня смертная страстей: тогда и слово мое – без жизни, заражено смрадом и тлением!..»

Пребывая в первом состоянии святитель Игнатий писал свои сочинения, это было его «зоной». Такое состояние – удел немногих. Это идеал, путеводная звезда, которая светит нам, чтобы не сбиться с пути. Но каждому доступно стремиться к молитвенному настрою, к присутствию благодати. Это состояние некоего осияния благодатью, состояние «извещения», когда становится понятным, что нужно делать. Этим смыслом наполняем понятие «зоны».

Понятие «незамкнутый цикл» тоже нуждается в расширении. Дэвид Аллен наполняет это понятие следующим содержанием. Если человек решил, допустим, позвонить кому-нибудь, но не позвонил, то воспоминание о незавершенном деле будет присутствовать в его сознании. Когда в сознании начнут одновременно присутствовать десятки, а то и сотни воспоминаний подобного рода, то человеку сложно будет сосредоточиться на выполнении какого-то дела. Его сознание будет раздираться воспоминаниями.

То есть, речь идет о том, что человек должен был поступить определенным образом, но не поступил. Или начал дело, но не закончил. Расширяя понятие «незамкнутый цикл» можно сказать, что это явление соотносится не только с воспоминанием о незавершенном деле. Это явление можно соотнести и, например, с болью души о совершенном грехе. Вот как о внутренней боли такого плана пишет святитель Николай Сербский в отношении убийцы: «Где бы ты ни закопал убитого, в полночь он проснется в твоей душе и станет задавать тебе вопросы, на которые, обливаясь холодным потом, совесть твоя будет отвечать до рассвета». Убийца пытается оправдаться перед явившимся ему убитым, но всё тщетно. Это и есть «незамкнутый цикл» убийцы. В этом случае система списков бессильна помочь человеку прийти в состояние здравия ума. В этом случае необходимо глубокое покаяние (см. книгу «“Победить свое прошлое”: Исповедь – начало новой жизни»).

Или – вот женщина, которая многие годы каждый день вспоминает о сделанном аборте. Вот мужчина, вспоминающий о том, как он в юности был груб с родителями. Да, по достижении зрелого возраста он осознал свою ошибку, свой грех, но он не успел сказать о том родителям. Они умерли, не увидав исправления сына. И каждый день он вспоминает о тех страданиях, которые доставил им. Теперь он сознает, что не дал родителям той любви, которую должен был дать. Для него воспоминания такого рода являются «незамкнутым циклом». Система списков бессильна освободить его от мучений.

Но в некотором смысле она все же может ему пригодиться. Допустим, этот человек работает начальником. Для покаяния он хочет посетить монастырь, в котором есть хорошие духовники. Чтобы выбраться из города на какое-то время, он должен уладить дела. Какой ответ можно услышать: «хочу, но нет времени». Как найти это время? Тут техника и методика ведения списков могут помочь «разгрузить» поток дел, дать человеку возможность заняться решением духовных вопросов.

Понятие «незамкнутый цикл» можно соотнести и с таким явлением как помыслы, которые мешают молитве, то есть, тому деланию, с помощью которого христианин входит в свою «зону».

Зная, какое облегчение можно получить после освобождения ума от незамкнутых циклов, можно предложить человеку освободиться от его «незамкнутых циклов» духовного характера. Чтобы войти в состояние «духовной зоны», ему можно предложить подготовиться к генеральной исповеди: собрать в список все свои «незамкнутые циклы», то есть все свои греховные поступки, воспоминание о которых приносит боль, и прийти с этим списком на исповедь. Пусть он готовится к первой исповеди не спеша, если нужно – неделю, две. Можно также предложить ему собрать в список все, что тяготит его в этой жизни, беспокоит и мучает. Пусть все вопросы он внесет в один список, пусть он их задаст тому, к кому имеет доверие. Пусть через это он освободится от всего, что его тяготит и вздохнёт свободно.

В православии накоплен колоссальный духовный опыт. Известно, какое благотворное действие оказывает генеральная исповедь и откровение помыслов. То, что делали старцы в монастырях, принимая исповедь, являлось своего рода освобождением духовных чад от незамкнутых циклов.

На тему исповеди уже не раз упоминалась книга «“Победить свое прошлое”: Исповедь – начало новой жизни». В ней, в частности, приводятся слова святителя Николая Сербского, написанные им в ответ на письмо одной женщины. Её угнетала непреодолимая и необъяснимая печаль. Тело женщины было здоровым, дом был полной чашей, а сердце было полно тяжелого уныния. Святитель объяснил ей, что её печаль была подобна солнечному затмению. Должно быть, за женщиной было много мелких грехов и проступков, которые она считала незначительными. Она не исповедовалась в них и не каялась. И, словно паутина, они опутали ее сердце, свили гнездо для тяжкой печали, которую демонская сила удерживала в женщине. Он посоветовал ей пересмотреть свою жизнь, подвергнуть себя беспощадному суду и исповедоваться во всем. «Исповедью, – писал он ей, – ты проветришь и очистишь дом своей души, и войдет в него свежий и здоровый воздух от Духа Божия».

Вследствие глубокой полной исповеди сознание очищается от образов, угнетавших его. Во второй части книги «“Победить свое прошлое”: Исповедь – начало новой жизни» рассказывается, что каждое решение, принятое против совести (т.е. вразрез с глубинными нравственными установками), оставляет отпечаток в памяти. Жизнь третьего тысячелетия такова, что в течение самого непродолжительного времени таких отпечатков в памяти человека может появиться очень много. Каждый шрам напоминает о себе. Когда их накопится достаточно много, то их сигналы сливаются в один непрекращающийся гул. Подобно тому, как сотни комариных укусов сливаются в один болезненный зуд».

Чтобы освободиться от этого зуда, необходимо не только приносить покаяние, но и хранить свою совесть. Ведь даже один «отпечаток» может затмить чистоту ума. О том, как строго хранили свою совесть аскеты древности, рассказывается в следующей истории.

В книге святителя Игнатия (Брянчанинова) «Отечник» приводится рассказ аввы Исаака о некоем брате, который во время жатвы пшеницы захотел съесть один колос пшеницы. Он спросил дозволения на то у хозяина поля. Владелец, услышав это, удивился и отвечал: авва! ты съешь свое, и меня ли ты спрашиваешь! Так строго хранил брат свою совесть».

Этот рассказ можно прокомментировать следующим образом. Монахи, жившие в египетских пустынях, на время жатвы пшеницы шли работать на поля в качестве наемных рабочих. За свой труд они получали хлеб, которым и питались в течение года по возвращении на место своих подвигов. Подвиги их сопровождались строжайшим самонаблюдением. Если бы брат взял без спросу колос пшеницы, то в его сознании мог бы остаться отпечаток, с которым брат и вернулся бы в пустыню. И в то время, когда брат погружался бы в самонаблюдение, он встречался бы с воспоминанием о колоске. Как ни мал колосок, но воспоминание о нем отвлекало бы брата от внутреннего делания, препятствовало бы пребыванию в состоянии собранности.

Здесь – колосок, там – еще что-то. Мало-помалу, переступая через свою совесть, человек теряет возможность и к внимательной деятельности ума. У Дэвида Аллена разработана целая система, как с помощью различных списков и напоминаний освобождать ум от назойливых воспоминаний, чтобы ум, освободившись от всей этой рутины, мог всецело отдаться главному делу, сконцентрироваться с максимальной отдачей – это одно из главных положений, к которым сводит свою систему Дэвид Аллен. Он призывает к тому, чтобы стараться, как можно дольше находиться в этом состоянии «зоны».

Православный человек стремится пребывать тоже в своей «зоне», в состоянии умиротворенности. Конечно, нельзя сравнивать благодатное озарение с какой-то технически достигаемой «зоной», но здесь, возможно, есть место для аналогии. Один отец, видя красивую женщину в храме, долго смотрел на нее в восхищении. Другие отцы, находившиеся там, соблазнились. Он, видя их состояние, сказал, что эта женщина столько времени тратит на украшение себя, а они, имеющие души, которые должны предстать Жениху – Христу, не заботятся о том, чтобы украсить их нетленной красотой.

Подобно этому отцу можно сказать, что западные управленцы, спортсмены прилагают все усилия, чтобы побыть в состоянии своей зоны, а мы не всегда заботимся о том, чтобы пребывать в состоянии приобщенности к благодати. Если есть стремление к хранению благодатной связи с Христом, то сквозь призму этого стремления человек рассматривает и земные дела.

О взгляде на земные дела сквозь призму стремления к хранению благодатной связи с Христом можно получить представление из жития преподобного Силуана Афонского. Неся свой подвиг в монастыре святого великомученика Пантелеимона, что на святой горе Афонской, преподобный Силуан был назначен на должность эконома монастыря. Получив назначение, он горячо молился, чтобы Господь помог ему исполнять это ответственное послушание. После долгой молитвы был ему ответ в душе: «Храни благодать, данную тебе».

«Тогда понял он, что хранить благодать важнее и дороже всех прочих дел и потому, вступив в свое новое послушание, он неусыпно следил за тем, чтобы не прерывалась молитва его». Обходя мастерские и давая в общих чертах указания старшим мастерам, он уходил в свою келию и «плакал» о «народе Божием». Он молился о рабочих, которых под его началом было 200 человек. «Рабочие это чувствовали и любили его. … Он никогда не висел у них над душою во время работы, не подгонял их, но они, обласканные, веселее работали и с большей энергией, чем у других».

Слова, данные преподобному Силуану Афонскому, – не простые слова. Они указывают на определенный образ жизни, на определенное качество мыслей и поступков. Ведь, чтобы сохранить благодать, нужно хранить себя от страстей: от гнева, гордости. А эти страсти как раз и препятствуют установлению мирных отношений с людьми. Если человек на кого-то гневается, то у него не будет получаться хранить благодать. Чтобы сохранить ее, он должен примириться с ближним. А примириться не всегда бывает просто, ведь у людей разные характеры и взгляды на жизнь. К каждому нужен свой подход. Чтобы быть в мирных отношениях со всеми, человеку нужно обладать большим количеством навыков, ему необходимо уметь разбираться в людях. Иными словами, стремясь сохранить благодать, человек естественным образом приобретает навыки, помогающие ему выстраивать отношения с ближними.

Посмотреть более широко на слова, данные преподобному Силуану, помогает небольшая по объему, но очень ёмкая по содержанию книжечка протоирея Иоанна (Наумовича) «Путеводитель доброй жизни (Страх божий, Мудрость, Трезвость, Труд)». Протоиерей Иоанн жил еще до революции. Он скорбел о простом народе, который нищал вследствие пьянства. Он заботился о просвещении народа. В своем служении народу он использовал аргументы не только богословского характера. У отца Иоанна было образцовое хозяйство, и ведению хозяйства он также учил народ. Примечательной чертой, если можно так выразиться, «системы» этого батюшки являлось то, что вера тесно переплеталась с жизнью хозяйственной. И, если хотите, служила базисом, фундаментом и источником развития для последней. Свои наставления для народа в указанной книжечке он излагает в виде наставлений Онуфрия Грушкевича внуку своему Николаю. Онуфрий был не только глубоко верующим и благочестиво живущим христианином. Он был еще и хорошим хозяином, умевшим вести дело, поддерживающим мирные отношения с людьми. Его мудрые наставления, в которых читается глубокий жизненный опыт, передаются по большей части в виде рассказов и опираются на четыре столпа. Первый из них – молитва.

Пересказать наставления Онуфрия Грушкевича относительно того, как он устраивал свои земные дела и как он относился к жизни религиозной, в частности, к молитве, не представляется возможным. Эти наставления настолько емки и настолько гармонично связаны друг с другом, что желающим с ними ознакомиться лучше обратиться к первоисточнику. Здесь можно сказать, что наставления Онуфрия, касающиеся молитвы, можно дополнить также небольшой, но емкой книжечкой Сергея Большакова «На высотах духа». В этой книжечке упор делается на теме молитвы. Тема молитвы раскрывается в таком ракурсе, что затрагивается и тема земных дел. Если человек пребывает в молитвенном настрое, то его внутреннее состояние отражается и на течении земных дел.

Тема внутреннего настроя, описываемого в этих двух книжечках, и тема образа внешней жизни, происходящей из этого настроя, пронизывает следующее наставление отца Иоанна (Крестьянкина). «А не задумывались ли вы, – говорил он, – что, потратив, допустим, полчаса утром на прочтение со вниманием и сокрушением сердца утренних молитв, главы из Евангелия и Апостольских посланий, и вы получите духовную зарядку на весь день? И дела будут лучше спориться, в голову придут более удачные решения, найдутся помощники, – только утром об этом надо просить у Господа»[28].

Утренняя молитва дает тон на целый день. Чтобы иметь возможность утром молитвенно настроиться на предстоящий день, один духовник советовал, если есть такая возможность, то пораньше ложиться спать, чтобы утром пораньше проснуться. Если времени не много, то можно сосредоточиться на чтении Священного Писания – Псалтири и Евангелия, а утренние молитвы – оставить. Вместо утренних молитв, по совету преподобного Серафима Саровского, можно читать три раза молитву «Отче наш», три раза молитву «Богородице Дево, радуйся» и один раз «Символ веры».

Более подробно о совете преподобного Серафима Саровского в отношении как утренних, так и вечерних молитв можно прочитать в курсовом сочинении архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Преподобный Серафим Саровский чудотворец и его значение для русской религиозно-нравственной жизни того времени». В этом сочинении, помимо прочего, Отец Иоанн приводит многочисленные советы преподобного Серафима, данные мирянам. Акцентируя внимание на том, что «преподобный Серафим значительно облегчил молитвенный подвиг для мирян с внешней стороны, освободив их от чтения продолжительного утреннего и вечернего правила», отец Иоанн отмечает: «нельзя упускать из виду, что [преподобный Серафим] при этом и сосредоточил сугубое внимание на внутренней стороне молитвы и приучал мирян к постоянной Иисусовой молитве, являющейся, по широко распространенному мнению, специфически монашеским деланием. Каждый истинный христианин, будь то мирянин или инок, должен, по наставлению преподобного Серафима, упражняться в непрестанной Иисусовой молитве» («Вставая утром от сна, произноси всякий раз молитву Господню «Отче наш», за сим «Богородице, Дево, радуйся» и святый символ «Верую во Единого Бога Отца», и за сим непрестанно в уме своем твори молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!» Так продолжай до вечерней трапезы, потом говори «Владычице, спаси мя грешного!» И отходя ко сну, тоже произноси «Отче наш», «Богородице, Дево, радуйся» и Символ веры. Кто будет поступать так, в простоте и с верою в Бога, тот спасется. Молитва – путь ко Господу»).

«Символ веры» и молитвы «Отче наш», «Богородице Дево, радуйся» могут читаться хоть бы и на память во время умывания или даже – по дороге на работу. Если не получается в высвободившееся время прочитать из Псалтири целую кафизму, то кто-то читает хотя треть кафизмы. Если не получается прочитать целую главу из Евангелия, то кто-то читает хотя 1–2 страницы.

Слова из Псалтири – богодухновенные слова. Они могут умиротворить сердце человека. Эта возможность ценна, ведь среди обилия дел, среди суеты и конфликтных ситуаций мы часто доходим до такого помрачения, что уже ничего не соображаем. Духовные авторы отмечают, что с помощью молитвы и внутреннего делания состояние внутреннего смятения может быть преодолено.

Во время неприятностей старец Иоанн (Алексеев) советовал углубиться в молитву. А также – в чтение Священного Писания и творений святых отцов. Он писал, что «тогда опытом почувствуешь мир и тишину в душе своей; своим рассудком, как ни рассуждай, без Божией помощи не можем умиротвориться сами и других умиротворить»[29].

Комментарием к этому наставлению могут послужить дневники старца Феодосия (Карульского). Помимо прочего, он оставил в них заметки, как через молитву находил умиротворение после конфликтной ситуации (см. записи от 15–18 августа в молитвенном дневнике старца Феодосия (Карульского). Конфликтная ситуация произошла у него с одним исповедником, который настаивал на своей точке зрения и не слушал его. Отец Феодосий по поводу случившегося сильно переживал, вплоть до того, что не мог спать. В отношении другого дня, в который старец исповедовал, он «ожидал с некоторым из братии неспокойных объяснений на исповеди и сам был озабочен до исповеди». Он писал, что «всякую заботу и в этом отношении надо возлагать на Господа и не приготовлять своих объяснений с неисправимыми исповедниками, по упованию: «В тот час (на исповеди) дается, еже подобает рещи» [то есть сказать]».

Если человек находится в молитвенном состоянии, то, исходя из этого состояния, он может найти несколько самых важных слов, которые нужно сказать, то решение, которое можно предложить в ответ на проблему. Если человек никогда не стремится к молитве, но пребывает в состоянии постоянной спешки и суеты, то, возможно, много неверных решений им будет принято, много конфликтных ситуаций поспешно высказанными словами будет создано.

О том, как молитва помогла найти нужные слова вот что рассказывал протоиерей Валериан (Кречетов). В то время, когда он еще не был священником и проходил обучение в светском образовательном учреждении, ему на экзамене по математике был задан вопрос. Этот вопрос привел его в затруднение, он стал молиться и, помолившись, решил задание.

«Чтобы человеку войти в раздражение, ему иногда достаточно забыть, где он что положил. «Куда делось?! Ну нет, и все!» а помолился – и находит. Так же иногда говорят: «Не знаю, как решить этот вопрос!» Стал молиться – пришла мысль. Сделал – действительно, все правильно»[30].

Конечно, здесь необходимо отметить, что духовные наставники призывают не желать видений, а также различных «голосов» в голове. В частности, старец Иосиф Ватопедский пишет, что хорошо бы человеку избегать «просить у Бога открыть ему волю Свою грубым чувственным образом, как, к сожалению, поступают некоторые, потому что из-за нашей гордости мы можем легко соблазниться и поверить той информации, которую нам даст сатана» (из книги старца Иосифа Ватопедского «Афонские беседы».

То есть необходимо быть очень внимательным к своим мыслям и не вверяться всему, что придет в голову, потому что оно может быть – и от врага рода человеческого. Отличить действие врага от вразумления может тот человек, у которого есть многолетний опыт внутренней жизни, основанный на внимательном чтении и усвоении творений святых отцов. Вектор жизни человека должен быть направлен к Истине, к воплощению в жизни заповедей Евангелия. И, если при всем том человек советуется с опытным духовником, то он со временем начинает потихоньку разбираться в явлениях духовной жизни.

Как бы там ни было, каждый человек может надеяться на Божественную помощь, если молится со смирением и благоговением. Перед тем как что-то сказать или ответить, можно помолиться хотя бы и такими словами: «Господи, вразуми меня, что мне сказать!» Перед тем, как что-то писать: «Господи, вразуми меня, что мне писать!» Перед началом дела можно читать молитву «Царю Небесный…» (или кратко помолиться – «Господи, благослови!») После дела – молитву «Достойно есть…» (или кратко – «Слава Тебе, Господи!»)

Святому праведному Иоанну Кронштадтскому в детстве не давалось учение. Но потом – по молитве – он, как объяснял отец Валериан, «стал одним из лучших учеников». Ведь молитва, по мысли Ивана Ильина, есть «источник духовной силы» и «способность стать всегда сильнее самого себя».

О молитве применительно к земным делам святой Иоанн Кронштадтский говорил следующее: «На службу или на работу торопишься? Вставай раньше, не просыпай – и помолись усердно – стяжешь спокойствие, энергию и успех в делах на целый день» (Книга «Моя жизнь во Христе»).

Применительно к теме внутреннего настроя, из которого происходит гармонично развивающаяся деятельность, актуальны слова отца Иоанна, написанные им в отношении причащения. После причащения человек испытывает избыток сердца и мир, без которого он не может пользоваться никакими благами: ни вещественными, ни духовными. Если нет душевного мира, для человека «не существует наслаждений, происходящих от чувства истины, добра и красоты, потому что подавлено и убито самое средоточие его жизни – сердце, или внутренний человек» (книга «Моя жизнь во Христе»).

Человек, находящийся в состоянии «внутреннего раздрая», и деятельность свою выстраивает соответствующим образом. Вокруг себя он создает напряжение, которое и ему, и другим людям мешает работать. Его состояние влияет и на коллег.

По мысли того же святого, злоба, не высказанная на словах и не выраженная на деле, передается тому, на кого человек имеет злобу. Если человек возмущается страстью, то его возмущение касается и сердца другого. А «уничтожишь в себе страсть к брату – уничтожится и в нем; успокоишься сам – успокоится и он» (там же).

Тема достижения внутреннего мира чрезвычайно обширна. Чтобы внутренний мир был достигнут, должен быть преодолен, по выражению одного духовного автора, «мятеж страстей». Различные страсти давят на сознание человека, возмущая его: и гордость, и гнев, и желание приобретения вещей, и зависть, и памятозлобие и т.д. и т.п. Без борьбы со страстями трудно говорить о достижении состояния внутренней тишины. Подробно разбирать тему достижения состояния внутренней тишины на данный момент возможности нет. Будут сделаны только некоторые акценты.

Важной в контексте данной темы представляется тема воздержания. Если человек не встроит в какое-то разумное русло процесс питания, но будет объедаться, то его ум будет постоянно находиться в состоянии смущения. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал о том, что пост является заповедью скорее не для тела, а для ума [31]. То есть человек, который не воздержан в пище, лишен способности к концентрации ума. Только тот, кто следует каким-то правилам воздержания, может сосредоточиться. И поэтому очень важно определить себе ежедневный рацион питания, чтобы перестать тратить мысленную энергию на размышление о том, чем в этот день питаться. Даже физиологи говорят, что те, кто питается по распорядку, не так часто заболевают гастритом. И в этом смысле православный пост очень удобен: определено, какие дни постные, какие – нет, что ты ешь на завтрак, на обед. Ведь на самом деле определение того, чем человек питается, делает его жизнь не скучной, а наоборот, очень интенсивной, потому что весь его внутренний мир получает возможность максимально развиваться, как земля, очищенная от сорняков.

Архимандрит Тихон (Агриков) в своих трудах по пастырскому богословию писал, что должен быть жесткий распорядок дня, вещи должны быть в порядке [32].

Даже А.Г. Данилин, известный нарколог, говоря о современных рок-музыкантах, которые употребляют наркотики, пишет, что идеалом рока является «разбитая тачка», «пузырь с водярой» под сидением, и полный хаос в комнате [33].

Речь не идет о том, что нужно детей уж слишком приструнивать, чтобы у них какой-то порядок был. О порядке можно говорить тогда, когда у человека каждая вещь наделена определенным смыслом. Когда же в человеке, в его уме нет смысла жизни, это выражается в том, что он не наделяет осмысленностью предметы, с которыми он обращается.

Старец Никон Оптинский писал, что «очень важно, чтобы у вас во всем был порядок, как в распределении времени, так и в обстановке кельи. Беспорядок влияет на душу. Даже в уныние можно впасть при беспорядке» [34]. Необходимо, чтобы в одно время была молитва, в одно время самовар ставить, в одно время вставать-ложиться. Лучше потратить время на то, чтобы привести все в порядок, а потом поддерживать. Некоторые люди обращаются с вопросом, откуда в человеке смущение, постоянная внутренняя буря? А это потому, что человеку приходится постоянно обдумывать кучу незначительных вопросов.

Архимандрит Тихон (Агриков) тоже говорит о важности порядка [35]. Его книга «Пастырское богословие» адресована священникам (он вел курс пастырского богословия), но все сказанное им можно применить к любому человеку (поэтому слово «пастырь» заменим на «человек»). Отец Тихон (Агриков) считает, что человеку следует разумно соблюдать добрый распорядок дня, то есть урегулировать все дневные занятия и упражнения, касающиеся как его внутренней, личной жизни, так и должностной. Если ввиду каких-то особых обстоятельств распорядок дня нарушается, то нужно его немедленно восстановить, потому что без такого распорядка жизнь человека напоминает реку, текущую без русла. А если точно распределено все время, то жизнь идет заданным темпом и те занятия, которые необходимо выполнить, никогда не остаются невыполненными.

Если человек установил себе определенный режим: во сколько он ест, во сколько ложится спать, все у него расписано по минутам, вплоть до того, что он будет даже бегом перемещаться по своей квартире, если не успевает поесть в 13:00. Святитель Феофан Затворник говорит, что если бы у человека было определено время для молитвы, то еще за час до этого времени ум человека стал бы подсознательно готовиться, что через час будет молитва.

Некоторым людям, особенно творческим натурам, такая педантичность кажется скучной – такие личности не привыкли себя в чем-то ограничивать. Но в этом и парадокс – этот путь даст человеку возможность заняться творчеством, возможность прорваться дальше. Не обязательно, что он картины начнет писать, но обретение себя – это тоже творчество. Человек отсечет от себя сразу кучу ненужных мыслей. Если у человека нет режима – ему приходится каждый раз волевым усилием определять, например, когда, что ему есть: поесть сейчас или через 15 минут, или до фильма, или после, когда фильм досмотрит… И придется целый час тратить на обсуждение с собой самого ничтожного вопроса. А если у человека есть режим, он на эти мысли даже не отвлекается. Мозг имеет возможность сосредоточиться на действительно важных вопросах жизни.

Когда есть четкий распорядок, то изо дня в день выполняются определенныедобрые упражнения, которые обращаются в хорошую привычку. И мы постоянно все более и более совершенствуемся в них.

Из сказанного об организации своей внутренней жизни и сохранении горения сердца самое главное сводится к одной мысли – хранение совести. Чтобы этому научиться, человек должен исследовать, как прошел день. Если человек уделяет этому хотя бы 5–10 минут в день, то даже если он запутается где-то, он всегда имеет возможность вернуться к той точке, с которой его жизнь начала искажаться. Если он постоянно в суете, он даже не сумеет понять, где он совершил ошибку и стал проигрывать.

Совершенствование в добрых упражнениях возможно только при регулярности.

Например, в спорте мы знаем «закон Джексона»: мышцы будут развиваться, если перерывы в занятиях происходят не чаще 1–2 раза в неделю. Скажем, спортсмен получил какую-то травму и хочет восстановить определенную группу мышц. Если при этом он сегодня занимается, а завтра нет, то толку не будет. Или если он три дня занимался, а три дня не занимался, за эти три дня пропуска мышцы успевают утратить импульс, который им был дан. То есть необходимо хотя бы прийти в зал и минимум полчаса позаниматься чем-то легким, чтобы мышцы были в тонусе.

Или, например, есть система дыхания, рассчитанная на восстановление кровоснабжения, расширение сосудов. Эта система предполагает, что нужно полгода заниматься этим дыханием каждый день. И если хоть один раз пропустить, то придется все заново начинать.

В жизни, конечно, все сложнее, чем в законе Джексона: люди занимаются, делают пропуски, потом опять занимаются, и постепенно развиваются. Просто мы должны понимать, что и в духовной жизни точно так же: если человек один день объедается, в другой день воздерживается, то толку от этого будет мало. Тихон (Агриков) также говорит: «Как научится молиться тот, кто редко молится, а то и совсем не молится?» [36] Успеха какого-то можно достигнуть только при регулярности действия.

Понятие порядка описывается в менеджмент-технологиях теми же мыслями, что и у святых отцов. Например, мысль о том, что хаос во внешнем распорядке вещей передается человеку в его внутреннее состояние.

Если у человека груда документов лежит на столе, то он постоянно вынужден обдумывать, что документы его лежат неуложенными, и мозг никак не может успокоиться, пытаясь удержать в памяти систему, с помощью которой не «потеряться» в этих документах. Он пытается удержать воспоминание о том, что, например, эта вещь лежит там-то, эта – там-то. Если жизнь человека внешне не упорядочена, то ум его не получает возможности концентрироваться. С чем это связано и к каким серьезным последствиям ведет?

Человек лишается возможности сформулировать цель своей жизни, не может внятно объяснить самому себе то, ради чего он живет и то, чем бы он хотел вообще заниматься. Когда внимание постоянно рассеяно, человек лишен возможности выделить в своей жизни самое главное. И если он не может это выделить, то, в итоге, все время занимается тупиковыми вариантами: ездит не на те встречи, не с теми людьми проводит время. Не говорю, что все должно быть меркантильным и упираться лишь в деньги. Все должно основываться на том, ради чего мы здесь живем, ради чего мы существуем. Если человек этого не понимает, он постоянно будет убивать свое время.

Это подтверждает протоиерей Валериан Кречетов: проблемы многих молодых людей связаны с неумением рассортировать все по полочкам. То есть, у человека нет системы внутреннего восприятия поступающего потока информации. В итоге, вся информация располагается в нем хаотично, и осмыслить множество окружающих предметов просто не хватает сил. Оседанию хаоса в мыслях способствует формирование навыка к рассеиванию внимания: например, делая какое-то дело, человек смотрит параллельно телевизор или слушает в наушниках музыку.

Чтобы восстановилась память и выработалось внимание, как утверждает отец Валериан, должна быть следующая ситуация: пустая комната, пустой стол, на столе лежит только одна вещь, тот самый документ, с которым вы работаете, или та задача, которой вы в данный момент занимаетесь. Это не значит, что у нас должна быть одна задача на день, мы можем за день выполнить и 150 задач, и 1000. А если, как часто бывает, лежит гора документов, вы постоянно обдумываете, что с этим делать. Просто, чтобы нас ничто не отвлекало, все должно быть на своих местах, и все должно работать, как конвейер: сделали – убрали и т.д. Тогда внимание вольно или невольно концентрируется. И вы даже поразитесь, сколько у вас дельных мыслей придет в голову. Это будет уже настоящим вдохновением. То есть, чтобы сконцентрировать свое внимание, достаточно просто, следуя этому принципу, убрать со стола все лишнее.

Для всех очевиден факт: чтобы не держать в голове, постоянно не пытаться запомнить что-то, нужно это записать. Даже если вы составили какой-то список дел, которые вы хотите выполнить, или составили план статьи, которую хотите написать, достаточно просто из этого списка вычленить все то, что вы уже сделали, обдумали, и вы с удивлением обнаружите, что оставшиеся несколько строчек тут же сложатся в готовое решение. Когда мы записываем, пользуемся бумагой и ручкой, мы не просто получаем возможность перестать тратить психическую энергию на то, чтобы что-то помнить, мы получаем возможность свою мысль сформулировать. Пока мысль крутится в голове, бывает так, что мы не можем ее никак ухватить, четко выразить. Бывает, если мы ее излагаем на бумаге, то можем увидеть, что мысль вообще абсурдная, хотя в голове она казалась интересной. Или наоборот.

Святитель Феофан Затворник советовал, когда мы готовимся к кардинальному изменению своей жизни, продумываем варианты, как нам что-то исправить в своей жизни, нужно это оформить письменно. Он дает этот совет применительно к исповеди, но можно его применять и к другим ситуациям в жизни. Потому что пока мы обдумываем мысли только в голове, они неопределенны и шатки, они подвержены изменениям, нестройные, но как только мы изложим их на бумаге, то сразу появляется какой-то внутренний порядок. Так же как внутренние перемены в жизни, когда мы их только обдумываем, всегда нерешительны: мы сегодня решили, завтра отказались, но стоит только изложить мысль на бумаге и закрепить свою решимость к изменению жизни в конце исповеди, то все наши намерения получают прочное установление.

Изначально мы давали принципы для ненаркотического творчества, и выяснили, что творчество и является жизнью. Когда же удобнее вести эти записи, обдумывать, как мы хотим дальше жить, творить? Святой праведный Иоанн Кронштадтский советует для обдумывания чего-либо использовать утренние часы, потому что в течение дня и ближе к вечеру, человек уже настолько погружается в суету, что ум его теряет способность к проницательности, способность к концентрации внимания. И он советует: «Ловите же утренние часы, это – часы как бы новой, обновленной <…> жизни» [37].

Когда у меня что-то не получалось при составлении каких-то статей, мне посоветовали делать это после литургии: когда причастился, а до обеда еще есть 2–3 часа. Литургия возвышает человека. К тому же, утром чувствуется какое-то обновление, возрождение, ум абсолютно чист. И вот эти несколько часов можно потратить на решение самых сложных вопросов, потому что ближе к вечеру человек уже к этому не способен: у него отпечатывается в душе все увиденное и услышанное в течение дня.

Нужно уметь отрешаться. Это не означает, что нужно все бросить и уехать куда-то на месяц в Тмутаракань или куда-нибудь в Сибирь. Я имею в виду, что когда в течение дня вы чувствуете, что начинаете сходить с ума от избытка информации, или просто чувствуете, что уже не можете дальше быть самим собой, надо на время отрешиться. Не нужно доводить себя до состояния полного ступора. Если чувствуете, что начали терять самообладание, то ни в коем случае не нужно эту ситуацию форсировать. Надо на время остановиться.

Сделаем небольшое отступление – для родителей, которые считают, что зависимого от наркотиков ребенка можно увлечь карьерой. Можно им посоветовать посмотреть фильм «Джиа». Это биографический фильм о жизни супер-модели Джиа. Она получала по 10 000 долларов в минуту, но пришла в такое состояние, что уже не могла больше сниматься, и чтобы как-то себя простимулировать, ввязалась в наркотики – вопрос о горении сердца там был актуален. Она стала терять саму себя. Ей приходили мысли, что надо все бросить, остановиться, чтобы как-то разобраться со своей жизнью. А она супер-модель, с ней работал Ив Сен Лоран и другие крупнейшие модельеры мира. Все ей говорили: «Ты супер-модель, жить будешь потом, сейчас работай, главное работай». В итоге, она так и «сгорела», потому что вовремя не остановилась. Поэтому хотя бы время от времени нужно уметь останавливаться.

В этом есть и монашеский принцип. Для чего существует отречение от мира, уход в монастырь (временный (трудничество) или постоянный)? По мнению старца Иосифа Ватопедского, для того, чтобы ум, отсеченный от внешних впечатлений, получил возможность собраться.

Интересный факт: у Макария Оптинского бывали сотни посетителей ежедневно. Можно представить, какая это большая нагрузка. И он находил утешение в нищете. Мне стало это понятно только тогда, когда я пришел в скит на Секирную гору. Меня послали туда на несколько дней отдохнуть, так как был перегруз, бессонница, мозг не справлялся с нагрузкой, был на грани нервного срыва, а надо было служить, отвечать на вопросы. А там условия очень суровые. Вот у меня в келье есть папки, компьютер, куча разной информации, книг. А ведь мы, даже когда просто просматриваем свой стол, то постоянно отвлекаемся на предметы, лежащие на нем: этому нужно позвонить, этому ответить, это выкинуть, это бутылка кефира. А на Секирной горе я попал в келью, где есть кровать, стол и стул. И не за что мозгу зацепиться, нечего анализировать, и я был предоставлен самому себе и тогда испытал настоящее блаженство. Другой монах признавался, что, когда приехал в монастырь, мозг сразу переключился на фиксирование каких-то внутренних импульсов. Преподобный Варсонофий Оптинский считал, что только отречение от мира дает человеку возможность достичь равноангельной высоты [38].

Хорошо, если у вас на рабочем месте или рядом где-то будет хорошая духовная книга, тогда просто достаточно открыть и почитать несколько страниц, минут 15–30. Именно духовные книги, а не просто художественные произведения помогают концентрировать ум. Старец Паисий Афонский советовал, как готовиться к молитве, как концентрироваться на молитве: нужно взять духовную книгу, и прочитать несколько страниц [39] (например, «Отечник»). Духовная литература дает возможность познать самого себя, то есть автором поднимается тема, имеющая к вам непосредственное отношение, что помогает уму мгновенно концентрироваться на данном вопросе. Как говорит святитель Феофан Затворник, внимание оковывается этой мыслью, и если этот эффект произошел, можно уже откладывать книгу. К тому же чтение духовных книг дает уникальную возможность подумать о своей жизни.

Священноинок Дорофей в предисловии к своей книге «Цветник духовный» выразил интересную мысль, что человек не имеет внутреннего потенциала, позволяющего размышлять о своем спасении – «Как бескрылая птица не в состоянии взлететь ввысь, так и ум не может додуматься без книг, как спастись».

Как можно прокомментировать слова священноинока Дорофея? По поводу математической формулы мы еще имеем возможность провести какой-то анализ системы, продумать, просчитать. Но, когда дело касается нашего духовного роста, узость нашего горизонта не позволяет нам охватить весь спектр духовной жизни: только читая книгу, которую написали действительно духовно мудрые люди, мы расширяем горизонт и получаем возможность взглянуть на свою жизнь со стороны. Во время чтения духовных книг мы имеем возможность одновременно осмыслить свою жизнь. Когда мы просто спонтанно придумываем, как нам меняться, это часто бывает ошибочно, и те люди, которые ни на что не опираются, которые говорят от своего ума, как правило, совершают ошибки. Человек не имеет способности изрекать истину именно потому, что ум его ограничен. И только тот, кто опирается на священные тексты, может безошибочно разобраться и в себе. Священноинок Дорофей говорит: «Покажу вам превосходный путь к познанию самого себя: этот путь – чтение».

Об этом рассуждал и святитель Игнатий (Брянчанинов). В своей статье «О богомыслии» он писал, что только те люди, которые обладают личным совершенством, высотой богословского образования, способны при жизни размышлять о высоких догматах. А у нас нет ни должного образования, ни чистоты жизни, поэтому мы неизбежно запутываемся. Поэтому «непогрешительное богомыслие» – это чтение. «Желающий упражняться в богомыслии пусть читает сочинения святителей. Такое богомыслие будет самым непогрешительным и самым душеполезным» [40].

Чтобы человек имел возможность внутренне собраться, должна быть какая-торазумная аскеза (от греч.: «упражнение», «отсекаю»). Человек должен постоянно уметь отсекать от себя то, что не относится лично к нему, должен уметь ограничивать внешние впечатления, поставить предел получаемой информации. Даже в принципах менеджмент-технологий Дэвида Аллена прослеживается идея, близкая принципам аскетики. Дэвид Аллен пытался создать систему, предназначенную, в первую очередь, для менеджеров, которые сходят с ума от переизбытка информации. Например, какой-нибудь работник по кадрам в крупной корпорации вынужден познакомиться с сотнями людей, чтобы принять только одного из них на должность.

Можно привести пример из обычной жизни: вам через Интернет нужно купить шкаф-купе с панелями из ДСП, не зеркальный. И вдруг вы видите рекламу: «Зеркальные шкафы с “чунга-чанга”! Посмотрите! Оцените! Оставьте свое мнение!» Вам не нужно никакое мнение оставлять, даже пусть там скидка будет, вам зеркальный шкаф не нужен.

То есть, если мы задали какой-то алгоритм в своей работе – например, работать 8 часов, но нас постоянно отвлекают на решение вопросов, не связанных с нашим внутренним алгоритмом, то после 3–4 раз такого отвлечения мы потеряем способность к концентрации. Как обоняние у человека: мы способны определить только 3–4 аромата. Дальше обоняние теряет свою силу. Некоторые говорят, что японцы придумали острые специи, чтобы убивать микробы, некоторые считают – чтобы восстановить способность языка наслаждаться яствами, чревоугодничать дальше: попробуешь что-нибудь вкусненькое, постепенно вкус притупляется, потом язык обжигается васаби, и опять появляется способность чувствовать вкус.

Так же поступают и те люди, которые злоупотребляют ссылками в Интернете. Например, вам нужно посмотреть документальный фильм, а после него идет реклама: «Если вас заинтересовал этот фильм, посмотрите еще эти 10», и вы дальше смотрите. Заканчивается обычно тем, что человек просидел полночи у компьютера и не успел сделать того, что собирался. А должно быть так: вы «въезжаете» в Интернет, как «по рельсам», и так же, как «по рельсам», из него «выезжаете». Суть в том, что из поступающей информации человек должен уметь извлекать лишь то, что относится непосредственно к его личности, к его призванию, к его внутренней самосути. Из этих 1000000 гигабайт информации человек должен выделить только несколько конкретных, может быть, небольших документов, которые ему необходимы. Все осознать, воспринять и уложить по полочкам человек просто не способен. Соответственно, большинство информации он должен уметь просто отсеивать.

Особое внимание следует уделить нестяжанию и молчанию.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) рассказывал об авве Данииле Скитском [41], которого встречали 5 000 монахов. Они просили дать им наставление. Авва Даниил сказал, что, «если желаете спастись, то держите нестяжание и молчание: потому что в этих двух деланиях – все монашеское жительство». Этот короткий совет Игнатий (Брянчанинов) объясняет так: нестяжание означает – держать свое сердце «в свободе от всего земного», а молчание дает человеку возможность «непрестанно глядеть в свое сердце».

О молчании говорил преподобный Серафим Саровский, когда учил молиться: «Молчи, непрестанно молчи».

По поводу нестяжания старец Паисий говорил, что женщинам тяжело концентрировать свое внимание, потому что они слишком много внимания обращают на какие-то там завитушки на тарелочках для еды. Нельзя, чтобы было две с цветочками, а одна – с кружочками. У мужчины, например, можно спросить, какого цвета лампа на его рабочем столе, за которым он работает 10 лет. Он может не ответить или удивиться, что у него вообще есть лампа. Поэтому, когда женщина ходит по магазинам, ее сердце, то есть ее внимание, постоянно останавливается на разных предметах и она теряет возможность концентрации.

Отец Антоний (Голынский) писал: «Приучай себя довольствоваться только необходимым. Все лишнее требует и лишней заботы, отнимает часть времени…»; «никогда не давай свободы своим желаниям, это губит душу и помрачает ум. Насколько стеснишь свои желания, насколько будешь уединяться и безмолвствовать Бога ради, настолько и Господь будет с тобою…» [42]. Он считал, что даже деловые отношения и, вообще, весь образ жизни нужно до предела упростить, чтобы не было лишних забот о внешнем, чтобы избегать рассеяния ума. Кому-то это покажется неважным, но даже самые современные изыскания в области менеджмента, в области менеджерских технологий, согласуются с мыслью отцаАнтония. Так, Дэвид Аллен пишет, что не следует иметь те вещи, которыми вы не пользуетесь.

Какая-либо вещь является не только материальным объектом, но и определенным объемом информацией, хранимой в памяти. Когда ум обременен мыслями о многих предметах, которые нужно починить, передать, обменять и пр., он не в состоянии будет работать продуктивно. А когда таких вещей станет очень много, он вообще войдет в состояние какого-то постоянного ступора. Ум здесь можно сравнить с человеком, которые пытается рассмотреть какую-та картину, но не может сделать того, так как смотрит через ветки. То есть ум пытается разобрать какой-то вопрос, но не может направить на этот вопрос внимание, так как внимание постоянно на что-то отвлекается.

На этот счет можно привести образ, описанный Блезом Пасклем. Уму величайшего в мире судьи достаточно скрипа флюгера, чтобы нарушилось течение его мыслей. «Не удивляйтесь, – пишет Блез Паскаль о судье, – что он рассуждает плохо: муха жужжит над его ухом; этого довольно, чтобы сделать его неспособным к правильному решению». Это животное «беспокоит его рассудок и смущает эту могучую мысль, правящую городами и царствами».

Понятно, что вместо мухи ум человека могут отвлекать различные внутренние движения. Вот, желудок заурчал и просит пищи. А вот вспомнилось лицо обидчика и захотелось ему отомстить. А вот из ума не выходит желание приобрести какую-то вещь, и пока это желание стоит в уме, ни на каком другом вопросе сосредоточить внимание не получается. В этом смысле можно сказать, что воздержание, безгневие и нестяжание помогают уму человеку стать способным к внимательной деятельности.

По поводу нестяжания святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет: «Если удержана безделица сердцем, не может сердце наследовать покаяния: эта безделица развлекает его» [43].

Все тот же Дэвид Аллен отмечает, что мысли занимают в сознании одинаковое место: мысль о том, что нужно купить корпорацию, и мысль о том, что нужно в магазине купить пакет молока – в сознании они занимают одно и то же место, определенный объем памяти. Соответственно, если вы концентрируете внимание на каком-то пустяковом вопросе, на какой-то безделице (например, что вам нужно купить флэшечку непременно с зеркальным напылением, с красивым камушком), то эта мелкая мысль может не дать вам возможности сконцентрироваться на чем-то очень важном. По мысли Исаака Сирина, «в какой мере ум освобождается от уз попечений (забот о земном), в такой просветляется он» [44]. Конечно, это было написано в далекой древности для отшельников. Но в какой-то степени мы можем это использовать в нашем повседневном опыте. И этот опыт Дэвид Аллен формулирует земными категориями, для людей нашего века: «Если ты не пользуешься этой вещью – откажись от нее». Не надо свой дом превращать в свалку ненужных вещей, потому что каждая новая вещь занимает в сознании определенное место, и вам непрестанно придется помнить о том драном одеяле, что лежит у вас в шкафу. Эта идея очень близка идее нестяжания. Для человека, который пытается заниматься бизнесом или еще чем-то, большим препятствием могут стать какие-то маленькие ненужные вещи. Например, несколько йен, которые остались после поездки в Японию, или каталог из магазина, который вам прислали. Эта коробка ненужных вещей будет постоянно мешать вашей возможности концентрироваться, так как занимает в сознании определенное место. И Аллен предлагает определенные технологии, как, не выбрасывая эти вещи, лишить их возможности отнимать внимание. Мы не будем на этом останавливаться.

Схиигумен Савва, говоря о нестяжании, показывает, что «для чистой молитвы необходимо ум освободить от отягощающих его образов вещества» [45].

Тот человек, который не заканчивает свои дела, никогда не сможет молиться. Эта мысль подтверждается данными современной науки.

Послушание. Способность концентрировать внимание и творить человек получает, когда он советуется с опытным духовным наставником, потому что, по мысли схиигумена Саввы, человек, который не советуется, делает все сам, всегда находится между двумя полярными состояниями – между тщеславием и отчаянием. То есть ему пришло на ум что-то сделать, он делает это и у него получилось – тогда он тщеславится: «Какой я молодец, как хорошо все придумал». А если что-то не получилось, он отчаивается. Человек же, который делает все с советом своего духовного отца, получает возможность освободиться от этого шквала помыслов. Получилось: «Ведь я не сам сделал – подсказали»; не получилось: «Слава Богу».

Суть обета послушания не в порабощении человека, а наоборот, в том, чтобы дать ему возможность сконцентрироваться. Схиигумен Савва говорит, что награда послушнику – чистый ум, потому что именно такие отношения с духовником способны обеспечить человеку кристальную ясность ума, когда он уже не отвлекается ни на что, и способен весь свой потенциал обратить на определенную задачу. И примечательно, что упомянутый в начале 8 части иеромонах Рафаил (Нойка) считал, что способность различить тончайшее духовное действие, услышать «веяние тихого ветра» Божия достигается с помощью послушания.

Вместо постскриптума

На этом беседы были прерваны и далее автор не смог их продолжать, так как ему необходимо было возвращаться в монастырь. Может, и символично, что у цикла «Горение сердца» нет ярко выраженной точки? Возможно ли вообще поставить точку в разговоре о нравственном совершенствовании человека?

Мысли, озвученные в «Горении сердца» получили развитие в циклах бесед «Преодолеть отчуждение»: Лекции о унынии, депрессии, о уходе в игру и в экстремальные активности», «Остаться человеком (жизнь сердца): Офисы, мегаполисы, концлагеря». В беседах этих циклов тема жизни сердца является одной из ключевых. В этих циклах проблемы, с которыми сталкивается личность, рассматривались в том числе и с точки зрения светских авторов. То, что разыскивается ими, оказывается, уже найдено святыми отцами.

Даже для светских людей очевидным является, что без внимания к внутренней жизни человека настигает кризис. Он может на первых порах проявляться как неспособность написать, например, дипломную работу. Некоторое время назад были у человека какие-то мысли, теперь их нет. И ничего он поделать не может. Кризис мысли выражается в том, что человек может только пересказать чужие мысли, но целостно их охватить, творчески осмыслить и применить к своей работе – уже не может. Он перечисляет даты, факты, но не видит объединяющих их связей. Кризис личности транслирует свое разрушительное воздействие и на другие сферы человеческой жизни.

Человек не может понять, как вести себя с родителями и коллегами. Он не чувствует ситуации. А ведь жизнь становится все более и более непредсказуемой, поэтому способность вчувствоваться в ситуацию является тем качеством, без которого человеку трудно сориентироваться в жизни. Изменчивость жизни и ее непредсказуемость ставят человека, умеющего действовать только по заранее заданному алгоритму, в крайне затруднительное положение.

Как воспитывается эта способность? Этот вопрос разбирался в указанном выше цикле «Остаться человеком». Даже по признанию светских авторов эта способность тесно связана с совестью человека.

В частности, всемирно известный психиатр Виктор Франкл объясняет, что смысл ситуации человек может постичь с помощью совести. Совесть он определяет как «способность находить неповторимый и уникальный смысл каждой ситуации». Он говорит, что «совесть – орган смысла». Если человек может воспринять смысл, то на общем фоне действительности он может открыть возможность «изменить действительность» (из книги Виктора Франкла «Доктор и душа: Логотерапия и экзистенциальный анализ» (переводчик Любовь Сумм).

Отсюда становится понятным, какие проблемы человека ожидают при утрате совести. Он перестает видеть смысл конкретной ситуации, перестает понимать, как он может ситуацию изменить. И дело касается не только утраты смысла относительно конкретной ситуации. Дело касается вообще ощущения утраты смысла жизни. Виктор Франкл вводит понятие, выражающее это ощущение – «экзистенциальный вакуум». Сраженные ощущением бессмысленности собственного существования, люди стремятся загрузить себя какими-то занятиями, искусственно создаваемым напряжением, употреблением психоактивных веществ – лишь бы не оставаться один на один со своим сознанием. Вот что пишет Виктор Франкл о экзистенциальном вакууме, порождаемым утратой смысла (соотносится со строем бесед «Горение сердца»).

В современной аддиктологии есть понятие «self» (нечто вроде глубинного осознания себя). Сейчас не будем разбираться, как именно аддиктология комментирует это понятие. Если посмотреть на него с позиции христианского мировоззрения, то оно наводит на мысли о совести. То, что аддиктологи пишут о последствиях разрыва связи с селфом, перекликается с тем, что было сказано о последствиях жизни вопреки совести: «Теряя связь со своим селфом, человек не имеет возможности устанавливать необходимые для него экзистенциально важные контакты с селфом других, значимых для него близких людей. Это приводит к формализации отношений, к потере их эмоциональной значимости, поверхностности и стереотипности. Человек превращается в Механического робота, выполняющего определённую программу» [46]. При суете и паталогической занятости работой у человека возникает спектр проблем, выражающихся, в том числе, в «ослаблении творческих реализаций, потери спиритуальных целей» [47].

Вместо живого сердца, откликающегося на мир, у человека внутри – словно кусок деревяшки. Если человек не выходит из этого бесчувствия, он запутывается по жизни, так как не может вчувствоваться в социальную ситуацию. При том давлении, которое оказывает на человека окружающая действительность, выжить как личность он может только при наличии живого сердца. А оживляется оно через хранение совести и духовную жизнь.

К этому вопросу пытаются подобраться светские авторы. У них рождается понимание, что мир настолько сложен, что найти в нем ориентацию можно только при наличии определенного мировоззрения. В частности, здесь можно указать на книгу Стивена Р. Кови, Ребекки Меррил «Главное внимание главным вещам. Жить, любить, учиться и оставить наследие». Авторы приходят к пониманию того, что в мире существуют определенные законы (принципы). Если человек учитывает в своей деятельности их характер, то его жизнь становится причастной развитию. Если он будет пытаться их отвергать, то при всех своих усилиях идти вперед, он будет лишь биться головой о стену. Ощутить эти принципы мироздания человек может с помощью совести («Когда мы бесстрашно ставим цели, не слишком согласованные с принципами и совестью, мы часто получаем нежелательные результаты, влекущие за собой уныние и цинизм»; «Совесть – та нить, что соединяет нас с истинным жизненным направлением, «точным севером», с теми принципами, которые делают возможными спокойствие и высокое качество жизни»; «Совесть связывает нас как с вековой мудростью, так и с мудростью собственного сердца»; «Только пребывая в контакте со своим внутренним миром, можно достичь мудрости, необходимой для эффективного выбора»; «Только установив контакт с собственной совестью, мы способны зажечь в себе внутренний огонь»; «Просвещенная совесть оказывает благотворное влияние на каждый аспект нашей жизни»).

Конечно, не все взгляды светских авторов, на чьи книги приводятся ссылки, абсолютизируются. Из того факта, что в данном сочинении цитируются некоторые их мысли, вовсе не следует мысль о интеграции светской психологии в христианское мировоззрение. О светских авторах упомянуто не в том смысле, что истину следует искать у них. А в том, что и они начинают понимать, что желающему найти ориентацию в жизни нужно отказаться от позиции «все будет так, как я хочу и как я сказал». О них упомянуто для того, чтобы показать: они пытаются подобраться к тому, что мы, христиане, изначально имели в Православии, если, конечно же, внимательно читали творения святых отцов и признанных Церковью духовных авторов.

С точки зрения одного из них, Евагрия Понтийского, гнев (раздражительность) и уныние повреждают созерцательную способность ума. Ум в этом случае не может ясно видеть логосы мира – те законы или принципы, на основании которых существует мироздание (эта мысль Евагрия Понтийского разбиралась схиархимандритом Гавриилом (Бунге) в его книгах «Гнев. Злоба. Раздражение: Учение Евагрия Понтийского о гневе и кротости», «Тоска, уныние, депрессия: Духовное учение Евагрия Понтийского об акедии» (см. особо конец второй книги)).

Мысль Евагрия Понтийского указывает на возможную причину того, что человеку, например, не удается написать дипломную работу. В силу того, что человек испытывает внутреннее смущение, его ум не видит ясно логосы (смысловые нити) главных тем работы. Если через обращение к христианским добродетелям смущение будет преодолено, то человеку станет понятно, как разрешить вопросы, которые до этого казались неразрешимыми. Появится как бы «дверь в стене».

Вопрос о том, как найти ориентацию отчасти можно назвать вопросом, связанным с темой творчества. Ведь и жизнь, если человек включается в нее на основании веры и живой совести – уже не бытование, а жизне-творчество. Человек при таком жизне-творчестве ищет идеи, которые могли бы ему помочь при различных трудностях и стремительно меняющихся обстоятельствах сохранить себя как личность.

Проблема поиска идеи, которая позволила бы изменить жизнь в лучшую сторону, не близка ли проблеме поиска идеи, которая могла бы стать ядром художественного произведения? Как ищется идея? И на основании каких принципов развивающееся творчество не угасает? Ведь известно, что многие люди к 37–40 годам «исписываются». Людям становится тошно жить. Они попадают в кольцо безысходной скуки и, как им вырваться из него, не знают.

Некоторые мысли по данным вопросам были приведены в цикле бесед «Горение сердца». Темы, послужившие основанием для бесед данного цикла, получили дальнейшее развитие в цикле бесед «Искра жизни» (URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/narcomania/). Если в цикле «Горение сердца» темы разбирались более с богословских позиций, с привлечением данных из тех источников, которые православные христиане считают для себя авторитетными, то в беседах цикла «Искра жизни» упор сделан на аргументы, которые могли бы свидетельствовать сами за себя (некоторые аргументы заимствованы из сочинений Ивана Ильина «Путь к очевидности» и «О художественном совершенстве»).

Цикл «Горение сердца» можно завершить словами преподобного Иоанна Лествичника. Он писал, что, если душа, изменив себе, погубит теплоту, то пусть исследует прилежно, по какой причине она лишилась теплоты. И да обратит человек на ту причину весь труд свой, «ибо прежнюю теплоту нельзя иначе возвратить, как теми же дверьми, которыми она вышла»[48]. Так сложилось, что путь обратно находится по принципу: помогая другим – помогаем себе. Когда человек делает что-то для ближнего, то непостижимым действием Промысла Божия, он разрешает и свои затруднения.

На этот счет можно привести историю, рассказанную одним мужчиной. Он как-то ехал на машине по степи вместе с одной женщиной. Началась снежная буря. Вдруг машина заглохла. Остаться в машине означало умереть от переохлаждения (одеты они были довольно легко). Было решено идти. Но куда? На расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Тем не менее, они пошли.

На определенном этапе пути женщина сказала, что идти дальше не может. Она просила оставить ее. Она полагала, если мужчина пойдет один, то у него есть хоть какие-то шансы, а с ней он пропадет. Но тот сказал, что не бросит ее. Когда им попался на пути стог сена, мужчина закутал спутницу в этот стог. Он хотел защитить ее от холода на то время, пока будет искать помощь. В случае успеха он твердо решил вернуться за ней.

Во время своих поисков он наткнулся на дверь жилого дома (дом из-за метели не был виден, мужчина именно наткнулся на дверь). Зайдя внутрь, он успел сказать, что в стогу сена находится женщина, и тут же потерял сознание. Женщину нашли, и всё закончилось для обоих благополучно.

Мужчина потом анализировал происшедшее. И вот к какому выводу он пришел. Пока он прятал женщину в стог сена, изменилась траектория его маршрута. И вследствие этого изменения он вышел к дому. А если бы не стал заботиться о спутнице и пошел бы своей дорогой, то траектория его маршрута была бы иной. Он убежден, что при таком варианте развития событий он не вышел бы на дом и не нашел бы спасительную дверь.

См. также «Талант: благословение или проклятие?» 

[1] Неопалимой Купиной называют горящий, но не сгорающий терновый куст, в котором Бог явился пророку Моисею.

[2] См.: «О молитве», §3; «О лжи и предательстве», §3; «О религиозной искренности», §4, 5 из книги Ивана Ильина «Аксиомы религиозного опыта».

[3] См. «200 глав о духовном законе», §69 среди творений преподобного Марка Подвижника, представленных в первом томе книги «Добротолюбие».

[4] Беседа проведена в дневном стационаре епархиального отдела по противодействию наркомании и алкоголизму Санкт-Петербургской епархии «Саперное» в феврале 2013 года.

[5] Иеромонах Соловецкого монастыря Дети, которых теряют родители: «Готы», и не только они

[6] Аскетизм: Иеросхимонах Иероним (Соломенцев) и монах Климент (Леонтьев)/Сост. мон. Арсений (Святогорский). М.: АНО «К Свету», 212. С. 40.

[7] Достоевский Ф.М. «Преступление и наказание». Часть 6, § 2.

[8] «Победить своё Прошлое»: исповедь – начало новой жизни

[9] Николай Сербский (Велимирович), свт. Миссионерские письма. М.: Изд-во Моск. подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2003. С.30-31.

[10] Николай Сербский (Велимирович), свт. Мысли о добре и зле: [Перевод] / Свт. Николай Сербский. М.: Изд-во Моск. подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2001. С. 52.

[11] Часто у наркозависимых так бывает. Так, один рассказывал, как он приехал пожить к родственникам, чтобы прийти в себя, но они представились ему семейством киллеров. Ему казалось, что он лежит на чемодане с оружием, а это семейство убивает людей, растворяет трупы в кислоте в ванной, эта кислота течет по трубам. Он говорит: «Я лежу и понимаю, что очередь сейчас дойдет до меня!» Подобные ситуации в жизни являются не только следствием наркотической зависимости.

[12] Цикл бесед «Познать свое призвание и следовать ему» (№ 17а – 17в).

[13] Ильин И. Аксиомы религиозного опыта. Т.2. гл. 16. Огни личной жизни.

[14] Там же.

[15] Ильин И. Аксиомы религиозного опыта. Гл. 2 «О духовности религиозного опыта».

[16] Гностики – древние еретики IV века, которые пытались совместить христианство с языческими культами. Я вам такой пример приведу: нимб на иконе. На языке иконописи нимб означает, что человек включен в нетварный свет, то есть, находится в блаженстве. Золотой нимб – образ нетварного света, где живут святые. А если на икону посмотрит какой-то экстрасенс, он скажет: «О, это аура». Вот на Соловки приезжали экстрасенсы, тоже говорили про ауру. Но эти параллели проводить нельзя. Нельзя в христианстве видеть следы какой-то экстрасенсорики и на основании данных иконописи и святоотеческих творений думать, что древние Пересвет и Ослябя обладали техникой «бесконтактного боя». То есть все эти попытки увидеть в христианстве следы какого-то тайного оккультного знания, не выдерживают критики.

[17] Фильм «Привидение» (с Кевином Спейси) с точки зрения христианства: герой, когда он стал привидением, убил двоих людей (был виноват), вступил в блуд, взяв на себя тело героини Вупи Голдберг. После этого его озаряет свет (мол, открываются врата Рая) и он спокойно, обагрив свои руки кровью двух людей, уходит в свет.

[18] Ильин И. Аксиомы религиозного опыта. Гл. 2 «О духовности религиозного опыта».

[19] В этом фильме «Привидение» Бог вообще не упоминается. Все происходит автоматически: умер – и в Рай без вопросов.

[20] «Хлысты» – русская мистическая секта, образовалась во 2-й пол. XVIIв.

[21] Ильин И. Аксиомы религиозного опыта. Гл. 2 «О духовности религиозного опыта».

[22] Ильин И. Аксиомы религиозного опыта. Гл. 25 «Приобщение Свету».

[23] Игнатий (Брянчанинов), свт. Аскетические опыты. Том I, глава «Об отшельнической жизни» «Приношение современному монашеству», том V

[24] Антоний (Голынский), свящ. Путь умного делания. О молитве Иисусовой и божественной благодати.

[25] Песня Чиж &Co. «Такие дела», 1993 г.

[26] Жизнеописание о. Серафима (Роуза) можно найти в книге «Не от мира сего». Также можно обратиться к книге «Православие и религия будущего».

[27] Жизнеописание иеромонаха Серафима (Роуза).

[28] Иоанн (Крестьянкин), архим. Опыт построения исповеди. Сергиев Посад: изд. Сретенского монастыря. С. 62

[29] Великие русские старцы: Жития, чудеса, духов. наставления / [Под общ. ред. игумена Аристарха (Лоханова) М.: Трифонов Печенг. Монастырь; «Новая книга»; «Ковчег», 2000. С. 159-160

[30] Кречетов В., прот. Как жить по вере сегодня в России? М.о., п.Кратово: Изд. Храма Державной Божией Матери, 2009. C.86-87

[31] Игнатий (Брянчанинов), свт. Аскетическая проповедь.

[32] Тихон (Агриков), архим. Пастырское богословие. Том 1.

[33] Данилин Г.В. «LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости». М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001.

[34] Поучения Оптиной пустыни Иеромонаха Никона памяти Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия

[35] Тихон (Агриков), архим. Пастырское богословие.

[36] Там же.

[37] Святой праведный Иоанн Кронштадтский. «Моя жизнь во Христе».

[38] Прп. Варсонофий Оптинский. Духовное наследие.

[39] Старец Паисий Святогорец. Слова. Том 4. «Семейная жизнь».

[40] Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова. Том V.

[41] Игнатий (Брянчанинов), свт. Из писем монашествующим

[42] Антоний (Голынский), свящ. Путь умного делания. О молитве Иисусовой и божественной благодати.

[43] Там же.

[44] Исаак Сирин, прп. «Слова подвижнические».

[45] Полное собрание проповедей и поучений схиигумена Саввы.

[46] См. «Спиритуальная сфера» из книги Ц.П.Короленко, Н.В.Дмитриевой «Психосоциальная аддиктология» («Олсиб», 2001).

[47] Там же. См. «Ургентная аддикция».

[48] Из творений преподобного Иоанна Лествичника, расположенных во втором томе книги «Добротолюбие».