Иеромонах Соловецкого монастыря РОДИТЕЛИ И ДЕТИ (часть 2): Бесполезно ли воспитание?

Данный текст представляет собой расшифровку беседы иеромонаха Соловецкого монастыря с сотрудниками центра социальной адаптации свт. Василия Великого. В беседе разбирался вопрос, является ли бесполезным или нет дело, которым мы, – и педагоги, и воспитатели, и священники, – каждый с своей стороны, занимаемся? Речь идет о воспитании. И тема беседы формулируется так: Бесполезно ли воспитание?

Вопрос этот важен. Ведь, когда мы чем-то занимаемся, необходимы веские аргументы, которые помогли бы нам продолжать делать, что делаем. Ведь если человек знает, что его усилия полезны и нужны, он делает свое дело несмотря на встречающиеся трудности. Если же человек видит, что никому его усилия не нужны, что никого идеи, реализуемые им, не греют, то руки у него опускаются очень быстро. Если человек знает, что у дела, которое он делает, есть перспектива, то его не смущает то, что на некотором этапе своей деятельности он не наблюдает её плодов. Он спокойно делает свое дело. Он знает, что семя, которое он сеет, принципиально может взойти.

В беседе было решено поделиться некоторыми мыслями и наблюдениями, а также – описаниями ситуаций, которые могут стать необходимыми аргументами, поддерживающими нашу надежду.  Во время беседы буду просить директора центра рассказать истории, которые произошли на самом деле и которые комментируют повествуемое. Здесь ничего никому не навязывается. Каждый человек, знакомящийся с приведенными мыслями, наблюдениями и описаниями ситуаций, выводы может сделать сам.

Повторение некоторых мыслей с прошлой беседы

Начать хотелось бы с мысли, на которой мы остановились в прошлый раз, когда говорили о том, как нужно общаться с трудными людьми вообще. Речь шла даже не столько о ваших воспитанниках, сколько о мужьях, сыновьях — о ком угодно. Сейчас все люди очень сложные.

Хотел бы привести слова человека, который обладает большим жизненным опытом. Это писатель Виктор Николаев, который не просто пишет книги, – он ездит, общается с людьми, то есть опыт у этого человека колоссальный.

После общения с беспризорниками и детдомовцами, когда он посещал колонии для малолетних, он обобщил свой опыт, свои впечатления в книге «БезОтцовщина». Очень понравились его слова: «Подростки с их искореженной психикой и разбитой судьбой, как никто, мгновенно чувствуют фальшь, подлость, вкрадчивое заигрывание, и, наблюдая подобное, сразу отворачиваются от такого человека. Вернуть же их расположение к себе после этого очень и очень сложно. А чаще невозможно»[1].

***

Как было сказано в прошлый раз, архимандрит Трифон (Новиков), окормляющий Сергиево-Посадское СИЗО, говорил, что люди, которые там находятся, мгновенно видят, кто ты есть. Если будешь играть какую-то роль, то они очень быстро это почувствуют. А если ты искренен, то, даже испытывая к тебе какое-то недоверие, все равно рано или поздно они тебе поверят. Это как с золотом: даже если его запачкать, то достаточно потом чуть-чуть потереть, чтобы было стало ясно, что это золото.

***

Восстанавливая основные тезисы прошлой беседы в памяти тех, кто на ней присутствовал, еще раз повторю, что вера в человека не означает глупой наивности; веря в возможность возрождения для человека, мы не должны уподобляться в поступках сентиментальным старичкам и старушкам – например, оставлять ценности без присмотра, «ключи от квартиры, где деньги лежат», по выражению Остапа Бендера.

Мы учитываем, что у человека было греховное прошлое. Допустим, человек, имеющий печальный опыт употребления наркотиков, способен обычно весьма талантливо манипулировать людьми, раздавая клятвы и обещания, уверяя в благих намерениях.

Поэтому, веря, что и этот человек может духовно возродиться, мы всё-таки отвечаем ему «нет»: «Я понимаю, что тебе нужны деньги, но, зная тебя, я понимаю, что тебе это будет не во благо. Если ты говоришь, что тебе надо завтра поесть – давай, приезжай, я дам тебе еды, бутерброды, заберешь с собой. Но я считаю, что деньги для тебя не полезны». Если мы искренни – человек на такой ответ не обидится.

Люди, особенно с наркотическим прошлым, начинают по привычке настаивать: «Что ты мне постоянно запрещаешь!?». Однако со временем они перестают «давить», потому что чувствуют, что вы говорите справедливо. Для них очень важно, что вы говорите правду не под влиянием собственных эмоций: «Ты такой плохой, ты меня всегда обманываешь…», а вы говорите по существу – это черное, это белое. Им больше ничего не надо. Они видят, что вы говорите так, потому что у вас есть определенные твердые жизненные принципы.

О Центре. Усилия направить на молодых

То, чем, в частности, этот Центр занимается, – вещь очень нужная и важная. Как считают некоторые исследователи, на антинаркотическую пропаганду тратятся колоссальные средства. И здесь вопрос скорее не в том, что если есть такие средства, то почему их на это не тратить? Вопрос поставлен неверно. Вопрос в том – нужно ли их тратить?

По мнению ряда исследователей, самая опасная, уязвимая группа – это подростки 14-16 лет, так как это возраст, когда решается вопрос: человек либо пойдет по нормальному пути развития, либо – по пути развития криминальному.

Потом, когда он уже чуть подрастет, подразберется в жизни, в принципе, войти в криминальную среду будет уже не так легко – появится перспектива работы, определенные представления о жизни, и он хотя бы узнает, что такое боль, столкнется с тем, что может быть очень плохо в жизни, получит отрицательный опыт. Подросткам же обычно море по колено.

Колоссальные деньги тратятся на попытку вернуть к нормальной жизни людей, которые уже сформировались, людей 30-летних. Но если бы заниматься ими, когда они были более молодыми, когда они еще только-только думали о жизни, то эти средства можно было бы сократить. Возраст 14–16 лет и, возможно, чуть постарше, – это самый уязвимый период, и если бы сосредоточить все усилия именно на этой группе, то такого колоссального масштаба проблем, по крайней мере, с наркотиками, может быть, удалось бы избежать.

Хотя через ваш Центр прошло не так много воспитанников – несколько сот, но, как мы с Иулианией Владимировной говорили, на самом деле, эта цифра – колоссальная. Из нескольких сотен воспитанников более половины не возвращается к преступной деятельности.

На первый взгляд, цифра небольшая, но если представить, что за каждым человеком, который сознательно выбрал преступную деятельность, стоит еще множество людей, которых он в это дело вовлекает… У вас личности попадаются очень харизматичные, в своем роде. Мне приходилось знать людей, которые втянули в употребление наркотиков десятки, а то и сотню человек, потому что они были харизматичными наркоманами.

Напротив, тот человек, у которого были криминальные склонности, но он нашел себя и, по-новому переосмыслив свою жизнь, начал жить нормально, – этот человек обладает уже уникальным опытом, и он в течение своей жизни поможет перестроиться и другим. То есть, вы-то не видите, что происходит потом. Но эти люди в свой «водоворот» затягивают и других – детей своих они будут воспитывать уже в соответствии с правильными принципами. Выходит, спираль от этого человека будет закручиваться или в добро, или во зло.

Если смотреть на вашу работу с точки зрения профессора С.Г. Кара-Мурзы, это молекулярная работа, и только так и можно действовать. То есть, то, что вы помогаете кому-то доучиться – это уже великое дело. Этот 16-летний парень, если ему не дать доучиться, в принципе, все с ним дальше ясно – все пойдет далее по накатанной дороге. В итоге общество получит вскоре антисоциального элемента, которого можно только изолировать и еще тратить на него средства, чтобы кормить и обслуживать. Если же здесь дать ему опыт нормального поведения, получится нормальная социально адаптированная личность, человек сможет в дальнейшем принести даже какую-то пользу обществу.

Когда мне приходилось собирать какую-то информацию (она не за один день возникла, может быть, копилась в течение многих лет), общался со многими людьми и всегда задавался вопросом о том, нужно ли вообще то, что я делаю или же всё это вообще бесполезно, и я напрасно трачу время. Несколько лет назад сильно утешили слова святителя Феофана Затворника о том, что семя, брошенное с любовью, непременно прорастает. Может быть, не сразу, но непременно прорастет.

Иулиания Владимировна, вы не могли бы рассказать об уроках рисования, чтобы прокомментировать эту мысль?

Комментарий: об уроках рисования

– Иулиания Владимировна (исполнительный директор Центра социальной адаптации святителя Василия Великого (Санкт-Петербург): Это уроки рисования в Колпинской воспитательной колонии, которые на протяжении уже долгого времени проводит Виктор (иконописец).

Он очень хороший человек, необыкновенный в том смысле, что очень открытый и понимающий. Его любовь и открытое отношение ко всем людям – передаются. Я видела, как проходят эти уроки рисования: очень часто бывает, что приходят на занятие люди, садятся и — засыпают. Почему это происходит, что они засыпают? Они чувствуют безопасность, потому что ночью спать очень тяжело – человек во сне крайне беззащитен. Некоторым вообще там не дают спать. Эта возможность поспать выпадает на занятии – поспать 1,5–2 часа.

И он, у которого много заказов на иконы, у которого очень много дел, очень умный человек, образованный – он каждую неделю ездит в Колпинскую колонию проводить уроки рисования, чтобы пришла небольшая компания молодых людей поспать, потом попить чай и уйти. Но в тот момент, когда пьют чай и когда спят, Виктор разговаривает и, как он, смеясь, говорит: «Я богословствую. Я им говорю о Боге, о любви. Они спят. Кто-то послушает. Потом мы пьем чай, я тоже рассказываю какие-то истории».

Причем он не обличает и не говорит: «Как? Я ведь такой занятой человек, приехал к вам, а вы тут мне такое устраиваете?». Ни одного слова претензии. Хотя ему ехать – «за семь верст киселя хлебать» – пока доберешься до этого Колпино. А вечером, зимой, выйти из этой колонии, машины у него нет, и там никакого транспорта нет. Пока дойдешь до этой электрички – место такое…

Но это очень важно. Потом многие из тех, кто был в этой группе, говорили, что у них остались удивительные воспоминания, связанные с тем, что в месте, где для добра и чего-то человеческого, сокровенного, для Божественной любви, нет места, – вдруг появляется человек, который несет всё это.

Сила воздействия сравнима с силой целой машины ФСИН (воспитатели, режимники, опера). А этот человек приходит всего раз в неделю, и его помнят. В памяти это остается навсегда.

– Вы рассказывали, что те, кто ходил на занятия, интересовались потом, чем живет этот человек и что заставляет его ходить сюда. Они уже по выходе из колонии начинали как-то узнавать.

– иером. Прокопий: Туда приезжает очень много представителей разных организаций, в том числе, негосударственные организации, благотворители и те, кто привозит гуманитарную помощь, но я не видела, чтобы те, кто потом выходили из колонии, с ними искали встречи так, как с Виктором. Приезжали даже просто поговорить, попить чаю в его маленькой мастерской.

В душе мы все очень отзывчивые, и когда мы чувствуем нечто подлинное, настоящее, мы тоскуем без этого, нам это нужно, хотя мы можем сопротивляться и говорить, что это все бредоносно и ничего в этом такого нет…

Комментарий: бабушкины Пасхальные куличи

– Я вспоминаю свою бабушку. Моя бабушка прожила достаточно долгую жизнь. Знаю, что каждый раз перед Пасхой в Чистый Четверг она шла днем, между службами, на рынок и закупала все, чтобы испечь куличи и приготовить пасху. Делала это все сама, дома.

Она была уже очень старенькая, у нее болело сердце, все время на таблетках, но все равно она ходила. Каждый год так повторялось.

В последние годы я говорила ей, что это не имеет никакого смысла, но, если уж так важно съесть этот пасхальный кулич, можно же купить кекс «Весенний» или поехать в Лавру – там продают освященные – чтобы не было каких-то сомнений в том, что это действительно то, что необходимо вкушать на Пасхальной трапезе.

Но каждый год она ходила. И это был целый ритуал – она никого не пускала на кухню, она молилась, всех просила: «Только не повышайте голос, все опадет, куличи не любят, когда кто-то ссорится. Только не открывайте окна, потому что будет сквозняк…».

То есть, она чувствовала, что происходит какое-то таинство раз в году дома, что-то необыкновенное.

И вот она летом умирает.

Приближается Пасха, идет Страстная Седмица. Я с удивлением, даже не понимаю почему, в четверг иду на рынок, закупаю продукты и всё делаю так, как делала моя бабушка. Меня это так поразило – я даже не могла понять, почему я это делаю – у меня была масса дел, я была занята. Сколько раз я ей сама говорила, что это не имеет ровно никакого смысла.

Тем не менее, сейчас, хотя столько уже лет прошло после того, как она умерла, (а я хочу сказать, что я хозяйка никудышная, много времени провожу на работе), но что касается Пасхальной трапезы и того, что в Четверг после Литургии нужно идти все закупать и уже в Пятницу, после выноса Плащаницы, начинать все делать – это незыблемо.

Только таким образом мы можем кого-то научить. Это невозможно почерпнуть из книги или как-то научиться… Это как некоторые традиции, которые передаются от одного человека к другому.

Мне видится, что социальная реабилитация и работа с нашими детьми зиждется во многом на той же самой устной традиции и на том, что мы делаем.

Комментарий: традиция походов в кофейни

– Я вспоминаю группу ребят, с которыми мы ездили на Юг. Потом несколько раз угощала их кофе в кофейнях, после того как мы ходили с сестрами в одном заведении мыть больных. Нам давали небольшие деньги (кто-то жертвовал) и как раз хватало на кофейню. Ребята себя вначале неловко чувствовали, потом – совершенно по-другому.

Позднее, когда они уже устроились на работу, они все звонили. У них был такой аттракцион – угощать меня кофе со своих зарплат.

И сейчас, когда прошло много лет, они тоже звонят и предлагают где-нибудь встретиться – в «Республике кофе» или в «Идеальной чашке» – в какой-нибудь кофейне.

Если бы этого не было, мы бы им рассказывали так: «Знаете, обычно молодые люди не пьют пиво в парадных с девушками. Если у них появляются какие-то деньги, они идут в кафетерий, еще куда-нибудь, в кафе». То есть, если бы мы туда не сходили с ними, ничего бы этого не было, у них не было бы опыта.

Здесь также – когда мы ходим с ними в музеи, когда мы ходим в театры, когда ездим с ними монастыри, когда мы с ними все это вместе делаем, у них появляется тот самый живой опыт, который передается от одного живого человека к другому живому человеку.

Комментарий: новогодний подарок воспитанника Центра

– Батюшка говорил о том, что большая половина ребят после пребывания в Центре живет все-таки вне криминального мира. Но даже те, кто остался в криминальной среде… Я никогда не забуду ситуацию с молодым человеком, который был у нас в Центре, но потом сел. Мы встретились, когда у нас была программа в Колпинской воспитательной колонии. Казалось бы, это молодой человек, который вновь совершает преступление, потом суд, заключение…

Нужно понять, что это такое – воспитательная колония, ведь там все совершенно по-другому. В свое время Жан Ванье сказал, что нежность и милосердие в стенах тюрьмы – это нежность и милосердие, возведенные в степень. Всё не так, как в обыкновенной жизни. Дети там в тяжелом положении, они действительно страдают, они ждут каких-то радостей: что кто-то приедет и им что-то привезет, подарит, хоть ручку. Когда мы с ребятами делали коллажи, ребята спрашивали: «А можно ручку с собой взять?». Или: «А можно я с собой возьму картинку, вырежу?», «можно ли что-то оставить?».

И вдруг перед Новым годом подходит ко мне тот молодой человек с шоколадкой и говорит: «Иулиания Владимировна, поздравляю вас с Новым годом, это вам». Когда я увидела эту шоколадку…Понимаете, это событие просто какого-то космического масштаба.

Надо понимать, что у него была ситуация не очень хорошая – он находился под большим гнетом… В колонии есть ребята, которым эти шоколадки несут, и у них их много, поэтому они могут кому-то пожертвовать одну из многих. В его случае – совершенно другое…

Эта встреча показала, что тот опыт, который он получил в Центре, дает возможность, даже находясь там, в колонии, оставаться человеком и проявлять благородство.

Дальше – иером. Прокопий:

– Чтобы прокомментировать слова Иулиании Владимировны по поводу нашего воздействия на другого человека, напомню: в прошлой беседе приводил вам некоторые мысли из «Пастырского богословия» архим. Тихона (Агрикова)[2] о том, что любовь имеет свойство создавать неосознаваемое сразу расположение внутри, в сердце человека, то есть, возможно, он от вас отворачивается, сопротивляется, не хочет вас слушать, но рано или поздно, заглянув внутрь себя, он обнаруживает некое сходство с вами, с теми идеями, которые носите вы – опять же, если вы любили его.

Еще в качестве комментария здесь можно вспомнить такую историю[3]. Паисий Святогорец рассказывал об одном мусульманине, который, однажды прочитав Евангелие, убедился, что в нем говорится об Истине, и сознательно стал христианином. Из Евангелия он почти ничего не запомнил. Запомнил только, что надо часто молиться Богу, всех прощать и ни на кого не обижаться. После он вернулся туда, где жил. Он никакой проповедью не занимался, никому ничего не объяснял, просто старался исполнять эти три вещи.

Поначалу люди над ним смеялись (видимо, это был не тот поселок, где за отступление от ислама сразу голову отрезают), но потом поняли, что, если человек так живет, может быть, то, во что он верит – это Истина. Многие люди из этого селения, которым он даже ничего не проповедовал, потом стали христианами.

Опыт

Владимир (Кучумов), протоиерей

Следующая тема – о том, насколько в человеке проявляется тот опыт, который мы пытаемся в него вложить.

Большое утешение и поддержу я испытал после беседы с протоиереем Владимиром (Кучумовым). Этот батюшка раньше был настоятелем подворья в городе Бари, где хранятся мощи святителя Николая. Очень рад, что удалось с ним поговорить.

Задал батюшке актуальный для меня вопрос о том, что много трудных людей с изломанной психикой и душой кругом. В основном, о чем спрашивают все мамы: «Сын пьет, принимает наркотики, меня не слушает, из дома уходит, ничего не могу ему объяснить».

Как он сказал (возможно, это известная мысль, но я, тем не менее, озвучу), когда к нему приходят матери, которым их дети говорили: «Зачем ты меня вообще родила? Я не просил меня рожать», – он отвечал, что, если мама требует от сына религиозности – чтобы сын пришел к батюшке, а батюшка «вправил» ему мозги, – но сама при этом в храм не ходит, то получается какое-то лицемерие: она, с одной стороны, говорит ему что-то о Боге, с другой стороны, подзатыльниками пытается загнать его в церковь. Дети послушают и призадумаются только тогда, когда увидят, что то, о чем говорят родители – не ложь и не ханжество.

Мне запомнились эти слова отца Владимира, и я на них остановился. Ведь нам только кажется, что человек отчаялся, если он такой бесшабашный и все ему, грубо говоря, «по барабану». На самом деле это не так – человек присматривается к жизни, прислушивается, он не на все махнул рукой.

Некоторые ребята не хотят никого слушать, потому что они чувствуют, что взрослые говорят слишком поверхностно, говорят не по сути. Если говоришь о насущном и важном, – я много раз замечал, что ребята, бывает, спят, но, когда говоришь им по существу вопроса, мгновенно все просыпаются – понимают, что сейчас речь идет именно о них, слушают очень внимательно.

Отец Владимир говорит, что очень помогает доброе слово. Может быть, Яне, которая занимается молодежью, стоит принять во внимание мысль, что жизнь состоит не только из одних богослужений. Детям нужно простое человеческое общение, не только нравоучения.

Доброе слово

В качестве комментария к упоминанию отца Владимира о добром слове всем советую прочитать главу из книги «Отец Арсений», которая так и называется – «Доброе слово» http://lib.pravmir.ru/library/readbook/1956. Часто советую ее прочитать женщинам, у которых проблемы с мужьями, с детьми – многим эту главу распечатываю.

Смысл истории в том, что человек, у которого была маленькая дочка, овдовел и женился на девушке гораздо моложе его, красавице, хозяйственной и работящей. Его дочка мачеху возненавидела. Она ревновала папу, ей казалось, что он предал ее маму. Хотя призналась, что мама ею особенно не занималась, была немного ветреная особа – у нее в голове был театр, в доме часто было не прибрано, дети неухоженные.

У мачехи же все было всегда на своих местах, дети всегда одеты и обуты, подарки хорошие ко дню рождения куплены.

Девочку раздражало, что отец больше любит мачеху, чем ее маму, хотя еще она отметила, что мачеха очень тихо пришла в их дом, чтобы её не травмировать, не стала пышно отмечать свадьбу, и они скромно, по-домашнему отметили это событие. Жена отца даже не стала убирать чашечку, в которой лежали мамины кольца, брошки – все осталось на своих местах, а коробочку со своими украшениями она убрала подальше.

Девчонка задалась целью мачеху выжить: хорошо училась – стала учиться плохо, чтобы папу вызвали в школу. Он приходил домой и говорил: «Наташа, это все из-за тебя. Ты не умеешь заниматься с детьми». Девочка же упивалась злорадством, когда он обвинял жену, что из-за нее у ребенка проблемы.

Несмотря на то, что, когда дело касалось капризов девочки и ее детской ненависти, жена отца оставалась очень любвеобильной и мягкой, в каких-то других моментах, что удивило девочку, она становилась непреклонна.

У отца была такая склонность – он один раз в год напивался так, что становился как будто другим человеком. Девочка знала, что он ласковый и любящий, но остались и тягостные воспоминания о том, как он приходил пьяным, приводил друзей, требовал закуски, бил маму…

Девочка говорила, что она ждала того момента, когда отец придет домой пьяный и эта добренькая мачеха получит хорошую трепку.

Вот однажды отец пришел с друзьями, требуя закуски. Мачеха не сразу даже поняла, в чем дело. Он ее тогда ударил. Она вдруг проявила недюжинную силу и просто выкинула за дверь его друзей, потом взяла линейку и начала его бить со словами: «Еще раз придешь сюда при ребенке в таком виде, ты понял меня?!». Он ей: «Наташа, не бей меня». – «Ты понял меня?» – «Понял-понял». Отец мгновенно протрезвел, и больше подобное не повторялось.

Говорят, что «Истина не доказуется, а показуется». Очень полезно узнать о жизни и характере такой вот Наташи, сберечь в сердце её образ, образ реального, живого человека. Со временем та девочка сдалась – она уже просто не смогла мачеху ненавидеть, ее ненависть просто не могла развернуться, потому что мачеха не отвечала злом на зло, на какие-то провокации. Она была верующей. Как говорит девочка, она вначале сорвала иконы, растоптала и разбросала их по полу. Мачеха, когда пришла, спокойно собрала иконы, склеила и повесила на прежнее место. Девочку это взбесило – она их снова разорвала. Та – опять повесила. Тогда девочка их выкинула. На этом месте появились новые иконы. Мачеха ни слова ей не сказала. Потом девочка уже устала их рвать – ладно, пусть висят. В конце концов, девочка свою неродную мать всё-таки полюбила.

Интересно, что с девочкой стало потом. Эта история, «Доброе слово», записана врачом, которая заведовала отделением больницы и попала на лечение в свое собственное отделение. Так уж вышло.

Она рассказывает, что начала наблюдать за молоденькой медсестрой Любочкой, которая выделялась из всех: больные любили ее особенно, пытались совать разные подарки, она отказывалась. Любочка умела найти подход к каждому человеку, и больные ждали ее появления, как светлого лучика, особенно безнадежные больные. Когда она входила, становилось всем легче и радостнее — все сразу оживали.

От человека исходило что-то необъяснимо-светлое, и эта врач, заведующая отделением, человек с колоссальным жизненным опытом, говорит, что не могла понять, откуда у студентки такие способности, что она моментально чувствует каждого человека, к каждому человеку мгновенно находит свой подход, и люди перед ней раскрываются.

Врач как-то сказала Любочке: «Я вижу, что у вас для каждого человека есть доброе слово», на что девушка ей ответила: «Нет, это не у меня. Меня мачеха научила». И рассказала свою историю.

 Как в рассказе Иулиании Владимировны про историю с бабушкиными куличами, в этой истории образ мачехи, ее отношение и поступки повлияли на девочку, на ее характер, на всю ее личность.

Сестра

Кто-то задавал вопрос об уроках. Одна девочка, очень непослушная, просто погрязла в двойках и даже не делала никаких попыток, чтобы что-то изменить. Правда, несмотря на плохую учебу, она не по годам была развита и очень четко могла манипулировать кем угодно. Как о ней говорили взрослые люди, «не знаешь чего – спроси ее – научит». В плане жизни, что – кому сказать, как где повернуться и как что сделать, она понимала все гораздо лучше взрослых. Родители не знали, что с нею делать и поручили ее старшему брату, который на какое-то время к ним приехал и жил дома. Вначале брат думал завести какие-то порядки, чтобы она им следовала: по режиму встаешь, кушаешь, приходишь; пока не сделаешь уроки, никому не звонишь. Первые полгода они ругались.

Как позднее рассказывал брат, все изменилось, когда он случайно попал на исповедь к одному батюшке, – к нему ходит очень много людей. Молодой человек не собирался к нему, зная, что не попасть, просто стоял в храме, думал о каких-то своих проблемах, и этот батюшка вышел принимать исповедь, к нему кинулась толпа народа, чтобы пораньше очередь занять, и юношу этой волной просто вынесло самым первым.

Батюшка исповедовал его за три секунды, но не потому, что любил исповедовать быстро, хотя и огромная толпа ждет. Он сказал: «Давай, – самое главное». Этот человек ответил: «Проблемы с сестрой». Батюшка ему на это: «Значит, ты плохой педагог. С детьми нужно заниматься так, чтобы им было интересно». После этой беседы все изменилось: раньше у них всегда разворачивался просто «боевик» с криками и скандалами. Эта девочка была еще и очень свободолюбивой: если заупрямится, то это все. Она упрямится, брат ее упрямится, – сошлись, как два барана на мосту. Наступал вечер, уроки не сделаны, все на нервах ложатся спать, на следующий день в дневнике «двойка».

После встречи с батюшкой уроки начали делать так. Вот задача: выходит путник из пункта «А» в пункт «Б», если скорость 5 км/час, сколько он проходит за два часа.

Брат говорит: «Давай, решай вслух». Она: «Я понимаю, что путник идет и проходит столько-то», – и запнулась. Он ей: «Почему ты запнулась?» – «Потому что я не понимаю, вот этого…». Месяц назад брат непременно прочитал бы лекцию о том, что она уже столько учится и все ничего не может понять; о том, что она уже взрослый человек и у нее будет семья.

В тот раз такую лекцию пропустили. Просто было сказано: «Чтобы рассчитать расстояние, нужно…» – и объяснил, как рассчитать расстояние – только этот момент – три секунды. Идут дальше. Следующая задача: что-то понятно, что-то – нет, и брат ей объясняет то, что она не понимает. Уроки по математике стали делать за 15 минут. Потом можно было идти гулять.

Как эта семья рассказывала, буквально через месяц позвонила из школы изумленная классная руководитель со словами: «Что вы сделали с ребенком? К какому психиатру вы ее водили?». До этого девочку собирались вести к психиатру, к психологу, потому что она была совершенно неуправляема. Однако всё изменилось, когда сам брат изменил свое отношение. Можно сказать, дела у девочки пошли в гору.

***

Как потом складывалась жизнь этой девочки: брат был верующим, но сама она не особо хотела об этом слушать. Тогда он прекратил нотации, чтение морали, и решил просто исполнить свои обязанности как брат – стал встречать ее из школы, ведя ее за ручку. Когда приходили подружки – кормить их, что-то им покупать, но не для того, чтобы завоевать авторитет у своей сестры, а просто потому, что друзей надо принимать.

Потом так произошло, что они с сестрой десять лет не виделись, и он уже думал, что она о нем забыла и даже, возможно, ненавидела, потому что в жизни была конфликтная полоса, когда они много ругались.

Потом, когда она вышла замуж, свекровь этой повзрослевшей девочки рассказывала, что она говорила о своем брате ежедневно.

***

Еще, как говорила мама этой девочки, раньше ее невозможно было заставить сделать что-то по дому. Если мама шла на принцип: «помоешь посуду – пойдешь гулять», то ужин заканчивался, она продолжала сидеть, но и посуду не мыла, хотя ее ждали друзья.

Когда девочка выросла и вышла замуж, родители мужа подарили им на свадьбу дом. И эта девочка, и ее муж – очень общительные, молодые, ни у кого из их друзей еще не было своего дома, поэтому постоянно у них все собирались. И она сходу взялась за готовку, уборку, гостей принимает, кругом все по полочкам, чисто и прибрано.

Мама девочки, когда приехала к ним, очень была удивлена: «Откуда вообще все это?». Вдруг она видит везде: в готовке, уборке – свою руку. Все, что она, как ей казалось, безуспешно годами пыталась вложить в дочь, теперь проявилось, вспомнилось.

Во все тяжкие

Можно в качестве еще одного комментария привести эпизод из фильма «Во все тяжкие» (3 сезон, 9 серия).

Сюжет сериала раскручивается вокруг варки метамфетамина. Герой – Джесси, бесшабашный молодой человек, похож на ваших воспитанников. Складывается впечатление, что он вообще лишен каких-то нравственных ориентиров.

 Конечно, это все кино, фантазия, но там был очень реалистичный эпизод. Из-за страшной депрессии погибла от передозировки его девушка, которую он очень любил. Чтобы выйти из этого состояния, Джесси начал посещать психотерапевтическую группу, в которой были депрессивные, унылые, потерявшие всякую надежду люди.

На одном из занятий ведущий сказал им: «Разрешаю вам ныть, жаловаться. У вас есть уникальная возможность для этого». Он задал вопрос Джесси: «Джесси, тебе есть, что сказать? Ты чем собираешься заниматься?»

Джесси промямлил: «Ну, типа что-нибудь делал бы…» – «А что, например?»

Джесси даже не нашелся, что ответить на это. Ему казалось раньше, что уже все понятно в его жизни. Но от так и не смог ничего сформулировать, кроме фразы: «Ну, типа что-нибудь руками…».

Тогда он вспомнил и начал рассказывать о том, что, когда он учился в школе, у них были семинары по труду. Ему хотелось этот семинар «закосить», чтобы дальше «пинать балду» с ребятами. Чтобы «закосить» семинар и мистер Пайк отвязался, нужно было сделать шкатулку.

Тогда он сколотил за два занятия какой-то ящик, пришел к этому мистеру Пайку со словами: «Ставь мне уже «трояк» и не мучь меня больше». Мистер Пайк его даже не стыдил, а просто сказал: «Ты, Джесси, что, ничего лучшего сделать не мог?».

Возможно, это было сказано как-то по-особенному, но только мысль запала: «Что, неужели я не могу?», хотя преподаватель ему и не говорил, что шкатулка плохая, только намекнул: «Ты что, ни на что большее не способен?». Тогда Джесси начал ходить и делать эти шкатулки; и к пятой или седьмой шкатулке сделал уже изумительную вещь – из перуанского ореха, с вставками черного дерева, натертую каким-то маслом тунговым.

Далее по фильму персонаж все равно занялся своими прежними делами, варкой метамфетамина. Но, опять же, сюжет фильма – это как режиссер выдумает.

Вывод (Во все тяжкие)

В то же время эта ситуация очень достоверна, потому что человеку было что вспомнить. Когда у человека в жизни есть, что вспомнить – тогда есть то, за что он может зацепиться, что может дать опору, поддержать. Хуже, когда вспомнить нечего. Тогда и зацепиться не за что.

Как ни парадоксально, для монашества это также очень актуально. В период, когда человек только обращается к Церкви или, особенно, когда только приходит в монастырь, первые года два, такой человек выглядит, на взгляд постороннего наблюдателя, несколько глуповато – его сердце буквально горит этим, он верой живет, сутками молится, ничего не ест, задает всем глупые вопросы.

Тем не менее, как я где-то читал, когда у человека был период ревностного неофитства, глуповатый период, – человеку все равно есть, что вспомнить. Потом, когда настанет период охлаждения, когда он, возможно, наберется какого-то отрицательного опыта: «все кругом воры, все батюшки такие-сякие, да я всю эту кухню знаю, я через все это уже прошел»… – у него в этой ситуации хотя бы будет, что вспомнить из периода своей первоначальной ревности, когда он этим горел.

Вспоминая о том периоде, он сможет снова вернуться к первоначальному горению, но к уже здоровому, ровному (как это описано в книге свт. Феофана Затворника). Поэтому, как некоторые святые отцы считают, дьявол и пытается «срезать» человека на этом самом первом этапе, чтобы позднее, когда у человека наступит период охлаждения, апатии, ему даже нечего было бы вспомнить и не за что было зацепиться.

Можно почитать истории об этом в Священном Предании.

Вспомним рассказ Иулиании Владимировны о творожной пасхе, хотя, возможно, кто-то скажет, что это – только ее личный опыт.

Существует, например, жизнеописание святителя Нифонта Кипрского, который рос очень благочестивым, хорошим мальчиком, но со временем развратился: стал с друзьями пить, гулять и стал заниматься нехорошими делами, но в итоге все равно вернулся к истокам и стал святым.

Юноша (житие св. ап. Иоанна Богослова)

В житии св. апостола Иоанна Богослова описан такой эпизод: путешествуя по странам, он нашел юношу, который отличался особенной чистотой. Он воспитывал его, как родного сына и, уезжая дальше на проповедь, поручил юношу одному епископу: «Блюди мое сокровище. Вернусь – потребую от тебя дать отчет».

Возвращается он через несколько лет в эту область, подходит к епископу со словами: «Где мое сокровище, которое я тебе поручил?». Тот его не сразу понял: «Владыка, ты мне никакого золота не оставлял». – «Где тот юноша, которого я поручил твоему воспитанию?». Епископ тогда расплакался и говорит: «Владыка, тот юноша душой погиб, а телом скитается среди разбойников».

Юноша понемногу начал развращаться, пить с друзьями, и поскольку был талантлив и умен, разбойники выбрали его своим атаманом, живут теперь в горах и всех там грабят.

Тогда Иоанн Богослов взял коня и отправился туда. Он сумел вернуть этого юношу, который потом уже изменил свою жизнь.

***

Есть, конечно, и такие случаи, когда у людей не было этого первоначального светлого периода. Например, преподобный Моисей Мурин тоже был разбойником, причем таким свирепым, что мог запросто четверых связать, побить…

***

Можно вспомнить историю жизни блаженного Августина – он был ритором, уважаемым человеком, мог стать и сенатором, правда, при этом значительную часть своей жизни прожил в разврате. Мама его очень страдала – хотела, чтобы ее сын жил праведно.

Однако уже в зрелом возрасте, будучи, как говорится, вполне состоявшейся личностью, он каким-то чудесным образом изменился. Блаженный Августин все это описал в книге – и страдания своей матери, и то, как он постепенно менялся.

Блж. Августин рассказывает, что благодаря матери он познакомился с Амвросием Медиоланским, который прежде чем стать епископом, в те времена был правителем Медиолана.

Мать Августина советовалась с Амвросием (известная фраза, может быть, кто-то ее слышал), и он сказал: «Не переживай, ты плачешь за сына, а дитя стольких слез погибнуть не может».

Он стал епископом, можно сказать, случайно, хотя случайностей не бывает, но он не учился в семинарии. Просто в Медиолане выбирали епископа, и поднялось народное волнение: одна партия хотела одного, другая – другого. Те времена были очень религиозными, и статус епископа говорил о многом. Когда волнения начали выходить из-под контроля, приехал Амвросий, правитель Медиолана, чтобы успокоить народ. Вдруг какой-то ребенок выкрикивает из толпы, что Амвросий – епископ.

Народ на этом успокоился. Решили – Воля Божья, давайте Амвросия сделаем епископом.

Три периода жизни

Кукша Одесский, преподобный

Как говорил прп. Кукша Одесский, в жизни у человека бывает три периода:

• первый – чистый, когда человек принимает какие-то правильные понятия в жизни и ему хочется жить правильно. В принципе, все дети имеют правильные понятия;
• второй период – когда человек бросается в другую противоположность и живет как безбожник; и все у него так – «перекати-поле»;
• третий – период синтеза, когда человек, уже повалявшись в грязи, вдруг по-новому переосмысливает свою жизнь и у него начинается период ровного горения, когда он ведет уже правильную жизнь, может быть, даже праведную, без неофитского запала, но и не скатываясь в яму.

По философии розенкрейцеров (мистическое оккультное общество, вроде секты), существует точка зрения, согласно которой, чтобы познать добро, необходимо познать зло. Это совершенно неправильно, потому что зло может послужить во благо, только когда человек делал его не сознательно.

То есть, возможно, человек и искупался в грязи, но, пройдя через этот опыт, переосмыслив его, он сделал правильные выводы. Как известно, в центрах реабилитации наркоманов многие воспитатели – бывшие наркоманы. Конечно, прожитый опыт помогает им правильно понимать воспитанников. Однако это не значит: чтобы стать работником Центра, нужно «проторчать» на героине около года.

Я обычно такой пример привожу, когда речь заходит о познании добра через зло: сейчас еду на Соловки, буду там исповедоваться, причащаться, приобщаться к Истине, накапливать тот духовный потенциал, который в следующем году, может быть, смогу вам передать. А представьте, что не поеду на Соловки, потому что мне благотворитель жертвует 5 тыс. долларов. Я на эту сумму покупаю килограмм героина и отправлюсь на целый год в какой-нибудь притон. Смогу я там аккумулировать тот потенциал, который вам через год должен передать? Ответ очевиден.

Даже по приходской жизни это очень заметно, особенно на примере девушек. Они, когда маленькими ходят в храм, – такие сознательные, правильные, но, взрослея, начинают себя чувствовать женщинами, ощущают, что на них мальчики уже смотрят не как на подружек (с которыми можно в «автик», в «войнушку» поиграть), а как на женщин – начинают краситься, чувствуют, что могут кого-то соблазнять, начинают кокетничать. В этот момент они уходят из храма.

Когда она придет в следующий раз – неизвестно; может быть, лишь когда у нее дети уже появятся, станут наркоманами… Но очень четко этот момент прослеживается.

Возраст

Но бывает и так, что нужно просто подождать, пока человеку стукнет лет 30. Некоторые мудрые люди мне говорили, что, может быть, до 30 лет будет такая болтанка, а потом как-то успокоится.

Даже некоторые физиологи говорят, что после 35 лет все как-то налаживается.. У меня были проблемы со здоровьем неизвестного характера: анализы великолепные, а проблемы есть. Мне так и сказали: «Годам к 35 организм перестроится – у тебя такая реакция на усталость. Она потом будет другой и все успокоится». Сейчас уже 33 и так оно и происходит.

***

Об одной девочке рассказывали, что если родители, друзья ей что-то возражали, она начинала в ответ, образно говоря, «расстреливать всех из пулемета», то есть брала горлом – любой ценой настаивала на своем.

Недавно один человек рассказывал о своей беседе с ней: он сказал что-то, с чем она была не согласна.

Она в ответ сказала, что не согласна с ним.

Потом привели дополнительные аргументы.

Она возразила: «Я не согласна».

Тогда ей сказали: «Слушай, ты нас просто удивляешь, раньше ты просто всех расстреливать начинала, а тут просто второй раз сказала, что не согласна».

Она говорит: «Наверное, я взрослею».

***

У Марка Твена на этот счет есть очень интересная фраза. Я раньше ее неправильно цитировал и приписывал Жюлю Верну. Сейчас взял на себя труд найти точные слова, они очень правильные и четко показывают суть того, о чем мы говорили.

«Когда мне было четырнадцать, мой отец был так глуп, что я с трудом переносил его; но когда мне исполнился двадцать один год, я был изумлен, насколько этот старый человек поумнел за последние семь лет».

То есть, понятно, что поумнел не отец.

– Иулиания Владимировна: Ну да, здесь, конечно, много вещей происходит – эти протестные настроения и негативизм – свойственны подростковому возрасту. К этому нужно с пониманием относиться. Я помню, что когда-то в «свое» упала такая фраза: «Родители, не раздражайте своих детей»;

– Иером. Прокопий: Да, обычно родители упоминают только: «Дети, слушайтесь родителей», а про это забывают…

– Иулиания Владимировна: Действительно, есть вещи, которые надо на клеточном уровне чувствовать и не потому, что ты даешь какую-то поблажку более слабому. Наоборот, чтобы сделать человеку благо, нужно попытаться не навредить, не нарушить его сбалансированное состояние, в котором он может воспринимать это благо.

– Иером. Прокопий: Даже в монашеской традиции есть такой образ: когда человек только приходит в монастырь, как один отец писал, – он словно рыба, которая попалась на крючок, если сразу дернуть леску, сильная рыба ее оборвет. Просто когда человек приходит в монастырь – у него свои представления, со многим он не согласен. Если сразу же его начать прессинговать: «Ты должен делать так-то, железно…» – человек, может быть, уйдет.

Нужно ему, как рыбе, дать возможность немного поплавать и, пока плавает, понемногу притягивать к берегу. «Хочешь погулять – погуляй». Если у него есть какие-то желания – ставят ему определенные рамки, чтобы это не стало анархией. Конечно, мы ведем речь не о разгильдяях (они изначально в монастырь не попадают). Поэтому, если человек благонамерен и знакомится с укладом монастыря, пусть даже ему какие-то послабления и позволяют, но он видит, что не вписывается в общее русло, он со временем начинает себя сам чуть-чуть подгонять. Там, где он не успевает себя подогнать, на это есть священноначалие, обязанность которого, когда человек долго не решается – сделать «счастливый пинок».

– Иулиания Владимировна: Здесь, в Центре, как мне кажется, очень важно создать условия для того, чтобы человек принял самостоятельно правильное решение. Даже когда проходят родительские конференции и нужно принять какое-то ответственное решение, очень важно не говорить: «Вот – так, так и так! Ты будешь делать это, а это делать не будешь».

Необходимо, чтобы человек самостоятельно принял ответственное решение и дал письменное подтверждение самостоятельности принятого решения. Мы берем такое подтверждение, потому что это очень важно для человека.

– Иером. Прокопий: Здесь я выскажу свое личное мнение, оно может быть ошибочным, поэтому подчеркиваю, что оно – личное. Поэтому в беседе я ссылался на жития. На мой взгляд, у каждого человека есть определенный лимит авторитета. Если мы делаем какие-то замечания, может быть, нечасто, но по существу, другому человеку, в частности, трудному, то он нас воспринимает. Если замечания постоянные и не всегда по существу – информационный канал перегружается – человек просто его отключает.

Бывает, у родителей звучит одно и то же: допустим, посуда немытая, мама заходит и только она произносит «и…», сын уже знает: «Мама, не надо мне про посуду, все-все, до свидания», закрывает дверь, начинает тоже огрызаться.

То есть, можно сказать что-то по серьезному поводу. Хотя и посуда, конечно, должна быть вымыта. Но есть вещи, может быть, не принципиальные, а человек просто стремится отстоять своё право на определенную свободу: «Я не хочу идти туда…» или «Я хочу прийти позже…». Почему, раз он так хочет, не дать ему возможность прийти позже? Если мама будет тупо настаивать на своем: «Нет, я сказала!..», то и он начнет раздражаться, потому что не видит у мамы четкого мотива, подумав: «Она что, хочет так свою гордыню, власть проявить?».

Был бы четкий мотив – например: «Надо прийти в 8.00, потому что в 8.15 придет сантехник, а меня не будет дома». А тут человек просто видит, что идет принцип на принцип и сдаваться тоже не хочет.

Поэтому в каких-то спорных ситуациях, где ваша (или моя) позиция слаба и основана больше на эмоциях, чем на фактах, если человек с нею не согласен – возможно, стоит уступить, пусть будет, как он хочет, но это дает нам шанс настоять в принципиальных вопросах, то есть не исчерпать свой лимит.

С помощью Божией

Павел Великанов, протоирей

Еще одну тему хотел бы вкратце хотя бы озвучить – проблема духовного выгорания, когда опускаются руки, возникает ощущение безнадежности собственных усилий. У священника Павла (Великанова) есть статья «Кризис пастырского служения». Она, может быть, и вам подойдет, и родителям, потому что эта статья – вообще о феномене выгорания.

Выгоранию подвержены в основном люди, которые часто вынуждены общаться с другими людьми. Те, кто часто общается с другими, часто переживают кризис. В чем он может проявляться? – «Я к ним со всей любовью и добротой, а они мне в ответ плюют в душу… Я теперь в жизни вообще палец о палец не ударю, вообще никому говорить ничего не буду».

Но, как пишет отец Павел, когда человек переживает кризис, возможно, это и хорошо: если выгорел весь человеческий материал, то, придя к полному «нулю», человек должен будет действовать по-новому, он сможет прийти к Богу и свое служение людям основывать уже на других позициях – не на личных эмоциях. То есть, не как некоторые дамы любят помогать бедным: три пирожка раздала и можно на великосветском рауте рассказывать, что кормила бедных. Не так… А черпая силы именно из подлинной веры. Если есть вера в Бога, значит, есть вера в благодать и в ту силу, которая людей возрождает.

Архиерей

На эту тему можно прочитать еще одну очень интересную книгу, от нее оторваться невозможно, поэтому она прочитается очень быстро. Это дореволюционная книга, повесть называется «Архиерей». Автор – иеромонах Тихон (Барсуков),

В книге есть глава, где вы узнаете себя и родители себя узнают. Священник Герасим пошел учиться в семинарию, чтобы стать священником и помогать людям самым безнадежным, падшим, оказавшимся на дне общества. Когда он учился в семинарии, специально искал проповеди о любви, книги о любви и, когда его назначили на приход, который находился на самой окраине города, священник вышел к этим людям и пламенно говорил о любви, но, как потом выяснилось, вся его проповедь принесла почти нулевой результат.

Потом он пришел в ночлежку, где жили одни бомжи, и пытался проповедовать о морали. Вдруг видит, что лежит пьяный человек в луже рвоты, и начинает всем бомжам говорить о вреде пьянства, что пьянство – это такой порок, который разрушает душу. Они его долго слушали, потом цинично заметили: «Вы знаете, а он умер».

Тут он понимает, что стоит долгое время над трупом, до которого нет никому дела, читает эту проповедь, а человек уже мертв. Его это поразило, он переворачивает человека и видит у него на животе огромную язву от сифилиса.

И он восклицает: «Что же я говорю о любви, когда их лечить надо!». Тогда о. Герасим выбрасывает все свои книги о любви, весь дом заставляет склянками, начинает рыться в медицинских книгах – то есть началось то, о чем пишет отец Павел – испарение Бога.

Этот священник сокращает службы, все в храме покрывается пылью, престол покрывается пылью. Такое выгорание происходит, когда первоначальный импульс, может быть, рожденный религиозным порывом, слабеет и угасает, то есть человек забывает, во имя чего он все затеял. Он начинает помогать, лечить, кормить, и здесь его настигает прямое выгорание, потому что, пытаясь помочь людям, он сталкивается с необъятным морем проблем: выдергивает из нищеты одного, на место этого человека приходят трое. О нем узнают бомжи и уголовники со всей округи, в этот город начинает стекаться множество неустроенных людей, которые ждут от него, как от священника, помощи, исцеления, медикаментов, денег.

Тогда он уже просто разрывается, потому что не может помочь всем нуждающимся. Затем происходит самое тяжелое: они начинают ему доверять и открывают перед ним свои души. Когда он был еще молодым человеком, он и не подозревал, что в человеке может быть столько греха.

Эти бедняки, которых он считал такими славными, невинными страдальцами, вдруг признаются, чем они на самом деле занимаются, и его это по-настоящему потрясает, он понимает, что все, что он пытался в них вложить – бесполезно, они неисправимы. У него опускаются руки, он закрывается в своей комнате в беспробудной тоске, но главное – он скатился в атеизм, то есть, видя столько страданий, начинает считать, что Бога нет. Мол, если бы был, то не допустил бы таких страданий.

Потом произошла совершенно удивительная беседа этого священника с архиереем. Всем советую почитать. Архиерей был назначен в эту епархию и начал ее осмотр. Что удивительно, везде храмы блестят, все в золоте, и он приезжает в этот храм, где кучи мусора лежат у порога, заходит в храм, там везде паутина, в алтаре пыль, у священника в доме не убрано, сам он обросший, давно не служит.

И вдруг архиерей заявляет, что этот священник является единственным верующим человеком во всей епархии. Такой парадокс.

Архиерей не стал сразу делать выговор, что храм не убран. Он, как мудрый человек, сразу понял, что просто так это не могло произойти.

Их беседа продолжалась до рассвета. В священнике столько злобы накопилось, столько неотвеченных вопросов, что он заранее приготовился архиерею дать отпор: «Если он сейчас заявит о смирении, мол: «Смиряйся, брат, с этими трудностями… Молись, постись и слушай радио «Радонеж» – я тут же ему все выдам, что я думаю о смирении, о Боге». У него уже сложилось атеистическое мировоззрение.

Архиерей не стал укорять священника за несмирение.. Он сказал: «Я понимаю вас… Но, в принципе-то, что вы видели? Да, видели двух людей, которые сгнили от сифилиса. А вы знаете…» – и начинает перечислять всё то, что в жизни есть еще страшного и гнусного, о чем этот священник даже не имел никакого понятия. Он говорит о язве, которая «сгрызает» человеческий род, он описывает масштабы этой язвы, этого поражения, которому подвержена наша природа. И говорит: «Вот вы видели только это, а в мире есть еще это, это и это…А еще это и это…».

Потом архиерей сказал батюшке: «Вы принялись бороться с этой язвой своими силами и, конечно, потерпели крах, потому что природа поражена настольно, что человеческими усилиями ее исправить невозможно. Но вы обопритесь на благодать и поставьте своих пасомых под действие благодати, и вы увидите, какая произойдет перемена». В конце повести рассказано, как создается община из этих бомжей, как люди совершенно перерождаются.

Когда читаешь книгу, порой возникает ощущение, что именно так все в жизни не могло происходить в жизни – история слишком последовательна, слишком интересна. Но, по всей видимости, автор был очень мудрым человеком – он наблюдал в жизни какие-то конкретные, отдельные события. Может быть, существовала такая община, такой священник, а автор объединил в книге все, что видел в жизни.

Так поступил Виктор Николаев в своей книге «Из рода в род» – он путешествовал по многим тюрьмам, но для единства сюжета, все случаи, которые он собрал, изложил так, будто они происходили с жителями одной колонии, чтобы была композиционная целостность.

Итак, действительно, когда мы опираемся только на себя, то рано или поздно происходит такая же катастрофа, разочарование. Об этом говорится в статье о. Павла Великанова. В «Пастырском богословии» архим. Тихона (Агрикова) есть глава, посвященная тому, как батюшка начинает служить на своем приходе – он полон рвения и замыслов, что сейчас изменит мир. Чтобы спасти его от гордыни, Господь попускает, чтобы первое время все валилось у него из рук – на него наваливаются какие-то беды, проблемы и искушения, от которых хочется бежать на край света.

Конечно, никуда не надо бежать, надо просто смириться и в уединении, тишине и молитве все это пережить. Потом – выйти снова на свое служение, но уже опираясь на благодать Божию. Потому что, когда нет опоры на благодать, очень тяжело. Когда приходит человек, пытаешься ему помочь, но он все равно уходит. Что остается, если не верить в благодать? – только разочарование в добре и вообще в жизни.

Мне очень понравились слова Наталии Пономаревой об этом. Не знаю, как сейчас, но когда я с ней последний раз общался, она работала в синодальном отделе по тюремному служению, еще вела курсы катехизации при одном храме. Есть очень хорошая традиция – прежде, чем человека крестить, ему в течение года объясняют основы веры. Некоторые люди слушают с интересом, а некоторые завершения годичного курса не дожидаются, уходят.

Она говорит: «Это, конечно, тяжело видеть, когда в человека столько вложил, а он уходит. Но не могу же побежать, взрослого человека схватить за рукав со словами «вернись». Остается только перекрестить уходящую спину, сказать: «Господи, путями, какими ты сам знаешь, спаси этого человека».

Иначе очень тяжело. Прп. Серафим Вырицкий был наделен даром прозорливости – люди к нему приходили, а он знал уже, как их зовут, какие у них вопросы и что им нужно сказать — как-то обмолвился одному человеку: «Ты не представляешь, насколько это тяжело, когда к тебе приходит человек, ты знаешь его проблему, ты знаешь, как ему помочь, и ты заранее знаешь, что твоего совета он не послушает, а поступит все равно по-своему».

Двойные стандарты

Крайне важно, что в вашем Центре существует такой принцип: то, что не разрешается воспитанникам, не разрешается и взрослым. Отсутствие двойных стандартов — это очень правильная вещь. Мы и начали с мысли о. Владимира (Кучумова), что подростки прислушаются к взрослым людям, когда поймут, что их слова – это не ложь и не ханжество.

Бывший рецидивист

В первой беседе на эту тему я уже рассказывал про бывшего рецидивиста, который впоследствии встал на путь исправления. Несмотря на то, что родители в детстве его пытались воспитывать, воспитание было специфическим – днем звучали правильные слова («Учись! Будь честным!»), а вечером он ложился спать, и у родителей начинались совсем другая разгульная жизнь… Папа пьяный поперек комнаты лежит, мама ворует на местном рынке. Образ жизни родителей всю их проповедь свел к нулю.

Центр

– Иулиания Владимировна, вы про Новый год говорили, что ребята тогда хотели воспитателей подловить…

– Да, я помню. Это было достаточно давно. Ребята знали, что здесь, в Центре, совершенно четко соблюдается «сухой закон». Даже несмотря на то, что ребят нет – если какие-то группы уже уехали или еще не собрались, в помещении Центра мы никогда не употребляем спиртное.

Начну с Нового года: ребята знали, что мы распустили всех на Новый год по домам и решили сами, с сотрудниками встретиться в один из дней, друг друга поздравить. У нас было помещение на первом этаже, мы сидели там. Каково же было наше удивление! Темно, зима, мы сидим, пьем чай, поздравляем, у нас подарки припасены друг для друга — вдруг видим в окне лица! Ребята стоят и смотрят! Им нужно было подтверждение, что мы лжем, что не может быть такого, чтобы, когда здесь никого нет, мы вели себя так, как мы говорим.

То же самое произошло, когда мы поехали первый раз на юг, в Крым. Весь опыт этих детей говорил о том, что взрослые, вожатые, их родственники, когда они с ними проводят время – днем все такие благообразные, вечером детей укладывают, а сами начинают если не «квасить по-черному», то выпивать, но алкоголь обязательно должен присутствовать. Мы их укладывали спать, а потом они потихонечку вставали, пытались нас подловить в том, что мы нарушаем те самые правила, о которых говорим им, но видели, что у нас этого не происходит. Какое же было у них удивление! Но вначале это стало для них и для нас очень тяжелым испытанием…

Модель общения

– Иером. Прокопий: И еще, наверное, самое главное, то, на чем уже будем заканчивать нашу беседу. Ребята здесь живут и, конечно, для них очень важно то, что вы им говорите, хотя есть и вещи, которые забываются… Важно именно то, что вы даете им, как Иулиания Владимировна говорит, именно модель общения.

Например, если спросить разных людей, то многие себе даже не представляют, как можно без алкоголя что-то отмечать. У них просто нет навыков такого общения. Здесь человек живет и эту модель не просто видит, он ее усваивает. Это как в спорте. Я, хоть и не специалист по рукопашному бою, но благодаря тому, что чуть-чуть занимался, знаю, что недостаточно просто увидеть прием. Даже если ты знаешь, как этот прием правильно выполняется, (например, удар ногой в прыжке) – пройдет длительное время, пока он у тебя начнет получаться. Ты должен это «запомнить» всем телом.

Или пение. Сколько людей занимались вокалом: в принципе, правильно поставить голос можно очень быстро. Проблема в том, что человеку с одного раза этого не запомнить. Если с тобой час занимается профессиональный вокалист, он тебе горло «растянул» правильно, ты стал петь. Но буквально на следующий день ты это состояние забываешь – тебе его не вспомнить. Только если ты занимаешься ежедневно довольно длительное время, ты можешь это состояние запомнить и за одну секунду его восстановить, взять какую-то нужную ноту.

Также и здесь – когда у детей, которые живут, происходят какие-то столкновения, возникают проблемы, с вашей помощью они учатся преодолевать их бесконфликтно. Может быть, не всегда воспитанники сейчас с вами согласны, но сама модель запоминается.

Тупик

Что происходит потом? Ребята выходят (не только из этого Центра, кто-то выходит из семьи, любые другие ребята), и они, конечно, считают, что все, чему их учили, что они видели, – это идиотизм, что все это неправильно, но потом, когда наступает второй период жизни и они пытаются идти своей дорогой, жить по-своему, самостоятельно, то везде натыкаются на тупики. Им кажется, что они будут жить так, как они считают нужным, и будут счастливы – увы, случается здесь прокол, тут прокол, там прокол. Многие потом скатываются к разгулам и пьянству. Конечно, у кого-то это происходит более цивильно, не так грубо, но в итоге все равно оказываются в тупике.

Потом человеку ничего не остается, кроме как вспомнить ту модель поведения, которую ему предлагали.

И я многократно это сам переживал – когда, бывало, мой духовный отец мне что-то объясняет, кажется, что это глупо, что он тебя вообще не понимает, что ты говоришь одно, а он тебе совершенно о другом. Ты ему о мягком, а он тебе – о теплом.

Начинается период непослушания. Ты думаешь, что так поступать невозможно и, если я буду поступать так, то испорчу все дело. Начинаешь делать по-своему. Раз – прокол, два – прокол, три – прокол. И когда все варианты испробуешь – вообще никакого выхода не остается, просто уткнулся в стену.

Вдруг вспоминаешь тот совет, который тебе показался глупым. Думаешь, неужели этот глупый совет можно вообще как-то в жизни применить. Но так как ничего уже не остается – дай, попробую. Потом оказывается, что это было единственное верное решение. Когда ты этот совет принимаешь, в стене появляется дверь. Просто потом понимаешь, что тот, кто давал тебе совет, эту ситуацию прошел уже неоднократно, и знает ее до подробностей. Но и то, что, может быть, сейчас ребята с вами не соглашаются – согласятся, когда, возможно, столкнутся с тупиком, когда у них будут уже свои дети, и они будут вести себя, как сейчас вы – с ними.

Молитва

Севастиан Карагандинский, преподобный

Закончить хотелось бы, приведя воспоминания одной женщины, духовной дочери отца Севастиана Карагандинского – не знаю, почему включил этот рассказ, когда готовился к беседе, он мне на ум пришёл. Здесь не все религиозные, конечно, но тем не менее…

Эта женщина работала на «Скорой помощи» – детский врач. Не очень признавала какие-то духовные аспекты. Однажды отец Севастиан сказал ей: «Не суетись. Старайся помолиться немножко». Она сперва не поняла, зачем молиться: «Я же врач, надо быстрее ехать к ребенку». Но всё-таки пока они ехали, старалась молиться, читала «Богородице, Дево, радуйся…». Со временем она совершенно твёрдо убедилась, что стало происходить колоссальное количество случаев, когда к их приезду вопрос уже был решен (кость из горла выскочила, что-то еще подобное). То есть, ей, как врачу, приходилось действовать уже гораздо меньше.

На этом всё, все устали, и так все понятно.

КОНЕЦ И БОГУ СЛАВА!

[1] Николаев В.Н. БезОтцовщина / Документальная повесть. М.: СофтИздат, 2008. С. 90.

[2] Тихон (Агриков), архим. Курс лекций по пастырскому богословию для студентов духовной академии. III-й курс. Гл. III, парагр.1 (б). Загорск, 1967.

[3] Христодул Агиорит, иером. Старец Паисий / Перевод с новогреческого игумена Илии (Жукова). - Кн. 1. Свято – Покровская монашеская община; Новый город, 2000.