12 марта 2019 года во вторник Великого поста благочинный Спасо-Преображенского Соловецкого ставропигиального мужского монастыря архимандрит Ианнуарий обратился по окончании великого повечерия с чтением Великого покаянного канона прп. Андрея Критского с пастырским словом к собравшейся братии, прихожанам и паломникам обители.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Имеем благие намерения – и грешим, падаем. Почему Бог не сделал так, чтобы это было невозможно? Ведь я искренне пришел к Нему, говорит человек, принял Крещение, а многие здесь приняли и монашество, искренне хочу жить так, как Он велит, однако часто, когда обступают меня искушения, давят непосильно прошлые греховные пристрастия и привычки, я уступаю, не имею сил сопротивляться. Почему Бог, который, как я слышал, любит нас, поставил нас в такое положение, в такую неудобную «стартовую точку» для подвига: когда наше греховное прошлое настолько сильно в нас, что очень часто берет верх?
Так нередко рассуждает современный христианин, устав бороться со своей внутренней греховной природой, и многие приходят в уныние и отчаяние, и в итоге отказываются от подвига как невозможного для себя, опускают руки, смиряются с грехом, а потом погружаются в грех глубже и глубже.
Однако если мы задумаемся в чем тут дело, то прежде всего нужно будет признать, что «стартовая точка» тут как раз ни при чем. Адам начинал совсем с другой «стартовой точки»: свободным от порабощения страстям, с неповрежденными душевными и телесными силами, с пребывания в общении с Богом, и всё равно, как мы знаем, это не стало гарантией его непадения и пребывания в Раю. Становление настоящим христианином зависит не от «стартовой точки», а от того, насколько человек борется, а это в свою очередь зависит от решимости.
Ну вот, скажет бедный человек, опять борьба и решимость. Любой христианин слышал эти слова много раз, но если я как раз не обретаю в себе этой решимости, начинаю бороться и быстро ослабеваю, то что мне делать?
Ключевой, конечно, вопрос, наверное каждому из нас так или иначе знакомый. Как его решить? Проблема в том, что огромное число современных христиан решает его таким образом, каким его в принципе решить невозможно. Пребывая под властью страстей, они пытаются решить его путем рассматриванием своих внутренних ощущений, «что говорит им сердце», какие причины оно им называет и какие дает советы, и чаще всего эти советы – просто извинения себя. Сердце великих подвижников, которое отражает постоянно свет Божественного Духа, конечно, дает всегда правильные ответы на эти вопросы, но в сердце человека, который еще находится под влиянием больших страстей, указания Божественного Духа не так просто безошибочно прочитать, они затмеваются целым потоком помыслов, которые к дыханию Святого Духа никакого отношения не имеют. Единственный путь для решения этого и всех других сложных духовных вопросов – Священное Предание Церкви, важную часть которого составляют творения святых отцов (точнее сказать: Священное Предание в творениях святых отцов и зафиксировано). Что такое творения святых отцов? Это ответы на вопросы из уст людей, которые в своей жизни эти вопросы решили в соответствии с указаниями Спасителя.
В русском изводе «Добротолюбия» сразу после наставлений преподобного Антония Великого следуют наставления преподобного Макария Великого. Это действительно великий наставник для христиан, в его писаниях можно получить ответы на самые запутанные и на самые актуальные для нас вопросы в духовной жизни.
Итак, чем может нам помочь в решении упомянутого вопроса преподобный Макарий? Прежде всего, он говорит о том, что нельзя просто сидеть сетовать, что нет, мол, решимости или, сложа руки, ждать, когда она, эта решимость, придет, а до этого извинять себя. По преподобному Макарию, решимость – это вполне конкретное следствие любви человека к Богу, и именно мера, степень любви человека к Богу есть то поле, где ведется борьба за решимость. И если мы справедливо говорим, что Господь во всем помогает человеку, и даже точнее, очень многое за него Сам делает, то именно в самоопределении себя по отношению к любви к Богу от человека зависит более всего, в этом самоопределении Господь ждет, как проявит себя человек сам.
Послушаем преподобного Макария:
«Очень немного таких, которые … имеют единую любовь к Единому Богу и от всего отрешились. Многие приходят в умиление, многие делаются причастниками небесной благодати, уязвляются небесною любовию; но, не выдержав встретившихся на пути различных борений, подвигов, трудов и искушений от лукаваго, поскольку у каждаго есть желание любить что-либо в мире сем, и не вовсе отрешаться от любви своей, возвратившись к разнообразным и различным мирским пожеланиям, по слабости и недеятельности, или по боязливости собственной своей воли, или по любви к чему-либо земному, остались в мире и погрязли в глубине его.
Что возлюбил человек в мире, то и обременяет ум его, овладевает им и не позволяет собраться с силами. От этого зависит и равновесие, и склонение, и перевес порока; сим испытывается весь род человеческий, испытываются все христиане, живущие в городах, или в горах, или в обителях, или в полях, или в местах пустынных; потому что человек, уловляемый собственною своею волею, начинает любить что-нибудь; любовь его связывается чем-нибудь и не всецело уже устремлена к Богу. Например, иный возлюбил имение, а иный золото и серебро, иный-же – многоученую мирскую мудрость для славы человеческой; иный возлюбил начальство, иный – славу; иный любит безвременныя сходбища, иный весь день проводит в разсеянии и удовольствиях; иный обольщается праздными помыслами; иный для человеческой славы любит быть как бы законоучителем; иный услаждается недеятельностию и нерадением; другой привязан к одеждам; иный предается земным попечениям: иный любит сон, или шутки, или сквернословие. Чем привязан кто к миру, малым ли или великим, то и удерживает его, и не позволяет ему собраться с силами.
…Желающие стать сонаследниками сих праведников, не должны любить ничего, кроме Бога, чтобы когда будут подвергнуты испытанию, оказаться им благопотребными и благоискусными, в совершенстве сохраняющими любовь свою к Господу. Те только в состоянии будут пройти подвиг до конца, которые всегда по собственной воле своей любили Единаго Бога и отрешились от всякой мирской любви».
Таким образом, решимость проистекает из любви к Богу, и по мере того, как человек сосредотачивает свою деятельность на том, чтобы очищаться от любви ко всему остальному, кроме Бога, эта решимость на борьбу с грехом укрепляется. Однако что представляет собой эта борьба с грехом, которую ведет христианин? Надо сказать, что в этом вопросе мы очень часто имеем поверхностное, а иногда и ошибочное понятие. Преподобный Макарий пишет:
«Кто хочет истинно благоугождать Богу, и поистине возненавидеть противную сторону злобы, тому должно нести брань в подвигах и борениях двоякаго рода, именно: в видимых делах мира сего удаляться от земных развлечений, от любви к мирским связям и от греховных навыков; а в делах сокровенных бороться с самими духами злобы, о которых сказал Апостол: наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной (Еф 6. 12).
…Когда, услышав кто Божие слово, вступит в подвиг, отринет от себя дела житейския и мирския связи, отречется от всех плотских удовольствий и отрешится от них; тогда с постоянством устремляя мысль ко Господу, может он дознать, что в сердце есть иная борьба, иное тайное противление, иная брань помыслов от лукавых духов, и что предлежит ему иный подвиг.
Многие, строго наблюдая за внешним, упражняясь в науках и заботясь о жизни правильной, думают, что такой человек совершен, не вникая в сердце, не примечая там пороков, какие обладают душею. Между тем в членах есть корень порока, соразмерный внутренней порочной мысли, и в доме кроется разбойник, то-есть сила сопротивная, и потому противоборная и вместе мысленная. И если кто не борется со грехом, то внутренний порок, разливаясь постепенно… увлекает человека в явные грехи, доводит до совершения их самым делом…
… Душа под грехом уподобляется как бы большому лесу на горе, или тростнику на реке, или какой-нибудь чаще терний и дерев; посему, намеревающиеся проходить сим местом, должны протягивать вперед руки и с усилием и с трудом раздвигать пред собою ветви. Так и душу окружает целый лес помыслов, внушаемых сопротивною силою; почему, потребны великая рачительность и внимательность ума, чтобы человеку отличать чуждые помыслы, внушаемые сопротивною силою. Внимательные к помыслам, весь подвиг в молитвах совершают внутренно. Таковые своим разумением и разсудительностию могут преуспевать, отражать возстающие помыслы и ходить в воле Господней».
Вот какова эта борьба – в первую очередь в уме, который является руководителем осознанной деятельности человека: продираться сквозь густые заросли помыслов, держа всё время правильное направление, стремясь не сбиться с дороги. Но кто способен к такой борьбе, кто не ослабеет и не собьется на таком пути, кто может в ней победить? Ответ, который дает Священное Писание: это невозможно без помощи Божией. Но в этих словах – «невозможно без Бога» – не пессимизм, а, наоборот, великий оптимизм и залог нашей надежды.
«…Надобно доискаться, – пишет преподобный Макарий, – как и какими средствами можно достигнуть сердечной чистоты. Не иначе возможно сие, как с помощию Распятаго за нас. Он есть путь, жизнь, истина, дверь, жемчужина, живый и небесный хлеб. Без оной истины никому невозможно познать истину и спастись.
Ибо открывается какая-то сокровенная и тонкая сила тьмы, пребывающая в сердце. И Господь бывает близ души и тела твоего, и смотря на борьбу твою, влагает в тебя сокровенные, небесные помыслы, и втайне начинает упокоевать тебя. Но пока оставляет еще тебя под обучением, и в самых скорбях промышляет о тебе благодать. И когда прийдешь в упокоение, даст тебе познать Себя, и покажет тебе, что для твоей же пользы попускала быть тебе в борении. Как сыну богатаго человека, у котораго есть пестун, пока наставник наказывает его, и учение, и раны, и удары кажутся тяжкими, и это бывает пока не сделается мужем, и тогда начинает уже благодарить пестуна: так и благодать промыслительно обучает, пока не прийдешь в совершеннаго мужа.
Неоднократно приводили мы притчу о земледельце, который, потрудясь и вложив семена в землю, должен еще ждать свыше дождя. А если не явится облако и не подуют ветры, труд земледельца не принесет ему никакой пользы, и семя будет лежать без всего. Примени это и к духовному. Если человек ограничится только собственным своим и не приимет необычайнаго для своей природы; то не может принести достойных плодов Господу. В чем же состоит делание самаго человека? В том, чтобы отречься, удалиться от мира, пребывать в молитвах, во бдении, любить Бога и братий; пребывать во всем этом есть собственное его дело. Но если ограничится он своим деланием и не будет надеяться приять нечто иное, и не повеют на душу ветры Духа Святаго, не явится небесное облако, не снидет с неба дождь, и не оросит душу; то человек не может принести достойных плодов Господу».
Не побоюсь сказать, что именно в правильном, подчеркну, правильном понимании того, что без Божественной помощи мы не можем избавиться от власти греха и спастись, – мы как раз, на поверку, слабее всего. На практике мы именно это хуже всего понимаем. И то, что более всего служит нашему спасению, – а именно, всегда помнить о том, что Бог, который единственно может оказать решительную помощь в борьбе с грехом и всегда готов ее оказать, коль скоро мы сами не опустим руки, – мы, наоборот, превращаем в ложную, извращающую всё Евангелие мысль о том, что: ну раз мы сами без помощи Божией не можем спастись, то чего с нас Богу и требовать. Вопрос не в том, кто с кого что требует (это только скудный человеческий ум может предполагать, что Бог выдумывает, как бы достовернее обвинить человека, чтобы всё было убедительно и законно), а в том, что Господь открывает каждому из нас возможность стать совсем другим, зажить высокой жизнь, причастной Богообщения и неизмеримых проистекающих от этого благ, настоящего счастья, мира, радости, – всего того, что – вот истинная правда – никакими своими силами и природными дарованиями человек получить не может.
И всё борющее нас уныние – только от этой нашей забывчивости, от нашего неправильного понимания этого важнейшего основания христианской жизни.
«Если… кажется нам как бы неудобоисполнимым и невозможным – пишет святой Макарий, – обратится от множества предвозобладавших нами грехов… то приведем себе на память и не оставим без внимания, как Господь, пришедши к нам по благости Своей, давал прозрение слепым, врачевал разслабленных, целил всякую болезнь, воскрешал мертвых, которых коснулось уже тление и разрушение, отверзал слух глухим, из одного человека изгнал легион бесов и дошедшему до такого беснования возвратил здравый ум. Кольми же паче душу, которая к Нему обращается, у Него ищет милости, Его требует помощи, – и обратит Он, и приведет в целомудрие безстрастия, в благоустройство всякой добродетели, в обновление ума, дарует ей здравие, прозрение разумения, мир помыслов, от слепоты, глухоты и мертвости неверия, неведения и небоязненности возведет к целомудрию, добродетели и чистоте сердца… И как, пребывая на земле, по благости Своей, всем приходящим к Нему и ищущим у Него помощи и исцеления, как благий и единый Врач, в чем имел кто нужду, подавал то щедро; так щедр Он и в духовном».
В этой борьбе, которую мы ведем, случаются и победы, и поражения, чередуются состояния как благодатной крепости, так и жестокого подступа страстей.
«…Многие вводимы были в заблуждение самым действием в них благодати, – пишет преподобный Макарий: – они подумали, что достигли совершенства, и сказали: “довольно с нас, не имеем ни в чем нужды”. Но Господь безконечен и непостижим. И христиане не смеют сказать, что постигли, но смиряются день и ночь. У души много членов и глубина ея велика, и привзошедший в нее грех овладел всеми ея пажитями и составами сердца. Потом, когда человек взыщет благодати, она приходит к нему и овладевает двумя, может быть, составами души. А неопытный, утешаемый благодатию думает, что пришедшая благодать овладела всеми составами души, и грех искоренен. Но большая часть души во власти греха, одна же часть под благодатию. И человек обманывается и не знает сего.
Человек имеет такую природу, что и тот, кто во глубине порока и работает греху, может обратиться к добру, и тот, кто связан Духом Святым и упоен небесным, имеет власть обратиться к злу. И те самые, которые вкусили Божией благодати, и стали уже причастниками Духа; если не будут осторожны, угасают и делаются хуже того, какими были, живя в миру. И сие бывает не потому, что Бог изменяем и немощен, или Дух угасает, но потому, что сами люди не согласуются с благодатию, почему и совращаются и впадают в тысячи зол.
Иные, вкусив уже сладости Божией, подлежат еще действию в них сопротивника, и по неопытности дивятся, что и после Божия посещения помыслы оказывают свое действие и во время христианских таинств. Но состаревшиеся в этом состоянии не дивятся сему, как и опытные земледельцы по долговременному навыку, когда бывает плодородие, не остаются совершенно безпечными, но ожидают и голода и скудости, и наоборот, когда постигает их голод, или скудость, не теряют совершенно надежды, зная, что времена переменяются. Так и в духовном, когда душа подпадает различным искушениям, не дивится она и не отчаявается; ибо знает, что по Божию попущению дозволяется злобе испытывать и наказывать ее, и наоборот, при великом своем богатстве и покое, не делается безпечною, но ожидает перемены.
Распространились же мы о сем, возлюбленные, из Писания почерпнутыми мыслями подтверждая, что, как можно скорее, должно нам обратиться и поспешить ко Господу, Который милостив к нам, и ожидает, чтобы совершенно удалились мы от всякаго лукавства и худаго предубеждения, обращающихся же приемлет с великою радостию, – распространились, говорю… для того более, чтобы со дня на день не возрастало пренебрежение наше, и не умножились в нас грехопадения наши, и чрез сие не навлекали мы на себя Божия гнева. Посему, постараемся, обратившись с искренним сердцем, приступить к Богу, и, поелику отчаяние есть внушение злобы и коварства, не отчаяваться во спасении при воспоминании предшествовавших грехов, которые для того и приводят человека к отчаянию, недеятельности, нерадению и безпечности, чтобы, обратившись и пришед ко Господу, по великой Господней милости к человеческому роду, не получил он спасения».
Таким образом, что из всего этого следует?
Первое: что не извинителен всякий, кто не борется, даже если он начинает из самого тяжелого греховного состояния и обладает самыми слабыми духовными силами. Не борющийся лишает себя огромного открытого для него блага: отдать свою волю всецело Богу со всеми бесконечными проистекающими от этого благими последствиями.
Второе: что нельзя унывать и тем более отчаиваться, если случаются падения и поражения, если борьба затягивается и изматывает. Одержать победу и стать лучше невозможно без помощи Божией, но она всегда рядом, даже если ее не видно, важно только, чтобы человек не опускал руки, изо всех – пусть самых слабых своих сил – боролся, а всё остальное – в руках Божиих. Аминь.
