6/19 марта в Соловецкой обители была совершена полиелейная служба в память преподобного Иова Анзерского.
В этот день 295 лет назад душа преподобного Иова предстала пред Господом, к соединению с которым она стремилась в течение всей земной жизни. Подробное житие преподобного Иова из Соловецкого патерика 1873 года представлено на нашем сайте в разделе «Подвижники». Рукопись жития блаженного старца Иова была обнаружена в монастырском архиве Соловецким архимандритом Досифеем I в 1768 году.
Рукопись была довольно зачитана, так что переплёт её обветшал и полу истлевшие листы осыпались. Поэтому рукопись была переписана и стала излюбленным чтением соловецкой братии. В копии, дошедшей до середины XIX века, было сказано, что жизнеописание старца Иова было составлено вскоре после его преставления, монахом Макарием – преданным учеником старца. В печатном виде жизнеописание преподобного Иова впервые появилось в 1864 году в редакции Соловецкого архимандрита Порфирия (Священноинок Иов, основатель Голгофо-Распятского скита на Анзерском острове. СПб., 1864). Этот биографический очерк и послужил основой для текста, включенного в Соловецкий патерик.
Личность преподобного Иова привлекает внимание и нынешней братии Соловецкого монастыря. Ниже приведены некоторые размышления современных монахов о жизни их собрата 300 лет назад.
«В житии преподобного Иова объединены два крайних пути духовного подвига. Широкий путь общественного служения, когда отец Иоанн, служивший на московском приходе, стал духовником императора Петра I, хранителем государственных тайн, и путь узкий, когда он был оклеветан, сослан на Соловки и по царскому указу пострижен в монашество. Мне Господь дал возможность провести некоторую часть моей монашеской жизни в Голгофском скиту. Сначала было, выйдешь на Голгофу – красота такая девственная, безмолвие, и думаешь, что, если душа создана для того, чтобы такую близость к Богу испытать, то Анзер – это, конечно, место самое подходящее.
На третий год я начал ощущать, что быть по-настоящему исихастом – это дар Божий, что всю жизнь прожить в таком режиме: ночные службы, ещё псалтирь была неусыпаемая, и вот так: труды – храм, труды – храм, плач, для этого нужно особенное устроение души. И эту способность Бог в преподобном Иове предопределил, предузнал и выдернул его из круговерти столичной. Было значительное положение при дворе, государственное служение, обращение среди множества разных людей, благотворительность, а на Анзере, какая благотворительность. Однажды позарились поморы на овощи со скитского огорода, он их немножко уму-разуму поучил и всё. Вся его жизнь сосредоточилась на безмолвии и молитве. И это, конечно, милость, что Господь дал ему испытать оба пути.
Я бы сказал, что личность преподобного Иова поражает своей всеохватностью, он смог вместить две крайности человеческого существования. Всё, что мог испытать человек в жизни, Бог дал ему попробовать. В конце своей жизни он стал основателем Голгофского скита. Первую Голгофу Бог учредил для Сына Своего, а вторую – Русскую Голгофу – Матерь Божия для «тезоименитого нового жительства» – для христиан – предуготовала за 200 лет, это, конечно поражает».
«Стремление преподобного Иова к безмолвию мне более всего созвучно. “Безмолвия истинный рачитель явился”, – поется о нем в тропаре. Причем он ведь и, будучи московским священником, проводил ночи в молитве и умудрялся безмолвствовать».
«Какая главная черта в личности преподобного Иова? Молитвенник он был. Стержнем и основой его жизни была молитва. Вообще для любого монаха главное – молитва…»
«В преподобном Иове что поражает, он как будто прирожденный монах, без изъяна».
«При чтении жития один из потрясающих моментов, когда преподобного Иова ради испытания поставили трапезником. 65-летний иеромонах должен был подавать кушания братии вместе юношами-трудниками. И преподобный, не смущаясь, исполнял это послушание целый год. Тогда враг, желающий погибели душ человеческих, явился ему в образе придворного врача и говорил как бы с состраданием: «Как же ты священник, при старости своей, работаешь на этих монахов, как купленный раб. Берегись, чтобы недуги твои не умножились сверх меры, тогда и я не возьмусь помочь тебе, и ты умрешь прежде времени». И преподобный отвечал бесу-искусителю замечательными словами апостола Павла: «Недостойны страсти нынешнего времени к хотящей славе явитися в нас» (Рим 8. 18), – т.е. нынешние временные страдания ничего не стоят по сравнению со славой, которая откроется в нас при обновлении нас Святым Духом. Эти слова я стараюсь вспоминать, когда хочется возроптать, разгневаться, обидеться. Это можно всё потерпеть и сохранить благодать. А что может быть ценнее этого ощущения дыхания Духа Божия в нас немощных и грешных, но спасения чающих…»
В этом году память преподобного Иова пришлась на Крестопоклонную седмицу Великого поста. Крестопоклонная неделя служится в Голгофо-Распятском скиту как престольный праздник. Всенощной бдение началось в 9 часов вечера, а Литургия закончилась около 4 часов утра. А днем в воскресение некоторым почитателя преподобного Иова на Соловках удалось хотя бы издали поклониться месту его подвигов. В этом году образовался хороший наст, и можно было пройти на лыжах от 4-го километра дороги на Муксалму по озерам Б. Каменному, Крестовому, Гагарью Островному, Рассветному в Долгую губу к Северным Железным воротам. В самих воротах на перекате бурлит вода, но вокруг ещё держится припай, хотя пролив Анзерская салма от льда уже очистился. День был ясный, Распятский храм виден как на ладони, но среди окружающей дикой и убогой природы это творение рук человеческих казалось небесным видением. Одним своим видом Распятский скит проповедует и о Страстях Христовых, и о Кресте, и об основателе своем преподобном Иове, и о приснопамятном строителе своем Соловецком архимандрите Досифее, и о подвиге современных обитателей горы Голгофы.
Постояв на пороге безмолвия, пришлось отправляться восвояси.
Среда Крестопоклонной седмицы – середина и сердцевина Великого поста, когда всё богослужение совершается в честь Креста Господня, – порадовала всех бдевших в ночи роскошным северным сиянием. Над Голгофой оно стояло в виде купола, из верхней точки которого расходились лучи. Говорят, что отблески этого сияния были видны даже в московских пределах.
