П.Л. Беседа с Владимиром Дмитриевичем и Светланой Ивановной Беликовыми из Аргентины

С. И.: Говорят, чтобы стать русским, надо пожить за границей… Это как раз про нас - мы к вам приехали из Буэнос-Айреса. Конечно, аргентинцы мы относительные… Я - хохлушка из Харькова, мой муж из Курска, кацап… В войну наши семьи попали под оккупацию. Когдаотступали немцы, 15 минут дали нам на сборы. Мы оказались в Швейцарии. Оттуда нас вывезли в Аргентину, где мы и живем уже 52 года… У нас не было никаких специальностей. Мы хватались за любую работу. И постоянно занимались русским языком, собирали книги по истории, православию, педагогике. В Россию в подарок мы привезли диски с электронной копией нашей библиотеки.

На Соловки мы мечтали попасть, наверное, лет тридцать… Раньше это было невозможно для нас - эмигрантов, а теперь наша мечта осуществилась… Для того чтобы добраться сюда, нам пришлось около десяти лет копить на паломничество… Действительно, здесь святое место. Сегодня я исповедовалась и причастилась, чувствую себя обновленной… Такое состояние, вроде бы я в другом месте и не жила, как будто всегда была здесь… Лучшего места, чем ваш остров, наверное, на земле нет! Очень нам здесь хорошо. С погодой повезло. Живем в гостинице. Выглядываешь в окошко и видишь монастырь… Хочется тут свои дни кончить… Убрав, конечно мусорный ящик под окном…

В. Д.: А кроме всего прочего, здесь - поистине разлита благодать святости, накопленная за века молитв соловецких монахов-подвижников и после крови, пролитой здесь в коммунистические времена, она висит в воздухе и проходит в душу.

П. Л.: Вы уже давно в России, на родине… Понимаю ваши чувства, но все же … Расскажите хотя бы немного об Аргентине… Там ведь у вас большая русская община?

С. И.: В Аргентину попали в основном те, кто, покинув Россию, сначала оказался в Сербии. В большинстве своем - православные, сторонники народной монархии. Не те монархисты, которые были «с глазами на затылке», а те, что смотрели вперед. На новом месте поначалу жили трудно. Из экономии обычно снимали за городом маленький домик на две семьи, да еще брали к себе кого-нибудь одинокого, который ночевал на раскладушке в передней. И при таких условиях существования русская эмиграция построила 14 церквей. Первым делом ставили храм, а уж потом заботились о своем жилье.

В. Д.: Надо еще отметить следующее наблюдение: как только человек отходит от церкви, через несколько лет он перестает быть русским. Сначала говорить на родном языке перестает… Потом совсем язык забывает…

Вам трудно представить, как я счастлив, что смог приехать перед смертью попрощаться с Родиной. Я ведь два инфаркта уже перенес. Мы побывали в тех городах, где провели свое детство, в Москве, в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. И напоследок, уже с почти пустыми карманами добрались до Соловков. Слава Господу!