П.Л. Из беседы с Жоржем Нива из Швейцарии

П. Л.: На Соловки достаточно редко зимой приезжают гости, еще реже иностранцы, и уж совсем редко французские профессора - наверное, Вы первый за все столетия соловецкой истории. Что заставило покинуть возглавляемый Вами Женевский университет и прилететь в канун Благовещения на Соловки?

Ж. Н.: Видимо то, что я ищу урочища русской памяти, пишу книгу на эту тему… А Соловки - главное урочище православной памяти северной Руси. Я давно мечтал побывать здесь… Но я в своей жизни никогда не загоняю судьбу: я жду, когда Бог даст момент. И этот момент настал - я получил приглашение настоятеля храма из Заостровья отца Иоанна. Нас свела поэт Ольга Седакова. Она рассказала мне, как интересно в Заостровье, и я сказал, что поеду туда, если возможно будет выполнить одно маленькое условие - попасть еще и на Соловки, раз я буду так близко. И отец Иоанн сказал: «Конечно. Если только будет погода, чтобы летать на Соловки». И все хорошо образовалось, и вот я у вас. Осуществилась моя давняя мечта. Эти три дня на Соловках оставляют мощное впечатление во всех смыслах. Хотя дороги были переметены снегом, и море стояло во льду… Я не увидел скитов, дамбы, каналов, не побывал на Анзере, но зато я увидел весну света на белом архипелаге - яркость ослепительного снега и нежность огромного высокого неба. И еще я увидел трагическую Секирку. О ней я узнал от Олега Волкова, выступавшего у нас в Женеве с докладом. Очень благородная личность! Много рассказывал мне о Соловках и Дмитрий Сергеевич Лихачев…

Я понимаю, что нахожусь сейчас в том месте, где после столетий святой жизни и молитв совершались ужасные пытки и злодейства, и так страдали люди… Это производит страшное впечатление. И живое православие Соловецкого монастыря также очень сильно действует на меня. Я уже давно ищу значение православия в русской культуре. Оно очень велико и мало еще осмыслено.

Как христианин я чувствую близость русского Православия, хотя я и другого вероисповедания. В Православном храме я могу молиться. Монастырские службы, в которых я участвовал, меня очень впечатлили. Мне кажется, что мощь сегодняшней монашеской молитвы преодолевает все зло, которое здесь было совершено, снимает все те страдания, которые претерпели здесь люди.

Соловки - действительно маленькое зеркало святости России, лихих лет России, иногда ярости, жестокости. Это краткое паломничество на Соловки совершенное именно зимой, помогает мне понять контрасты и парадоксы в русской жизни.

Я понимаю, что Соловки могут сильно изменить жизнь добравшегося сюда паломника. Во многих смыслах, в экзистенциальных смыслах. Это ведь северный край света. Тут жить трудно. Далеко ото всего. Далеко от удобств. Далеко от прелестей современной цивилизации. Но и от прелести в православном смысле этого слова к счастью тоже далеко… Что произошло в России?.. Неожиданное стремительное внутреннее освобождение. В политическом смысле - демократия. Свобода слова, свобода выбора… Но главная свобода, которая пришла - свобода для души - свобода веры. Ведь, казалось, уже почти уничтожили православную церковь в 30-е гг. Когда я был студентом в России в 50-е гг., я знал верующих людей, но они где-то скрывались, их преследовали… Уже не так, конечно, чтобы их отправлять в лагеря на Соловки, но верующие считались в советском обществе гражданами второго сорта. То, что теперь появилась свобода веры - это, наверное, главное, что произошло на Соловках в конце XX в. Соловки явственно отражают процесс внутреннего освобождения религиозного человека: сколько людей приезжает сюда, чтобы быть ближе к Богу. И немало людей осталось здесь жить рядом с монастырем, создав некий монастырь в миру. Мне особенно приятно было общаться с ними. Здесь Я увидел воочию, что в России произошла великая перемена: обращение людей к духовности.

Радует то, что православие на Соловках имеет свое новое лицо. Это не тот монастырь XIX в., который олицетворял мощь социальную, экономическую и даже политическую. Ныне - все по-другому. Ныне монастырь демонстрирует лишь силу духовную. И это - самое главное. Это правильно - другая мощь религии не нужна. Духовная жизнь заставляет современных людей остановиться в их безумной гонке за материальными ценностями. Остановиться, хотя бы на некоторое время во время паломничества на Соловки - в один из главных полюсов современного христианства…

Я много лет изучаю русскую культуру. Можно сказать - занимаюсь Россией без каникул. Посещение вашего острова чрезвычайно много прибавило для меня в понимании того, что такое православный человек.

П. Л.: По преданию когда-то ангелы, спустившись с небес, вразумляли у Секирной горы жену поморского рыбака, говоря ей о том, что остров сей предназначен для молитв. На протяжении веков так и было. Но в XX в. в России на Соловках случилось много печалей и недоразумений - сначала был лагерь, потом военно-морская часть, агарзавод… Много на Соловках было разрушено за эти годы. И не только памятников, но и душ человеческих. И сейчас, вроде как, пришло время собирать камни… Соловки восстанавливают. Но для чего? Чтобы отдать Богу божее - вернуть монастырь церкви, - или превратить наш остров в туристический центр?

Ж. Н.: Создание туристического центра здесь надо абсолютно исключить. Туризм здесь, - я бы сказал, - это нечто совершенно непристойное… Соловки - это место паломничества для православных людей, для всех христиан. И также место поклонения для неверующих тоже, потому что это одно из урочищ русского духовного прошлого и страшной трагедии советской эпохи. И необязательно быть верующим, чтобы приобщаться к этому. К тому же Соловки - колыбель чудесной красоты… Но она хрупкая, эта северная красота. И надо осознавать, что её очень легко можно вытоптать.

Я считаю, что Соловки должны быть вне мира торговли. Таких мест в мире очень мало. Соловки - это легкие всей России. Вся ваша страна дышит соловецкой историей, природой, памятниками… Хотя я не очень люблю слово «памятник». Памятник охраняется государством, законом, а тут - живой дух, урочище памяти России.

П. Л.: Вы живете в Европе… Сейчас в обществе потребителей популярны другие ценности, нежели те, которыми славны Соловки. Ценности современного бездуховного коммерческого туризма - роскошь, комфорт, экзотика, на худой конец - экстрим… Состоятельные люди, уставшие от стрессов и вечной погони за золотым тельцом, хотят весело отдохнуть, развлечься, «уколоться и забыться» (хотя Высоцкий пел в данном случае не о наркотиках…)

Что им до Соловков, до православной духовности, до урочища памяти России? И еще - есть ли в Европе аналоги Соловков?

Ж. Н.: Ну, конечно, многие едут на пляжи греческих островов или на Таити… Где мелкий песочек и жаркое солнце… Но у нас есть, конечно, тоже места, которые влекут духовных людей. Назову два из них. Это Ассизи в Италии, где родился святой Франциск Ассизский. Это одно из тех Святых мест, где явственно Святой дух веет. А другое - в Бургундии - Везее (?). Город на горе, где есть церковь Богоматери, существующая с VIII в. и грандиозная романская архитектура XI-XII в. Там нет никакого загрязнения…

П. Л.: Загрязнения внешнего? Вы имеете в виду мусор или…

Ж. Н.: Всякого загрязнения… Такие места нельзя загрязнять ни материально, ни духовно… Если в Святом месте будет стоять шум и гам как в баре или кабаре, паломникам незачем станет туда приезжать… Надо принять меры, чтобы оградить ваш остров, пока не поздно, от нашествия мнимой цивилизации. Надо, чтобы Соловки остались местом, куда люди приезжают припасть к истокам русского православия, черпать духовное богатство, духовную свободу, которых нам всем так сегодня не хватает.

П. Л.: И в завершение беседы вопрос, который Валерий Перевозчиков задал Владимиру Высоцкому в Пятигорске: «Какой вопрос Вы хотели бы задать самому себе?» Высоцкий тогда сказал: «Сколько мне еще осталось лет, месяцев, дней жизни?»

Ж. Н.: Ну, конечно, это будет не тот вопрос, который задавал себе Высоцкий… Нельзя себе задавать такой вопрос, потому что на все Господня воля… Но сегодня я все же спрошу себя: вернусь ли я когда-нибудь на Соловки? Увижу ли я Соловки уже не зимой, когда все в снежном убранстве, а осенью, когда все тонко и прозрачно, как на нестеровских пейзажах. Мне бы не очень хотелось оказаться у вас летом, в толпе туристов… Боюсь, это бы испортило те впечатления, которые я получил. Но в больших соловецких праздниках в августе я мечтаю участвовать как паломник, чтобы иметь счастье помолиться в вашем чудном Преображенском соборе.

П. Л.: Дай Бог, чтобы Ваше желание исполнились.