Прокопий (Пащенко), иером. Игра. Нужна ли игра детям?

Этот текст возник на основе обсуждения спектакля, подготовленного театром «Два крыла». Театр представляет собой хореографическое училище, в котором занимаются девушки (молодых людей очень мало), не связывающие свою жизнь с профессиональным балетом. Кто-то из них учится, кто-то работает, но тем не менее все они очень серьёзно относятся к своим занятиям в училище. Формируется атмосфера общения и созидательного труда, которая поддерживает всех. Театр «Два крыла» вот уже не первый год приезжает на Соловки. Идея спектакля на Соловках предполагает включение в действо и соловецких детей. Сложные хореографические номера достаются тем, кто занимается в театре постоянно, а посильные для исполнения роли раздаются детям. И вот однажды по приглашению отправился посетить этот театр в Санкт-Петербурге, шел спектакль в двух действиях: «Шекспир-этюд. Джульетта» – первое, «Пушкин-этюд. Уездные барышни» – второе. Все было очень камерно, зал небольшой, в основном, все – свои. И вот после выступления, когда педагоги и все имеющие отношение к выступлению высказывали свои мысли в отношении всего-всего, довелось сказать тоже несколько.

У меня так устроен мозг, что, прежде чем что-то полюбить и одобрить, нужна какая-то концепция, нужно понять: правильно это – или неправильно. Это усугубилось с тех пор, как я стал христианином. Теперь нужно не просто понимать общечеловеческие принципы, но и насколько это совместимо с Христианством.

Есть постоянная дилемма: хорошо это или плохо?

На Соловках жил Пётр Леонов, который говорил об определённом уровне деградации, происходящей от театра. Работая в Москве, он открывал музей Высоцкого, помогал Любимову в театре на Таганке, знал всех известных артистов. Когда он уехал из Москвы, оставил место работы, его отец реально подумал, что тот сошёл с ума. Пётр оставил московскую жизнь и с женой поехал на Соловки. Отец, как бы с издёвкой, подарил ему пилу: мол, раз рехнулся – на тебе пилу. Когда он приехал на Соловки, на территории монастыря ещё был магазин, где-то местные жители гуляли, курили. Пётр вспоминал, как зашёл на монастырский двор и увидел о. Германа, который был одним из первых насельников: хрупкого, маленького, очень беззлобного. Отец Герман распиливал огромную чурку поделочным лобзиком – монастырь тогда был крайне беден, инструментов не было. Тогда Пётр подошёл к нему и заявил, что у него есть подарок – та самая пила, подаренная его отцом.

Когда на Соловках проходила конференция, посвящённая Соловецким узникам, Пётр Михайлович готовил доклад про Леся Курбаса, украинского актёра, которого расстреляли. Интересен мотив создания этого доклада, который был подготовлен очень тщательно: было найдено множество материалов, Пётр связывался со всеми родственниками, которые помнили Леся, чтобы в конце призвать всех докладчиков, профессоров и предложить им вместе помолиться за Леся, потому что театр разлагает людей. Он говорил, что всё это видел.

Есть термин – функциональная система. Любой процесс, даже травматический опыт, может перестать нести травматический заряд, если человек его определённым образом для себя переинтерпретировал. Травматический опыт может стать опытом обучающим и источником мудрости.

В качестве примера учёный Леонтьев описал узников Петропавловской крепости, революционеров – это не наш идеал, но тем не менее. Их посадили в камеру для изоляции, где люди сходили с ума. Но эти узники с ума не сошли. Они достаточно нормально выдержали это испытание – они были сосредоточены не на том ужасе, где ты сидишь в темноте, не можешь ни читать, ни писать. Это заключение они восприняли как возможность накопить силы, чтобы продолжить борьбу с режимом.

Есть некая ситуация, которая воспринимается как что-то плохое. Но в зависимости от того, как мы воспринимаем эту ситуацию, нам может быть и хорошо, и плохо.

Известный разведчик Юрий Быстролетов, который в 1937 году был вызван из Чехословакии, был награждён высоким орденом и тут же репрессирован. Он был агентом глубокого залегания, изображал профессора, – и получил 25 лет лагерей. Он знал, что его семья погибнет. У него не было человеческих мотивов бороться за жизнь. Он прошёл этап заключения, наверное, в самой страшной тюрьме. Это была Сухановская тюрьма в Москве на месте монастыря св. вмч. Екатерины. Там не было возможности ни читать, ни писать. Юрий стал понимать, что его мозг натыкается на железный палец, и он сходит с ума. Можно сказать, он выжил благодаря игре. Он решил объявлять голодовку, но чтобы иметь возможность объявить голодовку, вначале несколько месяцев копил хлеб. В тюрьме была пыточная, куда заключали людей среднего и младшего состава НКВД, – тех, кто умел терпеть боль. Юрий прятал хлеб, который ему давали, под матрас, только делая вид, что жует. И когда накопил достаточно, объявил голодовку. В камеру каждые несколько минут в окошко заглядывал надзиратель. И когда он уходил, Юрий тихонько жевал хлеб. Он знал, что позже в камеру ворвутся, ему в нос засунут шланг с куриным бульоном и насильно накормят, но у него было несколько месяцев дела. Он придумал эту операцию и запускал её снова.

У Иванова-Разумника есть книга «Тюрьмы, ссылки СССР», где он описывал, как люди, чтобы не сойти с ума, объединялись в коллективы и начинали писать доклады – каждый на ту тему, с которой знаком. И когда руководителей кружков посадили в карцер на неделю в полную темноту, давали им по чуть-чуть воды и хлеба, они сговорились между собой: раз их, руководителей, посадили сюда вместе, грех не воспользоваться возможностью. Они кинули жребий и стали читать доклады. Эта способность людей объединиться ради чего-то и с другой точки зрения взглянуть на реальность – противопоставление тому, о чём говорил Пётр Михайлович Леонов.

Как говорил Нассим Талеб, есть профессиональная область театра, а есть иная. И в профессиональном театре человека может засосать и разложить, но важен изначальный посыл. Хороший посыл – собрать людей вместе, поднять их духовный и культурный уровни. Те навыки функциональной системы, которые воспитываются в этой среде, выносятся в жизнь – независимо от того, станет ли человек профессиональным актёром. Способность в хорошем смысле спонтанно отреагировать на какую-то ситуацию – это великая вещь. В период изоляции много людей сошло с ума, в том числе из-за неумения спонтанно среагировать.

Был проведён эксперимент, где дети в течение 8 часов не пользовались гаджетами и не общались между собой. У большинства начались суицидальные мысли. Эксперимент нормально прошли только двое: один делал модель корабля, другой – копал огород. Через много лет эксперимент был повторен; тогда многие предыдущие участники уже женились, вышли замуж. Условия несколько изменились – можно было общаться, но выходные нужно было провести без гаджетов и без телевизоров. Кажется, это просто, но многие не выдержали. Были такие оправдания: «Мы включили телевизор, потому что у дедушки было плохо с сердцем». Кто-то продержался, где жена говорила мужу: «Если ты включишь телевизор – я уйду». Тот, кто в детстве делал модель корабля, в этот раз пошёл дальше – купил большой эсминец. Жена сначала ругалась, потом нашла в книге рецепт торта. Какие-то семьи стали играть друг с другом. Те, кто раньше сидели по углам и не общались, вместе придумали игру про высадку на Марс. Людям это понравилось.

Пётр Михайлович был прав насчёт профессионального театра, но ошибался насчёт таких ситуаций.

Если у человека есть коллектив, с которым он может общаться – то, когда начинаются первые проблемы, гиперфиксация на собственной проблеме уходит, ведь ему есть, чем заняться, с кем общаться. Сейчас же существует целая трагедия – гиперинтеллектуализация детей. В одной семье пятилетний мальчик, который не ходит в школу, уже стал инженером, в котором нуждается Китайская корпорация. Он уже учит китайский язык. Будут ли у него друзья?..

Как говорил один философ, это «философы на горшках». Они ещё не научились жить, но гиперрефлексия уже раздавила в них жизнь. «Всё тлен», «всё покупается и продаётся»… Ребёнок детскими мозгами пытается осмыслить взрослые проблемы, и когда у него возникают кризисы – ему не с кем их обсудить. Это его раздавливает. Очень важно в юном возрасте объединять детей вокруг чего-то хорошего, научить их общаться.

У священномученика Василия Надеждина есть очень трогательное письмо, которое отвечает на многие вопросы. У некоторых людей о Православии сложился стереотип, что это только редька, пост, бабушки в платочках в храме… Но это следствие утраты культуры, преемственности. Поколение, которое помнило настоящее Православие, просто расстреляли. Сщмч. Василий из Кемского концлагеря писал прощальное письмо супруге, которая за ним ухаживала, когда он умирал от цинги. Он писал: «Воспитай моих детей в искусстве, не важно, в каком, – лишь бы в настоящем». Это было завещание священномученика; конечно, там было сказано и про веру, но очень важны слова про красоту, про искусство.

Так же мыслил и священномученик Герман (Ряшенцев), который в свое время был у нас на Соловках. Когда он был ректором семинарии и произвел там ремонт, то в речи к одному из праздников говорил, что если у человека прививается эстетическое чутье – он через него восходит к Красоте.

У нас одна из самых аскетических книг в Православии – «Добротолюбие» – переводится как «Филокали́я» (греч. Φιλοκαλία) – любовь к красоте.

Если человек эту внутреннюю красоту поймал – его жизнь становится другой. Но поначалу, как один из авторов Добротолюбия и говорил, мы Бога чувствуем в соразмерности бытия – не напрямую, а строя картину мира, видим проявления Бога в гармонии жизни и через это уже восходим к чему-то большему в вере.

Научить человека это всё чувствовать – и есть цель.

Была еще замечательная работа Никольской О.С. «Эффективная сфера человека. Взгляд сквозь пелену детского аутизма». Она говорит о норме решает вопрос – есть ли вообще понятие нормы в психологии? Оказывается, есть, и она описана. И Никольская говорит, что задача культуры – обогатить эффективное переживание. Что это такое? Вот есть кусок пирога – его можно взять и проглотить. Но если у людей есть общение, молитва – они могут собраться и это будет не просто поглощение еды, а трапеза, которая является для них источником совместной радости.

Там, где есть культура – есть это обогащение эффективного переживания и, соответственно, дети уже к чему-то приходят, растут, развиваются, и впоследствии способны понять и что-то высшее.

Не так давно я был с друзьями на Кипре, и мы вместе ходили в храм. Я причастился, потом их провожал, пошли в какой-то ресторанчик, потом искупались… Так все сошлось в этот день, что было и духовное, и телесное, и душевное – эмоции. И настолько все прекрасно сложилось, что я даже сомневался – правильно ли это? По-христиански ли совсем уж так радоваться?

Опыт показывает, что такие вопросы надо ставить. Потому что сказать себе «ни о чем не беспокойся, радуйся всему» – это не работает и может привести к печальным последствиям.

Ответ я нашел в «Добротолюбии», где автор размышлял о сути искушения Адама и Евы. Хотя в оригинале Библии не было слова «яблоко», было слово «плод», но если не вдаваться в детали толкования этого момента, то некоторые авторы отмечают, что соприкосновение с чувственным (вкус, обоняние, осязание и т.п.) – может погубить человека. Этот автор отвечает на вопрос, при каких условиях это губит, а при каких не губит. Грех людей не в том, что плод вкусили, а в том, что плод сосредоточил их внимание в самом себе. То есть, если для нас еда (и здесь ответ и Петру Михайловичу о грани, которую можно провести), если для нас это плод – это просто вкус, цвет и то, чем можно набить желудок – тогда для нас это грех, так как это явление фиксирует нас на самих себе и не является ступенью к чему-то высшему.

В книге Экзюпери «Цитадель» говорится, что все наши таланты, даже материальные, ресурсы – это как бы повозка и путь [то есть то, что помогает двигаться к чему-то большему].

Соответственно, если еда, совместная деятельность – это путь к чему-то большему: найти путь к сердцу друг друга, как-то развиться культурно – то, конечно, тогда это является чем-то правильным.

Поэтому, если вернуться к началу, к вопросу о грани – правильная ли вещь эти театральные постановки или неправильная – зависит от того, к чему они направляют человека. Если цель научить человека, например, действовать в непредвиденных обстоятельствах, уметь к ним адаптироваться, уметь слышать другого человека, интересоваться чем-то большим – то, конечно, это здорово. Если же это фиксация только на идее собственного успеха: хлопали мне или не хлопали, сколько у меня подписчиков и т.п. – то это трагедия.

Петр Михайлович как раз рассказывал, как «горели» большие артисты, чуть ли не нанимая в зале тех, кто хлопал бы для них. Взрослые, состоявшиеся люди, как дети ломались от человеческих мнений, внимания или не внимания к ним.

***

У о. Федора Бородина есть замечательная мысль, что с детства у ребенка должен быть привит навык делать что-то от начала и до конца. Хотя бы на уровне «не пойдешь гулять, пока не помоешь посуду». Когда человек вырастет, этот навык – доводить дело до конца – позволит ему стать капитаном команды, например, или, делая что-то, не бросить дело, несмотря на какие-то трудности. И когда у человека какое-то делание есть – само собой вырабатывается большое количество навыков. Это как в общей игре, где интерес заставляет тебя стремиться быть вместе со всеми и ты понимаешь, что если сейчас не будешь соответствовать общему делу – ты просто выпадаешь. И ты уже вынужден – получается или нет – но идти к концу, к финалу.

Еще одна мыль. Одна моя очень хорошая знакомая, доктор, имеет свою собственную теорию почему Россия может погибнуть – потому что девочки перестали учиться рукоделию. Раньше было распространено рукоделие, в том числе, прививалось в школах. Мысль её может показаться забавной, но на самом деле она кажется очень серьезной. Почему? Если мальчики деградируют – это еще полбеды. Но если деградируют девочки… Ведь передача культурного кода идет через них, будущих мам.

Что такое рукоделие? Ты шьешь платье – у тебя не получается – тебе хочется дело отложить. Одна моя знакомая говорила: «я остановилась, когда нашила целый мешок незаконченных платьев и тогда решила, что не двинусь дальше, пока не дошью их». У тебя не получается, ты злишься. Хочешь бросить. Но ты идешь дальше. Этот навык – идти дальше, даже если у тебя что-то не получается – он у тебя потом как-то реализуется и в жизни, когда рождается ребенок и т.п.

Также привычка идти дальше, когда не получаются совместные репетиции, например, рождает навык принимать это спокойно. Потому что «дети-гении», которых сейчас много, у которых начинается ранняя интеллектуализация – у них есть навык побед, но совершенно нет навыка поражения.

Один мальчик из США мне говорил, что одна из больших проблем заключается в том, что детям все твердят «ты супер!» (в полной уверенности что эти примитивные манипулятивные технологии будут всегда работать), но, когда они выходят из института в большую жизнь – а там, оказывается, у тебя нет взаимодействия с коллективом – начинается страдание.

Я родился еще в советские годы, когда вроде бы не было какой-то духовной глубины в жизни, поэтому пытался искать эту глубину там, где это возможно. Была такая замечательный мысль в одном, вроде бы, банальном фильме – «Лучшие из лучших». По сюжету там один мальчик должен был сдавать экзамен на пояс по карате: разбить деревянную доску и разбить каменный блок. До него два мальчика это успешно сделали, а он каменный блок разбить не может. Ему говорят: если ты сейчас этого не сделаешь – ты не сдаешь экзамен. У него опять не получается. Папа его пытается успокоить: «Сынок, не расстраивайся». Он отвечает: «Все хорошо, я не расстроился». И отец тогда говорит: «Для меня более велика твоя победа в том, что ты справился сейчас с разочарованием, чем если бы ты сейчас разбил этот блок и сдал бы экзамен».

Опыт неудавшейся репетиции, когда человек понимает, что это не трагедия и можно жить дальше – к сожалению, этого опыта лишены многие дети, которых настраивают только на победу, но совершенно не учат их справляться с тем, что у тебя что-то вдруг не получилось

Есть американская книга (хоть я и не фанат такой литературы, но она на 90% совместима с православным мировоззрением) Дейва Логана «Лидер и племя». В ней рассказывается о пяти уровнях корпоративной культуры. В книге показано, как компания или сообщество могут взойти на уровень, на котором возможно будет совершить прорыв.

Первый уровень: «жизнь – дерьмо». Когда люди на рабочих местах ругаются, ссорятся друг с другом.

Для человека на втором уровне прорывом является осознание того, что «моя жизнь – дерьмо». Люди ведь привыкают жаловаться, что всегда им кто-то или что-то мешает.

На третьем уровне, когда человек выходит из тупика уровня второго, он думает «Я крутой». Читает всякие бизнес-книги, ходит на какие-то тренинги, становится «звездой». В чем-то, конечно, он прорывается вперед, но потом сталкивается с разочарованием, ведь не может на этом уровне достичь своей мечты – эту мечту можно достичь только сообща. Также он не может получить признания других, ведь оно обретается лишь тогда, когда ты в других вкладываешь.

Люди развивающиеся приходят к уровню «мы крутые». Коллектив приходит к взаимодействию. Однако и этот уровень имеет недостаток, потому что уровень может существовать, пока есть общий враг, когда нужно переплюнуть кого-то или преодолеть какой-то принцип.

И только на пятом уровне, когда создаются самые передовые технологии или другого рода осуществляются прорывы – люди работают не для того, чтобы преодолеть общего врага, а потому что им нравится работать друг с другом, у них есть то, что нравится делать, они просто горят. Враг им не нужен. Именно на этом уровне раскрываются полностью потенциалы каждого. И каждый получает то, чего тщетно пытался он добиться на третьем уровне – реализовать свою мечту, так как теперь можешь реализовать ее сообща с кем-то. Во-первых, он развивается, в нем вырабатываются новые какие-то уникальные качества, его начинает радовать жизнь, он получает признание от других.

Может быть, совместная деятельность ведет человека к пятому уровню: если он в школе, институте почувствовал этот уровень и его особенности – он может и в дальнейшей своей жизни этот пятый уровень потихоньку выстраивать вокруг себя, там, где он окажется – на подводной лодке или в крупной компании. Он сможет возделывать все вокруг себя, как райский сад. У нас ведь это «задание» до сих пор осталось: у кого-то поменьше вокруг себя пространства, у кого-то побольше, но строить вокруг себя гармонию все мы призваны. Если человек этого в жизни не достигает – он становится несчастным.

***

Есть еще такое понятие как сохранение инициативности. О чем идет речь? Иногда у детей просыпается желание чем-нибудь заниматься, например, рисовать. Родители в стремлении вовлечь ребенка в раннюю интеллектуализацию, начинают сопротивляться попыткам ребенка начать учиться рисовать. Рисование, мол, не принесет тебе дохода и не станет профессиональной деятельностью, приносящей тебе заработок – поэтому и учиться этому смысла нет!

Такая схема была показана в фильме «Дирижер». Мальчик, сын дирижера, стал рисовать, а папа пытался ему объяснить, что для достижения успеха необходимо тяжело работать – и в итоге потерял контакт с ребенком. Произошла трагедия. Конечно, не только из-за этого разорвалась связь, были и другие моменты, сейчас оставим это за скобками. Фильм этот разбирался в цикле бесед «Горение сердца» и там был предложен конструктивный вариант исхода.

Вот сын дирижера начал рисовать. Может быть, отец считает, что рисование и не станет профессиональной деятельностью сына. Может быть, он прав, может – нет. Но на данный момент важно сохранить инициативу ребенка: стремление делать что-то и делать это хорошо. Поэтому, не блокируя саму попытку, папа мог бы попытаться это стремление направить в конструктивное русло. Может быть, познакомить своего сына с каким-то художником Если сын начнет общаться с хорошим художником – может быть, он не уйдет в подвальную богему при параллельном общении с какими-то авангардными товарищами, употребляющими наркотики. Может, если позволяли финансовые средства, папа мог бы снять студию недалеко от своего места работы, где сохранилась бы возможность контакта с сыном.

Не факт, что сын бы всю жизнь рисовал. Рисование могло бы стать одним из этапов его жизни. Он бы попробовал какие-то приемы. Самое главное, что человек получает какие-то навыки. Усидчивость, усердие. Что-то не получается – опять пробуешь. Пытаешься доводить до конца. Навыки, полученные при занятиях изобразительным искусством, человек может потом спроецировать и в другие сферы жизни.

Например, те же чувства соразмерности, гармонии, присущие художникам. Если смотреть эти чувства с точки зрения какой-то функциональной системы, то можно предположить, что их человек может спроецировать и на работу в коллективе. У человека выработано чутье на красоту, баланс, соответственно, окружающую гармонию он хорошо чувствует. Увидев причину дисгармонии, он может ее как-то исправить.

Можно вспомнить о принципе элевации – поднятии духовно-культурного уровня. Если у человека есть инициативность и она принимает какие-то аномальные формы (речь не о рисовании, например, а о ломании предметов), то не столько нужно заботиться о блокировке самой активности, сколько заняться обогащением личности ребёнка. Ведь ломание предметов может быть не выражением злости и агрессии, а выражением исследовательского инстинкта. Ребенок, который сейчас вскрывает игрушки, может быть, впоследствии станет ученым, который что-то поймёт важное о внутреннем строении клетки. Или, возможно, сумеет открыть какой-то новый закон.

Поэтому, конечно, чем больше ребенок одарен – тем больше он может вызывать проблем, на взгляд родителей, в детстве: что-то строит, куда-то идет, что-то там двигает, выясняет с кем-то отношения…

Некоторые родители идут путем блокировки этой активности, вследствие чего дети вырастают с деформированным характером. С одной стороны, родителям нужно здесь как-то умудриться не допускать детей двигаться в русле хаоса, но с другой стороны нужно как-то и не сломать инициативу. И вот как раз через совместную деятельность возникает возможность обогатить ребенка духовно и культурно, подсказать ему здоровый вариант, при котором он свой исследовательский инстинкт может воплотить в конструктивную форму.

То же можно сказать о стремлении ребенка ходить на какой-то кружок. Родители могут задаться вопросом – зачем тратить на это время? Зачем ребенок ходит туда, если, когда он вырастет – будет работать инженером в китайской корпорации? Но сейчас на кружке ведется совместная деятельность с детьми, получаются навыки… Ребенок даже когда вырастет, даже став инженером в крупной корпорации, сможет протянуть ниточки взаимодействия между членами коллектива, где все будут исполнять какую-то задачу и при этом умудряться не ссориться и находиться друг с другом в здоровом взаимодействии.

Проявилось у ребенка влечение к какой-то инициативности… Может быть, в своем кружке, учась игре на балалайке, ребенок формирует в себе определенные функциональные системы, способы реагирования на какие-то ситуации.

Как говорила исследовательница Никольская, очень важно чтобы у ребенка появилась возможность преобразовывать минус препятствия в плюс движения. То есть, когда возникает какая-то сложная ситуация, на которую у ребенка нет решения – а он, например, склоняется к тому чтобы войти в состояние истерики – то ему подсказывают другое решение. «Ты в этой ситуации можешь приобрести такой-то навык, можешь подумать, как эту ситуацию преодолеть… Ведь этот путь преодоления затруднения – очень интересен». И потихоньку вырабатывается определенный алгоритм, хотя термин условен – процесс это творческий, а алгоритм относится скорее не к самому решению, а к последовательности его нахождения.

То есть какой алгоритм может быть в преодолении трудной ситуации? Во-первых, проверить – правильно ли ты понял, что произошло. Как это понять? – посоветовавшись с другими. Посмотри, как другие люди решали эту ситуацию. Может быть, для тебя уже есть здесь готовый рецепт. Если человек вырастет, станет более взрослым – то в алгоритм можно включить прочтение одной или нескольких книг по теме, что расширят кругозор. Тогда он вернется к проблеме уже более обогащенным, в плане сведений о ней. В алгоритм можно включить такой пункт как отложить принятие решения на некоторый срок – потому что ты можешь сейчас находиться не в том состоянии, в котором способен уловить правильное решение. Может быть, ты сейчас находишься в состоянии тревожности, подавленности, гнева, агрессии, уныния, – и важно выйти из этого облака…

Хотя, конечно, позиция эта свойственна уже более взрослому человеку, но, тем не менее, важно привить ребенку самостоятельное видение того как проблема может быть разрешена, каким именно образом это решение может быть реализовано.

Эту функциональную систему можно воспитать, в том числе, и на кружке игры на балалайке. Не факт, что он будет на ней всю жизнь играть. Он может стать кем угодно. Но навыки, приобретенные в этом кружке, сохранятся. Важно, что у ребенка есть интерес ходить в этот кружок. Важна не столько балалайка – может балалайка ему и неинтересна. Но в этот кружок ходят его одноклассники или те люди, которые ему интересны. А родители, глядя на игру на балалайке говорят: «Нет, это занятие пустое!» В итоге инициативность ребенка обрубается.

Здесь, возможно, и родителям стоит выработать определенное правило. Если есть ниточка интереса, инициативности – нужно ее тянуть, но каким-то образом окультуривать, прививая к этой ниточке какие-то здоровые представления, переводя их в плоскость чего-то конструктивного. Как, например, было сказано, что если ребенку хочется вскрыть предметы – направить это его желание в какую-то исследовательскую сферу. Хотя, конечно, стремление ломать игрушки не всегда связано с исследовательским инстинктом.

Как писал схиигумен Гавриил (Виноградов-Лакербая), этот феномен может быть связан с тем, что в нашей стране вырастает уже поколение, идущее вслед за теми кто взрывал храмы и устраивал революцию.

Если люди пытались бороться с Богом и вставали на путь, который приводил к зараженности злом, то и дети их несли в себе это инфицирование злом. Потомки этих людей склонны к таким жестам, как вспарывать игрушки, ломать, то есть свое какое-то деструктивное семя проецировать на окружающий мир. Но это уже другая история … Здесь уже необходимо ставить вопрос о исцелении через погружение в Таинства Церкви, особый путь духовного возрастания и исцеления, привитие ребенку определенных конструктивных навыков… Сумма участия его в Таинствах, сумма его навыков, представлений, взглядов, – она может быть выражена в таком емком термине как «благочестие». По мере вхождения в тот комплекс, который описывает это понятие, будут нивелироваться негативные последствия, воспринятые ребенком в круг своей жизни через наследственность.

***

В качестве примера здесь можно привести случай из жизни монахини Адрианы (Малышевой)[1].

Она родилась в трудные годы, прошла ВОВ, и рассказывала, что когда жила в усадьбе, принадлежавшей предкам ее отца, то бежала без устали чтобы заглянуть с самого края земли на первые лучи солнца. Она бежала к горизонту, где небо сходилось с землей. Она была твердо уверена, «что это и есть край земли и, если добраться туда пораньше, – можно увидеть, как встаёт солнце».

Никакие уверения взрослых, говоривших, что речь шла лишь о её фантазиях, на неё не действовали. Она возражала, сердилась и удивлялась упрямству взрослых. И хотя каждый раз она возвращалась ни с чем, она верила, что когда-нибудь все равно успеет добежать, увидеть совсем рядом небо и солнышко, которое приходит на землю… «Чувство ожидания счастливого свершения, – пишет она, – осталось у меня на всю жизнь, даже после того как я узнала, что никаких чудес за горизонтом нет».

Некоторые вопросы из здесь озвученных, более подробно разбирались в самых первых беседах цикла «Игра и не-игра. Взаимопроникновение и грань» (беседы 01-03). В них поднималась тема – нужна ли игра детям? Также разбирался вопрос, который и в этом тексте ставился – о «нарушении игры». Рассматривалась необходимость формирования некоторых функциональных систем с помощью совместной деятельности в игре и о переносе этих систем на сферу, возможно, уже не связанную с игрой, но раскрывающуюся перед человеком уже при вхождении во взрослую жизнь.

P.S.:

О том, что творчество может принять как конструктивное, так и иное направление, можно говорить долго, но когда-то надо заканчивать. Быть упомянутым напоследок просится пример Ильдара Гайнутдинова. Творчество помогло ему преодолеть трудности, которые пришли в виде атипичного аутизма; он боялся людей. Его маме священник Данилова монастыря (Москва) посоветовал начать водить его заниматься танцами. Казалось бы, среда такого плана может нести много соблазна, но священник сказал, что он будет молиться, что все будет хорошо.

Ильдар – победитель престижных танцевальный конкурсов, танцует в Большом Театре. Он говорили, что все проигрыши в жизни – от того, что он отходил от Бога. Перед серьезными выступлениями он старается причащаться. По его словам – вера – это про любовь, когда ты с Богом, стремишься к гармонии, тогда Бог делает тебя счастливым[2].

Хочется также привести пример и Анатолия Баданова – исполнителя, композитора, автора портала «Дышу Православием». У него есть ученики. Он говорил, что, когда к тебе приходит талантливый человек, – хочется, чтоб люди не глупостью занимались, а чтобы среда, пространство творческое было лучше, умнее, чтобы оно возводило людей. Ему вспоминается Юрий Шевчук. Когда Юрий был молод и не был крещен, однажды он приехал в Киево-Печерскую Лавру и встретил там молодого монаха. И он в шутку спросил: Как Церковь относится к року? Монах назвал Юрия по имени и отчеству, чему Юрия удивился. Оказалось, что монах знал группу ДДТ. И монах сказал, что творчество – подобно луку и стреле. Лук – это творчество, а стрела – душа. Если тетива натянута и стрела направлена в небо, то такое творчество достойно жить, это хорошее творчество. А если тетива ослаблена и лук опущен вниз, то такое творчество недостойно жить. И с тех пор, по словам Юрия, у него в голове что-то сильно «перемкнуло», и он решил стать христианином, и творчество его сильно поменялось.

И еще один человек говорил: если творчество приходит к любви, к людям и к Богу – оно развивается. Если он замыкается на себя, на свой эгоизм – то это тупик. Подробнее эту мысль развивал в статье «Талант: благословение или проклятие?»

[1] Данилова А.А. «Монахиня Адриана. История из жизни ветерана Великой Отечественной войны мон. Адрианы (Малышевой)». М., Никея, 2013. С. 7.

[2] ИЛЬДАР ГАЙНУТДИНОВ: «В 7 лет мне поставили диагноз атипичный аутизм».