Прокопий (Пащенко), иером. Преодоление зависимого поведения. Ч. 2: Родственникам и близким

Вторая часть статьи «Преодоление зависимого поведения» – о людях, чьи родственники / близкие / супруги / дети – поражены алкогольной / наркотической / прочими формами зависимости. Заявленная тема уже отчасти была озвучена в первой части статьи «ПРЕОДОЛЕНИЕ ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ (зависимым и их близким): лекции и тексты иеромонаха Прокопия (Пащенко)», в разделах «Родственникам и близким зависимых», «Материалы родственникам и близким зависимых». Данный текст, неразрывно связанный с указанными разделами, представляет собой изложение некоторых (не всех, а каких-то – только тезисно) идей, изложенных в лекциях «Проблема отклоняющего поведения: Родственникам, родителям, педагогам».

Сказать, как каждому человеку в каждом конкретном случае поступать в отношении зависимого близкого / родственника / родителя / супруга (и) – сложно (чтобы не перечислять все возможные виды отношений (мать-сын, супруга-супруг и пр.) все возможные конфигурации, по большей части, будет представлены в связке «родители-дети»). Понять, что делать, можно только тогда, когда согласно, одному выражению, ситуация начинает чувствоваться «на кончиках пальцев».

То есть, расширяя свои представления о рассматриваемом вопросе, вникая в опыт других людей, сопоставляя услышанное со своей ситуацией и пытаясь изменить на основании услышанного саму ситуацию, а также – ставя вопрос не только о изменении ситуации, но и о изменении самого себя, своего способа постижения действительности, человек приобретает уникальный опыт, который никто не дал бы ему в виде готового внешнего знания. На основании приобретенного уникального опыта человек подходит к тому, что ситуация, в которой он оказался, начинает раскрывать перед ним свой внутренний смысл. И поняв внутреннюю суть ситуации, человек получает возможность предугадать ход ее течения, каким-то образом повлиять на нее, вот что значит – «на кончиках пальцев».

От страдания к развитию и выходу из скорлупы (подробнее – о понимании «на кончиках пальцев»)

Иногда люди, имеющие близких, родственников, которые зависимы от алкогольной, наркотической и иных форм зависимости, если и задумываются о вере, то в разрезе следующего вопроса. Кого и какие молитвы попросить прочитать, чтобы «снять» с зависимых близких, родственников их увлечения?

Нельзя сказать, что увлечения, толкающие в пропасть, могут взять и каким-то образом сняться. Ведь модели зависимого поведения глубоко укоренены в нервных центрах, вся жизнь зависимого человека нацелена на поддержание форм зависимости, как экономика некоторых государств – на войну. Если экономика государства выстроена под войну, то одними призывами прекратить войну трудно ограничиться. Переналадка оборудование на военных заводах под продукцию мирного времени, перепрофилирование институтов, в больших количествах выпускающих военных специалистов – эти и им подобные задачи должны быть решены. Население милитаризованного государства должно научиться жить в обстановки мирного (относительного) времени.

Вопрос на данный момент ставится не столько о зависимых людях, сколько о их трезвых (относительно) родственниках, обеспокоенных поиском решения проблемы. Желание получить из чьих-то рук ключ к ее решению «без переналадки производства» (хотя бы – «на собственном заводе») чем-то напоминает эзотерическо-магический взгляд на жизнь. Этот эзотерико-магический подход к жизни условно можно выразиться следующей «максимой»: пусть неприятные аспекты моей жизни рассосутся, а общий строй жизни (отчасти, и породивший эти неприятные аспекты) – остается в неприкосновенности.

На этих путях люди, как один из вариантов, начинают искать колдунов и экстрасенсов, оплаченными манипуляциями которых они надеются отложить «до лучших времен» свой выход из «спячки». Ищется наиболее тот вариант, который максимально сохранит в неприкосновенности привычно-устоявшийся образ жизни. И потому возникает риск выбора наиболее «пассивного» варианта вместо «активного» (активный вариант не означает обязательно широкомасштабной деятельности не внешнем уровне, речь может идти о хотя активных попытках на уровне ума / души / духа по выходу из состояния «спячки» / анабиоза), вместо того, чтобы вдумываться в свою жизнь, читать книги, советоваться, молиться и с Божией помощью, перестраивая свою жизнь, нащупывать выход из создавшегося положения.

Понять, как помочь людям, которых засасывает какая-либо зависимость, можно только «на кончиках пальцев». Иными словами, если люди, имеющие зависимых родственников, сами ставят перед собой в жизни вопросы не только сугубо материального порядка (что и на что купить, что поесть и пр.), то хотя бы на уровне своей жизни они начинают понимать, как работают духовного законы (законы, на основании которых регулируются жизненные процессы).

Поняв действие духовных законов на уровне своей жизни, человек обретает возможность проникнуть внутрь жизни другого. Есть общие принципы развития, универсальные законы, действующие для всех, и понимание этих принципов и законов закладывает основу для понимания других людей.

Тот, кто понимает характер действия духовных законов, даже если сам и не имел серьёзного опыта по вхождения в зависимое поведение и выходу из него, может предугадать течение жизни зависимого человека. Например, – зависимые люди нередко очень горды. Кто-то может быть и мастером на все руки, и деловой хваткой обладать, и уникальная конфигурация имеющихся специальностей открывает перед ним широкие перспективы роста (профессионального роста и роста благосостояния). Но грызет человека червь исключительного отношения к собственному мнению.

Когда с таким человеком идет разговор, в его глазах словно читается мысль: что вы мне можете ценного сказать, я и так сам все знаю. За укреплением этой мысли следует срыв, более-менее длительный период пребывания «на дне», во время которого все представления человека о собственной исключительности терпят крах и безжалостно растаптываются. Его увольняют с работы, он теряет все. Упав на дно и встав со временем, он начинает вновь обустраивать свою жизнь, превращенную в обугленное пепелище. И вроде бы на первых порах он как-то пытается смиряться, и пока смиряется, вроде бы и в личной, и в служебной, и в социальной жизни все идет неплохо. Но вот в глазах вновь зажигаются огоньки некой насмешки (не явно выражающейся и, может, даже до конца не сознаваемой) над окружающими. За насмешкой – возношение, за возношением – срыв.

В результате срыва человеку волей-неволей приходиться смириться. И в данном случае можно сказать, что срыв, например, в запой несет в себе много зла, но по сути, тормозит развитие зла большего. Ведь если человек будет развиваться в своей горделиво-насмешливой позиции, то с годами в нем сформируется состояние, наличие которого сделает для него невозможным спасение в вечности.

Жизнь в вечности, с точки зрения духовных авторов, является развитием и продолжение того направления жизни, которое человек избрал в жизни земной. Соответственно, если человек еще во время земной жизни не имел внутреннего мира, скрипел зубами от ненависти, конфликтовал со всеми, с кем только можно конфликтовать, то, переходя в вечность с такого рода навыками он станет неспособным к усвоению вечного блаженства.

К усвоению вечного блаженства могут быть готовы те, кто еще во время земной жизни полюбили добро, нашли, если так можно выразиться, вкус в реализации добра, научились жить в мире (имеется в виду состояние внутреннего мира) с людьми. Вследствие продвижения в деле преодоления страстей стали способными к тому, чтобы хранить внутренний мир в себе.

Внутренний мир хранить может тот, чье сознание не разрывается страстными откликами на внешние события и внутренние импульсы. Увидел человек новую марку телефона – и хочется купить аж до дрожи рук, услышал что-то неприятное – загорается обидой, почувствовал обиду – срывается в крик, если по какой-то причине сорваться в крик невозможно, – напивается, так как не знает, каким образом вывести свое сознание из-под ударной волны разрушительной эмоции.

Иными словами, внешние события могут выступить тормозом внутренних тенденций, наличие которых может обусловить вечную погибель человека. И здесь применимы слова одного духовного автора, сказавшего: если не хочешь страдать, либо не греши, либо согрешив кайся, либо всегда смиряйся.

То есть, если не будет угрозы формированию того состояния, которое исказить твою личность и сделает для тебя невозможным вечное спасение, то страданиям не нужно будет отрезвлять тебя. Этот духовный закон работает не только в отношении зависимых, но и в отношении их родственников.

Некоторые люди (из условно трезвых), как было отмечено, пребывают в «спячке», и только кризисная ситуация заставляет их проснуться. Бывает, что люди зарабатывают и имя, и успех, их финансовое положение прочно как лобная кость кабана, которая не простреливается даже из ружья. С годами такие люди обрастают привычками к употреблению именно таких продуктов, а не иных, окружающие люди становятся для них челядью, Солнце – фонарем, обязанным светить. Чуть что начинает идти не плану – так сразу уголки губ отвисают в недовольной полуулыбке / гримасе.

У таких людей на каждый случай в телефонной книжке – по нужному (да, и по одному!) человеку, «решающему именно этот вопрос», – «все схвачено, за все заплачено!». И вот, когда броня, казалось бы, безвозратно погребает под своей тяжестью своего владельца, приходит спасение. Но, исходя их характера проблемы и толщины брони, спасение (то есть условия, на основании которых создаются предпосылки к спасению – к формированию внутреннего состояния, с которым человек войдет в вечности) принимает форму тарана.

«Если бы не было страдания, – пишет архиепископ Нафанаил (Львов) в своем слове «Смысл страданий», – человек легко мог бы обмануться». Сытое существование он мог бы принять за ту радость души, для которой и был создан человек. Ничто так не порабощается как сытая, покойная жизнь. Порабощенная такой жизнью душа становится неспособной слышать голос Божий, она всецело привязывается к земному и преходящему, и когда приходит час смерти [перехода], она негодует, ропщет. Она тянется к тому, к чему успела привязаться, отвращается от новой для нее реальности, которую она воспринимает как незнакомую и чуждую. «Такая душа по естеству своему становится жертвой вечной погибели».

«И вот, чтобы спасти самое драгоценное в человеке и в человечестве – душу, духовные сокровища, приходит страдание. Недаром наша русская народная мудрость называет страдание “посещением Божиим”. Страдание разбивает мещанские земные расчеты, иллюзии счастья сытой жизни, огненным вихрем, иногда в буре крови и слез, проносится по миру, будя и очищая его»[1].

Страдание для некоторых семей приходит в виде зависимости ребенка. На первых порах папа открывает записную книжку и со словами «Сейчас решим вопрос» набирает первый телефон. Сына / дочь отправляют в Испанию / Великобританию / деревню / центр / тайгу / на Камчатку. И… ничего не помогает. Проходит время и количество «нужных» телефонов в записной книжке истощается, неотвратимо приходит понимание, что «выхода нет». Потом после периода паники и отчаяния проходит понимание, что выхода не найти в той системе координат, в которой семья жила ранее.

Если ранее семья жила в условиях культа денег, престижа, брезгливости, не допускающей возможности проявить человеческое понимание к тому, кто ниже твоего статуса, то теперь, отодвинув брезгливость в сторону, нужно говорить с медперсоналом клиник, упрашивать, смиряться, вступать в человеческие отношения, чтобы не выгнали «единственного сына / дочь» за нарушение режима из клиники. И вот уже папа с мамой уже начинают видеть, что вокруг них, оказывается, на планете живут еще и другие люди: врачи, медсестры, охранники. И, оказывается, живые люди живут не только в больницах, по которым папа и мама путешествуют в борьбе за жизнь ребенка. Живые люди – это и педагоги, и работники реабилитационных центров, от которых они ждут человеческого отношения к своему ребенку, да и просто все, кто так или иначе может помочь их чаду. И потом наступает прозрение, – оказывает в мире есть и любовь, и вера, и очищающий плач, приходящий во время молитвы, претворяющийся по мере очищения им души в радость.

Родители, прошедшие суровую школу «мыканья» по стационарам и реабилитационным центрам, как это ни парадоксально звучит, становятся зрелыми, взрослеют в смысле возрастания в них человеческого. Они перестают быть воплощенной реализацией производственной функции, а их поступки перестают быть типичным перечнем полагающихся форм поведения и условных рефлексов для представителей той или иной социальной группы. Родители обретают имена, рождаются заново, начинают чувствовать, радоваться, сопереживать, они становятся людьми, броня спадает.

В отношении родителей, прошедших вместе с зависимыми детьми «огонь, воду и медные трубы» один священник, читавший лекции в реабилитационном центре для алкоголе-наркозависимых сказал слова, которые кому-то могут показаться крамольными. Это священник говорил, что в центре он видел самых светлых родителей.

Конечно, что обрести человеческие имена необязательно проходить «огонь, воду и медные трубы». Как было отмечено выше, избежать страдания может тот, кто старается не грешить. А если уж согрешил – кается, и, вообще, старается смиряться по жизни.

Слова о смирении вызывают у некоторых людей чувство протеста, так как ассоциируется с циркулируемыми в секулярном обществе представлениями о смирении как безволии / слабоволии / раболепстве / ничтожестве / пассивности. Не входя в разбор представлений касательно слова смирения, можно вкратце отметить, что корнем слова смирения является слово «мир». Человек безвольный / пассивный (и пр.) не может иметь внутреннего мира, он пребывает в состоянии тревоги. Чтобы быть способным хранить внутренний мир, необходимо бороться с своими страстями и недостатками, наличие которых не даст человеку возможности прикоснуться в внутренней тишине. Если человек не совершит того добра, совершить которое он имеет возможность, то совесть будет его обличать, вследствие чего внутренний мир будет нарушен. И потому, чтобы не утратить способности к нахождению в состоянии внутреннего мира, позиция человека должны быть активной.

Вопрос о смирении (если на данный момент не касаться аскетико-богословских источников) прекрасно раскрыт Иваном Ильиными в итоговой для всей его жизни работе: довольной небольшой по объему книге «Путь к очевидности». Тема смирения пронизывает всю работу, но суть мысли Ивана Ильина по данному вопросу можно понять хотя бы на основе одной главы, которая так и называется – «О смирении».

Человек, думающий о себе, что он «достиг» прекращает поиски, борьбу, погружается в самодовольство. Он не углубляет свой дух, останавливается в развитии, перестает видеть свои ошибки. Внутренняя работа прекращается, требовательность к себе снижается. «Кто знает пределы своего знания и своих знающих сил, тот останется вечным студентом и станет истинным исследователем. Кто научится видеть свои духовные пределы и болеть о них, тот будет всю жизнь расти». Не преуменьшая и не преувеличивая свои несовершенства, человек овладевает определенной культурой в отношении к ним, обретает «источник истинной скромности, начало самосовершенствования, секрет духовного роста и развития». Он чувствует, что до истинной высоты ему далеко, что наличное его состояние является только началом, зовом, что гордиться ему нечем, что у него еще все впереди. Иван Ильин призывает «приучить себя к той “нищете духом”, о которой сказано в Евангелии; и найти в себе мужество бедняка, скромность вопрошающего и бодрость ученика» [тогда человеку всегда будет куда расти, и он не остановится в развитии и познании, впав в самодовольство и «спячку»].

И если с таким смирением человек не знакомится через личное усилие, то к такому смирению его подводит страдание. Это потеря способности к развитию, внутреннему росту многих подстерегает еще в годы юности. Не во всех случаях актуален образ брезгливого господина, приведенный выше. Многие люди входят в состояние внутренней стагнации не так явно.

В школе, на первых курсах ВУЗа люди активно общаются, стремятся что-то узнать. Они готовы к общению даже не смотря на различия в социальном статусе.

Дети в школе еще способны протянуть руку помощи ребенку из другой социальной группы. Конечно, дети ощущают различия в финансовом достатке семей, но часто дети из состоятельных семей дружат с детьми из семей достаточно бедных. Когда дети подрастают, они все более и более начинают замыкаться в кругу своих эгоистических интересов (если нет основы для построения жизни, исходя из веры и любви).

Школьники, празднуя дни рождения, если у них есть возможность, приглашают множество гостей. С годами количество приглашенных во многих случаях начинает падать. С одними людьми человек поссорился, на других – обиделся. В молодых семьях праздники празднуются еще довольно многолюдно. Но вот один из приглашенных заметил, что молодые ссорятся без причины, и, заметив, по-дружески обратился к молодым со словами типа: «Ну, что вы ссоритесь?». В следующий раз заметившего могут уже и не пригласить на семейное торжество.

Эгоистическое обособление прогрессирует и внутри самой семьи, каждый замыкается в свои интересы (конечно, здесь рисуется не та ситуация, которая непременно должна быть, а та, которая в некоторых случаях бывает). Домочадцы встречаются в коридоре по пути к туалету или входной двери, говорить друг с другом особо – не о чем.

Чтобы иметь основу для общения, необходимы смирение и любовь, которые выражаются в том числе, в внимании к другому человеку, в желании учиться. Если на первых курсах института студенты радостно приветствуют и друг друга, и новые знания, то ближе к концу обучения в некоторых случаях возможно зарождение охлаждения. Если первые курсы студенты (не все случаи укладываются в эту модель, но какие-то случаи – укладываются вполне) еще учатся, то со временем некоторые из них начинают просто сдавать экзамены (каким образом – уже не особо важно; кто-то договаривается с педагогами, кто-то «покупает отметки», кто-то выкручивается). Кто-то, уловив, «алгоритмы системы» начинает к ним приспосабливаться, заменяя деятельность по самообучению деятельностью по приспособлению.

Третий, четвертый курсы многие студенты уже работают, и им – не до учебы. Первые годы реализации рабочего процесса ознаменованы идеей развития. Но по прошествии некоторого времени рабочий алгоритм усваивается (также как был усвоен ранее алгоритм учебы), и рабочий процесс входит в устойчивую запрограммированную колею.

Не все люди работают на таких должностях, которые требуют постоянного творческого внимания и переналадки устоявшихся подходов. Многие, усвоив рабочую модель бизнес процесса двигают по проложенной колее, «не выходя за флажки»; «шаг вправо, шаг влево – расстрел на месте».

Первая точка зарождения стагнации таким образом может приходить приблизительно на период 20–25 лет. В отношении этого периода примечательны данные из книги Роберта Кигана и Лайзы Лейхи «Неприятие перемен». Авторы отмечали, что когда они начинали свою работу, «считалось, что процесс психического развития человека аналогичен процессу физического развития его организма. Считалось, что человек перестает расти и развиваться к 20 годам». Авторам пришлось доказывать, что развитие человека «не заканчивается в 20 лет».

Комментируя эти слова необходимо отметить влияние индивидуалистической культуры, способствующей закукливанию человека. Российские ученые, воспитанные на иной ментальности, видели основу психического развития и, соответственно, развития мозга (процесс психического развития сопровождается процессом образования новых нейронных связей) в духовной активности, направленной в сторону ближнего.

Так психиатр Лев Выготский полагал, что основой для выработки понятия является духовная активность, направленная на других, а также – способность воспринимать социальных отклик на собственное поведение (то есть – способность принимать, выражаясь иначе, обратную связь); человек совершает поступок и, видя реакцию других на своей поступок, корректирует свои представления, вырабатывает новые понятия[2]. А нейрофизиолог А.А. Ухтомский основой развития полагал такое состояние нервной системы, при котором человек проявляет деятельное внимание к Другому. Такое состояние нервной системы Ухтомский назвал доминантой на лицо другого.

О учении А.А. Ухтомского о доминанте на лицо другого см. в статье «О развитии монашества, о теории “созависимости” и о прочих психологических подходах к решению личностных проблем», в главах «Нейрофизиология и любовь», «Услышать голос другого».

О учении Л. Выготского применительно к реальной жизни – см. в третьей части статьи «Преодоление игрового механизма», в главе «Эгоизм и порабощение инфернальным силам».

Если же доминирует индивидуалистическое миропонимание, то Другой человеку не интересен. Человек не готов корректировать и уточнять свои понятия и поведение, исходя из анализа социального отклика, полученного от других.

Доминирование индивидуалистического подхода к жизни являлось основой кризисов, в устранении которых принимали участие авторы книги «Неприятие перемен». В результате исследований и практической деятельности (Роберт Киган приглашался финансовыми компаниями и общественными организациями с целью устранения системного кризиса, в который входили коллективы этих компаний и организаций) авторы «обнаружили, что многие, выйдя из юношеского возраста, уже не развивают новые уровни мышления, а если и продвигаются в этом смысле вперед, то недалеко». Авторы задались вопросом: «может ли человек сам развить широту и комплексность своего мышления?» [в учении академика Ухтомского этот вопрос был уже решен более века назад; по-сути, материал книги «Неприятие перемен» можно рассматривать как частный комментарий к разработанному академиком учению о доминанте]. И, задавшись вопросом, со временем они пришли к выводу: да, может, но, если преодолеет иммунитет к переменам.

Дело в том, что человек (выражая мысль авторов своими словами) закостеневает в усвоенных им моделях и, когда жизнь или другие люди указывают ему на его ошибки и ограниченность его восприятия, он сопротивляется. Он не хочет перемен и не принимает идеи о их необходимости.

Авторы отмечают, что есть уровни проблем, решить которые можно только путем изменения мировоззрения, путем изменения способа восприятия мира и самих этих проблем. Проблемы такого уровня они назвали адаптационными.

Есть проблемы механические, которые можно решить линейными шагами. Но есть проблемы адаптационные, и чтобы их решить человек должен приобрести новые навыки, пересмотреть то, как он реагировал на мир.

Люди нередко воспринимают свою систему восприятия как данность, как познающего субъекта, кто то, что изначально показывает вещи правильно и адекватно. Но к системе восприятия авторы призывают отнестись как к объекту, который можно и нужно исследовать. Следует задать себе вопросы: правильно ли поступаю, что смотрю на мир именно так? Верен ли метод познания действительности? Соответствует ли мое понимание проблемы тому, чем она является на самом деле? Чтобы решить проблему адаптационного характера, человек должен подняться над собой прежним и инертным.

Эти мысли напрямую относятся к разбираемой в статье теме. Людей, имеющих зависимых родственников, окружающие (ближние и дальние) призывают как-то «начать решать проблему». Но и окружающие и сами люди в своих попытках «решить проблему» пытаются воздействовать на нее механически (выгнать из дома, поговорить, устроить на работу и пр.). Но эти попытки нередко ни к чему не приводят, так как речь идет о механических попытках воздействовать на проблему, принадлежащую к иному уровню – адаптационному.

Зависимый человек ведь не на ровном месте начал ломаться. Действительно ли виноват в сломе жизни алкоголь? Почему одни, например, столкнувшись с травматическим опытом «идут дальше», а другие «вязнут» сознанием в травматическом опыте и избирают алкоголь как средство понижения уровня сознания (то есть «напиваются», чтобы «не думать»)?

См. статью «Тирания мысли и алкоголь: О выходе из состояния «тирании мысли» и преодолении того, что толкает человека к алкоголю» (например, главу: «Взгляд на духовную жажду сквозь призму медитативной психотехники и психоактивного вещества»).

Если речь идет об адаптационной проблеме, она и решаться должна соответственно. Стремление воздействовать на нее механическими средствами может исходить из неверно намеченной стратегии, из неверного избранного метода.

Как правило, методологически неверные шаги базируются, согласно книге, на некоторых посылах (убеждениях). Авторы призывали вычленить ложные убеждения, призывающие к проблемным шагам и подвергнуть эти убеждения пересмотру. Освободившись от ложных убеждений, человек перестает быть их заложником, по-иному начинает смотреть на проблему, начинает меняться, начинает менять свой способ восприятия реальности, начинает видеть выход из кризисной ситуации. Если человек решится встать на этот путь, системный кризис начинает преодолеваться, перед человеком открываются возможности для дальнейшего развития.

«Мы доказали возможность развития взрослых людей, – пишут авторы. Многие верят (и тому есть даже научные доказательства), что наш ум, как и тело, “не растет” после совершеннолетия. Но мы обнаружили, что некоторые участники наших исследований освоили сложные и эффективные пути познания мира».

По-сути, «сложные и эффективные пути познания мира» представляют из себя то, что христианин, по идее, должен усваивать, что называется, с молоком матери, если мать является настоящей, а не номинальной христианкой. Рассказывая о работе по преодолению системных кризисов, авторы рассказывали о том, что, по-сути, можно выразить в следующих словах: прислушиваться к мнению других. Основная причина вхождения в кризис организаций и компаний, с которыми работали авторы, состояла в том, что работники организаций и компаний зацикливались на собственном мнении и переставали прислушиваться к мнению других.

Возвращаясь к теме статьи, можно отметить, что на первую точку стагнации (около 20 лет) падает во многих случаях рождение ребенка. Появление первенца в семье приходится приблизительно (плюс, минус) на 20-ти летний возраст, когда стремление эгоистически обособиться активно начинает заявлять о себе. С рождением ребенка появляется новый круг дел, который вырывает супругов из круга собственных, эгоистических интересов. Внимание к ребенку, его обучение, интерес к его первым шагам, забота о нем раскрывает перед супругами новые грани бытия.

В данном отношении можно привести пример одной пары. Еще до вступления в брак им стало понятно, что у них будет ребенок. Было решено, что зачавшийся ребенок будет абортирован, но со временем мужчина и женщина решили сохранить ребенка, вступить в брак и стать настоящей семьей. Как рассказывал супруг, ребенок научил их замечать в окружающем мире то, к чему они уже успели стать невосприимчивыми. Например, когда супруги гуляли с малышом, он указывали им на елочку и говорил: «Елочка!» И они вновь открывали для себя елочку, которая давно уже для них успела превратиться в палку.

То есть рождение детей приносит свежую информационную струю в жизнь супругов (нужно отметить, что информация, полученная из социальных сетей и по прочим подобным каналам, существенно не меняет человека), и на основе такого рода данных начинают происходить в жизни супругов существенные изменения (если они любят ребенка). Родители начинают выходит из системы шаблонов, результатом чего может стать даже укрепление отношений между ними. Так и упомянутые мужчина и женщина в результате рождения ребенка не просто вступили в брак, а стали полноценной семьей, так у них открылись какие-то ранее им неведомые способности любить и воспринимать друг друга.

Вторая точка стагнации условно приходится на 37–40 лет. Понятно, что цифры весьма условны и любители научных доказательств могут поставить к данному посылу множество вопросов. Но все же, в реальной жизни бывает так (не факт, что во всех случаях, конечно), что в 37–40 лет многие люди теряют радость жизни, способность заниматься научной деятельностью; жить становится тошно. Многочисленные примеры на данный счет приводятся М. Зощенко в его работе «Возвращенная молодость». Зощенко указывая факты, по-сути, не дает объяснений; хотя, если быть точнее, можно сказать, что он пытается дать объяснения, но гипотезы его и, соответственно, предложения, относятся не к адаптационному уровню, а к механическому. Проблема, с его точки зрения, – в утомлении мозга, и выход, соответственно, – в том, что вовремя отдохнуть, например, в санатории или удачно подобранной климатической зоне.

Приведенные им и другие примеры разбираются и комментируются в цикле лекций «Искра жизни: Свет, сумерки, тьма». В лекциях ставится вопрос, почему именно становится тошно жить, и как этой беде можно противостоять. Здесь в одном слове можно отметить, что угасание способности к развитию является основой тошнотворного состояния.

Комментарием к этой мысли, во многом построенной на учении академика Ухтомского о доминанте, могут стать образы Антуана де Сент Экзюпери, изложенные им в его книге «Цитадель» (разбираемые и комментируемые в упомянутой статье «Тирания мысли и алкоголь: О выходе из состояния “тирании мысли” и преодолении того, что толкает человека к алкоголю»). В частности, Экзюпери так описывает трагедию человека, переставшего видеть в мире глубину: «Жизнь меня больше не радует. Спит жена, отдыхает осел, зреет зерно. Тупое ожидание мне в тягость, тоскливо мне жить и скучно».

Первое время накопленное материально состояние может, конечно, вызывать чувство самодовольства, и, исходя из самодовольства, человек может таким образом ставить вопрос о своей жизни: «Какое мне дело до чужих и далеких? У меня есть сахар и чай, мой осел сыт, жена со мной рядом, дети растут и умнеют. У меня все хорошо и большего мне не нужно…» И происходит катастрофа. Развязывает узел, объединяющий дробные элементы в единую картину мира, и люди начинают загнивать «не плотью, а сердцем… Ибо мир для них обессмыслился».

Подробнее см. главы «Депрессия и распад картины мира», «Некоторые особенности состояния отчуждения у медицинских работников» в первой части статьи «Преодолеть отчуждение (в том числе, – и о депрессии)».

А также – главу «Аутизация и стимуляция» в первой части статьи «Преодоление игрового механизма (о игре в широком смысле слова)».

И в этот период – около сорока лет, когда многие родители входят в стадию скуки, с детьми случают первые (иногда и раньше, и даже – намного раньше) серьёзные и даже – очень серьёзные трудности: приводы в полицию, проваливание в зависимость, внебрачные беременности. И родители, быт которых вроде бы вот-вот устоялся и совсем уже было стала реальностью давнишняя мечта о непрекращающемся комфорте (утрированно говоря: диван, ТВ, шпикачки; не так много людей к 40 годам сохраняют интерес к иным, внедиванным областям жизни; один молодой человек, например, в свои 25 лет сказал: не знаю никого из своих знакомых, кто бы читал что-нибудь не относящееся напрямую к работе), вдруг приходится вставать с дивана, выключить ТВ и отодвинуть тарелку с дымящимися шпикачками.

Начинается напряженный поиск выхода из ситуации. Во время поиска выхода выясняется, что контакт с детьми потерян вот уже как несколько лет (многие годы?) назад.

Вскрываются и иные проблемы. Супруги вдруг выясняют, что давно уже перестали понимать друг друга и друг к другу охладели, просто за отсутствием серьезных проверочных ситуаций этот факт удачно маскировался под «усталость после работы». Период первых реакций на проявившийся кризис: истерики, бессонные ночи. Попытки решить проблему механически: «да перестань же ты наконец (принимать наркотики, хамить, относиться безразлично и т.д. и т.п.)!».

Поначалу, речь может идти не столько о самом желание решить вскрывшиеся проблемы, сколько, скорее, о злости на ребенка, что своими проблемами он нарушил привычное течение жизни. Потом злость проходит, да и то, скорее только потому, что ее наличие делает проживание ситуации совсем уж невыносимым. Ломка привычного образа жизни, обращение в клиники, отправка ребенка за границу, полоса страданий, ломка всего уклада жизни. Преодолевается то, что выше было обозначено как иммунитет к изменениям (нежелание ничего менять).

Погруженные в трясину быта, двигающие в русле уже привычного алгоритма, заменившие общение на ругань и переставшие даже замечать эту подмену, люди сталкиваются с прямой и на первых порах просто ошеломляющую их невозможностью оградить себя от необходимости изменений. С криками, с протестами, но их «телега с несмазанными колесами и заржавевшими болтами» все-таки сдвигается с мертвой точки.

Многие родители успевают к данному периоду обрасти теориями, оправдывающими и вроде бы как обосновывающими их образ жизни. И вот, наступает такое положение дел, при котором и далее делать вид, что теории – справедливы, нет никакой возможности. Капсула, в которую люди добровольно заперли себя, нещадно разламывается молотом извне.

Некоторые впервые обращают к Богу, начинают молиться. Кто-то начинает держать свой первый в жизни Великий Пост. Многие родители впервые после угасшей в молодости любви друг к другу начинают смотреть друг на друга любящими глазами. Сердце, с которого молот сбил коросту, вновь, как в годы совсем юной юности начинает открываться для жизни, любви.

Столкнувшись с фактом утраты контакта с детьми, а также с фактом невозможности восстановить этот контакт принудительными и формализованными методами, почерпнутыми их книжек, люди начинают совершать первые со времен юной юности по-настоящему самостоятельные шаги. Да, люди могли уже стать талантливыми инженерами, успешными управленцами, но как люди, призванные войти однажды вечности, они сделали еще очень мало, если не сказать – ничего (или почти ничего). И за периодом боли и охваченности чувством безысходности для многих незаметно и исподволь наступает период подлинной радости. Вынужденные встать на путь развития, люди начали познавать ближних, себя, законы мироздания.

Этот процесс познания можно описать как процесс выработки новых понятий или процесс формирования новых нейронных сетей, процесс формирования новой доминанты восприятия. На основе новых структур сознания возникает более полное и многогранное понимание действительности. Люди становятся способными понять, что собственно происходит в их жизни и в жизни их ребенка.

Родившаяся мудрость позволяет не только понять причины возникновения затруднительной ситуацию, но и подобрать траектории её разрешения. Так, развиваясь, родители становятся способными «на кончиках пальцах» прочувствовать ситуацию и не только прочувствовать, но и там, где это возможно, – повлиять на нее. Им становится понятно, как, о чем и когда говорить с ребенком и говорить ли вообще, и если не говорить именно сейчас (потому что, например, ребенок встал в «позу» и в состоянии протеста отвергает любые обращенные к нему посылы), то – когда можно будет и поговорить.

Если родители готовы признать в ребенке личность, которая – да – заблудилась, но которая в то же время имеет право свое собственное мнение, то они уже не пытаются идти путем перечеркивания всей жизни ребенка (ты, мол, такой-сякой в все в твоей жизни «от и до» – неправильно). Ребенок со своей стороны, видя такое к себе отношения, становится готовым воспринять от родителей слова, совет и помощь.

Когда ребенок раскроется, родители не знают. Но если они сохраняют связь с ребенком на уровне личность-личность и сами в своей жизни стремятся к преображению своей личности, то они смогут почувствовать и личность другого. А значит, они смогу почувствовать момент, когда можно что-то сказать, чтобы быть услышанными, и почувствуют, что именно сказать.

И бывает, что в некоторых семьях родители и дети (или супруги – в отношении друг друга), пройдя полосу испытания приходят к отношениям, основанным на качественно иных «вводных», относящихся к качественно иному уровню. Они становятся друг для друга близкими, друг друга любящими людьми.

Кризисы выявляет и обнаруживает те содержания, которыми человек жил до кризиса. И преодолеть глубокий системный кризис можно только поднявшись над собой прежним.

Созависимость – правомочен ли этот термин?

Тот же, кто не готов пройти школу внутренних изменений, тот под воздействием внешних обстоятельств начинает деформироваться и разрушаться. Такого рода деформация в некоторых источниках может ассоциироваться с термином созависимости.

В данной статье о проблеме, стоящей за данным термином, речь не будет вестись подробно. В статье проблема излагается скорее в виде некоторых тезисов практического характера, выводимых из тех положений, которые по проблеме приводятся к цикле лекций «Проблема отклоняющего поведения: Родственникам, родителям, педагогам» (см. с 3-го пункта). Многие положения в статье остаются непредставленными даже в виде тезисов (на момент весны 2020 года цикл еще не завершен).

Под явлением созависимости понимается тотальное переключение, скажем, матери зависимого сына в жизнь сына, причем, в столь интенсивно варианте, что жизнь матери словно теряет самостоятельное значение. В качестве комментария к ситуации такого рода дел можно привести следующий случай.

В многопрофильную клинику, в отделение челюстно-лицевой хирургии поступил пациент с горловым кровотечением. У пациента были заметны признаки, если так можно выразиться, угнетения личности. Признаки выражались в рельефно-проявляемой утрате этического сопровождения собственных поступков. Например, пациент сплевывал кровь в раковину и не утруждал себя смыванием крови, то есть оставлял раковину забрызганной кровью. Раковина же была общей для нескольких человек, находившейся в одной палате. То есть каким-то образом пациент не сопоставлял свой поступок с мыслью, что причиняет неудобство другим, какая-то рефлексия по данному поводу нельзя сказать, что наблюдалась.

Эта нехватка этического сопровождения поступков не встречала значимой реакции со стороны сопровождающей его матери. Она пыталась комментировать и сопровождать любое его, самое, казалось бы, незначительное действие, вплоть до похода в туалет (а речь, стоит отметить, шла о мужчине, биологический возраст которого был уже «не первой молодости»). Но при пошаговом сопровождении сына, внимание к забрызганной им раковине тоже нельзя сказать, что наблюдалось. Что для матери, что для сына люди, находившиеся в палате, словно не существовали.

Через некоторое время выяснилось, что внутренние органы не повреждены, кровь истекала не из горла и из поврежденной десны. Зубы были настолько разрушены, что ими иссекались десны. И этот факт косвенно мог намекать и на степень поражения психики, раз мужчина не мог самостоятельно определить, что осколок зуба резал ему десну. «Он зубы у Вас вообще-то чистит?», – спросил женщину хирург.

Пациент имел вид человека, пораженного алкоголем. Не в отношении данного времени, а – вообще, в принципе. Он был отрешен от происходящего, и мама словно поддерживала его в такой позиции. Она была словно его продолжением, словно – его руками и ногами. Вопрос о поражении личности можно ставить в данном случае не только в отношении мужчины, но, возможно, и в отношении матери (мужчине был удален разрушенный зуб, и он был выписан).

Но насколько данная степень поражения личности актуальна для всех матерей пьющих мужчин или их жен? Ситуация, обволакивающая жизнь этой женщины сложна, и, возможно, в ее случае речь может идти действительно о диагнозе. Но приложим ли диагноз, который возможен в данном случае, ко всем женщинам, так или иначе проявляющим какую бы то ни был заботу в отношении пьющего человека? Насколько феномен поражения личности такого уровня вообще стоит связывать с темой зависимости мужчины? Не выступает ли здесь в качестве первичной причины регрессия самой женщины?

Нередко в отношении данных ситуаций предлагается такое объяснение: женщины имеющие низкую самооценку, заботясь о другом, пытаются ее повысить. В связи, мол, с данной причиной жены заботятся о пьющих мужьях.

В отношении данного мнения в лекциях выдвигается иной посыл: утрата многогранного представления о человеке приводит к тому, что сложные многоуровневые проблемы начинают сводиться к упрощенным конструкциям (редукционизм; или как было отмечено выше: делается попытка адаптационную проблему женщины-матери, женщины-супруги решить механическими средствами). Забывается, что многие жены помнят, что их супруги когда-то были иными: веселыми, общительными, дарящими цветы. Жены надеются, что ядро личности, заваленное алкогольным хламом, вот-вот активируется, и в некоторых случаях оно действительно активируется.

Как было отмечено, в статье не будут в текстовом варианте дублироваться все идеи, изложенные в лекциях. Следующие ниже мысли не очерчивают всего круга проблем, связанных с термином «созависимость», скорее можно сказать, что они продолжают начатый выше разговор о развитии личности. Стагнация личности, остановка в развитии, приводит к развитию феномена, который некоторые называют созависимостью. Но в реальности этот феномен вовсе не обязательно связан с фактом чьей-то зависимости. Если нет внутренней жизни, системы ценностей, то человек практически неизбежно подчиняется внешним ритмам, которые могут исходит из разных источников: деспотичного начальника, шумного коллектива, охраны тюрьмы или концентрационного лагеря.

См. также упомянутую статью «О развитии монашества, о теории “созависимости” и о прочих психологических подходах к решению личностных проблем» (статья упоминалась в связи с материалом, изложенном, в том числе, в главах «Нейрофизиология и любовь», «Услышать голос другого»).

В отношении термина «созависимость» в цикле лекций «Проблема отклоняющегося поведения: родственникам, родителям, педагогам», помимо прочего, ставился вопрос: Стоит ли выделять проблему в специальный термин? Термин обозначает, что внешняя ситуация довлеет над человеком. Например, вся жизнь супруги сосредотачивается в пьющем муже. Он приходит трезвый – супруга радуется, приходит нетрезвый – печалится.

В рамках цикла происходит отход как от самого термина, так и от концепции созависимости. Ведь ситуация, когда внешние условия довлеют над человеком, может быть реализована в различных обстоятельствах. Есть термин – офисное рабство. Люди, работающие в офисе, думают о том, сколько работы они еще не сделали и впадают в уныние. Люди, находящиеся в тюрьмах, думают о произволе охранников и впадают в уныние. Мамы думают о болезнях детей и впадают в уныние.

Супругу, которая думает о пьющем муже, называют «созависимой». Чтобы ей не думать о проблемах мужа, ей советуют отстраниться от мужа, отсечь его от себя и заняться собой. Если этот совет верен, тогда он подойдет и в случае с офисом, и в случае с тюрьмой, и в случае с ребенком. В этих трех случаях нужно отсечь от себя источник беспокойства и заняться собой (спортом, диетой, хобби)?

Применительно к случаю заключенных, можно отметить, что опыт выживших в концентрационных лагерях людей показал, что выживали те, у кого было ядро личности (см. цикл лекций «Остаться человеком. Часть 3 (выживание): Офисы, мегаполисы, концлагеря»). Если личность развивается, человек понимает, как относиться к тем или иным аспектам жизни (применительно к теме родственников, можно сказать, что человек понимает, когда реагировать, когда – нет).

Обстановка не довлеет над ним. Он не закрывает глаза на жизнь. Все видит и понимает, но его сознание не разрушается тем, что он видит, так как внутри есть положительный перевес. На примере лагерей было видно, что, если люди пытались закрыть глаза на происходящее, они теряли понимания происходящего. Если в человеке появлялось личное (вертикаль), то он мог сопротивляться состоянию наваливавшейся апатии. Если человек жил на уровне горизонтали, «сон, еда, работа», у него не была ресурса противостоять кризису.

«Личность, – как писал Лосский В.Н. в своей статье «Богословское понимание личности, – есть несводимость человека к природе». Речь идет о ком-то [личность не может быть до конца описана и исчерпана определениями], кто «природу превосходит», кто над природой «непрестанно восходит».

В практическом отношении эти слова с темой родственников зависимых можно соотнести следующим образом. Когда в человеке проявляется личное, обстановка перестает довлеть над человеком. Внешняя обстановка действует на человека через его органы чувств, но есть в человеке что-то, что помогает ему не впасть в панику, посмотреть на ситуации с иных точек зрения.

Общая для всех людей человеческая природа, как пишет Лосский в другой своей статье «О третьем свойстве Цервки», очищается и воссоздается Христом (см. разделы «Непреображенная природа человека», «Непреображенная природа и ее восстановление во Христе» в статье «Тирания мозга и преодоление ее: О выходе из состояния “тирании мозга” и преодолении того, что толкает человека к алкоголю»), «дело Духа Святого обращено к личностям; Он сообщает каждой человеческой ипостаси в Церкви полноту благодати, превращая каждого члена Церкви в сознательного соработника, личного свидетеля Истины».

То есть вследствие приобщения к благодати Святого Духа, у человека получается подняться над своей природой, подняться над обстоятельствами, которые порождают панику, подчиняющую сознание человека. Слова о Святом Духе – не риторика и не пустые слова. Они подтверждаются опытом людей, прошедших экстремальные обстоятельства жизни в концентрационных лагерях (см. вторую часть статьи «Преодоление травматического опыта» и лекции «Остаться человеком (часть 3). Выживание»; представление о некоторых основных идеях третьей части цикла «Остаться человеком» можно получить на основании ознакомления с лекцией «Ядро личности и доминанта души: Основная идея третьей части цикла – “Остаться человеком”» (Часть 1, часть 2).

Людей, на многие годы заключенных в лагеря, следуя логике концепции созависимости, тоже можно назвать созависимыми. Надзиратели, ломая заключенных, проявляли садистские наклонности. Заключенные, испытывая боль и унижения, думали о боли и унижении все чаще и чаще. Все больше ненавидели унижающих их надзирателей. И в результате преобладания в сознании переживаний негативного характера, из сознания выдавливалось все, что могло бы перевести мысли человека в иное, конструктивно-созидательно русло (если человек не боролся за возможность реализовывать свою жизнь в данном русле).

Сознание попадало в депрессивный коридор. Человек весь день на лагерных работах думал об унижении. И по инерции думал о том же, когда возвращался в барак. Жалуясь и унижая в свою очередь собратьев по бараку, он фиксировал себя и окружающих в охваченности депрессивным состоянием. Следующий день, проведенный в подобном режиме, закреплял навязанное внешней средой состояние. Депрессивное состояние становилось доминирующим режимом, исходя из которого нервная система реагировали на внешние раздражители и внутренние побуждения. Чем не «созависимость»?

Концепция «созависимости» инстинктивно пытается нащупать верное направление. Она понимает, что акцент восприятия должен быть смещен с травмирующего впечатления на что-то иное. Но на что именно?

Понятие Истины современный мир стремительно утрачивает. Приобщение к благодати Святого Духа для многих – пустые слова.

Для человека, утратившего вертикаль, стремление снять акцент с травмирующего переживания может привести к сосредоточению «на себе любимом». А что еще остается? Вот и советуют так называемым «созависимым» сосредоточиться на диете, спорте и внешнем виде.

Так и заключенные лагерей со временем теряли способность думать, кроме как о еде и о работе. Некоторым казалось, что, закрыв глаза на происходящее вокруг и сосредоточившись на еде, они сохранят свою психику от повреждения. Но в итоге они утрачивали способность сопереживать. За замыканием на себя следовало безразличие и утрата способности обратить внимание на что-то кроме своих потребностей. Такие заключенные со временем превращались в «живые трупы», впадали в апатию и погибали.

Процесс сопротивления превращению в «живой труп» на примере опыта заключенных лагерей разбирался в цикле «Остаться человеком (часть 4)». Заключенные пытались сосредоточиться на том, что могло бы им помочь поддержать вертикаль. Кто не умел молиться, пытался писать стихи. Всеми силами заключенные, пытавшиеся не просто выжить, а остаться людьми, стремились не дать личному угаснуть. Любовь, сострадание – были, как принято говорить, «магистральными» путями, двигаясь по которым, заключенные стремились данную задачу реализовать.

В концепции «созависимости» сострадающим родственника ставится диагноз, сострадание объявляется чуть ли не порочным. Надо дать зависимым упасть, чтобы, мол, оттолкнувшись от дна, они «поплыли» наверх.

У бойцов спецназа есть подобный прием. Если вертолет падает в озеро, нельзя покидать его во время падения. Если боец покинет кабину вертолета во время падения вертолета на дно, турбулентный след от падающего вертолета помешает бойцу плыть. Он будет бороться с турбулентным хвостом, растрачивая драгоценный кислород. Поэтому предписывается покидать кабину, когда вертолет ляжет на дно озера. Но что если вертолет падает на дно Марианского желоба? Да, и не нельзя забывать выражения: «Я упал на дно и оттуда мне постучали» (то есть на дне был люк, под которым – ход, ведущий еще ниже).

Конечно, сострадая зависимому родственнику, человеку нельзя совсем переключиться вовне, на решение бесконечных внешних по отношению к личности человека проблем. Но и утратить способность сострадать – тоже опасно. Сострадание не должно также предполагать открытость для манипуляции со стороны зависимого, о чем см. ответе «Наркомания. Состоятельному мужчине, угнетенному общением с братом-наркоманом».

***

Когда человек близко к сердцу в отношении себя принимает слово «созависимый», возникает риск того, что он начнет делать культ из своей проблемы. Он начнет «прорабатывать созависимость», незаметно для себя уходя от здоровых остов жизни. Трава пробивается сквозь асфальт, не столько в силу борьбы с асфальтом, сколько в силу стремления к солнцу.

Концепция «созависимости» декларирует, что родственник зависимого, обратившись к концепции найдет выход из своей проблемы. Но на практике речь может идти о банальном совете вычеркнуть зависимого из своей жизни, то есть – выкинуть на помойку. Мол, всего лишившись, о чем-то, может, и задумается. А погибнет – туда ему, мол, и дорога. Если родственник зависимого деформируются вследствие общения с зависимым, выброс этого зависимого человека на помойку, много ли поменяет?

Ведь многие люди, ставшие в рамках концепции «созависимыми», росли без ценностей, без мировоззрения. Если нет устойчивой системы ценностей и целостного мировоззрения, человек будет деформироваться при контакте с внешней обстановкой. И не столь важна каковыми параметрами создается внешняя обстановка: действиями ли зависимого родственниками, действиями ли главы компании, действиями ли офицера СС в концлагере.

В концлагерях у людей наблюдались состояния, напоминающие состояния людей с зависимыми родственниками. Нарастали апатия, уныние и нежелание жить. Только офицеров СС заключенные не могли выбросить на помойку (к тому же они были лишены возможности заняться диетой, спортом и прочим подобным). Если у человека нет внутреннего ядра, он рискует во всех критичных ситуациях открываться навстречу апатии, унынию и нежеланию жить.

Технология, психология и идея эффективности

Сторонники идеи «созависимости» говорят, что выбросить на помойку зависимого – это эффективно. Но бесчеловечные технологии, вводимые в компаниях и загружающие человека сверхурочно (плюс – домой присылаются электронные письма с требованием подготовить отчеты, графики и пр.), тоже строятся на идее эффективности. Это же эффективно – выжимать работника как лимон (сломается, компания нового наймет)! На разговорах об эффективности можно до гиблых земель доехать. Можно оправдать любое отступление от этики – ведь это же, мол, эффективно. Про одного диктатора говорят, оправдывая его: «Он, мол, был эффективным менеджером». Так оправдать можно что угодно.

В годы тоталитарного строя в СССР был введен институт заложников. Арестовывали не только провинившегося с точки зрения строя, а заодно и его родственников. Бесчеловечно? Но зато как эффективно! Почти никто и пикнуть не смел, зная, что в лагеря за его проступок пойдут его супруга и его дети.

Бесчесловечная среда современных офисов создается со взглядом на эффективность. До людей нет дела. Управленческие стратегии становятся технологией.

Технологией становится и психология, когда забывает о человеке. Психология становится дрессировкой, набором поведенческих предписаний. Родственникам предлагается участие в мероприятиях, которые «затачивают» на поведенческие механизмы, то есть – дрессировку. По определению Экзюпери, «выдрессировать – значит научить пользоваться тем единственным путем, который приносит пользу. Если ты хочешь выйти из дому, то, не задумываясь, поворачиваешь по коридору и находишь дверь. Если твоя собака хочет получить кость, она становится на задние лапы, как ты учил ее, и она мало-помалу усвоила самый короткий путь к вознаграждению. Хотя стояние столбиком, на посторонний взгляд, не имеет никакого отношения к кости» (заключенные в лагерях на определенном этапе, если утрачивали вертикаль и способность вчувствоваться в социальную ситуацию, начинали действовать как работы-машины, по определенной программе, автоматически, без рефлексии).

Милосердие – не бездумно

В каких-то случаях, действительно, кому-то из зависимых помогло, что перед ним закрыли дверь. Но для самого родственника только тогда не будет травмирующим такое решение, когда решение выношено. Если решение выношено, то оно может оставаться актом милосердия.

Некто из древних говорил: «Милостыня должна запотеть в твоей руке». Нужно подумать: полезная ли ближнему твоя помощь? Помощь должна быть разумной. Если она расхолаживает человека, то нужно подумать, стоит ли человеку помогать в том ключе, в котором ты ранее считал полезным? Например, помогая человеку бездумно, можно настолько способствовать его расслаблению, что он перестанет успевать делать то, что ранее успевал. «Слеп милостивый, – сказано в “Палестинском патерике” – если не бывает праведен, ибо засевает поле, с которого не может ничего пожать».

«Чувства христианского милосердия – вот дух веры Иисуса Христа»^[3]. Даже отказывая в помощи, нельзя терять дух Христов. То есть, бывает иногда и так, что помощь деньгами провоцирует человека на излишества. В этом случае вопрос о снабжении человека деньгами должен быть пересмотрен. Общая тенденция современного мира: отказ от милосердия. И этот отказ называется мудростью. Мир все более и более пропитывается идеями ницшеанства, предполагающего возможность уничтожения людей во имя каких-то целей (эффективность!).

Конечно, речь не идет о том, чтобы потакать зависимым. В некоторых случаях можно и подумать об удалении из дома зависимого, если он, например, дошел до воровства. Но последние меры должны и восприниматься как последние меры, а не как самое первое, за что нужно взяться. Актер Мамонов, например, рассказывал, что мама его выгнала, когда он стал хиппи и начал вести паразитический образ жизни. Но поступок мамы имел действие, потому что он знал: мама переживала о нем. Была не только строгость, но и любовь.

А если с холодным сердцем выгнать человека из дома, следуя технологии, то есть ли гарантии, что пьющие или наркозависимые отстанут от зависимости? И, отстав, вернутся такие кроткие и любящие домой к женам и родителям со словами: «Мы, мол, все поняли и вас прощаем. Скорее можно предположить иной результат – ненависть на всю жизнь». В фильме «Баскетбольные истории» мама не пустила наркозависимого сына домой. Но по фильму было видно, что у этой женщины не было ничего: ни мировоззрения, ни ценностей. Она была абсолютна беззащитна перед кризисом.

Когда медицина ничего не может предложить человеку с больным органом, орган ампутируется. Для западного общества, утратившего ценности и мировоззрения, отсечение человека в случае какой-то аномалии с его стороны – смотрится естественно. На то, что родителей отдают в дом престарелых, никто почти не обижается, потому что такая практика – норма. Чуть ли не добродетельными воспринимаются те, кто раз в год посещает родителей.

Когда человек отсекает от себя члена семьи, следуя указке программы или психотерапевта, у него может возникнуть внутренний протест, вопрос в правомочности такого шага. Кто-то выходит из программы, понимая, что не все так просто, что факт изгнания нужно сшить с остальными элементами жизни, а не очень-то получается. Кто-то пытается закрыть глаза на возникающую дисгармонию и через силу дальше двигается по программе. В итоге он себя ломает и становится типичным «программным» человеком, пишущим словно под копирку восторженные письма, как программа изменила его жизнь, как он и дальше «работает с своей созависимостью».

Конечно, и из монастырей изгоняли неисправимых. Но сколько было случаев преображения людей. Когда агрессивные, пьющие люди становились совсем другими.

Когда читаем только психологическую литературу, забываем о преображающем действии благодати, то получается тупик (Как выглядит человек, прошедший программу АА для детей алкоголиков? Ранее он был зациклен на действиях отца, после программы – на собственных чувствах, которые нужно «прорабатывать» в соответствии с программой).

Монастырь, который окормлял старец Ипполит (Халин), принимал самых что ни на есть отверженных в глазах общества. Его укоряли в том, что он «возится» с такими людьми. Но ведь были в Священном Писании слова насчет того, что Господь избрал худородное мира.

Существует община в Белоруссии под окормлением протоиерея Андрея Лемешонка. Тоже собирались туда те, кто в глаза мира считался отверженным. Отцу Андрею говорили, что порядка мало. Он сказал, что можно навести порядок и стать идеальной организацией, но тогда община утратит дух Христов.

И идет катастрофический процесс утраты этого духа христианами. Эффективность вместо слов Христа: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 35). Удивляет, что христиане меряют реальность категориями не евангельскими, а такими категориями, как эффективность.

Не все мысли философа Владимира Соловьева могут быть соотнесены с Православием, но в его произведении «Повесть об антихристе» есть глубокие идеи. Антихрист, по повести, – христианин, но любящий только себя, а ко Христу сперва испытывающий холодное уважение, но потом и вовсе отвергнувший Христа. Он поймал многих православных на обещании по всей планете (!) сделать все по-православному чину. Во всех домах по всей планете все по-православному! Это же мечта любого миссионера!

Но у антихриста было условие – если его признают верховным владыкой. То есть он давал реализацию всех желаний при условии отказа от Христа. Утрата духа Христова в погоне за эффективностью – нет ли чего-то подобного в жизни принявших программу Анонимных Алкоголиков?

АА – единственное ли что помогает?

Кто-то утверждает, что программа Анонимных Алкоголиков – единственное, что помогает (концепция «созависимости» работает на этой программе). Это неправда.

Такие авторы, как Ц.П. Короленко и Н.В. Дмитриева, в своей книге «Психосциальная аддиктология» в отношении только США упоминают о целом ряде альтернативных программ. Помимо прочего, в отношении программы АА приводятся следующие мысли: программа «стигматизирует людей на всю жизнь в их собственном сознании», «изолирует аддикцию как проблему от жизни в целом», «лимитирует социальные контакты, ограничивая их выздоравливающими аддиктами, общение с которыми, в свою очередь, усиливает сверхзанятость этой проблемой», «базируется и служит проводником по дальнейшему распространению ригидной программы терапии, которая основывается (согласно концепции Национального Института Злоупотребления Алкоголем и алкоголизма «NIAAA») «на мнении, а не на доказательстве и не на науке». Иллюстрацией этого положения является исследование Vaillant (1983), который предложил следующую программу лечения алкоголизма: детокс – терапия в госпитале, участие в работе «Общества Анонимных Алкоголиков» и последующее психологическое консультирование. Использование этой программы в течение 2.8 лет показало, что результаты проведённого лечения соответствовали результатам, полученным при обследовании нелечённых алкоголиков»^[4].

Одна женщина сказала, что созависимые из программы – классные (сама очень авторитарно вела себя с мужем). В сообществе себе подобных – возможно. Важно, как ведут себя с другими.

Нет ли навязывания своей воли, диктата?

Один человек из программы часами говорит по телефону и смотрит сериалы. Издевался над сыном супруги (от первого брака), пытался сделать из него «мужчину» путем унижения. Супруга пыталась говорить с ним – не слышит.

Вот что другая женщина пишет о муже, живущем по программе АА – ВДА (взрослые дети алкоголиков): «Муж постоянно на сильных эмоциях говорит о себе, о своих потребностях.. А я вынуждена занять молчаливую сдержанную позицию… но его это именно и злит. И когда я говорю из этого состояния, то он решил, что я и сама не в чувствах и его хочу загнать туда же…

У меня от этого просто ужас нападает…

Его программа учит проговаривать свои чувства… и это верно. Но не мне.

А то, что он целыми днями говорит о себе, он не видит… Но я не помойка. Тем более мне сказать не удается ничего, перебивает и свое… программное… анализирует меня как букашку под стеклом…

Ему слышится везде наезд на его территорию… и он отстаивает СЕБЯ… это невыносимо… а куда мне тогда деваться…»

Программа приводит к риску, что человек свои страсти и проблемы сделает кумиром для самого себя. Уход от алкоголя достигается за счет переключения на иные активности, но внутренняя тревожность, внутренние проблемы, порождающие желание напиться или впасть в истерику, остаются.

Человека можно представить в таком виде: он стоит и держит возле виска пистолет, палец – на курке. Когда палец нажимает курок, человек напивается (или впадает в истерику по поводу зависимого родственника). Программа искривляет несколько дуло пистолета, но механизм остается тем же. Так же конвульсивно-компульсивно (игра слова, основанная на сопоставлении с словосочетанием «обсессивно-компульсивный синдром») палец нажимает на курок. Но только теперь пуля летит не в голову, а в других людей или во что-то другое. Человек проповедует трезвость, «прорабатывает» чувства. Такая навязчивость говорит о том, что он так и не стал свободным. Он отчаянно цепляется за внешние психологические инструменты, чтобы не остаться опять один на один с «дулом».

Затягивание петли все туже

Стяжи дух мирен, и тысячи спасутся вокруг тебя (преподобный Серафим Саровский). Мирного духа невозможно достичь без благодати Божией, молитвы, исполнения Евангельских заповедей, исповеди, Причащения.

Попытки стяжать внутренний мир посредством агрессивной популярной психологии («проработки чувств» и пр.) будут порождать усиление напряжения на «другом конце системе». То есть человек испытывает внутреннее напряжение и пытается преодолеть его, навязывая ближним разговор о своем состоянии. Несмотря на некоторую иллюзию снижения напряжения, оно не уходит (так как осталась нерешенной проблема, породившая напряжение). Временное облегчение напоминает то секундное облегчение, которое наступает, когда человек расчесывает лишай. Почесал до крови – вроде немного «отпустило», но потом – зуд еще сильнее.

К тому же растет напряжение в общении с ближними, что не может не чувствовать человек, агрессивно навязывающий им разговоры о своем внутреннем состоянии. В итоге напряжение в общении с ближними порождает усиление напряжения внутреннего.

На этот счет приводил один эпизод в статье «Тирания мозга и алкоголь: О выходе из состояния «тирании мозга» и преодолении того, что толкает человека к алкоголю» (см. часть 2, раздел ««Тирания мозга» может корениться в позиции, которую человек занимает по отношению к самому себе, другим людям и миру»): «Не только сигналы внешнего мира атакуют человека. Иногда он страдает, как было уже отмечено, от сигналов идущих изнутри него самого. Иногда в мысленной сфере человека разворачивается настоящая война против самого человека. Его сознание, бывает, что наводняется «кричащими» мыслями, от которых никак не получается освободиться. И убийственная активность этих мыслей иногда коренится в той позиции, которую человек занимает по отношению к себе, к другим людям и к миру. Так в Александре Терентьеве убийственная мысленная активность коренилась в душевном надломе. Этот душевный надлом чувствовался окружающими и проявлялся в конкретных жизненных формах.

Александр считал, «что главное – это физическое совершенство». Основная часть его жизни была посвящена физической культуре. Причем, эти занятия носили «какой-то ритуальный мистический характер» (известно, что одно время Александр увлекался чтением оккультных книг Блаватской). Ночью в 3 часа 33 минуты он начинал делать приседания, и его ежедневной нормой было 666 приседаний. «Временами его сильно скручивало, это было видно. Саша становился нервным, раздражительным, все вокруг ему не нравилось. В нем возникала какая-то лютая ненависть к людям. … Из этого состояния он уже не мог выйти и заглушал его водкой»»^[5].

Критерии подлинной и ложной духовности

Критерий правильной духовной жизни: беспощадная строгость к себе (речь идет не о мазохизме, а в том, чтобы не попускать себе грешить; если время пришло читать правило, а хочется еще за компьютером посидеть, то – встать и идти читать правило, не извиняя себя) и снисходительность к другим (речь идет не о попустительстве, а о том, что стараемся войт в положение другого; если другой сорвался, сказал нам обидное слово, мы стараемся не сердиться, понимая, что ему – тяжело).

Критерий неправильной (ложной, ведущей к искажению личности) духовной жизни: снисходительность к себе (то, что я «выношу мозг» другим, – это ничего, ведь у меня было трудное детство и пр.) и беспощадная строгость к другим (они должны понимать меня, входить в мое положение и не раздражать меня своими вопросами, они должны во всем слушаться меня, и они не имеют права на ошибку).

Ошибка современных людей, читающих в том числе и святых отцов, но, в целом заточенных, на то чтобы выстраивать свою жизнь не на основе Евангелия, а на основе психологического инструментария: многие не понимают, что духовные авторы писали о том, как исправлять себя, как самому смиряться. Некоторые же люди, начинают на этих творениях основывать мысль, что надо смирять других. И в итоге, аскетические принципы они относят не к себе, а к ближнему. Не над собой работают, а над ближним. Они создают манипулятивные конструкции и еще прикрывают эти конструкции именами святых отцов (несмотря на то, что они писали о другом).

Примеры иные, основанные не на концепции созависимости

Можно привести примеры того, как ситуация с зависимыми выправлялась вследствие, в том числе, и позиции родственников, основанной на иных, отличных от концепции «созависимости» представлениях.

Так одна женщина решила написать (ее история приводится практически без сокращений), «что чувствуешь, когда понимаешь, что закрывать глаза на наркозависимость мужа больше нет сил, и как с этим бороться.

Сначала, когда мы только стали жить вместе, это казалось забавным, молодые, все балуются травкой, мы же живём по принципу «как все», круг общения был соответствующий. Потом с появлением сына, я стала переживать, что папа будет плохим примером. С появлением дочери, в день родов, когда он напился и накурился ещё до того, как я родила, а ребёнка отправили в реанимацию, я ему звоню, рыдаю, а он уже два слова связать не может!

Что я могла почувствовать в таком положении, лёжа на родильном столе, я почувствовала дикую душевную боль, предательство и удушающее одиночество!!! У меня нет особой поддержки от своей мамы, с его родителями связь формальная, Муж – единственный человек, на кого я могу опереться и положиться!

Поэтому, когда родилась дочь, я стала категорически на него «наезжать», ругать, объяснять, что хватит уже «расслабляться», нужно детей подымать, хотя при этом он работал и содержал семью, а травка была как повод отдохнуть, он всегда отличался ярым желанием – расслабится!

Муж, конечно, не слушал, я все больше психовала, он прятался, обманывал, от меня прятались все его друзья. Представляю, что они говорили обо мне в его поддержку!

Он сажал коноплю, собирал урожай, бегал с водой и удобрениями, я находила, вырывала, кругом разыскивала его «заначки», один раз нашла под беседкой целый стог сушеной конопли. Сердце колотилось от злости и страха, что он меня убьёт, хотя никогда руку не подымал, но я устроила такой инквизиционный костёр. В тот момент я не думала, что сожгла немалый бюджет, который он впоследствии потратил на покупку вместо своей утраченной!

Между тем злость превратилась в ненависть, скандалы участились, но это всегда были монологи со «стеной», он никогда не реагировал на мои всплески, просто подымался и уходил, а я в одиночестве рыдала сутками, к сожалению, его это не трогало, он не понимал, в чем проблема, «он же работает, не валяется под забором пьяным», – вот и все его оправдания!!!

Его мама не поддерживала меня, потому что она такая вся «хорошая» и «не могла воспитать такого сына»!

Единственной поддержкой был священник, один он все выслушивал, велел терпеть и бороться, но в конце, перед тем, как я первый раз поехала на Соловки, он уже тоже призадумался, сказал, что может быть лучше развестись. Инициатором поездки, тоже был этот священник, у меня даже денег не было, отправилась я в поломничество на Соловки за счёт своего духовника.

Измученная обманом, истощенная нарастающими, но никого не трогающими истериками, я была в таком отчаянии, оно просто душило меня, со здоровьем, конечно, тоже начались проблемы, дети страдали от того, что я вся была в переживаниях! Помогло то, что я послушалась духовника. Помню, тогда он сказал, что мне как никому сейчас нужна эта поездка, он вообще часто говорил пророческие слова. Я решилась и оставила детей, дочери тогда было 2 года, и я ещё как-то умудрялась кормить её грудью, но все равно уехала. Мужу было все равно, он уже на тот момент пребывал «на своей волне» целыми днями. Как потом он сознался, уже после, что курил и утром, и в обед, и вечером, и на работе, и за рулём был накуренным!!!

Отправившись в паломничество, я ехала за спокойствием души, надеялась найти какой-то ответ, но больше, наверное, хотелось, чтобы меня хоть кто-то пожалел, мне очень не хватало именно заботы и жалости!!!

Я человек очень ранимый по своей сущности, но целеустремлённый, как оказалось. Конечно, я не знала, что попаду на исповедь к монаху. Но ничего в жизни не бывает просто так, во всем промысел Божий!!! в этом я убеждалась не раз!!!

Гид, ехавший с нами, рассказала, что можно сходить на беседу к монаху, мы и пошли с девчонками, я в группе паломников почти всех знала, ехали своим приходом! После беседы на следующий день попала на исповедь, хотя уже исповедалась у своего батюшки. Батюшка говорил, что исповедь у монаха особенно полезна, у него вся жизнь – молитва, ему открывается многое, что может быть скрыто для приходских священников, живущих в миру.

Долго меня слушали, что я нарыдалась вдоволь и жалобы то мои все уже были высказаны, я уж думаю, вот надоела, со своими мирскими заботами! Потом мне начали говорить. Сказали, что я не люблю своего мужа, а только себя, что он как подросток обманывает и прячется от моих претензий, что если бы я его любила, то отнеслась бы к нему как к больному человеку, может он и сам не рад, тут нужна сильная любовь и молитва, его нужно жалеть, он же не воцерковленный, не ведает, что творит. Кучу литературы посоветовали прочитать.

Я, наверное, должна была бы ещё больше разрыдаться от бессилия и непонимания (кого жалеть-то нужно!), но эти слова как-то по особому отложились в моем сердце, уверена молитвы Святых Германа, Зосимы и Савватия дали мне сил принять, понять и бороться дальше!!!

Я больше всего в жизни боялась разрушить семью. Сама росла безотцовщиной, отец пил сначала, потом умер от цирроза, и я поняла, что мои дети тоже будут расти без отца, потом подумала, что ещё немного и ему мало будет курить, он перейдёт на что-то посильнее, тогда совсем конец, помрёт где-нибудь от передозировки! Видимо все-таки я его ещё любила!

Вернулась я домой, а там он, такой родной, такой несчастный, ведь болеет же, тяжело было бороться с мыслью о предательстве, что продолжает курить, я начала ему сожалеть, он начал болеть, простуды постоянно, кашель. Когда-то даже, был выходной, ему надо было начать пить антибиотики, ну, как же воскресенье без пива, и я предложила ему выпить пива, а с завтрашнего дня пить антибиотики, у него аж дар речи пропал. Муж стал как-то с опаской на меня смотреть, говорил, что я какая-то странная стала, не ору, пива ему предлагаю и так уже целый месяц, я улыбнулась и сказала, что разве раньше было лучше?

Я перестала кричать, знала, что курит и покупает эту гадость, лишая семью денег, боялась, что когда-нибудь его с этим поймают и поставят на учёт. Ему старалась спокойно говорить, что надо в храм, что Господь заставит его бросить, но какими жертвами, что он будет жалеть, но будет поздно. Он, может, и рад был послушать меня и бросить, но где взять силу воли, да ещё и крепость веры. Между тем я постоянно молилась, чтобы Господь его вразумил.

Спустя три месяца он попался, его лишили прав на 1,5 года, но на учет не поставили, написали, что пьяный был, хотя не пил он ничего, только курил. Скрывал от меня, что лишили, пока повестка в суд не пришла. Суд, штраф, потом ещё штраф за то, что без прав ездил, около 100 000 только на штрафы и, простите, взятки. Его работа напрямую зависит от передвижения на машине, это, конечно, было очень болезненно для семьи, я объясняла, что это наказание, что пора остановиться, иначе или тюрьма, или на тот свет, волоком поволокла в храм, тут батюшка подоспел, он с ним очень долго беседовал, потом на исповеди ещё ходил, тогда только стал задумываться, такое ощущение, что у него глаза только открылись, наказал он не только себя, но и нас всех на два года, пока права назад не получил. Бросил травку, сколько было злости у него, сколько он отходил, мне уже хотелось сказать, да кури ты опять, что ж ты такой нервный!!! Но пережили, сигареты курил много!!! Работа нервная. Потом мы его машину продали за ненадобностью и поехали на эти деньги в Израиль в паломничество на 8 дней, тут батюшка его взял в оборот, я сильно переживала, мало ли какие искушения с ним приключаться на Святой земле. Но он бросил перед поездкой вообще курить, даже сигареты, за 8 дней 7 исповедей и 7 Причастий, он приехал оттуда другим человеком, на самом деле, очень изменился.

Тяжелей всего было вернуть доверие. Но оно вернулось, появилась взаимная забота, мы снова стали семьёй!

Сейчас он работает в другом городе, я, конечно, все равно в глубине души переживаю, но теперь как за родного человека, который слаб перед искушениями, молюсь, чтобы Господь этих искушения не допустил, я больше не отношусь к нему, как к бессовестному наркоману, который мне всю жизнь испортил!!!

Мы часто оглядываемся на людей вокруг, разговариваем, обсуждаем, учимся на чужих ошибках. Сейчас мама его заболела, у неё онкология, готовится к операции, а в храм никак не идёт! Мы вместе за это переживаем, молимся. Он приезжал на два дня, не виделись два месяца, ходили вместе в храм, он всю службу стоит как вкопанный, иногда мне даже кажется, что его душа добрее и светлее моей, и мне в каких-то ситуациях нужно у него поучиться».

Еще одна история принадлежит женщине, вышедшей замуж за пьющего мужчину. Первая часть истории, относящаяся к маме, приводится с комментариями в лекциях «Преодоление травматического опыта: Христианские и психологические аспекты» и в первой части статьи с одноименным названием (здесь приводится без комментариев). На момент написания второй части женщина с мужем выступили инициаторами открытия общества, ставящего перед собой целью помощь зависимым людям в решении их проблем. Вторая часть истории относится к мужу. Более подробно история женщины приводится в конце второй части статьи «Преодолеть отчуждение (в том числе и о депрессии)».

Первая часть истории: «Несколько лет назад я вышла замуж за человека, страдающего недугом пьянства. Чтобы помочь ему и себе, я пошла на занятия в группу Ал-анон для созависимых по 12-ти шаговой программе. Там я узнала, что 12-шаговая программа, кроме анонимных алкоголиков, используется также и в группах анонимных обжориков, шопоголиков, сексоголиков. Меня крайне заинтересовала эта универсальная система.

Кроме того, для лучшего освоения этой программы мне посоветовали дополнительно пройти психологические курсы по методу Мюррей. Ключевым моментом курсов было составление яйца травмы. Необходимо было вспомнить все обиды, пережитые за жизнь, написать их на рулоне обоев и обрисовать все это овалом. Затем каждый публично рассказывал обо всех обидах всем присутствующим, стоя возле своего яйца травмы. Комментарии окружающих были запрещены.

Конечно, все плакали. И кто рассказывал, и кто слушал. И, правда, некоторые вещи были запредельными, и страдания тоже. Но были и надуманные.

Дальнейшее, честно говоря, сейчас вспоминается уже с трудом. Надо было представить себя своей мамой и вступить с ней в переписку. Помню, что я обливалась слезами от обид и жалости к себе, вообще за свою испорченную жизнь по вине моей мамы, конечно. Все это проистекало из яйца травмы, которое, оказывается, всегда было у меня за пазухой, или я в нем – точно уже не помню.

Далее надо было представить себя в виде здоровой личности, но из трех человек. Пережить растроение я уже не смогла, с заданием не справилась и не получила диплома об успешном прохождении курсов. Слава Богу!

Вернулась я тогда в группу в более тяжелом психо-эмоциональном состоянии, чем до посещения курсов. Даже начались панические атаки.

Занятия в Ал-анон долго посещать не смогла, атмосфера на занятиях была не моя. Что-то меня выталкивало оттуда, как воды Мертвого моря. А вот девчонок из созиков очень полюбила – искренние, отзывчивые, натерпевшиеся, трудолюбивые.

Однако обиды на маму, моя неудачная жизнь – в карьере, семье, беспробудное пьянство мужа – требовали решения.

Походы к психологам еще более убеждали, что во всем виноваты родители, прежде всего, мама, которая тиранила и подавляла, оказывается, меня все детство. Мои возражения, что детство у меня было счастливым, что меня и брата любили, что родители никогда не били нас, не кричали на нас, не ругали даже нас, при нас не ссорились, встречали железобетонный ответ: «Тирания была такой сильной, что Вы даже не замечали ее. Вам надо научиться работать с чувствами и простить свою мать. Она не виновата». Беспорядок в голове от посещения психологов, усиление панических атак привели меня на Соловки.

Я побывала на лекциях, которые проводились для паломников, побеседовала с одним священником. И бесконечно благодарна одному священнику за то, что он все расставил по местам. В беседе с ним о моих злоключениях поразила фраза: «Вы же понимаете, что не можете стать себе мамой. Вы же понимаете, что это ложь». Думаю, с этого момента мое сознание стало проясняться.

Но самой большой ценностью для меня стала генеральная исповедь [по упомянутой выше книге «Победить свое прошлое…»]. Именно во время нее пришло осознание, что обида на маму – это мой грех, а не ее.

Я вдруг почувствовала, что обида исчезла, растаяла, растворилась. Конечно, по великой Божией милости ко мне, грешной.

Действие благодати Божией после Соловков длилось, наверное, около месяца. Мне казалось, что я не хожу, а парю над землей. Все было легко делать. В голове звучали постоянно слова песнопения «Помилуй мя Боже по велицей милости Твоей..».

Потом я приземлилась опять на землю. Понимаю, что сейчас наступил период времени, когда надо доказать Господу свою верность.

Недавно мы организовали при храме свою группу трезвения под названием «Воскресение». Решили с батюшкой, что не будем идти по 12 шагам. Хотя вокруг только и разговоров, что 12-шаговая программа – это украденный протестантами святоотеческий опыт.

Но я точно знаю, благодаря курсам Мюррей, что правда, смешанная с ложью – это очень опасно. Мы решили, что будем идти своим путем и непосредственно опираться на святоотеческий опыт борьбы со страстями».

Вторая часть истории: «Психология – наука о душе. Душа – это чувства и разум. Приведу пример воздействия психологии на мою душу.

Что может чувствовать женщина, когда ей говорят, что муж изменяет. Чувствует, что земля уходит из-под ног. Чувствует, что в один миг разрушается мир. А дальше чувства застывают, и включается мозг.

Что с этим делать? Как жить теперь?

Мозг перерабатывает сценарии – десятки вариантов. Чувства молчат. Как быть? Кто подскажет?

Решаюсь ехать на консультацию к православному психологу, которую знаю, с которой нас связывают общие дела, которой доверяю. На консультации плачу. Впервые рассказываю про ситуации, которые явно сигналили, что у нас давно не все в порядке.

Психолог молча выслушивает все мои накопившиеся подозрения, мои обиды, мою боль. Душа – эта сложная субстанция – раскрывается навстречу сочувствию. Она ждет спасительных слов. Готова выслушать все. Лишь бы помогло.

На исповеди бывают ситуации, когда больно. Сначала больно, а потом хорошо. Как у хирурга на приеме. Но здесь получилось все не так.

Меня пожалели. Сказали, что в семьях, где есть зависимые от алкоголя – это естественная ситуация. Муж зависим не только от алкоголя, но и от секса.

Я не должна терпеть такое состояние дел. Это ненормально. Я должна заявить об этом мужу, и не вступать в интимные отношения.

Если он захочет наладить наши отношения, то ему надо посоветовать обратиться к психологу. Нашим семейным отношениям нужна коррекция.

Голова начала болеть сразу в кабинете у психолога. Внутренний голос разума: «Да ведь он может и не захочет идти к психологу. Тем более, что он все отрицает».

Психолог продолжает: «Вы очень красивая, умная. Конечно, Ваш муж не захочет Вас потерять».

В голове еще больше все перепуталось. Голос разума: «Да разве мало еще более красивых и умных, просто более молодых. Что-то в этом не так».

И последнее от психолога: «Вы должны вести себя так, чтобы Ваш муж Вас уважал. Это очень привлекает мужчину. А таких, которые все терпят, мужчины не уважают. И нам надо проработать с Вами обиды. Если надумаете, приезжайте».

И гадкий такой червячок заполз в открытую душу: «Не уважает». Знаете, когда шла по улице, он уже освоился, и начал меня мучить: «Да об тебя ноги вытирают. Да ведь ты такая привлекательная. Да если бы ты захотела, у тебя бы 10 таких мужей было. Ну, пусть ненадолго. Зато бы уважали».

Вот такая чушь. И другой голос: «Господи, помилуй, Господи, помилуй. Как мне плохо. Господи помилуй».

На душе вместо мира полное смятение, мысли мечутся. Голова раскалывается.

Взмолилась: «Господи, я сейчас иду на Соловецкое подворье в лавку за подарком, пошли мне книгу, где я найду ответ, что мне делать».

Книгу я искала два часа. Хорошо, что было свободное время. Открывала, листала, читала. Пыталась почувствовать, какие слова отзываются в сердце, от каких становится легче.

Я НАШЛА ЕЕ. ВЕРНЕЕ, БОГ ОТКРЫЛ МНЕ ЕЕ.

Это том «Семейные отношения» Паисия Святогорца.

Скажу только одно. Там все не так. Все наоборот. Как же мне хорошо от этой книги! Я читаю ее по двадцать минут в день, во время обеда на работе. Никто из коллег не знает, чему я радуюсь. Это жемчуг духовный! Я люблю своего мужа. Молю Бога, чтобы мы были вместе, если это ему угодно. Богу возможно все».

***

То, что ситуация довлеет над родственниками зависимых, показывает, что настала пора им что-то поменять в своей жизни. Люди жили вне духовных ценностей, и кризис обнажил отсутствие ценностей

Начать развитие христианской жизни. Тогда человек начнет видеть, что ему делать.

Один человек рассказывал, что, когда он не был христианином, его угнетал алкоголизм отца, который, напиваясь, позорил его при друзьях. Он ненавидел отца, обзывал, даже – ударил.

Когда стал двигаться в сторону Евангелия, стал видеть отца с иной точки зрения. Появилось сострадание. И отец почувствовал, что отношение сына к нему изменилось. С другими людьми отец мог вести себя агрессивно. Рядом с сыном старался стать лучше, старался проявить лучшее, на что был способен.

Может, не столько это поведение сына подействовало на отца, сколько действие благодати. Сын успокоился внутренне, его коснулся внутренний мир (действие благодати). И это действие передалось папе.

Решение в каждом случае – взвешенно, а не на основе схемы

Многие люди только в результате столкновения с кризисом задумались о том, что в жизни есть что-то еще кроме еды и работы. Первые лет 20-25 многие люди еще были способны как-то корректировать свои убеждения. Но потом развитие остановилась, жизнь стала бытом. Люди сформировали определенный алгоритм поведения и перестали развиваться. Кризисные ситуации, связанные с родственниками, нередко бывают единственной зацепкой, выдергивающих людей из трясины быта: надо думать, принимать какие-то решения. И – молиться, потому что бывает и так, что никакие человеческие средства не помогают урегулировать кризисную ситуацию (есть чудотворная икона Божией Матери «Избавление от бед страждущих», в честь этой иконы кто-то читает акафист, молясь о вразумлении страждущих родственников). Кто-то делает в связи с ней первые шаги в храме.

Кому-то удается сохранить семью, но в некоторых случаях люди, как это ни прискорбно, разводятся. Бывает, что вторая зависимая половина не идет навстречу. Но даже, если в данном случае и принимается решение о разводе, это решение должно быть взвешенным. Оно не должно приниматься на указке, прописанной в каком-то технологическом перечне.

Человек использовал все средства, пробовал и «по-хорошему и по-плохому». В состоянии молитвенной тишины, удалившись на несколько дней в тихое место, выключив, по-возможности, телефоны, посещая богослужение и молясь, он еще раз взвешивает все «за» и «против». И принимает решение. Если решению предшествовал определенный путь и осознание, что решение принималось не на горячую руку и не во исполнение технологических предписаний, у человека есть шанс сохранить мирное состояние духа в результате принятия решения.

Сохранить мир души – основу для выхода из критичных ситуаций

Ядром заключительного раздела о мире души являются слова преподобного Никона Оптинского (Беляева) об искушениях. Преподобный Никон опытом прошел, о чем писал. В годы гонения на веру, он был подвергнут со стороны гонителей тяжким испытаниям, но не пал духом.

В одной из своих проповедей он говорил о житейском море. Мысль им высказанная и приведенная ниже иллюстрируется образом человека, плывущего по бушующему морю и стоящего на палубе корабля. Если он будет смотреть как во время морского волнения волны «шмякаются» друг на друга, его может вытошнить. И потому некоторые стараются смотреть на линию горизонта. Когда вокруг все ходит ходуном, линия горизонта – неподвижна. Глядя на нее, люди обнаруживают, что могут не поддаться приступу тошноты.

В отношении зависимых родственников некоторыми людьми верно была подмечена мысль, что центр восприятия нужно сместить с фиксации на «шмякающихся волнах» на что-то другое. Но на что? На диету, спорт, заботы о внешности?

«Твердого духом, – сказано в книге святого пророка Исайи, – Ты хранишь в совершенном мире, ибо на Тебя уповает он. Уповайте на Господа вовеки, ибо Господь Бог есть твердыня вечная» (Ис 26. 3–4).

Какой вопрос можно поставить во главу угла, когда речь заходит о родственниках пьющих, употребляющих наркотики? Мир души… Если мы имеем таких родственников или в связи с какими-то причинами общаемся с людьми такого рода, то главное, о чем нужно заботиться, – наш мир души («Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни» (Притч 4. 23). Если будет мир в душе, то будет и понимание, когда и что сказать.

Когда человек внутри переживает мир души, он способен подняться над ситуацией и действовать, не исходя из рефлексов, а исходя из каких-то высших соображений. Когда у человека нет внутри мира, он действует, исходя из каких-то рефлексов и сиюминутных побуждений. Например, упала сковородка на кухне – он заворчал, его обидели – он расплакался или раскричался. Когда же у человека есть внутренний мир, он может реагировать как-то по-иному, выбирать какую-то иную стратегию.

С этой мыслью можно связать и принцип, который выражается словами: «Со смущением – ничего не говорить и не делать». Если хочешь что-то сказать ближнему, но в сердце есть смущение, то что бы мы не сказали, эти слова пользы не принесут. Поэтому лучше дождаться, когда смущение пройдёт, в сердце будет мир, тогда и скажем ближнему, что полагаем нужным. Если он увидит, что внутри нас лично к нему нет неприязни, то есть шансы, что он наши слова примет.

Чтобы в сердце был мир, необходимо внутреннее око не направлять особо на какие-то ежедневные дрязги, проблемные ситуации.

Если в семье есть человек, употребляющий алкоголь и наркотики, то бывает, что все мысли родственников вращаются лишь вокруг ситуации, которую этот человек «учудил» или думают: «Придёт он трезвый или не придёт». И, соответственно, люди теряют из поля зрения какие-то важные ориентиры. Ведь людей можно уподобить тем, кто стоит на палубе корабля и смотрит на волны, которые бьются друг о друга. Но мы знаем, что когда корабль качает, и когда все, что мы видим, – это только метущую стихию, то сразу через некоторое время у человека начинаются рвотные позывы, ему становится плохо. И в таких ситуациях кто-то начинает смотреть на горизонт, потому что когда волны пляшут, он остаётся неподвижным.

Здесь можно привести слова Никона Оптинского, пережившего годы гонений. После закрытия Оптиной пустыни он был подвергнут давлению со стороны богоборческого государства. В его наставлениях есть какая-то сила, они несут утешение, потому что преподобный Никон, сам пережив скорбные обстоятельства, объясняет, как преодолеть смущение.

И в одном своём поучении он рассказывал, об апостоле Петре. Рассказывал о том, как Христос пошёл по бушующему морю, и апостол Пётр, увидев Христа, захотел пойти к нему. И когда он смотрел на Христа, то волны его не потопляли, но когда он оторвал взор от Христа и стал смотреть на волны бушующего моря, испугался, усомнился, то начал тонуть.

Преподобный Никон, комментируя это евангельское повествование, говорил, что когда человек идёт по указанию веры Христовой, то первое время сохраняет бодрость, идёт твёрдо, с надеждой. Но, когда взоры ума его отводятся от Христа, обращаясь на клокочущие волны моря житейского, на скорби и искушения, то он начинает слабеть и не может ни поколебаться в вере.

Ну и так, действительно, матери пьющих людей, они со временем теряют веру и говорят: «Я уже не верю ни во что». И человеку кажется, что если он переживает такие скорби, то где же Бог?

Никон Оптинский говорил, что даже, когда человек начинает утопать, убоявшись волн скорбей и искушений, он может подобно Петру ухватиться за последнюю надежду и возопить: «Господи, спаси меня. Погибаю». «А Господь берёт за руку, и тогда скорби и переживания житейские уже не могут одолеть сердце человека и не колеблют его сердце».

Никон Оптинский говорил, что беспечального места, беспечального положения не бывает, нет, и не будет на земле. Беспечальное место может быть только в нашем сердце. Если сердце будет полно любви божественной, то оно будет беспечально, спокойно и никакие скорби не будут страшны. «Если мы будем со Христом и во Христе, то никакая скорбь нас не смутит, а радость наполнит наше сердце так, что мы и при скорбях, и во время искушений будем радоваться. Если Христос будет в сердце человека, если сердце его будет полно Божественной любви, то никакое земное переживание житейское не привлечет к себе нашего внимания»[6] (полный текст проповеди см. в приложении 1).

Иными словами, если родственники будут сутками анализировать поведение зависимого, то они потеряют всякий мир, потеряют опору под ногами. И, соответственно, нужно очень остерегаться в отношении того, чтобы вводить свой ум в эти мятущиеся переживания. Если люди теряют мир, это будет не полезно ни им, ни их зависимым близким.

Если человек теряет мир, он начинает раздражаться и, главное, что он уже не может каким-то образом выстроить правильное отношение с зависимым родственником. Тем более, зависимые родственники, когда видят, что люди раздражены, у них появляется возможность начать ловко манипулировать. Когда человек спокоен, все эти манипуляции он может отклонить. Например, наркозависимый очень любит давить на чувство вины, они начинают, что называется, на «скользких лыжах» подходить, требовать денег. Когда человек теряет равновесие, начинает кричать, говорить, что у него денег нет, они могут сделать обиженное лицо, «я знал, что ты меня никогда не любила, ты на меня только кричишь». Потом у мамы, например, возникает чувство вины, и чтобы помириться, она как-то даёт денег или выполняет требования своего наркозависимого сына. А если бы у неё был мир в душе, она бы спокойно сказала: «Сынок, я тебя очень люблю, но сейчас я тебе в финансовом отношении помочь никак не могу» (см. подробнее ответ «Состоятельному мужчине, угнетенному общением с братом-наркоманом»).

Несколько примеров ещё о том, о чём люди, имеющие зависимых родственников, нередко забывают. Один из главных, может быть, путей к внутреннему миру – это молитва. Ну конечно, речь идёт не только о молитве, речь идёт о том, что вообще человек, когда идёт по пути добродетелей, когда он приобретает какую-то внутреннюю целостность, то открывается возможность для того, чтобы в его сердце появился мир. Когда в его сердце появляется мир, тогда открывается возможность воздействовать, в хорошем смысле этого слова, на окружающих людей. То есть окружающие люди могут быть очень встревожены, раздражены, могут транслировать какие-то мятущиеся эмоции, а человек эти эмоции - раздражительность, тревогу – принимает в сердце, но если в сердце человека находится мир, они не приводят его в движение. И поэтому он остаётся спокойным даже в нестабильной ситуации, и это спокойствие передаёт и другим.

Протоирей Григорий Секретарёв рассказывал об аспекте молитвы и в отношении своей жизненной ситуации, рассказывал, когда сын его начал пить, он не был к этому готов. И когда начал бороться с этой бедой, тут же получил активное противоборство, и тогда вспомнил совет отца Иоанна Крестьянкина: «В таких случаях и резко делать ничего нельзя, и оставить без внимания невозможно».

Когда беда коснулась лично отца Григория, он очень многое понял. И он понял, что отношение к страдающему должно быть как к больному: снисходительное и терпеливое.

И вот, когда начинался период болезни сына, вся семья отца Григория усугубляла домашнюю молитву: каноны читали, чаще посещали храм. «Да всю эту тугость сердечную, душевные скорби со слезами. В итоге поняли, что это то и есть единственно реально действующая помощь»[7] (см. размышление полностью в приложении 2).

Преподобный Порфирий Кавсокаливит в своих поучениях нередко высказывал мысли о значении внутреннего состояния в деле построении доверительных отношении с теми, кого принято называть «трудными людьми». Так одно женщине он советовал не обращать внимания на то, что сын иногда спорит с ней и грубит. Преподобный говорил, «мальчик и сам не хочет так себя вести, но в тот момент он не может говорить иначе. Однако спустя какое-то время он уже раскаивается в своих словах. Если же мы начнем раздражаться и негодовать, то будем поступать по воле сатаны и все вместе попадем в его сети»[8].

Преподобный Порфирий говорил, что есть один путь, который устраняет все проблемы в отношениях детей и родителей – это путь святости. Он говорил, что если родители станут святыми, у них не будет никаких сложностей с детьми. Но и здесь надо понимать, что преподобный Порфирий вкладывал в слово «святость». Святыми становятся, когда приходит благодать, которая стяжается «смирением и молитвой». «Но наша молитва, – говорил он, – должна иметь силу, она должна быть живой. Если мы молимся с верой и постоянством, то наша молитва не может не принести своих плодов».

Также в отношении одного мальчика, заболевшего неврастенией, преподобный Порфирий сказал родителям, что только их личная святость принесёт ему выздоровление. Мать, услышав эти слова, стала плакать, считая святость чем-то недостижимом для нее. Тогда преподобный сказал ей, что «освятиться легко. Надо только стяжать смирение и любовь»[9].

Когда речь заходит о молитве, одновременно ставится вопрос и о действии Промысла Божия в жизни человека. Не все люди желают того, чтобы Господь вошел в их жизнь действием Своего Промысла. Господь (и здесь отчасти используется дополненная мысль преподобного Паисия Афонского) не действует насильно, Он ждет того, чтобы человек обратился к Нему в молитве, свободно прося Его войти в жизнь и изменить ее.

Промысел Божий, как говорил в своих наставлениях преподобный авва Дорофей, может сделать в отношении людей, за которых мы молимся, гораздо более того, чем мы можем сделать сами. Ведь Господь «есть источник премудрости, знает всё, что нам полезно, и сообразно с сим устрояет всё, касающееся до нас, даже и самое маловажное». Иными словами, применительно к теме зависимых людей можно сказать, что если родственники за них молятся не формально, а искренне, то в жизнь зависимых людей Господь может войти своим божественным промыслом и мельчайшие аспекты их жизни направить к тем последствиям, которые помогут зависимым изменить свою жизнь (даже если взять самого разумного человека, то он может беседовать с своим ребенком лишь ограниченное время, из которого не все 100% ребенок находится в состоянии внимать, Господь же Промыслом может 24 часа в сутки быть рядом с ребенком).

В лекциях цикла «Обращения к полноте», в пункте 1.10 (общение с зависимыми родственниками и близкими) приводились случаи такого кардинального изменения жизни людей, за которых молились родители. А здесь можно привести еще два примера. Хотя эти примеры не связаны напрямую с темой зависимости, их внутренняя суть вполне ложиться на тему преодоления замкнутости на собственные модели поведения (из которых нередко и прорастают различные формы зависимого поведения).

Один пример описан Борисом Ширяевым в его книге «Неугасимая лампада». В одной главе он рассказывает историю, которая произошла с командиром особого Соловецкого полка Суховым.

Дело было в то время, когда на месте Соловецкого лагеря был организован Соловецкий концлагерь. И особый Соловецкий полк охранял заключённых. В те времена с заключёнными обращались с особой жестокостью, и нередко были случаи, когда охранники просто убивали заключённых. В отношении Сухова Ширяев писал, что он стрелял в деревянное распятие. И вот этот же Сухов однажды отправился порыбачить в море. И его в открытое море стала уносить шуга.

Шуга – это мелкая крошка изо льда. И когда её гонит ветром, она подхватывает лодку и уносит её в открытое море. Из шуги выбраться практически невозможно, так как лодка окружена ледяной кашей, и грести веслами в этой каше крайне трудно.

«Случая такого не бывало, чтобы из шуги на гребном карбасе выходили.

[Когда присутствующим на берегу стало понятно, что Сухов с гребцами погибнет] Большинство стоявших перекрестилось. Кое-кто прошептал молитву. А там, вдали, мелькала черная точка, то скрываясь во льдах, то вновь показываясь на мгновение. Там шла отчаянная борьба человека со злобной, хитрой стихией. Стихия побеждала».

В этот критический момент священномученик Иларион (Троицкий) с некоторыми добровольцами (священномученик Иларион (Троицкий) был в то время заключенным в Соловецком концлагере) решил с Божьей помощью пойти на выручку Сухову.

«Спустились сумерки. Их сменила студеная, ветреная соловецкая ночь, но никто не ушел с пристани. Забегали в тепло, грелись и снова возвращались. Нечто единое и великое спаяло этих людей. Всех без различия, даже чекиста с биноклем. Шепотом говорили между собой, шепотом молились Богу. Верили и сомневались. Сомневались и верили.

Никто как Бог!

Без Его воли шуга не отпустит.

Сторожко вслушивались в ночные шорохи моря, буравили глазами нависшую над ним тьму. Еще шептали. Еще молились.

Но лишь тогда, когда солнце разогнало стену прибрежного тумана, увидели возвращавшуюся лодку и в ней не четырех, а девятерых человек.

И тогда все, кто был на пристани: монахи, каторжники, охранники – все без различия, крестясь, опустились на колени.

Истинное чудо! Спас Господь!

Спас Господь! – сказал и владыка Иларион, вытаскивая из карбаса окончательно обессилевшего Сухова».

После происшедшего, когда уже вот-вот наступит Пасха, Сухов проходил как-то мимо распятия, в которое выпустил два заряда. Вдруг, сорвав буденовку, он торопливо и размашисто перекрестился. И показалось, что «свет неземной улыбки скользнул по бледному лику Христа».

К данной истории приложимы слова преподобного аввы Дорофея, данные им в качестве комментария к 6-ому стиху 64-го псалма. В этом стихе говорится, что «Господь есть упование всех концов земли и сущих в море далече» (Пс.64.6). По мысли преподобного аввы, «сущие в концах земли» – это те, которые находятся в конечной злобе, а «сущие в море» – это те, которые пребывают в крайнем неразумии, однако Христос есть упование таковых.

Эти слова, как было отмечено, приложимы и к случаю с Суховым. Но в отношении Сухова кто-то может сказать, что пример Сухова не очень приложим к современным людям, никогда в жизни не имевшим даже мало-мальского опыта веры. Ведь Сухов в детстве знал Христа, и данная ситуация могла привести в движение то, что в нём заложено было культурой, потому что во времена описанных событий большинство народонаселения России были крещены.

Ради «чистоты (что называется) эксперимента» история Сухова может быть сопоставлена с историей иного характера, то есть с историей человека, изначально отстраненно относившимся к вере. Известный писатель Иван Солоневич, совершивший фантастический (по уровню словжности) побег из советского концлагеря, описывал свою жизнь до своего заключения и до побега. Он рассказывал, что однажды к нему, как известному физкультурнику СССР, обратилась комсомолка Маруся. Маруся хотела поставить рекорд по лыжам и хотела на лыжах пройти вокруг Москвы, но ей нужен был какой-то официальный документ, чтобы её не задержали.

В те времена, человек, который путешествует по территории вокруг Москвы, мог вызвать подозрение и, соответственно, дело могло закончиться арестом. И тогда Иван Солоневич сказал, чтобы она к нему приехала в Салтыковку, то есть в пригород Москвы, и показала ему, как она ходит на лыжах. Маруся приехала с комсомольской молодежью, и Иван Солоневич пригласил ее потом к себе в дом на угощение и ее подружку Сашку. Когда две комсомолки увидели иконы в комнате Солоневича (он даже в те богоборческие годы не снимал их со стены), Маруся сказала ему, «удивительно, что, если образованный человек и верующий». Сашка высказалась более радикально.

Солоневич спросил Марусю, сколько той лет, и, получив ответ, что – двадцать сказал: «Значит, вам еще предстоит увидеть в жизни целую массу вещей, которых вы никак не ожидаете. Совсем неожиданных вещей». Маруся стала возражать, подкрепляя свои возражения той мыслью, что будущее она строит, исходя из марксистского подхода, что оно потому – распланировано, и замуж она выйдет, и – за комсомольца, и учебу закончит, и работать будет. Свои размышления Маруся подытожила обращением к Солоневичу: «Насчет Бога — вас надо будет разагитировать. А то в самом деле: инструктор физкультуры — и иконы!»

После этого эпизода у Солоневича были большие неприятности на работе, потому что он попросил Сашку удалиться, и та, по поручению комсомольской ячейки пришла к нему потом с обыском на рабочее место. Но, не описывая всех взаимоотношений Ивана Солоневича с Сашкой и Марусей, можно высказать только некоторые идеи применительно к изменению образа жизни человека.

У Маруси был арестован муж. Её мужем был простой парень из Вологды, который захотел стать художником, воспевающим советский строй. Когда он в составе художников приехал на стройку Магнитогорска, чтобы воспевать индустриальные успехи СССР, он увидел, что рабочие питаются некачественной едой и находятся в крайне неблагоприятных условиях. Он разочаровался в советском строе и вступил в молодёжную организацию. От имени этой организации стал распространять листовки, призывающие к террору в отношении представителей советской власти.

Когда он был арестован, последствия ему грозили нешуточные, и Маруся, как супруга человека обвиняемого в терроризме против советского государства, была выгнана с работы, выгнана из общежития, и идти ей было некуда. И приехала она к Ивану Солоневичу, хотя они близко знакомы не были, но дела были настолько плохи, что идти ей было больше некуда, притом она была беременна.

Иван Солоневич помог ей получить законные финансовые отчисления, полагающиеся беременным. Также в Салтыковке один знакомый Ивана Солоневича предоставил Маруси временное жилье, также Иван по своим каналам и его знакомый пытались выяснить судьбу мужа Маруси.

И с Марусей стали происходить какие-то изменения.

Однажды она сказала Ивану Солоневичу: «Спаси Вас Господи дядя Ваня, спаси Господи». Иван Солоневич был потрясён словами, которые сказала комсомолка, ещё не так давно высказывающая такие вышеприведённые мысли насчёт икон. Со временем стало ясно, что мужа ее расстреливать не будут, а дадут только 10 лет высылки в Алма-Ату, и она сможет поехать к нему. Причём здесь надо бы отметить, что в камеру к её мужу поместили буйно помешанного, и он вырвал молодому человеку глаз. А до Маруси дошел слух, что её муж потерял оба глаза, от чего она очень сильно переживала. И когда стало понятно, что один глаз у ее мужа сохранён, и он остается жив, то она, как писал Иван Солоневич, «деловито отставила в сторону стул, повернулась лицом в угол, к иконам, тихо-тихо стала на колени, перекрестилась и приникла лицом к полу»[10].

То есть обращение возможно даже тогда, когда человек находится в крайне неприязненной позиции по отношению к вере и по отношению к попыткам каким-то образом поставить под сомнение его точку зрения. Маруся очень бодро заявляла, что у нее всё распланировано, и попытки показать, что есть иные взгляды на жизнь, ни к чему не приводили.

Впрочем, молитва и помощь человеку может быть только один из этапов, которые родственники могут пройти.

Бывает так, что, когда люди обращаются к Богу, они видят, что Бог слышит их молитвы, что есть какая-то явная помощь в ответ на их молитвы. Но надо понимать, что бывают и моменты, когда необходимо пережить и бессилие.

Известный греческий духовник Емилиан (Вафидис) в отношении священника (но эти мысли применимы и к мирянину) говорил, что священник должен пережить бессилие. То есть на первых этапах что-то может получаться, кто-то к нашим словам может прислушиваться, и мы уже можем думать, что у нас уже получается каким-то образом вразумлять людей. А потом на каком-то этапе ничего из того, что мы делаем, не приносит никакого плода. И когда мы переживаем собственное бессилие, мы понимаем что ни наши молитвы, ни наши слова кардинальным образом на ситуацию повлиять не могут. И единственное, что в этой жизни может нас спасти — это прилепиться к Господу. И когда это понимание приходит - молитва приобретает какое-то другое значение.

Когда люди еще не пережили собственное бессилие они, бывает, молятся, чтобы что-то достичь, чтобы что-то в их жизни изменилось, чтобы Господь в их жизни что-то сделал. Но когда опора выбита из-под ног, человек понимает, что молитвы – это как бы руки, которыми он пытается удержаться за Господа, чтобы не сорваться в бездну. Молитвы – это как дыхание, а без дыхания мы не можем, иначе мы задохнёмся.

И тогда у человека появляется какая-то опора, даже посреди ходуном ходящего пространства. И тогда перед ним открывается возможность обрести внутренний мир. И тогда человек по-иному начинает обращаться к другим.

Если на первом этапе он пытался наставить кого-то на трезвость или каким-то образом пытался повлиять на поведение других, где-то у него, может быть, получалось каким-то образом повлиять на других, где-то он, может быть, встречал сопротивление, но, в целом, ситуация кардинально не менялась. И когда человек пережил личный период какого-то бессилия, когда сам он в каком-то отношении преобразился, тогда он начинает смотреть и на других иначе.

Другие люди перед ним раскрываются какими-то своими лучшими гранями. И тогда человек уже начинает общаться с ними, имея цель, ни чтобы они бросили пить или принимать наркотики. Человек уже видит в другом личность и к этой личности обращается.

Личность другого может быть обезображена, но всё равно какая-то искра в ней остаётся. И к этой искре может обратиться человек, сам имеющий какой-то внутренний опыт.

Человек обращается к другому, оставляя за другим возможность решать: откликнуться на это обращение или не откликнуться.

И такая позиция, когда мы не требуем от человека ничего, ни вытрезвления, ни выздоровления, когда мы просто хотим ему помочь и не навязываем ему ни своих советов, ни своей дружбы, ни своей помощи, тогда человек может с доверием отнестись и к нам.

Бывает этот контакт, такой настоящий контакт, что называется, от сердца к сердцу может не происходить многие годы. Чтобы откликнуться на этот контакт, иногда пьющему человеку потребуется испытать тяжелейшие жизненные кризисы, например, пройти через развод, через полный, может быть, крах своей социальной жизни. Но тогда важно, чтобы всё-таки доброе слово, обращённое к нему, не потерялось в сутолоки дня. Чтобы за этой, даже обезображенной алкоголизмом внешностью, за этим фасадом разрушенной социальной жизни, человек, желающий помочь, мог обратиться с какой-то добротой, не призывая, по-видимому, ни к чему.

Такое обращение, когда в человеке видят не упавшего на самое дно бомжа и социального урода, а верят, что он может возродиться и воскреснуть, вот такое обращение может пробудить в человеке раннее незатронутые струны, и человеку захочется стать лучше.

И здесь, главное, не мешать другому человеку собственным благочестием, потому что когда человек делает свои робкие первые попытки какого-то личного контакта с Богом, то родственники, родственницы или просто прихожане могут в какой-то навязчиво агрессивной манере засыпать человека советами, которые только напугают.

И здесь важно человека не подталкивать, не ускорять его какой-то духовный путь, а явить такому человеку максимальное благорасположение, что бы человек знал, понимал и видел, что его робкие неумелые попытки никого не смущают, что в него верят, и никто не собирается его ни подгонять, ни насиловать его убеждения, ни навязывать ему какие-то, пусть даже и правильные, мысли.

И заключить ответ можно словами одного преподавателя духовного заведения, сказанные священнику, но их которые можно отнести и к мирянину. «Отойди немного от Престола, дай место ангелу». Смысл этих слов состоит в том, что священник в свой деятельности может так повести ход дела, что не будет давать места Богу, как будто весь успех этого дела зависит непосредственно от него. И он словно не дает место Богу для действия в этой ситуации.

Похожая мысль была и у архимандрита Иоанна (Крестьянкина), что священники, но эта мысль может быть применена и к мирянам, должны в каком-то смысле забыть о своей образованности и дать место Богу. А часто родственники зависимых хотят проконтролировать всю жизнь зависимых, весь процесс их воцерковления и, в итоге, своей навязчивость только людей отпугивают, отвращают и пугают.

Приложения

[1] Проповедь преподобного Никона Оптинского на евангельское чтение о пришествии Христа к ученикам по морю.

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Всякое Евангельское повествование имеет всегда два значения, два смысла: одно внешнее, всем понятное, а другое – внутреннее, глубокое, таинственное, не для всех понятное. Так и нынешнее Евангелие, которое читалось во время литургии, по внешнему содержанию своему ясно для всех и понятно, а внутренний его смысл, может быть, понятен не для всех. Постараемся раскрыть его перед вами море, по которому плыли ученики во время бури, есть море житейское, мир сей. Это – окружающая нас жизнь с ея волнениями, скорбями, нуждами и искушениями. Ученики плывут по морю, оно бушует вокруг них. Так и мы плаваем по морю житейскому, обуреваемся волнами скорбей и искушений, которые находят на человека от мира, плоти и диавола. И вот во время бури, среди вздымающихся волн перед учениками является Христос. Он шел по водам этого бурного моря, но ученики не поверили, думая, что это призрак, что это одно их воображение.
Так и в житейском плавании, когда постигают человека испытания, вздымаются волны искушений, человек ищет помощи повсюду и не находит нигде, везде обманывается в своих надеждах. Ему кажется, что всеми он оставлен – и Богом, и людьми, – приходит он в уныние, почти в отчаяние… Но Господь близ. Он идет к нам и простирает нам Свою божественную помощь. Он готов помочь нам всегда, каждую минуту, но мы не верим, думаем, что и здесь нет надежды, что это – так себе, мечта, призрак, и помощи нам ждать неоткуда. И многие, уже не веря в помощь свыше, совершенно отвергают эту божественную помощь, перестают искать ее в Боге, ища ее в средствах мира сего.

Некоторым же, когда они нигде не нашли себе помощи, ибо «суетно спасение человеческое», приходит мысль: а может быть, попытаться еще раз прибегнуть к Богу, еще раз обратиться к средствам помощи божественной, и, подобно Петру, они говорят: «Господи, если это Ты, если Ты можешь помочь, то повели мне прийти к Тебе по волнам». И вот смотрите, Христос говорит Петру: «Иди». И несмотря на бурю и волны, Петр пошел. И пока он шел, глядя на Христа небоязненно, волны его не потопляли, но когда оторвал он свой взор от Христа и стал смотреть на волны бушующего моря, – испугался, усомнился и начал тонуть.
Так и человек, когда пойдет по указанию веры Христовой за божественной помощью, то первое время сохраняет бодрость и под влиянием божественного озарения идет твердо, с надеждой. Но когда взоры ума своего – мысли и чувства – отведет он от Христа, от Его божественной помощи и обратит их на клокочущие волны моря житейского, на скорби и искушения, то начнет слабеть и не может не поколебаться в вере.

Пусть море бушует, пусть скорби восстают со всех сторон, не обращай на них внимания, гляди на Христа, помни, что близ Господь, «жив Господь: и жива душа моя» (1 Цар. 20:3). Господь всегда готов прийти к нам на помощь!..
И даже когда человек теряет веру и уже утопает, убоявшись волн скорбей и искушений, не найдя нигде помощи, он может, подобно Петру, ухватиться за последнюю надежду и возопить: «Господи! Спаси меня, погибаю!» И в великом смирении прибегает ко Христу, Господу своему, просит Его божественной помощи.

А Господь говорит ему: «Почто усомнился, маловерный? Вот Я около тебя», – и берет за руку. Тогда скорби и переживания житейские уже не производят на него своего действия, не могут одолеть его, не колеблют его сердца. Господь берет человека за руку и воздвигает его, как говорится в псалме: «Воздвизаяй от земли нища» (Пс. 112:7), – на высоту возводит его.

Надо знать, что божественное о нас промышление не изымает нас от скорбей совершенно, не удаляет их от нас совсем и не избавляет нас от искушений, не исхищает от них полностью, но подает нам силу, твердость и мужество побеждать их. Посмотрите на целый сонм святых угодников Божиих. Господь не изымал их от напастей, не избавлял от скорбей, но давал им твердую волю, твердую надежду, чтобы не колебаться им даже среди лютых испытаний. И действительно, ничто не могло их поколебать, как и говорит св. Апостол: «Ни скорбь, ни глад, ни меч, ни беда, ни высота, ни глубина…, ничто не может отлучить нас от любви Божией» (ср. Рим. 8:39). И Христос молился о Своих учениках и просил Бога Отца: «Не молю, чтобы Ты взял их от мира, но чтобы сохранил их от неприятности» (ср. Ин 17. 15). Господь попускает искушения, но вместе с тем дает и силу переносить эти искушения. Пока Петр взирал на Христа, то и шел по водам, – ему дана была власть, дана от Божественного Спасителя сила идти, и он шел. Хотя буря не прекратилась, волны не улеглись, и под его ногами по-прежнему было клокочущее море.

Когда и нас постигают скорби и искушения, нам во время их нашествия необходимо иметь особенную твердость и мужество. Надо знать, что беспечального места и беспечального положения не было, нет и не будет на земле. Беспечальное место может быть только в нашем сердце. Если сердце будет полно любви божественной, то оно будет беспечально, спокойно, и никакие скорби не будут страшны. Когда Божественный Спаситель вошел в корабль к ученикам Своим, когда они соединились со Христом и увидели, и почувствовали Его рядом с собой, то, как сказано в Евангелии, «преста ветр и бысть тишина велия» (см. Мф. 8:26). Тоже самое происходит и с человеком. Если мы будем со Христом и во Христе, то никакая скорбь нас не смутит, радость же наполнит наше сердце так, что мы и в скорбях и во время искушений будем радоваться. Если Христос будет в сердце человека, если сердце его будет полно божественной любви, то никакое земное переживание житейское не привлечет к себе нашего внимания. Христос – эта Единая, Истинная, Нетленная Красота – будет привлекать сердце человека превыше всех иных переживаний».

[2] Размышление протоиерея Григория Секретарева о приверженности к алкоголю:

«Я часто сталкиваюсь с болезнью нашего времени – с пьянством. Эта проблема возникла и в моей семье (занедуговал сын), а я был к этому не готов. Я стал бороться с этой бедой и тут же получил активное противоборство. И я вспомнил совет отца Иоанна: «в таких случаях и резко делать ничего нельзя и оставить без внимания невозможно».

И где же она эта середина? Я начал обдумывать – как и чем помогать страждущим? Всплыли в памяти примеры и советы святых. Преподобный Серафим Саровский своей ручкой закрыл уста сыну, осудившему недуг матери. Одному из посетителей, дерзнувшему вынести на страждущего безжалостный приговор, он предрек в будущем подобную беду. Тот не поверил слову старца, “но суд без милости, не сотворшему милости”, пришлось-таки и ему пройти через эту скорбь, чтобы обрести богатство истинного смирения. А праведный батюшка отец Иоанн Кронштадский ходил по ночлежкам, навещая страждущих недугом пьянства, которыми был полон город, где он служил, и скорбь его души по погибающим постоянно была обращена к Богу.

Я выписал составленную им молитву для себя и даю ее нуждающимся. Многое, очень многое понял я, когда беда коснулась меня. Личный опыт раскрыл мне глаза и отверз ум и сердце на страшные болезни души человеческой. А болезни и душевные, и телесные можно и нужно лечить. И отношение к страдающему должно быть, как к больному – снисходительное и терпеливое. Вот и мы, когда начинается период болезни сына, всей семьей усугубляем домашнюю молитву - каноны почитаем, почаще храм посетим. Да все это с тугой сердечной, с душевной скорбью, со слезами. В итоге поняли, что это-то и есть единственная реально действующая помощь. Дивен Промысл Божий и неисповедимы пути Его!

Вспоминаю один удивительный случай: подходит как-то женщина и просит причастить больного. Я пошел по адресу, стучу – никто меня не встречает, по всему чувствую – дом в запустении. Захожу в сенцы – кругом развал, холод, где-то в углу в тряпье лежит человек. Спрашиваю: «Звали священника?»

– Да-да, – слышу в ответ.

Я болящего поисповедывал, пособоровал и причастил. Через два дня после причастия больной умер. Позднее, женщина, поведала мне скорбную историю этой жизни: у человека была семья – жена и ребенок, но в какой-то момент он страшно запил, жена ушла от него. Он остался совершенно один. Пил, отморозил ноги и их лишился. Соседка, по христианскому состраданию, иногда заходила к нему, топила печь, приносила еду. Но был и какой-то “доброжелатель”, который продолжал заботиться, чтобы обезноженный не забыл свою пагубную страсть. Так и шло время. Что делалось в тайниках души страдальца, неведомо никому.

Но вот однажды он сказал своей добровольной помощнице:

– Слушай, мать, сегодня ко мне приходил Христос.

Она восприняла эти слова, как бред.

«Нет-нет, я давно не пил, я совершенно трезвый, – запротестовал он. – Но я точно знаю, сегодня ко мне приходил Христос».

Пораженная тем, что услышала, женщина предложила позвать к нему священника. Вот пример спасения души. Но через что этому человеку надо было пройти, и что произошло в душе страждущего, что Сам Христос пришел утешить его. Я воспринял историю этой жизни, как урок, данный мне свыше Господом. “Ин суд Божий, ин человеческий”. А вскоре после полученного опыта мне пришлось беседовать с женщиной, которая поведала мне о своей семейной беде. Я ее выслушал и говорю: “А ведь у меня, дорогая моя, такие же проблемы в семье, что и у Вас”.

Она был потрясена:

– Как и с Вами это тоже происходит? И священники не ограждены от этой беды?

Я объяснил: «Мы, священники, из этой же среды, такие же люди, как и все остальные. И Господь попускает нам те же скорби, что переживают все, для того, чтобы мы не возгордились, имея от Бога дарование помогать другим. Мы терпим и учимся переносить скорби, общие всем и молим о помощи для паствы и для себя.

В Евангелии Господь нам прямо говорит: «Вы имеете нужду в терпении».

А, по слову Апостола: «Сам искушен быв может и искушаемым помощи» [Божий инок: к 100-летию со дня рождения архимандрита Иоанна (Крестьянкина), 1910-2010 / [сост. Т. С. Смирнова] Псков: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2009. С. 321–324].

[1] Нафанаил (Львов), архиеп. Ключ к сокровищнице/ Сост. Иеродиак. Никон (Париманчук). М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2006. С. 69–74.

[2] См. статью Льва Выготского «Нарушение понятий при шизофрении».

^[3] Иоанн (Крестьянкин), архим. «Трепет души перед вратами рая».

^[4] См. «Основные подходы к коррекции аддиктивных нарушений» из книги Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриевой «Психосоциальная аддиктология» («Олсиб», 2001).

^[5] С чистого листа. О тех, кто стоял у черты. Минск: Свято-Елисаветенский женский монастырь, 2013. С. 109.

[6] Слово преподобного Никона Оптинского (Беляева) на евангельское чтение Мф 14. 23–33 (после литургии) // На Господа возвергаю надежду.

[7] Божий инок: к 100-летию со дня рождения архимандрита Иоанна (Крестьянкина), 1910-2010 / [сост. Т. С. Смирнова] Псков: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2009. С. 321–324.

[8] Порфирий Кавсокаливит, преподобный. Цветослов советов / пер. с новогреч. иеромон. Агафангела (Легача). Святая Гора Афон: Пустынь новая Фиваида Афонского Русского Пантелеимонова монастыря, 2008. С. 350–351.

[9] Там же. С. 342–343.

[10] Солоневич, И. Л. Россия в концлагере – 2. Минск, 2013.