Одна моя знакомая спросила: стоит ли ей написать начальнику про условия? Я сказал написать, так как текст её показался мне приемлемым, но её уволили.

Может, и стоило менять ту ситуацию, но более осторожно, постепенно, по пункту. Потому что она выдала такой ряд позиций, которые в ближайшее время начальнику было бы трудно исправить.

Не надо рыдать, что ты не на своём месте. Вообще не надо рывков. В текстах про работу – попытка перенести опыт заключённых на людей работающих.

Если человек на своём месте активирует сакральное ядро – он не испытывает чувство лишения. В годы гонений христиане выполняли функции, может быть, далекие от творческих реализаций. Сейчас все хотят раскрыть себя творчески: кто через музыку, кто через дизайн, кто ещё чем-то. Но в годы гонений для людей, которые были как-то связаны с верой, с дворянством, закрывались вообще все пути. Где пришлось работать – там и пришлось.

То, что в человеке было духовное начало, помогало сохранять качество, которое теперь называют субъектностью. Люди всё равно принимали решения, исходя из высших соображений. Они всё равно созерцали окружающий мир, имели свой взгляд на вещи, и ситуация над ними не довлела. Они не превращались в переформатированных роботов. Это хорошо показано в спектакле «Чайка».

Поэтому – не надо рывков. Надо потихоньку обогащаться, накапливать конструктивные взгляды на жизнь. Когда у человека формируется осмысленный взгляд на происходящее – он начинает выстраивать какую-то стратегию. Даже находясь в той же среде, в какой находился и раньше, он начинает реагировать на неё иначе. Появляются новые человеческие отношения с членами коллектива: он начинает по-другому чувствовать, по-другому мыслить.

Чувство неудовлетворенности уходит, потому что человек становится полноценной, целостной личностью. Он участвует в своей жизни целиком, а не одним сегментом своего мозга. Уходит чувство, будто он ощущает жизнь как руками, одетыми в перчатки. Он не участвует в жизненном процессе как функционер, заточенный под какую-то одну функцию, когда все остальное в человеке спит или находится в состоянии выключенности.

Соразмерность мира

Для меня было уроком, насколько всё в мире соразмерно.

Мне подарили очень качественную куртку. Вначале я от неё отказался: она очень длинная, выглядел в ней очень раздутым. Но я примерял её в Москве, в теплой комнате. Мне показалось, что она раздута, потому что я смотрел на неё «московскими глазами». Но мне предложили все-таки опробовать её на Соловках, и потом, если не понравится, отдать. Когда я надел её снова, оказалось, что она идеальна для Соловков: легкая, невесомая, и то, что она показалась мне раздутой, – оказалось не так. Просто она была свободна, с хорошей вентиляцией. Когда идёшь в пуховике, в котором нет вентиляции, – ты весь взмокнешь. Ещё примечательно, что приехав на Соловки, я постирал свой пуховик и там свалялся пух, пуховик стал как осенняя куртка.

Я понял, что есть некая иллюзия ума. И понял, насколько все соразмерно: просто услышал голос другого, просто согласился взять куртку, чтобы не обидеть человека, – а всё сложилось очень хорошо.

Кто-то где-то делает что-то не так – и возможная цепочка событий пресекается. Нет сослагательных условий. Ты чего-то не достигаешь, что-то не познаёшь, что-то от тебя скрывается, ты не попадаешь за поворот, фокус зрения меняется, нужного в жизни ты так и не видишь, погружаясь в иллюзии. Если сказать метафорически – ты меряешь куртку, стоя в теплой комнате, в том городе, где все носят обтягивающее, по фигуре. И тебе трудно прогнозировать, что ты сейчас приедешь в то место, где идёт снег, где холодно. Ты ещё даже не знаешь, что твой пуховик стал непригодным.

Есть какие-то сигналы, которые помогают нам принимать правильные решения. Это и духовные законы: та же любовь к ближнему. В данном случае мне не хотелось оставить ближнего в смущении. Если будущее тебе неведомо, но ты ориентируешься хотя бы на любовь к ближнему, – дальше цепочка событий выстраивается удивительно точно.

В разных обстоятельствах очень важно принимать ежедневные решения, опираясь на совесть. Ты не знаешь будущего, не знаешь всего масштаба событий, которые тебя охватывают. Но голос совести, духовные законы – это то, на что можно опереться, чтобы иметь возможность надеяться на то, что цепочка выстроится в конструктивном ключе.

Разумная аскеза

Очень важно понять следующее: если не брать тот аскетизм, про который мы читаем в книжках, (обычно эта форма аскетизма используется людьми, которые не принадлежат православной традиции, но любят ее критиковать: берут самые строгие аскетичные творения египетских отшельников, например, и предлагают посмотреть, к чему те нас призывают – мол, это невозможно), а рассматривать аскезу разумно.

В Москве проходила встреча-беседа в проекте «ПроСмыслы», называлась «Аскетика и творчество: друзья, оппоненты или враги?»: Часть 1, Часть 2.

В этой беседе высказывалась мысль, что разумная аскеза нужна в плане обретения бесстрастия. Человек, который не обрёл бесстрастие хотя бы в начальной стадии (речь не о бесстрастии как у святых), испытывает трудности в общении с начальниками, с коллегами, его часто провоцируют.

Идёт совещание – и человека могут просто вызывать на эмоции, либо начать на него кричать, давить. Если в нас живы страсти, обидчивость, гневливость – окружающие начинают нажимать на какие-то кнопки, и эти кнопки срабатывают. Мы уходим в агрессию, начинаем огрызаться, злиться, или потом плакать, или у нас и вовсе начинается апатия. Возможно, чтобы выставить нас в негативном свете, нас пытаются вывести на агрессивную реакцию, чтобы потом сказать: «Посмотрите, с кем вы имеете дело. Он какой-то неуравновешенный».

Но когда даже на работе мы не забываем идею христианской любви (даже с теми, кто, как нам кажется, этой любви недостоин), когда мы стараемся по-христиански к ним относиться, – получается, что на кнопки нажимать в отношении нас уже не удаётся. А если человеком не управляют – он способен выйти из жёсткой детерменированности, о которой говорят светские психологи, из реакции «бей или беги». Когда человек находится в состоянии внутреннего мира, его репертуар гораздо богаче, чем такая схема. Где-то – спокойно улыбнуться и развеять конфликт. А где-то – и при зарождающемся конфликте дать понять другой стороне, что, может быть, сейчас лучше не надо.

Один монах, который до принятия Православия занимался рукопашным боем, рассказывал, как какие-то мужики на улице хотели «наехать» на него. Кто-то из них пытался его ударить, но он просто перехватил руку и спокойно сказал: «Может, не надо?». Они переглянулись и решили, что, может, и правда не надо. Если человек так быстро перехватил руку – то, видимо, и не на такое способен. И разошлись спокойно.

Человек бывает способен пойти неочевидным путём.

Иногда человека хотят в открытую уволить, но ждут от него только неадекватного действия. Это не значит, что надо работать только там, где неприятно. Если читать истории, например, христиан, переживших гонения – то бывало, если речь шла о тяжёлых временах, что особо идти было некуда. Или речь шла о лагерной системе.

Суть заключается в том, что человек может своими руками сделать свою жизнь просто невыносимой. А может именно за счёт того, что способен творчески реагировать на ситуацию, найти себе друзей и союзников там, где его окружают только враги.

Здесь очень важно, как и говорил один светский автор, прошедший через концлагерь, не вешать ярлык на человека. Даже если речь идёт об охранниках-эсэсовцах – если ты в них видишь только зверей – то лишаешься возможности установить с ними человеческий контакт. Не имею в виду, что вместе с таким охранником надо читать рассказы Чехова…

Бруно Беттельхейм рассказывал, как однажды ему нужно было получить медицинскую помощь, а в лагере был запрет на оказание медицинской помощи евреям. Помощь оказывали только тем людям, у которых была производственная травма. Когда его спросили – какой стратегии он хочет придерживаться, чтобы получить помощь? – он сказал: никакой. Но этим ответом даже смутил тех, кто шёл так же получать помощь.

Кто-то хотел разжалобить эсэсовца, не понимая того, что идеалом эсэсовца был образ солдата, который не испытывает жалости. Эсэсовец, начинающий испытывать жалость, тут же чувствовал кризис своей идентичности и реагировал жестко. Кто-то пытался указать на свои заслуги в жизни довоенной Германии, не понимая, что довоенный период воспринимался эсэсовцами как период унижения Германии. Человек, который начинал говорить, что он что-то делал до войны, в глазах эсэсовца был ответственный за то унижение, которое пережила Германия.

Если человек считал эсэсовца зверем – он мог и крикнуть что-то ему в лицо, и повести себя в соответствии со своим убеждением. Поэтому Бруно Беттельхейм смотрел на эсэсовца просто как на человека, не имел в отношении них какого-то клише. Поэтому свою проблему он объяснил на языке, который был приемлем для эсэсовца: он показал свои руки, на которых лохмотьями висела кожа. Сказал, что ему нужна медицинская помощь, потому что он не может работать. Эсэсовец дал ему жетон на получение медицинской помощи.

Когда Бруно уходил, эсэсовец спросил: неужели Бруно не будет его убеждать, что нужна и дальнейшая помощь? Бруно ответил, что получил то, что хотел. Тогда эсэсовец дал ему разрешение и на получение дальнейшей помощи.

Это, конечно, крайний пример. Но мы часто бываем уже предубеждены против собеседника и. если у нас внутри сжатая пружина, – бывает достаточно щелчка, чтобы мы «выстрелили», стали в лицо кидаться обвинениями. Хотя у человека есть своя история.

Бывает, когда мы не поддаемся на провокации, спокойно реагируем – другой человек просто начинает улыбаться. Грубо говоря, ставит на предохранитель и убирает пистолет.

Промысел Божий. Черстветь или подходить творчески?

В трудных обстоятельствах помогает также понимание, что есть Промысел Божий. Да, сейчас ситуация такова. Но она не может быть такой вечно. Если понимаешь, что есть Промысел, если мы здесь оказались по какой-то причине, – может быть, сейчас ситуация нацелена на то, чтобы мы победили какую-то свою страсть или чтобы у нас выработался новый добрый навык. Поэтому, если мы усвоим этот урок, – ситуация изменится.

Один человек рассказывал, как в его жизни был тяжёлый период, но он очень благодарен за это. В этот период он научился с теплом относиться к людям, научился спокойно реагировать, когда на тебя давят. То, что было выработано тогда, осталось с ним. Был период, когда хотелось просто ударить начальника, но духовник объяснял, что не надо этого делать, потому что ты можешь за мгновение потерять весь духовный плод, который копил очень длительное время.

Если смотреть на опыт узников, например, – можно увидеть, что люди в таких ситуациях в качестве защиты выбирали путь апатии. Они испытывали меньше страданий. С другой стороны, когда они начинали эмоционально черстветь, – то, хотя и меньше испытывали боль, но переставали чувствовать окружающую обстановку. Можно сравнить с узником современного человека. Может, его начальник ведет себя агрессивно, коллеги ведут себя агрессивно. Человек, чтобы не испытывать страдания, начинает эмоционально черстветь, но он возвращается домой, к детям или к друзьям, – и там он продолжает реализовывать эту чёрствость. Он теряет возможность устанавливать контакт с другими людьми и их поддерживать.

Когда же человек старается любви не терять, когда понимает, что есть люди разные, – со временем он учится реагировать на ситуацию по существу, без обид, без гнева. Если понимает, что ему поручают вещь неоправданную, – может об этом и сказать, что это входит не в его зону компетенции. Но при этом сказать спокойно, не провоцируя собеседника. Иногда сталкиваешься с ситуацией, где твоя нагрузка увеличена, но ты проходишь этот период спокойно, не уничтожая себя мыслями.

Бывает, не получается сделать что-то вовремя. Люди, которые привыкли мгновенно получать ответы на свои сообщения, просто начинают сгорать. Им кто-то вовремя не отвечает, что-то вовремя не получается, – а у них не выработана способность к отложенному решению: «сейчас у меня нет возможности об этом подумать, у меня нет необходимых данных, я вернусь к этому вопросу через две недели». И человек спокойно две недели живет.

Тот, у кого есть понимание, что есть Промысел Божий, может спокойно прожить эти две недели. А люди сгорают от этих мыслей: «что будет?! как будет?!» Мы понимаем, что сейчас самое главное – это сохранить внутренний мир. Если мы научимся чему-то – ситуация изменится.

То, что мы учимся разумной аскезе в отношении поста, в отношении своего гнева, помогает нам и тогда, когда случаются неприятности на работе, когда, например, поставка не прошла, когда столкнулись с невыясненными вопросами по делу и т.п. У людей, настроенных эгоистично, по принципу «хочу и буду», психика не выдерживает.

Иметь что-то высшее

Также очень важно иметь что-то помимо работы. Даже не на уровне условного коллекционирования марок, а на уровне того, что тебя связывает с другими людьми, с миром логосов, с божественными смыслами и духовными законами мироздания. А это – и оказываемая помощь кому-то, для начала.

В Бутово была лекция «Счастье и страдание. Опыт христианского подвига и практическая психология», про опыт переживших ГУЛАГ: Часть 1, Часть 2, Часть 3.

В этих беседах подчёркивалось, что фактор заботы помогает выжить в критических обстоятельствах. Если же у работника нет ничего кроме работы – он превращается лишь в математическую функцию. Но всё меняется. когда у него есть забота о ком-то. Это верно, если даже не говорить о какой-то высокой духовности…

В то атеистическое время многим людям ведь никто не рассказывал о вере. Но если у человека есть просто забота о ком-то, – он понимает, что не просто винтик системы. У него есть любовь – то, что греет и его самого, и другого.

Одна девушка, которая работала в банковской системе, помогала в одном проекте, связанном с миссионерством. Она говорила: вроде бы ты и работаешь, и крутишься в этой системе, но у тебя есть что-то, что тебя определяет не просто как некую безличную функцию.

Опять же, можно сопоставить ситуацию с опытом выживших: Бруно Беттельхейма, Виктора Франкла… Они давали понять, что очень важно иметь ту точку зрения, которая, с одной стороны, не уводит тебя в грезы, не отрывает совсем от действительности, но и даеёт взгляд сверху на происходящее.

У христиан был взгляд на происходящее с позиции Промысла Божия, с позиции любви, способность смотреть на ситуацию не сквозь призму страстных оценок (ненависть, раздражительность, неприязнь), а увидеть ситуацию по существу. У людей был взгляд сквозь призму Священного Предания, Священной Истории.

Этот взгляд не отрицал происходящего, но давал какую-то точку «над». И получается, что люди жили в этой обстановке, не пропитываясь ею, и были радостны. Они не определялись полностью той ситуацией, которая выстраивалась вокруг них. И так как они не пропитывались ситуацией, они имели возможность на неё влиять.

Их провоцировали на ненависть, но они не предавались ненависти. Соответственно, они могли свой импульс передать и другому человеку. Другой человек мог со временем успокоиться.

В цикле бесед «Остаться человеком: офисы, мегаполисы, концлагеря» приводилась история одной паломницы, которая работала в известной компании. Однажды она спешила на совещание, кто-то прижал её к стенке, задал ей в лоб неудобный вопрос. Она ответила наспех, а в итоге поставила своего коллегу, о котором говорила, в неловкое положение. Если бы у неё было время поразмышлять, подумать – она бы сумела сгенерировать такой ответ, который вывел бы коллегу из-под удара. А в спешке она сказала первое, что пришло в голову. Она сама поняла это и раскаялась, что поддалась такому первому посылу. Она схватилась за первую пришедшую мысль, а когда осознала последствия этого, – поняла, что это было сказано зря, что надо было иначе.

Когда человек находится в мирном состоянии, в состоянии равновесия – он может творчески среагировать, и его поступок будет учитывать массу факторов.

Молитва за начальников, коллег

Очень важно молиться за своих начальников, может, где-то подавать за них на Проскомидию. Можно читать молитву от неприязни: «Господи, Крестом Твоим удали от меня страсть неприязни, помоги мне полюбить моего обидчика, спаси меня его святыми молитвами». Конечно, не факт, что и они за нас молятся. Но мы, во-первых, смиряемся. Мысль об этом была у прп. аввы Дорофея, который говорил: когда человек говорит про своего ближнего «спаси меня его святыми молитвами», – тем самым он смиряется.

У Ивана Ильина была такая мысль (хоть он говорил это про священника, но можно применить и к другому человеку): мы все-таки предполагаем в человеке молитву, пока он не засвидетельствовал обратное.

Можно рассматривать: молится или не молится священник, или же просто христианин. Но пока со всей очевидностью не сделано заявление об обратном, мы предполагаем лучшее. Если речь идёт не о христианах или о тех, кто заявил, что не признаёт ни Бога, ни молитву, – мы можем опустить слова о спасении в этой молитве от неприязни («спаси меня его святыми молитвами»).

Прощение

В книжечке «Щит веры: Воину-христианину» сказано, что прощение не значит согласие с тем злом, которое совершил другой человек. Простить другого – значит согласиться с тем, что мы не обязаны разрушаться только потому, что кто-то совершил те или иные поступки, только потому, что он жил на этой земле. Простить – значит развязаться с этой ситуацией.

Ситуаций бывает много: нас не поняли, нас предали, с нами плохо обошлись. Если человек не способен двигаться к любви – он начинает застревать в этой ситуации: «Почему со мной поступили так? Почему со мной обошлись плохо?»

Часто привожу в пример случай, произошедший с боксёром Василием Ломаченко, аналогов которому нет в мире бокса. Кстати, он православный христианин. Крестик носит на тренировках, ему не мешает. Крестится перед боем или после. Видно, что на ринге он совершает крестное знамение.

Первый бой за звание чемпиона мира он проиграл по очкам. В документальном фильме, TEAM LOMA (команда Лома), рассказывается, что его противник использовал запрещенный прием в боксе, так называемый подлый прием, но судья почему-то этого не заметил. Василий говорит, что был одержим идеей реванша, тренировался, но потом, по мере его развития, противник перестал его интересовать: финансово, карьерно, со всех позиций. И он как-то перерос эту тему. А если бы он не смог перерасти это – сколько бы ещё времени он ставил себя в глупое положение, преследуя своего противника по всему миру. Но он поднялся над ситуацией, пошёл дальше.

Ты говорила, что однажды жизнь свела тебя с начальником, который с тобой нехорошо поступил, и ты почувствовала, что у тебя нет к нему зла. Да, ты переросла эту тему и освободилась.

Не раз в беседах приводился образ из фильма «Повторяющие реальность», где одна девушка была изнасилована своим отцом. Она хочет зайти к нему в больничную палату, где он доживает свои дни, но не находит в себе сил сделать это и поговорить. Потом она вместе с двумя ребятами оказывается во «дне сурка», который повторяется раз за разом – некий образ нерешенной задачи. Когда нет возможности выйти из этого кольца, застревания, она еще раз заходит в палату к отцу и говорит, что сегодня вечером он умрёт, но только чтобы не спрашивал, откуда она знает, просто она хочет, чтобы он знал, что в ней нет ненависти, и ей нужно идти дальше.

Если другой человек совершил нечто плохое против нас, но мы его простили, молимся за него, – мы получаем драгоценную возможность не думать об этом 24 часа в сутки, выйти из круговорота негативных эмоций.

Бывает, что люди застревают в этих эмоциях, мучают себя, окружающих. В беседах, где современные работники сравниваются с узниками лагерей, есть такая мысль: люди набирали негатив за день, но имели возможность помочь друг другу, когда собирались вместе. Но иногда вместо того, чтобы помогать друг другу, люди начинали друг на друга вываливать тот негатив, которым пропитались за день. В таком случае они погружались в болото.

Подборка «Обида, гнев, злость… Прощение»
Ответ «Конфликт, нападки со стороны нестабильного в психическом отношении человека».

В отношении начальников можно упомянуть эпизод, заимствованный из книги прп. Варсонофия Оптинского «Духовное наследие».

Однажды к священнику пришёл министр и сказал, что у него много врагов, которые безо всякой причины ненавидят его и клевещут на него Государю. Через их клевету он мог потерять место, а если бы он ушел сам – Государь мог бы подумать, что враги его правы, и имя его было бы запятнанным. Он спросил, как ему быть. Священник посоветовал молиться за восстающих на него, и не только молиться дома, но главное – поминать их в церкви, чтобы на Литургии вынимали частички за их здоровье, чтобы он подавал их имена на проскомидию.

Священник сказал: «каждая частичка, вынутая из просфоры, означает душу человека, опускается в потир и наполняется кровью Христовой». Он посоветовал, чтобы за некоего Владимира, который особенно ополчался на министра, подавать на поминовение о здравии каждый день.

Через какое-то время министр опять пришел к священнику, поклонившись ноги, и стал благодарить его. Он рассказал, что произошло чудо. Прежние враги не только больше не восставали на него, но и стали относиться к нему с уважением и любовью. Вместо прежней клеветы они даже стали его чересчур превозносить.

Комментируя эту историю, прп. Варсонофий советовал молиться за врагов. И они обратятся в друзей. «Молитвой вы спасёте души от сетей врага».