В связи с темой паломничества, которая обсуждается на страницах очередного выпуска журнала нижегородской епархии «Дамаскин», мы публикуем интервью с архимандритом Порфирием (Шутовым) - наместником Соловецкого монастыря, куда стремятся тысячи паломников, желая поклониться святыням и прикоснуться душой к священным местам монашеского и мученического подвига.
– О. Порфирий, как известно, большая часть Вашей монастырской жизни прошла в стенах Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Есть ли принципиальная разница между паломничеством в Лавру и Соловецкий монастырь?
– В Лавру можно попаломничать и на один день, и даже на пол-дня, а на Соловки приезжать меньше, чем на 3 дня смысла нет: расстояния в России – не географическая категория, а коренной фактор исторического развития.
Паломник в путешествии на островной монастырь сталкивается с необходимостью преодолевать «долготу путную и опасности моря», как об этом поется в акафисте преподобным Зосиме, Савватию и Герману. Конечно, опасностей теперь несравненно меньше, чем столетия назад, но Белое море остается сурово-ледяным и своенравным даже в месяцы летней навигации, и часто на себе можно испытать истинность старой поморской пословицы: «Кто по морю не хаживал – тот Бога не маливал».
Удаленность и труднодоступность – причина особой тишины, в которую можно погрузиться на Соловках даже в пик паломническо-туристического сезона. Летом здесь – тысячи гостей, а в Лавре – десятки тысяч.
По той же причине на Соловки едва ли попадешь по недоразумению, как это бывает вблизи столичной рассеянности. Сюда люди пребывают более подготовленными. Паломничество вообще – это всегда труд. И чем больше потрудится человек, тем больше он смирится и тем легче восприимет благодати при соприкосновении со святыней.
– Монастыри России, несмотря на свою обособленность от всего внешнего, мирского, не чуждались и общения с внешним миром. Насколько тесно связана жизнь монастыря с паломничеством, в целом можно ли сказать, что паломничество предоставляет монастырю поддержку или, напротив, является проблемой?
– Прежде всего, паломничество имеет значение для совершающих его людей. Хотя бы и краткое приобщение к жизни монастыря, история которого складывалась из веков монашеского подвига и десятилетий мученичества, зачастую становится поворотным событием в жизни. Для многих Соловки стали местом встречи с Богом, началом преображения души.
С точки зрения монастыря, это его святая обязанность – встретить, приютить, накормить паломников, поисповедовать их, познакомить со святынями. Насельникам в этом их служении нельзя никогда забывать, что они здесь только привратники и служители; хозяева же – Соловецкие святые. К ним-то и приходят паломники-поклонники, а вовсе не к нам. Но нам дано становиться служителями того, чтобы человек совершал шаг своего духовного преображения. А может ли быть что-нибудь выше, важнее и радостнее этого на земле?
– Соловецкий монастырь известен не только как место монашеского и мученического подвига, прославленное святыми. Он является также живым свидетелем весьма важных исторических событий и представляет также и культурную ценность. Ощущается ли разница между приезжающими паломниками и туристами?
– Разница, конечно, есть. Но абсолютное большинство соловецких туристов – это культурные образованные люди. Граница часто стирается, и нередко человек, впервые побывавший в монастыре в составе туристической группы, возвращается сюда вновь и вновь уже в качестве богомольца, трудника, насельника.
Бывают среди туристов и те, кто своим присутствием нарушает и оскорбляет святость Соловков. Это, по большей части, безудержные искатели развлечений. Мне их искренне жаль, потому что такие не только бездарно прожигают данную им свыше возможность для самоуглубления, но и рискуют навлечь на себя Божий гнев.
В книге «Погружение во тьму» бывшего соловецкого узника Олега Волкова есть следующее размышление:
«…Много лет спустя, в начале шестидесятых годов, несколько знакомых ученых усиленно уговаривали меня примкнуть к их туристской поездке на Соловки. Я отказался. Из-за ощущения, что этот остров можно посещать, лишь совершая паломничество. Как посещают святыню или памятник скорбных событий, национальных тяжких дат. Как Освенцим или Бухенвальд.
Суетность туристской развлекательной поездки казалась мне оскорбительной, даже для моих пустяковых испытаний… Или следовало поехать? И указывать своим спутникам: “Здесь агонизировали мусаватисты… А тут зарыты трупы с простреленными черепами… Недалеко отсюда в срубе без крыши сидели зимой босые люди. Босые и в одном белье. А в летние месяцы ставили на комары… А вот тут, под берегом, заключенные черпали воду из одной проруби и бегом неслись вылить ее в другую… Часами, под лихую команду: “Черпать досуха!” – и щедрые зуботычины»…
– Какие места Соловков являются излюбленными для паломников?
– Думаю, Соловки воспринимаются паломниками как нечто цельное. Как Святая Земля, или Афон. Потому что впечатления при передвижении от одного святого места к другому не противоречат, но дополняют друг друга. Сплошной «зеленый антиминс», по слову о. Иоанна Крестьянкина. Живая череда ландшафтов, чарующие морские и небесные дали, пустынная тишина – все вместе переполняет душу, приводит ее в восторг. Вряд ли можно выделить из этой непрерывной линии, из той тайны, которая называется паломничеством на Соловки, нечто более значимое, излюбленное.
– Соловецкий монастырь уже по своему местоположению создает впечатление особо строгой уединенной жизни. Есть ли сегодня на его территории места совершенного уединения, закрытые для паломников?
– Мест совершенного монашеского уединения пока нет, хотя они, безусловно, необходимы как важнейшее условие правильного иноческого становления. Есть скиты, устав которых предусматривает ночное Богослужение. Таковы Голгофо-Распятский, Савватьевский и Свято-Вознесенском скиты.
– Паломничество в целом является одной из важнейших традиций русского православия, но здесь, очевидно, она пересекается с обычаями монашеской жизни. Какое место занимает паломничество в жизни братии Соловецкого монастыря: ездят ли насельники в паломничество сами или с точки зрения монастырских традиций это недопустимо?
– Устав нашего монастыря предусматривает возможность паломнических поездок для насельников. Так братия бывали и на Святой Земле, и у Святителя Николая в Бари, и на Афоне. Духовный плод от этих поездок всякий раз был очень весомым. Необходимо лишь заботиться о том, чтобы паломничество было бы временем духовного труд, а не праздности и рассеянности. Поэтому паломничество вряд ли может быть частым, чтобы быть глубоким.
Буквально на днях я вернулся из паломнической поездки в Саров, где принимал участие в освящении воссозданного храма в честь преподобных Зосимы и Савватия. Молился в этом храме, передал возрождающейся обители благословение от соловецкой братии и икону с мощами Соловецких чудотворцев.
– Вы только что упомянули о событиях 26 мая, освящении храма Соловецких святых в городе Вашего детства. Что изменилось нем, каковы Ваши впечатления от поездки?
– Я всем сердцем благодарен и городу, и родителям, и своей стране за то детство, которое они дали мне. Конечно, это была иная эпоха – 70-е годы ХХ века. Сегодня я понимаю многих умных и совестливых людей, которые с ностальгией вспоминают то время. Но это слишком обширный вопрос, чтобы ответить на него в двух словах: тут требуется сравнить две разные эпохи – по-существу два разных народа.
– Планируете ли Вы в ближайшее время еще раз посетить Нижегородскую землю?
– На 18 ноября намечено открытие Дней Соловков в Нижнем Новгороде. Это духовно-просветительский проект, в рамках которого мы представим масштабные выставку и концерт, призванные поведать величественную историю Соловецкого монастыря. Кроме того, будут прочитаны публичные лекции по многоплановой соловецкой тематике.
– О. Порфирий, что как наместник монастыря Вы хотели бы пожелать его посетителям?
– Пожелал бы каждому посетителю обители найти ключ, с помощью которого открыть дверь соловецкой тайны и шагнуть за эту дверь – и обогатиться тем подлинным небесным богатством человека, которое, как о нем сказал Спаситель в Евангелии, никогда не сможет погибнуть ни от ржавчины, ни от воров (Мф 6. 19–20).