Прокопий (Пащенко), иером. Две любви

«Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и ближнего твоего как самого себя». Любовь к Богу и любовь к ближним идут в паре. Одного без другого не бывает.

Наш век очень много говорит о любви к человеку, но при утрате любви к Богу разговоры о любви к человеку превращаются в деспотизм одной группы по отношению к другой.

В Евангелии мы видим меру любви к человеку: «возлюбит… как Я возлюбил вас». Когда этой меры нет, то люди под именем любви могут понимать всё что угодно.

В одном монастыре братия решили изгнать мудрого игумена, который, будучи поставлен в этот монастырь, в первый день своего правления решил преподать устав, где очень подробно описывалось, кто что в монастыре должен делать. Но неразумные братия сказали, что главное в жизни – это только любовь, а все посты, уставы, время обеда и время ужина – это излишние мудрования человеческие.

Но потом этот монастырь стал «трещать по швам». Братия не понимали, что любовь – это вершина, и она невозможна без какой-то ежедневной практики. Если человек не может организоваться вовремя прийти на обед по уставу, организовать себя в каких-то житейских делах, то как же он сможет себя организовать в какой-то конфликтной ситуации?

Начало любви в том, когда мы приучаем себя к какой-то дисциплине, хотя бы в чем-то сдерживаясь на уровне поста, вовремя стараемся лечь спать, вовремя есть. Тогда мы можем себя сдерживать и во время конфликта. Потому что достаточно один раз допустить какую-то конфликтную ситуацию, неосторожно выпалить какое-то слово, не сдержавшись, и многолетние отношения, построенные с трудом, рассыпаются и больше не восстанавливаются.

Про духовника и наместника Пантелеимонового монастыря в дореволюционное время, отца Иеронима и отца Макария, говорили, что у них было замечательное единодушие.

Один был духовным руководителем монастыря, другой – администратором. Нередко бывает, что между такими должностными лицами возникает конфликтная ситуация: администратору надо, чтобы все больше работали, духовнику – чтоб больше молились. Но между ними никаких преткновений не было. И когда два самых главных человека в монастыре единодушны, то и братии спокойно, их не разрывает в разные стороны. Но, как сказано в жизнеописании, это единодушие было достигнуто годами аскетической практики, когда люди работали над собой, преодолевали свой гнев в каких-то мелочах, и в итоге они стали способными к такой большой любви и самоотдаче.

В современной психологической науке человек по ошибке считается существом автономным. Для того, чтобы быть счастливым, развиваться, ему ничего извне не нужно. Где-то эта мысль и верная: мы знаем, что христиане и в условиях изоляции в концлагерях не терялись. Но по существу мысль глубоко ошибочна.

Прп. Исаак Сирин говорил, что мы свет, пищу и воду получаем извне, и так же, когда развиваемся, духовные смыслы мы черпаем из божественных книг, благодать получаем от Бога.

Ошибка современной мысли заключается в том, что человек на самом деле должен стремиться к тому, что на́д ним. По сути, человек – это то, что его превосходит. Мы становимся людьми, только когда возвышаемся над собой прежними. Только тогда можно прийти к любви.

Сщмч. Иларион (Троицкий) определяет Церковь как сообщество верующих, объединенных божественной благодатью и любовью и старающихся жить по любви[1] (см. «Новозаветное учение о Церкви» – предисловие к его книге «История догмата о Церкви»). В своей работе «Христианства нет без Церкви» он пишет, что в своей наличной природе мы не имеем сил, чтобы жить согласно Евангельским принципам. И задача Христа была не в том, чтобы нас этому научить, ведь в принципе о любви говорили и до Христа, человечество о любви знало. Проблема состоит в другом: все мы знаем, как иногда разум гнется под напором страстей. Мы знаем, что надо поступить по любви, но сил в себе на это не имеем и начинаем кричать, топать ногами… Христос принес людям источник, из которого мы эти силы можем черпать – это Евхаристия. Если человек ограничен только самим собой, в своей гордыне он не может дорасти до любви. Но мы, черпая из источника Евхаристии божественные силы, вдруг обнаруживаем, что в день Причастия мы можем простить человека или ласково поговорить с тем, с кем до этого не могли и здороваться. Потихонечку мы начинаем находить в себе силы прощать, любить, восходить от силы в силу.

Без любви к Богу любовь к ближнему не может совершиться. Люди предают, опаздывают на встречи, ругаются. Если мы ограничим свою любовь только любовью к человеку, когда-то он может просто опротиветь. Но когда мы понимаем, что в этом человеке есть нечто, чего мы сейчас не видим, что закрыто за телесной оболочкой, то, что в нем составляет образ Божий, и мы призваны к любви к нему (потому что через любовь мы связываемся с Богом), тогда какой-то конкретный человек может вызвать в нас чувство прощения. Это хорошо знают те, кто занимается социальной деятельностью: если у человека нет веского божественного мотива, то заниматься социальной деятельностью очень трудно.

Одна женщина рассказывала о своей работе в Центре помощи бездомным. Ты человека отогреешь, отмоешь, откормишь, а он на тебя пишет в прокуратуру жалобу. В Центре нельзя курить и ругаться матом, иначе придется покинуть это место. Он покидает, а потом пишет, что его там унижали, принимали меры воздействия. А потом, когда снова намерзнется, приходит и говорит: «Простите, бес попутал…» Когда люди заканчивают институт, читают книги о социальном служении, они думают, что любовью весь мир перевернут. А сталкиваются с тем, что ты людей любишь, а в ответ от них получаешь оплеухи. Без любви к Богу вынести это невозможно, человек сталкивается с разочарованием.

Но с другой стороны, мы знаем, что и любовь к Богу не бывает без любви к ближнему. Если человек очень много говорит о любви, но ведет себя по-хамски по отношению к ближайшему окружению, значит, что-то он неправильно понимает в Евангелии. Как один миссионер говорит, самые большие гадости в жизни я видел от тех людей, которые очень много говорили о любви. Особенно если человек жалуется, что очень мало любви вокруг, значит, он не имеет в себе этой любви, и поэтому не видит ее в окружающих. Абстрактный разговор о любви к человечеству, к Богу при том, что в нашем ближайшем окружении живет человек, которого мы унижаем, показывает, что мы вообще не понимаем, о чем говорим.

Две эти любви могут идти только в паре, поддерживая и развивая друг друга.

[1] «…прежде всего по учению Самого Иисуса Христа, Его Церковь есть сверхъестественное благодатное соединение возрожденных Богочеловеком людей в союз любви». «Церковь есть общество верующих в Господа Иисуса Христа, Сына Божия, людей, возрожденных Им и Духом Святым, соединенных в любви и под непрекращающимся воздействием Святого Духа достигающих совершенства».