Прокопий (Пащенко), иером. Критические обстоятельства и состояние сознания

Бомбежка может свести с ума. Человек сосредотачивается на звуке летящего снаряда и думает: «Сюда или не сюда он прилетит?».

Кто-то, конечно, привыкает, но не каждый сможет.

Похожий принцип использовали в советские годы в пытке «Музыкальная шкатулка». Человека сажали в комнату без окон, где без конца проигрывалась одна и та же депрессивная мелодия, сводящая с ума. Старец Зосима (Сокур), испытавший на себе «музыкальную шкатулку», вспоминал, что только Иисусова молитва помогла ему сохранить рассудок.

В книге «Мученики ленинградской блокады» упоминается, что, когда детский ум сосредотачивался на звуке летящего снаряда, мама начинала с ребенком играть. Игра сохраняла рассудок ребенка, когда он еще не мог усвоить духовность, молитву. Или мама открывала карту города, показывала, где находятся они, а где – бомбы, говоря, что вероятность попадания в них - минимальна

В годы Второй Мировой изучался эффект бомбардировок. Когда союзники наступали на Германию, была поставлена задача рабочей группе усилить ужас и панику у населения. Согласно одному из взглядов, эффект можно было усилить средствами пропаганды и даже воссоздать этот эффект. Это должны быть не просто новости - а целый поток новостей. И это поток еще мог усиливаться чередованием надежды и отчаяния.

Призывают «потерпеть, посидеть в бомбоубежище, затянуть пояса потуже – и через 3 дня вы выйдете, всё будет хорошо. Кто-то не поест, кто-то не помоется, ну ничего страшного… Надо же просто потерпеть!» Но через 3 дня, когда люди собираются выйти, оказывается, надо еще 5 дней посидеть. Потом еще 7. Идея состояла в том, что у людей ограничено количество принимаемых решений. Некоторые могут несколько раз напрячься, но когда их желание не выполняется на определенный раз, наступает уныние, опускаются руки. Когда людям говорят потерпеть еще лето, еще осень, зиму… Потом – что весной всё будет хорошо. И это бесконечно продолжается…

Когда наша сила напряжения сталкивается с неодолимым препятствием, возникает состояние апатии. Это та самая точка, когда у человека опускаются руки, и во время боевых действий её пытаются нащупать: что нужно человеку, чтобы у него опустились руки. У некоторых людей, когда состояние надежды и отчаяния чередуется определенное количество раз, психика не выдерживает. Они замыкаются, полностью отказываются осознавать ситуацию.

Бруно Беттельхейм описывал разрушительные последствия такого состояния. Когда его посадили в концлагерь, его пытали подобным образом: освобождали из концлагеря. Он одевался, шёл к проходной, к воротам. А там говорили, что произошла ошибка, надо посидеть ещё – и он возвращался обратно. Потом его опять освобождали. Это чередование надежды и отчаяния по плану должно было человека морально разрушить.

Так и чехословацких пленных уничтожили очень быстро. Когда они попали в концлагерь, их без объяснения причины поместили в самые привилегированные условия. Потом - так же без объяснений – в самый травматический карьер, где самые ужасные условия. Потом опять наверх. Если бы их сразу посадили в самые адские условия, у них была бы возможность к этим условиям адаптироваться. А за счет чередования этой возможности не было.

Опасность положения в сверх-стрессовой ситуации – в лишении человека прошлого. В стрессовой ситуации человек забывает, кем он был. Будущее также покрыто мраком. Человек погружается в одно кошмарное «сейчас». И в этом состоянии он перегорает. Если пробыть в этом состоянии какое-то время, может сформироваться патологическая доминанта, которая потом и без мучителя будет действовать в человеке.

Здесь крайне важно иметь опору на будущее. Как бы ни было, мы надеемся на Бога. Как бы ни было, мы понимаем: то состояние, которое сейчас формируется во мне, будет со мной в Вечности, – это мотивирует на осмысление и текущего мгновения.

Опора на прошлое – памятование опыта тех, кто выходил из подобного состояния. Бог им как-то помогал, поможет и нам сейчас.

Опора на прошлое и будущее помогает удержаться в настоящем. Эти два вектора можно воспринимать не только в таком ракурсе, когда строят нереализуемые планы на будущее и пережёвывают прошлое.

Сейчас тоже нет определенности, в текущем положении. Но человек, привыкший жить по воле Божией, оказывается в состоянии антихрупкости и смирения (антихрупкость – термин, введенный Нассимом Талебом, подразумевающий, что стрессоры при данном качестве не разрушают систему, а, наоборот, делают ее сильнее, побуждая к развиитию). Люди неправильно принимают идею смирения – якобы это люди «терпилы». А это состояние, когда человек без разрушения своего психического состояния способен принимать накалы ситуации. Смирение – от слова «мир» (внутренний).

«Умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии; научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии и в недостатке. Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Флп 4. 11–12).

Хорошие условия – слава Богу! Плохие условия – будем жить и так, слава Богу! Смирение – это не пассивность, а умение сохранить внутренний мир в любой ситуации.