Прокопий (Пащенко), иером. Хранить огонь и отмечать причины, по которым его теряешь

В чем суть христианской жизни? Если ответить совсем коротко, это не вычитывание молитв, хотя и они нужны. Конечно, у прп. Серафима Саровского есть замечательный ответ: смысл жизни – в стяжании Духа Святого. Но на практике этот ответ не всем понятен – что вообще имеется в виду? Мы можем расшифровать его мысль так: в Таинствах Церкви мы получаем какую-то небесную искру, и мы точно знаем, что эта искра – не наша. Потому что мы себя знаем, мы знаем, как обычно реагируем в каких-то сложных ситуациях: и ругаемся, и обижаемся, и осуждаем. У нас есть свои паттерны поведения, и мы в них достаточно закостеневшие. Эти паттерны как раз изучает психология, и она очень хорошо угадывает, если мы живем как высокоорганизованные животные, то есть, когда у нас нет каких-то духовных ценностей, а есть только сон-еда-работа.

В принципе, в определенной точке такой жизни хорошо разработанный алгоритм может предугадать даже наши покупки. Например, у электронной платформы «Амазон» есть хороший алгоритм, по которому тебе заранее отправляют покупки, которые ты не заказывал. То есть алгоритм просчитывает, что сейчас ты, скорее всего, захочешь купить вот это и это, и ты приходишь на пункт выдачи за другой посылкой, а просчитанное алгоритмом там уже тоже лежит. Но когда человек начинает действовать исходя из духовных законов, он тут же из этой манипулятивной схемы выходит, потому что все эти крючки перестают на него действовать. Да, вокруг красивые вещи, еда… Например, вышла новая линия конфет, а человек в это время говеет, и он уже не ведется на чей-то алгоритм.

И поэтому, когда мы в Таинствах получаем эту искру, мы точно понимаем, что это – небесная искра, потому что, попадая в стандартную ситуацию, мы выбираем и конфеты, и поругаться, но Божественная роса – она как бы охлаждает нас. Не замораживает, а охлаждает. Когда страсти в нас кипят, эта роса сходит, и поток страстей угасает под ее действием. И тогда ты проходишь мимо какой-то приманки, и ее крючок на тебя не срабатывает. Но, к сожалению, мы эту искру достаточно быстро теряем. Поругались, или на что-то кинулись, и вот, эта небесная роса уходит от нас, и в этот момент нам важно остановится и задать вопрос, почему это произошло. И тут начинается познание себя. А познание себя невозможно без познания Неба. Ведь человек в себе носит отблеск божественный, и поэтому познать самого себя человек в принципе не может, если ему не с чем сравнить. То есть, когда ты познаешь себя, когда ты познаешь в себе какие-то негативные стороны, ты фиксируешь, что что-то в тебе есть негативное, но тебе трудно понять, почему что-то неправильное произошло. А понять трудно потому, что в этом уравнении нет божественного «икс». А так – понимаешь, что вот – искра была, и тут вдруг ее не стало. Значит, возможно, я кого-то осудил, а ведь мы часто не считаем осуждение за какой-то грех.

Вот, например, недавно меня что-то дернуло, и я завел разговор про одного известного человека, про то, что он плохо говорит, что он вообще враг какой-то. На следующее утро мен надо было служить Литургию, а у меня ночью начались какие-то кошмары и беспокойные сны. Но, самое главное, почему-то у меня даже не отложилось, что полтора часа разговора состояло из какого-то грубого осуждения, и я людей ввел в этот дискурс, и мы все говорили, что этот человек – какой-то враг. У меня даже не отложилось, что это было что-то неправильное. И тут, соответственно, ощущается какая-то внутренняя потеря, потеря искры. Причем у человека, который не старается хранить эту искру, даже, может быть, и никакого кошмара не будет, потому что все подобные вещи Господь будет попускать, только если мы этого хотим – хотим этого Божественного учения. И соответственно, тут надо откатить назад и спросить себя: почему я потерял Божественную искру?

Получается, когда мы живем в условиях алгоритмизированной среды, мы достаточно быстро тупеем, потому что, видимо, в ситуации постоянно повторяющегося внешнего паттерна мы к нему привыкаем и уже теряем способность что-то в нем различить. Возможно, одна из причин увеличения количества заболеваний болезнью Альцгеймера состоит в том, что мозг современного человека перестает работать. В принципе, алгоритмы много делают за тебя, твоя задача – слушать ученых, которые говорят нужные им вещи, вовремя смотреть сериалы, совершать нужные покупки и не задавать глупых вопросов. И соответственно, с чего бы у нас не молодел и не распространялся бы Альцгеймер и вообще нейродегенеративные заболевания, если человек в принципе отвыкает ставить перед собой вопросы «Кто я?», «К чему я призван?», «Для чего я?». Зачем задавать такие вопросы – на них ответят ученые, которые лицензированы, санкционированы. И мы, соответственно, перестаем их задавать. Да, у многих из нас сложные работы, но это все равно работы в русле какого-то текущего алгоритма – мы освоили определенный навык, и, в принципе, мозг не выходит за пределы какого-то коридора. Человек перестает думать. Но когда ты пытаешься хранить Искру и когда ты ее вдруг теряешь, ты в хорошем смысле этого слова начинаешь задавать вопросы и искать ответ: «Почему я потерял Искру?». А раз ты ищешь ответ, то, соответственно, ты, опять же, выходишь из этой манипулятивной сетки. Потому что, как только твой мозг включается в работу, то в тебя очень трудно залезть извне – как в вентилятор, который крутится, трудно просто просунуть руку. И тогда мы начинаем развиваться – ежедневно, день за днем, и в идеале то, что мы принимаем в Причастии, этот огонек, мы должны хранить от Таинства до Таинства. Просто мы его очень быстро теряем.

У каждого своя мера причащения: кто-то причащается раз в неделю, кто-то – раз в месяц, кто-то – только во все четыре поста. Некоторые люди причащаются раз в год, но это – уже на грани отклонения от Церкви, такая практика была до революции, когда люди в целом очень редко причащались. В некоторых приходах, наоборот, сложилась практика ежедневного причащения, там говорят, что Господь их к этому призывает. Мне трудно понять, на чем основана такая практика, ведь Господь много к чему призывает: взять крест свой и идти за Ним… Мне трудно сказать, где в тексте литургии есть прямое благословение всем людям ежедневно идти к Чаше. А если человек некрещенный просто зашел в храм и сказал, что его Господь призвал? Может, тогда и не крестить человека?

И мы, соответственно, в первые полчаса после Причастия что-то чувствуем, а потом это теряем. А в идеале мы этот огонек должны сохранить до следующего Таинства. Мы его теряем, но в следующем Таинстве возобновляем. У нас внутри есть как будто фонарик. Исповедью мы стеклышко у этого фонарика протираем, а Причастие дает нам свечку, чтобы этот огонек зажечь. И тогда наша жизнь нам укажется более понятной, потому что Боженька дает ясность уму и просвещает наш путь.

Конечно, каждому из нас трудно избавиться от тех паттернов, которые задувают эту свечку, поэтому у нас есть три вещи: как только почувствовали, как эта свечка погасла, мы тут же можем напрямую обратиться к Богу со словами: «Господи, прости, что я осудил или сделал это и это». Если огонек свечки только поколебался, мы можем прочитать Иисусову молитву, подразумевая, в чем мы каемся, – Господь знает. А если уже конкретно нет этого огонька, нужно дождаться ближайших минут, когда мы останемся одни, и прямо обратиться к Господу в том месте, где мы находимся. Второй момент: 5-10-15 минут в день, по возможности, надо выделять на испытание совести, как его называют святые отцы, то есть анализировать прошедший день. В эти минуты мы ставим вопросы: «Как развивался день? О чем я думал? Что я делал?». Но мы рассматриваем это не в русле психоанализа или размышлений раскольников, то есть таких размышлений, которые никуда не направлены – ну, тупо больно, и все на этом. Настоящая рефлексия помогает все-таки найти причину и цель. Если моя цель – сохранить Божественный огонек, то нужно найти причину, почему я этот огонек сегодня потерял. Если мы одновременно с этим прочитаем какую-нибудь коротенькую молитву – «Господи, помилуй», либо Иисусову молитву, Божественная благодать уже через эту покаянную молитву исцелит раны, и мы будем чувствовать, как та тяжесть, которая у нас в течение дня накопилась, – уходит. Потому что, если ошибки осознанные, благодать Божия человека исцеляет. Очень трудно объяснить с научной точки зрения, как это происходит, но это происходит. Человек возвращается вновь в какое-то состояние чистоты и способности ясно мыслить. Потому что благодать Божия, если мы каемся в каком-то грехе, устраняет все последствия, то есть всю эту цепочку, которая после какой-нибудь конфликтной ситуации намоталась на нас.

И, самое главное, мы начинаем познавать себя – эти крючки, которые нас цепляют. Потому что у гнева много причин. Где-то мы торопимся, и поэтому гневаемся на того, кто встретился на нашем пути. Где-то мы стремимся к наслаждению, а кто-то препятствует наслаждению, и мы на него обрушиваемся. И мы начинаем познавать какие-то триггеры, которые, приходя в действие, лишают нас этого огонька. И если мы делаем это длительное время, то со временем мы запоминаем эти триггеры, и как только у нас в душе начинают шевелиться какие-то нитки, мы уже понимаем, что эти нитки нас через какое-то время приведут к тому и тому. Мы начинаем отслеживать, что, если мы ведем разговор, и у нас внутри закипает, и если мы не остановимся, то взорвемся, и тогда мы стараемся наш разговор перенести на другое время.

И третий момент – это Исповедь. Конечно, в крупных городах Исповедь общая. Но в идеале, как говорит свт. Феофан Затворник, надо исповедоваться не в общих чертах, а сказать конкретно, в чем страсть проявилась. Но если не получается, или если Исповедь общая, или как-то проходит очень быстро, то нужно то, что мы хотим сказать на Исповеди, продумать перед Исповедью, и тогда, даже если мы скажем о чем-то в двух словах, у нас не будет после Исповеди чувства неудовлетворенности. Или, как советовал наш духовник, если по каким-то причинам не получилось на Исповеди что-то сказать, то нужно это сказать перед местночтимой иконой.

Эти три момента позволяют нам расшатывать корень греха, какой-то масштабный процесс, который был и который мешает нам жить. Потихоньку мы начинаем от него избавляться, и это равновесие хранить от Таинства к Таинству, от Причастия к Причастию. Тем человеком, который находится в таком ясном сознании, очень трудно, практически невозможно управлять. Поэтому верующих людей и расстреливали, потому что им трудно влезть в голову, трудно вложить какую-то аномальную мысль, потому что они ее достаточно быстро распознают, оценят и выкинут. Поэтому, когда люди, особенно неверующие, не понимают, зачем мы молимся, и думают, что это какая-то блажь, иногда приходят такие сравнения: у людей нет пяти минут помолиться, но у них есть пятнадцать лет, чтобы ходить на психотерапию по поводу своей затянувшейся депрессии. Нет времени подготовиться к Причастию, но есть время задерживаться на работе каждый день по четыре часа, потому что у них внутреннее беспокойство, которое они просто глушат работой. Или сериалами. На это все, конечно, время находится.

Есть история про князя Жевахова, которому нужно было привезти на фронт Песчанскую икону Богоматери, и он об этом рассказывал. Кстати, в его рассказе есть особая поучительная страница. Когда князь Жевахов встречался с супругой царя-мученика Николая II Александрой Федоровной, она ему сказала, что напишет для него рекомендательное письмо к Николаю II, и с этим письмом он сможет попасть к нему на аудиенцию. Дело было в том, что одному человеку было некое откровение – ему явился во сне святитель Иосаф Белгородский и сказал, что, если эта икона будет на фронте, враг не сможет победить. Князь Жевахов отказался от предложения императрицы, сказав, что, если он пойдет к Николаю II с этим письмом, злые языки начнут какие-то клеветнические кампании. Но этим он нарушил монашеский, да и вообще христианский принцип – ни от чего не отказывайся, ни на что не напрашивайся. Тебе хотели дать рекомендательное письмо, ты отказался, а в итоге на аудиенцию к Николаю II не попал, поехал на фронт с этой иконой, и там местный главный фронтовой священник вообще никак не воспринял эту идею. Хотя, как говорил князь Жевахов: кто хочет правды, может посмотреть газетную хронику – пока эта икона была на фронте, у нашей армии были успехи, ни одного прорыва врага не было! И в этом документальном фильме как раз тоже звучала фраза по поводу нехватки времени. Когда князь предложил сделать носилки, чтобы несколько солдат по линии фронта просто с ними пошли, кто-то сказал, кажется этот главный полковой священник, что у него на это нет людей. Получается, что сейчас четырех людей нет, но зато потом начинаются процессы, которые в могилу сводят сотни тысяч и миллионы людей. Как у современного человека нет пяти минут фонарик протереть, зато есть время потом разгребать последствия.

И действительно, сейчас мы видим, что даже экономический цикл изменился: раньше были коробки, которые надо запаковать, коровка, которую надо подоить, а сейчас – побеждает тот, у кого есть идея. Человек, который знает, что такое молитва, как раз может очистить свое сознание от всего лишнего, и эта ясность ума позволяет ему здесь, в этой жизни, принимать какие-то правильные решения. Но, опять же, это работает, если мы христиане не номинальные, а стараемся этот огонек Божий в себе, во-первых, принимать, во-вторых, хранить и, в-третьих, если мы его теряем, – понимать, почему это произошло, и развиваться таким образом, чтобы иметь в будущем возможность этот огонек хранить. И тогда все в жизни начинает меняться само собой, и ты уже понимаешь, от чего тебе нужно избавляться, что нужно притягивать, что – отталкивать, чтобы сформировался такой ритм жизни, в котором этот огонек в тебе будет гореть.