Прокопий (Пащенко), иером. Сохранить себя в современных условиях обезличивания. О молитве как средстве к этому

Слово при служении молебна прп. Иринарху Соловецкому

Мы с вами сейчас будем служить молебен преподобному Иринарху Соловецкому.

Возникает ассоциация с молением древних христиан, которые собирались в катакомбах. Ассоциация эта, может, сейчас всё дальше и дальше будет развиваться. Потому что те, кто ходил на беседы на Соловках, слышал, как мы разбирали тему угашения сознания человека в экстремальных обстоятельствах. И в концентрационных лагерях, когда алгоритмом концентрационной системы или алгоритмом критической какой-то травматической ситуации подавляет человека, перенастраивает сознание человека на на какие-то разрушительные для него ритмы. Сопротивляться вот такому перепрошиванию могли те люди, внутри которых было что-то своё. И мы разбирали, что же может быть этим «своим». Потому что сейчас у нас каждый – творец, инфлюенсер, каждый – личность.

Чувство собственной важности и обособленность мешают сохранению личности

Как говорил даже один преподаватель духовной семинарии, что зашёл в аудиторию, а семинарист, сидящий спиной к нему, что-то говорил. Преподаватель говорит: ты не хотел бы повернуться ко мне лицом?» Студент отвечает: «А что вы мне указываете? Я личность!»

Или как про одного батюшку рассказывали, кто-то ему сказал что-то неприятное, а он: «Что вы мне такие вещи говорите? Я, вообще-то, – образ Божий!»

Итак, мы разбирали, например, во-первых, что попытка сопротивляться обезличиванию и делать ставку на индивидуальность в том смысле, как её понимает секулярное общество (какие-то такие выпуклые особенности в плане одежды, моды, дорогих автомобилей, чего-то ещё подобного), – всё это не очень помогает человеку, потому что на короткой дистанции он чувствует свою «особенность», обладая хоть чем-то… Но чувство особости, которого он пытается достичь, то, что могло бы помочь ему сопротивляться обезличиванию, если он идёт этим путем, – оно разрывает его контакт, с теми людьми, с которыми мог бы вступить в созидательные отношения и которые могут противопоставить этому обезличиванию эти человеческие отношения. Потому что предметы не делают из нас людей.

Ставка на материальное – провальна

Во-вторых эта ставка провальная почему.

В городе Пятигорске ещё давно, я застал такое явление, когда появился то ли 11-й, то ли 14-й айфон. Я зашел в салон по своим мелким, иерейским нуждам – купить зарядное устройство или что-то вроде того. Я понял, что на проводе у оператора салона очень важный человек. Оператор ему говорит: «Не беспокойтесь, сегодня в город поступило 3 или 4 модели, сейчас уже курьер едет к вам…» Человек просто, видимо, хотел примерно одним из первых получить эту модель iPhone.

Победа эта будет короткой. Да, он скажет «Я особый», но через неделю у части города уже будут эти модели, а ещё тчерез два месяца эта модель устареет.

Естественно, что люди, которые пытаются таким путем противопоставить что-то обезличивающей системе, – они проигрывают. Та система, которая тебя пытается обезличить, – она же и предоставляет тебе товары, с помощью которых ты якобы хочешь от неё защититься.

В фильме «99 франков» это было хорошо показано. Рекламный агент говорил что-то вроде: «Я создаю вам мечту. Вы тратите на неё несколько лет своей жизни. Как только накопите и приобретёте – я её превращаю в труху и создаю новую мечту».

Попытка противостоять системе путём формирования некой отдельности через потребление товаров помещает человека в замкнутый цикл, который системой используется для его распыления. Об этом уже много что сказано, много написано. Человек, который равняется на товары, сам становится товаром.

Манипулятивные технологии

Конечно, у нас есть качества, которые не равняются товарам – это дружба, любовь, но которые не освещены все-таки Божественным светом. Мы знаем, что есть очень хорошо отработанные технологии, которые себя показали в различных тоталитарных структурах. О некоторых из них писал Джордж Оруэлл в своём романе «1984». Хотя, конечно, ужасы этого романа надо поделить на сколько-то, потому что всё-таки в реальной жизни в человеки есть искра, которая сопротивляются манипуляции. В реальной жизни те манипулятивные стратегии, которые были показаны в этом романе, всё-таки не так хорошо удаются. Опыт позволяет понять, что в каких-то крутых сектах человека зомбируют, зомбируют, но там внезапно что-то нём включается, перезаписывается, – и он освобождается от этого действия.

В романе Дж. Оруэла «1984» были описаны мужчина и женщина, которые пообещали друг другу, что эту любовь, которую они несут, не вытравит из низ никто и ничто. И эту любовь они пытались противопоставить обезличенной структуре тоталитарного общества.

У нас сейчас может и нет тоталитарного общества, но сам индустриальный процесс, капитализм, – он, в принципе, и создаёт аналог растворения отношений, растворения личности, как оно происходит в тоталитарных структурах.

Итак, в книге была показана отчасти технология, фрагменты которой прослеживались и в фильме «Родина». Есть американский оригинал, сериал, а есть русская версия с Машковым).

Технология эта вся, в принципе, соотносится с учением академика Павлова: стирание старых связей и наслаивание новых на их место.

Технология, которая там показана, в реальной жизни, может и не удаётся на 100%. Но меня этот фильм печалил, потому что хоть многие и поймут, что это кино, но всё-таки этот фильм, во-первых, показывает абсолютное действие технологии внедрения, манипулятивность информацией для сознания. Он обесценивает и опыт пережитых лет. Это фильм постулирует, что человек побывавший в плену – уже кка бы опасен. Хотя, конечно, такие случаи были, как перепрошивание солдат в плену, но надо всё-таки понимать, что должно сложиться очень много условий, чтобы масштабная манипуляция удалась.

Сейчас не хочу это обсуждать, но есть просто определённые авторы, которые занимаются реабилитацией людей, и они всё-таки отмечают: чтобы манипуляция такого производства рабского мышления удалась – всё-таки она должна начинаться именно с детства. Конечно, это может быть конспирология, но в ряде судебных процессов, которые прошли в США по повод проекта «МК Ультра», всё то, что называется конспирологией, было определено в судебном порядке. То есть вычисляются семьи, дети которых могут иметь медицинскую склонность к диссоциации, к раздвоению личности. Детей пропускают через ряд очень сложных, кошмарно организованных пыток, в результате которых их мышление расслаивается.

Готовясь к лекциям, я общаюсь с теми, кто занимается реабилитацией, и мне сказали, что если человек уже сформировался, если он взрослый, то крайне трудно уже эти устойчивые структуры сломить.

Кстати, проект «МК Ультра» всё-таки показал, что есть эта искра, которую при всех технологиях не удаётся полностью перепрошить человека.

Как же это? Человека бьют, ему причиняется жестокое насилие, тут же террорист, который всё это организовал, – он предстаёт в роли спасителя, даёт виноград. Этот главный персонаж был нерелигиозным, но, когда его бьют ежедневно – он испытывает желание найти какую-то опору. И однажды он видит, что его клетка открыта, и террористы собрались на намаз. И он присоединяется к намазу, потому что у него не было никаких других вариантов [здесь не имеются в виду все мусульмане, здесь обсуждается исключительно фильм и поведение боевиков, которые ломали психику главного персонажа]. Рвутся старые связи, например дружба. Его заставляют насмерть забить своего друга. Всё это стирается и на это место поставляется новая структура связей, которая группируется вокруг личности главного террориста.

Примерно то же самое было показано и в романе «1984».

Когда Уинстона довели до полного истощения, когда его рука превратилась в руку, которая всё подписывает, – его перевели в главную камеру, в которой подбирался метод воздействия под каждого лично, эдакий творческий подход. И при этом Уинстона предупредили, что его не убьют, он может на это даже не надеяться. Ведь потому что его функционер О’Брайан говорил, что в тоталитарных культах древности люди шли на плаху, на расстрел, неся с собой какое-то убеждение, и через какое-то время становились мучениками, их убеждение прорастало дальше. «Мы, говорил О’Брайан, – этого не допустим. Мы вас исцелим перед расстрелом (то есть полностью поменяем мышление) и только тогда расстреляем. И вы ещё будете и плакать от раскаяния, от искреннего раскаяния своих прежних заблуждений». И поэтому им нужен был человек, полностью поменявший всё.

Он боялся крыс. Ему к лицу приставили клетку с заслонками, в которой находились крысы. Он понимает, что крысы сейчас побегут и будут грызть его лицо. И он понимает, что есть только единственный человек в мире, который может его защитить от этого. И он кричит сделать это с ней, с Джулией. И как только он это сказал – клетку снимают. И он чувствует: что внутри него оборвалось. И потом, когда он встречает Джулию, он понимает, что с ней делали примерно то же, хотя и что-то другое. Как-то нажали.

То есть, роман показывает, что человеческая любовь очень уязвима, она подвержена такой коррозии.

Только с Божественной помощью возможно сопротивляться

Только там, где человеческие отношения, всё-таки освящены светом Божественным, – они остаются с человеком, и он с ними переходит в Вечность. Тогда только человек в этих условиях может выдержать.

Там также было очень хорошо показано, что человек, который кичится своим разумом, своим [непонятно слово 12:57], – он не может ничего противопоставить идее обезличивания. Уинстона пытается обличить О’Брайана, говоря: «Вы же изверги, история вас проклянёт!». Тот отвечает: «Уинстон, что такое история? Историю пишем мы. Если я, например, вам скажу, что я поднимусь от холода, – то это же не правда. Ведь законы физики говорят об обратном. Вы знаете, что такое законы физики? О чём они говорят? И кто это видел?..» И получается, Уинстону не за что зацепиться.

Он проходит через процедуру, когда специально обученные люди опровергают любое его утверждение, запутывают.

Когда есть духовный опыт какой-то, опыт связи с Богом, жизни по заповедям Христовым, ты обретаешь опору. Ты понимаешь, что ты действуешь по заповеди Христовой и Господь на это отликается Божественной благодатью, которую ты ощущаешь, и это является такой опорой, из которой тебя никто уже вытравить не может, потому что это тот реальный опыт [веры], который не подлежит сомнению.

В постмодернистской культуре есть такой термин «китч». Это когда в массовом обществе возникает запрос на индивидуальность, но мат. сообщество, уже в силу своей обезличенности, может этот запрос на индивидуальность реализовать только в форме либо использования какого-то товара, товара, либо при общении с какой-то повесткой (тренды, моды и пр.). Например, поменять пол, стать трансгендером, получить новую форму автомобиля.

Как писал Брунно Беттельхейм о концлагерях, под видом выбора система (сейчас уже система потребления) предоставляет человеку просто список из каких-то позиций, но невозможно вписать туда что-то своё. И у человека не хватает ни воображения, ни разума на выбор того, суть чего он бы смог сформулировать, если бы не растерял себя.

Чем помогает молитва. «Личность – это тот, кто стал над природой»

Возвращаясь к теме молитвы. Мы, христиане, уже не живём в секулярную эпоху. Несмотря на это, мы можем смотреть на молитву как-то иначе, мы понимаем, что это доступный опыт, который вводит в круг нашей жизни что-то принципиально новое, опираясь на которое, мы и можем противостоять этой ситуации обезличивания.

Есть очень хорошая статья нашего известного богослова Лосского «Богословское понятие личности». Почему его считают очень авторитетным богословом? – он своей жизнью подтвердил верность Православию. Уехав после революции во Францию, он остался верен Русской Православной Церкви, хотя очень тяжело сохранить верность на чужбине.

Он говорил, что личность – непостижима. Всё, можно сказать о личности, что личность – это просто тот, кто поднимается над природой. То есть нас есть природы, мы хотим пить, есть, можем гневаться… Есть кто-то, кто определяется по отношению к голоду: что ты в отношении голода делаешь? Пойдешь, убьёшь кого-то ради еды? Или подумаешь как посадить картошку какую-нибудь?

Тот кто-то, кто поднимается над природой, личность активирует. Тогда Благодать Святого Духа касается человека. То есть, ещё, может, 5 минут назад это был человек, полностью напуганный. Потому что если наше осознание находится в таком полустёртом состоянии, когда мы полностью слились с индустриальной повесткой, окружающей нас, индустриальное повестка через средства массовой информации, через какие-то триггеры, запускает в нас хорошо прочитанные процессы страха, боли, ужаса, обеспокоенности, которые нас заставляют покупать.

В современной философии есть образ «человека-сенсора». То есть человек утратил уже самосознание, он включает сигналы и реагирует на них автоматически (о человеке-сенсоре говорит в своих видео современный философ Алексей Соловьев). Это мечта трансгуманизма.

И вот, когда действует Божественная благодать, тот, кто ещё пять минут назад был человеком-сенсором, обретает самосознание и говорит: «зачем это мне нужно?»

Но вот это прикосновение благодати совершается через молитву. Это наше с вами средство связи. Старец Паисий Святогорец говорил, используя метафору Второй Мировой Войны, что был радистом и связывался со штабом, и всё воинское подразделение чувствовало себя защищённым и спокойными.

Если дополнить его метафору, то как на войне большое значение имеет рация, с помощью которой этого может быть вызвана авиация, эвакуация, чтобы быть спасённым, – так и молитва. Поэтому молитвой очень важно не пренебрегать.

Я не говорю ежедневно ходить на службу и читать какие-то часовые правила, но опыт показывает, что даже одно слово, обращённое к Богу, выводит человека из какого-то коллапса, какого-то морока сознания, в которое мы погружаемся, потому что мы находимся на пересечении различных информационных сетей, которые очень хорошо просчитаны, и в которых заложен именно этот подавляющий эффект.

Поэтому сейчас у нас будет длинное моление, например, где мы молимся такими крупными молитвословиями

И тоже нужно, чтобы осталосьпослевкусие молитвы. Как бывает, когда пьёшь хороший чай. Я однажды выпил очень хорошего улуна и потом три дня у меня был во рту цветочный вкус. Какой-то совершенно удивительный был чай. Но потом, если ты не пьешь улуна, это вкус улетучивается. И вот после молитвы держатся два-три дня «послевкусие» какое-то. Если ты окажешься в экстремальной ситуации – ты действуешь не как испуганное животное, по какому-то алгоритму, в который тебя пытаются втиснуть, а у тебя рождается какое-то личное решение.

Но когда послевкусие молитвы уходит – ты всё более и более алгоритмизируешься. Поэтому надо время от времени проводить и продолжительные молитвы: дома или в храме. Но не забывайте и какие-то короткие молитовки.

Старец Паисий однажды шёл за мулом и мул лягнул его копытом в грудь. Тот, падая, успел только сказать «Владычице моя…» [Пресвятая Богородица] Когда он очнулся, то увидел огромный след на груди, но грудная клетка не была проломлена.

Поэтому, надеюсь, что память о нашей совместной молитве вас побудит в какие-то критические ситуации связаться с Небесным «штабом».