Прокопий (Пащенко), иером. Болезнь и ее смысл. Ч. 2: Причины, понимание, молитва, облегчение

Слово, сказанное при служении молебна о болящих, о здравии.

См. часть 1 «О болезни, исцелении и Промысле Божием».

Хочется вспомнить известного художника Сергея Андрияку, который совсем недавно почил. Его не стало в телесном образе, но он, конечно же, с нами. Он умирал в огромной любви, хотя физически его было уже почти не обезболить – до такой степени дошла онкология. Его пример показывает то, как в конце подводится итог всей жизни.  Сергей показал, что такое христианская кончина. «Умер в любви» – это не какая-то придуманная слащавая христианская история. Последние слова Сергея были полны любви, несмотря на то, что страдания его были непереносимы.

Всех нас страшит тяжесть болезни, но самое главное – чтобы ничего не было на душе. Когда на душе нет никакой тяжести, то предсмертные страдания переносимы. Хотя всё это даётся по вере, и если у человека нет веры в промысел Божий, то он будет неспособен справиться со страхом. Может, он даже предпочтёт уйти самоубийством или эвтаназией…

Не всем даётся крест такой тяжёлой болезни. Но при любой болезни важно состояние души. Каждый, кто сильно болел, обнаруживал эту связь: и раны быстрее и лучше заживают, если ты ни на кого не злишься.

Две истории людей

Во время служения молебна в Москве один человек ушёл, сославшись на дела. Дела его длились очень долго – он вернулся ночью, когда все уже разошлись. Вскоре он попал в очень неприятную историю, результатом которой для него мог стать тюремный срок. Он не спал несколько суток. Родственники уговорили его приехать на исповедь, хотя он не слишком почитал это Таинство: для мирян Исповедь – это лишь некая тягостная процедура. Но здесь он опытно познал, что такое Таинство. Во-первых, после исповеди он наконец-то заснул. А во-вторых, после принятия Причастия по уговорам супруги, выяснилось, что люди, которые собирались подать заявление, решили этого не делать.

Недавно вышла книга под названием «Номер 2» про мальчика, который в прямом смысле слова заболел. Мартин проходил кастинг на главную роль «Гарри Поттера», и когда нашли Дэниела Рэдклиффа, который потом снялся в главной роли, Мартина отодвинули. Хотя и пытались сделать это мягко, для него это было большим потрясением – его отвергли. Для него начался самый настоящий кошмар. Он стал избегать всех людей.

Как учат современные коучи, если в вашем окружении появляется токсичный человек – нужно отсечь его от себя.

В окружении Мартина были люди, которые реально могли ему помочь. У него была няня Роза, но даже глядя на неё, он вспоминал о собственном провале. Он начал избегать всех ситуаций, которые так или иначе напоминали ему об этом потрясении.

К счастью, впоследствии Мартин встретился с Дэниелом, и. поговорив с ним, облегчил свою душу. Но многие годы он провёл в полной изоляции. Он стал смотрителем музея в самой далёкой комнате, где никто не смог бы с ним заговорить. По всему миру показывали фильмы о Гарри Поттере, продавали книги, все говорили об этом. И каждый такой разговор для него был гвоздём в сердце – он будто говорил Мартину: «Ты недостоин».

Так он воспринимал ситуацию. Если бы у него была христианская любовь, он бы победил это в себе, смог бы порадоваться за того, кому досталась эта роль. Хотя, конечно, актёрская жизнь – это совсем непросто, и ещё неизвестно, нужно ли радоваться утверждению на роль.

Связь духовной болезни с телесной

Там, где у нас есть неправильное отношение к миру и там, где мы неспособны выйти из заколдованного круга своих мыслей, мы начинаем заболевать: сначала духовно, потом телесно. Не всегда эта связь прослеживается напрямую. Болезнь – это не только про соматику.

Один военный журналист рассказывал о тех, кто побывал на фронте: если люди предавались ненависти, воспитывали в себе «волка», совершали поступки против совести, – то, по возвращении с войны в их жизни происходило что-то непонятное. Может, эта связь и не прослеживалась напрямую…

Специалисты, изучающие тему военных психических поражений, говорят о моральном ранении. Человек, который отвергает Бога, отвергает все заповеди, не хочет об этом знать, а ещё и убеждён, что, если ты об этом не знаешь, – тебя не хватит невроз, не может освободиться от опыта происшедшего, если он был свидетелем того, что нарушало этику, или если он принимал в этом участие. Он попадает в заколдованный круг, разорвать который может только любовь к людям (если не брать в расчёт высокодуховность).

Бывает, что болезнь – это стена, в которую мы упираемся, мы оказываемся вынуждены пересмотреть всё, что происходило в нашей жизни. И только выйдя из круга ненависти, мы можем совершить какой-то шаг.

Основа психических нарушений – это злоба. К сожалению, многие в неё входят, потому что им кажется, что они имеют на неё право. Но со временем начинает разрушаться и их тело.

Одна молодая мама рассказывала: когда она родила ребёнка, тот просыпался каждые 15 минут и кричал. Сейчас он уже подрос, но у неё выработался рефлекс просыпаться от каждого шороха. Эта нервозность не даёт ей жить.

Эту проблему можно решить без психиатра – имея христианскую любовь.

О гордости

Связь болезни с нашим строем мыслей не всегда прямая. В слове 79-м прп. Исаака Сирина описано наказание, которое преследует гордых. Гордые испытывают сокрушительное падение со скал, впутываются в обстоятельства, из которых не могут выбраться, находятся в постоянном общении с безбожными злыми. Гордые претерпевают приступы малодушия, от них отнимается сила терпения, позволяющая человеку что-либо выносить. Гордых настигает то, что превышает их силу терпения. Но, если это настигает человека, –  это не повод разрушаться. Это повод задуматься: если с тобой происходит нечто свыше твоей меры терпения – значит, возможно, Господь ставит тебя в такие обстоятельства, которые превышают твою способность их переносить. И, значит, тебе нужно освободиться от своей гордости. Хотя бы немного её отодвинуть.

По человеческому суждению страдания, которые переносил вышеупомянутый Сергей Андрияка, были непереносимы. Но, тем не менее, он их переносил. Тем не менее, ему хватало сил не только на себя, но и на окружающих – чтобы уйти с любовью к ближним и с заботой о них.

Болезнь, в каком-то смысле – это суд над тем, как мы жили, над нашим содержанием. Даже врачи говорят, что иногда поболеть полезно: когда наша эмпатическая система сбивается – ей как-то нужно освободиться от этого груза.

Болезнь бывает во благо

Есть люди, которые только в болезни начинают задумываться над жизнью. Так один человек жил просто отвратительно. У него была тяжёлая болезнь, он не мог есть, не мог спать. Он лишь лежал неделями, смотрел в потолок и просто думал. Конечно, так можно додуматься и до сумасшествия, но можно и прийти к тому, с чего ты начнёшь менять свою жизнь.

Если человек сталкивается с непреходящей полосой, когда всё буквально валится из рук, стоит задуматься: а как ты живёшь?

Я знал одного человека, главу военного госпиталя. Он мог выполнять немыслимые акробатические упражнения, его тело было невероятно развитое. Но вдруг просто на ровном месте стало рушиться здоровье. В связи с профессией он должен был постоянно быть на ногах, а начавшийся атеросклероз мог полностью обездвижить его. Красивый мужчина в расцвете сил проходит 50 метров – и больше не может. Для него, как для профессионального врача, стало понятно, что происходящее с ним – это как будто кто-то стучится в его окно.

Главные причины атеросклероза – сигареты, алкоголь и мясо. Чтобы излечиться, нужно полностью отказаться от их употребления. Но без этих продуктов жизнь человека, который живёт только материальным, становится пустой. Многим немыслимо тяжело отказаться, и многие выбирают болеть и курить, а не воздерживаться и исцелиться. В одной песне есть такие слова: «Если не пить и не курить, зачем же тогда жить?»

Одно зарубежное исследование говорит, что, если мужчина отказывается от курения, алкоголя и мяса, уровень его жизни падает на 70%.

Один человек попал в аварию, сломал позвоночник. Из-за нарушенного кровотока ему грозила ампутация конечностей. Лёжа в больнице, он не хотел слушать о Боге, говоря, что у него один бог – деньги. А «нашему Богу он молился – и что? Всё равно оказался на больничной койке!» Но тогда лежавший рядом с ним дедушка возразил ему: может, тем, что он молился, он спас себе жизнь и не погиб в той аварии.

Практическая польза молитвы

Для чего вообще нужна молитва? Я сам тяжело привыкал к молитве. Кто-то говорит, что в молитве возносится куда-то. Я никуда не возношусь. Я просто читаю и ощущаю: у меня был камень на душе – и после молитвы его не стало. Каких-то парений у меня нет, и к молитве я подхожу с тактической точки зрения. На своём опыте я знаю, как проходит мой день без молитвы, и как – с молитвой. Много раз я испытывал, как всё валится из рук, в голове всё перемешивается.

Человеку, у которого нет навыка молитвы, очень тяжело пережить испытание, которое может прийти к каждому.

О приобретаемых привычках

Проводились исследования, которые показали, откуда вытекают тяжёлые отклонения в интимной сфере. Как выяснилось, часто такие отклонения развиваются у детей, которые переживали тяжелые дни в больнице, стресс и ужас от болезни и от того, когда к тебе никого не пускают. Не все дети адаптивные, да и не каждый взрослый выдержит такое одиночество вместе с болезнью.

Сейчас увеличилось количество детей аутистического спектра. Если хулигана положат в больницу – может, он даже будет рад там побыть без опеки родителей. Но есть такие, кто плачет, когда мама отлучается на полчаса.

В нашем мозге есть закон: одновременно активирующиеся нейроны связываются. Если ребёнок, лёжа в больнице, захочет разрядить этот непереносимый ужас интимными фантазиями или просмотром на телефоне чего-то подобного, – есть риск, что два этих активных центра свяжутся. Впоследствии, если такой человек будет испытывать боль, у него будет активироваться и интимный центр. Или, видя что-то интимное, он будет жаждать боли.

Очень многое зависит от того, каким образом мы пытаемся справиться с болью. Если мы свяжем себя с каким-то неполезным для нас образом решения этого вопроса, то впоследствии испытываемая боль будет приводить к определённым действиям, связанным с этим неполезным образом.

Польза поста

Один крепкий накачанный мужчина, лёжа в больнице, очень много смеялся, шутил: «Вы, православные, поститесь? А мы нет, мы вот мясо едим». Но смеялся он дор тех пор, пока его не пригласили на операцию.

Входит доктор- женщина, внушающая ужас – она приглашает пациентов в перевязочную, где происходит всё самое ужасное. Этот здоровяк, который всегда смеялся, на глазах стал рассыпаться. Он был полностью деморализован.

Навык поста можно выработать в комфортных домашних условиях. Но есть матери, которые категорически против, чтобы их ребёнок был ограничен в чём-то – он должен получать все нутриенты… Но вот он попадает в больницу, а там – карантин, маму не пускают с её котлетами и творожками. А что делать ему? Он вынужден есть, что дают – а в больницах редко кормят хорошо. К тому же есть процедуры, которые он должен терпеть.

Теперь он в состоянии шока, потому что в контролируемых домашних условиях не научился проходить такие испытания хотя бы в микродозе, с помощью родителей. Мама, которая воспрепятствовала посту ребёнка, аргументируя это здоровьем, по сути навредила здоровью – ведь в таких условиях возникает риск полного нездоровья. Психика может сломаться при резкой смене условий.

А когда-нибудь резкая смена условий бывает у всех.

Настройка ума

Мы устроены так, что не можем остановить свой ум, ход мыслей. Свт. Игнатий (Брянчанинов) говорил, что наш ум может либо совершенствоваться в чём-то благом, либо он будет вынужден развивать внутреннее падение падшей природы. Даже если не брать грех, в условиях экстремальной ситуации, например, в ожидании операции мы будем вынуждены думать: «А когда придут врачи? А будет ли мне больно?» Эти мысли будут бесконечно крутиться, сводя человека с ума.

Одна женщина готовилась к операции на глаза. По всем показаниям она была готова, но она так перенервничала, что, когда пришла в клинику, врачи отправили её назад – не рискнули оперировать человека, которого так трясёт.

Если сейчас наш ум не находится в положительном векторе, если мы только пережёвываем больничные реалии, – это может очень сильно напечатлевать. Люди с тонкой ранимой психикой могут до конца жизни переваривать в себе эти воспоминания.

Одна женщина во время операции проснулась от наркоза, испытала боль, увидела врачей. После этого ей стало тяжело общаться с людьми в принципе – в каждом человеке она видела врача в белом халате, который ей приносил боль…

Подобное происходит по возвращении воинов, да и гражданских с фронта. Сейчас очень много говорится о реабилитации, созданы телефоны доверия. Но неизвестно, будут ли воины пользоваться этими телефонами. Если человек хочет заключить ещё один военный контракт, а сейчас он позвонит и скажет, что ему плохо, что он хочет соседа застрелить или повеситься?

Один ветеран ВОВ, прошедший пытки, рассказывал, почему он не мог обратиться за помощью. Он, как настоящий военный, переживал: если он обратится за помощью, – не поставят ли его на учёт, не сочтут ли психом?

Сходу поверить, что телефоны доверия анонимны, и эта информация никуда дальше не пойдёт, человек, поживший в Советском Союзе, не мог.

Ещё о молитве

Бывает так, что у многих формально верующих православных людей слова молитвы вызывают смех. Член их семьи, взрослый человек, молится при них – а они смеются: «Зачем ты молишься? Быть христианином – это жить, помогать, любить…»

Но когда на твой мозг, как пепел, насыпаются тяжёлые переживания, на каком-то этапе способность любить блокируется страхом, переживанием одиночества, отчаянием. И только в молитве, сосредоточившись, соединившись с той самой сердцевиной, которая связана с Богом, человек может освободиться от этого пепла.

Это совсем не про то, чтобы «вычитывать» молитвы. Кто читал Псалтирь – знают, о чём идёт речь. Тебе плохо, неоткуда ждать помощь, кругом чернота. В этом состоянии ты читаешь кафизму, или Чин 12-ти псалмов, но это не помогает – инерция страха слишком сильна. Но вдруг какое-то слово Псалтири касается самого сердца – происходит микро-чудо. Мгновенно состояние ужаса и печали отступает. Становится понятно, что тебе делать в жизни, куда идти. Появляется активность. И, хотя ты всё ещё находишься в скорбных обстоятельствах – теперь ты можешь действовать.

И это состояние ты хранишь до тех пор, пока снова на кого-то не разозлишься, снова не поропщешь на промысел Божий, который поставил тебя в эти обстоятельства. И снова ты учишься побеждать это состояние молитвой.

Так, постепенно ты учишься жить в том состоянии, в которое ты входишь, когда божественное слово касается твоего сердца. И со временем это состояние становится для тебя более-менее естественным.

Тогда человек становится способным жить среди тяжёлых условий, как, возможно, было с Сергеем Андриякой – он всегда мог сохранять радость, всегда у него было ласковое слово для другого человека.

Вспомним ситуацию из книги «Номер два», где мальчик, не получив главную роль в фильме «Гарри Поттер» начал избегать всего мира.

То же происходит с женщиной, которая с рождением ребёнка привыкла пугаться каждого шороха – так она боялась, что он проснётся. Но ребёнку уже 4 года, а она всё так же этого боится.

То же происходит с воинами после фронта.

Учение А. Ухтомского о доминанте и связь с болезнью

Академик Ухтомский, православный учёный, основатель нейрофизиологии, чьё мировоззрение сочетает науку и веру в удивительно красивом образе, сформулировал учение о Доминанте. Это учение – наследие целой психофизиологической школы. Понимание этого учения делает более понятным и учения святых отцов. Святые отцы не пытались систематизировать свои учения: как правило, они писались по отдельным поводам для конкретных людей.

Учение о доминанте состоит в следующем. У человека формируется доминирующее возбуждение, например, будучи ребёнком он испытал сильную боль и попал в больницу. Впоследствии, когда доминирующий очаг приходит в возбуждение, его задача – выстроить работу всего организма в единый марш, созвучный с этим возбуждением. В момент возбуждения этого очага всё, что человек видит, трактуется в определённом ключе.

После больницы человек видит белую машину, она напоминает ему белый халат врача, и он испытывает приступ паники и ужаса.

Со временем доминанта связывается с конкретными раздражителями. Например, сначала это только лишь больничный запах и вид врачей в белых халатах. Но, как уже говорилось, одновременно активирующиеся нейроны связываются. Теперь, вспомнив врачей, вы испытываете приступ ужаса. В это время по телевизору идёт какой-то сериал – и теперь, отныне, этот сериал будет напоминать о приступе ужаса. Постепенно, с годами доминанта обрастает всё большим количеством образов, которые запускают работу этой самой доминанты. Замкнутый круг! Человеку некуда бежать.

При этом прочие отделы коры головного мозга тормозятся. В этом состоянии ужаса человеку очень тяжело подумать о чём-то хорошем. Часто, когда человек страдает, он может говорить только о своей болезни. У него нет ни сил, ни возможностей переключиться на другую тему.

По сути, испытания для нас – это суд над тем, как мы жили. Если до тяжёлой болезни у человека была возможность сопереживать, думать о ближних, то с появлением болезни он, будучи охваченным ужасом, всё-таки имеет силы переключиться на что-то другое, на ближних – ведь он знает, что такое любовь, что такое сострадание.

Никто не застрахован от травмы головного мозга, это вопрос не только психиатрии. Бывает, в результате травмы человек забывает всё, забывает своё имя, становится невменяемым. Но самые благоприятные прогнозы у тех, кто раньше имел ориентированность на ближнего.

У одного нашего паломника был очень тяжёлый диагноз. Но когда он попал в больницу, он участвовал в выступлениях, занимался стенгазетой, помогал другим – и это помогло ему выкарабкаться, не замкнуться в болезни.

Как говорил Ухтомский, – особенно у пожилых людей все страхи, всё, с чем они жили годами, с болезнью выходит наружу.

Например, у человека была подозрительность и ненависть к людям, но, будучи молодым, он мог это скрывать. Он понимал: если сейчас он начнёт ворчать на всех – никто не будет с ним общаться. Усилием воли он это сдерживал, но любви как таковой не было. С годами ясность ума меркнет. Весь это ужас, все претензии начинают вылезать. Мы начинаем быть проклятием для самих себя.

Доминанта становится маховым колесом, которое объединяет все моменты нашей жизни в единую картину, лишённую пестроты.

Человек возвращается с фронта и видит весь мир в чёрных тонах, везде видит лишь смерть. Этот мир ему совершенно не интересен.

На этой почве часто случаются разводы. Жена обнимает вернувшегося с фронта бойца, спрашивает: «Ты что, разлюбил меня?» Но нет, он не разлюбил, ему просто в принципе ничего не интересно.

Он привык жить одним днём: выжил сегодня – и слава Богу. Ему будто не понять, зачем нужны Дни рождения, какие-то другие события… Единственная мысль – вернуться обратно, потому что там настоящая жизнь, а здесь – какая-то ерунда.

И опять же, если до фронта у человека была способность по-настоящему любить и сопереживать, – он сумеет выкарабкаться. Если нет – то, испытав состояние сильного стресса, теперь он фиксируется на этом стрессе, и отныне вся жизнь начинает напоминать об этом.

Мы не просто берём и молимся, но стараемся подходить к молитве в контексте святоотеческого предания. Молитва тесно связана с образом нашей жизни.

Ты не сможешь нормально молиться, если хаотично смотришь в интернете всё подряд. Если ты в конфликте с кем-то – гневные мысли об этом человеке не дадут тебе молиться. Если ты делаешь что-то против совести – твой ум также не сможет сосредоточиться на молитве.

Чтобы молитва удалась, нужно определённым образом выстроить свою социальную жизнь. Само усилие в том, чтобы сохранять связь с Богом, выстраивая свою социальную жизнь, и станет тем перевесом, который выведет тебя из состояния ужаса.

В каком-то смысле, чтобы сохранить молитву чистой, нужно будет идти вперёд против ветра. Ухтомский говорил, что, если у человека появляется вторая доминанта – положительная, бодрая, то она тормозит первую – деструктивную.

Бороться с паталогической доминантой напрямую крайне тяжело. Чем больше мы её критикуем, штурмуем в лоб, тем чаще вспоминаем о ней, укрепляем её. Чем больше мы говорим наркоману, то наркотики – это плохо, тем больше шансов, что мы напомним ему об употреблении.

Если просто говорить воину, что война – это не катастрофа и не кошмар, скорее всего, мы только напомним ему об ужасах войны.

Нужно создавать что-то новое

У святых отцов был приём, описанный святым Евагрием Понтийским, который переводится на русский как «противовещатель». Когда ум человека полностью охвачен ужасом происходящего, предлагается какая-либо строчка из Священного Писания, выводящая человека на другое понимание ситуации.

На одну девушку по пути с работы домой напал человек с целью изнасиловать. Слава Богу, этого не случилось, но с тех пор, когда девушке приходится проходить этот участок пути, у неё начинаются панические атаки. И чем больше она думает о том происшествии, тем сильнее становятся ПА – как говорил Ухтомский, доминанта способна аккумулировать нервные импульсы.

Здесь приходит на ум замечательный фильм «Книга Илая» про человека, который после ядерной войны путешествует с последним единственным экземпляром Библии. Он призван Богом сохранить эту книгу и передать в надёжные руки. В это время живут люди, не знающие нашей цивилизации. Человеческая жизнь ничего не стоит. Илаю нужно сохранить человеческий облик посреди этого бесчеловечного мира.

Когда одна девушка попросила Илая прочитать что-то из этой книги (а она не знала, что это Библия), то он цитирует ей слова 22-го псалма. Эти строки мы читаем перед Причастием: «Господь пасет мя и ничтоже мя лишит», – но часто мы пробегаем эти слова и не замечаем, насколько они красивы.

В этом фильме актёр Дэнзел Вашингтон очень красиво цитирует: «Господь – пастырь мой, Он ведёт меня на источники водные, Он питает меня тучной пшеницей. Если я пойду долиной смертной, то не убоюсь зла – потому что Ты со мной».

Если бы девушка, на которую ранее напали, теперь, выходя на этот путь, вспоминала слова 22-го псалма, то ум её выходил бы на другой смысл.

Одна девушка попала в воздушную яму. С ней работали самые дорогие психиатры и психотерапевты, каких она только смогла найти, но ей ничего не помогало. Современные специалисты говорят, что, к сожалению (для них), терапия смерти недоступна для нерелигиозного человека.

Она испытала жуткий страх смерти, и теперь, когда она видит не только самолёты, но и фары машин на шоссе, то сразу вспоминает огни «Боинга», перспективу смерти, состояние ужаса – и тут же настигает паническая атака.

Если бы, видя эти огни, девушка вспоминала бы какие-то место из Священного Писания, например, слова из Апокалипсиса о том, что солнца не будет – светом для всех будет Агнец, – то её мысли собирались бы в иной пучок.

Если бы воины на фронте учились читать Псалтирь, то даже этот простой навык уберёг бы многих от ПТСР.

Из истории Давида мы знаем, что когда он был помазан на царство, ещё несколько лет его преследовали наёмники царя Саула с целью убить. В этом контексте слова многих псалмов становятся предельно понятными. Слова «цепи смерти», «волны скорбей», «я утопаю и нигде не нахожу помощи» буквальны – их писал человек, за которым несколько лет охотились, который находился в одиночестве в горах, который в любую минуту мог погибнуть. И только ощущая присутствие Божие, он мог не сойти с ума.

Псалмы Давида напоминают и о промысле Божием. Когда Давид всё-таки выжил, стал царём, он возглавил освободительную войну против филистимлян. И то, что он выучил методы партизанской войны, скрываясь в горах, помогло ему освободить его народ. Пережитые скорби послужили во благо.

Если человек в скорбных обстоятельствах пытается сосредоточиться на том, чтобы не уйти в состояние ужаса, вспоминает слова Псалтири, – появляется некая связка: в следующий раз, когда возникнет состояние ужаса – в сознании сами собой всплывут слова псалма, ведь одновременно активирующиеся нейроны связываются. И слова псалма потянут его к новым пучкам смыслов. Надежда и связь с Богом успокоят.

Если бы мамочка, которая до ужаса боялась, что её ребёнок проснётся, подобрала бы для себя слова из Псалтири, которые максимально отзывались бы в её сердце, например, «от нощи утренюет дух мой к Тебе, Боже, зане свет повеления Твоя на земли» (Ис 26. 9), и, просыпаясь от шороха, говорила про себя эти слова, – постепенно эта нервная петля стала бы размыкаться. Постепенно у неё стало бы рождаться чувство благодарности за то, что ребёнок есть. Она бы не подкрепляла это состояние ужаса.

Благодатная сила Писания и Предания. Переинтеграция опыта

Святоотеческие слова тоже имеют великую силу – в них сокрыта божественная благодать. Не хочу ссылаться на свой опыт, но как священник могу свидетельствовать об этом. Когда меня только рукоположили, часто у меня было желание ссылаться на красивые заумные слова. Но со временем я понял, что в таких словах нет силы – они не способны вывести человека из скорбного состояния. Чего не скажешь о словах святых отцов.

Не нужно называть имя того, кому принадлежат эти слова. Мы называем, чтобы не приписывать слова себе. Если ссылаться на конкретное имя в разговоре с далёким от церкви человеком, это может его завести: «Вы зомби, вам мозги промыли в этой церкви! Ты говоришь не своими словами!» Но если выстраивать разговор на основе святоотеческой мысли – велики шансы выйти в итоге в конструктив.

Кто читал святоотеческие поучения, знает эту ситуацию, когда одна мысль вдруг полностью меняет весь строй твоей душевной жизни. Ухтомский говорил, что патологическую доминанту можно переинтегрировать, внося в неё новый смысл.  

Старец Феодосий Карульский жил со своим учеником Никодимом в Карули, самом суровом месте на Афоне. Однажды они решили практиковать художественную Иисусову молитву. Когда отшельники на протяжении многих часов творят Иисусову молитву, они могут прибегать к определённым приёмам, чтобы перенапряжённый ум мог и дальше двигаться к молитве.

Вдруг старец услышал доносящийся издалека стук копыт ослика. Его стало это раздражать. Он никак не мог справиться с раздражением, которое отвлекало его от молитвы.

Кстати, мы в подобных условиях можем ещё и усугубить это положение – пойти и сказать человеку: что ты меня, мол, раздражаешь? Тогда раздражение лишь усиливается. Если разбудить спящего человека, и он начнёт кричать: «Зачем вы меня разбудили?!», – то его нервная система совсем возбудится, и тогда он точно не уснёт снова.

Так старец Феодосий ничего не мог сделать со своим раздражением. Но однажды он вспомнил, что преподобный Макарий Великий тоже когда-то был погонщиком мулов. Теперь, когда стук копыт стал напоминать ему о прп. Макарии, образ этого святого стал напоминать ему о молитве – ведь у Макария Великого одни из самых глубокомысленных сочинений о молитве.

Отныне цоканье копыт, которое раньше мешало, стало напоминать о молитве.

Если помышлять о своих трудностях с позиции Священного Писания и Святоотеческих преданий, они перестают нас раздражать и становятся путём связи с Богом.

Один румынский священник Роман (Брага), когда в Румынии был коммунистический режим, был определён в камеру, где люди сходили с ума (изоляция, полная темнота, сенсорная депривация). В темноте у человека активируется масса страхов, что с ним будет и прочие. Весь внутренний хаос, который был накоплен к этому моменту, всплывает.

Но отец Роман с ума не сошёл. Когда он понял, что вовне идти некуда, то решил идти вовнутрь. Но не в фантазии, а в Иисусову молитву. Хотя он уже был священником, который писал книги об Иисусовой молитве, но, по его словам, на протяжении длительного времени сидя в камере, он понял, что раньше его отношения с Богом были только теоретические. По-настоящему познал Бога он только в камере.

С одной стороны, скорбь пытается тебя разрушить. Но если ты поворачиваешь этот тумблер, она начинает приближает к Богу. А в Боге ты обретаешь покой.

Клаус Кеннет, автор книги «Два миллиона километров до любви», который прошёл разные религии мира, только в Православии нашёл покой. Он стал учеником архимандрита Софрония (Сахарова). Кеннет говорил, что раньше, когда слышал по новостям о каких-то бедствия, начинал сильно переживать. Но теперь научился свои страхи и переживания переводить в молитву. Теперь, слыша, что кто-то терпит бедствие, погибает, он уже не испытывал мандраж, а просто начинал молиться за этих людей.

Каковы мысли твои – такова и жизнь твоя

Самое главное – чтобы ум не оставался пассивным. Ум может пойти в русле лишь одной доминанты. Это может быть доминанта драматическая – переживать, что будет, как будет. Старца Фаддея (Витовницкого) спросили, что такое депрессия, он ответил, что это комбинация мыслей. Человек обдумывает самые разные варианты, при этом ничего из этого может не случиться.

Мою маму в 20 лет переехала машина. Врачи сказали, что теперь она никогда не будет иметь детей и не будет ходить. Она говорила, что готова сколько-то терпеть, но её не обнадёживали никак. Но она заново научилась ходить, кусая в кровь язык…

Из этого опыта она вывела: не столько страшна болезнь, сколько твои мысли о ней. Ты можешь сам себя «заболеть», если будешь накручивать себя, что ты несчастный, что тебе так плохо. И такими мыслями можно уничтожить себя даже без физических на то оснований.

Современные люди предпочитают жить в комфорте. Они не воспринимают слова о смерти, о болезни. Кого-то раздражает, если, открывая какой-то сайт, он видит всплывающую рекламу с просьбой о помощи больным. (Сейчас не разбирается вопрос о таких фондах в принципе – это очень сложно. Есть фонды, к которым очень много вопросов, но есть и нормальные).

Если вы находитесь в состоянии благополучия со светской точки зрения, вы собрались радоваться жизни, а тут всплывает реклама о ребёнке с параличом… Теперь у вас нет настроения, вы пускаетесь в раздумья, а вдруг у вас будет такой же ребёнок.

Но в такой ситуации можно просто помолиться, достаточно будет Иисусовой молитвы: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас», – имея ввиду и себя, и этого ребёнка, или: «Господи, и меня спаси, и этого ребёнка».

Тогда, реагируя по-евангельски, вы выбираете одну доминанту, и не идёте в русле доминанты драматической. Процесс перекручивания деструктивных мыслей не запускается.

Болезнь смиряет. Болели и святые люди, и духовники.

Итог

Подводя итог, важно сказать: если у вас есть на кого-то злоба – нужно стараться искоренять её из своего сердца. Авва Дорофей говорил: добродетель даёт нам силы переносить искушения. Болезнь по внешним параметрам может быть просто невыносимой, но человек каким-то образом её переносит – значит, нечто внутри ему помогает.

Если у тебя нет ни на кого злобы, если ты стараешься любить людей, – то болезнь тебя не подавляет, потому что у тебя активна положительная доминанта. Есть здесь и мистический элемент: Господь помогает. Но и ты сам иначе интерпретируешь встречные образы. Ты не думаешь – сожжёт ли тебя болезнь или нет. Ты думаешь о близких, о том, как бы им не сделать хуже, а может, и помочь.

Кроме того, важно привыкать к молитве. Пусть мы молимся неправильно, совсем мало, но этот навык всё равно нарабатывается. Скорее всего, в критической ситуации уже не будет времени к чему-то готовиться. В человеке проснётся то, что было заготовлено ранее. Если не было опыта ни поста, ни молитвы, и вдруг ты оказался в больничных условиях со страхами наедине, – станет понятно, чем ты жил.

Если предстоит глубокий наркоз, желательно перед этим исповедоваться и причаститься, или, если нет такой возможности, то хотя бы перекреститься перед операцией. Не у всех людей опыт глубокого наркоза позитивный. В таком наркозе отключается кора головного мозга, и человек становится полностью открытым для воздействия иных сил. Предоперационные минуты лучше провести в мыслях о Боге и с ними и уснуть.

Когда захлёстывает скорбь – вспоминайте слова псалмов Давида. Можно читать и подряд, но, если вы чувствуете, что негативные мысли, страх и отчаяние толкают к деструктивной доминанте, и вы не можете её побороть, подберите из Священного Писания подходящую именно вам строчку, которая выводит вас на другие смыслы, и почаще её повторяйте.

Если ничто не помогает, можно петь какое-то короткое песнопение Божией Матери, например, «Взбранной Воеводе». У многих людей есть опыт, как песнопения Божией Матери рассеивали все страхи и сомнения.