Вы пишете о том, умерла ваша дочь, называете ее самым добрым человеком на Земле, хотите поставить  памятник на ее могиле, скорбите безмерно. Признаетесь: «Год прошел, а на сердце пустота». Задаетесь вопросом, почему люди в белых халатах оказались  так жестоки?

Можно также прочитать:

Ответ «Девушке, испытавшей потрясение после смерти друга».

     Вы прислали стихи, написанные Вашей дочерью, из которых видно, каким добрым и светлым человеком она была. Только, думается, называя ее «самым добрым человеком на Земле»», Вы обрекает себя на страдания. Почему? Наверное, потому, что та часть Вашего сердца, которая должна любить Бога, отдана не Ему. Что произойдет, если в сердце, переполненном любовью, пусть даже к очень близким людям, не останется места для Христа? Сердце, оставшись без Христа, ощутит горечь утраты. И это чувство утраты ничем не получится восполнить. «Когда в человеке нет Христа, тогда приходит иное множество и наполняет его: зависть, ненависть, тоска, сопротивление, мирское мудрование, мирские радости»[1], - говорил старец Порфирий Кавсокаливит.

     Но, если сердце почувствует прикосновение благодати, то и безмерная скорбь о ушедшей дочери исчезнет. Ведь сердце почувствует близость Бога, а Он есть Жизнь, и у Него все живы. И дочь Ваша тоже.

     Если Вы поверите сердцем в то, что Ваша дочь действительно жива, то Вы поймете, нужно ли ей ставить памятник или нет.

     Усопший не может молиться за себя, он не может подавать милостыню. Поэтому усопшему нужны молитвы живых. Ему помогает милостыня, которую за него подают живые.  Вопрос о том, что нужнее усопшему: молитва с милостыней или памятник - разрешается святителем Иоанном Златоустом.

     «Не о гробах, - пишет он, - и не о торжествах погребальных должны пещись мы, но о душе усопшего.  Поставим окрест гроба вдовиц и сирот: вот величайшее торжество погребения! – поведай имя преставльшегося, попроси всех творить молитвы и прошения: это умилостивит Бога, хотя это и не от него лично возносится, но другие для него испрашивают милости Божией: таков закон человеколюбия Божия! – Вдовицы, обстоящие благотворителя и слезящие о милосердом, могут исхитить его не только от настоящей, но и от будущей смерти. Многие получили пользу и от других, которые за низ подавали милостыню, и обрели, если не совершенное, то хотя некоторое утешение»[2].

     Молитва и милостыня помогут не только Вашей дочери, но и Вам самим. Если желаете, читайте «чин литии совершаемый мирянином», чтобы облегчить участь Вашей дочери. Можете читать и Псалтирь. Через молитву умиротворится Ваше сердце. Делая добро, Вы победите зло. «Не боритесь за то, чтобы изгнать тьму из клети своей души. Откройте маленькое отверстие, чтобы проник свет, и тьма исчезнет»[3], - говорил старец Порфирий Кавсокаливит.

    Стремитесь к добру и Вам станет легче!

     К делам милостыни духовной относится прощение обид. Виноваты или нет люди в белых халатах - простите их. Так Вы откроете окошко в Вашу душу, в которое проникнет свет. И этот свет избавит Вас от терзаний. Он избавит Вас от вопроса, который душит Вас и мешает Вам жить.

     «Почему люди в белых халатах были так жестоки», - спрашиваете Вы? Подобный вопрос терзал одного мужчину и его супругу.

     У них при очень необычных обстоятельствах умерли два сына. И отец, и его сыновья были мусульманами, а мать была православной христианкой. Между детьми и родителями было такое взаимопонимание, какое трудно найти в наше время. Старший сын был опорой и утешением для родителей. Какое-то время он жил у своей тети. Однажды, придя домой, она застала его умирающим. Тетя вызвала машину скорой помощи. Отец рассказывал, что когда он заходил в палату реанимации, то его сын уже не мог говорить. Когда он увидел своего отца, то из его глаза вытекла слеза. Он умер. Через несколько лет при точно таких же обстоятельствах и в то же число месяца умер его брат. История повторилась точь-в-точь: его, как когда-то и брата, нашли умирающим, так же вызвали машину скорой помощи. Отец рассказывал, что зайдя в реанимационную палату этой же больницы, он увидел, как у его мальчика из глаза точно так же, как и у первого, вытекла слеза. Сын узнал его, но говорить, как и его брат, уже не мог. Оба брата незадолго до смерти крестились.

     В этой реально происшедшей истории столько удивительных совпадений, что они невольно наводят на мысль: Господь прервал жизнь этих молодых людей, желая их спасти. Они вступали в пору зрелого возраста. Для них открывалась дорога в жизнь со всеми её соблазнами. Хотя они были воспитаны очень благочестиво, но жизнь в большом городе могла развратить их. Эти братья были редкими людьми для нашего времени. Чтобы сохранить их души, Господь призвал их в свои обители, пока их души их еще не запятнались.

     Конечно, родителям было безмерно тяжело. Они только-только пришли в себя после смерти первого сына, как им пришлось хоронить второго. Мысль о врачах тяжким камнем легла на души родителей, полагавших, что по вине медиков их сыновья не были спасены. Родители подошли к той черте, через которую тяжело было переступить.

     У этой черты оказались и Вы. Как родителям двух умерших юношей и Вам перейти через эту черту, найти в себе силы простить? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к истории одной женщины, оказавшейся перед такой же чертой.

     Звали ее Надежа Петровна. Она жила в страшные для нашей Родины годы. Прошла через арест и заключение. «Убеждения, любовь, интерес к жизни, когда-то волновавшее прошлое, - все было вытравлено, стерто допросами, унижением, лагерем. В душе осталась постоянная боль». Из троих детей в живых осталась только дочь. Один сын погиб на фронте, второй - в детском доме. Ее муж тоже погиб. Он был заключен в лагерь особого назначения. Там он «сдружился с о. Арсением и попросил, если о. Арсению удастся выйти из лагеря, разыскать жену, рассказать о его жизни и, если будет возможно, помочь ей». После выхода из лагеря отец Арсений остановился в доме Надежды Петровны. Он помог ей найти саму себя.

     Надежда Петровна рассказывала: «… как-то вечером охватила меня тоска гнетущая, давящая. Дети, Юрий и Сергей, неотступно стояли перед глазами, вспоминала все время мужа, и что-то темное заползало мне в душу, хотелось броситься на пол и биться головой, кричать, рыдая, обо всем потерянном, утраченном. Жизнь казалось бесцельной и ненужной теперь. Для чего жить? Для чего? Я металась по комнате, кидалась на кровать, закусывая зубами подушку, вставала и беззвучно плакала, слезы заливали лицо. Кто мне поможет? Кто мне ответит за то, что случилось? Кто? Было так тяжело, что я хотела умереть. Мне вспоминались страдания детей в детских домах, ужас расставания с ними при аресте, их расширенные глаза, полные страха и мольбы, обращенные ко мне, уходящей с арестовавшими меня работниками НКВД. Смерть мужа в лагере. Допросы и моя жизнь. Все проносилось с какой-то особой четкостью, обостренно, болезненно. Хотелось куда-то бежать и потребовать ответа: ЗАЧЕМ все это было?»

     Она вошла без стука в комнату отца Арсения. Он «стоял в углу перед иконой Божией Матери, неярко горела лампадка, и он в полный голос молился». Сквозь охватившие ее рыдания Надежда Петровна смогла сказать только одно: «Помогите, мне очень тяжело!»

     «Захлебываясь от рыданий, - рассказывает Надежда Петровна,  - я стала говорить, сперва озлобленно, потом раздраженно и, наконец, успокоилась. И вся моя жизнь, вся до мельчайших подробностей вставала передо мной, и я выплескивала ее на о. Арсения. Рассказывала о себе, детях, муже, о горе, страданиях, о своей жизни, об ошибках, стремлениях, о прошлой работе. Прошлое, обнаженное прошлое вдруг предстало передо мной совершенно по-другому. Рассказывая о себе, я увидела не только себя, но и тех людей, которым я приносила страдания, боль, унижение, возможно, и смерть. Все прошло перед моими глазами. Слова молитвы, услышанные мной, во все время моего рассказа, незримо присутствовали, как бы освещая мне путь. Говорила я долго, несколько часов, а о. Арсений, опершись руками на стол, недвижно слушал меня, не прерывая, не поправляя. Когда я кончила, сама удивившись тому, что рассказала, о. Арсений встал, подошел к иконе, поправил лампадку, перекрестился несколько раз и стал говорить. Говорил он, вероятно, недолго, но то, что сказал, еще и еще раз заставило меня понять все свои страдания иначе, чем я понимала их раньше. Ведь страдала и мучилась я и за те дела, которые когда-то совершала, ведь и от моих поступков и действий страдали люди, а я не думала о них, забывая об их мучениях. Почему я должна быть лучше их? Отец Арсений сказал: «Хорошо, что Вы мне рассказали свою жизнь, ибо полная откровенность - это кладезь очищения совести человека. Вы найдете себя, Надежда Петровна», - и трижды благословил меня. Я не стала сразу верующей, но поняла, что есть многое, то многое, что упущено мною в жизни, и это упущенное и ранее не найденное с помощью Божией и о. Арсения я нашла»[4].

     Надеемся, что и Вы найдете себя.