Человека без устойчивого мировоззрения и системы координат, ценностей и опоры на них неизбежно подчиняется внешнему влиянию. Решить внутренние проблемы можно лишь развиваясь как личность, возрастая над собой прежним.

См. продолжение в ответе «Психология. Женщине о концепции созависимости (часть 2)». Публикация – март 2022 г.

Вы спрашиваете на счет психологических курсов, на которые хотели бы записаться. Согласно аннотации, тренинги ведет православный психолог. Авторы курса обещают избавить Вас от созависимости, дать понимание уникальности собственной личности и поработать с вашим «внутренним ребенком».

Могу сказать, что эти формулировки скорее носят характер трендов, реализация которых ассоциируется у людей со счастьем, некоей внутренней свободой. Отмечу, что многие из современных трендов несут в себе ложные убеждения. Их трудно ассоциировать, сопоставлять с православным учением. Приведу в ответе лишь несколько идей и сошлюсь на беседы, проводимые с паломниками Соловецкого монастыря, где эти вопросы разбирали подробно.

Пункт первый – созависимость. Сам по себе термин ложный. Приведу слова Эдварда де Боно (не психолог, а специалист в области латерального мышления – это нестандартный способ мышления с использованием неочевидных ходов мысли). В одной из своих книг Эдвард де Боно отмечал, что иногда для выражения мысли языковые структуры складываются определённым образом. Проблема возникает, когда сами эти способы воспринимаются, как цельная смысловая единица. Поясню эту мысль применительно к идее созависимости. Действительно, можно наблюдать, что семья страдает вместе с выпивающим человеком. У пьющего психоз и у домочадцев нечто подобное. Но помимо этого элемента «сонастройки» ситуация может включать массу аспектов. Домочадец может переживать и при этом не «сонастраиваться». Жена может любить своего пьющего мужа, и при этом неправильно ставить ей диагноз «созависима». Сейчас не разссматриваю эту проблему подробно. Действительно бывает, что один человек всецело подчинен проблеме другого, однако надо разбирать, чем это обусловлено.

Если у человека нет устойчивого мировоззрения и системы координат, ценностей и опоры на них, он неизбежно подчиняется внешнему влиянию. Причем неважно, откуда оно исходит – от пьющего родственника или людей, стоящих рядом в метро. Любая информация со вне или изнутри (например, урчащий желудок может ввергнуть в состояние шока и паники; человек может начать думать, что болен) может тотальным образом воздействовать на человека – это внушаемость. Ложность термина «созависимость» состоит в том, что проблема открытости для внушения формируется не только в русле семьи и связана не только с семейными проблемами. Это явление имеет более широкий характер и вызвано причинами фундаментальными, которые нельзя свести лишь к низкой самооценке или чему-то подобному. У человека изначально нет представлений об основополагающих аспектах его жизни: кто он, для чего он, куда он идет и так далее. Соответственно, нет понимания цели. Пытаясь преодолеть в себе слабости, пороки, страсти, он не осознает, что именно и зачем ему нужно преодолеть. Если у тебя есть сострадание к пьющему человеку, это не значит, что его (сострадание) непременно надо сломать. Человека может обогатить культурно и духовно понимание, что в некоторых случаях сострадание может быть выражено таким образом, а других – иным. Сейчас не буду останавливаться подробно, отсылаю к беседам, в которых эта тема раскрыта всесторонне. Чтобы подвести частный итог, скажу, что речь должна идти о возрастании и становлении человека.

Если вспомнить, например, книгу Ефросинии Керсновской «Сколько стоит человек», становится очевидным, что благодаря своей жизненной позиции она сумела выстоять и не сломаться под натиском тяжелейших обстоятельств, а ведь она прошла ГУЛАГ. При этом не превратилась в напористую особу, сокрушающую все на своем пути. В ее жизни были вера, любовь, трудолюбие. Это помогло сохранить независимость от внешней обстановки.

Применительно к семейным обстоятельствам термин «созависимость» является ложным еще и в том смысле, что «созависимой» можно назвать и жену, выпивающую вместе с мужем. Если она не пьет, то почему она «созависима»?

О духовном аспекте. Человек в состоянии алкогольного опьянения. Процессы в коре головного мозга тормозятся, утрачивается контроль над возникающими импульсами (например, агрессия). Человек становится открытым и для демонического воздействия. Окружающие видят, что он совершенно неузнаваем, это не он. Если близкие не имеют благодатной защиты (не молятся, не исповедаются, не причащаются), их втягивает в тот же водоворот, что и самого пьющего. Не исключено, что в данном случае мишенью для адских сил является не сам зависимый, а его близкие. Невменяемый пьяный – инструмент, чтобы выбить его родных из колеи, ввергнуть их в состояние шока, отчаяния.

Второй аспект – самооценка. В личности Ефросинии Керсновской мы видим то, что можно назвать достоинством человека. В христианском смысле достоинство – независимость от внешних и внутренних импульсов. Богослову Владимиру Лосскому принадлежит следующая мысль. На человека действуют разные факторы: историческая обстановка, окружающая среда, и климатические условия, и его собственный темперамент. Способность стать выше всего этого, избрать стратегию своего поведения исходя из Заповедей, из Истины – достоинство человека. Мы видим в таких людях некую высоту, которую трудно описать. Может быть, беда современной психологии в том и заключается, что она пытается все формулировать одинаковыми словами. В мироздании существуют явления, включающие в себя различные процессы. Эти процессы, вполне самостоятельны в жизни, просто для нас сливаются, подобно нотам в аккорде. И вот один из аккордов начинает ассоциироваться с каким-то психологическим термином. Тогда возникает ложное впечатление, что удастся добиться нужного звучания путем развития одного какого-то процесса. Например, если человек будет думать о себе хорошо, у него поднимется самооценка. Человеческое достоинство – следствие того, что человек живет по совести, основывает жизнь на Истине.

Если Вы прочитаете книгу Ефросинии Керсновской «Сколько стоит человек», то увидите, что она не опускалась до низменных поступков – лгать, красть у другого еду. Но не делала она этого по любви к людям. В концлагере работала на ферме и кормила поросят молочком, хотя могла выпивать его сама, ведь она всегда голодала. Даже на каторге она по сути своей не способна была трудиться кое-как. Сама заплатила кузнецу, например, чтобы он наточил плуг. Ее самоуважение не позволяло ей ловчить и халтурить ни при каких условиях.

Самооценка, как называют ее психологи, естественно и закономерно возрастает, когда человек возрастает и движется в истинном направлении. Психология же пытается менять отношение человека к себе и миру без изменений его сущности, без возрастания и движения. Это напоминает соблазн, который есть и в религиозной жизни. Человек движется к Богу, чем-то жертвует, борется со страстями и вдруг ощущает некую связь. В его сердце рождается радость, мир, бесстрашие. Хочется всех любить. Но может возникнуть соблазн достижения такого состояния без самого движения к Богу. И вот человек входит в состояние «прелести», измененного состояния сознания. Он пытается вызвать те состояния, которые не подкреплены самой его жизнью и создает в своем сознании мечту. В каком-то смысле человек приходит в состояние исступления, становится невменяемым. Об этом можно прочесть в сочинении свт. Игнатия Брянчанинова, помещённых в 1-м томе его «Аскетических опытов». Оно называется «Разговор старца с учеником о молитве Иисусовой». Вторая часть называется «О прелести». Хотя он пишет об ошибках, возникающих в молитвенной практике, но вторую часть «О прелести» можно применить и к ведению психологических практик. Одним из признаков пребывания в состоянии прелести, т.е. самообмана, духовных иллюзий, утраты трезвой самооценки является то, что человек приписывает, надумывает себе качества и свойства, значительно превосходящие его реальный духовный уровень. Он начинает верить и находить в себе состояния, которых на самом деле нет. Нечто подобное происходит в некоторых психологических практиках – человек убеждает себя, что обладает теми или иными достоинствами, качествами, свойствами (в действительности их не имеет).

Пункт третий. Опасным представляется некое искаженное представление психологии о человеке. Выше было отмечено, что освободиться от давления внешних сил и обстоятельств можно не борясь с ними буквально, но путем внутреннего развития появляются истинные ценности, человек начинает следовать Заповедям. Если же эта основа не появляется, то человек опирается только на психологические практики. Спросите себя – Чем я занимаюсь? Куда иду? Человек может понять, что находится в состоянии помраченности. Так вот, если у человека не выстроена эта духовная вертикаль, слова «займись собой» он поймет в сугубо приземленном, практическом смысле: займись спортом, найди какие-то увлечения. Если у женщины не выстроено определённого культурно-ценностного фундамента, возможна гиперфиксация на проблемах мужа. По мысли Марка Подвижника, когда ум человека находится в состоянии «разленения», а в сознании загорается яркий образ, то ум «захватывается» им и ни о чем другом думать не может. При достаточной полноте духовной жизни этого не происходит. Если же полноценной духовной жизни нет, гиперфиксация возникает на чем угодно (внешности, психологических практиках и пр.). Решить внутренние проблемы можно лишь развиваясь как личность, возрастая над собой прежним. Это словно маленький кораблик, на котором можно пересечь море только улучшив оснастку и установив дополнительные мачты. Необходимо всегда стремиться вверх. У Экзюпери в книге «Цитадель» есть образ кедра, вырастающего из семечка или образ человека, погруженного в сутолоку и уличную суету, но сумевшего обозреть всю панораму города, лишь вскарабкавшись на гору.

В чем же ошибка психологии? Она человека объявляет автономным, самодостаточным, и уверяет, что не нужно давать никаких советов, а следует лишь помочь услышать ответ в самом себе. Условно иногда это и работает, если иметь в виду взрослого человека, выросшего в нравственно здоровой среде. Он любил родителей, учился, чем-то увлекался, но потом жизнь его «замотала», он стал пить, употреблять наркотики, ненавидеть и так далее. Вот такому человеку кто-то может сказать: «Вспомни же, каким ты был!» Или по греческой поговорке: «Неужели ты забыл обратный путь?» Человек, который может вспомнить «путь назад», возможно, и услышит ответ в себе. Но человеку, с самого рождения росшему в неблагоприятной среде, где патология воспринимается как норма, нужны ориентиры, к которым он мог бы стремиться. Что его сердце может ответить? Здесь уместно упомянуть книгу Ишмаэля Биха «Завтра иду убивать». Автор – мальчик, участвовавший в вооружённых конфликтах в Африке. Он подростком убивал людей во время боевых действий. Позже, в мирной жизни, когда он открывал кран с водой, ему казалось, что оттуда течет кровь… Потом он начал вспоминать светлые страницы своего детства, любовь родителей, футбол с мальчишками – ему было на что опереться, освобождаясь от войны. У других мальчиков такого детства не было. От чего они могли оттолкнуться?

Исаак Сирин говорил (суть передана своими словами), что многое для своей жизни человек получает извне: солнце, воду и пр. Так же и в духовной жизни человек черпает смыслы из Божественных Писаний. Из святоотеческих поучений мы знаем о людях, достигших такого уровня, что не нуждаются в чтении книг. Они сами стали учителями. Их всему учит покаяние. Но это явно не уровень первоначальный. Человеку необходимы смыслы, черпая которые, он мог бы их перерабатывать, возрастая, поднимаясь над собой прежним. Вместо этого, в психологии ему дается совет: прими себя, полюби себя, ты уникален. И человек фиксируется со всеми своими ошибками.

Может быть, уровень напряжения, связанный с осознанием собственного несовершенства, и спадет, но человек останется одиноким. Он перестанет сознавать свои недостатки. Возникают сложности в общении с ближними – неприемлемая манера, человек может быть резок, нетерпим, конфликтен (но при этом ситуацию воспринимать, как вполне нормальную).

Принимать себя следует в том смысле, что надо понять: мы не можем измениться сразу, сразу избавиться от своих ошибок. По мысли свт. Игнатия (Брянчанинова) страсти наши формировались долгое время, поэтому мы не можем сразу от них излечиться. Здесь нужно отнестись к себе с терпением (не в плане согласия со своими недостатками – пусть мой гнев и дальше развивается), а в смысле понимания необходимости времени, чтобы избавиться от того, что мучит и разрушает.

Если есть желание, то можно прочесть часть 4.3 статьи «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты» http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2194/ В этой статье опубликованы истории девушек, переживших очень трудное детство. Они смогли выйти в конструктивное русло. Одна из девушек отмечает, как остро недоставало ей в детстве материнской любви. Повзрослев, будучи замужем и став мамой, она попыталась воплотить в жизнь психологические рекомендации «принять себя и полюбить». Со временем стала замечать, что и муж, и ребенок отдаляются от неё. Она превратилась в особу, которая не выносила ни малейшего прикосновения, погрузила себя в некую «капсулу». Однако все же сработала «тревожная кнопка», когда заметила, что ребенок стал ее избегать, и поняла – нужно что-то менять.

Четвертый пункт – «внутренний ребенок». В беседах «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты» этот момент отчасти разобран.

20o. Родители. Спорность концепции т.н. внутреннего ребенка, техники стирания в бессознательном

В каких-то ситуациях это выражение имеет смысл. Мы радуемся, наблюдая за играми детей, включаясь в них, тогда можно сказать, что в нас «проснулся внутренний ребенок». Проблема в том, что психологическая доктрина персонифицирует некие переживания, т.е. вводится в оборот сущность «внутренний ребенок». Это явление трудно измерить, оценить, проследить изменения (например, «растет» ли он?). Человек переключается с реальности на «прокачку внутреннего ребенка». Объективно оценить результаты данной деятельности нет возможности. Стремясь уйти от зависимости в социальной жизни (допустим, пьющего мужа), человек попадает в зависимость от психотерапевта. Крайне трудно определить, двигается ли человек куда-либо, реализуя эту методику. Отсутствие конкретных ответов ситуацию переводит в труднопроверяемую область. Например, человеку объясняют, что все его проблемы связаны с неправильны развитием во чреве матери и «неверным» прохождением по родовым путям. А чтобы избавиться от этих проблем нужно погрузиться в трансовое состояние (возможно, с помощью ЛСД) и заново пройти эти родовые пути. И вот взрослый человек (зачастую получивший несколько высших образований, у которого должна бы быть система критического мышления) начинает этот процесс «родов» заново. Естественно, это не поддается проверке, контролю, оценке. Даже если мы на мгновение примем все всерьёз, как проверить, хорошо или нет человек заново прошел родовые пути?

Идея «внутреннего ребенка» ложна еще и потому, что автор этой известной методики утверждает, что «внутренний ребенок» – вместилище боли. Есть еще «контролирующий ребенок» и так далее. А где же радостный ребенок? Почему во внутреннем ребенке сконцентрировалась вся боль, пережитая в детстве? Куда же делась радость детства? Возможно, что автор, женщина, пережившая в детстве насилие, воспринимает детство лишь через призму своего опыта. Здесь уместно вспомнить фразу из фильма «Наваждение» о сайентологии – погружаясь в сайентологию, человек погружается в сознание ее создателя Хаббарда. Человеку дается некая матрица разума, но разум не его собственный. Ему навязывают чужие страхи, чужие заблуждения, чужое восприятие мира.

Человек начинает работать с какими-то фикциями. По сути, это напоминает учение Фрейда о либидо. Можно здесь вспомнить слова Виктора Франкла – когда личностные процессы персонифицируются, то деперсонализируется сам пациент. Что здесь имеется в виду? Человек как целостное, цельное существо, совершив поступок, понимает и принимает на себя ответственность за последствия. Виктор Франкл вспоминал, что, беседуя с заключенными, не хотел им предлагать путь «дешевого» избавления от чувства вины. Когда персонифицируются определенные процессы (это сделал не ты, а твоё бессознательное стремление к чему-либо…) и если человек всерьёз примет подобные утверждения, то боль, напряжение, чувство вины за совершенное могут уменьшиться, даже исчезнуть. Но в таком случае как человек, личность просто исчезает, инфантилизируется.

Еще Виктор Франкл утверждал, что при деперсонализации возникает риск самоубийства. Чтобы избавить человека от чувства вины, ситуацию рассматривают с той точки зрения, что словно бы все происходит помимо его воли. Однако если все совершается помимо него, где же тогда он сам? Закономерно может развиться апатия, приводящая даже к самоубийству.

Вполне понятно Ваше желание быть счастливой, но все же призываю Вас к вдумчивым размышлениям о своей жизни.

Завершая, упомяну вкратце о сектантской деятельности. Одна девушка оказалась в секте, где применяли и глубокие медитации, и работу с подсознанием. Только выйдя из секты, она поняла, что весь акцент сводился на ощущениях (чувство полета, счастья). Сама она в то время находилась в очень ложной и неправильной ситуации – связи с женатым мужчиной. Никто в секте не помог осознать, что это трагическая ошибка, что ее печаль обусловлена именно тем, какой путь она выбирает, каким разрушающим процессам подчиняется. Вместо того чтобы исправлять и выстраивать жизнь в целом, человеку предлагают «маскировать» темные пятна, заглушать их некими переживаниями эйфории (все равно, что замазывать гнилые пятна на фасаде штукатуркой, вместо капитального ремонта, ведь со временем пятна все равно проступят). Человек постепенно осознает, что ходит по кругу, жизнь его не меняется в сути.