Ты спрашиваешь о маме, ее умении воспитать ребенка и о возможных последствиях взаимоотношений с родителями.

«Мы хоть взрослые, но остаемся детьми. В том смысле, что как ребенка воспитали, вырастили, таким он и остается, не двигается в своем развитии. Действительно, как знаем, остаются у многих какие-то обиды и мысли о маме, например, не те, что нужно. Но и это не главное. Даже и с мамой все может быть хорошо, и взаимоотношения тоже могут быть хорошие. А дело в том, что мы все люди грешные, и мама в том числе. И она, как может, так и воспитывает своего ребенка. Не исключено, что непроизвольно мама что-то может посеять или развить в своем ребенке, воспитать то, что ему будет потом мешать по жизни. И поэтому, об этом, наверное, говорится, что человек вырастает таким, каким вырастает, имея ввиду, что в этом виновата мама. Я с этим согласна. Есть же в этом зерно правды, не так ли?!»

См. также ответ «Травма. Девушке, считавшей себя травмированной. О неустройстве и его преодолении, выборе пути».

Отвечая на твой вопрос, возможно, несколько уйду в сторону. Такой уход возможен, потому что уже имеются некоторые материалы, близкие к твоему вопросу. Вдруг, ты их просмотришь, а здесь дополню их, акцентируя внимание на следующей мысли: в зависимости от того, как мы мыслим процесс воздействия на нас окружающей среды, так мы, во многом, и реагирует на травмирующие импульсы, идущие от нее. То есть, – подчиняемся им или, наоборот, воспитываем некий иммунитет по отношению к ним и к их давлению.

«Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты»
Часть 4.3. «Посттравматический рост. Примеры преодоления моделей поведения, сформированных под воздействием травматического опыта. Трудное детство и прощение родителей».
Часть 4.2. «Посттравматический рост и преодоление моделей поведения, сформированных под воздействием травматического опыта».
Ответ «Человеку, считающему (допускающему), что его травмировали родители».

***

Здесь следует быть осторожными. Чтобы не последовать масонскому принципу лжи, когда подается 98% правды, но при этом бросают частичку неправды, и этой доли неправды оказывается достаточным, чтобы перекрыть все.

В том, о чем говорите, часть правды есть – бывают разные ситуации. Но, вместе с тем, если человек о проблеме высказывается таким образом, то сразу обнаруживает в себе некую пассивность восприятия…

***

…Как раз вот в немецких концентрационных лагерях, из человека и пытались вылепить инфантильное существо, которое не отвечает за собственные поступки. Это скрупулёзно описал Бруно Беттельхейм (австрийский психотерапевт, испытавший реалии гитлеровских концлагерей и профессионально изучивший механизмы разрушения личности узников лагерей смерти).

Он описывает ситуацию, при которой, если человек совершает какой-то поступок против совести и у него возникает конфликт с самим собой, если из этого конфликта он не выходит через покаяние (здесь я мысль Бруно Беттельхейма дополняю), то он рискует выйти в ложное самооправдание: дескать, я отнял у другого хлеб, потому что ситуация такова, что здесь невозможно остаться человеком. И как только человек эту позицию принимает, его мышление начинает деформироваться, деградировать. И следует признать, что эта точка зрения – «мне так удобно» – лишает человека необходимой инициативности, для того чтобы жить.

В немецких концлагерях об этом знали и старались «лепить» из людей вот этих инфантильных существ, которых отличала неспособность к какой-то само рефлексии. Да, были условия, которые меня подталкивали так поступить, пойти против совести, но выбор был за мной. Вот истинная позиция, точка отсчета. И даже Бруно Беттельхейм описывал, что, наблюдая за ситуацией в концлагерях он понял, что типичного надзирателя концентрационного лагеря формировала и подкрепляла не среда, а череда личных выборов.

Кстати, Борис Якименко, специалист по теме о концентрационных лагерях нацистов, в своих лекциях говорит, что не сохранилось никаких данных о том, что за отказ от убийства заключенных полагалась какая-то кара. Возможно, могли исключить из партии, отправить на фронт, но вот данных о каких-то пытках, третированиях и наказаниях нет.

Конечно же, понятно, что требуется огромное мужество, чтобы пойти против системы. Но сохранились все-таки данные о том, что даже когда на суде военные психологи вследствие определенной психологической концепции все-таки пытались обелить нацистских преступников – дескать, вы – жертва режима, просто исполнители, вы ни за что не отвечали и тд, – то примечательно, что сами исполнители казни и охранники придумали себе новое обвинение, то есть новое преступление. – Они были не согласны с этой позицией.

Как раз в своей лекции про палачей Якименко приводит две точки зрения. Одна точка зрения, что это их ответственность за уничтожение! Адольф Эйхман (штурмбаннфюрер СС), который уничтожил нескольких миллионов человек в концентрационных лагерях, что он просто - «заурядный исполнитель». Но есть и другая точка зрения, представленная свидетельницей, которая собирала данные архивов палачей, интервью и другие материалы, из которых видно, что Эйхман все-таки понимал, что он делает; говорил, что «он прыгнет в могилу смеясь», что ответственность за уничтожение стольких людей делает его исключительным человеком и дает ему «необычайный источник удовлетворения».

Соответственно, если соотнести с нашей темой, я к тому, что иногда такая позиция, что ты был просто слепым орудием, жертвой обстоятельств, лишает тебя своей доли угрызения совести, потому что у тебя во всем будет виновата мама, режим, экономическая обстановка и тд. Но вместе с такой позицией человек сам себя лишает возможности что-то изменить в своей жизни!!!

***

Поэтому люди, которые не имели веры (как показано в исторических фильмах Аркадия Мамонтова, таких как «Воины духа»), по словам военного священника, в современной войне ощущали себя песчинкой в адском котле.

Кстати, были исследования, которые показали характерные свойства солдат, которые не только выжили после Вьетнама, но и сохранили психику здоровой, то есть, у них не было ПТСР (посттравматического стрессового расстройства). Результаты исследований выявили одно из их типичных качеств – субъектность, то есть, они понимали ответственность за свои поступки. Они не ощущали себя безвольными пешками ситуации.

Как показывает Джудит Герман в своей книге «Травма и исцеление», если передавать суть простыми словами, такие солдаты были на позиции: не я начал эту войну, но (!) я ответственен за то, что происходит в окопе. А это значит, быть способным проявить заботу о ближнем и быть способным поступать по совести. Вплоть до того, что, когда такие солдаты получали приказ, который не имел смысла и грозил гибелью другим, они могли даже этот приказ оспорить. Но не из неповиновения, а просто ставили вопрос о том, что приказ бессмыслен. Соответственно, они демонстрировали высокую степень включения разума в процесс и плюс они, конечно, не участвовали в зверствах. Не мучали ни живых, ни мёртвых. Понятно, они выполняли боевую задачу, но они старались это делать все-таки оставаясь людьми.

Естественно, можно сделать и обратный вывод: если человек участвует в зверствах, считается безвольной пешкой происходящего процесса, не заботится о других, то возникает риск формирования ПТСР. Здесь уже каждый выбирает сам ту позицию, на которую он встает.

Либо я жертва материнской агрессии, деструкции, либо я все-таки человек, мама которого допускала, может быть, некоторые ошибки, но я все-таки взрослее. Хотя бы, как минимум, дохожу до того уровня, чтобы эти ошибки родителей не повторить по отношению к своим детям. И все-таки моя взрослая позиция проявляется в том, что я готов простить.

И, как однажды у нас замечательно сказала одна паломница, что, если дети осуждают своих родителей, парадоксально, но затем они совершают те же самые ошибки в своей жизни, что и они.

Как она поясняет, если человек осуждает родителей, то он не совсем понимает действие механизмов, которые толкнули родителей на эти моменты. Возможно, родители действительно были подавлены горем, печалью или же экономической ситуацией и не смогли дать какого-нибудь тепла.

И, если бы человек сам эту ситуацию понял в отношении родителей, то он мог бы, во-первых, выковать какую-то контрстратегию, если так можно сказать. Если рядом с тобой человек, который чем-то подавлен, то ты какую стратегию ты можешь выбрать?! Ты просто можешь его обнять… Если твоя мама выросла, и ты вырос, ты можешь хотя бы обнять ее, пусть даже своим произволением. Как сказал святитель Иоанн Златоуст, Господь и намерение целует! Если бы сейчас мама была рядом, в этой ситуации ты не ругалась бы, а сказала бы: «Мама, прости, я не понимала, как тебе было тяжело, а я хотела это понимать только применительно к себе».

Наша паломница еще говорила и о том, что, если человек не вывел для себя понимание ситуации, значит эту же ситуацию он не видит, когда она происходит в отношении между ним и его собственными детьми. И получается, что вся эта история повторяется и история никого ничему не учит. В данном смысле потому, что никто и не учится. Если бы человек учился, история бы его учила!

Поэтому вот эти обиженные дети своих родителей, которые становятся на такую точку зрения, конечно, они в жизни начинают проигрывать и просаживаться.

***

Ты спрашиваешь, как поменять отношение мамы, которая всегда недооценивала дочь, и о том, как дочери избежать негативного восприятия такого отношения.

Общался с одним профессором по этой теме. И она мне сказала, что главная задача в подобных случаях – это перевести человека из объектного состояния в субъектное. Но этого сразу не сделаешь! Поэтому человека надо потихоньку обогащать – жизненными примерами, жизненными историями. И когда у него формируется новое содержание личности, то сквозь призму этого содержания можно посмотреть в прошлое и перестроить даже негативный опыт. Это произойдет, если вывести те умозаключения, которые на первый взгляд были для человека неочевидны, а сейчас он уже может к ним прийти.

Например, нам хотелось бы почувствовать себя за родительской спиной, быть в безопасности и так далее. Но безопасность стала рушиться, мы испытываем тревожность, у нас какой-то протест перед жизнью…

А когда мы все-таки обогащаемся каким-то пониманием, историями, опытом христиан, мы понимаем, что на данном этапе это даже подло требовать от родителей что-то для себя. Потому что сейчас (при всем нашем желании остаться маленьким ребенком за мощной родительской спиной) правда жизни требует того, чтобы это мы стали опорой для них.