Сын считает, что в его жизни нет смысла. Смысл в жизни появляется только тогда, когда он берёт в руки телефон.

На подобную тему, у меня уже был подготовлен ответ, только ситуация там была несколько жёстче. Сын не просто играл, а уже поднимал на маму руку. В обсуждаемой нами ситуации, обстоятельства хоть и тяжелы, но не столь катастрофичны.

Не совсем точно было сказано, что он отказывается принимать участие в жизни семьи. Если ему сказать напрямую что-то делать, в целом он готов взаимодействовать с телефоном, игнорируя при этом другие аспекты реальности. Вы перевели его в платную школу. Приходя из прошлой школы, он нёс с собой всё то, чем был инфицирован, то что воспринял от своих сверстников: повадки, сленговые словечки и т.д. Сейчас стоит вопрос о том, чтобы сын жил отдельно. Ваш новый муж предлагает такой вариант к рассмотрению. Родной папа ребёнка живет отдельно. Одной из причин развода стала чрезмерная увлечённость папы играми, которую подхватил сын. Развод произошёл примерно тогда, когда сын был между детским садом и школой. Соответственно, в этом возрасте он уже мог наблюдать осмысленно поведение папы.

Сам папа в жизнь ребёнка никак не входил. До развода он также практически никак не погружался в жизнь семьи. В то время, когда вы познакомились, компьютерные игры только появлялись. Не всем было понятно, что игры могут стать серьёзной проблемой.

Этот ответ будет дополнением к другому ответу про игру.

Мечты родителей и реальность

Начать могу с книги Юрия Щекочихина – это известный журналист, который очень много общался с молодежью. У него есть книга «Армия жизни» (второе название – «Алло, мы вас слышим»), где он опубликовал свои диалоги с молодыми людьми и их рассказы, которыми они делились в письменной форме. Книга есть в Интернет.

В самом её начале, в первом разделе приводятся слова одного подростка, который говорит, что он жил в обстановке так называемого “дна”.  Другими словами, он имел бесцельное существование, из которого трудно вырваться самому. Также, он говорит, что взрослые боятся последствий, с которыми их дети могут столкнуться. Именно поэтому они притормаживают их на том пути, который ведёт к деградации.

Основной посыл мысли этого подростка состоял в том, что пока этот поезд не разогнался, взрослым стоит его притормозить.

Часто взрослые действительно боятся каких-то последствий и изо всех сил тянут ребёнка, чтобы тот, например, поступил в какую-то школу, поехал учиться в Англию. В итоге человек учиться не хочет. Ребёнка заставляют, пытаются купить его время какими-то подарками (время, которое он потратил на учебу). В итоге человек, не привыкший к самостоятельным решениям, проходящий образование за родительские деньги, выбирает позицию снобизма. Кто-то может вообще стать человеком с алкоголической направленностью, т.е. мечты родителей в отношении его не реализовываются. Иногда где-то важно человеку дать вкусить последствия. Только не нужно это путать с распространённой идеей – дать ему упасть на дно, чтобы он поднялся.

Чуть позже речь будет идти о концепции созависимости.  Нужно сказать, что эта идея ложная. Приведу один пример.

В инструктаже для сотрудников спецназа даётся такой посыл: если вертолёт падает в озеро – не нужно покидать кабину, пока вертолёт идёт ко дну. Иначе, если боец покинет кабину, – его ноги замотает в хвост турбулентности, которая будет идти за падающим вниз вертолетом. Надо дать вертолету упасть на дно, а потом спокойно оттолкнуться и поплыть.

Рассмотрим другой пример. Что если человек падает в Мариинский желоб? Это 10-11 км глубины. Достаточно скоро его либо раздавит толща воды, либо съедят хищные рыбы. Он даже не успеет достичь дна.

Поэтому, для решения вопросов, родители должны выходить из бинарной системы «ВКЛ/ВЫКЛ». Может в этом и есть смысл каких-то катастрофических событий, чтобы родители активировали в себе не только человека, но и христианина.

Опыт центра св. Василия Великого. Принципы воспитания

К вопросу о последствиях. Сошлюсь на опыт центра святителя Василия Великого. О нём в дальнейшем ещё будет идти речь. Один из принципов этого центра состоит в том, что воспитанники должны понять в чём состоит суть последствий. За многочисленные серьезные правонарушения суд может им присудить нахождение в колонии, но перед этим им дается последний шанс.

В черте города есть такой центр, где к этим людям проявляют человеческое отношение, с ними занимаются, кормят нормальной едой. Если человек проходит реабилитацию, которая длится несколько месяцев в этом центре – он не попадает в колонию.

Центр православный, однако, людей не перегружают религией. В своё время, здесь пришли к выводу: если начать людям рассказывать о вере, а они этого не хотят – то общение на религиозные темы они начинают использовать в качестве рычагов. И воспринимать так: «Посидишь послушаешь о религии от воспитателя – и тебя могут отпустить на выходные». Как руководители центра это поняли, разговоры перестали вестись. При этом православная парадигма центра выражается в том, что там по-человечески относятся к воспитанникам. Запрещено насилие. Ни воспитанники друг к другу не могут применить насилия, ни воспитатели к ним. Ну, а те, кто хочет продвинуться каким-то образом по направлению к вере, – тем эта возможность предоставляется.

Расскажу историю. Одного молодого человека, попавшего в центр, не отпустили на выходные. В здании три этажа. Хоть оно и принадлежит старому фонду, но особо убиться там трудно.

Тем не менее он сказал, что если его не отпустят на выходные, он выпрыгнет из окна. На что его спросили: «Ты что псих?». Он ответил: «Да».

Тогда ему задают следующий вопрос: «Если ты псих, мы будем вызывать бригаду?». Парень решил идти ещё дальше. По выражению воспитателя, «почувствовал себя человеком, который может решать вопросы». Он дал согласие на вызов бригады. В этом центре нет такого принципа как «замазывание проблемы». Хотя в некоторых других учреждениях, действительно бывает так, что воспитателю проще сгладить накаленную обстановку. Иначе, при выявлении подобной проблемы, могут всплыть иные факты: может выясниться, например, что несовершеннолетний подросток принимает наркотики или ещё что-то такое. Тогда уполномоченный по делам несовершеннолетних сразу лишается премии. Значит, он плохо работает, раз на его участке проблемные подростки. Поэтому многие предпочитают о проблемах умалчивать. Как-нибудь довести этого человека до совершеннолетия, потом выпустить его в большой мир – и пусть он живёт как хочет. Но в центре Василия Великого предпочитают дать проблеме вскрыться, чтобы начать её как-то решать. В центре есть налаженные связи с отделами полиции, с различными медицинскими учреждениями.

Приехала бригада скорой помощи. Молодого человека вывели с территории центра на улицу. Парень поначалу обрадовался и сказал: «Спасибо ребята, что вы меня вывели. Я пошёл домой».  На что врачи ответили ему, что домой пойти он не сможет и поедет вместе с ними. Парень попытался оказать сопротивление, что только усугубило его положение. Он получил определённую дозу препаратов и выходные провёл в отделении для острых пациентов. Можно предположить, как потом ему пришла на ум мысль, что провести выходные в центре было бы куда лучше, чем в отделении для острых пациентов. После произошедшего в центр приехала его мама и стала спрашивать зачем сотрудники центра довели ситуацию до такого критического края. Она сообщила о том, что её сын всегда так говорил, но никогда не прыгал в окошко. Как оказалось, парень манипулировал мамой уже давно. Манипулировал угрозой своего собственного суицида и ему сходило это с рук. А так как всё это сходило с рук, то свою стратегию поведения он не пересматривал. А тут впервые он наткнулся на какое-то препятствие и это препятствие подействовало на него благотворно. Он начал учиться, у него появилась девушка, на которой он хотел жениться. Натолкнувшись на препятствие, он понял, что пора выбирать какую-то другую стратегию в жизни.

Крайне важно, чтобы позиция родителей в критических отношениях и ситуациях, которые разрушают семью, была максимально личной, а не схематичной.  Т.е. если надо принимать решение, например, чтобы ребёнок жил отдельно, то делать это нужно не на уровне загнанного животного, мечась в этом вопросе. Пробуйте разные варианты. Если видно, что по-другому совсем никак – тогда стоит поговорить с ребёнком, сказать внимательно, описать ему ваше представление ситуации, как вы её видите, ваши опасения. Может у него будут какие-то возражения, предложения и если в таком ключе беседа проходит, то несмотря на то, что дети пытаются всё отрицать, всё равно они видят, что к ним подходят серьёзно. Тогда у него нет обид. Он понимает, что с ним и так пытались и этак, но сейчас предлагают вот такой вариант.

Расскажу, как бывает у нас в монастыре. Например, приезжают трудники. Хотят остаться жить. Но не каждый понимает, что у нас не реабилитационный центр. Не каждый сможет остаться. Только те, кто готов жить полной жизнью. Если могут жить соответствуя монастырскому распорядку – могут подольше задержаться, но бывает какие-то нарушения происходят и мы вынуждены человека отправлять обратно. Здесь очень важно человеку объяснить, что это не является актом отвращения к нему лично. Мы отправляем его, потому, что это является актом заботы о тех людях, кто здесь находятся. Среди трудников, возможно, есть ребята, которые держатся до последнего, из последних усилий, чтобы, например, не выпить. Хотя таких людей мы стараемся не принимать, но бывают разные ситуации.

При этом человеку также предлагается какой-то вариант. Например, если он подрался с кем-то или какое-то произошло иное значимое нарушение – то благочинный, который в монастыре следит за порядком, может дать человеку испытательный срок, возможность реабилитироваться. Например, послушание – год на коровнике и т.д.  Может быть, у самого человека возникают какие-то предложения.

Приведу пример. К нам на Соловки приезжали воспитанники центра Василия Великого. У них есть такая программа экстремального похода по северу России. Ребята, у которых был опыт наркотиков, принимают в ней участие. Отмечу, что игромания где-то близка к опыту наркотиков. Потому что в обоих случаях происходит фиксация на каком-то пиковом переживании: будь то наркотическая привязанность или опыт игры. Это приводит к регрессии всех остальных сторон личности. Если сказать языком аддиктологии, то человек пытается составить свою идентичность на изменённом состоянии сознания, возникающем во время употребления психоактивных веществ или во время взаимодействия с интернетом. Как человек, он начинает угасать.

Экстремальный поход приводит к тому, что дети попадают в ситуации, где должны преодолевать какие-то трудности. Тогда у них включаются хорошие механизмы. Например, идти вперёд, что-то преодолевать самостоятельно. т.е. когда человеку хочется ныть, капризничать, никуда не идти, а он идёт. Впоследствии этот навык поможет выкарабкаться, когда его будет сносить поток эмоций.

В последний их приезд два парня демонстративно сбежали. Но т.к. на острове сбежать некуда, то скорее это был их такой “акционизм “. Этим поступком они скорее хотели показать акт неповиновения. Но естественно это ЧП, за которым следует отчисление из центра со всеми вытекающими последствиями. Если человек стоял на учёте и у него в перспективе маячила детская колония, то исключение из центра может запустить комплекс механизмов, которые к этой колонии приведут.

Но в центре такой принцип – нет механистических решений.  «Сделал – получи сразу пулю в лоб». Нет. Подход другой.

У нас проходили запланированные лекции-беседы с ребятами. После них руководитель центра попросила поучаствовать в разборе ситуации.

Парни сбежали, но через некоторое время пришли, потому что куда им деваться, с острова то не сбежишь.

Директор стала рассуждать вслух: «Может мы спешим с выводами, может они и не сбежали вовсе? Вдруг им в туалет захотелось и они побежали его искать, а потом просто не нашли дорогу обратно. Такое тоже может быть.»

 Человеку даётся шанс повернуть в каком-то смысле эту ситуацию вспять. Сейчас он говорит: «Я прошу прощения, я не разобрался в ситуации», тогда находится какой-то человеческий вариант.

Манипуляции виной родителей и т.п., и что с ними делать

Ребят попросили высказаться. Эти парни были видимо в сговоре между собой и они достаточно дерзко сказали: «Мы не согласны, что нас в этот поход взяли. Мы идти не хотим».

Директор, понимает, что если они не хотят, тогда сейчас начнет выполняться весь комплекс процедур. Ребята не могут остановить свой поход с центром ради двух человек. Поэтому их в Кеми должны отдать под опеку государства, в то учреждение, которое в Кеми будет. Если, например, не будет какой-то комнаты полиции для несовершеннолетних, значит будет отделение психиатрической больницы, в котором они будут ждать пока их не заберут родители или какие-то уполномоченные. Им объяснили, что такого не будет, что вот вы уйдёте из центра и сразу поедете домой. В определённых жёстких условиях вы будете ждать пока вас не заберут, находиться в таком статусе.

Один  парень стал манипулировать. Когда сказали, что должны приехать родители или те, кого они уполномочат, он попытался взять директора «на пушку». «Меня родители не любили – и вы туда же», – сетовал он. Начал провоцировать, выставлял себя жертвой неправильного социального устройства.

Его остановили: «Постой. Сейчас речь не идёт о том, что любили тебя или не любили. Речь идёт о другом».

Здесь очень важно не бояться пресекать такие манипулятивные моменты. Как родитель, вы тоже можете с этим столкнуться. Вас начнут обвинять в том, что игроманом он стал только потому, что с папой развелись и т.д. И где-то, конечно, нужно с пониманием отнестись, но это не делает человеку чести, если он говорит, что он просто повторяет поведение родителей.

В таком случае можно рассказать об опыте узников в концлагерях. Например, в книге Бруно Беттельгейм «Просвещенное сердце» речь шла о том, что в лагере были люди, которых называли «стариками» или «мусульманами». Термин «мусульмане» в лагере не имеет никакого отношения к исламу. Он обозначает человека, у которого угасла рефлексия. Тот, кто перестал самостоятельно принимать решения. Его сознание, сила разума оказались подавлены. Когда в человеке это подавляется, то он переключается на выполнение внешних предписаний. Как робот автоматически слепо начинает выполнять те сигналы, которые транслирует администрация концлагеря. Это считалось уже падением на самое дно. Человек без всякой рефлексии начинал выполнять модели, которые ему предписывались извне. Но если он хотел остаться человеком, то основной задачей было сохранить свободу своего выбора. И если, например, регламентом предписывается чистить зубы всем в одно время, то люди хотя бы, когда не могли выразить свою свободу ни в чём в другом, чистили зубы в другое время.

Научные данные, кстати, свидетельствуют о том, что совершенно не факт, что дети в семьях алкоголиков становятся алкоголиками. 

Преодолеть «непреодолимое». Человек сам властен над своей судьбой

В книге «Психосоциальная аддиктология» профессора Ц.П.Короленко и Н.В. Дмитриевой хоть и пишут про алкоголиков, а в данном случае мы говорим про игроманию, сходятся в одном: психологическая модель, которая бытует в популярной психологии, что дети должны повторить путь родителей, является ошибочной. Эта модель даёт своего рода «индульгенцию». В православии нет учения об индульгенциях. Оно есть в католицизме. Так называемое «автоматическое списание грехов». Конечно с человека снимают долю ответственности. Здесь нужно объяснить ребенку, что человек, который принимает такую установку за руководящую, потом теряет возможность свой собственный путь жизни найти. Как корабль назовёшь, так он и поплывет.

Есть такая книга «Лидеры племя». Я не фанат американских книжек, но эта книга хорошая. Там как раз описано 5 видов корпоративной культуры, 5 типов мышления работников. Эту книгу можно распространить и на такой более широкий контекст всей жизни в целом, а не только на контекст работы компании.

Первый уровень – это уровень враждебности. Когда человек говорит, что «Жизнь – это грязь» (в оригинале в книге написано более грубое слово). Другими словами, всё плохо: государство, родители, президент. В каком-то смысле для такого человека шагом вперёд будет переход на второй уровень, когда он говорит: «Моя жизнь – грязь. Лично моя. Возможно у других людей в этом государстве может всё и сложилось». Это уже какая-то степень осознания. Здесь нужно понять, что люди, которые придерживаются такой идеологии, часто создают клубы по интересам. В них они делятся своей печальной судьбой. У них образовываются сообщества поддержки угнетённых. Люди привыкают жаловаться на всё бодрят: на начальников, которые не дают им продвинуться по работе, на компьютер, который медленно грузиться, на принтер, который нужно ждать целую вечность, чтобы распечатать хотя бы страницу (хотя между нажатием кнопки проходит 10 секунд). Эти люди фактически чем-то напоминают заключённых концлагерей, которые теряют всякую надежду, всякую рефлексию и всякую попытку осмыслить своё положение в текущей ситуации. Когда у человека сохраняется какая-то инициативность – тогда он может в этих нечеловеческих условиях выжить, создать какой-то человеческий быт, кому-то помочь.

Согласно исследованиям, для солдат, которые воевали во Вьетнаме и вернулись без ПТСР (посттравматического стрессового расстройства), т.е. нормальными людьми, характерно было несколько признаков:

они не считали себя песчинками в журналах истории, они с ответственностью подходили к своим поступкам, создавали человеческие отношения в коллективе, заботились друг о друге, не смотря на условия войны. Они говорили так: «Если сейчас война – это не значит, что мы как уроды, должны относиться друг к другу. Не мы приняли решение о начале войны, но мы всё-таки можем создать какие-то человеческие отношения в нашем коллективе». Были и другие признаки.

Опыт людей, выживших в такой ситуации показывает, что выживают те, кто готов предложить какую-то свою собственную стратегию, свою игру. Но игру не в смысле компьютерную, где никто не делится ни с кем, и все живут как звери. В этой ситуации человек не живет на втором уровне «жизнь – грязь», а он начинает объединять вокруг себя коллектив, договаривается с людьми, создаёт какое-то сообщество единомышленников, которое объединено не только идеей того, чтобы жаловаться на жизнь, а идеей взаимопомощи. Тогда жизнь начинает меняться.

Но если человек изначально убеждён, что он сломан – то в возрасте 18 лет эта мысль даёт ему более-менее комфортное существование, потому что есть готовое объяснение почему жизнь плоха. Но ведь когда-то ему будет 30 лет и больше. Так говорит любой зависимый человек. Алкоголику стоит выпить – у него жизнь налаживается. Был даже один анекдот на эту тему: «Просыпается алкоголик. Похмелье. Думает о самоубийстве. Вышел на балкон смотрит там в бутылке осталось что-то недопитое. Глотнул, нашёл затушенный окурок, затянулся и говорит: «А что… жизнь-то налаживается!».

Но это значит, что налицо регрессия основных качеств личности. Суть аддикции выражается в том, что у человека угасает какая-то высшая мотивация, альтернативные взгляды на реальность, какие-то иные стороны личности. Т.е. человек, у которого забирают телефон родители и который на них кричит – у него уже не включаются тормоза. В каком-то смысле у него перестаёт работать инстинкт самосохранения. В ином случае он бы сопоставлял ситуацию и понимал, что если бы он не кричал – то мог хотя бы получить какие-то блага от родителей. Хоть он и эгоист, но родители могут ему что-то дать. И здесь выход заключается в выработке определённых навыков, в появлении какой-то высшей мотивации. Нужна точка сверху, где он может посмотреть на свою жизнь с иных углов, а не с позиции просто получения каких-то эмоций.

Я убеждён, что эта, так называемая военная операция, является, пусть и через боль, но таким Божиим ответом на запрос о спасении России. Потому что сейчас и экономическая ситуация, и другие стороны жизни будут видимо меняться. Будут меняться и люди, которые раньше могли занимать более-менее такую комфортную аддиктивную нишу, например, разносить какую-то еду, получать свои 400 рублей и играть дальше в компьютерные игры.

Возможно скоро такого не будет и такие люди будут вынуждены как-то шевелиться, как-то из своих инфантильных штанишек вырастать.

Осмысление. О созависимости

Если продолжить историю про тех ребят, сбежавших из похода, то их вернули в реальность. Когда они говорили, что родители их не любили, то им объяснили, что дело состоит не в этом. За вас директор центра и сотрудники несут ответственность. И если что-то случилось бы в момент, когда вы сбежали – то отвечать пришлось бы им.

Если вы такие крутые, уходите в «отрицалово» (на жаргоне это значит масть воровская, которая не признает никаких законов), то вы могли бы сделать это красиво. Написать заявление, а не подставлять педагогов, сообщить, что вы не хотите принимать участие в походе и просите вас сдать в какое-то спецучреждение до приезда родителей.

Но подставлять педагогов – это некрасиво, не почетно. Представим другую ситуацию, если бы, например, ты пошёл с девушкой на дискотеку, а она в каком-то центре, например, тоже реабилитационном и ей грозит отчисление из этого центра. Ты берёшь и совершаешь красивый поступок, говоришь: «Во всём виноват я, накажите лучше меня. Она не виновата». Её оставляют в центре, а ты получаешь какие-то прещения. Вот это «по-пацански». Соответственно речь была о том, что они хотели представить свой поступок в виде такого «пацанского» пафоса, но когда этот поступок рассмотрели, то выяснилось, что это низко и не прикольно. Я им даже прочитал слова из песни «Кино» группа Грот. Смысл такой: каждый человек делает кино своей жизни сам.

«Ты сам выбираешь погибнуть ради никчемного рамса или сорвать оваций кучу стоя после сеанса. Ты сам делаешь кино своей жизни и можешь стать факелом, за которым пойдут потерявшие надежду и обреченные. Можешь вдохнуть в них жизнь, а можешь потерять жизнь ради никчемного рамса». Так, вот я сказал, что ваш рамс никчемен. Один из двух парней в итоге на утро пошел в отказ. А когда утром запустилась процедура всех последствий, второй парень сказал: «Что вы? Какие последствия? Я никакого заявления писать не буду. Я с вами. Я хочу идти в поход. Вы меня неправильно поняли». Но это была взрослая позиция. С ними говорили, как со взрослыми, на хорошем уровне, а не просто взяли и отчислили втихую. Поэтому если у человека не получается жить с родителями, то можно объяснить ему ситуацию следующим образом: «Мы от тебя не отказываемся, но чтобы жить вместе в сообществе, мы должны все следовать определенным правилам». Если по итогу вы принимаете решение, что он живёт отдельно, то при этом вы как-то его не бросаете  окончательно. Здесь крайне важно, чтобы все решения принимались осмысленно. Я не имею в виду термин «осознанность». «Осознанность» – термин эзотерический, с невыясненным значением. Осмысленно – это значит, что каждый поворот мысли мамы основан на каком-то глубоком убеждении, которое в идеале связано с истиной. Почему опасно следовать этим концепциям, которые транслируются в группах т.н. созависимых? 

«Родственникам зависимых (справедлива ли концепция “созависимости”? 
Лекции и тексты иеромонаха Прокопия (Пащенко)»

Во-первых, как я уже говорил ранее, сама концепция спорная. Она появилась в США, в которых люди автономизированы и в которых человеческие отношения по сути редуцированы, т.е. сведены совсем к минимуму. Для них считается нормой сдать родителей в дом престарелых. Если ребёнок раз в год навестит своих родителей, то это считается что он чуть ли не добродетельный человек.

И, соответственно, в условиях крушения культуры, каких-то нравственных ценностей, у людей нет инструментов, чтобы внутрисемейный конфликт решить на каком-то ином уровне.

Грубо говоря, когда у вас нет препаратов и медицинского оборудования, вы проблему загнивания конечностей можете решить только ампутацией, т.к. у вас нет другой возможности. Это говорит о том, что инструменты, созданные для людей, живущих в определенной ментальности, не критично переносятся на нашу ментальность, которая воспитана на общинном духе. Совершенно на других посылах.

Ещё раз повторюсь, что и мама, будь она даже атеист, воспитана в стране, где явно предпочитаются христианские культурные коды. И либо она входит в программу и понимает, что не всё так просто в этой жизни. От того, что ребёнка взяли и отсекли от себя, ситуация так просто сама по себе не решится. Если мама возьмёт и закроет от ребёнка двери, не пустит его домой, где гарантия, что через три года он выйдет в ремиссию? Где гарантия, что он справится с зависимостью и через годы придёт весь такой лучезарный и скажет: «Мама, я понял всё, что ты сделала для моего блага». Такой гарантии нет и статистики такой нет. Эти программы они же носят анонимный характер. Статистика не ведётся, потому что всё анонимно. И где гарантия, что он не начнёт ненавидеть мать до конца жизни?

Правильно понимаемая родительская любовь

Следующий пункт, что забота о других, какая-то эмпатия, вложены в женское естество. Беспокоиться о ребёнке – это нормально, потому что если мать не беспокоилась бы о ребёнке, то он бы погиб ещё на уровне грудного младенца. Но проблема в том, что когда у человека есть полнота культуры, то он понимает, что любовь обладает определёнными признаками. Есть целая гамма, палитра. Как писал апостол Павел: «Любовь не завидует, не мыслит зла, не радуется неправде, а радуется истине» (1 Кор 13. 4–8)[1].

Мы понимаем, что если поступаем по любви, то мы не должны нарушать истины или, любя одного человека, мы не должны терять любви к другому. Если мама покупает ребёнку наркотики – это не является любовью. Хотя она может думать так. Или если она даёт ему разлагаться – это тоже не является любовью.

С точки зрения святых отцов, что можно прочитать в книге «Исцеление духовных болезней» профессора Жан-Клода Ларше (православный Богослов), автор говорит о том, что страсть – это извращенная добродетель. В женское естество вложено стремление заботиться о ребёнке. Если у мамы есть какая-то культурная полнота – то она своё стремление к заботе может строить в какой-то конструктивный контекст. Тогда это будет с пользой для ребёнка и для мамы. Но если у мамы нет здоровых представлений о жизни, она всю жизнь вращалась в русле: сон-еда-работа, то своё стремление к заботе она не может встроить в какой-то конструктивный контекст. Это стремление начинает выражаться в каких-то примитивных формах: накормить, напоить, уложить спать. В чём-то это неплохо, но в общении с ребёнком не замыкается всё только на такие примитивные вещи.

Получается, что если мама ещё сама по себе, например, не склонна советоваться с другими людьми, не склонна критично относится к своим мыслям, то она начинает себе придумывать, что она должна звонить каждые полчаса ребёнку. Таким образом её стремление к заботе начинает принимать уродливую форму. Это уже патология. Очень важно здесь понимать, что патология – это не сама забота о ребенке. Патологией стало неверное выражение этого чувства. Чтобы исцелить маму в данном случае, её надо приобщить к какой-то полноте, а система созависимых, которую пропагандируют сообщества зависимости, напоминает больше сектантскую, потому что там присутствует какое-то черно-белое мышление. Нет этой цветовой гаммы. И получаются страшные вещи – маме присваивается диагноз. Сама её забота о ребёнке ассоциируется с болезнью, от которой нужно лечиться и когда это навязывается маме, у неё начинается какая-то тревога. И здесь либо она понимает, что происходит что-то не то и она из этой программы выходит. Либо она остаётся в программе, но начинает ломать свой материнский инстинкт. Вместо сломанного инстинкта она вставляет на какой-то глубокий уровень своей личности вот эти программные заявления и начинает мыслить как просто адепт. Те, кто программу эту прошёл, начинают мыслить одинаково. И здесь выход что с игроманом, что с мамой, в принципе похож: не сломать в человеке какую-то черту, а обогатить человека. Потому что в игромании задействованы те механизмы, которые могли бы быть конструктивно реализованы в социальной жизни, в случае, если человека обогатить духовно.

В романе Достоевского Братья Карамазовы есть такой герой – Митя Карамазов. Описывается как он пил, дрался, куролесил. Устами одной героини автор даёт ему совет ехать в Сибирь. Там нужны люди с такой неукротимой энергией как у Мити. Там он мог бы пустить свою неуемную энергию в нормальное русло и мог бы добиться какого-то даже успеха, сделал бы много хороших дел – так называемый принцип элевации.

Так же и с мамой. Нужно скорее научить её чему-то такому, что позволяло бы ей не стать жертвой манипуляции ребёнка, когда тот будет нажимать на манипулятивные кнопки. Он может говорить: «Ты меня родила, ты меня сделала таким. Теперь я страдаю». Мама должна сказать: «Сынок, я что могла делала, но не готова помогать тебе дальше. Только в разумном каком-то ключе».

Очень важно чтобы не было черно-белого сектантского мышления. Одно дело, когда человеку просто схему дали на манипуляции отвечать отказом и он просто делает каменное лицо и уходит. Совсем другое дело, когда мы человека любим, но понимаем, что человек сейчас на самом деле болен. Тогда, в случае если нами манипулируют, мы показываем, что ситуацию распознаём, но тем не менее не отказываемся взаимодействовать на другом уровне. Как в центре Василия Великого, где ребята тоже пытаются манипулировать педагогами. Если сейчас эту ситуацию отсечь полностью, то не будет и возрождения. Нужно дать человеку понять, что общение возможно в другой плоскости и если мы в неё уходим, то только там мы начинаем полноценное общение. Мы не отказываемся от человека. Не идя на поводу у тебя, я от тебя как от сына не отказываюсь. Важно чтобы человек это слышал и понял. Тогда со временем, если окончательно человеческое ядро в нём не угасло, то он поймет, что в поступке мамы была справедливость. Также и у меня было. Мама не шла у меня на поводу, когда я пытался ей манипулировать. Может потому я и жив остался, но в тоже время она от меня не отказывалась.

Иногда нужно время

Перед некоторыми людьми, которые уходят в аддикцию, встаёт рано или поздно вопрос.

Я говорил с человеком, у которого было наследство. Ему досталась хорошая московская квартира. Он её сдавал и на эти деньги поехал на ГОА. Там медитировал, занимался духовными исканиями, потом понял, что всё это ерунда и что он никуда не двинулся. Те, кого он знал, что-то в своей жизни сделали, а он просто сидел балдел на пляже. Не у всех, но на каком-то этапе у многих это срабатывает и тогда человек начинает искать выход. Как мне говорил один батюшка о. Владимир (Кучумов), сейчас он служит в Италии: «Не надо думать, что они такие безбашенные. Хотя они внешне безбашенные, но к родителям они всё равно прислушиваются. Просто не всегда родителей воспринимают, т.к. многие из них говорят шаблонами». Дети видят, что родители говорят одно, делают другое, но в целом если какие-то советы разумные, пусть даже сейчас по началу они с презрением их отвергают, всё равно приходит время, когда все стратегии обламываются. Он что-то пытается сделать в жизни, ничего не получается, тогда он пытается сделать что-то ещё, затем пытается вспомнить, что он слышал. Не знаю, когда это происходит. Может после 25 лет, может после института. Всё равно когда-то у многих людей срабатывает инстинкт самосохранения. Тогда они нуждаются в знании – как из этой колеи, в которую они попали выйти.

Лобные доли – это то, чем мы планируем, делаем выводы. Говорят, они встают после 20–23 лет. Не зря совершеннолетие раньше считалось в 21 год. И когда у человека они встают, он как-то может осмыслить свою жизнь в целостном ключе (а не на уровне текущих эмоций: «хочу играть в телефон и гори всё прочее синим пламенем!»), тогда у человека есть возможность отложить сиюминутное желание ради какой-то цели в будущем. По достижении определенного возраста может начать формироваться более трезвый взгляд на жизнь и осмысленные выводы.

[1] Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.