Когда с наушниками история произошла, ответ примерно в этом же русле и писал, т.е. диктовал. Если вот эту штуку не остановить, она потом очень много человеку в жизни напакостит, потому что понятно, цена проблемы, она несопоставима с тем, что человек думает приобрести этой ценой. Я поэтому даже был благодарен, что меня в детстве очень жестко наказали, было больно, неприятно, но тело запомнило, что этого не надо делать. Знаешь, здесь в таких случаях, когда это конфликтная ситуация, то лучше вспоминать слова Христа насчет того, что нужно, пока на пути идешь с соперником к  князю,  помириться с ним. Хотя обычно это место объясняется в русле идеи совести. Но понятен смысл, что пока мы живем на земле, чтобы совесть нас не обличала, нужно так себя вести. Но так же актуален смысл, когда человек в какой-то конфликтной ситуации. Просто когда начинается перепалка, и в ответ на обвинение человека мы начинаем тоже какие-то претензии предъявлять, то у него включаются такие защитные механизмы, и, может быть, он уже и сам бы не хотел на полный ход включить свою машину агрессии, но уже так получается. И, конечно, очень важно иногда суметь себя поймать за руку и когда хочется тоже в ответ пойти в агрессию, все-таки начать двигаться в каком-то конструктиве. И это не слабость, это не унижение, просто тогда есть хоть какие-то шансы ход ситуации изменить. Но для этого требуется какая-то выдержка, молитва, чтобы успеть перехватить свою руку, занесенную для удара, и повернуть процесс в другую сторону. И там, где возможно, пусть даже задним числом, встретиться, позвонить, сказать, что вот сказал лишнего или сказала, да. И тогда бывает, что ситуация, которая ведет к такому нехорошему развитию, меняется и включается какая-то задняя: начальники отменяют свои прещения, люди начинают идти на встречу — повинную голову меч не сечет.

Ты, может еще, еще вот прошлый-то мой ответ про какие-то примеры ты…проговори. Эту проблему, ладно, вы сейчас как-нибудь решите, что-нибудь выкрутитесь как-нибудь. Но потом там просто приводил примеры, да, людей на деньги «ставили» серьезные, рассказывал, в общежитии парень украл что-то и впоследствии ценой вопроса может быть репутация сломанная, которую не восстановишь даже за тысячу пауербанков, тем более, сейчас везде камеры. У меня был знакомый, они такой проект запускали международный, цифровые метки. На любой предмет, не знаю, как этот идентификатор наносится, но им можно этот предмет отследить, где бы он ни был. Поэтому сейчас вообще по этой причине криминальный мир уходит, т.е. воровство уходит в интернет в виде мошенничества, ты можешь сказать: «Ладно, сейчас мы как-то выкрутимся, но на будущее, если ты себе сломаешь репутацию, то я буду бессильна что-либо изменить».

Тут второй момент, что не всегда люди учитывают, что все-таки изменился сам стиль мышления в эпоху постмодернистскую и взывать к совести и каким-то принципам не всегда удается, потому что само ментальное пространство, в котором живут сегодня подростки, оно не слишком насыщено этими категориями как смысл, совесть, достоинство и т.д. И не совсем может быть даже сформировано в их сознании представление о данных категориях. И здесь, возможно, будет уместно упомянуть один из методов терапии антисоциального расстройства личности по версии когнитивно-поведенческой психотерапии. Я не являюсь фанатом психологии, но какие-то моменты использовать можно. К тому же когнитивно-поведенческая терапия, мы сейчас не берем, конечно, отдельных авторов, отдельные авторы могут свою какую-то область вести, но в целом она основана на экспериментально подтвержденных моментах. Но вот антисоциальное расстройство личности характеризуется тем, что человек живет исключительно по соображениям только свой пользы. Т.е. ему хочется сделать вот что-то, он будет это делать, не задаваясь вопросом, как на это будут реагировать другие люди, будет ли им комфортно или нет. Ну и конечно, человек, живущий таким образом, сталкивается с определенными проблемами. Вокруг него начинаются конфликты, и он начинает даже страдать, может быть, нарушает закон. И человеку, у которого такое расстройство, очень трудно объяснить, что он ведет себя неэтично, трудно взывать к его совести, и поэтому рекомендуется расширять его представление о мире, опираясь на соображения его пользы. В частности, в книге «Когнитивная психотерапия расстройств личности» под редакцией Фримена и Бека появилось несколько примеров. Один молодой стоматолог уже был практикующим врачом, но одновременно еще учился в каком-то медицинском заведении, и в то время, в которое он должен был посещать занятия, у него были назначены клиенты. И, занимаясь ими, он пропускал занятия. И когда педагоги пытались выяснить проблематику таких пропусков, возникал конфликт. Как можно понять, инициатором был молодой человек. При этом он специфически объяснял состояние педагогов, мол, если они обижаются, то это их проблемы. И на терапии перед ним ставился вопрос, какая у него жизненная цель. Он сказал, что ему хочется, чтобы у него шло дело со стоматологией. Тогда его спросили, какое необходимо выполнить действие, чтобы это дело шло. Он отвечал, что как минимум закончить колледж. Чтобы закончить колледж, что нужно? Нужно, чтобы были нормальные отношения с педагогами. То есть, если человек неспособен уловить такие идеи как, что его поступки противоречат совести, то хотя бы суть дела объяснить ему в том ключе, что, конфликтуя с педагогами, он портит себе жизнь. Или вот другой пример, хоть это и не на тему воровства, но, я думаю, ты сумеешь спроецировать этот подход на разговор с твоим сыном. Одна женщина была лишена родительских прав. Дочку отдали в семью. После тюремного срока со  временем она вспомнила, что она все-таки мать и захотела видится с дочкой. Ей такое право предоставили. И с дочкой она встречалась на территории другой семьи. И встречи были регламентированы: когда встречаются и сколько времени проходят встречи. И на каком-то этапе мама захотела забрать дочку на ночь к себе. Приемная мать отказала. И мать девочки вспылила, у нее стали в уме какие-то там генерироваться угрозы в адрес приемной матери. Но терапия строилась не в том ключе, что типа объяснить, что это неэтично, что это против совести, а терапия строилась в таком ключе, чтобы объяснить:

— Какая ваша цель?

— Больше проводить времени со своей дочке.

— Учитывая то, что эта дочка находится в приемной семье, что нужно сделать, чтобы эта цель была реализована?

— Установить нормальные доверительные отношения с приемными родителями, с приемной матерью.

— Ваш поступок, угроза приемной матери в случае ее несогласия отдать вам дочку на ночь будут способствовать улучшению отношений?

Ответ очевиден, не будут способствовать и цель не будет достигнута.

Один, кстати, молодой человек рассказывал, что он очень благодарен своему отцу, не помню, я уже рассказывал эту историю, за то, что тот пресек вот воровство. Молодой человек рассказывал, что когда начались наркотики, он воровал что-то там да, уже, начал воровать, но в целом ощущение грани, за которую переступать было не надо, у него сохранялось, ну в каких-то чертах. И, возможно, это ощущение границ спасло его от многих очень бед. И он рассказывал, что однажды он у дедушки украл монетки. В советские годы монетки – это, кстати, была сумма. Билет в кино мог стоить несколько копеек. И рассказчик рассказывал, что даже они у кинотеатра просили у прохожих монетку, чтобы позвонить. В телефон-автомат, чтобы заработал, нужно было, не помню сколько, две копейки что ли бросить. И у трех людей ты спросил позвонить домой, предупредить маму, что ты задержишься (в советские годы дети спокойно гуляли на улицах), и у тебя был в общем билет в кино. И вот он набрал этих монеток, (на них много же можно что купить), и выходит из комнаты, где жил дедушка, и идет к себе, чтобы припрятать эти монетки, кажется, это был дошкольный возраст или младший класс, а у него эти монеты были в нагрудном кармашке, там еще было очень много значков, и, когда он шел, он старался идти тихо, чтобы монетки не бренчали. Но, видимо, совесть обличала, поэтому, когда папа его остановил, он сказал, что это значки друг об друга трутся, поэтому звенит, у него было несколько значков приколото к одежде. А папа ведь не спрашивал про звон, может папа его остановил не поэтому, что даже услышал звон монеток, может они и не звучали, просто совесть обличала и поэтому, когда папа его позвал, ему показалось, что папа хочет спросить, откуда звон. А мальчик думал, как бы монетки не звенели. Папа сказал:

— Какие значки трутся?

— Ну вот значки трутся, поэтому звенит

Папа говорит:

— Ну-ка иди сюда!

Посмотрел в кармашке, увидел там монеты. И здесь очень было важно, что папа наказывал без истерик, без криков. Он как бы дал понять твердо, что сын должен быть наказан, предложил на выбор ремни какие, и какое-то количество сын получил по рукам. Кто-то скажет, что это жестоко, но это наказание избавило сына потом от более тяжелых последствий. Потому что если бы в студенческие годы он бы попался на воровстве, его бы били уже не ремнями по рукам, а кулаками по лицу. Понятно, что не папа, да, а ребята какие-нибудь, может быть, еще бы денег повесили. И очень важно, что именно в наказании не было истерики, чтобы у ребенка отложилось не то, что меня папа не любит или не то, что папа прогневался, папа был абсолютно спокоен. У него отложилось, что меня наказали за воровство. И это, кстати, было запоминающееся, потому что этим вечером даже трудно было ложку держать в руках, но это осталось на многие годы. Потому что если бы папа кричал бы что-то такое, обличал бы, плакал, то, может быть, в памяти стерлось, что был наказан за воровство, а осталось бы в памяти, что просто папа был недоволен. Акцент сместился бы, да, что, дескать, виноват не я, а виноват папа.

По поводу факта воровства. Вот ты говоришь, что ждешь у сына пробуждения совести и удивляешься, где его совесть. Даже спрашиваешь, как вообще сыну спится. Ведь возможно, что спится нормально и ничего не екает внутри. Слава Богу, что у тебя так совесть чутка к твоим поступкам, что ты не берешь чужого, но не факт, что у всех, особенно у нынешнего поколения, совесть так же чутка. Я не к тому, что нынешнее поколение нужно как-то дискредитировать, называть его аморальным, но речь просто идет о том, что люди, уже живущие в эпоху постмодерна, в эпоху, когда понимание добра и зла становится крайне зыбким, и даже вообще такие категории как добро и зло для людей размываются. В этих условиях и голос совести затемняется. Как ты говорила, если человек к голосу совести прислушиваются, то она все более и более четко показывает человеку происходящее, а если человек начинает ее игнорировать, то голос затемняется, как светильник, т.е. фонарь, покрытый слоем земли, уже дает свет крайне тусклый, потому что он идет сквозь слоем земли, а может и совсем пропадает. Конечно, когда свет совести пропадает, не значит, что человек становится спокойным, у него возникает такая глухая тревожность, т.е. что-то такое некомфортное ему в себе ощущается, а что происходит, он не знает. Такое чувство, что погружаешься словно в болото такое черное, липкое, а как вылезти, не знаешь. Потому что если бы совесть была более или менее активна, она бы подсказала человеку, что делать. Потому что совесть, тут уже это не цитация, это уже дальше идем, т.е. подсказать человеку не только его внутреннее, его характер, не только дает оценку его поступкам, но эта совесть, которая позволяет человеку разобрать в жизни в целом, во внешней реальности. Академик Ухтомский говорил, что сложный исторический процесс может понять только тот, у кого есть интуиция совести.  Виктор Франкл говорил, что совесть – это уровень, который позволяет понять смысл уникальной ситуации. Хотя, может быть, здесь упоминали совесть не как голос божий, а как, может быть, некий уровень мозга, да. В беседах там не раз упоминалась медиальная префронтальная кора, отдел лобных долей, который ответственен за распознавание социальных ситуаций, и этот как раз орган работает, когда люди оценивают собственные поступки с позиции «хорошо» и «добро» и учатся понимать близких. Например, украл у кого-нибудь что-нибудь, а как человек без этой вещи останется, каково ему будет?