Не только вокруг болезни

Говорите, что понимаете, что на всё воля Божия, молитесь сами и у других просите молитв о себе. Даже пошли в храм работать, в церковную лавку. Вам кажется, что вы тупеете и ничего не соображаете.

Во-первых, хочу сказать, что нельзя жить только одной проблемой, даже если она очень важная. И родители не могут решать только проблемы своего ребенка, забыв обо всем остальном. Как правило, дети не слушают таких родителей, потому что родители говорят только по уже известному сценарию. Начинает играть одна и та же пластинка, и дети устают от подобного общения, говорят, что больше не могут это слушать.

Когда родители идут здоровым путем в жизни, читают что-то, развиваются, у них есть друзья, есть общение, тогда они способны поддерживать полноценные отношения с детьми. Тогда общение построено не только вокруг лечения какой-то болезни. Вот представьте, что вы больны. Ну сколько вы можете обсуждать с другими свою болезнь? Понятно, что, когда сын говорит, что у него все хорошо, это не значит, что он в это верит.

Может, он и понимает, что у него все плохо. Но ты не можешь постоянно обсуждать с другими свои болячки. Потому что, во-первых, это действует на нервы, а во-вторых, постоянно держит тебя в каком-то ущербном состоянии. Тем более, если учесть, что некоторые мамы перегибают палку. Поэтому сын всячески озлобленно пресекает вас. Понятно, что маме хочется с сыном пообщаться. Но когда общение строится только вокруг еды или болезни, то это утомляет. Мы не можем двадцать четыре часа в сутки есть или говорить о своем самочувствии. Как раз вот этот уход родителей в проблематику, в скорбь, в трагизм и приводит к тому, что жизнь окрашивается в серые тона, человек теряет что-то очень важное.

Поэтому приходит время, когда оказывается, что мать не может полноценно общаться с сыном, потому что она способна только скорбеть, только плакать, только преданно заглядывать в глаза. И сын сталкивается с тем, что кто-то постоянно подчеркивает, что он болен, что он не полноценен, ну, и самое главное, что у него самого тоже нет решения. От того, что ты лишний раз это обсудишь со своей мамой, ответов не прибавится. Ты постоянно вынуждаешь себя давать одни и те же ответы на одни и те же вопросы. Каждый раз обещаешь, что сдашь какие-то анализы, соглашаешься сходить на какие-то процедуры. И получается, как будто вся жизнь строится вокруг болезни. Это неправильно.

Некоторые авторы считают проблемным то положение дел, при котором кризисные ситуации с подачи Зигмунда Фрейда стали описываться языком болезни, а не с позиции представления, как человек мог бы выйти из кризиса. То есть, иными словами, изучается феномен болезни, но не изучается феномен здоровья. Хотя можно же сосредоточиться на том, что человеку помогает быть здоровым, а полнокровная жизнь вообще не завязана на болезни.

То есть, человеку, который живет полнокровной жизнью, не надо кому-то доказывать, что он здоров, что у него две ноги. Даже если у него нет ног или у него одна нога, он не ставит целью своей жизни доказать миру, что он здоров. Например, по причине отсутствия ног он не может играть в футбол. Но человек перенастраивается, приспосабливается и живет: у него есть любовь, у него есть друзья, он читает книги, развивается.

Общая деятельность

И вот, когда мама тоже живет полнокровной жизнью, тогда она может создать какую-то общую деятельность со своим ребенком: читать книги, что-то обсуждать, вместе куда-то ездить; а не сосредотачивать свою жизнь на болезни. Для человека, у которого есть инвалидность, тяжело, когда ему постоянно напоминают о его неполноценности, когда на него постоянно смотрят с жалостью. Он не может забыть, что он – инвалид, что ему скоро умирать, и он весь бедный и несчастный. Скорбные лица, которые он видит вокруг себя, давят на него.

Проблема в том, что, когда матерям советуют, как быть в такой ситуации, берут за основу американизированные системы индивидуализма, мол, займись собой. Но от того, что мать займётся собой, начнёт себе фигуру подтягивать в спортзале или на диету сядет, она от внутренней скорби не освободится.

Если у нее появится духовная жизнь, она и сама утешится, и самое главное, она сможет вступить в общую деятельность с ребенком. Очень важно, вместе обсуждать что-то, куда-то двигаться. И не обязательно обсуждать только проблемные ситуации. Не все люди супердуховные, кто-то спорт обсуждает, кто-то фильм, можно просто вместе куда-нибудь поехать на экскурсию, просто слушать экскурсовода и молчать, это тоже хороший вариант. Вернулись с экскурсии, немного поговорили об увиденном, обменялись хорошими впечатлениями и разошлись. Совместные поездки – это очень здорово. Когда мы вместе, мы должны создавать хорошие воспоминания, а не смотреть друг на друга с печалью, потому что один из нас скоро умрет.

Протестные настроения. Идолы

Когда сын хулит Церковь и священство, отчасти и его можно понять, потому что он видит в вас забитую, вечно плачущую женщину, и думает, что вера сделала вас такой, и не хочет сам становиться таким же.

Не сиамские близнецы

Вы рассуждаете по типу: «Будет сыну хорошо, будет и мне хорошо». Это неправильно. Многие из наших предков, когда шли в концлагеря, знали, что потеряли своих близких. Но они не теряли желания выжить, не ложились в гроб раньше времени.

Здесь необходимо понимание, что у каждого человека есть своя жизнь. Если вы так видите ситуацию, что можете быть счастливой только, когда сын здоров, получается, что ребенок стал для вас где-то идолом. Бывает, что и духовник становится идолом. Вроде бы по хорошей причине, но он затмевает Бога.

Когда другой человек становится идолом, то с его смертью теряется и смысл жизни. Отсюда и случаи самоубийств после потери близкого человека. Смерть не означает конец всего. Тот, кого ты любил, не растворился, не исчез в никуда. Это буддисты так видят ситуацию. Они верят в перерождение. Но с их точки зрения это будет совсем не тот человек, которого ты любил. Это уже будет новая комбинация неких составляющих, они не признают уникальную человеческую личность.

Если человек болен, мы понимаем, что у каждого своя жизненная дорога и свой путь к истине. Это не значит, что истин много. Мой любимый автор, верующий ученый академик Ухтомский, говорил, что истина сверхличностна. То есть, истина не зависит от наших склонностей, предпочтений, взглядов. И то, что у каждого свой путь к истине, значит, что для познания истины нужно преодолеть свои страсти. Чтобы истину познать, нужно прийти в определенное состояние, когда тебя не тревожат страсти: ярость, гнев, памятозлобие и т.п. Один преодолевает страсти в монастыре, другой через болезнь, а кто-то, например, наркоман или алкоголик, разрушаясь, пред лицом смерти приходит хоть к какому-то пониманию жизни. Если мы признаем, что смерть – это не конечная остановка, то мы не превращаем это в трагедию.

С тех пор, как сын продал квартиру и переехал к вам, вы замечаете, что он употребляет наркотики. Он на вас озлобился, когда вы вызвали бригаду, чтобы его забрали и привели в чувство. Он вас обвиняет, но не вы же употребили и отключились. Он взрослый тридцатилетний мужчина, и пока он живет у вас, он должен соблюдать определенные правила совместного жития. Не надо близко к сердцу принимать больного человека. Наркоманы, когда приходят в себя после передозировки, первым делом с кулаками кидаются на тех, кто их откачивал.

Ваше поведение раздражает его, потому что тяжело, когда вся жизнь матери сосредоточена на ребенке, он понимает неестественность ситуации, когда его печаль сразу вызывает ваши слезы. Его может угнетать еще и то, что он постоянно вынужден переживать, как его состояние отразится на вас.

Конечно, переживать друг за друга близким людям естественно, но не сутки же напролет. Любящего человека такие переживания не изматывают. Он как-то естественно, по любви делает так, чтобы никого не расстроить. А у кого любви нет, того психика страшно перегружается. Особенно, когда мама говорит, что ей тяжело видеть, когда сыну плохо. И получается, все это ложится грузом на него: он постоянно должен учитывать чувства матери. Он вынужден постоянно оправдываться, объясняться.

То, что он сейчас не улыбается – это не значит, что у него депрессия. Нет, что он не ответил на звонок – это не значит, что он умирает. То есть, он постоянно должен комментировать свое поведение. Конечно, в конце концов у него возникнет желание отстраниться от бесконечной ответственности, когда каждый его шаг вызывает кучу зачастую бессмысленных переживаний у мамы.

О теории созависимости

Я могу вам выслать материалы, которые готовил для женщин, у которых зависимые дети. Если желаете, можете их послушать, почитать, потому что у вас ситуация типичная. Я бы вас предостерег от групп созависимых, там женщина ломается, потому что ей говорят, что привязанность к ребенку – это болезнь, и надо выздоравливать. Получается, под болезнью там подразумевается материнский инстинкт. И когда женщина начинает его ломать через колено, естественно, она чувствует тревожность. Если она не выходит из этой программы, она продолжает дальше ломать свой материнский инстинкт. И в итоге женщина его доламывает, но становится уже не матерью, а похожей на остальных адептов, прошедших программу, искалеченной родительницей.

Теория созависимости возникла в Соединенных штатах, сейчас она получает распространение и в России. На Западе нормы другие: шестнадцатилетние дети съезжают из дома, родителей отдают в дома престарелых, работников увольняют с улыбкой. То есть, они живут по-другому. Эта программа подходит некоторым одиноким индивидуалистически настроенным людям, которые создали вокруг себя границы и живут в своём эгоизме.

А у нас другой менталитет, мы настроены на то, чтобы строить и сохранять связи с людьми, а безболезненно аннулировать отношения какими-то психологическими концепциями вряд ли получится. Я бы посоветовал вам начать обогащать свою личность. Тогда вы с другого конца посмотрите на ситуацию, под каким-то другим углом, без этого бесконечного трагизма.

То, что с вами происходит, бывает с людьми, которые прошли тяжелые испытания, например, войну. Конечно, там присоединяются еще какие-то серьезные гормональные нарушения. Человек находится под бомбежкой, у него постоянно адреналин выделяется. И глубокая перестройка возникает. Идея фиксированности на скорбном обстоятельстве характерна также для узников лагерей, в большинстве своем они выходили оттуда неспособными забыть опыт прошлого, они постоянно обращались к негативным воспоминаниям.

За счет того, что у вас нет никакого другого центра, вы не можете свою мысль отвлечь. Здесь успокоит только Истина. Если отвлечься на фильмы, на фигуру, на саморазвитие, как предлагают секулярные методы, то не понятно, насколько надо быть слепым и лишенным духовного измерения, чтобы с таким ажиотажем уйти в новые интересы, чтобы забыть о ребенке. И в таком случае новые интересы становятся новой формой зависимости.

Женщина, у которой не появилось какого-то здорового центра, чтобы не думать о сыне, уходит в спорт и начинает остервенело тренироваться. Спорт для нее является формой бегства от каких-то собственных тяжелых переживаний. Полноценно человека может утешить духовная жизнь, связь с Богом.

Духовное развитие

Но духовную жизнь не стоит воспринимать только как интеллектуальное начетничество. Старец Арсений Пещерник, который проходил свой подвиг на горе Афон вместе с преподобным Иосифом Исихастом, давал понять, что надо жить по совести и не конфликтовать с другими, чтобы молиться от чистого сердца.

То есть, в своей социальной жизни нужно быть сострадательным человеком. И это сострадание помогает снять фиксацию с собственных бесконечных переживаний. Это не значит забыть. Когда снимаешь фиксацию, ты помнишь о беспокоящем тебя жизненном обстоятельстве, но для тебя трагизм бытия уходит. Ты понимаешь, что блаженны умирающие в Господе. Даже, если человек близится к смерти, самое главное, чтобы он успел примириться с Богом, очистить свое сердце, прийти к внутреннему миру. А когда у человека нет духовной жизни, для него каждый день это шаг к смерти. Получается безвыходная ситуация. Вначале видишь, что сын приближается к смерти, потом видишь, что сама приближаешься к смерти. Я тоже приближаюсь к смерти. Если так мыслить, то надо в гроб заранее лечь.

Вам хочется помочь, хоть как-то развернуть сына в правильную сторону. Но, чтобы это сделать, вы должны сами измениться. А куда вы хотите его развернуть, если сами еще не здоровы? Если вы играете в волейбол на уровне двора, то как вы другого человека можете научить играть?

Думать, что причина только в вас, тоже неправильно. Это теория созависимости весь акцент сводит на матерей, что это они толкают детей к употреблению. Возможно, где-то в чём-то мы виноваты, но где-то что-то и совне человека толкало. Где-то и он сам многое решал.

Поэтому здесь ваш сын прав, и надо к нему прислушаться. Когда у вас появится какая-то картина мира, вы можете попробовать его развернуть. Здесь нет какого-то одного рецепта. Но чтобы человек вышел из зацикленности, у него должен появиться положительный перевес жизни.

Самозамыкание

Митрополит Антоний Сурожский говорил, что некоторые воспринимают православие, как средство замкнуться. Я дополню его мысль. Вот умер ребенок и жена уходит в ортодоксию: черная юбка в пол, скорбные глаза, бесконечно молится о ребенке. Конечно, нужно молиться, но у тебя есть живой муж, который ждет твоей помощи и внимания. Митрополит Антоний Сурожский говорил, что подлинная духовная жизнь приводит нас к Другому человеку, к Богу, и становится началом делания, для кого-то она может быть началом апостольского служения.

А при ложном духовном опыте, человек в православии восторгается красивыми песнопениями, полумраком храмов, а вера становится средством отгородиться от мира, замкнуться в своей скорлупе. Человек выбирает свой уголок в храме, где отдыхает от скорбных переживаний.

Может, это и неплохо в самом начале, но некоторые, бывает, застревают на этой мертвой духовности. Бог человека призывает прислушаться к ближнему, повернуться к нему, что-то для него сделать. А есть люди, которые уже настолько замкнулись в себе, что никого не хотят ни слышать, ни видеть.

Не только с ребенком, но и с другими людьми

Вы ждете от Бога чудо. Чудеса, конечно, бывают. Но, чтобы вам наладить с сыном общение, вы должны и со всеми остальными людьми ладить. Если вы ведете себя как дикарка, сторонитесь людей, то как вы с сыном сможете наладить отношения? Только, когда у вас появится любовь к людям в целом, вокруг вас как-то станет тепло, то, благодаря этому потеплению, и сыну может стать тепло рядом с вами. А если вы шарахаетесь от людей, от всех прячетесь, то потихоньку перестаете чувствовать ситуацию, чувствовать грани между должными и недолжными словами.

Говорите, что вам легче без людей. Вы наверняка слышали про отшельников. Так вот. Если по любви к Богу человек уходит в отшельничество, это нормально. Но, если человек избегает общения по нелюбви к людям, это совсем другое. Хотя внешне эти случаи могут быть похожи. Но у отшельника горит дух любовью к Богу и людям. А человека, который одинок из-за ненависти к людям, не перестают терзать тревога и злость.

Бывает, человек хочет зафиксироваться в собственной какой-то повестке так, чтобы его никто не отвлекал. И он для себя санкцию находит в религии, хотя религия человеку дана не для того, чтобы он замыкался, а для того, чтобы человек стал сильнее, научился видеть, что есть вечность. Что смерть не является тем, что ограничивает человека, что пресекает нашу любовь к умершему.

Вот, вы мысленно всех осуждаете, потом каетесь. Ну как вам с сыном настраивать отношения, если вы всех презираете? Когда появится какая-то брешь в вашей темнице эгоизма, когда начнете как-то сопереживать людям, вот тогда-то и с сыном потеплеют отношения.

Чтение

Говорите, что упиваетесь своими страданиями, хоть и понимаете, что так нельзя. Это – уныние, оно дает ядовитое наслаждение своими терзаниями. Вам поможет вдумчивое чтение, чтобы мозги скрипели, и все шестеренки в другую сторону поворачивались.

Когда читаешь внимательно, а не пробегаешь глазами по книге, то хотя бы на это время не в своей повестке крутишься, а пытаешься понять, что хотел сказать автор, или погружаешься в слова молитвы, если, например, читаешь Псалтирь. То есть, переключаешь свои мысли на что-то новое. Бывает, человек перестает читать или не особо глубоко погружается в книгу, и получается, у него нет механизмов, которые могли бы его из состояния уныния вырвать.

Гордость и любовь

Также поможет деятельное сострадание к людям, когда вы входите в жизнь другого человека, а не только своим ребенком занимаетесь. Любовь – это способность посмотреть в сторону другого. Протестанты этого понять не могут, они говорят, что нужно больше о себе думать. Но, на самом деле, состояние уныния именно с этим и связано: человек думает только о себе. Это – самая тяжелая, как мне кажется, форма эгоизма. Вот мамочка придумала, что она должна скорбеть о сыне, страдать, что она должна определенным образом себя вести. Казалось бы, она все делает для своего ребенка. Но попробуй отговорить ее! Это невозможно. Ее эгоизм выражается не в мании величия, а в том, что она фиксирована на своих мыслях.

См. главы «Эгоизм», «Психиатрия», «Любовь» из части 2-ой текста «Доминанта жизни и самоубийство».

Другому человеку что-то скажешь, он к тебе прислушается. А вот такой, который зациклен на чём-то своём, проявляет внешнее смирение, говорит о своем ничтожестве, но на самом деле очень горд. Потому что он вбил себе в голову какие-то определенные идеи, и ты его уже никак переубедить не можешь, он тебя даже не слышит. Он целиком и полностью в своих грезах.

Священник Александр Ельчанинов в своей статье «Демонская твердыня (о гордости)» пишет о том, что у гордости есть разные траектории развития. Бывает, что и в переживании горя человек «поглощается» своим горем настолько, что «окружающий мир тускнеет и меркнет в его глазах; он ни о чем не может ни думать, ни говорить, кроме как о своем горе; он живет им, он держится за него, в конце концов, как за единственное, что у него осталось, как за единственный смысл своей жизни. Ведь есть же люди, “которые в самом чувстве собственного унижения посягнули отыскать наслаждение” (Достоевский “Записки из подполья”)». Священник Александр Ельчанинов писал, что главное свойство гордости – это то, что окружающий мир меркнет для тебя, ты без остатка фиксируешься только на своих домыслах.

Женщина питается моделью, которую сама формирует. Она в этой модели движется. Ну и в каком-то смысле ей в этой модели привычно жить. Из этого состояния как раз и выводит забота о ком-то, подлинное сострадание к другому человеку. Думать надо не о себе, как учат западные концепции, потому что там и так излишняя зацикленность на себе, хотя внешне кажется, что женщина забыла себя.

Например, едет человек с группой в паломническую поездку. И вот встал он пораньше, бодрый, и начинает суетиться, готовить завтрак. Думается, что кроме него это сделать некому, без него все пропадут! Ему говорят: «Слушай, что ты суетишься с утра пораньше? Полежи еще часок, давай вместе со всеми встанешь, и тогда решим, что делать дальше». Казалось бы, человек решил совершить самоотверженный поступок, но это была придуманная жертва. Если бы он, чтобы не беспокоить людей, просто полежал бы, пока остальные не проснутся, – это было бы самоотвержением. Исцеление начинается с таких поступков. Да, безусловно приготовить всем завтрак – благое дело, если при том она не шуршит пакетами и не будит всех остальных.

Вы рассказываете, что сын ничего не понимает, что вы хотите ему помочь, а он этого не видит, не чувствует. Это ваша точка зрения. Может, вам надо спросить, как он себя чувствует, нужна ли ему помощь? Любовь выводит нас за пределы нашей замкнутой модели.

Мне кажется, в протестантском мире духовная сфера подверглась регрессии, учения о страстях у них нет, поэтому они не могут понять разницу. Они смотрят только на внешние проявления. Но гордость может проявляться, в том числе, и в заботе о других (в придуманной заботе). Или, например, когда у человека какая-то тоска, и он от этой тоски пытается убежать через занятость: постоянно для кого-то что-то делает.

И за такой формой деятельности может скрываться бегство от собственных неприятных мыслей (о чем писал схиархимандрит Гавриил (Бунге) в своей книжечке «Уныние. Тоска. Депрессия»). То есть действия человека носят окраску христианской любви, но не являются таковой, потому что человек использует эти действия для бегства от собственных неприятных мыслей. Хотя, конечно, нельзя сказать, что любая социальная деятельность является формой бегства.

И когда ты говоришь, что нужно жить по любви, тебе отвечают, что у этого человека любви хватает. Так это же не любовь. А бывает, мама просто боится остаться одна, поэтому цепляется за отношения с сыном. Подлинная любовь заключается в том, что тебе ценен выбор другого человека, его путь, независимо от того с тобой или без тебя он его пройдет. Конечно, здесь не имеется в виду то, что отношения с сыном всегда являются бегством. Здесь имеются в виду случаи, когда искусственно нагнетается драматизм в отношениях, придумываются поводу увидеться, «иначе я умру от того, что плохо будет с сердцем». И сына убеждают в том, что придуманные поводы – объективны.

Один монах рассказывал, что, когда пришел к вере, на приходе его очень ценили, как взрослого, адекватного и толкового мужчину (такие на приходе большая редкость). Когда он смертельно заболел, духовник его постриг в монахи и посоветовал для дальнейшей жизни найти подходящий монастырь. Духовнику было тяжело отпускать этого человека, но монаху лучше жить в монастыре, хотя, конечно, он мог бы остаться и на приходе. Этот монах говорит, что отсюда он понял, что у него очень хороший духовник. Любовь иногда выражается и в том, что ты готов попрощаться с человеком, если ему будет лучше без тебя.

Я в беседах уже говорил, что можно сказать, что духовность формирует вторую сигнальную систему по академику И.П. Павлову. И когда она созреет, наше мировоззрение станет барьером, который трансформирует разрушительный импульс, поступающий из окружающей среды.

«Интеллектуальная деятельность как стратегия выживания в условиях тотального давления»;
«Посттравматический рост и опыт христиан, переживших гонения. Между памятью и забвением».

Вы оказываетесь в скорбных обстоятельствах, но они учат вас терпению. Терпение же соединяет вас с Богом, потому что в скорбных обстоятельствах вы уже молитесь. Получается, в каком-то смысле вы преображаете травматический импульс среды. В житиях встречаются такие случаи, когда мучеников сажают в темницу и не дают им есть. А мученики радуются, что будут поститься. Но, когда у человека вот этой системы внутри нет, тогда он закручивает себя вокруг любого скорбного обстоятельства, поэтому оно его ломает.

Связь со Христом

Легко сказать, что надо отвлечься, увидеть мир новыми глазами. На самом деле вы должны воспринимать ситуацию, как путь к преображению. Беда в том, что, когда нет представлений о духовной жизни, человек пытается отвлечься светскими методами: сериалов смотреть побольше, спортом позаниматься. И в итоге женщина, которая таким образом попыталась убежать от своих мыслей, теперь с фанатизмом уходит в сериал, начинает переживать уже по поводу вымышленного персонажа.

У вас должна появиться связь со Христом. Она должна стать центром вашей жизни. Господь говорит: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин 14). Деятельность, которая устраивается вокруг связи со Христом, вырывает человека из ямы, в которой он оказался. А чтобы связь со Христом сохранить, необходимы какие-то поступки, а не грезы.

Одним словом, у человека должен появиться центр жизни, связь со Христом. И это должно быть не грёзой, которая позволяет забыть о сыне, а действительно настоящая любовь.

«О вере», часть 4.2 «Преодоление внутреннего раскола через связь со Христом».