Этот ответ был дан женщине, дочь которой курила ПАВ. Дочь – взрослая, работает на престижной работе. Мама говорит только о ней, причем, несколько, циклично. Дашь два часа – будет говорить два часа, дашь – больше, возможно, будет говорить больше. Причем, на созидательные выводы выруливания с этой наезженной трассы не особо наблюдается.

Началом данного ответа можно считать размышления, содержащиеся в ответе «Созависимость. Проблема созависимости: Некоторые спорные положения концепции. Часть 3». Там же содержатся некоторые размышления на тему возможных причин зависимости дочери.

Если в таких случаях в плюс ко всем употребляющий человек говорит, что он таким образом разгружает психику, перегруженную работой, то выход, как видится, есть. О том, как разгрузить в хорошем смысле этого слова психику при вовлечении в рабочей процесс (скорее, даже о том, как реализовать свою деятельность так, чтобы не завалиться на полосу коллапса), рассказывается в двухтомнике автора «Работа и духовная жизнь».

Как развивалась динамика общения?

В первые встречи женщина подробно рассказывала о своей жизни, тревогах, связанных с дочерью, и сильном желании помочь ей и «спасти». Как уже упоминалось ранее, из-за того, что её мышление стало односторонним, сосредоточенным исключительно на проблеме дочери и при этом ослабло внимание к другим аспектам жизни, ей были предложены три возможных направления:

1. участие в семейных клубах трезвости (встречи проходят раз в две недели),

2. деятельное милосердие и внимание к окружающим (например, волонтёрство),

3. и работа над восстановлением духовной жизни.

Однако в семейный клуб трезвости она так ни разу и не пришла. Писала ведущей клуба, объясняя, почему не может присутствовать, но реальных усилий для участия не предприняла. При этом нельзя сказать, что она была в стеснённых обстоятельствах – у неё имелись финансовые ресурсы, и на тот момент она не работала. Раз в неделю она вполне могла выделить время на одно посещение. Но каждый раз появлялись отговорки: то ожидался приход мастера, обслуживающего квартиру, то возникали другие мелкие дела. Хотя неоднократно объяснялось ей, что при оплачиваемой работе можно договориться с человеком о более удобном времени, тем более если это мешает важной для неё духовной и социальной практике, но к совету она не прислушалась.

Также не наблюдалось и продвижения в вопросах духовной жизни. Она говорила, что не может не курить после 24 часов перед Причастием. Ей предложили найти неподалёку храм, где проводится ранняя литургия – например, в 7 утра. Конечно, эта рекомендация не оправдывает курение, и не стоит воспринимать её как поощрение зависимости.

Но, если человек утверждает, что он не может, скажет, не есть утром, ему можно предложить практическое решение: взять с собой завтрак, булочку или что-то лёгкое, и поесть сразу после причастия. Ведь литургия заканчивается около 9 утра – значит, после 9 уже можно спокойно позавтракать. Важно не придумывать себе непреодолимых преград, а искать реальные пути участия в духовной жизни.

В качестве одного из путей ей было предложено заняться волонтёрской деятельностью. Однако она сразу заметила, что, возможно, не сможет этим заниматься, потому что должна ухаживать за своей матерью и регулярно её навещать. В ответ ей предложили альтернативный вариант – поддерживать контакт с одной женщиной из церковной общины. Это человек с многолетним опытом участия в деятельности Сестер Милосердия, организатор службы помощи пациентам в паллиативном отделении, а также раненым солдатам, глубоко преданный делу помощи страдающим. Это знакомство мог бы стать очень обогащающим, а также помогло бы с поиском сиделки для матери.

Тем самым у женщины появилась бы возможность проявить свои организаторские способности и хоть немного разгрузить своё время. Если ей приходится проводить с матерью 2–4 часа в день, то хотя бы 4 часа в неделю можно было бы выделить на волонтёрство, найдя временную замену.

Выполнение хотя бы этих трёх задач — участие в клубе трезвости, духовная жизнь, волонтёрство – позволили бы женщине постепенно развиваться, знакомиться с новыми людьми, учиться взаимодействовать, решать практические вопросы. Однако вместо шагов вперёд, ей порой оказывалось интереснее снова и снова рассказывать о своих проблемах.

Однажды она вновь попросила о встрече, и когда её спросили, о чём именно она хочет поговорить, выяснилось: снова – о трудных отношениях с дочерью. Она вновь искала совета: как «спасти» дочь, где найти нужного специалиста. Хотя если бы она начала хотя бы посещать семейные клубы трезвости, у неё уже был бы какой-то личный опыт – например, понимание, чем и как она может действительно помочь. Она могла бы узнать контакты специалистов, обзавестись первичной базой знаний и практик, которые потом могла бы предложить и своей дочери.

Когда её вновь спросили, почему она не продвинулась ни по одному из предложенных направлений, она ответила просто: «Я не могу». Тогда возник закономерный вопрос: если не может она, не может дочь, никто «не может» – кто тогда должен действовать? При этом сама дочь, несмотря на сложности, работает, справляется с массой трудностей, испытывает стресс. У неё, конечно, тоже есть свои «отговорки» — усталость, нехватка времени, эмоциональное выгорание. И она говорит, что в связи с этими причинами она и курит ПАВ.

Естественно, если ей предложить выход из ситуации, она может честно сказать, что не готова сейчас им воспользоваться, потому что загружена текущими проектами, и пока единственным способом разрядки после рабочего дня для неё остаются привычные вещества.

Если мама не может раз в неделю найти время на дело, которое ей поможет развиваться, то что она тогда хочет от дочери? Ведь дочь тоже скажет, что «не может».

В начале общения с человеком, конечно, важно проявить внимание к нему внимание, дать ему возможность высказаться. Иногда на это уходит час или даже полтора – столько времени иногда уходит на то, чтобы по-настоящему понять суть проблемы. После этого можно дать рекомендации, поддержать, направить. Но если человек приходит вновь и вновь только для того, чтобы повторять одно и то же, не предпринимая шагов к изменению своей ситуации, – то подход должен меняться.

Монаху Иоанну (Адливанкину), руководителю Душепопечительского православного Центра святого праведного Иоанна Кронштадского, был задан вопрос: как выстраивать отношения с теми, кто, несмотря на предложенную помощь, её не принимает и из раза в раз рассказывает одну и ту же историю? Он принял в центре примерно 15 тысяч человек, имеет опыт взаимодействия с людьми.

Он считает, что в таких случаях не стоит позволять человеку снова занимать полтора часа времени. Достаточно 10–15 минут, чтобы тот мог кратко изложить суть, после чего важно с любовью, но твёрдо остановить поток повторений и перейти к конкретным советам. Такая остановка не должна восприниматься как отсутствие любви или сострадания – напротив, она исходит из опыта и желания помочь. Ведь были ситуации, когда человеку действительно давали возможность говорить столько, сколько он хотел. Его не перебивали, не торопили – и всё равно это не приводило к изменениям. Опыт показал: если человек не готов сам действовать, а лишь обвиняет других, рассказывая, кто рядом с ним живёт «неправильно», – но при этом сам не делает шагов к переменам, – это становится замкнутым кругом.

Так произошло и в данном случае. Разговор был прерван, и женщину спросили: какие конкретные вопросы у неё сейчас есть? Выяснилось, что чётких вопросов нет, а есть лишь желание поделиться тем, что дочь ее продолжает курить ПАВ, а мама хочет ее спасти. Тогда ей напомнили о трёх ключевых задачах.

Если действительно случаются форс-мажоры в отношении посещения семейного клуба трезвости – например, нужно решать бытовые дела или стоять в очереди по делам, — допустимо один раз в месяц пропустить встречу. Но полное отсутствие участия – это уже тот выбор, который человек делает сам. Истинная помощь возможна лишь тогда, когда человек готов хотя бы минимально двигаться навстречу переменам.

Что касается причащения, ей было сказано: возможно, это прозвучит строго, но раз в две недели можно потерпеть и не купить после 24 часов. Когда женщина сказала, что не может и этого, обсуждение было прервано с трансляцией мысли, что он может кусать палку, но раз в две недели она должна причащаться (материалы о преодоления курения приводятся в первой части ответа).

Без внутреннего движения вперёд невозможно изменить ситуацию. Пока она будет повторять: «я не могу», и дочь будет говорить то же самое – изменений не произойдёт.

Женщина упомянула, что пыталась начать волонтёрскую деятельность, но сослалась на разговор со священником, который сказал: «Зачем тебе волонтёрство, если у тебя есть мама? Помогай ей». Тогда ей был дан такой ответ: если она выбрала этого священника как духовного наставника – это замечательно, тогда можно продолжать советоваться с ним, и пусть он углубляется в ее жизненные обстоятельства и даёт рекомендации.

О том, что человек действительно может приблизиться к пользе, если принимает участие в волонтерских проектах, рассказывается в цикле «Врачи, медицинские работники, люди социальных профессий» в беседе 4 (но стоит учесть, что данная беседа встроена в ту картину, которая включает в себя иные аспекты явления).
3. «Социальный контакт, пациенты, зависимые и родственники – ошибки, ограничения. Не утонуть в горе другого».
4. «Волонтёрство и семья. Социальный контакт как основа излечения и преодоления односторонней активности».

Здесь можно привести аналогию. Представьте: вы работаете секретарём, и начальник просит купить гамбургер. По пути кто-то в магазине говорит вам, что гамбургеры вредны, и вы возвращаетесь ни с чем, ссылаясь на услышанное. Какова будет реакция начальника? «Я дал задание, почему я должен слушать, что вам кто-то сказал в магазине?» В этой ситуации возможен и более деликатный подход: принести гамбургер, положить его на стол и, проявляя уважение, сказать: «Знаете, я слышала мнение, что они могут быть не очень полезны», — тем самым показав, что вы и задание выполнили, и проявили заботу.

Если человек хочет помочь, он находит способ, а не оправдание. Конечно, бывают ситуации, где требуется больше мягкости: кто-то раним, неуверен в себе, с ним надо говорить и во второй, и в третий раз. Но в данном конкретном случае речь шла о женщине, выросшей в условиях достатка и определённого жизненного успеха. Она привыкла, что всё делается так, как она считает нужным. Но сейчас что-то пошло не так – в жизни, в отношениях с дочерью – и возникло желание всё это исправить (но, как можно предположить, возникло желание исправить все на своих основаниях, без учета специфики ситуации и особенностей личности другого). Однако желания без действий недостаточно. Может быть, раньше вопросы решались легко: сломался кран – вызвали мастера, починили. Но семейные проблемы – это не кран. Они требуют личного вклада, изменений, развития. И даже если неясно, с чего начать и куда двигаться – всё равно нужно двигаться. Без первого шага не будет и второго.

Женщине были предложены три простых задачи. Выполняя их, она бы постепенно: познакомилась с новыми людьми, развила навык социального взаимодействия, дала бы дочери пример, что мама тоже развивается. Это создало бы почву для новых тем, диалога, а у дочери появился бы интерес, доверие, открытость. И пока этот путь не начат, попытки вывести дочь на разговор повторяются по кругу. Она слышит те же аргументы, которые слышала уже десятки раз – и никакого подлинного разговора не получается.

Со временем прорыв все же произошел. Через какое-то время написала ведущая «Семейного клуба трезвости», которая занятия проводит, в том числе, на базе киноклуба (вместе смотрится фильм, обсуждается). «Вчера на Киноклуб N. наконец-то пришла первый раз. Я правда писала, напоминала и звала перед этим. Ей понравилось очень. И, молодец, была активная, участвовала в обсуждениях. Сказала, что отец N. ее отругал и вот теперь она ходить будет. Так что на пользу ваша жёсткость пошла ей. Иногда и надо методы поменять» (еще раз стоит отметить, что твердая позиция была реализована тогда, когда раз за разом мягкая ни к чему не приводила).