Агальцова В. А., Фурсова Л. М. Ботанический сад «Хутор Горка» монастырская усадьба на Соловках

В числе наиболее посещаемых туристических объектов Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея заповедника (СГИАПМЗ) особое место занимает Ботанический сад «Хутор Горка». Здесь пусть частично, но сохранились исторические памятники прошлого, демонстрирующие успешное использование достоинств ландшафта и, вместе с тем, возможен показ достижений по выращиванию широкого ассортимента растений на архипелаге. Особенности пространственной организации этого объекта, его планировочная целостность, демонстрирующая органическую слитность духовной жизни и утилитарной деятельности прошлого в единстве с природой, позволяют отнести монастырскую усадьбу к уникальным памятникам садово-паркового искусства.

История развития

Ботанический сад «Хутор Горка» расположен в районе бывшей Макарьевской пустыни примерно в 4 км от Соловецкого монастыря. Его площадь в современных границах составляет 12 га. История Хутора тесно связана с его освоением различными пользователями, которые, сменяя друг друга, оставляли здесь свой след. Сегодня территория представляет собой комплексное образование, включающее сохранившиеся и руинированные сооружения, фрагменты планировки, элементы насаждений разного времени и экспозицию растений современного Ботанического сада.

Дошедшие до нас сведения скудны и противоречивы. Отсутствие или недоступность исторических планов и конкретных архивных документов, указывающих на местоположение большинства объектов, восполняется материалами археологических исследований, иконографическим материалом и натурными изысканиями, в которых важную роль играют данные возрастной динамики насаждений и изменения пространственной структуры объекта, а также детальная геодезическая съемка. Большая часть этих данных была получена в результате работы экспедиции ООО «Русский сад» в период полевых изысканий 2000 и 2001 годов.

В истории Хутора Горка можно выделить следующие периоды формирования: «Монастырский» – 1822–1920 гг.; «Лагерный» – 1920–1939 гг.; «Школьный» – 1939–1974 гг. (название условно, т.к. в это время часто сменялись владельцы, не внося существенных изменений в содержание и развитие территории); «Музейный» – 1974 по настоящее время. Некоторые детали истории развития объекта носят гипотетический характер и при строительстве потребуют авторской корректировки.

Монастырский период 1822–1920 гг.

Поскольку именно в этот период территория сложилась как монастырская усадьба, ему уделяется главное внимание в представленном тексте. Этот наиболее продолжительный промежуток времени можно охарактеризовать как последовательное освоение ландшафта для духовного подвижничества и хозяйственной деятельности.

Территория будущего хутора представляла собой лесистые холмы разной высоты, расположенные между озерами Нижний Перт и Кухонное, со склонами разных экспозиций и болотистыми распадками. При ее освоении главное внимание было уделено склону, вытянутому с северо-запада на юго-восток и направленного к озеру Нижний Перт. (Название озера «Перт» переводится с угро-финского как «изба») [1] Со временем склон был расчищен и в течение всего монастырского периода представлял собой обширное открытое луговое пространство, составившее планировочное ядро территории. Для удобства дальнейшего изложения этот склон условно назван Главным, или Большим лугом.

Началом освоения территории принято считать 1822 год, когда при настоятеле монастыря Архимандрите Макарии были построены две кельи и часовня. «Часовня… построена в 1822 году за озером Перто, при ней находятся две отдельно стоящие пустынные кельи, одна для настоятеля, временно сюда уединяющегося, другая для монашествующей братии, безмолвно иногда здесь проживающей» [2, 3]. По изысканиям археолога Ю.Б Бирюкова, часовня находилась на месте нынешней часовни св. Александра Невского, возведенной в 1854 году [4]. Что касается двух упоминаемых келий, то одна из них, точнее следы ее, были обнаружены Ю.Б. Бирюковым в северо-восточной части территории, в небольшой лощине за Александровской горой. Она находилась под склоном холма, в котором была устроена валунная лестница, ведущая от кельи вверх. Здесь же на верхней площадке сохранилась лиственница сибирская в возрасте 125 лет – дерево явно посаженное, т.к. в естественной флоре Соловецких островов не встречается. К келье подводила дорога, отходящая от главной входной дороги, и шла она вдоль озера Нижний Перт в 40 м от берега и далее поворачивала на северо-запад к келье. Дорога сохранилась, хотя и заросла черникой, злаками и разнотравьем. От кельи она поворачивает на запад, проходя в болотистом распадке у подножья северного склона Александровской горы и полого поднимаясь по восточному склону другого холма. При этом она резко обрывается на опушке леса и далее не прослеживается. Ширина полотна дороги от 1,7 до 2,5 м, местами сохранилось укрепление мелким валуном или ее валунное обрамление на наиболее болотистых участках трассы.

Местоположение второй кельи неизвестно, Скорее всего, это была келья Архимандрита Макария. О ее местоположении нами выдвигаются две версии. Первая: возможно, она размещалась у южной подошвы склона Александровской горы, т.е. в восточной части воскобелильного завода, возникшего позднее 1822 года. Вторая: первоначальное место пустыни Макария было на месте построенной позднее Дачи Архимандрита, т.к. это самое красивое место на всей территории. Планировочно эта точка связана со всеми дорогами и занимает господствующее место в высотном отношении. Отсюда открывался вид на архитектурный комплекс монастыря. Для подтверждения гипотезы следует при производстве реставрационных работ здания Дачи провести археологические исследования фундаментов строения.

Рассматривая обе версии, мы более склоняемся к первой. В ее пользу говорит соответствие описанию местоположения пустыни, приведенному в Соловецком патерике, согласно которому келья находилась в четырех верстах от монастыря, между горами в глубокой лощине [5]. Возможно именно эта макарьевская келья изображена на литографии Черепанова 1884 года, когда уже существовал воскобелильный завод. На рисунке показан участок у подножья Александровской горы, увенчанной Александровской часовней. Участок разделен на две части, в левой располагалось заводское сооружение со столами для беления воска (эта часть более поздняя по отношению к рассматриваемому нами времени, будет описана ниже), в правой же части изображен традиционный для севера крестьянский дом-двор, под кровлей которого находились жилые помещения и сарай для скота (здесь возможно была конюшня). Отсюда же на гору к часовне был устроен подъем в виде каменной лестницы. За домом угадывается довольно обширная приусадебная территория.

Это сооружение предположительно и является пустынькой (второй пустынной кельей), возведенной Архимандритом Макарием. В пользу этого предположения говорит местонахождение дома вблизи часовни (тогда еще Макарьевской), его связь с часовней каменной лестницей, а также подтверждение описания, согласно которому кельи находились по обе стороны от часовни. К тому же место это благоприятно по доступности, микроклиматическим условиям и более соответствует статусу владельца – Архимандрита Макария. Приведенная Ю. Б. Бирюковым конструктивная идентичность дома и Макарьевской часовни подтверждает верность этой гипотезы. Таким образом, очень похоже, что дом-двор на литографии Черепанова и есть документально известная Макарьевская пустынь.

Местоположение здания подтверждено раскопками, но материалов, прямо указывающих на нахождение здесь именно пустыни не обнаружено. И все же, приняв эту версию за основу, можно представить, как здесь возникли первые планировочные узлы – часовня на горе и пустынные кельи по обеим сторонам ее подножья. В дальнейшем место Макарьевской пустыни, благодаря удобству связей и выгодным условиям микроклимата всегда оставалось в поле монастырской деятельности, развиваясь в самостоятельный и довольно сложный комплекс. Если учесть, что здесь «близ кельи» монахом Никодимом был выкопан колодец и устроен огород [5], то по справедливому замечанию Ю.Б. Бирюкова его можно считать началом будущего ботанического сада.

Следующим важным этапом в развитии территории Макарьевской пустыни следует считать 1854 год, отмеченный новым строительством при настоятеле Архимандрите Александре, связанным с успешным отражением нападения английской эскадры на Соловецкий монастырь. В это время на месте первой (Макарьевской) часовни, на плоском плато вершины горы была поставлена часовня во имя св. Александра Невского, покровителя Архимандрита, а гору стали называть Александровской. (Часовня Александра Невского (1854 г.) обстроена вокруг более раннего сооружения – Часовни Макария (1822 г.). Рядом с часовней до наших дней сохранился мемориальный камень, на котором выбита дата отражения нападения англичан – «Александрова гора 1854 АЛ.». От часовни вниз по южному склону к главной въездной дороге была устроена уже упомянутая каменная лестница, а несколько поодаль в северо-восточном направлении поставлен поклонный крест. Введение в пустынь мемориальных объектов – часовни, памятного камня, памятного креста – придало ей определенный патриотический оттенок. Вероятно, в это же время визави, на противоположной Александровской горе был поставлен другой Поклонный крест, просматривавшийся с нее (гору стали называть Поклонной). По некоторым данным Поклонный крест здесь был поставлен ранее [6].

Так организовалась еще одна архитектурная и планировочная доминанта, придавшая территории более торжественный характер, а стоящие на высоких точках кресты и Александровская часовня взаимно просматривались. От них открывались живописные виды окрестностей и монастыря на горизонте. Специально для обзора разнообразных живописных картин на кровле часовни вокруг барабана ее главки была устроена небольшая круговая веранда, благодаря которой внешние ландшафты органически входили в структуру территории хутора и активно участвовали в формировании его облика. Вот как описывают эти ландшафты современники: «Мы взошли на балкон, устроенный I на кровле часовни. Отсюда открывается пейзаж, так и просившийся на полотно. Прямо перед нами, одни выше других, вздымались гребни поросших соснами гор и за ними – I синевато-туманные полосы таких же далей, Все навевает на душу мирное спокойствие. Западавшие в глубь лесов тропинки звали в эту свежую чащу. Порою от случайно набегавшего облака леса уходили в тень, зато другие выступали ярко-зелеными пятнами. … Изредка взгляд встречал небольшую поляну. На одной ясно рисовался силуэт отдыхавшего оленя. Серебряная кайма озера едва-едва прорезывалась из-за леса налево [7, с. 447].

И еще: «Но здесь, на самом высоком пункте холма, есть еще высокая беседка, заканчивающаяся высоким деревянным крестом. Вид на остров с этого пункта еще замечательнее. Даже высокопоставленные особы, посещавшие обитель, любовались с этой вышки на остров. Там вдали белеется мать всех скитов и пустынек соловецких с мощами великих угодников Зосимы и Савватия. Так чудно она выглядит своими зелеными крышами, белыми стенами и стройно расположенными зданиями, окруженная зеленью… Глядя на эту картину, не хочется оставлять вышку…Вышка, конечно, вся испещрена надписями лиц, бывших здесь и любовавшихся окрестностями» [8].

В 1862 году при настоятеле Архимандрите Порфирии был построен дом из привозной лиственницы сибирской, сохранившийся до настоящего времени и получавший название Дачи Архимандрита Впрочем, археолог Ю.Б. Бирюков не исключает наличия более ранней постройки на месте Дачи. По завершении строительства на открытом склоне перед Дачей была поставлена маленькая часовня – место уединенного моления настоятеля монастыря. Изображение ее видно на литографии Черепанова 1884 года. Около Дачи по обе стороны подъездной дороги, был устроен декоративный сад, отделенный от остальной территории рядовой посадкой сирени венгерской и, на севере, рядами спиреи иволистной, так что образовывался довольно четкий прямоугольник площади, где могли устраиваться цветники и высаживаться «диковинные» растения – характерный прием формирования настоятельских садов при монастырях. От Дачи Архимандрита просматривался Поклонный крест и, возможно, сквозь негустой лес Александровская часовня.

В результате строительства Дачи в Макарьевской пустыни на высоких точках рельефа определились три доминанты, визуально и планировочно связанные между собой: Дача Архимандрита, Александровская часовня и Поклонный крест с южной стороны были объединены еще и дорогой проложенной по лесу. Ширина ее 1,5–2,0 м, и по характеру полотна она аналогична северной, т.к. в покрытии и на обочинах сохранилось присутствие валунов разной величины. Дуги дорог – от главного входа и кельи к Даче на севере и от Поклонного креста к Даче на юге – охватывали территорию хутора в кольцо и четко завершали его планировку. Центральным ядром территории становится сенокосный луг на главном склоне, расчищенный от леса, осушенный системой мелиоративных канав, часто выложенных мелким валуном и сохранившихся до настоящего времени. Главная входная дорога от монастыря начинается в пределах территории хутора от подножья Поклонной горы и поднимается по пологому склону к Даче. Линия трассы сохранилась, однако обрамляющие дорогу канавы относятся к более позднему времени.

В этот период на территории Пустыни в целом формируются свои функциональные части, характеризующие развитие на ее территории рачительного и разнообразного монастырского хозяйства. Особое место занимает участок воскобелильного завода, занимающий центральную часть территории у подножья южного склона Александровской горы. Первые упоминания о заводе относятся к 1866 году, но, скорее всего он был и ранее. Участок пологий, окружен с трех сторон склонами горы и обращен на юг. Он хорошо освещался солнцем, т.к. лиственниц вдоль дороги посаженных в лагерный период еще не было. На литографии Черепанова 1884 г. изображена плоская площадка воскобелильного завода, расположенного у подножья Александровской горы с часовней, южный и юго-восточный склоны горки расчищены. Площадка завода огорожена дощатым забором и разделена на две части. В левой изображен дом, очевидно, здание завода, его двойные ворота распахнуты и внутри просматривается сооружение похожее на печь. Перед заводом располагается ряд параллельно стоящих столов для беления воска, упирающихся торцами в ряд кустарников, отделяющих воскобелильню от свободного пространства правой части территории. В северо-западной части внутри забора, выше здания завода прослеживаются ряды кустарников, возможно ягодных, а на свободном очень маленьком пространстве между забором и воскобелильными столами просматриваются параллельные линии, скорее всего обозначающие грядки.

Имеющиеся в нашем распоряжении фотографии 1897 и 1911 гг. позволяют проследить дальнейшее развитие участка воскобелильного завода. Здание завода перестроено, число столов для беления воска и их длина увеличены, дорога спрямлена, забор вдоль дороги оформлен деревянными «рустованными» столбиками с керамическими навершиями, построен валунный погреб. Участок расширен за счет расчищенного от леса южного склона Александровской горы. На склоне видны террасы, укрепленные камнем в 2–3 ряда высотой. На террасах – рядовые посадки диких яблонь (яблоня ягодная) и идущая по ряду опора в виде жерди на столбиках (шпалерная культура?). По верху участка идет досчатый забор, на фоне которого четко вырисовываются 2 экземпляра сосны кедровой. (При освоении земель под огороды, монастырь вынужден был всегда защищать такие территории «тынами» и «оградами» «для предохранения их от расхищения урожая и набегов зайцев» [1]. В настоящее время верхние части подпорных стенок расчищены работниками Ботанического сада и хорошо просматриваются. Яблони в большинстве своем сохранились. На небольшом косогоре между валунным погребом и откосом существует еще один террасированный сад с посадками яблони сливолистной. На фотографии он не виден, но очевидно его создание относится к тому же периоду.

Вокруг дачи архимандрита создается сад из цветников и красивоцветущих кустарников. Декоративные и лекарственные растения высаживаются и в других местах. Важным узлом усадьбы становится пологий участок юго-восточного склона Александровской горы, названный Аптекарским садом. Он был расчищен от леса и использовался под огороды. К сожалению, какие-либо материалы (текстовые, плановые, иконографические), подтверждающие местонахождение огородов, парников и оранжерей именно в этом месте отсутствуют. Однако, микроклимат этого места – его хорошая освещенность и защищенность от ветров, а также обеспеченность укрепленными валунами дорогами, указывают на возможность существования здесь садово-огородного участка. Главным аргументом в пользу этой версии являются сохранившиеся следы террасированных уступов, возможно, гряд и парников монастырского периода.

Первые упоминания о садоводческом хозяйстве усадьбы мы находим в записках В.И. Немировича-Данченко, сделанных во время поездки на Соловки в 1872 г. «Садовник-монах из крестьян предложил нам посмотреть оранжереи и парники. Тут росли арбузы, дыни, огурцы и персики. Разумеется, все это в парниках. Печи были устроены с теплопроводами под почвой, на которой росли плодовые деревья. Таким образом, жар был равномерен. Этим устройством монастырь обязан тоже монаху-крестьянину. Оранжереи с цветами прелестны. В распределении клумб обнаруживаются вкус и знание дела. Я долго был тут, внимательно рассматривая все подробности этого уголка. Это – полярная Италия, как ее метко назвал высокий посетитель…

– Много ли вас тут?, – спросил я у монаха.

– Трое – я да двое работничков-богомольцев. Дело-то здесь маленькое. Порасширить бы его – да и того довольно. Фрухт только и идет, что для архимандрита и для почетных гостей» (7, с. 447).

Описание хозяйства очень интересно, но вызывает много вопросов и сомнений. Из приведенных сведений неясно, где это хозяйство находилось, и как оно было устроено. Известно, что монастырь в 1905 г. отправлял экспедиции за лекарственными растениями на Кавказ и Дальний восток. От монастырского периода к настоящему времени до нас дошли следующие виды растений: сосна кедровая сибирская, яблоня ягодная, яблоня сливолистная, роза морщинистая, липа маньчжурская, бадан толстолистный, сирень венгерская, спирея иволистная.

Приведенные данные позволяют заключить, что за сто лет своего существования усадьба Хутор Горка формировалась как целостный ансамбль, где все планировочные элементы – дороги, узлы, лучи внешних перспектив оказались органически спаянными между собой и с архитектурой сооружений, конструкциями инженерных устройств и растительностью.

Объемно-пространственная композиция и ее художественно-философская идея

Итак, территория усадьбы сложилась, как усадебный ансамбль во второй половине XIX века. Здесь прослеживается логическая целесообразность размещения сакральных построек и объектов быта и хозяйства с учетом особенностей природного ландшафта, органическая слитность планировки и композиции с религиозными воззрениями православного христианина на красоту природы. Особо подчеркнута мемориально-патриотическая значимость комплекса сооружений на Александровской горе, что характерно для многих русских усадеб XVIII – XIX вв.

Объемно-пространственная структура усадьбы сложилась на основе обширного пространства лугового склона, обрамленного лесным массивом. Луговой склон вытянут вдоль Главной дороги и является центральным планировочным ядром усадьбы в целом. Здесь уместно сказать, что первоначально луг был более обширным, затем постепенно зарос лесом. По возрасту насаждений с достаточной достоверностью удалось определить его первоначальный контур и даже характер опушки. В означенных границах луг подлежит восстановлению.

В этом пространстве равновесно размещены три планировочных узла, образующие основу плана. Это: Дача Архимандрита, Александровская гора, первый Поклонный крест. Они увязаны между собой и заняли три господствующие высоты, что и образовало планировочную структуру. Другие важные узлы территории (участок воскобелильного завода с террасированным яблоневым садом и кедровой рощей, Аптекарский огород и, возможно, место первой Макарьевской пустыни) развивались тематически и функционально самостоятельно, но с учетом основного назначения усадьбы.

Вокруг Дачи Архимандрита постепенно формировался цветочный сад с декоративными кустарниками, переходящий в луговой склон, отделенный от сада посадкой сирени венгерской. Здесь сад и луг воплотили в себе идею земного рая («вертоград заключенный» или «сад огражденный»), защищенного стеной леса. Как отмечал Д.С. Лихачев, сады, помещаемые в ограде монастыря, служили образом рая. Они должны были иметь «райские деревья», цветы, по преимуществу душистые, и привлекать к себе птиц. «Именно таким «обильным» во всех отношениях, действующим на все человеческие чувства и представляли себе в Древней Руси рай, в котором Бог согласно книге Бытия насадил «все древеса» (9, с. 59). Этой идее соответствуют посадки яблонь и сосны кедровой у воскобелильного завода.

Главная дорога, ведущая к Даче Архимандрита, является планировочной осью усадьбы, с которой так или иначе связаны ее элементы. Открытые пространства сада и луга охватывает сеть исторических, частично сохранившихся дорог, являющихся транспортными (гужевыми) и пешеходными связями всего ансамбля. Особенно важно отметить две дороги, проложенные в лесу и дугообразно охватывающие с двух сторон территорию сада. Дороги идут в массиве леса и кроме функционального назначения имеют религиозно-философский смысл. Они воочию показывают, что дикая природа, созданная Всевышним, прекрасна и совершенна. Она требует к себе благоговейного отношения и не нуждается в усовершенствовании. «Мир природы – это мир святости, уход из «человеческого мира» – это, прежде всего уход от греха в богоустановленный порядок не испорченной грехом природы… Рай – это окружающая, не измененная греховным человеком природа» (9, с. 60–61).

По мнению Д. С. Лихачева развитие идеи райского сада несколько приостанавливается в период XIV–XV вв., когда под влиянием идей исихазма распространилось стремление к отшельничеству, скитничеству, монашеству, и монастыри стали возникать вдали от мирской суеты среди дикой природы. В связи с этим сам монастырь переместился в природу, и главной заботой для его построения стал выбор места «среди не тронутых человеком, а, следовательно, особенно «разумных» лесов и т.д. (9, с. 67).

В рассматриваемой усадьбе эти два религиозно-философских аспекта представлены как идеологическое единство, определившее художественный образ территории и нашедшее свое воплощение в ее планировочной композиции, в насыщенности цветочным пестроцветьем, в красоте девственного леса, в гармонии пейзажей. Начавшийся в XVI веке период разумного вмешательства в окружающую природу (на Соловках он связан с деятельностью настоятеля Филиппа (Колычева) здесь находит свое воплощение в организации воскобелильного завода и создании Аптекарского сада – важных планировочных узлов увязанных с общей структурой территории. Сплав этих идей, ощутимо выраженный во всем облике усадьбы Хутор Горка и должен стать основополагающим при ее воссоздании.

ЛИТЕРАТУРА

1. Фокина Т.Л. Историческая справка (рукопись в отчете ООО «Русский сад»).

2. Макарий, архим. Описание Ставропигильного первоклассного Соловецкого монастыря. – СПб., 1825, с. 48. (по материалам «Исторической справки» Т.Л. Фокиной)

3. Скопин В.В. На Соловецких островах. – М. «Искусство», 1991, с. 26.

4. Бирюков О.Б. Ботанический сад «Хутор Горка». Археологический отчет (рукопись в отчете ООО «Русский сад»).

5. Соловецкий патерик. – М., Синодальная библиотека, 1991.

6. Богуславский П.В. Острова Соловецкие. – Архангельск, 1987.

7. Немирович-Данченко В.И. Собрание сочинений: В 3 т. Т, 2: Разжалованный; Князь Селим: Романы. Рассказы. Из книги паломничества и путешествий / Сост. Ю. Сенчуров. – М.: ТЕРРА, 1996.1 544 с. В (Библиотека исторической прозы).

8. Соловки. Странички из дневника паломника. – Ж.: «Вера и церковь» 1899, № 7, 8 (по материалам исторической справки Т.Л. Фокиной)

9. Лихачев Д.С. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст. – М.: «Согласие», ОАО «Типография «Новости», 1998. – 356 с., с илл.