Волков В.А., к.и.н. Рецензия на книгу Соловецкое восстание 1667–1676 гг.

«Бунташный век» – таким расхожим, часто употребимым стало название XVII столетия. Но и в длинной череде народных возмущений заметно выделяется Соловецкий бунт 1667–1676 гг. – наиболее решительное выступление противников церковной реформы патриарха Никона, не побоявшихся с оружием в руках противостоять царскому войску.

Небольшая по объему монография О.В. Чумичевой, изданная при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, – наиболее полное на сегодняшний день исследование темы, заявленной в названии.

Благодаря внимательному прочтению трудов своих предшественников (среди них выделяются имена С.М. Соловьева, А.П. Щапова, П.С. Казанского, И.Я. Сырцова, А.А. Савича, Н.Н. Розова), привлечению новых архивных, прежде всего актовых, материалов, автору удалось рассмотреть большой круг вопросов, связанных со старообрядческим бунтом на Соловках. Кроме того, новый источниковый материал, привлеченный исследователем, потребовал решения некоторых текстологических проблем.

Отсчет событиям, приведшим к открытому разрыву Соловецкой обители с церковными властями и – как следствие этого – с царем и государственной властью, автор начинает с принятия Соборного уложения 1649 г. Новый общегосударственный свод законов положил конец росту монастырского землевладения, отменил ряд важнейших привилегий монастырей, в частности тарханные (несудимые) грамоты. Эти мероприятия правительства царя Алексея Михайловича нанесли немалый материальный ущерб Русской церкви. Крупнейший монастырь, один из влиятельных центров русского православия оказался в стане непримиримых противников осуществлявшихся в стране политических, а затем и церковных реформ. Постепенное нарастание антиправительственных настроений в обители продолжалось вплоть до 1667 г., когда произошел неизбежный взрыв. На состоявшемся в монастыре 15 сентября 1667 г. «черном» соборе был поставлен вопрос: следует ли подчиниться полученным от правительства и патриарха грамотам, содержавшим ультимативное требование принять церковную реформу. Отрицательный ответ означал открытый бунт и столкновение с карательной силой государства. Выбор был сделан. Выражая мнение большинства участвовавших в соборе старцев и приглашенных мирян, составители челобитной царю написали прямо: «И вели, государь, на нас свой меч прислать царьской…» «Меч» не заставил себя ждать. 22 июня 1668 г. на Соловецкие острова прибыл со стрелецким отрядом стряпчий И.А. Волохов.

С этого момента началась более чем 8-летняя осада обители. Именно в том многолетнем и упорном противостоянии соловецких старцев и мирян всей государственной машине с огромным войском и опытными воеводами определилась роль этого монастыря, ставшего оплотом старообрядческой «Фронды» на Русском Севере. Неизбежен вопрос: почему осаждавшие мятежную обитель войска так долго не могли овладеть ею? О.В. Чумичева справедливо подчеркивает, что Соловецкий монастырь во все времена был грозной и хорошо вооруженной крепостью. Это обстоятельство должно было подстегнуть царские власти, заинтересованные в быстрейшем подавлении бунта, к решительным действиям. Между тем борьба с мятежными соловецкими чернецами превратилась в длительную и изнурительную войну. Автор монографии не пытается объяснить причины затяжной осады монастыря, хотя это одна из ключевых проблем в изучении соловецкой эпопеи.

С нашей точки зрения, такое развитие событий – следствие тяжелой для России русско-польской войны и восстания Степана Разина. Лишь окончательно подавив это восстание осенью 1673 г., правительство начало снаряжать по сути первую настоящую карательную экспедицию против соловецких бунтовщиков. Возглавил ее воевода И.А. Мещеринов. Ему и удалось с помощью покинувшего осажденную твердыню монаха Феоктиста овладеть обителью.

Большой интерес представляет произведенный О.В. Чумичевой подсчет числа погибших защитников монастыря. Если в начале мятежа за крепостными стенами находилось 673 человека, то к последнему штурму в осажденной цитадели оставалось не более 350 монахов и мирян. Около сотни соловецких сидельцев погибло при взятии

обители. Особенно много жертв было среди защитников трапезной палаты. Из взятых в плен 62 «пущих воров» 28 сразу же казнили по приказу воеводы Мещеринова. Судьба 100–150 человек, оставшихся в живых после подавления бунта, неясна. Таким образом, заключает автор, общее число погибших защитников монастыря превышает 200. Хозяйству Соловецкой обители, одной из богатейших в Российском государстве в XVI – первой половине XVII в., был нанесен колоссальный ущерб, от которого она так никогда и не оправилась.

Несомненная удача исследователя – глава, посвященная идеологии Соловецкого восстания, руководители которого пришли к отрицанию не только важнейших церковных обрядов, но и к прямому осуждению царя, отступившего от благочестия. О.В. Чумичева, проследив развитие этих взглядов, установила, что именно в стенах Соловецкой обители возникает наиболее ранняя в старообрядчестве беспоповская практика. Там же во время произошедшего в 1668–1676 гг. вооруженного противостояния соловецких сидельцев и правительственных войск возникли антицарские настроения.

Наблюдения О.В. Чумичевой позволяют рассматривать ее труд не только как заметный шаг в изучении истории Соловецкого бунта, но и как веху в исследовании проблем раннего старообрядческого движения на Русском Севере.