Кожокарь Г.Г. Рождение Креста

С этим человеком во время летней поездки на Соловки, пожалуй, хотелось встретиться больше всего. Личность Георгия Кожокара, который много лет живёт на архипелаге и возглавляет кресторезную мастерскую, привлекает не только своей историей, но и особым отношением к выбранному делу. Газета «Северный рабочий » публикует интервью с ним о вере, смысле существования и символизме традиции кресторезания.

Теория сильна лишь делом

– Георгий Георгиевич, расскажите, как на Соловках появилась кресторезная мастерская.

– Она возникла как просьба Соловецкого музея-заповедника учесть те памятники архитектуры, которые не попали в реестр. Нужно было найти, обмерить и зафиксировать кресты. Экспедиция из четырёх человек работала на островах 12 дней. В результате были описаны около 30 крестов – памятных, поклонных, обетных. Дальше пошёл архитектурно-археологический обмер и камеральная обработка – вычерчивание и разбор текстов, смыслов, значений. Так 12 дней вылились в 24 года.

– Всё это время вы занимались описанием крестов?

– Изучением, исследованием, осмыслением, поиском аналогов. Эта наука довольно непростая: я не философ, не языковед, не историк, мне приходится практически жить в книгах. Я сплю в книгах, ем в книгах, хожу в книгах, работаю в книгах.

– И осмысление этой темы со временем начало выливаться в конкретные действия?

– Любая теоретическая деятельность должна подкрепляться делом. За счёт тех крестов, которые нашли здесь, мы изучили древние традиции и перерабатываем их в настоящем времени, пытаясь нивелировать последствия периода забвения с 1917-го по 1989 год. За время существования мастерской изготовлено около 800 малых крестов – от нательных до двухметровых. Все они разной ставрографии («ставрос» – крест, «графос» – запись, изображение), не повторяются. Также установлено 26 больших поклонных крестов от 6 до 12 метров в разных точках России и за её пределами.

Иерархия значений

– Чем вы занимались до восстановления крестов на Соловках?

– Я архитектор. А первое образование у меня техническое, строительное. Десять лет работал в главном городском проектном институте, потом три года руководил группой архитекторов в Академии наук СССР. Поэтому есть опыт и практической деятельности, и научной. Убеждён: в творчестве самое главное – метод. Если человек обрёл метод в варении картошки, то он способен расщепить любую проблему, имея собственный подход. Пройдя этот путь, он проходит любой другой так же.

– Как долго занимает работа над крестами?

– В зависимости от того, какими смыслами он покрыт. Вопрос истории каждого креста определяется текстами или преданиями, которые испокон века передаются из уст в уста. Если нас просят установить где-то крест, мы определяемся с темой, собираем всю структуру его значений и располагаем её на теле креста согласно смысловой иерархии. Доходило до года-полутора лет работы над одним крестом. Бывало, и за год делали три креста.

– А какой крест сложнее всего вам дался в духовном плане?

– Тот, что находится на острове Анзере и посвящён новомученикам и исповедникам Соловецким. Он установлен в день памяти всех иерархов, которые страдали на горе Голгофе в изоляторе. Его мы полностью спроектировали сами. Пришлось глубоко поработать со смыслами, значениями, переводами. Самым сложным было осмысление этой традиции и её интерпретация уже нашим поколением, прошедшим через институты октябрят, пионеров, комсомольцев.

Притча о трёх тысячах крестов

– Где-то читала, что вы хотите восстановить все кресты, которые были на Соловках. Это действительно так?

– Нет, конечно. Это из серии притч. Я бывал у старца Иоанна Крестьянкина, благословившего нас на этот род занятий, и показывал ему фотографии того, как мы продвигаемся. Поинтересовался, до каких пор мы будем этим заниматься, на что старец спросил, сколько крестов было на Соловках. По некоторым данным, около трёх тысяч. Тогда он и ответил: «Вот когда все кресты восстановим, тогда и отдыхать будем». Это слова старца, но у нас нет такой цели – восстановить всё. Это дерзость неестественная. Я всё больше прихожу к мысли, что восстановление креста – мероприятие сугубо соборное и возможно только при общем целеустремлении. Это не личный подвиг.

– Вы всё время говорите «мы», «нас». У вас команда единомышленников?

– Это отчасти я, моя семья, мои друзья – все те, кто страдает от этого увлечения. Как может ехать троллейбус по городу сам? В нём сидит водитель, в гараже его осмотрел техник, кто-то проверил, исправны ли провода электропередач. Здесь так же. Должен быть некий созвучный организм.

Космос в каждом срубе

– Что раньше возникло в вашей жизни: Соловки или кресты?

– Сначала возникло духовное определение. Всё остальное – поиски мудрости через Евангелие и стремление к профессиональному приложению. Оказала влияние и жизнь в сельской местности, где всё конкретно, где человек определяет своё время и свой результат во времени. Наверное, поэтому мы семьёй сделали выбор в пользу острова. Я не видел нигде ничего подобного как архитектор, как художник. Здесь сама земля переросла в храм, некую сокровищницу между двумя водными пространствами – Святым озером и Белым морем.

– Вы считаете, что в селе больше духовности, чем в городе?

– В городе её труднее увидеть, она там рассеяна. Если сравнить, например, Москву и Архангельск, то на Севере духовности больше. Там храмы деревянные, люди в деревнях забытые, иконы интересные. Да и увидеть в храме символ более растворённый и в то же время более чёткий, простой и ясный можно только там, где люди действительно этим живут, где в серых деревеньках брёвна загорелые под солнцем, где вещи созданы из простых материалов. Тот же храм из дерева – это же настоящий космизм. Взята природа и сделана в природе природа духа. Дух материализовался в стремлении, композиции, и это делал десяток мастеров.

Взлетел по мановению руки

– Установка креста – большое эмоциональное событие, собирающее много людей. А свои ощущения во время установки первого креста помните?

– Внутри – ответственность. Потому что проект креста, его изготовление – это ничто. Крест можно назвать состоявшимся только после установки. Ликование происходит, когда совпадают представление о том, как оно могло бы быть и как оно реализовалось. Но только потом, после успокоения. Вообще все интересные мысли приходят в «короткой стрижке».

– И чудеса во время установок случались, как, например, в случае с Секирной горой во время приезда на Соловки патриарха Алексия?

– Нам тогда поставили условие: мы везём туда крест, устанавливаем его, приезжает свита, и его освящают. Но трапезники не успели. Люди начали появляться, когда мы только развернулись. А до этого я никогда не участвовал в установке крестов такого размера. По лестнице несут переносную колокольню, звонят, кругом какое-то ангельское состояние. Мы все напряглись, но крест даже не вздрогнул. Тогда святейший патриарх показал нам рукой – мол, поднимайте, поднимайте, и крест встал на место за пять секунд. Вот это настоящее чудо.

Прийти в сознание

– Как вам работается в пространстве, отмеченном, с одной стороны, вековой намоленностью, а с другой – страданиями века XX?

– Легко. Называется это присутствие в сакральном пространстве. Если душа десакрализована, она вступает в конфликт с пространством. Прийти в сознание, идентифицироваться относительно того места, где ты находишься, – великое благо. Если человек это не понимает, в нём отсутствует внутренняя крестообразность. Когда тебя тянет в прошлое, ты думаешь о будущем, над тобою Бог и ты помнишь о смерти, душа растягивается как мембрана и чувствует любой звук. Если ты вписываешься в это пространство, все, кто здесь жил и молился до тебя, помогают тебе.

– Сейчас распространено мнение, что незачем ходить в церковь, если бог находится в душе. Мол, помолиться ему можно и дома, батюшкам не доверяю. Вы разделяете такую позицию?

– Соловецкий монастырь – союз неба и земли. Земли в лице человека и неба в лице храма, места, которое избрал господь. Сюда пришли преподобные Зосима, Савватий и Герман и все, кто последовал за ними. В эту сокровищницу веками складывались человеческие слёзы, радости, люди приносили сюда всё самое сакральное. Но для того, чтобы эти драгоценности увидеть, нужна маленькая, самая дешёвая свечечка веры. И только тогда они заиграют светом.

Автор материала
Екатерина Курзенева