Светличная Е. Соловецкие метаморфозы

Поразительно, как на Соловках страницы истории обретают новое значение. Вот, казалось бы, какое отношение имеет судьба монастыря к Крыму? Действительно – еще пару веков назад не всякий монах знал, где вообще находится этот полуостров. Между тем это не помешало монашеской братии в середине XIX века успешно противостоять английским захватчикам, а жителям Архангельской губернии – пережить западные экономические «санкции»…

В конце июля на Соловках отмечали 160-летие героической обороны монастыря от английских захватчиков в 1854 году. Это событие стало поводом для встречи на архипелаге неравнодушных к российскому прошлому людей в рамках научно-исследовательского проекта «Соловки: на страже Русского Севера».

Каждому по ружью

Как известно, основные военные действия Крымской войны 1853–1856 годов происходили на Черноморском побережье, на Кавказе, в Крыму. С Россией воевали Англия, Франция, Турция и Сардиния. Противники стремились демонстрировать свою военную силу не только в местах активных действий, но и на Балтике и в Белом море. Задача – блокировать порты, пресечь торговлю.

Как отмечает кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института экологических проблем Севера Уральского отделения РАН Руслан Давыдов, Архангельск в то время был как сапожник без сапог: построенные корабли и фрегаты уходили заказчикам, а в порту было лишь несколько судов небольшого водоизмещения. Тем не менее всего за несколько месяцев здесь построили 20 канонерских лодок – а по сути палубных шлюпок с двумя орудиями на борту. На каждой канонерке размещалось два руля. Это исключительным образом повышало маневренность, и все же в боях эти лодки особую угрозу не представляли.

В Архангельской губернии было объявлено военное положение: за короткий срок перевооружили Новодвинскую крепость, построили береговые батареи на островах Северной Двины, жителям окрестных поселений раздали ружья. «В современных условиях это то же самое, если бы население деревень Конецдворье, Адрияново, Вознесенье снабдили гранатометами», – с иронией замечает Руслан Давыдов. Между тем в письме управляющему Морским министерством великому князю Константину Николаевичу архангельский военный губернатор Р. П. Боиль сообщал следующее: «Прибрежные крестьяне одушевлены и охотно готовы выполнить требования начальства»…

На островах дельты Северной Двины была налажена своеобразная система оповещения, которая называлась телеграфом. На корабельные мачты вывешивались условные сигналы – шарики, конусы контрастного цвета. Определенное сочетание этих знаков означало появление судов противника. Таким образом буквально за несколько часов удавалось собрать до двух тысяч человек – жителей окрестных деревень.

Однако ожесточенных боев близ Архангельска не велось: историки склоняются к тому, что противники больше имитировали военные действия, демонстрировали грозные маневры и создавали видимость полной боеготовности. А вот торговой деятельности порта был нанесен определенный урон.

И снова «санкции»…

Дело в том, что в связи с наполеоновскими войнами и экономической (континентальной) блокадой Великобритании в начале XIX века Архангельск стал единственным в России портом, куда поступали иностранные товары. Старший научный сотрудник центра экономических исследований Российского института стратегических исследований Николай Трошин приводит такие цифры: в 1802–1807 годах из Белого моря ежегодно выходило 323 судна. В следующие пять лет – по 238 судов. Импорт Архангельского порта в «золотой» для него 1810 год составил около 9 млн рублей, в 1811-м – почти 14 млн.

«Морская блокада 1854 года привела к снижению импорта почти на 20%, а экспорта – на 23%, – отмечает Николай Трошин. – На следующий год блокада началась раньше, практически с самого начала навигации: в итоге в порт приходит всего 70 кораблей, в основном из Швеции и Норвегии. Импорт снизился до 5 тысяч рублей и, по всей видимости, был ниже критического минимума. Купцы даже были вынуждены рисковать, продлевая сроки навигации: последний корабль пришел в порт в конце ноября».

От морской блокады пострадала не только беломорская торговля. По словам Трошина, в 1855 году дефицит торгового баланса в России достиг 23 млн рублей (для сравнения: это приблизительно треть российского экспорта). «Во многом экономические проблемы, а не только военные стали поводом для прекращения войны», – полагает экономист.

Руслан Давыдов считает возможным применять к событиям того времени термин «странная война»: блокада Архангельска была во многом наигранной. «Задача пресечь торговые связи – лукавая, потому что торговля была взаимовыгодна всем странам. Судите сами: Россия воюет с Великобританией, а из Архангельска в 1854–1855 годах туда направляется значительное количество судов. Более того, часть голландских кораблей тоже разгружалась в Великобритании, – рассказывает историк. – Официально была разрешена и так называемая «поморская» торговля (русско-норвежская). Суда, которые шли на север Норвегии, получали возможность беспрепятственного прохода у англичан».

А могли бы закидать шапками…

Сегодня даже не очень понятно, почему пострадал ни в чем не повинный Соловецкий монастырь. К тому времени Соловки уже не рассматриваются государством как опорный пункт для защиты от шведов – крепость не поддерживают, но, как оказывается, зря.

По словам старшего научного сотрудника Архангельского краеведческого музея Игоря Гостева, все пушки в крепости практически проржавели, ружья были непригодны для стрельбы. Для обороны пришлось снять артиллерию с Кольского острога, а также с Новодвинской крепости. Превосходство было на стороне англичан, причем десятикратное.

Настоятель монастыря – отец Александр – долгое время был полковым священником. Его знания, ораторское искусство и религиозность помогли сплотить обитель, внушить уверенность монахам – они и выступили в роли защитников. Благодаря героическому сопротивлению 18–19 июля 1854 года монастырю был причинен минимальный ущерб: никого не ранили, даже ни одна птица не пострадала… А вот на вражеской «Миранде» одного убили, одного искалечили.

«В условиях мощной обработки общественного сознания в Европе сдача монастыря была бы для захватчиков не сколько военным, сколько идеологическим символом. Англичане прекрасно понимали тот пропагандистский, как сейчас принято говорить – медийный, эффект, который дала бы сдача Соловков. Но наши предки, столкнувшись с такой серьезной угрозой, не просто не испугались, а героически отразили атаку», – говорит зам. губернатора Архангельской области по развитию Соловецкого архипелага Роман Балашов.

Нападение на Соловки показало, что обезоруживать крепость было рано. Оказалось, что она едва способна к обороне.

«Соловки, выпав из большой военно-политической игры со шведами в середине XIX века, неожиданно оказались внутри другой международной площадки. Возможно, в будущем архипелаг могут ожидать такие же метаморфозы, его присутствие в арктическом секторе потребует особого внимания в военном и исследовательском отношении. Недаром в советское время здесь располагалась военная часть и действовал пограничный режим», – рассуждает советник директора Российского Института стратегических исследований, доктор исторических наук Дмитрий Володихин.

Россия сосредотачивается

Крымская война возвращает нас к событиям противостояния «великих империй», переделу территорий и сфер влияния, антизападной и антироссийской пропаганде, чудесам патриотизма…

«Историческая память заставляет нас полнее переживать настоящее» – эту мысль кандидата исторических наук, доцента САФУ, председателя совета Товарищества северного мореходства Василия Матонина можно было бы вынести в заголовок. Она четко выражает основной посыл, который так или иначе прослеживался в речах выступавших, хотя проводить явные параллели с современностью никто вслух не решился.

«Кто забывает свое прошлое, проживает его заново, – напомнил благочинный Соловецкого ставропигиального мужского монастыря игумен Ианнуарий (Недачин). – Не время поверхностно относиться к тому опыту, которые получили наши предки в решении задач противостояния определенным силам. Осмысление истории может дать нам ответы на главные вопросы, вызовы, которые есть сейчас».