Замостьянов А. Академик из телевизора: как Дмитрий Лихачев открыл тайны Древней Руси

115 лет назад, 28 (15) ноября 1906 года, родился Дмитрий Сергеевич Лихачев – будущий академик, во многом заново открывший древнерусскую литературу для современников. «Известия» вспоминают ученого, гражданина, интеллектуала, бывшего образцом интеллигентности для нескольких поколений.

Шутник и контрреволюционер

Он часто вспоминал, что его предками со стороны матери были купцы-старообрядцы. Видел в этом нечто важное. Отец – тоже из деловых людей – стал инженером-электриком. Родители познакомились на редкость романтично – на танцах в яхт-клубе, когда выиграли первый приз за мазурку. Потом Лихачевы проводили лето в Куоккале, неподалеку от дач Репина, Чуковского, Пуни… Будущий академик окончил знаменитую гимназию Карла Мая на Васильевском острове – и в отличие от многочисленной родни техническому образованию предпочел гуманитарное.

Вместе с приятелями-студентами он вошел в полушутливую «Космическую академию наук». Там они друг перед другом выступали с докладами, спорили. На первую годовщину «Академии» какой-то шутник отправил им телеграмму-поздравление от папы римского. Этот розыгрыш оказался опрометчивым: за молодыми озорниками стали внимательно следить. А Лихачев, как назло, в феврале 1928 года подготовил шутливый доклад о величии старой орфографии, отмененной большевиками. Компетентные органы оценили юмор и изящество стиля пятью годами «за контрреволюционную деятельность». Cрок он отбывал на Соловках и на строительстве Беломорско-Балтийского канала. Наблюдал за лагерной жизнью как исследователь. В лихачевском наследии есть такие вещицы, как «Черты первобытного примитивизма воровской речи» и «Картежные игры уголовников».

После освобождения возобновить научную карьеру было непросто. Лихачев сумел устроиться корректором в издательстве Академии наук. В наше время библиофилы гордятся книгами, в которых в числе корректоров значится его имя. Судимость с него сняли в 1936 году – только после этого Лихачев вернулся к исследованиям. Ему еще предстояло пройти через круги блокадного ада. Он пережил самую черную – первую ленинградскую фронтовую зиму, и только летом 1942 году вместе с семьей старшего научного сотрудника Пушкинского дома эвакуировали в Казань.

Профессор и лауреат

Приходилось слышать, что после лагеря он «на всю жизнь испугался», превратился чуть ли не в «человека в футляре», застегнутого на все пуговицы. А он просто был человеком строгих правил, консерватором по духу. Но нужно было дать себе труд увидеть за его строгой речью незаурядного исследователя, который гораздо интереснее первого впечатления о себе.

Его первая книга вышла в 1942 году: «Оборона древнерусских городов». Он написал ее в блокаду, в холод и голод, вместе с историком, археологом Марией Тихоновой. Оказалось, что в трудном научно-популярном жанре Лихачев чувствует себя вполне удобно. Хотя, когда его положение в научном мире укрепилось, Дмитрий Сергеевич на несколько десятилетий ушел в чистую науку. В 1947-м он защитил докторскую, регулярно выходили монографии молодого ученого, которые пришлись ко двору во время послевоенного интереса к прошлому России. Его концепции вписывались в новые представления о патриотизме, формировавшиеся в те годы. К 1953 году недавний лагерник стал и доктором филологии, и лауреатом Сталинской премии, и членкором Академии наук.

Достигнув академических регалий, он не притормозил, как это часто бывает, исследовательскую работу. Свои главные книги Лихачев написал, будучи уже доктором наук и лауреатом. Следующие двадцать лет он посвятит двум трудам, которые стали классическими для русской филологии: «Человек в литературе Древней Руси» и «Поэтика древнерусской литературы». Эти книги сформировали филологическую школу, которая не угасла и в наше время, и дали ключ к познанию русской культуры допетровского времени, к познанию не только литературных жанров, но и человеческих характеров.

«В защиту национальных традиций»

Древнерусская культура к началу 1970-х превратилась в своего рода интеллектуальную моду. Вовсю заработал туристический маршрут «Золотого кольца России». Реставрировались (конечно, медленнее, чем хотелось бы) монастыри и храмы. Внимательнее стали относиться и к допетровскому литературному наследию. Лихачев вместе с главным редактором издательства «Художественная литература» Валентином Осиповым придумал уникальный проект – книжную серию «Библиотека «Памятники литературы Древней Руси». Более 200 памятников, от XI до XVII века, с научной подготовкой текстов, с переводами на современный русский и комментариями. Тираж для такого рода изданий был немалый – от 50 тыс. Но раскупали эти тома мгновенно.

Конечно, его научные книги не могли конкурировать с сенсационной литературой, и все-таки «достать» их было непросто, а у букинистов в «самой читающей стране мира» они шли по повышенной цене.

Лихачеву нравилась патриархальность отношений, церемониал, проверенный временем, долгой университетской и исследовательской традицией. Всегда вставал ровно в 8 утра, в определенное время прогуливался, в определенное время работал, не избегал дневного сна. Его считали педантом, которого интересуют только собственные занятия. Но Лихачев умел и рискнуть. В 1962 году он послал Михаилу Шолохову не только свою книгу «Культура Руси времен Андрея Рублева и Епифания Премудрого», но и весьма эмоциональное (в особенности – по лихачевским меркам) письмо:

«Меня крайне беспокоит продолжающееся варварское уничтожение памятников русской культуры, существующее отношение к культурному наследию русского народа… Если бы Вы подняли голос в защиту русских национальных традиций, национального облика наших городов, сохранения исторических русских памятников! Сколько русских были бы Вам за это благодарны».

И Шолохов – знаменитый писатель, академик, член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета и будущий нобелиат – не остался равнодушным. Во многом именно его стараниями в конце 1960-х и к зодчеству Владимирской и Московской Руси, и к древнерусской книжности в СССР стали относиться чуть бережнее.

Рискованные ходы

Еще одним «эксцентричным ходом» Лихачева стала книга «Смех в Древней Руси», которую маститый академик написал в соавторстве с более молодыми коллегами – Александром Панченко и Натальей Понырко. Оказалось, что Лихачев – не только мэтр, которого трудно представить без аккуратно повязанного галстука, но и увлеченный исследователь, не потерявший студенческой дерзости. Без таких трудов наука мертва.

Много лет Лихачев возглавлял коллектив книжной серии «Литературные памятники». Как правило, в ролях составителей и комментаторов там выступали маститые остепененные ученые. Но однажды Лихачев разговорился с увлеченным человеком без титулов – с обыкновенным автором документальных фильмов, почти не публиковавшимся. Это был Вячеслав Лопатин, и он предложил академику издать в Литпамятниках письма Суворова. Лихачев сразу увидел: перед ним – прирожденный исследователь. Очень скоро книга вышла в свет, и лопатинские комментарии в наше время признаны классикой жанра.

Несмотря на регалии и осторожность в политических высказываниях, ленинградские власти относились к Лихачеву настороженно. Видели в нем «чужака». А он, не связываясь с диссидентами, сохранял независимость в своей епархии – в мире Древней Руси, и легкий налет опальности придавал ему обаяния в студенческой среде.

Он по-прежнему время от времени писал и в легком жанре. Одна из таких лихачевских книг почти сразу после публикации вошла в школьную программу. Это «Письма о добром и прекрасном», в которых академик рассуждает о воспитанности и хорошем тоне, о патриотизме и понимании культуры. «Умная доброта самое ценное в человеке, самое к нему располагающее и самое в конечном счете верное по пути к личному счастью», – это один из законов Лихачева, который остается верен во все времена.

Всенародный филолог

В 1986 году академик Лихачев – новоиспеченный Герой Социалистического Труда – был приглашен на популярную телепередачу «Встречи в Останкино». Это случилось в самом начале горбачевской перестройки, когда еще не началось «колебание основ» – и Лихачев воздерживался от сиюминутных оценок. Просто держался свободно и изящно изъяснялся без официозной, поднадоевшей демагогии.

Такие встречи не обходились без «нахальных» вопросов – возможно, этого требовала драматургия. Лихачеву достался такой: «А вы чувствуете себя старым?» Он ответил молниеносно и очень серьезно:

– Чувствую. Когда мне об этом напоминают. А когда мне об этом не напоминают, я себя старым не чувствую.

Зал охнул и восхищенно рассмеялся. Первоклассный профессорский юмор.

Многим запомнилось и такое определение Лихачева, сказанное в тот вечер: «Интеллигентом нельзя притвориться». Эта идеалистическая формула, увы, действует далеко не всегда, но академик верил в нее.

Он стал, пожалуй, единственным в Советском Союзе ученым-филологом, которого знала вся страна. Лихачева продолжили приглашать на ТВ, о нем снимали фильмы кинодокументалисты. Он со вкусом рассказывал о пригородах Петербурга, об уникальных парках и садах.

Многие относились к нему ревниво. И некоторые московские коллеги, и те, кого раздражала подчеркнутая корректность и элегантность академика, его безупречные манеры, и те, кто почему-то отождествлял Лихачева с реформами Ельцина… Историк литературы, филолог, он никогда не занимался политикой. Он не был бунтарем и всегда сохранял лояльность к действующей власти. Это тоже позиция профессионала, который более всего дорожит своей работой и не рискует ею. «Не тронь мои чертежи», – это легендарное восклицание Архимеда, обращенное к римским завоевателям Сиракуз, стало для Дмитрия Сергеевича одним из правил жизни. А пропустить его книги, изучая древнерусскую литературу или историю Древней Руси, невозможно.

Дуайен депутатского корпуса

Он не ждал такой славы, не собирался становиться «главным интеллигентом страны». Но не отказался от предложения возглавить советский Фонд культуры, получивший тогда немалые средства и полномочия. Одним из главных дел фонда Лихачев считал издание журнала «Наше наследие», который выпускали на невиданном для тогдашних времен полиграфическом уровне. Избрали Лихачева и народным депутатом Верховного Совета СССР – того самого, за прениями которого следила вся страна, не отрываясь от телевизоров. Академик стал дуайеном этого форума.

Отныне ему, не считаясь с возрастом, приходилось чаще путешествовать между Ленинградом и Москвой. Увы, горбачевскому парламенту не удалось успешно заменить партийную вертикаль власти и спасти государство. Начинались смутные времена, к которым Лихачев относился с опаской, – как свидетель 1917 года и Гражданской войны. На съезде он заступался за культуру. Не за властителей дум, а за «рядовых»:

«Нынешней учительнице не хватает средств к существованию и к тому, чтобы более или менее прилично одеться. Вы скажете, откуда взять деньги, чтобы повышать уровень жизни людей, чьи профессии обращены к человеку, именно к человеку, а не к вещам. Я реалист. Рискуя нажить себе врагов среди многих своих товарищей, скажу. Надо сократить – и очень решительно – чрезвычайно разросшийся и хорошо обеспеченный административный аппарат всех учреждений культуры и министерств. Пусть составители методичек сами преподают по своим методикам и выполняют эти указания, пусть они охраняют памятники, пусть они водят экскурсии, то есть пусть работники министерств работают».

Эти слова громко прозвучали на всю страну в прямом телеэфире, с трибуны Дворца съездов.

Осенью 1993 года Лихачев поддержал президента Бориса Ельцина в его противостоянии с парламентом, во многом потому, что увидел в идеологии его противников темное анархическое начало, несовместимое с характером академика. Его щедро чествовали, понимая, что такой человек невольно добавляет уважения к любой новой награде. В последние годы жизни он стал и лауреатом Государственной премии, и одним из первых кавалеров возрожденного ордена Андрея Первозванного. Но «ручным» для власти Лихачев не стал.

О пренебрежении к культуре, к науке и образованию он говорил даже в преклонном возрасте. Он ушел из жизни накануне наступления нового века на 93-м году жизни. И очень хочется, чтобы те, для кого Лихачев – только «человек из телевизора», все-таки обратились к его книгам. Даже к самым простым. Хотя бы к «Письмам о добром и прекрасном», с которыми он почти полвека назад пытался достучаться до школьников. Достучится ли сегодня?