Рычков С. Соловки: из окна монастырской трапезной

Журналист череповецкой газеты «Речь», несущий послушание в Соловецком монастыре, рассказывает о своей жизни в обители.

Есть в России места, которые – завораживают раз и навсегда. Для меня это Соловки – острова с большой, славной и драматичной историей, древним монастырем, с особой атмосферой и особыми обитателями. Вот и этим летом меня неудержимо потянуло на Соловки.

Каждый раз, когда я собираюсь в эту святую обитель, некоторые мои знакомые говорят: ну зачем ты туда едешь, что нового хочешь узнать? Такой же вопрос и я сам задаю себе, когда монастырский катер под крики кружащих над головой чаек несет меня в бухту Благополучия. Предо мной предстает величественный каменный кремль, сложенный из валунов, купола Троицкого собора… Соловки – что в этом слове? Однажды приехав сюда – в дождь, перенеся сильнейший шторм, – я полюбил эти места навсегда.

У каждого свое послушание

Конечно, каждый раз мне назначают в монастыре послушание. Так как моя первая профессия – повар, келарь (монах, заведующий монастырским хозяйством) определил меня трудиться в трапезную. И меня берет гордость за то, что я мог готовить для братии Соловецкой обители и ее паломников. Хотя моя нынешняя деятельность не связана с кулинарией, но, как говорится, руки-то помнят.

Вообще, в монастыре у каждого человека есть свое послушание. Кто-то трудится в коровнике, как московский юрист Евгений Ояма (и считает это дело почетным). Этот столичный интеллигент в совершенстве знает три языка, был участником громких судебных процессов – и ничего, убирает за коровами и радуется жизни. Что его на это подвигло? Пресыщение московской суетой, желание хоть ненадолго скрыться от цивилизации? Другие несут послушание по уборке территории, или заготовке сена, или мытью посуды.

А еще в монастыре существует для всех общее послушание, когда, независимо от занимаемой должности, от духовного звания, вся братия с наместником монастыря во главе, например, перебирает морковь. Мне не раз приходилось наблюдать, как владыка Порфирий, переодевшись в рабочую одежду, разгружает баржу с продовольствием или чистит ручей, вода из которого через Крестильную часовню поступает в Святое озеро. И это показывает, что здесь все равны.

Строго по монастырскому уставу

У меня в трапезной работа начинается ранним утром и заканчивается нередко ближе к полуночи. Когда я в четыре утра иду по монастырскому двору к себе на послушание, стоит такая удивительная тишина! Даже чайки спокойно сидят на крыше храма и словно слушают, как я читаю чуть слышно молитву.

Из окна кухни трапезной поверх вековой покатой крыши над галереей видно Святое озеро. Каждый раз оно разное: то стоит спокойное, вспыхивая тысячами искр под лучами солнца, то вдруг становится серым, а волны с силой ударяются о камни, и в окно врывается холодный ветер.

Но любоваться пейзажем некогда, нужно готовить для людей, у которых впереди напряженный трудовой день. Работать в трапезной нелегко, потому что накормить нужно две сотни человек, а то и двести пятьдесят.

В обители три трапезные: одна для братии, другая, платная, для всех категорий граждан, третья – для трудников и организованных экскурсионных групп.

Я несу послушание в последней. Еда в нашей трапезной готовится строго по монастырскому уставу.

Я отвечаю за приготовление завтрака, если нужно – помогаю по кухне и в другое время. Если, конечно, это самое время у меня есть. Потому что в мои функции еще входит предварительная обработка рыбы и других морепродуктов. Если домохозяйка от силы вычистит пару килограммов – и после этого на рыбу уже смотреть не может, то мне приходится порой чистить в день не один десяток килограммов (иногда доходит до ста двадцати и больше). Особенно много забот доставляют кальмары. Но тут я нашел свою технологию чистки, и теперь времени на эту работу у меня уходит намного меньше.

Разные встречи

Мой рыбный цех выходит окнами на монастырский двор, и мне хорошо видно, кто куда пошел и кто с кем беседует. Именно здесь, у братского корпуса, я встретил Людмилу, жительницу Санкт-Петербурга, которая рассказала, что раньше, когда обитель была закрыта, в братском корпусе располагался интернат для детей, которых привозили учиться с отдаленных островов Белого моря. Домой их отправляли только на каникулы. Учили ребят жены офицеров, которые несли тут службу. И сама Людмила именно здесь получила блестящее образование, в совершенстве выучила два языка и окончила школу с золотой медалью. Когда она поступила в престижный вуз, у нее спросили, где она училась, – и не поверили, что на Соловках.

А еще я встретил тут своего старого знакомого Ивана Кедрова из Франции, с которым познакомился еще до пандемии. Иван два года ждал случая, чтобы приехать в эти благословенные края, и уже не одному, а с молодой женой. Ему недолго довелось тут побыть: надо было уезжать во Францию, где его ждала работа в редакции одного из бизнес-журналов. В беседе со мной он посетовал на то, что Европа сама загнала себя в угол и теперь его семья вместо квартиры в районе Версаля (респектабельный пригород Парижа) будет снимать небольшую комнатку в Латинском квартале Парижа, который традиционно считался студенческим районом французской столицы. Зато он был рад тому, что может показать жене Россию, с ее традициями, верой и красотой.

То ли смеяться, то ли плакать…

Монастырская трапезная – это особый мир, где можно многое узнать и услышать. Иногда такое, что не знаешь: то ли смеяться, то ли плакать. Однажды у нас на завтрак, кроме всего прочего, были вареные яйца. Я их сварил как полагается и те, что при варке сильно лопнули, оставил для салата. А когда завтрак закончился, ко мне подошла женщина и пожаловалась на то, что ей попало яйцо с трещинкой. Мне пришлось выслушать целую лекцию о том, что эта трещинка – ворота для самых страшных инфекций и теперь пищевое отравление практически неизбежно. Я пытался объяснить, что яйца предварительно тщательно моются и затем проходят достаточную термическую обработку, но куда там! Женщина заявила, что в ее организм попали микробы и, если ей станет плохо, виноват буду я. Впрочем, советы, как правильно готовить, я здесь каждый день слышу во множестве.

От древности до современности

Но хватит о трапезной и трапезах. Поговорим об истории монастыря. Присмотримся внимательно к его стенам, которые выдержали настоящую бомбардировку двух английских военных кораблей во время Крымской войны 1853–1856 годов. В этих стенах и сейчас можно увидеть выбоины. Англичане планировали сделать Соловецкую крепость форпостом для покорения Русского Севера, блокировав архангельский порт. Тогда прилегающие земли со всеми их богатствами остались бы практически без защиты и их легко можно было бы грабить. Но защитники крепости выдержали осаду, не понеся потерь. Более того, один из английских кораблей был серьезно поврежден ответной пушечной стрельбой.

И Соловки живут: тут совершаются богослужения, монастырь принимает много паломников, среди которых я встречал и череповчан, и вологжан, и жителей Грязовца, Тарноги. Эта земля всегда была и остается гостеприимной, несмотря на суровый климат. Знакомясь с историей монастыря, которая насчитывает шесть веков, я словно переносился из одной эпохи в другую. В небольшом рассказе трудно описать все, надо просто приехать и увидеть своими глазами. И поверьте, это того стоит, поездка запомнится на всю жизнь!