Фролов М. Русский Леонардо

В «Мультимедиа Арт Музее» выставка личных вещей Павла Флоренского, гения физики, который стал священником.

Когда человек в подряснике появлялся на заседаниях по электрификации или на совещаниях завода «Карболит», удивлению не было предела.

Шел 1922 год. В стране, где всеми силами пытались построить социализм, считалось: священник – это олицетворение всего ненаучного и темного. И вдруг такое! Священник дает консультации по лампам накаливания и производству пластмассы.

Этим человеком в подряснике был Павел Флоренский – физик, философ, духовное лицо. Его одежда была словно красная тряпка для быка. Чиновники, исчерпав аргументы в спорах с ним, нередко восклицали: «Да что понимаете в этом вы, верующий!» А на улицах Москвы полупьяные строители социализма свистели вслед: «Поп пошел! Поп!»

Все в один голос твердили ему: «Уезжай! Здесь хорошего для себя не дождешься». Он отмахивался, вспоминал апостола Павла: «Будь доволен тем, что есть!»

Его друг, священник Сергий Булгаков, с горечью скажет позже: «Отец Павел органически не мог и не хотел стать эмигрантом. И сам он, и судьба его – есть слава и величие России, а вместе с тем и величайшее ее преступление».

Максималист

А как хорошо все начиналось! Тифлис, 1897 год. 15-летний сын губернского инженера-железнодорожника Павел Флоренский смотрит в окно гимназии. В его воображении рождаются и умирают миры. Его ум переполняют вопросы о тайнах мироздания, физики, химии, биологии…

«Флоренский! – пробивается сквозь завесу фантазий голос учителя. – Вы опять создаете вечный двигатель?»

Сосед по парте – Давид Бурлюк, будущий футурист, друг Маяковского и житель Нью-Йорка. Через одну парту сзади корпит над книгой Лев Розенфельд. Потом он сменит фамилию на Каменев, пройдет путь от наркома внешней и внутренней торговли СССР до «расстрельного» приговора. Кто мог знать тогда, как по-разному сложатся судьбы однокашников?

В 1900 году Флоренский поступает на физико-математический факультет Московского университета. Он закончит его с отличием, но сначала едва не вылетит с первого курса. Поводом будет его собственная просьба об отчислении. Он напишет ее в знак солидарности с митингующими студентами. В 1901 году в Москве прошли небывалые прежде митинги «студиозусов»: в феврале митингующих на два дня заперли в столичном Манеже. Они выступали против царя и новых институтских правил, которые разрешали отправлять студентов в солдаты. Заявлению Флоренского не дадут ход его учителя. Максимализм может разрушить его судьбу,  решат они.

В своей биографии Павел Флоренский напишет: еще накануне отъезда в Москву он пережил мощное мистическое переживание и сделал шаг к религиозному знанию. Во время учебы его религиозность крепнет. Закончив институт, Флоренский подает документы в духовную академию. Ему открылись, как писал он сам, «бесчеловечная научная мысль, с одной стороны, и бессмысленная человечность – с другой».

Его кандидатская станет основой будущего объемного труда «Столп и утверждение истины». Речь в ней – об оправдании Бога за несовершенство мира и оправдании человеческого существования. В теологии эти области называются «теодицея» и «антроподицея». Сегодня без упоминания этой работы Флоренского вряд ли обойдется хоть один разговор о русской философии. Кажется, что все у него получалось блестяще. Кроме собственной жизни…

Путь на Соловки

1922 год. Флоренский разрывается между Троице-Сергиевой лаврой и технической энциклопедией. Первой грозит разграбление. Флоренский ходит по кабинетам, убеждает, ходатайствует: «Культурным ценностям нельзя покидать Лавру. Тогда она станет мертвым музеем». Энциклопедия отнимает все оставшееся время. Флоренский, к тому времени уже действующий священник, – ее редактор. Ночами он ищет ошибки в тексте, в формулах, исправляет, иногда вычисляет все заново.

1928 год. Первая ссылка, Нижний Новгород. Из нее Флоренский вернется в том же году – постараются влиятельные друзья. Он сразу и с головой погрузится в работу: сначала в электротехническом институте, позже в институте физической химии. В начале 30-х СССР начнет исследования в области ядерной физики. Цель – создать бомбу, которая устрашит всех врагов.

«Я бы мог изобрести оружие, которое завоевало бы весь мир, – бросит Флоренский. – Но я не буду этого делать, нет, не буду»…

1933 год. Приговор за контрреволюционную деятельность, десять лет заключения, Дальний Восток. Заключенного Флоренского отправляют на работы по изучению мерзлоты. Его исследования станут основой для канонического советского труда «Вечная мерзлота и строительство на ней». Его издадут в 1940 году.

1934 год, перевод на Соловки.

1937 год, пересмотр приговора, замена на высшую меру наказания.

1937 год, 8 декабря…

Наравне с да Винчи

Не известно, о чем думал отец Павел, когда его вели к расстрельному рву. Дома, в Москве, его ждали семья и пятеро детей. Первому внуку исполнился год. В камере были приколоты их фотографии, как прежде, на стенах студенческого общежития, у него всегда висели снимки родного Тифлиса.

В московских шкафах остались книги, рисунки, тетради с формулами незавершенных открытий. Сколько их еще могло быть?

Эти вещи, окружавшие отца Павла Флоренского в течение его жизни, собраны на выставке. Его называли русским Леонардо, имея в виду блестящую осведомленность во множестве наук. Сегодня у зрителей есть шанс самостоятельно убедиться в этом.