Рычков С. Мое соловецкое лето…

Почти два летних месяца провел в Соловецком монастыре в качестве трудника корреспондент «Речи» Сергей Рычков. Трудничество – не только бескорыстная работа, но и форма духовного развития, приближения к Богу. Сегодня наш коллега рассказывает об этом.

Новая встреча

Соловки… Сколько раз мне доводилось бывать в этих святых местах? Восемь, а может, девять. За эти годы я познакомился со многими из тех, кто населяет обитель. Иногда мне казалось, что я всегда знал этих людей. Матушку Никону, которая принимает и провожает паломников, проводит для них увлекательные экскурсии по архипелагу, в том числе на свой любимый остров Зайчики. Матушку Апполинарию, которая, несмотря на солидный возраст, всегда в хлопотах и трудах, вместе с помощницами заготовляет огромное количество консервированных овощей. Отца Лазаря, открывающего и закрывающего Никольские ворота… Можно бесконечно вспоминать – и радоваться новой встрече с теми, кто поет на клиросе, следит за порядком в храме, накрывает столы в трапезной.

Соловки… Сюда всегда едешь с трепетом и переживанием: что тебя ждет на сей раз? какие перемены произошли? И порой видишь перемены, которые заметны только тебе.

Насельники монастыря

Сойдя на монастырский причал с катера «Святитель Николай» вместе с очередной группой паломников, я увидел монастырского келаря отца Александра и его помощника Сергея, которые загружали в машину привезенные продукты. Продуктовый вопрос для меня не праздный – ведь я приехал в монастырь не на экскурсию, а работать поваром в трапезной. Келаря я знаю давно, он и сам может хорошо готовить, особенно печь хлеб. Кстати, теперь монастырь будет производить и собственный сыр, для чего закуплены элитные коровы и уже смонтировано оборудование.

С Александром порой непросто работать из-за его вспыльчивости: он всегда старается настоять на своем, доказать, что прав. Хотя я старался не обращать внимания на его взрывной характер, потому что он не только хорошо разбирается в приготовлении пищи, но и трудяга. Это очень важно, когда человек ответственно относится к своему делу. Ведь от келаря зависит сохранность и качество всех поступающих продуктов (келарь – от латинского cellarius, что переводится как «кладовщик»; это заведующий монастырским столом, кладовой со съестными припасами и их отпуском на монастырскую кухню).

Перед тем как приступить к работе, я имел недолгую беседу с благочинным монастыря отцом Ианнуарием, который распределяет, кому где жить, уточняет цель приезда и срок, на который приехал трудник. Отец Ианнуарий – кладезь ума, воплощение спокойствия и порядочности. Он проводит множество встреч с людьми, приезжающими в монастырь. Написал несколько книг, занимается большой научной работой. И как истинный монах, очень скромен в быту. Несмотря на свой высокий сан, поет в хоре, имея редкий по красоте и чистоте голос.

Еще об одном насельнике монастыря всегда с любовью вспоминаю я и радуюсь встрече с ним – это отец Иов. Небольшого роста, слегка сгорбленный, он все время куда-то спешит. А должность у него самая ответственная – казначей монастыря. В обители есть и бухгалтерия, но отец Иов выполняет другие функции, подсчитывает все денежные средства, которые идут из небольших приходов, распложенных в удалении от монастыря. И мне рассказали, что к каждой копеечке батюшка относится очень серьезно. Когда попадаются слегка ржавые монетки, он берет тряпочку и оттирает их до блеска. Это очень добрый и милый человек, всех любящий и старающийся делать только хорошее.

Быт соловецкого трудника

Поселили меня на этот раз в большую келью, где разместились более двадцати человек. Конечно, внутренне я бунтовал, ведь мне приходилось рано вставать на работу в трапезную, а в келье было шумно. По утрам же по старым монастырским правилам в пять часов в келью приходил послушник и будил звоном колокольчика на утреннюю службу. К счастью, позже мне все же удалось переехать жить за стены монастыря, тоже в монастырский дом, но более комфортабельный, где были условия чуть ли не четырехзвездочной гостиницы, с балкона открывался прелестный вид на небольшую церковь у аэропорта и лес.

Моя работа заключалась в том, что я должен был кормить тех, кто приехал трудиться, группы паломников и туристов. Еда в монастыре в основном постная. Но и постные блюда можно приготовить так, что они будут просто таять во рту. Вообще, пища была у нас очень разнообразной, обилие салатов и других блюд просто зашкаливало, а в воскресный день я готовил рыбную солянку. Особенно сытно все питались в не постные дни, тут столы просто ломились от кушаний. Да и в постный день накрывали так, что многие трудники фотографировали сервировку на телефон и посылали снимки своим родным и близким. Каша, вареные креветки, печенье или сухари, орехи, джем и мед, чай… Я уже не говорю о воскресных обедах, напоминающих пиршество. Мне потом от многих людей доводилось слышать, что так вкусно и разнообразно, как на Соловках, ни в одном монастыре не кормят.

Помощники

Конечно, в трапезной всегда были помощники – чистили овощи, мыли посуду. Все они люди разные. Запомнилась баба Маша из Краснодарского края. Ей, наверное, больше семидесяти, у нее всегда было желание командовать, схватить что плохо лежит, будь то яблоко или конфета. Спорить с ней было тяжело, да и не хотелось. Конечно, работу она свою выполняла, но женщина была властная и самолюбивая.

И другой пример женщины-трудницы – ее одногодка раба божья Людмила из Петербурга. На Соловки эта бабушка прибыла автостопом. Когда же ей определили в качестве послушания работу в трапезной, тут же организовала дело наилучшим образом. Место, где обрабатывались овощи, наполнилось мешками с картошкой, морковью, луком, свеклой, и требуемое количество овощей доставлялось на мой рабочий стол в минимальное время. Когда она уезжала, я попытался дать ей хоть немного денег, зная по собственному опыту, как тяжело путешествовать автостопом, – она отказалась.

Среди трудников, с которыми я подружился, были молодые ученые из Москвы, занимающиеся прикладной математикой; подростки Миша из Костромы и москвич Коля, мечтающий покорить зрителей на шоу «Голос дети» (он и во время мытья посуды развивал свои вокальные данные). Остался в памяти Иван Кедров, который приехал на Соловки из Питера, хотя постоянно проживает во Франции (занимается информационными технологиями). Ваня – молодой человек, потомок эмигрантов первой волны: его дедушка и бабушка познакомились, когда на теплоходе покидали революционную Россию. А его родители познакомились в Париже. Иван на неделю приехал на Соловки, чтобы почтить память дальнего родственника, который сгинул тут в лагерях. И его вовсе не тяготила необходимость выносить мусор или убирать сено, а наоборот, все очень радовало.

Особая земля

Но конечно, главное в монастыре – не пища, а осознание того, что ты находишься на святой земле. Это заставляет мыслить иначе. Я совершено забыл обо всем, что делается на материке, какие происходят там события. На Соловках погружаешься в особый мир духовности, свободы и понимания, что Господь тут, рядом с тобой. И хотя иногда было тяжело, наваливалась усталость, но шел в храм на вечернее богослужение, а потом, возвращаясь в келью после небольшой прогулки у Святого озера, понимал, что усталости нет, ощущение такое, словно тебя на крыльях носят ангелы.

В те дни, что я провел на Соловках, шла подготовка к визиту святейшего патриарха Кирилла. По традиции этот визит проходит в конце августа, в дни памяти преподобных Зосимы, Савватия и Германа Соловецких. Соловки – особое место для патриарха, тут когда-то отбывал срок его дед Василий Гундяев, который всю жизнь посвятил служению Господу, пройдя много тюрем и ссылок. Эти святые места патриарх посещал, будучи еще молодым человеком, со своей матерью и, вспоминая прежнюю разруху, не перестает удивляться и радоваться произошедшим переменам. Кстати, замечено: когда патриарх Кирилл прибывает на Соловки, устанавливается солнечная и тихая погода. Хотя в этом году лето больше напоминало осень со штормами и шквалистым ветром.

С надеждой на возвращение

Уже в последние дни своего трудничества в монастыре я заболел. Вирус, который буквально косил всех, добрался и до меня, но надо было находить силы, чтобы выйти на работу и приготовить воскресный обед. Узнав о моем недомогании, в келью ко мне пришел отец Дамиан, помолился, расспросил о планах и попросил, чтобы я по возможности на следующий сезон вновь приехал.

Наступил день отъезда. И опять монастырский причал, полно людей. Кто садится на катер, кто плачет, кто фотографируется… И все надеются вернуться в эти святые места. Может быть, на будущий год удастся добраться до ботанического сада на Большом Соловецком острове, до Секирной горы (где в лагерные времена находился штрафной изолятор) или побывать на острове Анзерском. В этом году, как, впрочем, и в предыдущие годы, кроме работы в трапезной, вечерних служб и прогулок вдоль озера, я ничего не успел…