Мономенова М. Хождение Геннадия Смирнова за три моря, или Путешествие на «край земли»

Геннадий Смирнов – член международной конфедерации журналистов, Союза журналистов России и международной Ассоциации «Союз дизайнеров», автор многочисленных публикаций о культурных, православных духовных ценностях России, организатор многочисленных фотовыставок в России и за рубежом (Франция, Германия, Испания, Англия, Черногория, Панама, Куба, Израиль и др.). Лауреат премии за лучшее освещение проблем культурного наследия на страницах печатных изданий, участник Международной Патриаршей программы «Голоса Православной России во Франции», участник программы Года России во Франции и других государственных программ. Заповедной темой для вдохновенного творчества художника стали легендарные Соловецкие острова – уголок дивной природы, аскетичной, напряженной красоты и всепронизывающей Божьей благодати. 

– Геннадий, вот уже многие годы Ваша судьба самым тесным образом связана с Русским Севером. Расскажите, как возникли в Вашей жизни Соловки? 

– Началось все лет двадцать назад. Как часто в жизни происходит, решающую роль сыграл его величество случай. Как-то я встретился с моими давнишними друзьями, и они сообщили мне, что через сутки едут с экспедицией на Соловки и что в их команде неожиданно освободилось одно место, – заболел человек. Мне было предложено ехать вместо него. Причем ответ я должен был дать сразу, на размышление – всего час!.. Я прислушался к самому себе, и внутренний голос мне сказал: «Геннадий, долой все дела, курс на Соловки!» И вот я на Соловках! 

Помню, стоял июнь месяц, но в каналах еще лежал снег. Пробираясь по белоснежному, никем не тронутому девственному покрову, мы проваливались чуть ли не по пояс. Светило яркое северное солнце, и было оно не привычным, домашним, московским, а каким-то особенным, полновластным и в чем-то даже страшным. Это было не солнце, а целая природная стихия! И тогда я понял, почему в глубокой древности языческие племена выбрали себе богом именно солнце, назвав его Ярилом: яркость и ярость – атрибуты божественной власти – запечатлелись в сознании древних людей как категории божественного света и благоговейного страха перед божеством.

Мы шли на восток навстречу солнцу. Мощные потоки ослепительного света озаряли небывалой красоты пейзаж. Блеск морской ряби и лежащего на земле снега усиливал эффект всюду проникающего свечения, так что весь остров представлялся огромным сияющим алмазом. Я мгновенно вспомнил русские народные сказки, повествующие о Чудо-граде, лежащем за тридевять земель в тридевятом царстве, тридесятом государстве. Или, помните, у Пушкина:

За морем житье не худо,

В свете ж вот какое чудо:

Остров на море лежит,

Град на острове стоит,

С златоглавыми церквами,

С теремами да садами…

Словом, я оказался в сказке! Свечение острова невольно заставляло меня сощуриваться, по щекам текли слёзы, причем было не понятно, слёзы ли это радости или просто человеческие глаза не приспособлены, недостойны смотреть на все это, поистине небесное, великолепие! На ум уже приходили библейские сюжеты, в которых ангелы при виде славы Господней закрывали свои очеса крыльями, не в силах понести зиждущейся в Нем благодати. Так вот и я, точно ослеп от Соловков! Позже, когда я поделился с местными насельниками своими впечатлениями, мне сказали, что не я первый и что среди своих и уже приросших в этому месту людей подобное состояние даже нашло своё определение и называется очень просто: «Осоловел». О, великий русский язык, о, пронзительная меткость! Да, я именно осоловел! Меня поражало всё.

Но вот, представьте, вдали начала вырисовываться монументальная постройка – Спасо-Преображенская Соловецкая обитель. На нашем пути встала гигантская каменная крепость, возведение которой началось в 1585 году и продолжалось 14 лет. Основным строительным материалом оборонной стены был валунный камень. Валуны перевозили зимой по санному пути, укладывали летом. Отдельные камни весили 700 пудов, а это более 11-ти тонн! Глядя на стену, я сразу же вспомнил Египетские пирамиды. Ведь тайна постройки пирамид, равно как и соловецкой стены, до сих пор так и не раскрыта. Однако достоверно установлено, что авторство этого уникального сооружения – русское: монастырь возводили новгородские мастера. Стоя перед стеной, я чувствовал, как мое упрямое человеческое сознание пытается найти для себя ответ: как это можно было сделать? Борьба с самим собой  продолжалась до тех пор, пока разум, наконец, не сдался, обессилев. Он был повержен, на его место, наконец, начала заступать вера. Только вера, только горячая и дерзновенная молитва были способны сдвинуть с места то, что выше, много выше всяких отведенных человеку сил. Только вера способна творить невозможное, «невозможное у человек возможно у Господа» – так сказано в Писании. Я понял, что стену возводили посредством невидимых гигантских кранов веры!..

Мы прошли через полуразрушенные врата на территорию обители. Сам монастырь представлял собой пустое безжизненное пространство. Как мачта грозного корабля, вдали возвышалась полуразрушенная колокольня, над ней, знаком страшных ГУЛАГовских лет, громоздилась пятиконечная звезда. Подобно останкам неведомых диких животных, то там, то тут поднимались из снега постройки с обвалившимися крышами, сломанными стенами – должно быть, они когда-то были храмами. Картина открывалась чудовищная. Но, признаться, тогда, пребывая в каком-то особом состоянии духа, я словно не видел этой разрухи, и позже узнал, почему. Оказывается, как только возводится и освящается православный храм, Господь посылает в него Ангела, и тот живет там даже тогда, когда сам храм разрушен или вовсе исчез с лица земли; в сердце невидимого храма, в его алтаре Ангел все равно продолжает служить, и заповеданной ему песней непрестанно хвалит своего Господа: «Свят, свят еси, Боже наш»! Поэтому ничто тленное не властно над  святыней! В том-то и дело, что даже в годы гонений на православную церковь, вместе с жертвами кровными, явившими нашему Отечеству сонмы святых мучеников и пострадавших за веру, не прекращалось и таинство принесения жертвы бескровной. Полнота не была утрачена! Вдумайтесь, девяносто прославленных на одних только Соловках святых, из которых сорок три новомученника. А сколько мучеников, чей подвиг открыт только Господу? Соловки – место, где Христос так близко, что не почувствовать этого просто невозможно! 

Под благолепием духовной мощи внешняя постыдная некрасота руин отступила, явив тем самым для меня подлинное чудо. Заметьте, ведь не случайно в массовом сознании Соловки запечатлелись как чудо. Среди бушующих волн студеного Белого моря, на безжизненном суровом  пространстве, обдуваемом со всех сторон колючими ветрами, свершилось чудо – появился Царьград, образ Царствия Небесного на земле. Причастником этого чуда удостоился стать и я, грешный… Краеугольным камнем заступили в моей душе Соловки. И были это те Соловки, которые ушли в историю, которые были прежде, которые некогда утопали в Божией благодати и купались в благоухании бескрайних садов, – именно эти Соловки я видел духовным зрением, именно им я и отдал свое сердце.

Несколько опережая ход моего рассказа, скажу, что это посетившее меня тогда чувство причастности к Соловецкому чуду и стало впоследствии основой для моего творчества. Занявшись созданием фотоархива современной жизни обители, я поставил перед собой задачу попытаться хоть сколько-то очистить Соловки от мерзости лагерного периода, прочно навязшей в умах наших современников и затмившей подлинный Богом зданный лик прекрасных Соловков.

– После Вашего красочного рассказа о своих первых впечатлениях о Соловках так и напрашивается экскурс в историю обители. Может быть, стоит напомнить читателям некоторые факты из жизни Соловецкого архипелага?

– Каждая пядь Соловецкой земли пропитана историей – это правда, тема Соловков – заповедная, а потому бездонная. Давайте коснемся лишь основных вех и будем уверены, что промыслом Божиим от читателя любознательного и пытливого не скроется ни один факт ни с чем не сравнимой биографии Соловков. Кто ищет, тот находит, а литературы, посвященной Спасо-Преображенскому Соловецкому монастырю сейчас, слава Богу, очень много.

Итак, история Соловков – это история всего Русского Севера. Основанному в двухстах километрах от полярного круга, стоящему на земле, сохранившей в своих недрах лабиринты одних из самых древних в мире языческих капищ, Соловецкому монастырю было суждено принять испытание не только суровой природой, но и человеческими деяниями.

Появление монастыря связано с именами преподобных Савватия, Зосимы и Германа и относится к 1429–1436 гг. За первые столетия своего существования в монастыре произошли  два больших пожара – в 1455 и 1538 гг. Во время второго пожара деревянный монастырь сгорел дотла. И хотя его быстро отстроили, опасение новых пожаров и желание поднять значение монастыря стали причиной нового каменного строительства. На тот период Соловецкий монастырь уже был духовным и геополитическим центром огромных территорий северного Поморья.

В середине XVI века к Соловкам пришло уже общегосударственное признание: в 1547 году преподобные Зосима и Савватий прославлены в лике общерусских святых. На фоне хозяйственного и политического расцвета монастыря разворачивается деятельность игумена Филиппа (Колычева). Деятельность будущего Московского митрополита потрясает своими масштабами, ведь практически все на Соловках либо построено, либо предвосхищено этим великим хозяйственником. Комплекс построек, осуществленных при игумене Филиппе, – это не только замечательный памятник истории русской архитектуры середины XVI в., но и единственный памятник русской технической мысли.

Начало строительной деятельности игумена Филиппа относится к 1552 г. В этом году началось сооружение каменной церкви Успения, соединенной с одностолпной трапезной и келарней. Единое сооружение в центре монастыря заключало в себе придел Усекновения главы Иоанна Предтечи над Успенской церковью, хлебные и квасные погреба под трапезной, хлебную и мукосейную службу под келарней. Через шесть лет началось сооружение Преображенского собора «на погребах» с шестью приделами – четырьмя наверху по углам и двумя внизу. Этими двумя комплексами строений был организован монументальный центр монастыря.

Впоследствии все эти постройки были связаны между собой другими зданиями и высокими галереями, позволяющими обитателям монастыря переходить из здания в здание, не выходя из помещений в мороз и ненастье. Это был принцип большого северного крестьянского двора, где проникнуть во все хозяйственные постройки можно было не выходя из строений.

На острове был возведен кирпичный завод, выделывавший кирпич очень высокого качества, разных размеров и длины.

Уникальным явлением был Ботанический сад, в нем в приполярных широтах в открытом грунте могли произрастать растения средней широты. 

На собственные средства игумен Филипп соединил Святое озеро с семьюдесятью двумя другими озерами каналами, что значительно подняло уровень Святого озера и позволило устроить в монастыре водопровод и водяные мельницы. Были проведены дороги в трудных условиях каменистых и болотистых почв острова, заведены сенокосные пожни для скота, построены в монастыре деревянные и каменные кельи. На Большом Муромском острове был сооружен скотный двор. На берегу Святого озера устроена кузница. Здесь изготовлялись топоры, лопаты, огромные сковороды для солеварен, отливались котлы, колокола и производилась художественная ковка. При игумене Филиппе Соловки обрели славу не только самой мощной военной крепости на северном пограничном рубеже, но и важнейшего очага развития культуры Русского Севера, сохранявшего и преумножавшего иконописные, литературные и художественные национальные традиции.

Следующий период после игуменства святителя Филиппа (последняя треть XVI века) прошел для Соловков под знаком сопротивления шведской экспансии. К моменту подписания русско-шведского мира в 1595 году, когда закончилось строительство монастырской крепости, обитель превратилась в непреступную цитадель – оплот Православия и самодержавия. В Смутное время шведы неоднократно испытывали братию, предлагая монастырю перейти под патронат нового правительства, но каждый раз получали отказ – братия признавала власть только московских князей. Благодаря дипломатическим усилиям соловецких игуменов Беломорье осталось в составе Московского княжества, и страна сохранила выход в Мировой океан.

За долгую историю существования Соловецкий монастырь стал обладателем громадных ценностей. В храмах хранились многочисленные святыни, главными из которых были почитаемые по всей России мощи Соловецких преподобных, чудотворные и древние иконы. Предметом особой гордости являлась ризница – хранилище монастырских реликвий.

Но, безусловно, миру Соловки оказались известны по другому скорбному периоду. Наверное, самым сложным стал для обители ХХ век. Трудно было представить, что после  упразднения революционными властями в 1932 году монашеской жизни и высылки насельников, монастырю будет уготована страшная роль лагеря смерти для тысяч русских людей. Безграничность человеческого отчаяния и горя, бессилия и страха, разгул жестокости и ненависти, подлости и предательства – это Соловки 20-х-30-х годов ХХ века, самая страшная и малоизвестная страница многовековой истории Соловецких островов.

Спустя 70 лет после закрытия, в 1990 году, монастырь возобновил свою деятельность. Поначалу наместником монастыря был игумен Герман (Чеботарь), которого сменил назначенный Священным Синодом игумен (ныне архимандрит) Иосиф (Братищев). В 1992 г. на Соловки торжественно возвратились мощи преподобных основателей монастыря – Зосимы, Савватия и Германа. Возглавлял торжества Святейший Патриарх Всея Руси Алексий  II.

Следующее событие произошло в 1995 г.,  когда монастырю было возвращено полное официальное название – «Спасо-Преображенский Соловецкий ставропигиальный мужской монастырь».

Но впереди еще очень много трудов. И главный из них – духовный! Это в первую очередь покаянное стояние и отдание долга памяти перед священной Русской историей, уподобившейся ныне полной до краев чаше, величественно несущей в себе священное миро мученической крови святых, отдавших жизнь за православную веру, за Отечество и за грядущий Русский ренессанс, который, веруем, не за горами, а всего лишь на краю земли. Кстати, необыкновенно интересен в связи с изучением архетипического аспекта формирования народного сознания феномен восприятия русским человеком «края земли», стремление к которому можно рассмотреть чуть ли не как национальную идею… 

– История России полнится примерами неожиданного преображения, восстания из пепла. По сути вся история Россия, путеводительствуемой ко спасению Самим Христом, есть одно необъяснимое с логической точки зрения чудо. 

– Все совершается по воле Божией – и беды и радости. Мудрость в том, чтобы во всём слышать голос Бога. Таким огромным ухом, внемлющим голосу свыше и стали для русского человека Соловки. Русский север – это заповедная тема русской культуры. Именно русский север в своё время Андрей Муравьев назвал Фиваидой по аналогии с египетским пустынножительством. Основоположником в этом подвиге на русской земле стал Сергий Радонежский. Именно его ученики пошли на север, основывая многочисленные обители, монастыри, которым впоследствии суждено было стать платформой духовной, православной, культурной, да и хозяйственной жизни России. Именно монашеское подвижническое устремление на Север стало основой освоения этой уникальной земли. Совершенно очевидно, что если бы не было веры, путь на север для нас был бы закрыт – слишком суровые климатические условия и крайняя неприспособленность к «удобной» жизни этих благословенных мест была и остается слишком очевидной.

Более того, достоверно известно, что история этих мест берет свое начало задолго до крещения Руси, еще в мифологическом сознании наших предков-язычников. На островах Соловецкого архипелага найдены одни из самых древних языческих лабиринтов в мире. Мифопоэтические понятия острова, моря, края земли – все это было очень символично и древние люди видели в этом особые мистические смыслы, имеющий связь в первую очередь с отходом в мир иной. Устремление древнего человека на край света, а по сути на край жизни, влекло смелых странников в неведомые, непроходимые дали. Бесстрашный путь «к краю» становился в некотором роде национальной идеей, формировавшей самобытный характер народа, – целеустремлённого, выносливого, смиренного; народа, которому в скорое время было суждено стать в крещении приемником самой Византии.

– Но и в крещении русскому человеку все так же осталось свойственно это хождение то ли на край, то ли по краю. Русские вообще любят всякие крайности.

– Думаю, это просто данность. Кто-то из великих говорил, что русские, подобны языку гигантского колокола, который раскачивается от одного края к другому и это стремительное движение от края к краю и является залогом благовествующего звона, всеотчищающей силой разносящегося по всему миру.

Любому человеку интересующемуся историей нашего отечества, будет очень не просто постичь суть краеугольного камня нашего национального характера, коим является православная вера, не приобщившись к мистической системе координат русского севера. В истории нет случайностей, нет совпадений. Обратите внимание, ведь далеко не случайно взлет русского севера наблюдался именно в 14 веке. Расцвет Соловков промыслительным образом совпал с чудовищными историческими катаклизмами, угрожавшими, казалось, самой жизни России. И это был тот период, когда Государству необходима была в первую очередь духовная поддержка. И именно Русский север явился этим мощным дух укрепляющим стержнем, который и сохранил Россию для дальнейшей истории. Система, которая дошла до самого края, в самой экстремальной ситуации Божиим промыслом  изыскала сама в себе, в своих собственных недрах некие тайные, допрежде сокрытые от глаз резервы духовности. Мощным, живоносным потоком вырвалась наружу и стремительно влилась в обессиленное тело России, духоносная полнота обновленных сил, расцветшая небесными сонмами новых святых, мучеников и подвижников веры. Это было подлинное Русское возрождение…

– Хочется надеяться на лучшее и для нашего времени.

– Если посмотреть на Соловки с высоты птичьего полета, то в плане монастырь – это пятиугольник, который очень явственно напоминает корабль. Во времена потопа именно Ноев ковчег спас все живое на земле. Так и сейчас этот корабль, окруженный беспокойным морем человеческих страстей, сохраняет все живое, сохраняет веру и становится кораблем спасения для многих. Это тот свет, который не погаснет на земле и который наполнит души людей радостью.

– Действительно, радость – код к приобщению веры. Вот и Ваши Соловецкие выставки отмечены именно знаком радости и лица людей посетивших их остаются просветленными. В книге отзывав о Вашем творчестве я прочитала много искренних слов и благодарностей, вот, например, одно из них: «…Когда смотришь на Ваши работы, понимаешь, почему многие называют Россию духовным центром мири. Я заметила, как светлеют лица людей, когда они рассматривают Ваши фотографии. Спасибо Вам за чудо!»  

– Да это правда, люди необыкновенно живо воспринимают мои работы и это бесценно. Только я-то здесь, по сути, совсем не причем. Я только фотограф. Чудотворец – Господь. Это Его святой волей духовную силу обретает даже фотография! Дух веет где хочет. И в данном случае мои фотографии стали чем-то вроде бессловесной молитвы, которая оказалась доступна людям всех возрастов, национальностей и всех языков. Практика показала, что через фотографию люди смогли прикоснуться к этому уникальному месту, и они поняли насколько оно сильное, насколько благодатное.

– Так как же возникла сама идея соловецких проектов, которые оказались востребованы не только в России, но и зарубежном?

– Как память о незабываемых днях, проведенных на Соловках, я привез с собой набор моих первых слайдов. С них, собственно, и началась мое творческое приобщение к Соловкам. Вернувшись домой, я стал устраивать «Соловецкие вечера» для своих друзей: показывал снимки, рассказывал об увиденном. В нашей среде открывалось новое пространство для полёта мысли, творчества. Это был новый, живой интерес.

Прошло время. Наверное, лет десять я не появлялся на Соловках. Соловки жили во мне самостоятельно. Это была некая сильная закваска, которая бродила во мне долго и верно. Ведь все эти десять лет я подспудно читал разнообразную литературу о Соловках: историческую, художественную, изучал исследования, собирал материалы, – я последовательно погружался в «соловецкие глубины». И вот однажды мне приснился сон, через который я понял, что Соловки меня зовут, и что я просто не могу туда не поехать, не имею никакого права. Так и подвязался. 

…Каждый раз приезжая на Соловки, я напитывался благодатью, я чувствовал, как она буквально переполняла меня. Во мне возникло совершенно естественное желание – я хотел поделиться с людьми своей радостью. И Господь услышал мое желание, – вскоре в Союзе кинематографистов России состоялась первая моя выставка. Потом один за другим последовали другие проекты: в Центре преодоления, в Дипломатической академии МИД, в информцентре ООН, государственной Думе, на кинофестивалях в Вологде, Тамини, Москве, выставка побывала в Иваново, Костроме, Ярославле, Коломне, Волгограде, Владимире, Нижнем Новгороде и других городах России.

– Какая из выставок оказалась самой памятной?

– Самое памятное в этом ряду событие случилось в октябре 2007 г., когда мне предложили принять участие в проекте, приуроченному к патриаршему визиту Алексия II в Страстбург. Организаторами планировалось выступление четырёх православных хоров из России, и параллельно мне было предложено открыть выставку, посвященную Соловецкому Спасо-Преображенскому монастырю. Знаменательно и то, что в рамках выставки Патриархом был презентован издательский проект, – альбом «Соловки», который Святейший сам и вручал президенту Франции, дипломатическому корпусу, председателю Европарламента. Огромная честь! Именно в Страсбурге я получил от Алексия II благословение на будущие проекты. В этой связи на всю жизнь запомнилось, как после завершения очередного приема, очень волнуясь, я подошел к Святейшему и протянул руки под благословение. Увидев моё смятение, Патриарх очень просто, даже с юмором произнес: «Ну что, Геннадий, мерси боку!». Мое волнение, как рукой сняло… Он был необыкновенный человек, очень чувствовал людей! Патриарший визит потом продолжился в Париже, в Ницце и в Лионе, где выставка также имела успех как среди чинов, так и среди простых людей, быть может, в первый раз открывающих для себя Россию.

– На Вашу деятельность Вас благословляли два патриарха – Алексий II и Патриарх Кирилл.

– Благословение от Патриарха Кирилла я получил в конце прошлого года. 2010 год  был ознаменован 575-летием со дня основания Соловецкой обители, и в честь этой даты в выставочном зале Храма Христа Спасителя была организована очередная Соловецкая выставка, которую открывал Патриарх Кирилл. Там мне и довелось общаться со Святейшим.

– Не кажется ли Вам, что Соловки – именно та тема, которая может способствовать началу диалога не только между представителями разных поколений (что сейчас крайне важно, ибо разобщенность наблюдается чудовищная), но и открыть для диалога культур разные национальности, что в условиях враждующего мира крайне необходимо? Я знаю, у Вас состоялось много выставок зарубежном: в Берлине, в Лондоне, в Париже и регионах Франции, Панаме, даже на Кубе. Расскажите о последней. Не считаете ли Вы себя миссионером?

– Последний проект был во Франции, он назывался «Соловки – Жемчужина севера России» и проходил сначала в Мэрии 9-го округа Парижа, а потом в одном из самых красивых в городе храмов, в соборе св. Мадлен. Организаторами выставки являлась франко-русская ассоциация «Все о русском во Франции» (президент М.В. Жедилягин).

…К моему великому удивлению, оказалось, что французы, как, собственно, и европейцы в целом, имеют очень приблизительное представление о России. Это набор каких-то заученных штампов, раскрученных брендов: Москва, Красная площадь, Большой театр, валенки, водка, медведи. И в этой связи впечатление, которое произвела на них выставка, оказалось весьма неожиданным. Во всяком случае, для меня уж точно. После недели экспонирования выставки мы стали замечать, что некоторые люди приходят уже не первый раз, а второй, приходят и третий. В их глазах – живой интерес. Такой Россию они еще не видели! Тема Русского севера с ее духовными традициями волнует европейцев, привлекает своей загадочной, мистической сутью. Посмотрите, ведь, несмотря на то, что в социальном плане они сумели приобрести некоторую стабильность, благосостояние, сумели обеспечить себе комфортное существование, занимаются разными милыми чудачествами – моют тротуары шампунями, обзавелись мусорными баками с дистанционным управление и пр., но они потеряли самое главное! И это именно то, что мы со всем нашим кричащим варварством пока еще имеем, имеем незаслуженно и  исключительно Божиим промыслом – это некая духовная зрячесть, способность видеть, мыслить, жить, уповая не на своё эгоистичное «Я», но на промысел Божий. Немытая, убогая, вымученная Россия, наследница великой Византии несла и продолжает нести бесценный дар веры, о чем в условиях современной жестокой формации мы очень часто забываем, а порой, к великому огорчению, даже не знаем. Я много раз слышал от французов и не только от них, как искренне они взывали к нам, русским: «Берегите себя, мы молимся за вас, мы считаем, что Россия – это земля спасения, и именно через вас цивилизация еще имеет право существовать»…

– Стоит задуматься! 

– Вы знаете, некоторым подобием социологического исследования градуса общества стала для меня книга отзывов, в которой люди пишут предельно искренне и неравнодушно. Они рады, что возрождается вера, что в современном мире есть место духовности. И я все больше и больше убеждаюсь, что современному обществу жизненно необходима национальная идея, необходима система координат. Русский человек без идеи, без «края земли» в высоком понимании этого слова жить не может! И это не миф о загадочной русской душе, а реальность. Общество потребления, к которому нас так старательно склоняют все последние годы – это не наша практика и то, что для иных народов оказалось нормой, для нас явилось страшной болезнью. Россия больна. И в этой связи не нужно ничего изобретать, необходимо просто реанимировать. Нужно донести до молодого поколения то, кто мы такие и где наши корни, а корни русской духовности – Русский север, именно туда пришел Андрей Первозванный, именно оттуда православная вера проникла в Россию. Наша история – это бездна, но мы настолько расточительны, настолько порой хамы не помнящие родства, что смеем столь пренебрежительно и кощунственно относиться к национальной памяти. Отчего это происходит? То ли в силу личного разгильдяйства, то ли ввиду планомерно реализуемого некоего плана, созданного не без участия неких вражьих сил, планирующих взять нас изнутри тепленькими – не известно, но очевидно одно, что так дальше продолжаться не может. Духовными подвигами наших предков прирастала земля. Так как, скажите, после этого можно, например, распродавать земли Куликова поля под коттеджные застройки? В каком сознании, скажите, могла зародиться такая похабная мысль? Исключительно в сознании национально деградированном, если не сказать более – уничтоженном. На эту тему можно говорить долго, но говорить – это одно,  надо еще и что-то делать.

Один раз в той же книге отзывов я прочитал, что после посещения моей выставки некая молодая чета решила отменить свое путешествие в Турцию, заменив его поездкой на Русский север! Это была победа. Пусть маленькая, но подлинная. Я блаженствовал.

– Большое спасибо, Геннадий, за Ваш замечательный рассказ о колыбели русской духовности – Соловецком Спасо-Преображенском монастыре. Хочется верить, что Русской Север согреет своим благодатным теплом и станет путеводной звездой для многих. Божьего Вам вспоможения в Вашем добром и таком нужном сегодня деле!