П.Л. Беседа с паломниками из Заостровского братства

Ирина: Мы были на Соловках три дня. У меня три главных впечатления от этой паломнической поездки: монастырь, Секирка и встреча с отцом Германом.

Смотришь на монастырь, где все очень основательно и крепко и на те постройки, которые построены вокруг него в советское время, и ощущаешь их временность. Кажется, подует ветер посильнее и все неуместное на этом острове снесет… Монахи понимали, что нельзя делать абы как, они не халтурили, а все строили на крепком фундаменте Веры. Создавали не для себя, а для Господа. Поэтому и стоит Соловецкий монастырь в веках. И приезжают люди посмотреть на него со всего света.

По поводу Секирной горы. Неописуемо красивый вид с нее. Кажется, что кусочек Царства Небесного здесь на землю спустился… Но очень больно, что в этом Святом месте был такой разгул человеческого зла. О зверствах, творимых тут, не хочется думать… Но ведь их совершали такие же люди как мы… И нам неприятно это осознавать… Думать об этом не хочется… Но ведь не фашисты, не инопланетяне устраивали адские пытки на этой горе. Русские люди уничтожали здесь себе подобных… Что в человеке кроется! Мы все привыкли прятаться за коркой внешней цивилизованности, но в каждом из нас скрыто столько греховного, звериного… И самое страшное, что когда сейчас на Секирку приезжают туристы, они спешат на смотровую площадку полюбоваться природой и совсем не хотят слушать о том, что творилось здесь всего 30-40 лет назад… Правду о себе человеку всегда слушать не хочется… А в итоге получается, что мы живем с этой нераскаянной бедой, с этим ядом в душе. Беда российская остается жить в нас… Она нас искажает… Когда мы вернулись с Секирки к монастырю, мне примерещилось, что его белые стены - это гробы побеленные…

П. Л.: Действительно, мы все по крови, по костям на Соловках ходим и не хотим осознавать этого… Отец Герман, с которым Вы встречались, в самом начале возрождения монастыря в 1990 г. говорил о том, что главное сейчас - замолить все, что в безбожные годы на Соловках вершилось, а восстановление стен - дело второе…

И.: Хорошо, конечно, что монастырь молится о новомучениках, но если большинство населения остается равнодушным к этому, язва не исцеляется…

П. Л.: А Вы знаете, тут не только равнодушие… Страшные вещи планировались в прошлое лето на Соловках… Здесь хотели провести на Дни памяти фестиваль, посвященный юбилею создания СЛОНа. Собирались представить «шедевры» современного авангардного искусства, включая юмористику. Я сам оказался в Москве в Доме кино на обсуждении этой идеи. Аргументы в ее поддержку были фантастические: «Человечество расстается со своим прошлым, смеясь. И это значит: только через смеховую культуру, танцуя на гробах, мы сможем распрощаться со СЛОНом…» На мой взгляд, просто извращение ума человеческого… Там, где надо молиться, плакать и скорбеть, предлагают резвиться и веселиться…

И.: В общем-то, это отражение на Соловках того, что происходит сейчас по всей России: мы хотим засмеять все наше тяжелое прошлое… Но это никаким образом не исцеляет… Это все равно, как наклеивать лейкопластырь на язвы…

П. Л.: Николай Робертович Эрдман говорил: «Маникюр при гангрене…»

И.: И еще я хочу сказать о нашей встрече с отцом Германом. Потрясающее впечатление у нас от этого глубоко духовного, искреннего, открытого для общения человека, ощущающего ответственность за все происходящее в монастыре и на Соловках. Это удивительно, потому что монахи обычно не интересуются мирскими делами. Всегда есть противопоставление: наша жизнь монашеская, а ваша мирская, и они несоизмеримы. А отец Герман, наоборот, говорил том, что мы одно дело делаем, один крест несем и объединять нас должно общее чувство ответственности… Какое-то родство возникло между нами… Было видно, что не только мы, но и он рад встрече… Мы просто не ожидали, что возникнет такое общение!

Отец Иоанн (Привалов): Я воспринимаю саму возможность приехать сюда как дар от Бога… Мы были здесь недолго, и у нас не было задачи вместить невместимое, поэтому мы двигались неспешно… Последний раз я был здесь в 1992 г., когда переносили мощи преподобных Зосимы, Савватия и Германа. Конечно, за прошедшие 12 лет произошли большие перемены. Я не знаю, к лучшему или к худшему… Например, я не касаюсь достоинств иконостаса, который появился в Спасо-Преображенском соборе, я просто размышляю… Я помню те службы с патриархом во главе в этом же соборе, когда перенесли мощи. Помню этот храм, который как бы вмещал в себя все, что происходило тут на протяжении веков, и ощущал важность совершаемого в тот день. Жизнь нельзя остановить… Я понимаю, что закваска Преображения должна побуждать нас к красоте. Но как явить Божию красоту? Очень часто мы созидаем человеческую красоту, а думаем, что это и есть красота Божия… Вот это для меня вопрос… Появившийся в соборе иконостас для меня является неким символом неоднозначности происходящих процессов. Но самое главное, от чего я уезжаю утешенным - не застав на Соловках отца наместника, я видел отца Германа, отца Зосиму… Было восстановлено наше общение, прерванное на 12 лет. Я опытно пережил, что мы родные друг другу люди. Хотим мы того или нет, но Бог действует, прежде всего, через людей. Сами условия компактного проживания на острове диктуют многое. Не зря говорят, что люди в одной лодке ссориться не должны, иначе они просто потонут…

…Нельзя на Соловки приехать, а потом забыть это. Посещение таких мест обязывает. Я знаю людей очень нравственных, например, Никиту Алексеевича Струве, который боится ехать на Соловки. Почему он не может на это решиться? Потому что он христианин очень совестливый. Он понимает, что всякое прикосновение - это приобщение. Это накладывает огромную ответственность. И я тоже понимаю, уезжая с Соловков, что тут нельзя просто погостить. Вначале я сказал, что эта поездка - дар от Бога, но всякий дар обязывает. И нам всем надо будет думать, как на него ответить… Понимая, что я всего лишь простой человек, не много могущий, я, как и все члены нашей паломнической группы после этого приезда должен буду разделять ответственность за Соловки. Я конечно, буду молиться о том, чтобы здесь происходило возрождение реальное, то есть возрождение в сердцах человеческих. Потому что Церковь это прежде всего - сердца людей, просвещенные Светом Истиной Христовой. Церковь - это не камни. «Бог не в бревнах, Он в ребрах». И даже если бы здесь не осталось камня на камне, но наличие людей, движимых Духом Святым, дает надежду на то, что возрождение возможно. Мне кажется, что здесь есть люди не просто хорошие, не просто уважаемые, а духовные люди, готовые раскрыть вечные ценности перед соловчанами. И вот это вопрос: смогут ли соловчане на это отозваться. Смогут ли воспринять? Захотят ли положить в основание своей жизни эти вечные ценности? Именно от этого, а не от чего-то другого будет зависеть судьба Соловецкого архипелага…