Прокопий (Пащенко), иером. «Отчаяние: “Есть ли для меня надежда”?» Ч. 1: Об отчаянии и о людях, которые думают, что двигаться далее не имеет смысла

Текст «Отчаяние: Есть ли и для меня надежда?» является дополнением к книге «“Победить свое прошлое”: Исповедь – начало новой жизни». В частности, – дополнением к главе «Что такое прощение: “списание долгов со счета” или “нравственный переворот в душе”?». Предполагается, что этот текст будет восприниматься не сам по себе, а в качестве элемента того целого, часть которое представлено в книге.

Иногда люди задаются вопросами: «Простит ли меня Бог?», «Есть ли и для меня надежда?», «Смогу ли и я спастись?». Иногда квинтэссенция этих вопросов формулируется и безрелигиозном ключе: «Есть ли смысл что-то продолжать? Или, может, уже пора опустить руки?»

От того, найдет ли человек решение поставленным вопросам или нет, зависит в некоторых случаях то, станет ли он менять свою жизнь или нет.

Главная мысль: из отчаяния человек выходит не столько через умозаключения (хотя, и они нужны), сколько – через изменение образа жизни. Становясь иным, он становится способным усваивать и умозаключения, противостоящие отчаянию. Если они основаны на Истине, то они питают душу, некоторые из них приводятся в тексте.

В данном тексте не ставится задачи охватить все грани отчаяния. Эта задача отчасти решается на всем пространстве текстом и бесед автора, здесь сосредоточимся на том аспекте отчаяния, который связан с установкой, талантливо оформленной в казачьей песне «Не для меня».

Текст поддерживается проектом «“Три Д” – Депрессия, Деперсонализация, Дереализация»; «Преодолеть отчуждение: в том числе, и о депрессии – лекции и тексты иеромонаха Прокопия (Пащенко)».

Отчаяние и измененное состояние сознания

Один финансист, тративший немалые временные и финансовые ресурсы на свое здоровье (продуманное питание, спорт) однажды сделал наимасштабнейший анализ (в том числе, и на генетическом уровне) аспектов своего здоровья. И вот что он выяснил. Согласно анализам, он оказался не таким уж здоровым человеком, если не сказать более, – исходя из результатов исследований его можно было назвать почти что больным. Проанализировав сложившееся положение дел, он пришел к выводу, что ни продуманное питание, ни спорт не сделают здоровым человека, в жизни которого присутствует уныние и отчаяние. А в жизни этого финансиста и уныние, и отчаяние присутствовали. Он говорил, что является специалистом по отчаянию.

Когда рынок (глобальный, а не овощной) «шел» не «в ту» сторону, он терял колоссальные суммы, и эти потери иногда доводили его отчаяния. Да, он много (очень много) зарабатывал, но при условии, что каждый день «клал голову на плаху». Не сойти с ума от переживаний (которые усиливаются, когда рынок «лихорадит») ему помогает только вера. Исповедь, Причащение, чтение Псалтири, дела благотворительности, жизнь по вере. Жизнь по вере – не просто «поставить свечку», а менять свой ум, привычки, становится более терпимым к окружающим, любящим. Как совокупность всех таких и им подобных изменений – появляется способность стоять там, где раньше бы упал.

О финансисте, в частности о том, как он перестал ругаться матом, меняясь внутренне и в социальном плане – в главе «Стремление к цели и учение святых отцов о трех силах» из статьи «ТРИ СИЛЫ: Цель жизни и развязавшееся стремление к игре (казино, гонки, игра по жизни)».

Его опыт показывает справедливость слов преподобного аввы Дорофея насчет того, что «по мере того как душа преуспевает, она становится более крепкою и приобретает силу переносить находящие на нее искушения». Если человек творит грех, то грех расслабляет и приводит его в изнеможение, вследствие чего все приключающимся с ним отягощает его. «Если же человек преуспевает в добре, то, по мере преуспеяния, ему делается более лёгким то, что некогда было тяжело»[1].

Отягощать приключающееся может вплоть до ощущения того, что сходишь с ума. Так преподобный Исаак Сирин писал, что людям гордым попускается стать охваченным малодушием. И малодушие порождает одолевающую человека силу уныния. В унынии же «ощущает он подавление души», он словно в аду находится. Его охватывает дух исступления, в которым заключены и смущение, и раздражение, и жалобы на свою участь. Он лишается помощи веры, его и его близких «постигает все невозможное и превышающее силы». Такие испытания случаются с тем, кто в собственных глазах начинает казаться себе мудрым[2].

То есть человек, охваченный гордостью, теряет однажды то, что укрепляло его сердце. И уровень обрушившихся на него переживаний таков, что запросто может «сковырнуть» ум с его основания. Бывает, что лишь, попав под воздействие такого прессинга, человек принимает решение хоть в чем-то, и, хотя немного, смириться. Иначе – и он это понимает – он просто сойдет с ума. Так, за гордость ума приходит иногда расплачиваться вхождением в измененное состояние сознания, при котором кажется, что мир рушится, и ты рушишься вместе с ним.

И вот финансист стал учиться смиряться. И вследствие изменений во внутренней жизни и в деятельности социальной он стал менее подвержен вспышкам состояний, в которых уныние и отчаяние присутствуют как цвета одного флага. Смирение – не значит пассивность, он это понял, еще до своего Крещения. Еще не будучи христианином он время занятий серфингом понял, что, если ведешь себя по отношению к мирозданию как хозяин, то тебе не выбрать волны. Ведь иногда надо выбирать среди нескольких волн ту, которая понесет тебя. И вот, когда со смирением подходишь к вопросу выбора, почему-то получается выбрать ту волну, которая понесет и не угаснет.

На определенном этапе своей карьеры он стал чувствовать внутреннее напряжение в режиме 24/7, и это напряжение не снималось. Поездки по миру, экстрим, все что можно было получить к своим услугам за деньги, – было в его распоряжении. Но напряжение не уходило.

А потом грянул финансовый кризис, вследствие которого денежные активы стали таять. Еще чуть-чуть и скоро нечем будет платить за съемные апартаменты. Внутреннее состояние все обострялось, ему стало казаться, что он начал понимать логику убийц и самоубийц. «Отчаяние, – пишет протоиерей Григорий Дьяченко, – есть состояние полной безнадежности. В этом состоянии для человека, так сказать, заключаются все исходы, запираются все пути. И поэтому неудивительно, если отчаяние нередко оканчивается самоубийством»[3].

Он словно стоял на пороге чего-то страшного, и вот когда сознание уже трещало по швам он не смог сдержат в себе обращение: «Господи, вот моя жизнь перед Тобой, возьми ее в Свои руки и делай с Ней, что хочешь». И нарастающее безумие стало отступать, каким-то неуловимым образом не только внутреннее состояние, но и внешнее положение стали выравниваться.

Один из главных качеств, которые имеют для него ценность является способность не опускать руки. Чтобы ни случилось. Почти – как в одной песне:

«Терять веру нельзя, стоять ногами прочно,
Дойдешь до берега сухого в топи заболоченной.
Пускай сзади свистят и тянут за рубашку,
И ноша очень тяжела, и дышать тяжко.
Не опускай руки, не преломи колено
Ты поставишь новую судьбу старой на замену.
… Кто ищет, тот найдет, сухарь вкуснее с голоду
Не опускай рук, а то пропустишь в бороду»[4].

В случае с финансистом отчаяние являлось не являлось 100%-ым следствием сложившейся экономической ситуации. Оно являлось, скорее, следствием вхождение в измененное состояние сознание (неудача на рынке вызывала чувство аффекта, аффект пробивал брешь в строе личности, и в эту брешь, затопляя сознание, врывалось зло).

О том, что можно противопоставить склонности порабощаться потоку саморазрушительных мыслей и переживаний – в тексте «Внешняя жизнь и мир мыслей. Часть 4» – «Главная проблема конкретного человека и обретение равновесия, внутреннего мира». 

У отчаяния есть много граней, как у многоголовой гидры – много голов. Отчаяние может являться следствием образа жизни. Погрузившийся в «минусовые поступки» человек «естественным» образом начинает ощущать отчаяние. Меняя образ жизни, он открывает для себя возможности покинуть полосу отчаяния. Так один профессор объяснял, что следствием греха является изменение восприятия. Когда человек отступает от Бога, ему начинает казаться, что это Бог его оставил, тогда как все – наоборот.

Отчаяние может являться следствием погружения в измененное состояние сознания. В измененном состоянии сознания трудности и неудачи представляются уму в гипертрофированном виде, человек видит себя пропавшим, и стоит выйти из измененного состоянии сознания, как и отчаяние уходит подобно тьме – с первыми лучами солнца.

О измененном состоянии сознания, о причинах вхождения в него и о сопротивлении сползания в него см. беседы цикла «Обращение к полноте»: 4.1 Состояние: Мама, меня никто не любит; 4.2 Состояние: в системе, или волшебная лампа Аладдина; 4.3 В кольце ложных мыслей

А также – эфиры:

«Измененные состояния сознания (в терапии, риски, выходы», часть 5.
«Измененные состояния сознания (выходы, решения)», часть 6.
«Измененные состояния сознания. Общение с людьми в ИСС», часть 7.

Не опускать руки. Отчаяние и самоубийство

Не опускать руки…

Один человек, попавший в заключение (от сумы и от тюрьмы не зарекайся) говорил, что уныние было его врагом номер один. А уныние, как известно, переходит в отчаяние. Если только начинались упаднические мысли, он начинал бороться с ними. Мотивация? На тот момент он еще не пришел к вере, и его мотивация была человеческой. Он просто видел, как кончали с собой те, кого охватил дух уныния / отчаяния.

«Запомни: отчаяние, – делится секретом выживания Вадим Бойко, – враг номер один. Будешь киснуть – погибнешь. Слезами горю не пособишь. Нужно бороться». Вадим Бойко, автор книги «После казни», в годы Второй Мировой Войны прошел через немецкие концентрационные лагеря, в том числе, через приобретший страшную известность концентрационный лагерь Освенцим. Выжить в тех условиях, в которых оказался Вадим, было малореально, если смотреть трезво – нереально. Но он выжил и впоследствии пришел к вере, так как с очевидностью понял, что без помощи Божией выжить так, где выжил он, – невозможно.

Уже после войны по причине того, что любимая им женщина вышла замуж, он задумал покончить с собой. Он встал на рельсы, но неизвестной откуда появившийся мужчина поднял его с рельс и заговори с ним так, будто жизнь Вадима не была для него секретом. Прожигая Вадима взглядом, он сказал: «Ты не такое пережил. Переживешь и это. Только через страдание приходят к истинной вере». Мужчина буквально втащил Вадима в вагон подошедшей электрички и исчез. В кармане Вадима появились непонятно откуда взявшиеся деньги, через некоторое время он познакомился с девушкой, которая и стала его женой.

Вадим писал, что между пленниками концлагерей из разных стран, подвергавшихся издевательствам, унижениям и пыткам, была дружба, сплоченность и спаянность общим горем. И такие отношения, поддержка друг друга давали людям силы выживать и сопротивляться обстоятельствам, в которых они жили.

Фашисты ставили перед собой цель довести людей до распада личности, разложить их морально. Но пленники своим примером доказали, что какими бы ужасными не были обстоятельства жизни, многое зависит от самого человека, от его способности сопротивляться.

Главная суть книги состоит в том, что большинство пленных в лагерях несмотря ни на что оставались людьми, не шли на подлости ради спасения своей жизни и не шли на компромисс со своей совестью – и это было для них залогом выживания и сохранения личности от распада. Надежда и вера людей не покидали даже в Освенциме.

Когда пришел момент отчаяния героя книги, нашелся человек сказавший ему простые, но бесценные в тот момент слова моральной поддержки, приведенные выше: «Отчаяние – враг номер один, будешь киснуть — погибнешь, слезами горю не поможешь, нужно бороться». Вадим осознал, что нужно жить не для себя, а для людей, тогда жизнь твоя будет стоящей.

Опыт его выживания и сопротивления тяжелым обстоятельствам и отчаянию см. в главе «Нестандартное решение во внештатной ситуации» из части 2.2 текста «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты». 

Другой христианин, прошедший «мясорубку» уже советских лагерей в годы массовых репрессий (он был заключен без вины, в последствии был реабилитирован) А. Арцыбушев так осмысливал своей опыт: «Человек — слабое существо, а потому, покаявшись, снова грешит. Важно не сломаться, а, падая, вставать, с искренним намерением больше не падать, а бороться со злом, его борющим; не смог, не удержался, упал — вновь вставай. “Ванька-Встанька”»[5].

О опыте выживания А. Арцыбушева в экстремальных условиях и о его книге «Милосердия двери» — в части 3-ей цикла лекций «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря». Беседа 14. Промысл Божий спасающий и обращающий скорби на пользу. Опыт А. Арцыбушева – гибкое реагирование

Склонность к отчаянию может иметь критическое значение во время сражения, спортивного или на поле боя. Коль скоро у человека опустились руки, он начинает двигаться как проигрышу. Даная тема далее будет разворачивать более в духовной плоскости, хотя и тема социального приложения темы отчаяния и противодействия ему тоже вызывает немалый интерес.

Для палитры мнений можно привести заметки из автобиографического романа известной теннисистки (православной христианки) Марии Шараповой «Неудержимая жизнь моя» (понятно, что аналогии, заимствованные из области спорта, если и применяются к духовной жизни, то с известной степенью рассуждения). Мария Шарапова в свое время в рейтинге числилась как «первая ракетка мира», в числе качеств своего характера она отмечала «упертость, способность продолжать, когда, казалось бы, все разваливается».

Главным в ее игре, по ее мнению, была ее концентрация и готовность биться до конца. Она не отставала от своего противника, «никогда не ослабляя напора и не теряя надежды, даже если проигрывала». И вследствие такого свойства ее психики, ее сложно было победить.

Ее тренер обладал настроем, «бороться даже тогда, когда все выглядит из рук вон плохо». И по всей видимости, своей настрой он передал своей ученице. Она считала, что во время игры человек встречается со своим страхом. Если противник – именитый чемпион, то ведет себя так, будто ты – не существуешь. Он в какой-то степени рассчитывает на твой страх перед ним. Таких людей «защищает некий пузырь. Проткни его, и все станет возможным».

Однажды Мария играла с именитой чемпионкой, и вот на каком-то этапе чемпионка стала «выглядеть испуганной», как будто поняла, каким унижением для нее станет проигрыш семнадцатилетнему ребенку (ребенком Мария здесь называла себя, в 17 лет она была очень худенькой). В ее глазах появился страх, но она мобилизировалась и стала сражаться с упорством.

Зрителям думалась, что в этот раз турнир выиграет не Мария, а ее соперница. В течение одного матча различные факторы меняется, кто-то называет их судьбой. «И в тот самый момент, когда ты с этим соглашаешься [с идеей судьбы] – ты проиграл. Такие моменты – проверки «на вшивость», сломаешься ли ты или будешь биться до конца.

Мария не сдавалась, и, если у нее кто-то выигрывал в начале игры, это не означало того, что она «размажется» в следующих геймах. Мария наносила контрудар именно в тот момент, когда противница начинала «верить в свою собственную победу». А об одном из своих матчей она оставила такие слова: «Это был один из тех матчей, в котором все решает воля спортсмена. Кто больше хочет победить? Кто отказывается сдаваться? Вопрос был не в том, кто из нас лучше, а в том, кто сумеет выстоять, кто сможет подняться на один раз больше, чем упадет».

Некоторые аналогии с этими размышлениями видятся в творениях учителя современных христиан – святителя Игнатий (Брянчанинов). В своей книге «Приношение современному монашеству», в главе 32, полное название которой – «О необходимости мужества при искушениях» он сравнивает подвиг духовный с подвигом военным.

Причиной необыкновенных успехов для полководца может быть наличие у него способности не падать духом при всех неудачах. Если он остается непоколебимым, то на основании такой твердости он может принимать самые разумные и полезные решения. Такой полководец воодушевляет собственное воинство, его твердость приводит в недоумение врагов, ослабляет их дерзость и несмотря на «целый ряд потерь и несчастий увенчивается решительными победами и торжеством».

В другой своей книге – «Отечник» святитель приводит рассказ о одном подвижнике, который пал в грех (под выражением «пал в грех» в монашеских повестях имеется в виду что-то очень серьёзное). После падения демоны стали смущать его, говоря: «тебе нет спасения!» Его ум стал штурмоваться мыслями насчет того, что не надо возвращаться на место своего духовного делания, а надо идти в мир. Подвижник понял, что демоны готовят ему окончательную погибель, и тогда он так стал отвечать наводимым на него смущениям: «откуда вы пришли? зачем смущаете меня, стараясь привести в отчаяние? Я не согрешил; повторяю вам: я не согрешил». После того, как он отразил искушение идти в мир, он вернулся на место своих духовных трудов. Одному же старцу было открыто, что этот подвижник и в самом падении одержал победу. Поговорим с ним, старец сказал: «по истине, рассуждение твое сокрушило всю силу вражию».

Конечно, здесь речь идет не о том, что старец назвал черное белым, не о ложном признании, что было никакого греха. И старец, и брат знали, что грех был. Но суть этой истории в том, что после падения подвижник мог увеличить зло, прибавив к падению еще и отчаяние и – избави Бог – самоубийство. Поэтому он выбрал конструктивный путь – не предаваясь отчаянию, продолжить свое духовное делание, продолжить борьбу за чистоту своей души и нравственное совершенство.

А то, что самоубийство запросто может последовать за отчаянием, на то есть множество свидетельств. Например, история преподобного Иакова Постника (его еще называют Отшельником), который по немощи своей и по коварству дьявольскому впал в два страшных греха (насилие и убийство). Он готов уже был отчаяться в своем спасении и покончить с собой, но в результате определенных обстоятельств изменил свое мнение. Он решил отклонить от себя самоубийственную попытку и предпринял подвиг покаяния, и его покаяние в итоге было принято Богом.

Комментарии, в контекст которых встроена история преподобного Иакова Постника см. в ответе «Предсказания по поводу последних времен и войн. Как вообще относиться к видениям?».

Жить нужно. Отчаяние нужно преодолеть покаянным обращение к Богу.

Подробнее о преодоление суицидальных тенденций – в цикле бесед «Доминанта жизни и самоубийство». Также – в одноименном тексте. Часть 1.1. «Фрустрация и профилактика суицидов среди подростков».

Выход из отчаяния – через изменения образа жизни

Когда речь заходит о покаянии, люди иногда спрашивают, точнее недоумевают: Если человек принесет покаяние, Бог его оправдает? Иногда в таком вопросе могут слышаться нотки протеста: как, мол, Бог может оправдать человека после такого преступления?

Такого рода недоумения возникают, когда на жизнь духовную мы смотрим сквозь призму нашу, социальную. В нашей социальной жизни есть суды, судьи, присяжные, идут тяжбы, голоса «за» и голоса «против» (пример – суд на Митей Карамазовым в романе Ф.М. Достоевского «Браться Карамазовы» и две блестящие речи: обвинителя и адвоката). Аналогии, заимствованные из жизни социальной, могут применяться к жизни духовной лишь отчасти, так как принципы, действующие в этих двух «сферах», различны.

Как будет понятно из дальнейшего, Бог не судит грешника, грешник сам выбирает тьму и наказывается той тьмой, которую избирает. Когда же грешник отвращается от тьмы и идет к свету, то свет наполняет его. Грешник обращается к жизни и потому живет. Не то, чтобы Бог выносил некий специальный оправдательный приговор. Сам грешник меняется, становится не тем, кем был ранее. Он разрывает связь с собой прежним, становится новым человеком. И в силу изменений, происшедших с ним и в нем, становится способным усваивать Божественную благодать (размышления построены на основе книги патриарха Сергия (Страгородского) «Православное учение о спасении»). То есть, если применить к данному случаю аналогию с солнечной батареей, можно сказать следующее. Когда батарея повернута к тьме, то в сети нет тока, лампочка не горит. Если антенна поворачивается к солнцу, то ток начинает течь по проводам и лампочка загорается.

Отсюда следует еще одна важная мысль. На окружающую жизнь и на свое положение в бытии мы смотрим сквозь призму состояния нашей нервной системы (доминанты). Если человек наполнен злыми мыслями, то его «антенна повернута к тьме». Он будет склонен к отчаянию в силы организации своей внутри-психической жизни и вследствие своей социальной направленности. Меняя своею социальную направленность в сторону добра, взращивая в себе конструктивные мысли, пытаясь простить других и направляя себя к милосердию, человек меняет и ту призму, сквозь которую смотрит на мир. Это размышление построено на учении академика А.А. Ухтомского (православного христианина), который, по мысли одного психиатра, увидел связь между заповедями Евангелия и биологией мозга («В теории физиолога Ухтомского (и не только его одного) заповеди христианства становятся законами нейрофизиологии»[6]).

Соответственно, меняясь внутренне, меняя характер своих поступков, меняя характер своего отношения к другим, меняя, вообще, свой взгляд на мироздание, человек становится способным выйти из круга мучительных переживаний. Становясь иным, он иначе начинает смотреть и на себя, и на Бога, и на мир. И там, где ему раньше виделись порождающие отчаяние тупики, он начинает видеть перспективу, приводящую к надежде.

По данной теме см., к примеру, часть 2.1 и часть 4.3 текста «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты».

В частности, в части 4.3 приводится история Рут – героини романа Э. М. Ремарк «Искра жизни». Рут перенесла заключение в немецком концентрационном лагере, ей предложили на выбор – смерть или публичный дом. Она выбрала второе, но не смогла «так» жить, вследствие чего была переведена обратно в концентрационный лагерь. Она не погибла, война подошла к концу, но она не видела для себя возможности начать жизнь заново. Она считала себя пропащей, помог ей воспрянуть другой выживший узник, готовый далее идти с Рут по жизни. «Рут, – сказал он ей, – Если человек начинает жизнь заново, с самого начала, как мы с тобой, то ведь впереди у него должна быть целая бездна счастья, а?» (комментарий к истории Рут – в разделе «Ответ 2 к истории 5»).

Тексты данного проекта идут в паре с беседами одноименного цикла лекций. В лекциях и в других частях текста развиваются тема доминанты и тема учения академика Ухтомского, эти темы рассматриваются сквозь призму учения Православия.

О проекте – см. в статье «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты» – тексты и беседы иеромонаха Прокопия (Пащенко)».

С идеей того, что человек смотрит на происходящее сквозь призму состояния своей нервной системы, соотносятся слова старца Клеопы Румынского. Он пишет, что есть 12 ступеней греха и отчаяние – одиннадцатая. То есть, проходя ступеньку за ступенькой, человек меняется и, падая все ниже и ниже, он становится открытым для отчаяния. Двенадцатая ступень – самоубийство.

Важно знать, каковы начальные ступени, ведь это знание поможет выйти из ямы по ступенькам наверх. Первая ступень – когда человек не хочет совершать доброе дело. Вторая – когда человек делает добро, но с плохой целью (на этой ступени человек также делает доброе дело наполовину). На третьей ступени в сознании человека появляется помысл, всеянный лукавым. И далее по ступеням этот помысл начинает развиваться, порабощать человека, делая его своим пленником. Плененному греховным помыслом человеку уже трудно остановится на пути греха. Он падает все ниже и ниже, доходя до отчаяния и – не дай Бог – до самоубийства.

На одиннадцатой ступени человек, «видя, что уже не может отказаться от пьянства, или женщин, или плотских грехов, или матерщины, или воровства, или курения, или других зол, и впадает в отчаяние». Он говорит себе: «Бог не простит меня, потому что я уже не могу отказаться от греха!» Видя отчаяние человека, враг рода человеческого и далее продолжает штурмовать его ум греховными мыслями. Он внушает человеку, что Бог, мол, уже не простит его. Дьявол, как писал преподобный Ефрем Сирин, разит мечом отчаяния, чтобы отсечь человека от надежды на Бога[7].

То есть вследствие того, что человек не делал то добро, которое мог, он как был расслабился, стал предрасположенным к тому, чтобы в его уме стали появляться дикие мысли (вначале они не кажутся дикими, но, срастаясь с умом, они начинают тиранически навязывать уму само-разрушительные посылы). Какой отсюда вывод?

Делай добро, которое можешь. Ты не можешь отказаться от большого греха? Но ты ведь можешь начать делать малое добро. И если будешь делать малое добро, то постепенно начнет меняться твой образ мыслей, начнут формироваться конструктивные навыки, то есть потихоньку начнет закладываться основа для последующего преображения.

Нечто подобное посоветовал преподобный Паисий Святогорец одному охваченному похотью юноше. Юноша, обратившийся к нему за советом, «пришел в отчаяние. … потерял всякую надежду». В виду того, что у него не получалось исправиться, он пришел к ошибочному решения порвать все отношения с Богом. И вот что преподобный Паисий посоветовал ему.

«Никогда не начинай свою борьбу с того, что ты не можешь сделать, но начинай ее с того, что ты сделать можешь. Давай посмотрим, что тебе по силам, и ты начнешь с этого. Можешь ли ты ходить в церковь каждое воскресенье?» «Могу», – ответил юноша. «А можешь ли ты поститься каждую среду и пятницу?» – спросил преподобный Паисий. «Могу», – ответил юноша. «А можешь раздавать в милостыню десятую часть от твоей зарплаты или же посещать больных и помогать им?» «Могу», – ответил юноша. «А можешь ли ты – даже впав в грех – молиться каждый вечер и просить: “Боже мой, спаси мою душу”?» Юноша, сказал, что будет все это делать. «Ну, так вот, – сказал преподобный Паисий, – начинай прямо с сегодняшнего дня делать все, что тебе по силам, а Всесильный Бог сделает то единственное, что тебе не по силам». Юноша успокоился, и Бог помог ему»[8].

Некоторые люди считают или хотят считать, что Бог их не простит, и поэтому даже не желают хотя «краешком пальцев» прикоснуться к исповеди, даже не ставят по-серьёзному вопроса о изменении своей жизни. Например, один офицер, запивший после войны и не желавший что-либо менять в своей жизни, объяснял свою жизненную позицию словами: того, что совершил на войне, мне уже не «замолить».

К слову стоит сказать, что слово «замолить» нередко используют люди плохо представляющие, что такое грех и что такое молитва. Когда мы на деле понуждаем душу к молитве и реализуем заповеди Евангелия, то деформированная грехом душа как бы начинает распрямляться, обращаться к свету, добру. И повернувшись в эту сторону (на что нередко нужно усилие, причем, серьёзное), начинает черпать свет. Так примерно, если сказать совсем кратко, и понимается идея прощения в Православии.

См. главу «Что такое прощение: “списание долгов со счета” или “нравственный переворот в душе”? (часть 3) из книги «“Победить свое прошлое”: Исповедь – начало новой жизни». 

Мысль о том, что греховный груз прошлого может быть преодолен, является убежденностью всей Церкви, и не личным мнением какого-то священника. Если греховный груз прошлого может быть преодолен, то отчаянию – нет места.

Если, ознакомившись с свидетельствами на этот счет, например, данный офицер будет продолжать пить, мотивируя свой алкоголизм отчаянием, то он должен понимать, что пьет он по своей инициативе. А вовсе не потому, что «Бог его не прощает».

Вопрос о прощении некоторыми людьми воспринимает упрощенно и даже, можно сказать, – некорректно. Во-первых, данный вопрос они воспринимают сквозь призму своего житейского (нередко ведь и негативного) опыта, а не через призму учения Церкви. Если в своей личной жизни человек злоупотреблял оказанным ему снисхождением, то такой же крен к злоупотреблению он предполагает и в душах тех, кто ищет Божественного милосердия. Ему кажется, что люди пытаются принести покаяние лишь для того, чтобы снова иметь возможность грешить. То есть, ему как бы кажется, что к покаянию люди обращаются лишь за тем, чтобы, облегчив душу от чрезмерных переживаний негативного характера, бросать в омут страстей дальше и дальше.

Покаяние в рамках такой концепции воспринимается не как освобождение от греха, а, наоборот, как некий «двигатель греха». Подобный взгляд можно сравнить с отношением к детоксу (очищение организма от наркотических веществ и результата их распада) некоторых наркозависимых. Некоторые из них планово (имеются в виду их личные планы, а не планы клиники) ложатся в наркологические заведения, что «сбить дозу» или, как они говорят, – «омолодиться». Дело в том, что большая доза требует и больших затрат на её покупку. Да, и организм, честно говоря, не выдерживает воздействие высокой концентрации внутривенных инъекций. Вот и «сбивают дозу» молодые люди, чтобы по выходе из клиники, освеженными и отдохнувшими (в клиниках они хоть по-человечески поесть могут), как и было запланировано ранее, вернуться к нарко-употреблению.

Человеку, воспринимающему покаяние в подобном ключе, невдомек, что такой образ мыслей свидетельствует скорее не против кающихся, а против него самого. Если он именно таким образом воспринимает ситуацию, значит к такому восприятию он готовил себя своими мыслями и поступками.

Его мысли и поступки в течение многих лет формировали в нем внутреннее состояние, исходя из которого он познавал мир. Можно сказать, что от характера его мыслей и поступков зависела специфика его познания мира. Если он не отнесется критически к своему способу познания мира (в данном случае можно говорить не столько о познании мира, сколько о познании того «грязного», что присутствует в некоторых человеческих отношениях, что человек и воспринимает ошибочно как характеристику всего мира), то он оказывается в своего рода ловушке.

Приступить к покаянию он не может, потому что смотрит на покаяние как на лицемерие (хотя покаяние не является лицемерием). Отвергая врачевство покаяния, он с крейсерской скоростью движется к старости и смерти, параллельно с процессом движения все более и более погружаясь в состояния депрессии и надвигающегося слабоумия (деменции, маразма).

«Есть ли и для меня прощение»?

Во-вторых, идею Божественного милосердия некоторые люди пытаются понять сквозь призму человеческих меркантильных отношений. Грехи, совершенные в течение жизни, они представляют в виде суммы, лежащей «на их греховном счете». Если «сумма» велика, а жить осталось, как кажется человеку, немного, то он отчаивается. Отчаяние кажется ему естественным состоянием, ведь по «сумме долга» адекватных платежей он произвести не в состоянии (а, может, ему так выгоднее считать, выпивать-то ежедневно – тоже хочется).

«Для покаяния годы не нужны. Покаяние подобно молнии»[9], – так ответил преподобный Порфирий Кавсокаливит одному человеку, боявшемуся умереть душевно неподготовленным и молившемуся Богу, чтобы Бог даровал ему еще несколько лет жизни для покаяния.

Умереть, пребывая во грехах, боялся и преподобный авва Дорофей. Согрешая, он боялся, что будет только раскаиваться, а не исправляться, и итоге – отойдет от земной жизни не исправленным. Наставник аввы – преподобный Варсонофий Великий ответил ему, что павший однажды, пусть постарается управить себя [исправить]. Таким человеком не овладеет нерадение [когда человек ничего не предпринимает по лени и иными причинам] и повторное падение не обратится ему в навык [то есть не станет греховной привычкой, страстью, типом реагирования на ситуацию]. Такого человека Бог вскоре приведет в устроение [психо-духовно-эмоционально-физиологическое состояние, являющееся доминирующим для протекания мышления и поведения, в целом] усердных делателей [людей, стремящихся с напряжением сил к богоугодному строю жизни, при достижение которого человек приобретает возможность удерживать Божественную благодать]. «И не возьмёт души его дотоле, пока не приведёт его в меру высокую, в “мужа совершенна” (Еф 4. 13)»[10].

Вопрос о навыках является одним из ключевых в вопросе о отчаянии. Бывает так, что человек, например, гневливый, раскаялся уже многократно в многочисленных случаях проявления своего гнева. Он раскаялся в том, что бил детей, унижал супругу, ломал мебель, в ярости кричал на сотрудников и, находясь в неадекватном состоянии, скоропалительно подписывал приказы о увольнении их. Он мстил, топал ногами, вовлекался в интриги и вовлекал других.

И вот он покаялся. Если покаяние было глубоким, полным, если к нему человек шел многие годы, напрягая усилия что-то изменить, в результате покаяния действительно камень может скатиться плеч (даже если человек и не находил в себе сил изменить свою жизнь окончательно). Но бывает и так, что после покаяния внутренняя тяжесть до конца не уходит, отчаяние не оставляет человека.

Почему – так? Можно указать несколько причин. Человек не освободился вполне от тех предпосылок, на основании которых он воздвигал здание греховной жизни. Навыки, воспитанные в период греховной жизни и толкавшие ко греху, еще вполне не изжиты. То есть жива вся психофизическая организация, которая действовала в человеке в период греховной жизни. Внутренняя настроенность на жизнь по страстям, открывала человека для действия на него падших духов и делала для человека крайне проблематичным вопрос усваивания и удержание благодати. В самый момент исповеди человек испытывает облегчение, но, погружаясь после исповеди, в толщу своей жизни, он опять сталкивается с многочисленными вызовами «цепляющими» его внутренние страсти: гнев, похоть, зависть, злость.

Через воспитания в себе добродетелей противоположным прежним страстям, человек должен изжить в себе их действие. Вместе с угасанием их действия (страсти угасают вследствие того, что человек обращается к добродетелям, которые противоположны страстями) отступает и отчаяние.

Эту мысль можно сопоставить с описанием внутреннего состояния Раскольникова – персонажа романа Достоевского «Преступление и наказание» в один из периодов его жизни. Совершив двойное убийство и будучи осужденным на каторгу, Раскольников ощущал себя погибшим. С его точки зрения ему предстояла в будущем лишь одна тревога. Его не воодушевляла даже мысль, что через восемь лет срок его заключения закончится. Что с того, думал он, что он выйдет на свободу в 32 года? Зачем ему жить? Что иметь в виду? К чему стремиться? Жить, чтобы существовать?

На каторгу в качестве вольной поселенки отправилась Соня, столь желавшая способствовать возрождению очерствевшей души Раскольникова. И однажды любовь коснулась и его сердца. И в тот день в глазах его и Сони засияла «заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого». Раскольников думал о Соне. Он вспомнил, как мучил и терзал её сердце. Но теперь воспоминания о том его почти не мучили. Ведь «он знал, какою бесконечною любовью искупит он теперь все ее страдания» (см. цитату в сноске)[11]. В начале своего возрождения он знал, «что новая жизнь не даром же ему достается, что ее надо еще дорого купить, заплатить за нее великим, будущим подвигом…»

В момент внутреннего переворота, происшедшего в душе Раскольникова, внутренние предпосылки, на основании которых строилась здание греха, были серьёзно поколеблены. Зародились предпосылки к спасению, которое начинается еще во время земной жизни, а по переходе в жизнь вечную, раскрывается.

Спасение совершается посредством «переходом человека от греха и себялюбия в царство добра и любви», – пишет патриарх Сергий (Страгородский). Спасение «предвкушается человеком здесь, во всей же полноте будет наследовано в будущем веке». Слова патриарха, подкрепленные свидетельствами святых отцов, насчет вечного спасения, зарождающего в жизни земной и раскрывающегося в жизни вечной, приводятся в упомянутой книге «”Победить свое прошлое: Исповедь – начало новой жизни”, в части второй, в главе «Православное учение о загробном возмездии». Вечная жизнь является естественным выводом из поведения человека, следствием того направления жизни, которое он избрал. И слова святого апостола Иоанна Богослова насчет того, что «никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей» (1 Ин. 3, 15) в этом смысле могут быть поняты в том ключе, что человекоубийца «не имеет вечной жизни здесь на земле, как своего душевного достояния».

Каким образом человек может приблизиться к тому состоянию, перейдя с которым в жизнь вечную он может стать причастником вечного блаженства? Через реализацию заповедей, описанных в Евангелии. Реализуя заповеди, он, если это сравнение является уместным, начинает сдвигать свою нервно-психо-физическую организацию из положения направленности к греху в положение направленности к Богу. Визуально представить эту мысль можно с помощью образа телескопа, установленного в Кавказской горной обсерватории. Телескоп оснащен зеркалом, имеющим в диаметре 6 метром. Поворачивается зеркало в нужном направлении с помощью особого механизма.

Подробнее о аналогии с линзой и о изменении восприятия мира и самого себя вследствие изменения образа жизни см. в главе «Последствия насилия сексуального» в части 2.1 «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты».

В каком-то смысле можно сказать, что линза стоит и в душе человека. Чтобы держать ее направленной к Богу, необходимы навыки. Если их нет, их необходимо воспитать. Греховные страсти (страсти – суть тоже навыки, только разрушающие человека) стремятся повернуть эту линзу по-иному, так, чтобы Божественный свет перестал в ней отражаться.

Или человека можно уподобить солнечной батарее, которая «оживает» вследствие своей обращенности к солнцу. Несмотря на то, что долгое время она была развернута в другую сторону, стоило лишь ее нужным образом поставить, как она «ожила» и «лампочка загорелась». Долгое время батарея «живет» под лучами солнца, но вот она отворачивается от этих лучей и через некоторое время гаснет.

Господь каждому дает дар жизни, как солнце – свет. И от человека требуется лишь не закрыться от Бога, не уподобиться тому, который сам себя погружает во мрак, закрывая ставни своих окон или спускаясь в подвал. Виновато ли солнце в том, что человек закрыл ставни окон или спустился во тьму подвала? «Солнце», как пишет архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской) «озаряет и согревает мир. Но … спрятавшиеся в темный подвал своего неверия люди остаются во тьме»[12].

Аналогия светящего солнца и спрятавшего от его света человека не раз встречается в творениях духовных авторов. Так, по мысли преподобного Паисия Святогорца, человек должен выйти из греховной тьмы, чтобы прийти к свету Христову. В пример преподобный привел образ человека, оказавшегося в погребе. Увидев через какую-то щелочку свет, он идет на этот свет, «находит дверь и выходит наружу». Эта аналогия описывает человека, который, хотя и находится во тьме греха, но который испытывает добрую обеспокоенность. Почувствовав необходимость совершать добро, он прилагает усилия для того, чтобы выйти из мрака. Такой человек смиряется, говоря: «То, что я делаю, – неправильно, я сбился с пути», и к нему приходит Благодать Божия.

А вот другой человек, он сидит взаперти, а ему советуют выйти на свежий воздух. Он же в ответ начинает говорить: «Выйти на свежий воздух я не могу. Но скажи, почему я заперт в четырех стенах и не могу вздохнуть? Почему здесь нет свежего воздуха? Почему Бог посадил меня сюда, а другим дал возможность наслаждаться свободой?» Такой человек мучается, он не слушает того, кто может оказать ему духовную пользу. Человек мучается, не имеет в себе мира и встает на дыбы, когда его душа запачкана смертными грехами. Напротив, добрые мысли имеет и пребывает мирным тот, кто живет с Богом, «устремляет свой ум в божественные смыслы», «такой человек живет в земном раю»[13].

В подобном ключе размышляют многие духовные авторы и современные духовники. Так один духовник говорил, что, бывает, мы расслабляемся (в смысле, начинаем жить «спустя рукава»). Когда человек не живет строго (имеется в виду, не придерживается определенных принципов, не следует им, пренебрегает), не молится, то у рождается сомнение: «А спасусь ли я?».

Эта мысль словно является перифразом одного из наставлений протоиерея Григория Дьяченко: «Отчаяние, – писал он, – большей частью есть следствие продолжительного отчуждения от Бога, то есть продолжительной порочной жизни»[14].

Соответственно, разумный выход – двигаться «навстречу». Навстречу Богу, добру, добродетели, любви. Идти к свету, открыть «свои ставни» лучам солнца. Тогда свет прогонит тьму.

О принципе преодоления тьмы через устремление к свету см. наставления преподобного Порфирия Кавсокаливита и комментарии к ним в главе «Преподобный Порфирий Кавсокаливит о преодолении депрессии» из текста «ТРИ СИЛЫ: Цель жизни и развязавшееся стремление к игре (казино, гонки, игра по жизни)».

Тогда исполнится в жизни, пережитое святителем Димитрием Ростовским, который восклицал, что никогда не усомнится в благости Божией и никогда не отчается. Ведь он знает, что его грехи – «это тьма против всесветлого солнца». Засияет оно и прогонит тьму. И тогда «злые дела, слова и мысли» отойдут от человека[15].

Здесь же можно вспомнить и некоторые мысли из упомянутой книги «”Победить свое прошлое”: Исповедь – начало новой жизни», дополнением к которой и является настоящий текст. Так, аналогия с движением к свету поддерживается мыслью преподобного Антония Великого. Он объяснял, что, если мы добры, то вступаем в общение с Богом, так как имеем сходство с ним. Если же мы злы, то отделяемся от Бога, вследствие того, что не имеем сходства с Ним. Но, когда происходит отделение, то это означает не то, что Бог гневается на нас. А то, «что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас»[16].

В этом же ключе понимается и идея прощения. В результате происшедшего переворота в душе человек становится способным вступить в общение с источником жизни – Богом. То есть в случае с отчаянием дело не том, что Бог не хочет прощать человека, а в том, что человек не хочет к этому прощению идти.

«Милость Божия, – как писал патриарх Сергий, – становится доступной для человека», не потому, что Бог «перестает гневаться на человека». А потому что в самом человеке происходит перемена, нравственный переворот, который заключается в том, что человек обращается «от греха к жизни по Богу». Бог не хочет смерти грешника, и прощая ему грехи, Господь предлагает ему жизнь как дар. Если грешник принимает жизнь, то «никакое прошлое человека не вспоминается». Грешник может жить, потому что возвратился к жизни, «ни один из грехов его, какие он сделал, не помянется ему» – говорит Господь. Беззаконник «стал творить суд и правду, он будет жив» (Иез 3. 16)[17].

См. подробнее в главе «Что такое прощение: “списание долгов со счета” или “нравственный переворот в душе”?» в книге «”Победить свое прошлое”: Исповедь – начало новой жизни».

И эту мысль и все, о чем шла речь доселе, можно воспринять через призму короткого наставления, принадлежащего преподобному Марку Подвижнику. «Согрешившим, – уверяет он, – не следует отчаиваться. Да не будет сего. Ибо мы осуждаемся не за множество зол, но за то, что не хотим покаяться и познать чудеса Христовы»[18].

[1] См. поучение седьмое из книги преподобного аввы Дорофея «Душеполезные поучения».

[2] См. слово 79 из книги преподобного Исаака Сирина «Слова подвижнические».

[3] Уроки и примеры христианской надежды: систематический сборник избранных библейских изречений и святоотеческих свидетельств, кратких церковно-исторических рассказов и повествований из житий святых и других статей духовного содержания, расположенных по плану первой части “Пространного христианского Катехизиса”, наглядно и подробно изъясняющих содержание ее / сост. прот. Григорий Дьяченко. Единец (Молдова): Единецко-Бричанская епархия, 2004. С. 93.

[4] Маваши М. «Моя крепость».

[5] Из книги Арцыбушева А.П. «Милосердия двери».

[6] Данилин А.Г. «LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости». См. «Психология и религия».

[7] См. «Двенадцать ступеней греха» Из книги архимандрита Клеопы (Илие) «Поучение сердца моего».

[8] Паисий Святогорец, прп. Слова / Пер. греч. иеромонаха Доримедонта. М., 2003. Т.3. С. 319–320.

[9]Порфирий Кавсокаливит, прп. Цветослов советов. Святая Гора Афон. 2008. С.191.

[10] См. вопрос 17 из книги «Наставления преподобного аввы Дорофея», раздела «Вопросы преподобного Дорофея и ответы, данные на них святыми старцами Варсануфием и Иоанном Пророком».

[11] «Он думал об ней. Он вспомнил, как он постоянно ее мучил и терзал ее сердце; вспомнил ее бледное, худенькое личико, но его почти и не мучили теперь эти воспоминания: он знал, какою бесконечною любовью искупит он теперь все ее страдания. Да и что такое эти все, все муки прошлого! Всё, даже преступление его, даже приговор и ссылка, казались ему теперь, в первом порыве, каким-то внешним, странным, как бы даже и не с ним случившимся фактом. Он, впрочем, не мог в этот вечер долго и постоянно о чем-нибудь думать, сосредоточиться на чем-нибудь мыслью; да он ничего бы и не разрешил теперь сознательно; он только чувствовал. Вместо диалектики наступила жизнь, и в сознании должно было выработаться что-то совершенно другое. Под подушкой его лежало Евангелие. Он взял его машинально. Эта книга принадлежала ей, была та самая, из которой она читала ему о воскресении Лазаря. В начале каторги он думал, что она замучит его религией, будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему книги. Но, к величайшему его удивлению, она ни разу не заговаривала об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия. Он сам попросил его у ней незадолго до своей болезни, и она молча принесла ему книгу. До сих пор он ее и не раскрывал. Он не раскрыл ее и теперь, но одна мысль промелькнула в нем: “Разве могут ее убеждения не быть теперь и моими убеждениями? Ее чувства, ее стремления, по крайней мере…”. Она тоже весь этот день была в волнении, а в ночь даже опять захворала. Но она была до того счастлива, что почти испугалась своего счастья. Семь лет, только семь лет! В начале своего счастия, в иные мгновения, они оба готовы были смотреть на эти семь лет, как на семь дней. Он даже и не знал того, что новая жизнь не даром же ему достается, что ее надо еще дорого купить, заплатить за нее великим, будущим подвигом… Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа, – но теперешний рассказ наш окончен» [см. «Эпилог» из романа Достоевского Ф.М. «Преступление и наказание»].

[12] См. статью архиепископа Иоанна Сан-Францисского (Шаховского) «Почему люди не веруют в Бога?». 

[13] Из книги «Духовная борьба» (серия «Слова преподобного Паисия Святогорца», том 3).

[14] И далее: «Раскаяние и живое представление бесконечного милосердия Божие, помиловавшего и распятого на кресте разбойника, могут и отчаивающегося человека вывести из плачевного состояния его» [Уроки и примеры христианской надежды: систематический сборник избранных библейских изречений и святоотеческих свидетельств, кратких церковно-исторических рассказов и повествований из житий святых и других статей духовного содержания, расположенных по плану первой части «Пространного христианского Катехизиса», наглядно и подробно изъясняющих содержание ее / сост. протоиер. Григорий Дьяченко. Единец (Молдова): Единецко-Бричанская епархия, 2004. С. 93].

[15] См. «Рассуждение второе. Врачевство на случай отчаяния» из книги «Творения» святителя Димитрия Ростовского. 

[16] См. «Наставления о доброй нравственности и святой жизни, в 170-ти главах», главу 150 среди наставлений преподобного Антония Великого, представленных в первом томе книги «Добротолюбие».

[17] Из книги патриарха Сергия (Страгородского) «Православное учение о спасении».

[18] См. «Наставления святаго Марка, извлеченныя из других его слов», параграф 33 среди творений преподобного Марка Подвижника представленных в третьем томе книги «Добротолюбие».