Прокопий (Пащенко), иером. Боевые действия. Ч. 5: Преодоление тревоги. Как выжить? Правильное осмысление ситуации

Данный текст был подготовлен на основе 5-ой части серии эфиров «Боевые действия. Осмысление. Преодоление тревоги, ПТСР» (все эфиры). В пятой части (видео) речь шла о том, как внутренний настрой влияет на осмысление ситуации. О том, при каких условиях человек может преодолевать тревожность и сопротивляться апатии.

Вступление. Остаться в живых мало – важно еще после победить войну в своей голове

В первой части этой главы будут приведены мысли по поводу нынешней ситуации (СВО на Украине), но не ради освещения политповестки – такой информации итак сейчас хватает – а для того, чтобы поговорить о духовной гигиене. Во второй части будут приведены примеры того, как люди переживали подобный опыт раньше, например, в блокаду. В блокаду Ленинграда гражданское население на три года оказалось без коммуникаций, без света и воды, без тепла, в ужасных условиях, был даже каннибализм – хотя за него и расстреливали, но страх и голод иногда отключают инстинкт самосохранения, и людей в таком состоянии не пугала даже угроза расстрела. Однако в целом опыт выживания людей в блокадном Ленинграде очень воодушевляет, потому что показывает следующее: то, что стремится к выживанию, стремится повторить христианскую парадигму. Те люди, которые нащупывали путь к выживанию в таких условиях, на самом деле нащупывали христианский подход к жизни. Не очень верится в то, что выжить можно, став зверем. Ведь мало в кризисной ситуации просто выжить физически – надо еще потом победить эту войну в своей голове. Специалисты, которые изучают боевую психическую травму, отмечают еще и моральные ранения. То есть люди, которые участвовали в зверствах, получают моральные ранения, которые потом становятся основой ПТСР.

Недавно почивший военный священник Михаил Васильев в своих интервью говорил, что духовное отношение к экстремальной ситуации помогает человеку выжить. Конечно, воин должен остановить зло, но надо понимать, что воин-христианин в первую очередь должен победить врага в самом себе. Когда о. Михаил видел, что пленному солдату хотят вставить палку от швабры в единственно возможное место, он предупреждал людей: мол, ты не ему вставляешь эту палку, а себе. Либо на тебе, либо на твоих детях этот опыт скажется. А жизнь показывает, что участвовавшие в подобных зверствах солдаты возвращаются домой больными. В нашем монастыре трудился человек, который сейчас является военным священником, окормляет спецназ. До обращения в христианство он был «сержантом-сволочью», который всех строил, как в фильме Мела Гибсона «По соображениям совести». Он мог для профилактики зарядить подчиненному оплеуху, которая сваливала его с ног, так, чтобы все это видели. Его рота состояла исключительно из спортсменов, и на войне солдаты начали искать крови. Однако этот сержант, несмотря ни на что, никогда не участвовал в зверствах, в пролитии лишней крови, и он выжил. Он говорит, что все остальные – кто принимал участие в зверствах – погибли. Преподобный Паисий Святогорец говорил, что пуля случайно людей не находит, поэтому те, кто выступает за большую кровь, должны понимать, что их место – в первых рядах, в том числе среди погибших.

«РПЦ создает свою ЧВК»? Ответ на вопрос о священниках-блогерах

Один человек задал под одним из наших видео такой вопрос: «Многие ли, высказавшие одобрение материалам Прокопия, полностью внимательно прослушали его и полностью ли слушали все остальные материалы автора? Вообще удивительно не только наблюдать обслуживание идеологии группировки власти духовными лицами, но и наблюдать превращение духовного пути в блогерство. Могу ошибаться, как и все». Хотелось бы ответить с конца. По поводу превращения духовного пути в блогерство: как вы видите, наш формат крайне непопулярный. Сейчас в тренде пятнадцатиминутные ролики с жареными заголовками, где человек вас хочет научить, как правильно жить, как заработать кучу денег. У нас заголовки очень некричащие. Только 1000 просмотров (для нас это много) набрало видео, где была затронута «мужская» тема: там мы разбирали с ребятами порно. А так – у нас достаточно узкий кружок слушателей, с которыми мы вместе стараемся учиться думать. И формат этот крайне непопулярный. Поэтому у тех, кто ищет успеха в блогерстве, формат выстроен совершенно по-другому. К тому же, мы информацию совсем не переворачиваем.

Просто для примера, что такое жареные темы. В Кронштадте открыли некий клуб для подготовки военнослужащих. Учитывая, что, возможно, придется ехать в горячие точки, если какому-то парню и суждено попасть под призыв и ему дастся неделя на подготовку, уж лучше, если он заранее подтянет свою физическую форму – хотя бы какие-то навыки будут в запасе. То есть начинание хорошее. Но так как это начинание действует при храме, несколько статей, которые появились о нем, назывались так: «РПЦ создает свою ЧВК» (частную военную компанию). Хотя в статьях под таким заголовком не было ни слова о создании частной военной компании, речь шла только о помощи ребятам, чтобы дать им хоть какие-то навыки перед тем, как они отправятся, возможно, в горячие точки. Это называется «жареная тема» – мы таким не промышляем. И тем более, когда мы призываем к миру, говорим, мол, ребята, давайте не ругаться, – почему-то это называют обслуживанием правящей идеологии. Но если я скажу, мол, друг, у тебя мусор валяется – это что, обслуживание местного муниципалитета? мне поручили это делать и мне какой-то процент пойдет от мусороуборной компании? Когда люди спрашивали про тему вируса, мне тоже не хотелось в это ввязываться, потому что только ленивый не выскажется на эту тему – все вокруг эксперты. Не хотелось бы строить из себя думающего и понимающего человека. Но раз те, кто слушает, обращаются с подобными вопросами, с пастырской точки зрения будет неправильно просто отмолчаться.

О неадекватном восприятии реальности. Шизофренизация сознания

Также иногда приходится учитывать адекватность восприятия слушателями доносимой информации. Недавно не в полемике, а в частной беседе, в которой человеку было уделено два часа, человек назвал злым апостола Павла, и плохим монахом – меня. Я не против получать в свою сторону такие высказывания, но нужно быть крайне аккуратным: человек потратил на тебя два часа своего времени, которого не хватает другим вопрошающим. Скорее всего, ты как-то аномально понимаешь данную ситуацию, если ты и меня в таком ключе сейчас видишь. Скорее всего, вскоре ты начнешь и окружающую жизнь видеть сквозь черные очки, а на каком-то этапе и вовсе куда-нибудь встрянешь. А возможно, речь идет уже о нарастающей шизофренизации сознания. Признак начинающейся шизофрении – когда человек не способен адекватно воспринять постановку вопроса. Советский психиатр Б.В. Зейгарник приводила данные исследования, во время которого людям с шизофренией давали описать картинку. Картинка такая: мальчик сидит на яблоне, а внизу – волки. Человек с шизофренией описывает картинку следующим образом: наверное, мальчику захотелось яблок, поэтому он забрался на яблоню. То есть человек принципиально становится не способным понимать суть явления, потому что он смотрит не по существу, а на какие-то вторичные признаки. Иногда шизофрения бывает серьезным процессом, но, как говорил психолог Лев Выготский, шизофренизация начинается с каких-то рукотворных моментов, когда человек зацикливается на своей точке зрения. Поэтому крайне важно объяснить человеку, что сейчас против него никто не выступал, никто никакую идеологию не обслуживал, а если ты реальность видишь так, возможно, у тебя сейчас нарастает какой-то неадекват. И если ты останешься в этом неадеквате, то в будущем, возможно, ты будешь натыкаться на какие-то острые углы. А сейчас, если вернуться к военной теме, надо понимать, что натыкание на какой-то острый угол на войне может стать последним.

В критических ситуациях выживают именно те, кто предельно внимательно и адекватно оценивает окружающую обстановку и свое участие в ней. На начальных этапах шизофренизацию сознания очень трудно диагностировать. Иногда ее видно, когда человек перестает понимать переносное значение слов и подбирает слова немного нелепые, вычурные; он не может понять, что контекст разговора – другой; естественно, он не понимает шуток. Какие-то сложные темы становятся недоступными для него.

Духовный взгляд на проблему. Стяжание «ума Христова»

Один священник, который жил на Украине, сейчас живет в России, хотя родственники его остались там, высказал интересную мысль. Он говорит, что и здесь, и там многим думающим людям становится ясно, что нынешнюю ситуацию нужно понимать духовно. Военный священник Димитрий Василенков говорил, что для понимания ситуации нужно стяжать ум Христов. Святые отцы говорили, что наш ум подобен куску железа, который становится раскаленным, когда его пронизывает Божественная благодать. И тогда железо, не теряя своих качеств, приобретает новые: оно может не только резать, но и жечь. Отец Димитрий говорит, что очень важно на войне до солдат донести ум Христов. Когда два террориста хотели совершить подрыв, пришли переговорщики и стали их уговаривать, мол, вы ребята молодые, вам нужны женщины и удовольствия, а террористов это вообще не интересовало. То же самое – когда бойцы идут в бой, а им кто-то из вышестоящих проводит политическую планерку насчет цен на нефть. Это не то, что нужно знать бойцам, которые идут умирать. Нужен же духовный взгляд на проблему, на ситуацию, чтобы он был обусловлен не только текущей реальностью, но чтобы он был выше и помогал бы нам оценить ее. Нужен какой-то взгляд сверху.

Как уже упоминалось, был интересный пример исследования ветеранов Вьетнама, у которых не развилось ПТСР. Их отличало то, что они не ощущали себя песчинкой в жерновах истории. Что значит понимать ситуацию духовно? Мы долго жили в России так, что казалось, что нам кто-то что-то должен, что тот минимальный порядок, который у нас есть, при всех наших искажениях (судебная система, служба исполнения наказаний и т.д.) и какой-то быт – нам казалось, что царь, Бог, Патриарх, кто угодно – нам должен этот порядок обеспечить. Нынешняя ситуация же показывает, что никто никому ничего не должен: либо мы сами, люди, между собой начинаем договариваться, кооперироваться – в нашем подъезде, в монастыре, в воинской части делаем жизнь хоть более или менее сносной… Либо мы не договариваемся, и жизнь становится невыносимой. Нынешние события показали, что мы как люди, как граждане много не добирали в плане человеческих отношений друг с другом. Например, я говорил с одним таксистом, он рассказывал, какая у него крутая жена: в детском садике просили принести деньги на мебель, она была недовольна, подала жалобу на директора детского сада, и его в итоге сняли с должности. Конечно, да, она молодец, она отстояла свои права, но можно же было понять и директора сада: сад не финансируется, а ремонт надо делать. В таких отношениях мы недобирали. Те, кто изучает, как происходит корпоративная работа, отмечают, что успех зависит от качества взаимосвязей внутри коллектива. Если взаимосвязи на достаточно высоком уровне, то сигнал по системе идет быстро и без преткновения. А когда люди разобщены, то любое хорошее начинание в коллективе просто гаснет.

Я очень доверяю этому священнику, который раньше жил на Украине – он во многом способствовал моему становлению – и он говорит, что все-таки наблюдает много созидательных сил и здесь, в России, и на Украине. И там, и там есть люди, которые напрямую не высказывают свою позицию, но они понимают, что происходит – не на уровне логики, а с духовной точки зрения. Как историк, он говорит, что то, что происходит сейчас, происходило уже много раз. Например, в 1941-м году несмотря на то, что наша армия считалась сильной, она оказалась не подготовленной к войне, поэтому в первый год войны очень многие попали в плен, маршалов и генералов меняли как неспособных справиться с текущей ситуацией. Эта машина заводилась уже на ходу: пехота не умела взаимодействовать с артиллерией, и много других было проблем, и только после первого года неудач эта машина заработала.

Сетевая война. Агенты Сети. Субъектность

Ситуация со взаимоотношениями между людьми на самом деле хуже, чем может показаться. Декларируется одно, а по факту происходит другое. В прошлой главе было рассмотрено три уровня мышления – традиционное, модернистское и постмодернистское – говорилось о том, что современная риторика, которая использует понятия из традиционного мышления, совершенно не совпадает с действиями. Для многих не понятно, что такое на самом деле патриотизм. Можно собирать конференции и говорить о том, что такое традиционные ценности, но надо понимать, что для человека, живущего в постмодернистскую эпоху, где разрушено понимание смысла и цели жизни, самой сущности человека, личности – все эти слова ничего не значат. Тем более интернет работает по принципу постмодерна. Так работают террористические сообщества. Террористические ячейки прошлого собирались вокруг какого-то лидера с программой, и он эту программу делегировал своим подчиненным; соответственно, уничтожая лидера, мы обездвиживали его агентурную сеть. Но современные террористические ризомы – как грибные сети – подразумевают, что, когда мы выкорчевываем гриб, грибница, которая его питает, от этого не страдает. По современным каналам связи человек получает микродозы какой-то информации, которая тщательно спланирована. Это не конспирология: сетевая война – это официальная доктрина современной войны. Это даже не информационная война, это более тонкий уровень. Сетевая война распределяет сообщения на сотни составных частей. Вам нужно, например, сказать: «Татьяна хочет съесть сосиску», – по букве распределяете это предложение, потом по разным каналам показываете людям по одной букве. Эти буквы в сознании человека собираются, явно подталкивая его к определенным моделям. Во время сетевой войны каждый человек, если он утрачивает свою субъектность, может стать агентом сети, который действует потом в интересах тех, кто эту сеть создает.

Может быть, самая большая опасность не в том, что происходит на фронте, а в том, что воспиталось уже несколько поколений людей без образования, без устойчивой иерархии идей – людей, по сути утративших свою субъектность. Чтобы выжить в эпоху постмодерна, человек должен понимать, что такое субъектность. Субъект – это человек на высшем этаже своей творческой активности. Это тот, кто понимает, что он не песчинка в жерновах истории. Субъектами были те ветераны Вьетнама, у которых не было ПТСР. У нас, в России, тоже было огромное количество военнослужащих, у которых не было ПТСР, однако их опыт пока не проанализирован в научных исследованиях. Если же у человека в процессе воспитания или обучения не была сформирована эта субъектность, он легко может стать агентом сети.

Люди, живущие в эпоху постмодерна, характеризовались современными авторами такими метафорами как «паника на фоне обломков», «биоразлагающийся пластик»[1]. Постмодернистское сознание порождает в человеке огромную тревожность, и человек в этом состоянии тревожности испытывает практически физическую потребность напитаться коллективной энергетикой толпы. Поэтому люди сейчас так охотно вливаются в различные субкультуры. Похожий опыт был продемонстрирован Третьим рейхом, когда после Первой мировой войны немцы, утратившие национальную идентичность, легко подключались к этой коллективной машине. Сейчас все еще более усугубляется тем, что на смену эпохе постмодерна приходит метамодерн. Эта парадигма характеризуется тем, что люди испытывают гипертревожность, когда нет ни цели, ни смысла, ни верха, ни низа, ни правой, ни левой сторон, ни Бога, ни дьявола. Дьявол, конечно, всегда есть, но у человека пост- и метамодерна формируется такая картина мира, что это все оказывается за скобками. И человек испытывает потребность примкнуть хоть к какой-то основе.

Чтобы человека включить в сеть, вначале его мышление необходимо деконструировать. В постмодерне есть такой термин – нарратив, то есть большая история. Важно понимать, что мы живем в библейском нарративе. Почему это важно? У нас есть книги пророков, исторические места, о которых в них говорится, были найдены археологами. Пророки предсказали пришествие Мессии – Господа Иисуса Христа. В этом нарративе у нас есть определенные характеристики, образцами которых выступали пророки: пророки следуют Закону Божию, они не пьют, не блудят. Потому что образ пророка совмещается в этой большой истории с другими образами. Но если этот нарратив разрушен, то рассыпаются все идеи, которые раньше существовали в иерархии. Один психиатр описал шизофрению как плач ребенка, который стоит над грудой рассыпавшейся мозаики и плачет потому, что он не может ее собрать, а не может ее собрать потому, что не помнит, какая она была. Сейчас по телевизору говорят: патриотизм… мы должны… наши исторические корни… Но никто не вспомнит, в чем эти исторические корни состояли, потому что утрачена сама основа, та вертикаль, на которой все крепилось. Поэтому сейчас необходимо мышление человека собрать заново.

Представьте Новый год. Вам понятно, что делают окружающие: ходят по магазинам, готовят салат оливье, смотрят новогодние фильмы. Но если утрачено это ощущение Нового года, вам перестает быть понятно все, что происходит вокруг: зачем люди шушукаются, ходят в магазины, зачем подарки дарят – все превращается в бессмыслицу. То, что мы называем своими историческими корнями, имело понятную основу, как это ощущение Нового года: духовные переживания, которые выковали себе исторические формы. Утратив эту глубину духовного переживания, которая – хотим мы или не хотим – состоит в Православии, мы не сможем приблизиться к этим историческим корням и к тем историческим победам, которые на основе этой духовности будут взращены.

Мышление современных людей деконструировано. Например, образ пророка при деконструированном мышлении может легко сочетаться с образом гиперсексуальности, каких-то извращений. У человека это не будет вызывать никаких сомнений, потому что пророчество перестало ассоциироваться с тем, что говорил и делал Христос. Христос говорил: «да любите друг друга; как Я возлюбил вас», – то есть мы имеем меру любви от Христа. При деконструированном мышлении любовь отщепляется от своих корней и может быть наполнена иным содержанием: садомазо в таком случае тоже можно назвать любовью. Подростки с деконструированным мышлением будут стремиться обрести свою идентичность, но им могут дать новую идентичность, которая будут представлять из себя форму новой конфигурации. Ваше мышление сначала дробят на составляющие, а потом из этой мозаики создают новую конфигурацию, и в этой новой конфигурации человек является крутым, когда он, например, взрывает что-нибудь на своей улице. Вполне возможно, что скоро запустится сеть, которая объединит миллионы людей, которыми никто до сих пор не занимался. И они, возможно, начнут делать вещи пострашнее – уже на нашей территории.

Три уровня бытия по Жаку Лакану. Необходимость помнить о своих корнях

Можно вспомнить того же Дугина, у которого была беседа «Жак Лакан и Логос Запада». Дугин говорит, что весь западный мир строится на философии Лакана. Можно предполагать, что и наши соотечественники, хоть и не знают Лакана, живут по нему. С точки зрения этого философа, первый уровень бытия – это ничто. Человек, который живет как эгоист, не может предположить какую-то мотивацию других людей, и для него люди, которые верят в Бога, – больные, потому что Бога, согласно этой философии, нет. Но жить в философии «ничто» очень страшно, и поэтому Лакан, комментатор Фрейда (а Фрейд, кстати, участвовал во Франкфуртской школе, которая обосновала возможность возникновения в том числе и террористических сообществ), считает, что люди создают себе второй уровень – символического. Они придумывают себе религию, богов, влюбленность. И третий уровень, по Лакану, – это воображаемое – когда символическое застывает и становится той реальностью, которую мы считаем реальностью. С точки зрения Лакана, реальности как таковой нет, это просто то, что мы придумали и во что поверили. С точки зрения Лакана, если сейчас люди в храме начнут что-то обсуждать – за ИНН или против – нужно сказать им: ребята, что вы ругаетесь, вы же все это придумали, вы просто заигрались. С точки зрения Лакана, исцеление от тех ударов, которые наносит реальность, состоит не в попытке понять, что происходит, внутренне измениться, избавиться от греха, а наоборот – в погружении в игру. И поэтому, если реальность тебя больно бьет, прими на себя какой-то образ, стань символом чего-то или кого-то. Этот выход был показан в фильме «Бойцовский клуб»: «мы работаем, вкалываем на фабриках, гнем спины, чтобы заработать деньги и купить на них дерьмо, которое нам не нужно. Нам всю жизнь обещали, что мы станем кинозвездами и миллионерами, но этого не происходит, мы это понимаем, и теперь нас это злит». Это сообщество исключенных, до которых начало доходить, что они не станут звездами и миллионерами, которые поняли, что они вышли из всех социальных проектов и у них нет будущего и перспективы. Их это злит, их мышление деконструировано, и, возможно, скоро будет продемонстрирована какая-то сеть, которая их включит в себя. Все разговоры и предупреждения на этот счет ограничивались словами о том, что мы справимся. Но справимся ли мы?

Чтобы нам не стать такими людьми, которые включены в сеть, необходимо вспомнить, кто мы, откуда мы. Не жить «здесь и сейчас», а помнить, какие у тебя корни, куда ты стремишься в будущем, в глобальной вечности. Иначе ты просто потеряешься в секундном пути, потому что, если ты живешь только здесь и сейчас, твои выводы будут строиться на эмоциях, и какая эмоция будет тобой в данный момент владеть, такое мнение у тебя и будет.

Упомянутый священник, живший раньше на Украине, рассказывал про свою маму, которая настроена пророссийски. Остальные родственники себя ведут агрессивно, однако он уверен, что они пересмотрят свою позицию, потому что долго в этом быть очень трудно: большинство пропагандистских новостей просто не безопасно для здоровья. Когда человеку повышают какую-то эмоцию, следом идет либо какое-то разоблачение, либо какие-то доказательства. Но сейчас никакие выводы не предлагаются, потому что дальше надо повышать градус эмоций. До бесконечности повышать этот градус невозможно – психика не резиновая, люди будут просто ломаться. Интересно, что этот священник хотел маму забрать в Россию, а родственники воспрепятствовали, потому что мама хоть и пророссийски настроена – она всех держит. Все понимают, что, если она сейчас уедет, они просто все переругаются, не будет никакого центра. Потому что они все сейчас находятся в этом ненормальном состоянии психического перевозбуждения, и она – единственная, кто их вообще как-то структурирует.

Он также говорит, что думающие люди все равно рано или поздно должны прийти к пониманию того, что происходит. Это понимание вопроса, точка сверху, дается в книге Тростникова «Бог в русской истории», о которой говорилось в прошлой главе. Объективная история есть у Бога. Как говорил кто-то из святых: если не хочешь страдать – не греши, если согрешил – кайся, если не каешься – смиряйся. Соответственно, если сейчас наш народ не доберет в духовном отношении, то, исходя из того, что было раньше, как было описано в Ветхом Завете, в Книге Судей, в книге Тростникова на примере истории России, – некий духовный закон будет выполняться. Мы можем быть с этим не согласны – с точки зрения постмодерна никакой протяженности в истории вообще нет, история – это просто набор случайных фактов. Но думающий человек может здесь увидеть определенную закономерность, сделать из нее выводы, вписаться в этот Божий план. У такого человека есть шансы выжить.

Стоило ли начинать СВО? Вопросы об осуждении властей. К чему придет общество, в котором человек человеку волк?

Очень популярен вопрос: стоило ли начинать то, что сейчас происходит? Я приведу мнение одного нашего священника, простого-простого батюшки, который отвечает на этот вопрос так: «А какие у тебя варианты? Что бы ты предложил?». Когда сейчас очень много «экспертной» оценки, я не особо слушаю, потому что у меня был такой опыт: когда я был маленький, на НТВ собрали дипломатов, нефтяных магнатов, и они за два дня до начала полномасштабных военных действий в Ираке говорили, что не будет войны, мол, мы договоримся, мир во всем мире. Через два дня началась война. Такова цена прогнозов. Было социологическое исследование: каких-то американок-домохозяек наугад спрашивают, кто будет президентом, и у этих домохозяек в совокупности был выше процент прогнозов, чем у аналитиков. Итак, стоит ли сейчас напряженно смотреть телевизор, чтобы вникать в происходящее? Одно дело, если у человека формируется духовная точка зрения на происходящее, и он обдумывает, что ему делать, если ситуация коснется его лично. Когда все только началось, профессор МГИМО – не буду называть его фамилию – дал прогноз, когда его спросили, что будет с Донбассом. Он сказал, что, конечно, в своих стрелять они не будут, окружить у Украины Донбасс возможности нет, поэтому какое-то время блокаду подержат, а потом признают их независимость. На следующий день полетели ракеты… Поэтому не очень понятно, состоятельны ли подобные разговоры. Лишь оказавшись в какой-то конкретной ситуации, человек, который молился и ждал Божиего ответа, способен понять, стоило ли вообще начинать, была ли какая-то возможность избежать этой ситуации. А на расстоянии это очень трудно все видеть. Как уже говорилось, если бы эта ситуация не была начата сейчас, у нас все равно сформировалось уже несколько поколений, которые оторваны от образования, от здоровой социальной и экономической стратегии, которые все равно начали бы что-то подобное, но уже в России. Те, кто живет в Петербурге и Москве, этого могут не видеть, но те, кто путешествует по стране, понимают, что многие города у нас находятся в стадии биологического существования. Подобные подростки уже подросли, они вошли в зрелый возраст, у них твердые кулаки и бицепсы, и они, возможно, хотят что-то с этим делать.

Много задают вопросов о том, что ситуация на Украине порождает реплики, связанные с осуждением властей. Но надо понимать, что подобные решения не падают с неба и не принимаются единолично. Если есть какие-то ошибки, их совершают те люди, которые ходили с нами в одни и те же школы, воспитывались вместе с нами. В книге «Принципы» американский финансист Рэй Далио описывает принципы построения своей компании – одной из самых успешных в мире. И он вообще заповедует избегать местоимения «они». В какой-то ситуации, когда совершен косяк, это всегда ответственность какого-то конкретнго человека на конкретной должности. Ситуация, в которой тысячи людей оказались неспособны что-то такое сделать, показывает состояние нашего общества целиком. Внутренняя болезнь организма выражается в нарывах. Поэтому это не та ситуация, что чиновники виноваты. Они были когда-то детьми, гуляли рядом с нами, с нами учились, все впитывали.

В качестве примера того, как наше общество функционирует: отношение к солдатам как к пушечному мясу – в рамках постмодернистской философии считается нормальным. Мы о чем-то сокрушаемся, но наши сокрушения уместны только тогда, когда все люди находятся в традиционном мышлении. В качестве другого примера можно привести две публикации из православных пабликов. Первая статья – «Как родителям ходить на родительские собрания». Там говорится: если на что-то просят деньги – не давайте, если вас хотят привлечь к какой-то классной работе – не соглашайтесь. Я помню, как моя мама помогала шторы шить – как-то же надо было класс украшать. Смысл статьи в том, чтобы родители ничего не слушали, не соглашались, не давали себя «провести», и даже если с ними хотят поговорить о ребенке – они не должны соглашаться, они должны говорить с ним сами. Грубо говоря, смысл статьи – послать учителя подальше с его родительским собранием. Может ли что-то конструктивное создаваться при такой модели взаимодействия? Это самый низкий уровень взаимодействия, при котором невозможно достичь никакого результата.И вторая статья – про буллинг (травлю в школе). Кажется, что это не относится к нашей теме напрямую, но надо понимать, что поражения на фронте – это просто зримый результат всего того, что у нас происходит в тылу. Люди, которые выросли и сейчас принимают какие-то решения, не взялись из ниоткуда. Мама пишет в статье «Как я победила буллинг» примерно следующее. Мой сын – очень своеобразный, креативный, и, когда идет урок, у него масса креативных и своеобразных замечаний по поводу урока, но учитель не понимает креативности моего сына, и никто не понимает. И учитель решил моего сына затравить. Объявил моему сыну бойкот… Дальше эта мама все сделала круто: она пошла разобралась с директором, учителя сняли, переставили, но удивительно то, что в статье не было ни одного намека на то, чтобы она попыталась поговорить со своим сыном. То есть если посмотреть на эту статью другими глазами: парень срывает уроки в школе, учитель не может никак повлиять на него, потому что нельзя с парнем поговорить без присутствия родителей, поэтому учитель объявляет бойкот. А мама, вместо того чтобы собраться вместе с учителем, обсудить поведение сына и как-то на него повлиять, в итоге наехала на учителя. Учителя сейчас итак запуганы: такие «своеобразные и креативные» ребята получают зеленый свет, а учителя, которые должны воспитывать подрастающее поколение, задвинуты ниже плинтуса. Бисмарк однажды сказал, что войну выигрывает сельский учитель. Не солдаты. Если сельский учитель воспитает парней мужественными, честными, сознающими свой долг – война будет выиграна. Если же сельский учитель – никто для этих ребят, то на войне они ничего не сделают.

И если мы, православные, тоже живем по принципу «человек человеку волк», чего мы хоти от других? Если на нашем уровне мы не можем победить в отношениях друг с другом, как мы можем победить в чем-то масштабном? Тем более, пока мы не преодолеем войну в себе, мы не преодолеем ее снаружи. Я говорил с одним очень состоятельным человеком, у которого в центре города магазин дорогой техники. Он говорил, мол, наша экономическая ситуация такова, что нам сейчас нужна победоносная войнушка. Чем этот человек думает? Входя в ситуацию, мы часто сталкиваемся с последствиями, о которых не предполагали изначально. У человека в центре города магазин дорогой техники, а ему нужна войнушка победоносная – неужели человек не понимает, что если она начнется, то людям нужны будут продукты питания, тепло и вода – никакая техника никому не будет нужна. Если начнется мародерство – его витрины просто разобьют, люди влетят и все разворуют. А этот человек произносит такие слова, и, видимо, внутри ничего не шевелится.

Очень удивительно было услышать от одного образованного человека фразу: «Ремарк – дерьмо». Потом оказалось, что эта фраза – целый мем, такое устойчивое выражение в интернете, а не высказывание одного человека. Ремарк пишет о проблемах простых людей, которые попали на фронт, которым страшно, больно, которые теряют друзей. А что при этом будет с нами? Это переживания, которые касаются всех. И почему вдруг «Ремарк – дерьмо»? И один человек помог мне понять этот мем, он сказал, что для сноба, который живет где-то в Москве, Ремарк дерьмо потому, что, если ты попал на фронт и думаешь, убьет тебя эта пуля или нет и печалишься, значит, ты просто лох. Потому что у тебя просто не было кучи денег, чтобы откупиться от призыва. И зачем ты, мол, теперь ноешь, говоришь, что тебе плохо? Ты просто должен был заслать бабло куда надо и сидеть дальше в Москве, стучать по клавишам и в ус себе не дуть. То есть существует категория людей, для которых то, что люди теряют близких, – этого сектора бытия не существует. Когда Дугин рассказывал про Лакана, он говорил, почему важно Лакана понимать – это не безжизненная философия. Мы говорим: люди… патриотизм… мы должны встать… Но люди живут совершенно в другой философии, для них важна игра, вжиться в какой-то образ, уйти в какую-то интригу, чтобы не беспокоиться об отсутствии цели и смысла жизни. И возникает некая пропасть между говорящим и адресатом. И часто сам говорящий тоже находится в этой философии постмодерна. Соответственно, этот мем про то, что Ремарк, который писал о нуждах простых людей, – дерьмо, показывает, чтоэта сфера бытия у нас утрачена.

Божия искра, которая помогает выжить: опыт заключенных концлагерей Кристины Живульской и Иосифа Якубовича

Когда у человека есть глобальное понимание на духовном уровне того, что происходит, когда он вписывается в этот Божий план, тогда, во-первых, в нужный момент приходит ответ, куда делать следующий шаг. Во-вторых, уходит тревожность. Ты побеждаешь тревожность через понимание реальности. А через понимание, что во всем происходящем есть Божий план, ты начинаешь хранить свою совесть, и через хранение совести Господь тебе дает подсказки. Когда совесть говорит тебе: помоги этому человеку – ты помогаешь ему, и вдруг по пути тебе кто-то сообщает какую-то информацию, которая тебе позволит выжить. И когда у тебя нет понимания, куда идти – это тоже может быть подсказкой. Потому что отсутствие выбора – это, может быть, тоже Божия подсказка о том, что сейчас не нужно дергаться, если нет внутри понимания того, что делать; не надо совершать необдуманных действий. Если нет ответа в душе, я не пишу ответ на письмо: это лучше, чем начать выдумывать. Дергаться без оснований – это тоже может быть поступком против совести. Иногда кажется, что людям трудно выжить, но не учитывается тот факт, что есть этот фактор Божией искры, когда человеку становится понятно, куда делать следующий шаг. Искры, которая освещает жизненный путь и помогает выжить.

Кристина Живульская в своей книге «Как я пережила Освенцим» рассказывает, что она не старалась закрыть глаза на происходящее. Хотя она католичка, сейчас мы не разбираем вопрос о вечном спасении, мы разбираем вопрос об адаптации к реальности. Люди, выжившие в экстремальных ситуациях, строили свою жизнь, исходя из совести. Ты делаешь шаг, когда твоя совесть не против, чтобы ты сделал этот шаг, и тогда вся твоя жизнь становится гармоничной и красивой. Этих людей отличало наличие собственной стратегии. То есть они не напоминали испуганных животных, которые мечутся, когда начинается пожар. А наличие стратегии рождается не потому, что ты слушаешь политологов – прогнозы часто не сбываются – а когда у тебя есть взгляд сверху. Взгляд на историю с позиции Божией правды. Однажды, будучи в Освенциме, Кристина Живульская помогла бабушке взобраться на грузовик, а потом узнала, что этот грузовик едет в крематорий. В это время подружка Кристины варила суп и рассказывала, что за ней в концлагере кто-то ухаживает (они были на привилегированных работах, разбирали вещи, которые оставались после конфискации у тех, кто идет в крематорий). Кристина Живульская сказала этой подруге: ты знаешь, что здесь крематорий? И та ответила: «Я ничего не хочу знать, я варю суп, и не надо меня травмировать». Этот фактор искры состоит в том, что Господь может тебе давать подсказки через совесть. Ты понимаешь, что надо почитать молитвенное правило, и читаешь – и вдруг у тебя взгляд упадет в нужном направлении и ты увидишь какую-то газетную вырезку в нужный момент. Как бы ни было больно знать правду, Кристина Живульская не отказывалась от этой правды, как ее подруга, она не пыталась жить с закрытыми глазами. И случилось следующее. Когда их лагерь этапировали из Освенцима, она шла по дороге и поняла, что дальше идти у нее нет сил, она падает. А если человек падал – его расстреливали. Но в тот самый момент, когда она должна была упасть, рядом оказалась небольшая кучка сена. Это был не стог, она понимала, что абсолютно нереально в нем спрятаться, потому что за ними шла большая колонна, вокруг – автоматчики и овчарки, все было на виду. Но так как выхода не было – либо падать на землю и тебя расстреляют, либо пытаться забраться в это сено, она забралась. Подбежала немецкая овчарка, покопалась в этом сене, не почувствовала ее. Шел какой-то охранник, присел на эту кучу сена, не почувствовал ее. Какая-то другая женщина пыталась вытащить Кристину из-под этого сена, мол, погибаю сама и тебя тоже погублю – ее оттащили другие женщины. И так Кристина до вечера пролежала в этой куче, а потом вышла. Поскольку она жила по совести, в нужный момент ей было дано вот это: ложись.

Подобное произошло с узником концлагеря Иосифом Якубовичем. У него была фантастическая способность участвовать в сделках. Он знал, где люди, попав в лагерь, скидывали драгоценности (потому что понимали, что отберут). Он нашел этот тайник и пустил их в оборот. Он мог в лагере договориться с кем угодно по поводу чего угодно, но, что примечательно, он мог купить себе место на кухне, заплатив драгоценностями. Он был бы там поваром: тепло, светло, сухо, сытно. Но он этого не сделал. Вместо этого он выбрал трудный путь, он нашел такую работу, которая давала бы ему право ходить туда-сюда – он был строителем, ходил с тачкой. В эту тачку он клал питание. Через это он помогал выжить максимальному количеству людей. Примечательно, что он выжил почти как Кристина Живульская. Когда этапировали его лагерь, у него было такое же явное внушение: ложись. Надо понимать, что, если ты ляжешь, а это внушение окажется не Божиим призывом, – тебя расстреляют. Он спрятался и выжил. Примечательно, что, когда заключенные истощены, начинаются необратимые процессы от истощения, и даже когда такого человека начинают кормить, он все равно умирает. Когда союзники пришли освобождать лагерь, Иосифа нашли люди, которые его не знали до этого – супружеская чета. Они стали за ним очень трепетно ухаживать, и, несмотря на крайнее истощение, они его выходили. Как сказано в Священном Писании: «Отпускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдешь его» (Еккл. 11:1). Если бы он купил себе место повара, его бы этапировали вместе со всеми. Но то, что он не пошел на эту явную уловку, поступил не в русле эгоистической философии, а в русле взгляда на ближнего, видимо, вернулось ему в виде этой семейной пары, которая позаботилась о нем, хотя до этого его лично не знала. Что-то происходит, когда мы помогаем другим – потом получается, что и люди помогают нам.

Очень часто для того, чтобы выжить в экстремальных ситуациях, человеку нужна помощь и информация. А для того чтобы получать информацию – например, узнать какую-нибудь фамилию или какое-то место, где нужно оказаться, чтобы выжить – нужно быть добрым к другим людям. Тот человек, который помогает другим, потом тоже получает от этой реальности помощь, хотя он ее и не ждет, не будучи эгоистом.

Опыт выживания на Колыме Вадима Туманова

Вадим Туманов в своей книге «Потерять все и вновь начать с мечты» описывал, как он выжил в невероятных условиях на Колыме. Чтобы выжить на Колыме, нужно было иметь понимание ситуации на уровень выше, чем исходя из понятий блатных и чего-то такого. Он не встал ни на уровень воров, ни на уровень сук, то есть был сам по себе. Примечательно, что он был очень сильным, неукротимым боксером и обладал достаточным авторитетом. Логика принципов выживания всегда – евангельская. Кто бы что ни говорил, но это показывает просто анализ мемуаров. В лагере произошел бунт, администрация хотела этот бунт как-то унять и, зная, что Туманов обладает авторитетом, администрация приказала ему выйти из барака. Но Туманов понял, что по совести это будет неправильно, и остался со всеми. Лишь некоторое время спустя один из воров рассказал ему, что в тот момент, когда Туманову приказали выйти, он дал сам себе слово: мол, если Туманов сейчас выйдет из барака, то я возьму булыжник и разобью ему голову при всех. Вадим Туманов не знал, что внутри, решая по своей совести, выходить ему или не выходить, на самом деле он либо подписывал себе смертный приговор, либо не подписывал. Но это выяснилось только потом.

Опыт выживания людей в Ленинградскую блокаду

Один из мощнейших примеров выживания в экстремальной ситуации – опыт Ленинградской блокады. О блокаде сейчас люди мало что знают. Есть такой документальный фильм «Холокост – клей для обоев?». Главные героини – молодые девчонки, которые участвуют в телешоу, потому что у них мечта прославиться, стать известными. Они записаны на все шоу, на которые только можно записаться. И на какой-то викторине их спрашивают, что такое холокост. Они совещаются и отвечают, что это клей для обоев. Наверное, логика в этом какая-то есть, потому что «кост» – это что-то про кости, «холод» – холодец. Может быть, они подумали, что это клей, который похож на холодец. Когда продюсеры получили такой ответ, они решили девчонкам не говорить, что такое холокост на самом деле, а сказать, что они выиграли поездку в Польшу. Дальше девчонок снимают в поезде, они едут в Польшу, радуются, поют. А их приводят в Освенцим. Они видят Освенцим, бараки, начинают рыдать, говорят: а почему мы об этом ничего не знали? Потом показывают их школьного учителя, которая утверждает, что они все это проходили. Это фильм – пример того, что нынешние люди вряд ли знают, что такое блокада, если они не знают, что такое холокост. Причем надо понимать, что, если девчонки участвовали в викторине, вряд ли они самые глупые.

Блокада – это три года без света, без воды, без тепла, в окружении трупов, при людоедстве. Хотя общий моральный облик петербуржцев был достаточно высок, были и страшные моменты – их описывал Лихачев. На каждого человека полагались продуктовые карточки, и были случаи, когда ради 125 граммов «хлеба» – некоей съедобной смеси, которую можно было приобрести по этим карточкам – мать закрывала приемных детей в комнате, не выпускала их, они там умирали от голода, а она в это время отоваривала их карточки, чтобы самой съедать этот хлеб. Лихачев рассказывал, что директор одного социального учреждения вместе со своей уборщицей не выдавал карточки научным работникам учреждения. Научные работники умирали от голода, а директор и уборщица сами их отоваривали и ели. Одна женщина, которая жила в блокаду, рассказывала, что им запрещали ходить по городу по одиночке – мало ли что.

Для людей в блокаду были характерны апатия, безразличие, угасание желания жить. В книжку «Депрессия и травма: как преодолеть?» включены тексты об апатии во время войны с точки зрения доминанты, также эти тексты можно прочитать отдельно: «Преодоление травматического опыта: Христианские и психологические аспекты. Ч. 2.3. Вера и любовь как иммунитет, защищающий от “сползания” в “воронку” паталогической доминанты». Бывает, что человек сталкивается с тревожным переживанием, которое настолько сильно, что оно становится доминирующим. По закону доминанты прочие отделы коры головного мозга тормозятся. Если у человека формируется доминанта, все импульсы, поступающие в сознание, притягиваются к текущему очагу. Если человек охвачен апатией, он идет по улице и видит, как мама везет в коляске ребенка, его импульсы притягиваются к текущему очагу, и тогда он подумает, мол, зачем рожали этого ребенка, неужели не понятно, что мы все умрем. Но человек, у которого есть хоть капля любви, благодаря которой он способен выжить, глядя на эту маму с ребенком, подумает: а жизнь все-таки продолжается, несмотря ни на что люди друг друга любят, дети рождаются, значит, у нас есть какая-то надежда впереди.

Есть книга о блокаде, которую трудно читать без слез – «Мученики Ленинградской блокады». Авторы книги – Елена Мартилла и Светлана Магаева, пережившие блокаду, будучи детьми. Они рассказывают о том, как три года жили в условиях бомбежки. Три года голода и холода. Опыт этих детей перечеркивает современные научные представления о травматическом опыте. Сейчас очень модно говорить, что, если был пережит травматический опыт в детстве, уже все – человек на всю жизнь травмирован. Но эти девочки продемонстрировали, что если у людей есть забота друг о друге, то выжить можно. Они описывают, что умирали в основном от апатии. В детском доме, где они были собраны, их кормили – это была крайне скудная пайка, но это было чуть больше, чем давали людям вне детского дома. Но убивал не голод, а отсутствие надежды: зачем бороться за жизнь, если впереди конца и края этому не видно. «В Победе, – пишет автор, – мы были уверены, мы сомневались только в себе. Мы знали, что снова будет солнце и спокойное небо, новогодняя елка с мандаринами и детский смех, но это будет уже без нас». И однажды у них в детском доме появились две девочки. Не понятно, откуда такое чудо взялось в блокадном Ленинграде: они были такие упитанные и розовощекие, они играли в прятки, пока другие дети-заморыши лежали не в силах пошевелиться. Насколько другие дети были слабы, свидетельствует тот факт, что, когда одну из авторов этой книги посчитали умершей, она была настолько слаба, что стеклышко, которое прикладывали ей ко рту, не потело. Ее понесли в мертвецкую, и она это понимала, но у нее не было ни сил, ни желания подать какой-то сигнал жизни. И только благодаря одной медсестре она выжила: ей сделали внутривенный укол глюкозы, и она встрепенулась. Итак, она рассказывает, что началась бомбежка, и эти две розовощекие девочки забились под кровать, кричали и через некоторое время умерли. Они умерли не от голода, потому что они были упитанные, а от панического ужаса.

Этот вывод подкрепляется данными Алена Бомбара – французского ученого, который хотел создать научно обоснованную систему выживания людей, подвергшихся кораблекрушению. У него есть книга «За бортом по собственному желанию». На плавающем средстве, которое теоретически могло быть у выживших после кораблекрушения, он отправился через океан, пробыл там 65 суток и чуть не сошел с ума от ужаса и одиночества – больше всего давило одиночество. Как раз так он пришел к выводу, что в результате кораблекрушения люди погибают не от холода или голода, а от того, что, когда привычная тебе среда уходит из-под ног, этот ужас подавляет тебя, приводит в шок. Он говорит, что к «Титанику» достаточно быстро подошли спасательные судна, но даже в шлюпках, где сидели выжившие, было много трупов. Они не испытали переохлаждение, они сидели в шлюпках, но убило их как раз то, что, возможно, убила тех двух девочек в детском доме – состояние ужаса.

«Искра жизни» Эриха Марии Ремарка – описание опыта сопротивления апатии

Эрих Мария Ремарк в книге «Искра жизни» – об узниках концлагеря – описывал сопротивление человека этому состоянию апатии. Он пишет, что концлагерь – это как вакуум, куда они проникает ни одна молекула жизни. Эта метафора очень хорошо ложится на то описание, которое дал иеромонах Рафаил (Нойка). Когда его спросили, как будут жить христиане, когда при Антихристе будет нечего есть, он сказал, что мы верим, что Бог Всемогущ, а значит, он даст путь. Он говорил, почти как Ремарк, что современная жизнь – как океан льда, и наша задача, задача христиан – даже не какие-то подвиги совершать, а хотя бы не промерзнуть. Если вера будет – ты не промерзнешь, не превратишься в эту безжизненную молекулу. Нужно остаться субъектом, если перевести на современный язык. У Ремарка есть момент, когда главный герой слышит звук несущейся бомбы, и все его внимание приковывается к этому звуку, и здесь возникает возможность сойти с ума, потому что ты лишаешься собственной стратегии мышления. Ты переключаешься на внешние стимулы, а переключение на внешние стимулы – это условия формирования условного рефлекса, подавления личности и – впоследствии – гибели.

Эрих Мария Ремарк не смог до конца ответить на вопрос, что же человеку делать, когда его внимание вот так приковывается. Но он писал, что люди старались петь. Этот опыт как раз похож на то, что описывалось в книге «Мученики Ленинградской блокады». При звуках несущейся бомбы, если у тебя не будет какой-то другой доминанты, которая позволит переключить мышление, у тебя возникает риск потери себя. Очень хорошо это было показано в фильме «Охотник на оленя», в котором Роберт Де Ниро играет православного христианина. Там описывается община православных парней на Аляске, которых призывают во Вьетнам. Хотя вьетнамцы после выхода фильма отрицали, что у них практикуются смертельные игры с военнопленными, такие игры – «нормальная» история для любой войны. Вьетнамцы заставляют военнопленных играть в русскую рулетку. И один человек настолько переключается на звук этих щелчков барабана, что ни о чем другом думать не может, и сходит с ума. У героя Роберта Де Ниро была своя стратегия реагирования на происходящее. У него была забота о своих ребятах, и благодаря этому во многом он выживал.

В книге «Мученики Ленинградской блокады» от лица девочки описано, как во время бомбежки мама раскрывала карту города и показывала, где они находятся, а где идет обстрел и какова вероятность, что бомба попадет в их дом. Либо мама играла с детьми в какие-то настольные игры. Если у человека есть молитва, он может переключиться на молитву, и тогда он не станет жертвой условного рефлекса, который возникает, когда ты слышишь бомбу. Но для детей – хотя бы настольные игры. То есть мама не оставляла их без помощи. Похожий эпизод был в жизни схиархимандрита Зосимы (Сокура). В советские годы его пытали такой пыткой, которая называлась «музыкальная шкатулка». Человека помещают в камеру без лампочек, без окон, обитую резиной, и он слышит одну и ту же депрессивную мелодию. Через некоторое время ты полностью переключаешься только на эту мелодию, как на звук приближающейся бомбы, ни о чем другом думать не можешь и сходишь с ума. Старец Зосима говорил, что, если бы не Иисусова молитва, он бы действительно рехнулся. Это похоже на китайскую пытку каплей воды, о которой мне рассказывал один человек. С точки зрения нейрофизиологии понятно, почему возникает психическое мучение: в какой-то момент эта капля, которая попадает тебе либо на лоб, либо рядом, воспринимается так, как будто вся вселенная сотрясается. Через некоторое время ты переключаешься только на звук капли и сходишь с ума. Но если бы у тебя была задействована вторая сигнальная система, ты мог бы решить, что между падениями капель ты читаешь «Отче наш». То есть звук капли призывает тебя к разрушению, но ты путем переинтерпретации ситуации превращаешь этот импульс в побуждение к молитве. Как говорят в науке, у тебя появляется установка «над», падающая капля призывает тебя к молитве, а молитва углубляет твою связь с Богом, дает тебе мир и утешение.

Теория «социальной турбулентности»

Хотя бомбы у нас пока не падают, это все имеет прямое отношение к нам. Во время Второй мировой войны, когда Германию бомбили союзники, одной рабочей группе была поставлена задача усилить эффект стратегических бомбардировок средствами пропаганды и другими средствами психологической войны. Эта группа занималась поиском способов подрыва морального духа гражданского населения ценой наименьших издержек. Зачем бомбить население, если того же самого эффекта можно достичь другими средствами? Следствием работы этой группы стало понимание того, что можно воссоздать эффект, практически идентичный последствиям бомбардировки. Исследования привели к созданию так называемой теории «социальной турбулентности». Согласно выработанной модели, выдвигались положения о возможности воздействия на населения «с помощью информации о предположительно ожидаемых кризисных событиях, таких как нехватка энергии, финансово-экономический коллапс и террористические атаки». Общество, в котором потрясения происходят часто и интенсивность потрясений нарастает, может быть ввергнуто в состояние психоза. В данном случае, согласно прогнозам некоторых авторов, могут развиваться такие тенденции как разобщение людей, их бегство в одиночество от шокирующих реалий, их уход в себя, отрицание ими действительности и погружение в популярные развлечения, при этом они «в любой момент будут готовы к вспышке ярости». То есть нужно было погружать людей в такое информационное пространство, при котором их психика просто «не вывозит» происходящее, и они уже могут с яростью кидаться друг на друга, либо уходить в алкоголь, наркотики, какие-то безумные развлечения.

«И один из главных методов подавления состоит в том, что человека держат в состоянии неопределенности относительно его текущего положения и того, что может ожидать в будущем». Если бы сказали, что будущее однозначно будет плохим, человек бы дрова запас, сухарей бы насушил. А это – как говорят, что самая тяжелая погода для организма – это осень, слякоть. Это еще не зима, но уже не лето. Поэтому говорят, что надо париться, а потом окунаться в холодную воду, чтобы организм сбросил эту настройку. Речь идет о том, что человек теряет уверенность в том, что какие-то его действия могут привести к какой-то цели. То есть он теряет саму способность, само желание следовать определенному плану. И у среднестатистического человека, у которого нет, например, веры в Промысел Божий, есть заданное количество попыток: раз, два, три он попытается что-то сделать, но, если и дальше будет неопределенность, он подумает: да катитесь вы все, – закроется дома и начнет играть в компьютерные игры, пить.

Если часть сознания, отвечающая за принятие решений, перенапрягается, то, по мнению исследователей, может возникнуть шок, физический и психологический надлом. То есть речь идет о таком положении дел, при котором изменения происходят столь быстро, что человеческий мозг не успевает осмысливать информацию. «После серии такого рода шоковой терапии население входит в состояние, характеризующееся нежеланием делать выбор в меняющихся обстоятельствах. Оно становится легко управляемым, что и является целью описанной обработки. Людей охватывает апатия, а вхождению в состояние апатии нередко предшествует появление бессмысленной агрессии». То есть люди могут начать отрицать реальность, переключаться на инфантильные фантазии, они могут стать менее гуманными и более жестокими. На фоне социальной турбулентности люди уходят в мистические культы невежественного толка, связанные со специфическим мистицизмом.

Из этой социальной турбулентности люди выходят, когда есть четкое представление о Промысле Божием. Бруно Беттельхейм описывал, как его пытали: ему говорили, что его освобождают из лагеря, подводили его к воротам, а там говорили, что произошла ошибка и ему нужно вернуться в лагерь. Эта череда новостей от отчаяния до надежды расшатывает психику человека. Часто ссылаются на пример чехословацкого корпуса в концлагере – он достаточно быстро был уничтожен без единого выстрела. Людей без объяснения причин переместили в привилегированные условия, а потом, тоже без объяснения причин – в самые худшие. Потом это повторялось несколько раз. Если бы их поместили изначально в самые худшие условия, они бы как-то искали адаптацию. Но при такой пытке психика расшатывается. Если человек изначально готов хранить искру Божию, Промысел Божий, то, как в молитве Оптинских старцев – «Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня» – он получит силы во всех испытаниях. Когда же человек следует в основном тем расчетам, которые у нас исходят из телевизора – ничего не выйдет, потому что эти расчеты и прогнозы очень хорошо наслаиваются на теорию социальной турбулентности. Объявляют, что через неделю все закончится, неделя проходит – ничего не заканчивается, становится еще хуже. Говорят, что через месяц все закончится точно, а через месяц все становится еще хуже. У многих людей психика не выдерживает следить за этими колебаниями, и они отключаются. Поэтому мы должны понимать, что если у нас есть взгляд свыше, установка «над», то она нас избавляет от того колебания сознания, которое описано в этой теории социальной турбулентности.

О необходимости прощать ближнего

Преподобный Серафим Саровский говорил: «Уповай на Бога и умей прощать ближних, и тогда будет тебе все, что бы ты ни пожелал». Вроде бы простые слова, но умение прощать ближних – какой важный навык. Один священник рассказывал: три парня в Афганистане, на них идут моджахеды, в живых не останется никто, потому что силы неравны. И перед лицом смерти эти три парня просят друг у друга прощения: прости, мол, я про тебя плохо сказал, прости еще за что-то. По сути, они поисповедались. И моджахеды прошли мимо них, не заметив их. Военный священник Михаил Васильев рассказывал, что, когда их бомбили и земля ходила ходуном, он исповедовал некрещеных бурят, чтобы им не уходить с этим грузом. Один человек рассказывал, что, когда выводил активы своей зарубежной компании, после долгих и тяжелых процедур ему сказали, что нужно встретиться еще с налоговым инспектором. Он очень опечалился, потому что итак было потрачено много сил, а встреча с налоговым инспектором неизвестно чем закончится. И вот у тебя есть возможность уйти в эту ярость и начать гневаться: мол, вы меня не предупреждали, это нечестно. Но он смирился, мысленно перестал гневаться на представителя компании, и в этот момент ему вдруг сказали: знаете, у нас есть свой налоговый инспектор. За 5 минут были найдены нужные документы, за 5 минут вопрос закрылся.

Мы все замечаем, что, когда у нас что-то не складывается, хочется пойти по этому пути: мол, все виноваты. Хочется прошибать лбом стену. Но есть такая фраза: «Ты можешь пробить лбом стену, но что ты будешь делать в соседней камере?». Если мы смиряемся и перестаем осуждать людей, то все вопросы, которые казались нам неразрешимыми на этом пути – на пути ярости и агрессии – эти ситуации Божиим Промыслом решаются, когда мы успокаиваемся. Наш ум имеет способность созерцать духовные законы, которые управляют реальностью, но в состоянии уныния эта способность блокируется. Как говорил архимандрит Гавриил (Бунге), выход из этого паралича может мгновенно произойти, когда мы либо в молитве пробиваем эту стену самозамкнутости, либо в даре ближнему раскрываемся и пробиваем эту стену отчуждения. И в момент этого внутреннего дарения себя или в момент высшего подъема духа в молитве наш ум освобождается от действия гнева и уныния, и на время раскрывается от природы заложенная Богом способность созерцать те законы, на основе которых развивается реальность. Фактически это выражается так, что нам вдруг становится все понятно: все, что происходит снаружи, и из Украины, и из России, что происходит в нас, что было, что будет – все мгновенно становится понятно. Но как только мы снова входим в состоянии злости, гнева, уныния – нас снова поглощает рябь, все перемешивается и вновь становится мутным. Поэтому нужно принимать решения только из состояния внутреннего мира, тогда есть возможность, что эти решения не станут ошибкой.

О важности живого общения и дружбы

Мы повышаем свои шансы на выживание уже тем, что пытаемся эту ситуацию как-то осмыслить, обсудить, причем обсудить не на уровне криков и проклятий, а включить то, что называется второй сигнальной системой. Одна активация этой силы разума уже повышает шансы человека, выводит его из информационного коридора социальной турбулентности. И здесь очень важно общение. Академик Лихачев считал, что в советские годы, в годы тотальных репрессий, чайные – маленькие недорогие кафешки, которые раньше существовали в большом количестве – были уничтожены именно по этой причине. Раньше в чайных люди собирались и обсуждали, что у них наболело. Когда люди обсуждают проблему не на уровне осуждения, мол, власти плохие, все плохие, а на уровне «что же нам делать», тогда у них вырабатывается собственный взгляд на происходящее, и они выходят из колеи, которая им навязывается. Возможно, чтобы лишить людей этой опоры, которую мы обретаем через совместные обычаи и совместную деятельность, все эти места, где они могли теоретически собраться и найти противоядие от текущих событий во взаимной любви и общении, – все эти места были закрыты. Поэтому нужно общаться друг с луком, не замыкаться. Надо восстановить традицию совместного ужина, подождать друг друга, сесть вместе поужинать.

Общение – это сила, которая способна противостоять абсолютному злу. Точнее, сила – это определенное состояние человека, но характеристика этого состояния – это способность вступить в контакт с другим человеком.

Есть замечательная песня группы «Грот» «Поговорить». (Музыканты объявили о разрыве своей связи с Православием, но песни, которые они написали, еще будучи православными, – хороши. Не упоминая названия группы комментарий по поводу их заявления – в ответе «Церковь. Музыканту и общественному деятелю в ответ на его заявление о разрыве с Церковью (часть 2)»).

Сюжет песни – наставление отца сыну. Деревня покрывается лесом, отец превращается в корни и мох, сыну же предстоит отправиться в жизнь. Папа дает наставления сыну:

Выйдешь сегодня же на заре,
Надышись таежным дерном и шорохами зверей.
За болотами места, куда я тебя не водил –
Человеческое море, но в том море ты будешь один.

Все, чему я тебя научил,
Твоим бедам будет самой значительной из причин.
Там не знают сказок, что я читал тебе наизусть
Там помогут, только если услышат: «Я тебе пригожусь».

Отец говорит, что все люди изолированы, одиноки:

Все скрывают залежи мечт и надежд,
Но все заплесневеет в стоячей воде.
Душу изливают, совсем постарев,
Стае голубей во дворе.

То есть люди, лишенные общения, рассказывают только под старость что-то голубям во дворе. Но папа говорит, что несмотря на пессимистические прогнозы, несмотря на весь наш опыт, которые у нас есть – что все плохо – все равно, если ты будешь стучаться, кто-нибудь тебе отворит, чтобы сесть поговорить.

И тогда состояние адского вакуума будет преодолено.

[1] Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Номо Postmodernus. Психологические и психические нарушения в постмодернистском мире. Новосибирск: Изд. НГПУ, 2009.