Ты говорить, что на группах тебе надоело слушать слова о том, что ты прогрессирующая больная и вопрос твой связан с группой анонимных алкоголиков (АА).

Предложу к обсуждению несколько позиций, на первый взгляд не совсем логически связанных друг с другом, но тех, которые, надеюсь, имеют отношение к сути вопроса и помогут тебе сделать самостоятельные выводы. Во-первых, мы смотрим на мир сквозь призму своих доминант. На учении о доминанте академика Ухтомского строится значительный объем материалов. Это база. Это нейрофизиология. Тот, кто понимает учение академика Ухтомского, сможет понять и многое из того, что происходит в мире, из того, что публикуется (в том числе в отношении психологии). Мир станет понятен. Люди станут понятны. Человек сам себе станет понятен. Идеи Ухтомского органически сочетаются со святоотеческим учением. Святые отцы писали с позиции аскетики, а Ухтомский показывает физиологическую суть процессов.

Например, деление на Штаты первоначально соответствовало расселению протестантских деноминаций. Протестантизм условно можно назвать сектой. Секта – сектор. Выделение из целого одной части и попытка основать всю систему на этом сегменте. В науке такая ошибка называется pars pro toto. Так члены одной протестантской деноминации собираясь для молитвы, расходятся по комнатам, чтобы соответствовать словам Евангелия – «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф 6. 6). На славянском языке: «Ты же, егда молишися, вниди в клеть твою, и затворив двери твоя, помолися Отцу твоему, иже в тайне: и Отец твой, видяй в тайне, воздаст тебе яве».

Но! Молитва в сердце. В «клеть» можно войти и в тюремной камере, в окружении других заключенных. Так делали многие христиане, которые в годы гонений были брошены в тюрьмы за Веру. Они учились молиться посреди людей. Протестанты описанной деноминации не молятся вместе, чтобы соответствовать этим словам, но при этом игнорируют многое из Священного Писания. В Деянии Апостолов сказано о совместной молитве Павла и Силы – «Около полуночи Павел и Сила молились и пели хвалебные песни Богу, а другие заключенные слушали их» (Деян. 16:25). Они не расходились по разным углам. Апостолы молились вместе, ожидая сошествия Святого Духа. Пребывали вместе многие дни. Есть и масса других свидетельств пользы совместного моления. И слова Христа – «Ибо где двое или трое собрались во имя Мое, там и Я посреди них» (Мф 18. 20). Иными словами – секты обращают внимание на частное и игнорируют общее.

Согласно Данилевскому, основной единицей исторического процесса является цивилизация. Не этнос. Не народ. Именно цивилизация. Можно предположить (если действовать очень осторожно), что подобный тип протестантского мышления, игнорирующий полноту и отталкивающийся от некоей частной ситуации, является той линзой, сквозь призму которой люди смотрят на мир. Это видно из психологической литературы. Например, техника «благодарение». Опубликована книга. К ней приложение – «рабочая» тетрадь. За все благодарить. Это прекрасно. Благодарить нужно. Но это только одно из многих проявлений человека (если сейчас не разбирать проявление чего именно в человеке – ума? психики?). На одном благодарении невозможно основать всю жизнь. И создавать из этого отдельную школу – ошибочно. Можно и нужно учить человека благодарению, но одновременно обучать честности, отзывчивости и сострадательности. Подобный подход (сам цивилизационный тип) читается, в том числе, в идеях АА, то есть учении о прогрессирующей болезни. Я за то, чтобы разбирая какое-либо явление искать аналогии в разных областях человеческой жизни и увидеть универсальный принцип, на основании которого данное явление работает. Лишь тогда оно может быть понято на глубоком уровне.

Во-вторых, для западного человека характерно стремление избежать груза неполноценности, несостоятельности и вины. Основной принцип систем реабилитации участников конфликтов состоит в утверждении – Вы ни в чем не виноваты. В некоторых беседах о посттравматическом росте, проходивших в Соловецкой обители, разобрана книга Ишмаэля Биха «Завтра я иду убивать». По воспоминаниям мальчика-солдата видно, что помог ему не столько реабилитационный Центр, сколько опыт, пережитый в детстве. Африканский мальчик, втянутый в бойню. Ребят его возраста ставили пред выбором – убить кого-то и влиться в отряд либо погибнуть самому. Ребенка заставляли участвовать в сжигании своей же деревни или в убийстве кого-то из близких, чтобы отсечь для него попытки вернуться назад. Его вывели из войны. Ему говорили – Ты ни в чем не виноват. Но! Это не помогает. Описан следующий эпизод. Своего рода «соревнования» у ребят – кто быстрее перережет горло военнопленному так, чтобы убитый максимально быстро перестал конвульсировать. Ишмаэль выиграл и гордился этим.

Раз так было решено, что у парня должен быть второй шанс, пусть он будет. Но! Неужели при разговоре с ним нельзя было затронуть момент гордости за быстро и «эффективно» перерезанное горло. Западному человеку трудно понять грани явления. Да, ты был мальчиком. Тебя втянули в войну. Но что-то в тебе откликнулось – ты почувствовал вкус крови. Теперь тебе нужно осознать и выпрямить участки души, что были деформированы в результате участия в боевых действиях. Эти моменты могли бы стать предметом покаяния. Душа человека может выздороветь только дифференцируя пережитый опыт прошлого. Почему он не может быть разобран в западной культуре? Нет культурологической базы. Рассмотреть и переосмыслить, отделить одно от другого можно только имея таковую базу (не говорю о супердуховности, хотя бы чтение классической литературы). Душа болит. А возможности дифференцировать этот опыт, разобрать его нет. Нет исповеди.

В беседах разбиралась книга о лагере смерти, где по доносу мальчика была расстреляна его мать. Он переехал в Штаты. Видимо, попал в некую протестантскую деноминацию. Ему говорили – Бог тебя любит, но он не мог этого понять. Кто такой прощающий Бог, если в концлагере человека могли убить за кражу нескольких зерен кукурузы? Душа болела. Сформировались навыки. Жизнь по страстям. Недостаточно лишь интеллектуального признания своей вины. Необходимо изменение навыков на противоположные. Тогда душа успокоится. Боль здесь является маркером. Она привлекает внимание к проблеме. Именно в этой области находится то, что надо исправлять. Описанная в книге ситуация трагична. Ему хотели помочь. Пытались освободить от чувства вины. Не помогло. Он сознательно вернулся обратно. Там у него было «невинное» сердце. Там он мог участвовать в избиении и прочих видах жестокости. Там перед ним не стояла проблема морального выбора. Здесь (на «свободе») его душа растревожилась. Он познал, что такое моральный выбор (при том, что критерии для совершения выбора отсутствуют).

Одна психиатр при попытке проанализировать данный опыт отметила, что следовало бы герою задать один вопрос – Если бы сейчас пришлось совершать выбор доносить на свою мать или нет, как бы ты поступил? Сейчас ты в безопасности. Сейчас тебя не расстреляют. В лагере при совершении побега расстреливали оставшихся членов семьи, а его брат побег планировал и мать ему в этом помогала. Он донес (в случае побега брата ведь его самого расстреляют). Чтобы человек смог выдохнуть в его душе должно что-то измениться.

Здесь можно подойти к теме зависимости. Виктор Франкл, пребывая в тюрьме говорил заключённым, что страдание – прерогатива человека. Челочек и проявляется в осознании своего поступка (проступка) и сожалении о нем. Виктор Франкл отмечал, что не желал давать заключенным «дешевое лекарство» от чувства вины (сейчас оно крайне распространено в популистской психологии).

Фильм «Мудрость, сокрытая в травме». Повествование идет от лица психолога, который занимается реабилитацией наркозависимых (трудно назвать данного специалиста психологом, а его деятельность признать реабилитацией). Его мысли крайне противоречивы. С одной стороны, он признает причиной наркомании капиталистический уклад жизни. В другой стороны призывает выдать каждому зависимому отдельное жилье, обеспечить необходимым объемом наркотиков. Но финансирование подобного проекта возможно только потому, что он (проект) функционирует на базе капиталистической системы. В заключении фильма звучит песня «No shame», то есть «Нет стыда». Это катастрофа. Человек мог бы исцелиться, найти конструктивный выход, понять, что и по какой причине «болит» и сформировать противоположный навык.

Здесь уместно упомянуть об одном ветеране Вьетнама. Он не смог влиться в конструктивную здоровую жизнь. Ему нравилось убивать. Нравилось насиловать. Нравилась безнаказанность. Что будет, если этому человеку и ребятам из Африки сказать – Вы не виноваты? Фальшь. Человек совершил убийство. Причем, возможно, ему это понравилось. Человеку хочется в это поверить. Это освобождает его от чувства вины. Но есть и оборотная сторона? Признавая это для себя в сердце человек соглашается с отсутствием свободы выбора. Он просто марионетка. Он сумма рефлексов, которая автоматически откликается на импульсы, поступающие из окружающей среды. Если челочек теряет свободу, он и в последующем рискует лишиться здоровой инициативности (в войну втянули повстанцы, а сегодня напился, потому что начальник сволочь).

Это очень похоже на лозунги анонимных алкоголиков (АА). С одной стороны человека хотят избавить от чувства вины. Человек выпивает. Ему тошно от себя. В «Маленьком принце» описан пьяница. Он выпивает потому, что ему совестно, а совестно потому, что выпивает. Человек просыпается. Вспоминает все то, что натворил накануне (жену обругал, детей унижал). Тошно. Хочется скрыться. А в группе ему говорят – Ты не виноват, это просто прогрессирующая болезнь. Что дальше? Человек мог бы выйти через покаяние. Ведь выход может быть конструктивным. Если ты принес ближним негативные эмоции, имей мужество принести и нечто конструктивное (погуляй с детьми, подари жене цветы). В рамках группы АА человек никуда не движется.

Процесс реабилитации многогранный. Нужно предполагать последствия и смотреть на ситуацию в комплексе. Вот ребенок, участвовавший в войне, у которого не выработалась рефлексия. Что ему делать при возникновении следующего вооруженного конфликта? У него не сформировано никаких конструктивных представлений о войне. Понятие о добре и зле отсутствует. Он пассивен, деморализован. Тот груз, что на него упал, никуда не делся. Он лишь чуть растушеван. Риск повторного возвращения в конфликт велик. Если бы он своими руками построил дом, в который ввел хотя бы одну семью, потерявшую жилье в результате войны, его душа хоть отчасти, но успокоилась, исцелилась. А тут – Ты ни в чем не виноват. Тот, кто это говорит, не прогнозирует последствий.

Здесь мы подходим к вопросу фундаментальному – понимание или непонимание того, что такое ошибка. Человек пытается убедить себя, что ему в этом состоянии комфортно. Ошибку он замазывает интеллектуализмами. В итоге не может ее изменить. Он остается при своей внутренней болячке, что его грызет. Иван Ильин говорил, что не надо бояться ощущения своей малости. Созерцание непостижимого величия Божия должно не придавливать, а вытягивать. Тебе есть куда расти. Планка совершенства не имеет размера. Но люди с другим складом ума, с другой доминантой, не могут вынести величия Божия. Им нужно восприятие реальности выстроить так, чтобы возвеличены были они сами. Исчезает идеал. «Идеал» слово не очень точное. Высота эта существует в реальности, а идеал бывает абстрактным. Люди убрали эту высоту, чтобы испытать чувство комфорта и вот жизнь превратилась в ровность, а иногда и в серость. Так же и с ошибкой. У Ивана Ильина есть произведение «Неудача». Да, конечно, неудача тебя может и грызть, но если ты понял ее суть, то она (неудача) может стать трамплином для удачи.

Джудит Херман в книге «Травма и исцеление» (скажу сразу, что пишет она с неких феминистических позиций, поэтому те моменты, где автор касается вопросов мировоззренческих, весьма спорные, ведь когда человек от научного изложения проблемы отходит в идеологический фронт можно ждать перекоса) отметила, что не помогает людям, столкнувшимся с травмирующей ситуацией, формулировка – Ты не виноват. Помогает только детальный разбор проблемы. В жизни происходит что-то, что требует твоей реакции, осмысления, даже слез и огненного покаяния. И горе нужно прожить. Она просто привела пример, который не раз я упоминал в беседах и прочих материалах. На мине подорвался джип. В живых остался офицер. Он казнил себя за то, что не был за рулем. На первый взгляд это мнение абсурдно. Но при пристальном изучении ситуации выяснилось, что при получении приказа выдвинуться на задание, у него появились сомнения. По страху ли, по малодушию ли, но свои сомнения он не довел до руководства. В подобной ситуации говорить человеку, что он не виноват можно, но душа его все равно не поверит.

Непосредственно к теме АА. В теме «Любовная зависимость» были разобраны аффирмации, которые используются группой. Они касались темы ошибок. «Я люблю себя на столько сильно, чтобы понять, что в прошлом не совершила ошибки, а просто поступила наилучшим образом при имеющихся обстоятельствах». Это сектантский прием. Ошибками признаются некоторые поступки уже после получения новой информации (например, прочитана новая книга), а в прошлом человек поступал так, как надо. В чем подмена? Эти слова рисуют перед нами человека, который в каждую минуту своей жизни старается поступить по правде.

Так прп. Авва Дорофей спрашивал своего наставника (прп. Авва Дорофей в свое время был начальником монастырской больницы) по поводу того, что не всегда удается подобрать лекарство для больного. Наставник ответил, что если ты хотел помочь, но дал не то лекарство, то Господь не будет тебя строго судить, потому что ты старался свое дело выполнять по совести. Если же тебя предупреждали, а ты совета не послушал, то тогда, конечно, вина на тебе есть. Суть ответа передана своими словами. Конечно, если бы люди жили как прп. Авва Дорофей, то даже при условии совершения ошибок, совесть их бы не обличала.

Другая аффирмация «Я люблю себя достаточно сильно, чтобы признать, что, если в будущем я совершу какие-то поступки, они не будут ни хорошими, ни плохими, они будут просто другими». О чем речь? Человек совершил некий проступок. Началось страдание. Аффирмацией человек пытается боль скрыть. Ситуация осталась неосмысленной. Навыков противоположных тем движениям души, на основании которых человек вошел в ситуацию, выработано не было. Значит предпосылки для повторения остались. Человек заранее себя готовит, что если ситуация повторится (а она может повториться, потому что паттерны, на основании которых ситуация была создана, живы), то ситуация ни хороша, ни плоха, она просто иная. За счет того, что человек в глубине своей личности не исправляется не смотря на то, что ходит на группу АА, тревожность не проходит. Это можно объяснить несовершенством программы, которая просто не отвечает на вопросы и не помогает людям. Лозунг АА – болезнь сильная, хроническая, прогрессирующая и поэтому человек не ощущает улучшения. Это еще один сектантский прием – всю ответственность возложить на самого адепта (недомедитировал, недостаточно практиковал).

Теперь по существу. В беседах мы это разбирали, но упомяну и здесь. Отношение к алкоголизму, как прогрессирующему, хроническому заболеванию, было основано на определении ВОЗ 1954 года. С тех пор у людей возникли некоторые сомнения в отношении самой этой организации. За полстолетия наука ушла далеко перед. Все больше данных, что мозг пластичен. Если у человека появились нарушения, то они могут быть исправлены за счет именно этого свойства. Есть замечательная книга Нормана Дойджа «Пластичность мозга». Если не рассматривать этот труд, как путеводитель по богословию и нравственности, то на вопрос о пластичности мозга книга все же отвечает. Есть мнение, что термин «болезнь» по отношению к алкоголизму обусловлен страховой медициной в Штатах. Такой подход открывает широкие возможности для манипулирования крупными суммами. Если это болезнь, то человека можно включать в систему здравоохранения (лечить, хоть и без особенного эффекта, содержать в определённого рода заведениях и отсутствие успеха списывать на прогрессирующее заболевание).

Марк Льюис в книге «Биология желания. Зависимость не болезнь» достаточно серьезно открывает полемику в отношении АА. На уровне современной науки он показывает спорность данного учения. Кстати, в книге профессора Короленко и академика Дмитриевой «Психосоциальная аддиктология» показано, что учение АА основано не на науке, а на мнении (см. цитату в сноске)[1]. Марк Льюис описывал исследование, задача которого состояла в поиске самого главного фактора, препятствующего выздоровлению. Этот фактор и заключается в ощущении, что зависимость является болезнью. Очень важно, чтобы в человеке проснулась здоровая инициативность. Это не тема Нарцисса самовлюбленного, который как танк движется по жизни несмотря ни на что и ни на кого. Речь о здоровой инициативности. У человека есть надежда. Он понимает, что у него может все получиться. Ощущение, что зависимость – болезнь убивает инициативность.

Подводя некий итог, можно сказать, что для человека, пьющего всю жизнь, страдающего, может быть, эта концепция послужит неким утешением. Дескать это не он алкоголик, это болезнь. Возможно, таким образом кто-то пытается нивелировать то отчаяние, что возникает у человека. Но есть здесь несколько некорректных установок. Во-первых, неверен сам принцип западной психологии, предполагающий только две позиции. Говорят, что нельзя человека ругать, нельзя ввергать его в отчаяние, поэтому пусть лучше он примет себя и так далее. Но почему позиции только две? Ведь можно построить диалог иначе (как было сказано в отношении Ишмаэля Биха) – Мы тебя не клеймим. У тебя есть перспектива. Твоя душа может преобразиться. От тебя не закрыто ни Царство Небесное, ни земная перспектива. Но чтобы перспектива могла в тебе раскрываться тебе необходимо что-то в себе исправить, отказаться от заблуждений, исцелиться через Истину. Иначе возникает некая подмена. Концепция типа АА считает, что любая попытка объяснить человеку собственную неправоту является еще одним шагом к отчаянию. Может быть там (на Западе) так и происходит. Вследствие определенной регрессии культуры люди утратили язык и цельную картину мира, на основании которой можно описать оттенки ситуации. Что значит оттенки? Перспектива перед человеком не закрыта, но ему нужно над собой потрудиться.

В практическом отношении можно привести такую ситуацию. Три товарища собрались вместе в ресторанчике. Они давно друг друга не видели. Хорошее настроение. Один из них заказывает в графинчике 200 грамм водки. Зачем это надо? Он свою тягу к алкоголю объясняет генетической предрасположенностью. На самом деле гены не кодируют зависимость. В работе «Мировоззренческий сдвиг. Ч. 5. Крушение культуры и открытость для наркотизации» как раз и раскрывается вопрос справедливости утверждения о генетической детерминированности зависимости. С каждым новым поколением на генетику водружается все больший и больший груз. Тогда каждое поколение должно быть «хуже». Но мы видим, что все же есть механизмы, которые стабилизируют ситуацию. В этом же труде приводится ссылка на статью о исследовании, установившем, что у курильщика действует специфическим образом более 200 генов. То есть гена курения нет. Гены могут кодировать определенную ситуацию, при которой человеку тяжелее собраться с мыслями, при которой он более тревожен, а вот каким образом он отреагирует зависит от его представлений о жизни, системы предпочтений. Приведены в работе мысли некоторых авторов, что зависимость формируется в результате научения. Человек в определенной ситуации употребил, получил результат. Но сама биологическая ситуация его не подталкивает, не определяет фактор зависимости.

В работе «ОБРАЩЕНИЕ К ПОЛНОТЕ. Ч. 4: Обращение к полноте и целостный взгляд на человека» приведены некоторые мысли о излюбленной для АА концепции о «сломанной» дофаминовой системе вознаграждения. Во-первых, мы видим здесь низведение человека на уровень животного. Мы знаем, что люди, кто жили по правде даже в страданиях и в тюрьмах испытывали счастье. Как это можно объяснить с точки зрения биологии (примитивной)? Прп. Никон Оптинский, умирая в ссылке в тяжелейших условиях писал, что счастью его нет предела. Есть здесь и другое заблуждение – считается, что у среднестатистического человека должна дофаминовая система вознаграждения работать вне зависимости от его моральных предпочтений. С точки зрения этой концепции, палачи, кто занимались расстрелами и испытывая муки совести напивались – просто больные люди, у которых не работает дофаминовая система вознаграждения. А если бы они не были генетически поврежденными, они нормально реагировали (20 человек расстрелял, например, и напиваться не хочется). А у человека душа болела, потому что он шел против совести. Здесь забывается, что дофаминовая система вознаграждения подкрепляет (как можно предположить) полезный навык. Если человек сделал что-то хорошее, полезное в жизни, то вследствие наличия такой системы испытывает прилив некоего удовольствия. Соответственно, если он делает нечто вредное для своей жизни, зачем организму закреплять этот навык? Организм всеми силами будет свидетельствовать о том, что жизнь человека идет в ложном ключе.

Вследствие того, что наука уже утратила различение добра и зла в лице многих своих представителей, будь это терапевт, психиатр или ученый, вопроса об образе жизни, о его отношении к добру и злу может быть и не поставлен. Пусть система АА (хотя идея и ложная) на самом начальном этапе поможет человеку избавиться от отчаяния. Но ведь выйдя из ямы бомжевания и алкоголизма ему нужно куда-то двигаться дальше, а он все еще находится в зоне примитивных идей. Что получается? Если говорить всегда и везде, что человек болен и бессилен перед совей болезнью, он так никогда и не выкарабкается.

Современная аддиктология говорит, что мишенью реабилитационного процесса является не зависимость от какого-то конкретного вещества, а аддиктивная система, находящееся внутри человека. Ее называют еще аддиктивной личностью. Подробнее в работе «АКЦЕНТЫ К БЕСЕДАМ О ПРЕОДОЛЕНИИ ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ (алкоголь, иные ПАВ, игра и пр.)». Аддиктивная личность рассмотрена в работе «ОБРАЩЕНИЕ К ПОЛНОТЕ. Ч. 5: Спорт vs наркотики: Можно ли наркотикам противопоставить спорт и «здоровый образ жизни». Возможно человек пить и перестанет. А что делать ему с гневом? С жаждой деспотично давить на членов семьи? Говорить, что он таков? Такова его биология и физиология?

В данном ответе, конечно, тема не исчерпывается. Хотелось бы опубликовать дальнейшие тексты в отношении программы АА. Здесь можно сказать, что человек, который только стал подниматься (или лишь оттолкнулся) со дна, который пил, вообще ничего не читал, ему собственная страстная склонность может показаться столь стильной, что воспринимается на уровне биологии.

Еще одна ошибка, которая видится в АА (в целом в западной психологии) – это восприятие слова «грех», как оскорбление. Словно человека оскорбляют, если видят в нем действие порока. Здесь возникает некая путаница. Сам термин «Грех» (в переводе с греческого) – мимо цели. Человек, кто согрешает, изначально может и не быть плохим. Он может просто запутаться по жизни. Может начать исходя из неверного отношения к жизни совершать те или иные поступки, но они будут мимо цели. У него сформируется некий навык реагирования на действительность и вот он уже является страстью. Страсть от единичного поступка отличается тем, что повторение тех или иных действий вырабатывает определенный навык. И этот «рефлекс» закрепляется (внедрен повторением). Недаром говорят, что привычка – вторая натура. Когда у человека есть понимание «страсти», есть возможность себя перевоспитать.

[1] В частности, в книге приводятся некоторые пункты, относящиеся к критике программы АА:

«Изолирует аддикцию как проблему от жизни в целом. Лимитирует социальные контакты, ограничивая их выздоравливающими аддиктами, общение с которыми, в свою очередь, усиливает сверхзанятость этой проблемой; Базируется и служит проводником по дальнейшему распространению ригидной программы терапии, которая основывается (согласно концепции Национального Института Злоупотребления Алкоголем и алкоголизма «NIAAA») “на мнении, а не на доказательстве и не на науке”. Иллюстрацией этого положения является исследование Vaillant (1983), который предложил следующую программу лечения алкоголизма: детокс - терапия в госпитале, участие в работе «Общества Анонимных Алкоголиков» и последующее психологическое консультирование. Использование этой программы в течение 2.8 лет показало, что результаты проведённого лечения соответствовали результатам, полученным при обследовании нелечённых алкоголиков. Джордж Вэйланд прокомментировал полученные результаты следующими высказываниями: “Если лечение, как мы его понимаем, не представляется более эффективным, чем естественный процесс выздоровления, то мы должны лучше понимать эти естественные процессы”; “неправильное лечение в большей степени препятствует выздоровлению, чем правильное лечение ускоряет его” / cм. «Основные подходы к коррекции аддиктивных нарушений» из книги Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриевой «Психосоциальная аддиктология» («Олсиб», 2001).