Ты говоришь, что муж выпивает, манипулирует тобой, имеет определенный пунктик насчет денег: сам тратит крупные суммы, а с тебя требует деньги на оплату коммунальных услуг. Ты теряешь равновесие.

Когда у человека появляется внутренняя сила, люди к нему начинают прислушиваться, то есть в его отношении прежняя манипулятивная стратегия перестает работать. Крючки, с помощью которых манипулятор цепляет человека, не могут за такого зацепиться. В беседах «ОСТАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ» (ЖИЗНЬ СЕРДЦА): офисы, мегаполисы, концлагеря» мы разбирали, что заключенные концлагерей со временем теряли способность принимать самостоятельные решения. Речь не о том, чтоб пукнуть в общественном месте, считая, что имеешь на это основания. Мы рассматривали случаи, когда человек перерастает свою прежнюю меру в любви к ближнему и выбирает, например, поделиться с ним последним куском хлеба.

Об этом же писал Бруно Беттельхейм. Он отмечал, что в немецких концлагерях наказывалось сопереживание, которое проявляли заключенные друг к другу, потому что это чувство помогало жить и принимать самостоятельные решения. Способность делать осознанный выбор является основой выживания в целом, поэтому она необходима человеку в экстремальных условиях.

Функции мозга, которые длительное время не используются, атрофируются. По этой причине в немецких лагерях наказывались поступки, вызванные сопереживанием. Также могли наказывать за чтение книг, за творческую деятельность, скажем, рисование или сочинение стихов. Тюремное начальство пыталось блокировать все, что человека развивает. Если у заключенного не было внутреннего источника движения, или он терял его в условиях лагерной обстановки, то со временем лишался человеческих качеств и превращался в животное, его мир сосредотачивался вокруг нескольких вопросов тюремной жизни: он мог думать только о еде и о том, жестокий ли сегодня надзиратель на смене. У родственников зависимого наблюдается нечто подобное, когда они могут думать только о том, придет ли близкий человек домой трезвым.

В беседах мы как раз разбирали, что есть ошибочные стратегии. Немецкие лагеря были устроены по одной схеме. Когда человек переводился из одного лагеря в другой, он не замечал никаких изменений. Лишающая личностных черт жизнь лагеря не давала пищу уму, у человека не оставалось ничего, что заставляло бы мозг работать.

В современном мире человек также находится в море обезличивания и теряет себя. В этих условиях часто делают ставку на индивидуализм. Чтобы выделиться из толпы кто-то красит волосы в красный цвет или пытается одеться экстравагантно. Человек, в попытке выделить себя из обезличивающего моря, ставит под удар контакты с другими людьми, думает, что стоит поднять нос кверху, и станешь особенным. Но и опыт лагерей, и православная аскетика, и светская психиатрия говорят, что лишь при живом, открытом взаимодействии с людьми мы растем, вырабатываем какие-то навыки, не зря у святых отцов есть выражение: «Наше спасение в ближнем». Конечно, спасает Господь, но при взаимодействии с ближними мы развиваемся и становимся способным принять Божественный свет. Мы об этом много раз говорили, поэтому не буду повторяться.

Также ошибочна стратегия ожесточения, которая широко практиковалась в концлагерях. Например, эсэсовец читал список заключенных, которым пришли письма. А потом на глазах у них сжигал эти письма, так и не передав их адресатам. Людям казалось, что, если способность чувствовать приносит страдания, может лучше отключить это чувство и жить без страданий. Такое решение приводит к провалу. Возьмем в пример врача, который решил очерстветь сердцем и не беспокоиться об умирающих пациентах. Но у человека один мозг и одно сердце на все случаи жизни. Поэтому теперь общение с близкими у него будет без сердечной теплоты и участия.

Если человек черствеет, то теряет способность чувствовать ситуацию, принимать верное решение в экстремальных условиях. Утрата этой способности может подвести человека к гибели. Поэтому, как говорил Клайв Стейплз Льюис, важно не блокировать чувства, а исцелять их (я передаю его мысль своими словами).

Его мысли и комментарии к ним применительно к вопросу о созависимости – в главе «Почему дистанцирование от тревог – ложный путь» из части 3.3 текста «КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко)».

Общая идея святых отцов состоит в том, что внутренние процессы в человеке должны проходить с разумной целью. Если он отрывается от истины, отрывается от Христа, не идёт путём добродетелей, то эти процессы становятся страстями. Страсть и страдание – первое всегда приносит с собой второе.

Важно понимать, что есть промысл Божий в отношении нас и наших близких. Мы не можем его видеть, но любовь к нашим ближним можем реализовать через свои молитвы о них. Вопрос, как мы можем при этом себя чувствовать, для этого ответа не является центральным.

Человек, выбирая стратегию ожесточения и очерствения, чтоб меньше страдать, перестаёт чувствовать обстановку и превращается в живой труп. Потому что мозг, который не стимулируется принятием самостоятельных решений, тупеет. По этой причине люди в обезличивающей обстановке начинают уходить в игроманию, во всякие БДСМ практики. Один автор объяснял, что его пациенты обосновывали просмотр порно желанием простимулировать мозг. Но в результате такой стимуляции рождается проблема гораздо большего масштаба: формируется патологическая доминанта, которая подавляет мыслительный процесс.

Вообще, ошибочных стратегий много, но здесь хотелось бы сказать о том, как эти ошибочные методы реализуются в современных психологических концепциях, которые себя позиционируют как средство помощи родственникам зависимых. Например, освобождение от чувства вины. Зависимый человек или его родственники оправдывают свое поведение тем, что находятся в тяжёлой обстановке. Мол, если бы было возможно жить по-человечески, я бы жил по-человечески, но, так как это невозможно, я веду себя по-скотски. Или жена оправдывает свои истерики тем, что муж довел. Что женщина в семье, что заключенный в концлагере соглашаются с идеей, что они – песчинки жерновах истории, они подписываются под мыслью, что внешнее их лепит. По мнению А.В. Брушлинского тоталитаризм как раз заключается в убежденности, что человека лепит внешняя среда[1].

Человек, согласившись с тем, что отобрал у товарища хлеб или еще что-то нехорошее сделал, попав под влияние среды, теряет здоровую инициативность, которая позволила бы ему измениться в лучшую сторону. В беседах мы стоим на том, что все эти три стратегии: избавление от сопереживания, ожесточение и ложное освобождение от чувства вины, – провальные.

Человеку для того, чтобы жить, нужна точка отсчета . А этой точкой является связь со Христом. Если мы связь со Христом не теряем, то понимаем, что в этой жизни  формируем облик, который возьмём с собой вечность. И это понимание является основой нашего выбора. Кстати, и Виктор Франкл отмечал, что главным фактором выживания является опора на будущее. Мы в беседах разбирали эту тему и отмечали, что опора на будущее в человеческом измерении тоже может быть ошибочной. Например, ждёшь встречи с близким человеком, а он умирает. Так, бывало, заключенный жил мыслью увидеться с любимой, старался выжить ради встречи с ней, и, если узнавал, что она умерла, у него не оставалось мотива жить.

См. главу «”Здесь и сейчас” или точка опоры в будущем» из текста «Внешняя жизнь и мир мыслей», часть 4.2 «Болезненная капсула и путь к внутреннему миру, стрессоустойчивость».

Опора на будущее – это то, что мы формируем здесь и берём с собой вечность. В частности, раздражаясь, мы формируем облик, который станет основой нашего страдания в будущем, поэтому мы мобилизируемся, начинаем молиться, иначе выстраиваем отношения с ближними, в хорошем смысле слова мы живём. А пока мы живём, внешняя среда не может в нас сформировать условный рефлекс, ей трудно нас программировать. Именно поэтому в немецких концлагерях способность принимать решения подавлялась. Бывает, у человека нет книжек читать, ему не с кем общаться. Он сидит в тёмной комнате. Но почему он не сходит с ума, не деградирует? Потому что, если чувствует, что начинает раздражаться, становится на молитву. Смысл в том, что у него есть источник движения, и он много раз на день принимает самостоятельные решения. И когда такой человек сталкивается с манипулятором, то манипулятору трудно его подавить, потому что у него многолетней практикой выработан навык принимать самостоятельные решения в любой обстановке.

Для самостоятельных решений кроме Христа трудно найти другую точку отсчёта. Например, человек пишет стихи, и это его утешает, а потом он впадает в уныние, и поэзия его больше не радует. Также может случиться с музыкой или наукой, если ими заниматься, чтоб сознание жило. Если у человека нет опоры на Христа, он не может срастить поэзию, музыку или научные данные в одну картину. Только через связь со Христом возможно это сделать

Если ты это делание берешь за основу (опору на Христа), то со временем научишься говорить даже с теми людьми, с которыми раньше это сделать было невозможно. Ты научишься понимать, где стоит говорить, а где лучше промолчать, будешь замечать состояние внутреннего мира и его потерю. Это заставит тебя пересмотреть своё поведение. Тобой трудно будет управлять, потому что практики манипуляции как раз и строятся на неспособности человека принимать самостоятельные решения.

Ты правильно поняла, что всё держится на твоем свободном решении. Действительно, наше решение иногда блокируется нашими страхами. Мы не раз в беседах разбирали понятие субъектность, это человек на высших этажах своего творческого развития. Имеется в виду не литература или другое искусство, хотя у кого-то субъектность может выражаться и в творческих идеях. А в том, чтобы принять творческое решение в отношении своей жизни, как и что изменить в ней. У Силуана афонского есть мысль о том, что жизнь – это постоянное переделывание себя, а без этого она становится распылением. Кто-то считает эти слова слишком категоричными. Просто мысль выражена в одном предложении, а если ее развить, развернуть, то она не столько категорична. Мы адаптируемся к миру либо со знаком плюс, вырабатывая новые навыки, новые понимания, либо со знаком минус, подчиняясь какой-нибудь окружающей действительности.

Смысл не в том, что подчиняться – это всегда плохо. Мы подчиняемся гражданским законам, учебному процессу, системе тренировок. Если у нас есть ядро личности, мы должны понимать, где грань, за которой подчинение может привести к нашему обезличиванию. И тогда делаем выбор. Мы постоянно работаем над собой, себя переделываем. Игнатий Брянчанинов говорил, что монашество не может оставаться на месте. Оно всегда развивается. Мы либо даем себе в пищу Евангельские смыслы, либо сознание перерабатывает свое падение, страхи, огорчения, ненависть, досады, обиды. Очень важно дать своим чувствам правильное направление. Да, мы всегда себя переделываем, но нужно всё-таки выбрать Евангельскую сторону, поэтому по большому счёту в оценке наших страхов главный вопрос в том, чего мы, собственно, боимся. Например, ребенок боится, когда к нему в школе подходят старшеклассники. На логическом уровне понятно, что они его не убьют, хотя и такие случаи иногда в школах встречаются.

Задача в том, чтобы у человека раскрылось то, что называют ядром личности, стержнем. В беседах мы говорили, что наши социальные навыки выстраиваются вокруг божественной искры, которая нам дается в таинстве причащения. Мы получили внутренний мир, но через пятнадцать минут потеряли. И мы учимся понимать, почему это случилось, и вырабатывать те навыки, которые нам позволят этот мир хранить. Также выводим из жизни то, что способствует этой потере, отрезаем от себя. По мысли Силуана Афонского, перерабатываем ситуацию. Мы, может, правильно ребёнку сделали замечание, когда он набедокурил, но подмешали туда свой гнев, сделали замечание без любви, поэтому и чувствуем себя плохо. Это не значит, что надо отрешиться от ребёнка или от родительских задач по воспитанию, а требует научиться говорить, может то же самое, но учитывая время, место и обстоятельства.

Таким образом потихонечку формируется субъектность. А если человек подавлен бесконечным просмотром роликов, злостью, ненавистью, то он не может эту субъектность проявить. В беседах мы не раз разбирали, что значит быть человеком, говорили, что, когда человек ненавидит, у него ничего не остаётся, кроме ненависти, он теряет способность к креативному поведению. Ты можешь поступить так, а не иначе. Тебя ситуация выводят из себя, но ты способен держать равновесие, спокойно выяснить у человека, в чём дело. Почему, например, он звонит тебе ночью. А если мы находимся в состоянии страстном, то у нас единственная реакция – это гнев: вспылить и наговорить что-то обидное.

Возвращение себе внутренней свободы – это процесс долгий. Когда ты освобождаешься от ограничений, которые описываются словами гнев и злость, ты реагируешь спокойно на то, что с тобой кто-то не считается, не принимает твою точку зрения.

У меня есть работа: Родственникам зависимых (справедлива ли концепция «созависимости»?) Лекции и тексты иеромонаха Прокопия (Пащенко).

А насчёт того, что почитать вашему мужу, чтобы не спорил, скажу вот что. Ты считаешь, если он почитает святых отцов о браке, то не будет спорить. Но если человек выбрал такую точку зрения, что только он прав, то он начнет спорить и со святыми отцами. Здесь важно понимать причину споров. Возможно, стоит поговорить с приходским священником. Здесь важно, чтобы позиция участников беседы была аргументирована. Если кто-то излагает свои мысли на скорую руку, на глазок говорит что-то, то понятно, что нет проникновения в ситуацию, нет устойчивой точки зрения. Тогда у другого человека возникает протест, так как у него есть свой жизненный опыт. Точка зрения должна быть обоснована и подкреплена святыми отцами. Хотя они и не писали напрямую о каких-то семейных взаимоотношениях, но они дают общий настрой, как камертон, который издает определенную ноту, ты её слышишь и понимаешь, каким должен быть прочий звукоряд.

Один профессор отмечал, что причина тревоги заключается в том, что человек испытывает неустойчивость при взаимодействии с миром символов. Вокруг нас очень много разных представлений: общество, Родина, любовь, супруги, родители, дети, долг, честь, совесть. Десятки и сотни понятий, находящихся во взаимном сцеплении. Это всё трудно соединить в единое целое математической формулой. Ты можешь определенным образом настроить свое нутро, чтобы воспринимать эти идеи адекватно, понимать, чем на самом деле является то, что определенная идея описывает.

В беседах я приводил мысли одного светского автора о том, что есть некая шкала по психологическому здоровью. Первая ступень – это норма, когда человек легко выходит из каких-то негативных переживаний. Сказали ему, что он дурак во время доклада, и он разбирается, была ли обоснована эта критика. Если да, то он пересматривает свой доклад. Если нет, то улыбнётся и забудет. Здоровый человек не будет неделю сидеть в депрессии от того, что его доклад кому-то не понравился. Бывает, человек встречается с критикой и понимает, что у другого может быть своя точка зрения, и дальше занимается своим делом. Спускаясь по лестнице психического здоровья до нижних этажей, можно дойти до уровня неврозов. Один знакомый нейрохирург объяснял, что у человека есть полнота коры головного мозга. Если на встречающиеся ситуации он реагирует всей этой полнотой, он может найти опору при ощущении неустойчивости при взаимодействии с миром символов. А человек, зацикленный на чем-то определенном, скажем на деньгах, реагирует на происходящее одним каким-то нейронным кольцом. Делая выбор, он не думает, правильно ли поступает относительно зла или добра. Для него главное – это доход, поэтому, принимая решение, он смотрит только на то, принесет ли материальную пользу заинтересовавшая его затея. Если происходит непредвиденная ситуация, и такой человек теряет свои накопления, то его мир рушится. Он всё мерил деньгами, остальная площадь коры головного мозга  выключена из созидательного процесса, поэтому ему нечего противопоставить денежному измерению счастья. Человек живёт по принципу анекдота:

– Что можешь делать?

– Могу копать.

– А лестницу сделать можешь?

– Могу. Но придётся очень долго копать.

Ограниченный своей зацикленностью человек попадает под поток навязчивых мыслей и уже не может вырваться из них. Они постоянно крутятся в его голове, со временем опуская его по лестнице здоровья до уровня психопатии.

Ты правильно говоришь, что мы выбираем. Но, чтоб вернуть человеку свободу выбора, надо поднять его по лестнице здоровья. Конечно, нужно разъяснять ситуации, но, когда человек находится на низших этажах психического здоровья, то даже правильное объяснение будет порождать новые витки болезненных переживаний. Ты говоришь человеку про любовь, а он отвечает, что всё придумали попы, чтобы сделать мужчин лентяями. Ты ему говоришь, что ненависть сжигает, а он тебе отвечает, что реализуя ненависть, он совершает акт свободы. Человека не смущает, что он постоянно одинок и у него суицидальные мысли.

Человек держится за свой строй идей, и у него не возникает никаких сомнений в их правильности. Ему невозможно поставить перед собой вопрос о том, верно ли вообще его мировоззрение. Эту тему (поднятие по шкале здоровья) я разбирал в материалах, которые готовил на тему родственников зависимых. Первые две части – это тезисы, а следующая часть будет представлять из себя расшифровку бесед 8А и 8Б.

Про чувство вины я здесь не буду говорить подробно. Данный вопрос рассматривался в беседах и текста. Ниже приводятся лишь некоторые пункты.

– Цикл бесед «Проблема отклоняющегося поведения: родственникам, родителям, педагогам»;
4g. О чувстве вины и о преодолении его. Кризис – призыв к развитию и выходу из спячки. Еще раз о т.н. созависимости;
– «КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко)», Глава 7 «Чувство вины и прощение»;
«Боевые действия», часть 10 «Печать войны: Чувство вины, ПТСР, флешбеки».

Выше было сказано, что ложное избавление от чувства вины – это провальная стратегия. Но тогда возникает вопрос, что же делать с этим чувством. Эту тему мы уже отдельно в беседах разбирали. Заново повторять не буду. Но скажу, что чувство вины – это конструктивное чувство, которое возникает, когда мы отступили от чего-то важного в жизни. В случае с манипулятором чувство вины становится его оружием, он навязывает человеку собственную картину мира, заставляет ей следовать, потом обвиняет, мол, ты не выполнил те или иные условия, поэтому я напился и тебя избил. Так формируется чувство вины. Один священник говорил, что здесь очень важно советоваться со своим духовником, не потому что он тебя освободит от чувства вины, а он поможет тебе разобраться объективно, по-честному, была ли в этой ситуации твоя вина. Если её не было, то чувство вины навязанное, надуманное, скорее всего это мнительность.

Как-то одна девушка рассказала мне, что общалась с молодым человеком, который через несколько дней после знакомства сделал ей предложение. А потом заблокировал ее. Она чувствовала себя виноватой, потому что думала, что сделала что-то не так. В разговоре мы выяснили, что у молодого человека был психологический диагноз. До своего прихода в православие он был в организации раскольнического толка, где участвовал в эзотерических практиках и даже проходил инициацию. Он был гораздо младше ее, больше, чем на 10 лет. Если всё это сложить, то становится понятно, что у человека неустойчивая психика, и предложение было сиюминутной реакцией, также как и ее блокировка. Может и девушка в чём-то не права, но ситуация в целом была аномальной.

Бывает такое, что у человека чувство вины, а ему говорят, что это материнское предписание. Такое нередко можно услышать от психологов. На самом деле, часто женщина разумно чего-то опасается. И Нассим Николас Талеб (американский эссеист, писатель, статистик, доктор философии) считал, что прокрастинация – это не всегда плохо, иногда то, что люди считают прокрастинацией, является инстинктом самосохранения. Например, человек хочет вложить все свои сбережения в разрекламированный мошенниками проект, а инстинкт самосохранения говорит, что не надо. Его упрекают в прокрастинации. На самом деле это разумный подход.

Когда есть понимание, что есть совесть, есть Господь, есть страсти, падшие духи, манипуляторы, человеку становится понятен свой внутренний мир. Он может отследить, откуда у него появилась та или иная идея, стоит ее блокировать или нет. Нам совесть подсказывает, как поступить по правде и обличает за проступки. Это обличение нам во благо, если мы голос совести слышим и по нему выравниваем свою жизнь. А если мы обличения совести игнорируем и свое поведение не исправляем, то может случиться катастрофа.

Человек, который пошел на поводу у психологических методик, отключил свою внутреннюю критику в надежде стать счастливым, начинает рушить свою жизнь. Он теряет внутреннюю рефлексию.

Вопрос вины мы разбирали и по поводу военного опыта, и жертв насилия. Человек не успокаивается, когда признает, что во всём виноват он, но, когда говорит, что ни в чём не виноват, тоже не находит покоя. Здесь вместе с духовником надо разобрать детально ситуацию, выяснить, насколько виновен в случившемся человек. И если была ошибка, то, покаявшись в таинстве исповеди, надо её изжить. Также на пользу пойдет епитимья. Это не наказание за грех, как некоторые считают. Епитимья дается для преодоления неправды.

Бывает внутренняя склонность. Я, например, не мог бросить курить. Мне духовник дал правило: делать поясные поклоны по количеству лет. Интересно, что, когда я стал делать поясные поклоны и исповедоваться в курении, у меня будто иммунитет выработался, и духовные, и душевные, и телесные силы стали выталкивать страсть курения из моей жизни. Раньше я курил, и мне это нравилось. Теперь же от курения я чувствовал себя отвратительно. Духовный труд помог преодолеть зависимость.

Отказ от чувства вины не предполагает автоматического сгорания вины. Когда ум согласен с христианской картиной мира, человек способен принимать самостоятельные решения, основанные на честном взгляде на происходящее. Человек смотрит, было ли в его поведении что-то неправильное. Если было, он меняет своё поведение, и внутренняя боль уходит. Потому что, как говорил Иван Ильин (русский философ, писатель и публицист, профессор и доктор наук), цель страдания – это исправление, преображение жизни, если эта цель достигается, то страдание уходит («О страдании»).

[1] «Сейчас – увы! — слишком широко распространено насилие (вооруженное, политическое, экономическое, экологическое, педагогическое и т. д.), но оно никак не может отождествляться с деятельностью. Тоталитаризм тоже стремится превратить деятельность вождей в насилие и соответственно всех других людей — лишь в объекты общественных влияний. Такому чудовищному отождествлению и превращению деятельности противостоит именно гуманистическая трактовка человека как субъекта … Гуманистическая трактовка человека как субъекта противостоит пониманию его как пассивного существа, отвечающего на внешние воздействия (стимулы) лишь системой реакций, являющегося «винтиком» государственно-производственной машины, элементом производительных сил, продуктом (т. е только объектом) развития общества. Такое антигуманистическое понимание человека, характерное для Идеологии и практики тоталитаризма …» / Брушлинский А.В. Психология субъекта / Отв. ред. проф. В.В. Знаков. М.: Институт психологии РАН; СПб.: издат. «Алетейя», 2003 г. 272 с.