Дополнительные тексты по теме:
КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко).
Часть 3.1 «О близких и родственниках зависимого человека, о созависимости»;
Часть 3.2 «О близких и родственниках зависимого человека, о созависимости»;
Ч. 3.3 «Истории и комментарии. Разрыв и регрессия»;
Ч. 3.4. «Тезисы – к текстам и беседам о теории созависимости и об общении с зависимыми людьми»;
Ч. 3.5. «Является ли сепарация решением проблемы и какие есть альтернативы?»;
Ч. 3.6. «Истории и комментарии. Социальное отчуждение».

Действительно, воспитание – это риск. Если ваш ребенок снова взял кредит и говорит, что это в последний раз, и просит вас оплатить его долги, иначе он сделает с собой что-то плохое, надо понимать, что то, что он в очередной раз взял займ, – это его личный выбор. Если вы станете ему потакать, то это, возможно, и не будет являться любовью, потому что любовь предполагает желание блага другому человеку. А вы в своем ребенке закрепите понимание, что в жизни можно делать безответственные вещи и после этого выходить сухим из воды. То есть, вы подталкиваете сына к всё большей развращённости.

Мы сейчас говорим не о тех ситуациях, когда человек взял кредит, попавшись к мошенникам, или из-за какой-то слабости, может, даже он проиграл деньги, но это случилось в первый или второй раз. Мы не должны тут же бить человека плетью по глазам и отталкивать его от себя.

Мы все имеем право на ошибку. Бывает, человек ошибется, но ему кажется, что в следующий раз он точно сделает правильные ставки в игре или в спорте, и может такое повториться несколько раз. Но, когда у человека появилась какая-то система, и, самое главное, у него начал деформироваться характер, он вошел в аддикцию, начал манипулировать, то ни в коем случае нельзя идти у него на поводу. Если человек обращается к нам с просьбой, объясняет, как всё было, предоставляет нам полную информацию о том, что произошло, при этом выражает готовность следовать нашим рекомендациям, то мы можем помочь ему. Он осознает, что был неправ, получает нашу поддержку, и готов с нами дальше сотрудничать, выполняя наши рекомендации и свои обязательства.

Мы, как христиане, помним заповедь Спасителя о том, что надо давать в долг, не требуя назад. Но бывают ситуации, когда мы даем человеку деньги, которые необходимы нам самим или нашим близким на неотложные нужды. То есть, это не какие-то свободные деньги. У духовных авторов есть такая мысль, что помогать нужно только тем, чем мы можем, что у нас есть в наличии. Это значит, не надо ни у кого одалживать, чтобы помочь кому-то, ведь обстоятельства могут измениться так, что мы не сможем этот долг выплатить. Иногда мы можем закрыть глаза на то, что человек не вернул долг, но далеко не всегда. Например, у нас есть какая-то сумма, но она нужна нам на лечение ребёнка или покупку одежды. Мы их одалживаем и объясняем, что нужно вернуть вовремя. Но человек не выполняет своих обязательств, при этом не объясняет причины, по которым не возвращает долг, не хочет выплачивать хотя бы по чуть-чуть, хотя понимает, что мы эти деньги забрали у другого человека, чтобы дать ему. То есть, человек не готов сотрудничать. Мы просто объект в его игре, мы не имеем статуса живого человека, мы ему нужны для решения определенной задачи. Идя на поводу такого человека, мы, по сути, его развращаем.

Здесь очень важно провести грань между теорией созависимости, как она представляется в американской психологии, и нашим православным пониманием. В американской концепции речь идет об эгоистичном самоутверждении, когда мы отказываемся от ближнего и предоставляем ему жить самому. Православная парадигма предполагает исходить из любви. Даже решение оставить человека, чтобы он сам справился с последствиями своего выбора, должно основываться на любви. Именно любовь заставляет нас быть строгими. И сюда не подходит западный термин «жесткая любовь».

Чем дольше мы будем потворствовать слабости ребенка, тем больше будут возрастать ставки, соответственно, и проблем будет больше. Был один человек, который долгое время оплачивал лечение своей дочери. При этом она предоставляла ему только информацию об итоговых суммах. Если дочь хочет, чтобы папа помогал ей с оплатой лечения, она должна выходить на папу на уровне симптома. Она же ставила его перед фактом, мол, заплати столько-то, и папа оплачивал даже не видя чеков. Была попытка объяснить отцу, что он поступает неблагоразумно по отношению к дочери. Если у нее есть какие-то проблемы со здоровьем, и она рассчитывает оплатить лечение папиными деньгами, она должна сказать об этом папе, чтобы вместе найти врача, определиться со стратегией лечения и обговорить сумму. Тогда папа будет иметь полную информацию о том, что происходит. Если же дочь на это не согласна, тогда, может быть, и не стоит включаться. Далее с этой дочкой стало происходить следующее. Папа сдавал одну из своих квартир, а деньги получала дочь. Эта история началась ещё тогда, когда не были в ходу кредитные карточки, оплата шла наличными, а дочь даже не могла приехать к квартирантам, чтобы забрать деньги. Это делал папа. Он также регулярно помогал ей устроиться на работу, но дочь постоянно увольняли, потому что она ничего не делала. Потом уже на просьбы отца отвечали, что его дочь возьмут на работу только при условии, если он будет за нее работать. Со временем отцу пришлось нанять ей няню, потому что и с домашними делами она не справлялась. Когда ему говорили, что он губит свою дочь, он говорил, что ничего не может поделать, потому что любит ее. Но любовь ли это?

В таких случаях любовью будет являться какое-то ограничение человека. Здесь есть один момент, который отделяет нас от западной концепции созависимости. Это очень хорошо описано в творчестве академика Ухтомского. Хоть он не разбирал концепцию созависимости, но он выделил два направления мысли. Одно из них основано на самоутверждении, другое – на любви, понимаемой не как эмоция, а как деятельное внимание к ближнему. Если человек неравнодушен к людям, то он начинает чувствовать глубину мира, полноту жизни, у него рождается чувство изумления. Тогда активация (в хорошем смысле слова) эмоциональной сферы происходит в конструктивном русле. Ухтомский не писал об этом напрямую, но эта мысль следует из его теории доминанты. А некоторые любовь воспринимают только как эйфорию.

Идеи Ухтомского я анализировал с точки зрения христианской мысли в статье «Идеи академика А.А. Ухтомского в адаптированном для современного читателя виде в лекциях и текстах иеромонаха Прокопия (Пащенко)».

Внешне схожие действия могут принципиально отличаться в случае их реализации разными людьми. Разница посылов делает одно и тоже дело хорошим или греховным поступком. Под греховным поступком имеется в виду не то, что кем-то определено, как преступление или порок, а то, что деформирует человека. Например, тщеславие. Будет справедливым сказать, что человек, зараженный тщеславием, перестаёт адекватно воспринимать окружающую действительность и начинает преувеличено относиться к собственным достижениям. Например, когда водитель начинает считать себя великим асом, тогда прогнозируемый риск аварии многократно увеличивается.

Также человек теряет социальные контакты, потому что начинает себя неадекватно вести, требует к себе уважения, может даже необоснованного, и так далее. Эти слова не означают, что, если у тебя есть какие-то основания, ты можешь требовать к себе уважения, потому что основания основаниями, а требования требованиями. Выколачивание уважения может разрушить хорошее к тебе отношение.

Это очень хорошо описано Клеопой Румынским. Например, человек объявляет о своём добром деле. Старец Клеопа разъяснял, что является ли этот поступок греховным, зависит от конкретной ситуации, от намерения человека. Например, если человек занимается благотворительностью и хочет масштабировать какие-то благотворительные проекты, ему нужно привлечь инвестиции, поэтому он рассказывает о своих добрых делах. Он делает это не с целью прославиться, а с целью обозначить проблему, показать ситуацию, которая требует вмешательства, посторонней помощи.

Я как-то был на семинаре по церковной благотворительности, и там докладчик озвучил, что их концепцией является полная отчетность. На сайте организации регулярно вывешиваются все чеки, чтобы те, кто пожертвовал деньги на какой-то проект, были уверены, что их пожертвования использованы по назначению. Здесь видно, что речь идет не о тщеславии, а о этических обязательствах в отношении жертвователей, плюс надо донести до людей саму проблему, потому что иначе потенциальные спонсоры так и не узнают о ней и не смогут помочь. Совсем другое, когда человек трубит о своих делах, желая славы, чтобы восхваляли его заслуги и восхищались им.

То же самое можно сказать и в отношении детей. Надо понимать, в чём выражается любовь к ребенку в конкретной ситуации. Наша любовь и забота о ребенке должны помочь ему научиться социализироваться, понимать самого себя, найти своё место в жизни. В то же время любовь требует эмпатии. В детстве этот вопрос решается, когда мама обнимает ребенка. Некоторые мамы очень хорошо понимают, что если ребенок начинает кричать, пытаясь таким образом добиться своего, то не надо идти у него на поводу, не надо закреплять в нем установку, что, если он покричит, то ему сразу всё дадут. Надо мотивировать ребёнка на внятное изложение своих просьб.

Я знал одного духовника, который использовал подобный приём в отношении своих чад. Если человек на эмоциях начинал громко говорить, заводиться, то духовник не реагировал на его просьбу. Если же человек успокаивался, собирался с мыслями и ту же самую просьбу или вопрос излагал спокойно, то духовник видел, что человек поработал над собой, и теперь на его просьбу откликнуться будет полезно.

Хотя в некоторых случаях надо откликаться на любую просьбу. Например, если у человека умер близкий, понятно, что он находится в состоянии аффекта. Но, если человек что-то требует в эгоистичном ключе, то мы, идя ему навстречу, закрепляем в нём эту реакцию. Я к тому, что, когда человек не исполняет просьбу ближнего, он может руководствоваться в одном случае эгоизмом, а в другом – любовью и здравым смыслом.

Можно предположить, что американская концепция созависимости и сепарации исходит из самоутверждения, мол, я – персона, у меня есть границы, и никто не смеет прикасаться к ним. Если же кто-то попытается их нарушить, то необходимо отстранение. Эта концепция настраивает человека на частное существование. Иоанн Кронштадтский говорил, что люди так устроены, что нуждаются друг в друге. Выстраивание отношений на основе эгоизма всегда приводит к катастрофе. Если мама сразу же сепарируется от зависимого сына, трудно представить, чтобы она потом не переживала. Если случится беда, и сын умрет, кто бы что бы потом ей не объяснял, она не сможет не принимать в расчёт, что с ее подачи произошло нечто ужасное.

На западе говорят, что нужно дать человеку упасть на дно, но эта фраза является метафорой. Как-то к нам на Соловки приехала женщина, которая пропагандировала эту концепцию и объясняла западную модель. Я предложил ей, когда она будет на катере возвращаться из монастыря, прыгнуть в море, попробовать достичь дна, оттолкнуться и вернуться к катеру.

Дать человеку упасть на дно с целью вывести его из зависимости – это, так называемая, «ошибка выжившего». Для объяснения приведу такой пример. Когда самолеты, побывавшие в воздушном бою, прибывали на базу, их обследовали на предмет выяснения, какие части судна получили больше всего повреждений, и потом эти части укрепляли. Выяснили, что больше всего повреждены крылья, и их укрепили. Но ошибка была в том, что те самолёты, которые получили повреждения двигателя, упали, не долетев до базы, и не были обследованы. Также про дельфинов говорят, что они толкают людей к берегу и этим их спасают. Но те люди, которых дельфины затолкали вглубь моря, уже ничего не скажут, потому что они мертвы. Поэтому тот, кто упал на дно и оттолкнулся, может сказать, что он выжил по какой-то причине. Но те люди, которые утонули, погибли, уже ничего не расскажут.

Один наркоман со стажем говорил, что упасть на дно – это фикция. Когда эхолотом просвечивают дно, кажется, что одна глубина, на самом деле спускаются на эту глубину, а там оказывается иловое наслоение, и можно упасть глубже. Теоретически человеку вообще очень сложно упасть на дно, если речь идет о большой глубине, потому что он просто-напросто погибнет до того, как достигнет дна.

Там, где нет любви и веры, человек остаётся один на один с последствиями своего выбора, своих поступков, и это – очень тяжёлая участь. Но совсем другой случай, когда выбор основан на любви. Внешне поступки могут быть очень схожи, но не надо путать два направления. Западная концепция породила термин «жесткая любовь». Но это – изобретение секулярного подхода к жизни, основанного на самоутверждении и никак не на любви. Любовь может восприниматься в контексте, если не религиозном, то хотя бы в культурном.

Для современных психологических доктрин характерно восприятие какого-то понятия наперекор всему. «Жесткая любовь». Непонятно, что это за любовь. Теоретически она призвана помочь человеку, ограничивая его. Сейчас не хочу вникать в подробный анализ данного термина, но хочу сказать, что на сегодняшний день в психологических концепциях заметен феномен отрыва от культуры, как будто до человека, изобретшего какой-то подход, не было ни литературы, ни искусства, никаких открытий и достижений; как будто история начинается с того человека, который изобрёл тот или иной постулат.

Православное мировоззрение предлагает вместо «жесткой любви» путь, основанный на христианской любви. Мы понимаем, что человек запутался, и потакание его страстям приведет к новому витку его падения. Если мы видим в разговоре человека признаки манипуляции, то нельзя с ним соглашаться. Конечно, и здесь есть исключения. Я разговаривал с одним священником по поводу заключенных, которые пишут письма, рассказывают, какие они верующие, а потом следует длинный список продуктов: сгущенное молоко, консервы, чай и так далее. Сразу бросается в глаза, что эти письма написаны под копирку, и возникает ощущение манипуляции. Но этот священник сказал, что в данном случае, если есть возможность, следует помочь. Хоть в этих письмах мало искренности и много желания обмануть, но у людей нет другой возможности получить помощь. Поэтому они всеми способами показывают, что они безвинно пострадавшие или искренне кающиеся, чтобы хоть кто-то проявил к ним сострадание и прислал посылку.

Но в целом, если ребенок пошел по неверному пути, и родители потакают ему, то они делают из него чудовище. Мне как-то довелось разговаривать с одной женщиной. Она думала, что, если будет реализовывать все желания своих детей, если у них будет все: деньги, у каждого квартира и машина, то они не станут наркоманами. Она работала так много, что даже говорить не могла от усталости. Она была неопытна. Отчасти ее неопытность явилась следствием её односторонней деятельности. Если бы она не только работала, но хотя бы общалась с людьми, были бы какие-то социальные контакты, у неё были бы друзья, которые могли бы вовремя ей просигнализировать о начавшихся изменениях в жизни детей, может быть друзья могли бы как-нибудь повлиять и на детей тоже. Вообще, односторонняя деятельность часто приводит к катастрофам. Она мало общалась с детьми. Но все желания детей удовлетворялись, и они стали чудовищами. Я это рассказываю не в осуждение. С возрастом у детей стали раскрываться какие-то безобразные черты. Они обманом получили имущество мамы. Мама даже предположить не могла, что подросшие дети будут так к ней относиться.

Сын и дочь подходили к ней с какими-то бумагами, просили что-то подписать, а она настолько была погружена в работу, что даже не читала, что подписывает. У неё было достаточно большое недвижимое имущество: земля, дом, квартира. Всё это она отписала им. Она думала, что дети на этом успокоятся, но нет. Один из детей имел ключи от квартиры, которую снимала мама. Когда ее не было дома, он приходил и воровал ее деньги. Ей говорили, что надо хотя бы сменить замки на двери, но она не хочет ссориться со своими детьми, поэтому все терпит. Второй ребенок под видом заботы предложил ей вносить деньги на строительство для нее дома. У мамы было подозрение, что этот дом ей не достанется, несмотря на то, что она будет оплачивать его постройку.

Она не хочет обращаться к юристу, чтобы аннулировать незаконные сделки детей. Она сказала, что не переживет, если у неё на душе будет тяжесть от ссор и судебных тяжб с собственными детьми. Эта женщина приняла решение уехать. Но дети не перестают требовать от нее время от времени какие-то суммы, поэтому она не может накопить достаточно денег, чтобы переехать в другой город.

Дети продолжают обманывать пожилую маму, вытягивают из нее деньги, не стесняются, что оставили ее на старости лет без крыши над головой. Аппетиты их растут. Теперь дети хотят судиться друг с другом, и каждый из них пытается привлечь маму на свою сторону. Каждый ребенок считает, что мама была слишком добра к другому, и пытается завладеть как можно большей частью ее имущества. Это я к тому, что мама шла на поводу у своих детей, выполняла все их капризы, и не замечала тревожных звоночков, которые появились задолго до описанной ситуации. Эта история показывает, как важно вовремя остановиться.

Конечно, возникают риски. Наркоманы и игроманы могут манипулировать, что, мол, если я умру, вина будет на тебе. Надо понимать, что вина будет не на вас. Не вы брали бессмысленные кредиты. Каждый человек может ошибиться. Но, когда родитель помогал выплатить кредиты не один и не два раза, когда были разговоры и обещания со стороны сына больше не делать так, и после всего он опять взял кредит, то вина и ответственность полностью лежат на нем. Ведь не вы же толкали его на это, ведь не умоляли же вы его взять кредит или пойти сыграть в казино, чтобы добыть какую-то сумму. Здесь речь скорее идёт о незрелости родителей.

Отрыв от культуры и отсутствие жизненного опыта приводит к тому, что человек не способен освободиться от страха. Современный человек считает себя королем положения, но чем дольше живет, тем больше понимает, что есть много различных рисков и опасностей, которые он не может контролировать. Когда ты следуешь заповедям, Господь печется о тебе. Отрекшись от Бога, человек считает, что только он один действует, но со временем приходит к пониманию, что отказавшись быть чадом Божиим, отказавшись от завета с Богом, он оказался один на один с машиной капитализма, тотального давления и тому подобного. И, конечно, тогда человек пронизывается страхами и от этих страхов никуда уйти не может. Человеку везде мерещатся опасности, и в каком-то смысле эти опасности реальны.

Надежда на чудо в хорошем смысле слова, не в смысле, что «буду жить спустя рукава», и пусть Бог как-то мне помогает, нет, а когда человек встречает трудности с верой, что Господь ему поможет, – это подвиг, и в этом случае Господь действительно вмешивается в жизнь.

Если же человек живет без Бога, если у него нет веры, если он руководствуется только материалистическими концепциями, то у него нет права на ошибку. Человек совершает ошибку и тут же сталкивается с последствиями, потому что Господь входит в жизнь тогда, когда человек его об этом просит. Если человек отрекся от Бога, то остаётся один на один с неумолимыми материалистическими законами. Жизнь с Богом дает надежду, что действия закона будут изменены, то есть, вопреки всему может произойти чудо исцеления человека, вопреки всему может произойти то, к чему человек идет. Если есть молитва, особенно матери, то Господь может явить свою помощь даже, казалось бы, в безвыходных ситуациях. А когда человек оторван от культуры, он остается один на один со своими страхами.

Есть термин «Божественный риск». Когда Господь творил человека, он предвидел, что человек воспользуется своей свободой во зло, поэтому еще до сотворения мира было решено, что вторая ипостась Божия сойдёт на землю для искупления грехов. Сейчас мы не будем разбирать, что подразумевается под словом искупление. Этот вопрос разобрал профессор В. Н. Лосский в книге «Очерки мистического богословия Восточной Церкви».

У нас был цикл бесед на тему «Преодоление игрового механизма», и мы рассматривали разные степени риска. Иногда рисковать необходимо, но не безрассудно, а по делу. Даже духовная жизнь, как говорил митрополит Антоний Сурожский, имеет риск: человек входит во внутреннюю жизнь, надеясь найти там что-то хорошее, а в итоге сталкивается с ужасной правдой о себе. Человек видит внутри себя грех, всякую нечистоту, и через реализацию евангельских заповедей он идёт к преображению.

Точно так же и в воспитании необходим риск. Ребенок манипулирует родителями, мол, если у него заберут планшет, он перестанет любить маму с папой. Не надо пугаться таких слов, а надо сказать, что любить или не любить родителей – это его право, это ему решать, но пока он живет в вашем доме, он должен соблюдать определенные правила. Один священник писал, что взрослые должны ставить ребенка на место. Потому что в картине мира ребенка есть сильные мама и папа, а когда он начинает им дерзить, его картина мира утрачивает надежность: мама с папой обесценены, и он остается один на один с этим миром и ощущает тревогу. А потом родители себя проявили, где-то в чём-то его усмирили, и он испытал облегчение, потому что понял, что находится рядом с надежными людьми.

Когда слова: «Я перестану тебя любить, если не выполнишь мою просьбу», говорит ребенок постарше, то надо понимать, что тот, кто произнес такие слова, сам первый отрекается от любви. Он любовь превращает в товар. Поэтому, даже если сделать, как он хочет, надо понимать, что, во-первых, это будет сделка, а во-вторых, любовь здесь под вопросом, потому что человек готов ею торговать.

Сейчас я не буду разбирать слова детей, потому что они могут это сказать, не отдавая себе отчёта. Если так говорит человек старше двадцати пяти лет, то это может быть показателем чего-то. Сейчас я не готов говорить, насколько серьезен этот показатель, потому что человек может что-то сказать и по неведению.

Мы рискуем, не выполняя требований ребёнка, он действительно может уйти из института, может выполнить свою угрозу и стать наркоманом, сделать что-то плохое. Такой исход возможен, но мы этого точно не знаем. Будут ли какие-то нехорошие последствия или не будут, неизвестно, мы вручаем это в руки Божии. Но с другой стороны, мы точно знаем, что, если сейчас пойдём у ребенка на поводу и выплатим за него кредит, то этим подтолкнем его к еще большему злу.

Здесь можно привести историю одной мамы. Когда ее сын попал в тюрьму, он позвонил ей и сказал, что ему нужны деньги, иначе его будут избивать и даже могут убить. Мама ответила, что, если сына убьют, она за него будет молиться. Кто-то скажет, что это были жестокие слова, но, на самом деле, она его спасла. Надо понимать, что, если бы другие заключенные хотя бы один раз получили бы от него деньги после того, как его избили, они на этом не остановились бы, они бы его избивали раз за разом, зная, что каждый раз он будет звонить маме, и мама будет присылать ему деньги. А так один раз может быть его и побили, но поняли, что от него ничего не получат, и отстали.

Одно дело, когда мы человека в американском ключе оставляем один на один с его проблемами, другое дело, когда мы отказываем в просьбе, сопереживая ему и молясь за него, понимая, что другими путями ему не удастся повзрослеть. Мы пробовали и по-хорошему и по-плохому, но, если человек отказывается взрослеть, то только жизнь может научить его чему-то.

Еще по поводу любви к детям хочу сказать следующее. У меня есть одна знакомая, она – педиатр. Она говорит, что во всех институтах мира учат, что температура – это средство борьбы организма с болезнью, но почему-то врачи и родители забывают об этом, когда сбивают температуру больному ребенку. Во время повышения температуры организм пережигает какие-то старые нейронные связи. Она говорит, что были пациенты, у которых высокую температуру не сбивали, давали ей нормализоваться естественным путем, и в результате эти пациенты избавлялись от каких-то хронических заболеваний.

Я к тому, что, когда ребенок температурит, мама должна болеть вместе с ним, сопереживая, молясь, держа его за ручку. Этот врач говорит, что правильно подобранное лечение может привести к обострению хронических заболеваний. Переживать по этому поводу не стоит, это надо пройти, но некоторые мамы начинают паниковать. Не понимая самого процесса, как только у ребёнка начинает подниматься температура, мамы сразу же ее сбивают. Этот врач считает, что иногда причиной хронического заболевания является подавленная болезнь. Ребенок болел, с помощью медикаментов болезнь заглушили, и она ушла внутрь. Ребёнок не может выздороветь, потому что болезнь заглушают. Мама боится потерять ребёнка, никого не слушает, считает, что материнский инстинкт ей подсказывает правильное решение, и не дает ребенку перетерпеть какую-то боль, так как не готова болеть вместе с ребенком.

Надо потихонечку начать читать то, что я вам прислал. Ещё раз подчеркну, что без чтения выхода нет, причем необходимо чтение не художественной литературы, а творений святых отцов и автобиографических произведений. Даже если автобиография написана человеком неверующим, но автор старался быть объективным, то в книге будут отражаться причинно-следственные связи, всегда наблюдаемые в мире. Конечно, человек, не находящийся в истине, не может дать верной интерпретации. Здесь задача читателя отделять факты от интерпретации автора. Художественная литература не столько человека обогащает, сколько отвлекает от проблемы. Дело в том, что художественная литература показывает взаимодействия, которые не наблюдаются в реальности. Поэтому она не дает правильного понимания жизни. Хотя иногда и отвлечься полезно. Преподобный Амвросий Оптинский читал басни Крылова, когда его ум уставал от молитвы или долгой службы. Бывает, когда мозг перенапряжен, хочется расслабиться, слушая какую-то аудиосказку.

Объясню, какая связь между автобиографиями и вашей ситуацией. В книгах мы видим, что огромное количество людей прошли через разные кризисные ситуации и не сломались. Опыт этих людей послужит нашему духовному и культурному обогащению. Имея перед глазами эти примеры, мы успокаиваемся, мы понимаем, что не факт, что ситуация, которую мы сейчас переживаем, должна решиться именно в негативном ключе.

Очень важно пользоваться языком культуры, а не каких-то психологических концепций. Когда вы излагаете проблему на языке концепции, которую вы даже, может быть, умом и не принимаете, например, западной теории созависимости, то вы уже попадаете в коридор мышления данной концепции. Надо проблему описывать не психологически, а пытаться брать образы, которые нам предоставила культура, и тогда вы увидите, что огромное количество людей проходило через трудности, и многих из них испытания не сломили, а закалили.

Вы говорите, что, если вам сейчас не вникнуть в ситуацию сына с долгами, то надо смириться с тем, что будет все плохо. Но почему собственно должно быть плохо, почему человек всегда настраивается на негативные варианты? У Эдварда де Боно есть книга «Шесть шляп мышления». Мне одна знакомая говорила, что для неё в своё время эта книга была открытием, но потом перечитав ее через несколько лет после своего воцерковления, она поняла, что это обычная книга. Надо понимать, что у Эдварда де Боно очень специфическое мнение о себе. Он не признает, что до него у человеческой культуры были достижения. Боно знаком с католической церковью, и придерживается мнения, что католицизм подавлял людей, а с другими христианскими традициями он не сталкивался. Боно считает, что знает, как надо жить правильно. Где-то в работах я уже упоминал о его книге. Когда человек имеет некий затык мозга, он не может на проблему посмотреть с иного конца.

Если бы человек следовал идеям академика Ухтомского, и проявлял бы внимание к ближнему, то он бы учился смотреть на мир глазами другого человека. Так как других людей много, то у человека было бы множество углов зрения. Это не значит, что твоя личность должна раствориться. Нет. У тебя есть ядро личности, но ты одновременно учитываешь и другие срезы. Иван Ильин в книге «Путь к очевидности» писал, что есть писатели (эту мысль можно применить ко всем), которые проявляют внимание к ближним, и у них формируется потрясающее чувство понимания действительности, их даже называют прозорливыми, например, Достоевский. Надо понимать, что есть прозорливость, которая дается от Бога, а есть та, которая воспитывается, если можно так сказать, рукотворными методами.

Эдвард де Боно предлагает ряд технологий, приемов, которые помогают человеку изменить угол зрения. Он советует каждому человеку иметь шесть шляп мышления. Например, в белой шляпе рационально и беспристрастно анализирующий ученый, а в жёлтой – позитивный оптимист, который в любых ситуациях находит преимущества. Поочередное использование каждой из шести шляп позволяет увидеть ситуацию объемно.

Я хочу сказать, что разбирая какое-то дело, мы должны на него посмотреть не только с отрицательной стороны, ожидая худшего, но и с других сторон. У вас в результате вашего жизненного опыта сформировалась такая установка, что вы всегда заходите с угла катастрофы: всё плохо, всё обернётся в нежелательную сторону, не знаю, как дальше жить, ведь я потеряла смысл жизни и не вижу никакого выхода. Вот такой подход к действительности у вас сложился. Поначалу с помощью определённых усилий нужно задавать себе вопросы, относящиеся к другим взглядам на происходящее.

В чём разница между сепарацией, которая представлена в теории созависимости, и тем, что было сказано выше. Западный подход напоминает бегство. В православном понимании мы ограничиваем контакт, имея в виду нечто большее. Приведу пример, который я слышал от одной православной христианки, она – специалист по педагогике. Она объясняла, что до определенного возраста дети не могут сидеть на месте, им хочется двигаться, и, если попросить мальчишку посидеть тихо на стульчике, он может и не послушаться. Но можно предложить малышу поиграть в пограничника, пусть он побудет немного в засаде, тогда может и посидит он какое-то время спокойно.

Я говорю не о том, что надо оставить сына самому решать свои проблемы, я имею в виду активную материнскую позицию, как родителю, неравнодушному к своему больному ребенку. Но эта позиция в данном случае будет выражаться не в финансовой помощи, а в сопереживании, в молитве за него, в работе материнского сердца. Если вы будете так настраиваться, то у вас не будет ощущения, что вы ребенка оставили. В своём сознании вы находитесь рядом, вы понимаете, что сыну надо повзрослеть, поэтому он должен пройти эту ситуацию самостоятельно. Ваше решение продиктовано любовью, а не безразличием.

Конечно, когда мама хладнокровно отстраняется от ребёнка и занимается со своими делами, она может увлечься чем угодно: спортом, косметикой или фигурой, но она всё равно будет понимать, что она выключилась из жизни сына, и её сердце ей подскажет, что оправдания её поступку нет. Американская концепция пытается это как-то замазать, потому что в их культурном коде эта ситуация имеет место быть.

Когда человек опаздывает, ему кажется, что надо что-то предпринять, он начинает ходить по вагону, пытаясь таким образом компенсировать свою тревожность. Но у нас другой взгляд на жизнь. И если мы опаздываем, то не будем терять время даром, а углубимся в чтение Псалтири или другой книги. Это поможет успокоиться. Исполнение Евангельских заповедей наполняет человека потенциалом, который позволяет оставаться спокойными в трудных ситуациях.

Вы говорите, что потеряли смысл жизни. Но жизненное предназначение – это то, что объединяет все уровни жизни человека. На первом уровне есть образ, который стремится к Первообразу, на втором – вы женщина, на третьем – мать, чья-то дочь, работница какого-то ведомства и так далее. В беседах мы разбирали, что призвание – это та нить, которая соединяет все эти уровни, и когда эти уровни активны и соединены, тогда человек ощущает полноту жизни, а когда какие-то уровни выпадают из процесса, человек ощущает неудовлетворенность. Когда вы не двигаетесь к задаче, чтобы ваш образ приблизился к первообразу, когда какие-то стороны нашей личности не развиваются, тогда человек ощущает что-то вроде асфиксии. Также человек, который живёт только в своей тревожности, не может почувствовать смысл жизни, потому что у него нет полной картины мира, в которую он мог бы себя вписать.

Мне кажется, что двух-трехмесячная терапия – это минимальный срок. Когда речь идет об устойчивом навыке, необходима терапия от семи месяцев. Я не знаю специалиста, о котором вы говорите. Но даже если предположить, что он – хороший доктор, за меньший срок новые навыки не закрепить. Мы знаем какие-то правильные вещи, но, чтобы понимание утвердилось, нужно определенное время. С человеком, который у вас в городе, если он перестал наркоманить, думаю, можно попробовать поговорить вначале тебе, чтобы посмотреть, что это за человек. Радикальные методы типа цепи мало кому помогают. Это может только озлобить человека. Но я могу ошибаться.

Ты в последнее время сама осознала, что, когда обсуждаешь ситуацию с сыном с близкими, тебе становится легче. А до этого ты молча уходила в себя. Человек может ничего не говоря воспринимать тяжелую ситуацию, но это скорее касается тех, у кого есть картина мира, понимание происходящего. С учётом того, что ты сама после своих катастроф еле вылезла (я тебя тебя ни в коем случае не обижаю, но объективно смотрю), у тебя не сформировалась своя точка зрения на то, что произошло с тобой. У некоторых людей после тяжелых испытаний возникает стремление десоциализироваться с помощью алкоголя и наркотиков, чтобы не думать, и как результат появляется некая эмоциональная незрелость, человек не готов даже вспоминать о прошлом. Я не говорю, что нужно специально человеку напоминать пережитое, но, если у человека произошло осмысление, воспоминания его не мучают, потому что у него сформировалось определенное отношение к ним, окончательная интерпретация происшедшего.

В ответах я указывал, как человек может выйти из тяжелого события прошлого, как может встать на ноги. Ты говоришь, что потеряла смысл жизни, перестала понимать, для чего ты живешь, когда с сыном стали происходить истории, о которых мы говорили. Здесь как раз и нужна человеку опора на какие-то смыслы. Если ты ничего не смогла получить через чтение, возможно через общение ты сможешь вспомнить о них, или тебе кто-то подскажет, потому что пребывать в глухоте моральной и этической не является полезным, это – замораживание, когда в человека вкалывают обезболивающую иглу, и он не чувствует ранения, но этот обезболивающий укол не является лечением.

Я не говорю, что на каждом углу нужно говорить о сыне. На каком-то этапе ты действительно сможешь эту ситуацию воспринимать молча, но это будет молчание молитвы, молчание в общении с Богом, молчание в сопереживании сыну, понимание, что он должен пройти свой путь самостоятельно. Это не будет молчание отчуждения или молчание страха. Мы говорили, что есть поступок как бегство и поступок, как предельно насыщенный шаг, также и молчание может быть как бегством, так и насыщением. Надо знать, для чего молчишь. В молчании можно собрать свой ум в Боге или найти силы для преодоления происшедшего.

В качестве постскриптума скажу, что может быть лучше мужу строго поговорить с сыном, потому что вы – человек, имеющий определённый жизненный опыт, и ещё не до конца этот опыт переработали, еще продолжаете выходить из него, из той пучины, в которую погрузились раньше. У вас и до этой истории заметно было негативное мышление, и сейчас вы многое видите с черной стороны. Возможно, сын этим пользуется, давит и угрожает вам самоубийством.

В цикле «Родители и дети» были беседы 11.2 и 11.5, в которых разбирались случаи, когда дети ведут себя демонстративно, обвиняют родителей, угрожают самоубийством. В данном ответе не буду повторять всё, что было сказано в этих беседах. Только вкратце скажу, что есть ситуации, где нужно прислушаться, когда речь идет о самоубийстве. Но эти ситуации выглядят по-другому, они не возникают, когда ребёнку не дают денег, а он хочет реализовать какие-то свои страсти и угрожает самоубийством. Это больше похоже на манипуляцию. Если родители будут идти на поводу у ребенка, это будет способствовать тому, что ребёнок будет все глубже заходить в это бесперспективное для всей его последующей жизни русло.

В беседах приводится конкретный пример. Один молодой человек воспользовался такой стратегией манипуляции: он заявил, что выпрыгнет из окошка, если что-то будет не по его хотению. Его спросили, является ли он психом, и когда он подтвердил, что является психом, вызвали бригаду из психиатрической клиники.

Мне как-то довелось посоветовать нечто подобное одной маме, чья дочь принимала психоактивные вещества и во всех своих бедах обвиняла маму. Я посоветовал маме набраться мужества и спокойно объяснить дочери, что если угроза самоубийства еще раз повторится, она будет вынуждена вызвать бригаду, потому что такое поведение является показанием для госпитализации, и выйти из комнаты, потому что в случае проявления демонстративности человеку нужен зритель. Если зритель будет присутствовать, будут разыгрываться сцены с драматическим сюжетом. Человек, который действительно думает о самоубийстве, сигнализирует об этом совсем по-другому. Он говорит, что ему тяжело, пытается пойти на контакт, ищет понимание.

Также подготовлены ответы в разделе «Игромания», «Сын играет», части первая, вторая и третья, еще есть работа о том, как молиться за детей. Там рассказывается о чтении двенадцати избранных псалмов. Может быть, вам стоит его почитать какое-то время. Эти молитвы читают, когда возникают сложные обстоятельства, или когда человек входит в полосу больших скорбей. Многие свидетельствуют о том, что душа успокаивается, а когда человек перестает волноваться, он начинает видеть, как проблема может быть решена, у него появляются какие-то альтернативные взгляды на выход из ситуации, на свою последующую жизнь и дальнейшие действия. Когда человек подавлен, он видит происходящее только в негативном ключе. Женщина, про которую я рассказывал, старается читать чин двенадцати псалмов. Его можно немного сократить. Эта женщина как-то подключилась к молебну, который я провожу раз в неделю. После молебна она вышла из черного потока, в котором находилась. Когда это случается, человеку становится понятно, как действовать дальше.