Иеромонах Соловецкого монастыря ОБРАЩЕНИЕ К ПОЛНОТЕ. Ч. 4: Обращение к полноте и целостный взгляд на человека

В чем смысл реабилитации?

Слово реабилитация предполагает возвращение к состоянию, в котором человек находился до вхождения в зависимое поведение. Здесь предполагается, что человеку, осознавшему свои ошибки, есть куда возвращаться. Но многим людям возвращаться по большому счету просто некуда.

На этот счет можно привести два примера. К первому примеру слово реабилитация в его привычном понятии еще отчасти применимо. Во втором же примере следует говорить не столько о возвращении, сколько о пересозидании человека. Процесс пересозидания применительно к наркологической области изображен игуменом Анатолием (Берестовым) следующим образом. «Личность наркомана настолько искривлена в духовном, психологическом отношении, что это по существу глубоко и тяжело больной человек. Развивается социальная и интеллектуальная деградация, то есть происходит как бы распад личности. Мы потихоньку, по крупицам собираем такую личность <…> Процесс этот очень тяжелый, но он реальный»[1].

В качестве примера, комментирующего идею реабилитационного процесса, как процесса возвращения можно привести пример врача стоматолога. У врачей, случается, что начинают дрожать руки. И чтобы унять дрожь, кто-то начинает выпивать. Постепенно человек втягивается в алкоголизацию. Если на первых порах дрожь в руках приостанавливается, то с развитием процесса алкоголизации она только усиливается. Соответственно, работать дальше по специальности человек не может, нарастает напряжение. Горе свое он заливает все тем же алкоголем. Семья рушится, человек покидает дом, начинает жить на вокзалах (возможны и иные варианты движения к крушению: так, один человек, во время своего пребывания на дне получивший прозвище Шприц «в свое время был хорошим врачом», «но неудачная любовь в несколько месяцев сломила его дух, опустила на дно города, в котором его когда-то уважали»[2]).

В подобных случаях реабилитация, действительно, может в каком-то смысле означать некий возврат к статусу семьянина, члена общества, специалиста. Хотя и здесь говорить о одном лишь возврате если и можно говорить, то лишь с натяжкой и весьма условно. Ведь если человек «упал на дно», значит, его сознание точилось червем внутренних проблем. Под воздействием внешнего фактора, они сдетонировали, и сознание стало рассыпаться. Или в здании мировоззрения были какие-то выщербины. Или фундамент, на котором оно стояло, где-то стал сползать (если был вообще). Как бы там ни было, в стенах появились трещины, они росли, и на каком-то этапе дом рухнул.

Крушение дома (крушение жизни) имело свою фиксацию во времени, то есть очевидцы события могут сказать, когда именно человек покинул семью и ушел жить на вокзал. Но процессы, развитие которых привело к катастрофе, были запущены гораздо ранее.

В качестве примера, комментирующего идею реабилитационного процесса, как процесса пересозидания, можно привести историю одной девушки. Жизнь ее была непростой. Родственники – с психиатрическими диагнозами. Одна из родственниц с самого детства активно способствовала возникновению паталогии у девушки (как именно, – нужды здесь говорить особой нет). Придя в возраст, девушка стала заниматься магией. Вследствие как занятия магией, так и вследствие иных причин, у неё произошла деформация сознания. Оно стало пристанищем для образов сатанинского и перверсивного характеров. Молодая особа торговала собой, ездила по миру. Познакомилась с мужчиной, который стал её первым мужем. Начался болезненный период, во время которого мужчина буквально «ломал» свою супругу. Несколько лет он ходил за ней по пятам, комментируя почти каждый её шаг и повторяя комментарии по много-много раз, например, такого плана: «Ты неправильно режешь хлеб, ты неправильно режешь хлеб, ты неправильно…» На фоне такого образа жизни стала буйным цветом цвести наркомания. «Марихуана, марихуана, марихуана, чтобы света белого не видеть», – так молодая особа описала свое состояние, характерное для данного периода. Сказать, что её психика была расшатана, – значит сказать очень сдержанно. Куда и к чему возвращаться ей?

Куда возвращаться миллионам людей, жизнь которых развивалась не будучи основанной ни на целостном мировоззрении, ни на культуре, сформированной на основании целостного мировоззрения? Куда возвращаться людям, в прошлом которых – ад?

Понятно, что не все истории потребителей наркотиков имеют такое экстремальное начало. Но тех и других объединяет одно – чтобы подлинно выйти из зависимого поведения они должны в каком-то смысле родиться заново.

***

Сказанное поясняется примером. Мужчина работает в компании, ориентирующей своих работников соответствовать в своем поведении так называемой «корпоративной этике». Компания, в том числе, продает и страховые услуги, которые «не работают». И работники, продающие эти услуги населению, знают о том, что они продают заведомо некачественный продукт. Работники компании нередко вводят людей в заблуждение, подключая им некоторые услуги без их прямого согласия. Все в совокупности ложится бременем на совесть работника N.

Плюс ко всему он принимает участие в тренингах, которые напоминают зомбирование. Во время тренингов участникам внушается, что они – лучшие. С установкой на так называемое «лидерство» работник N. приступает к обработке клиентов. С этой же установкой он приходит домой, в круг своей семьи. Даже в общении с близкими он продолжает реализовывать идеи так называемого «лидерства». Понятно, что нарастает напряжение. Происходят конфликты между ним и членами семьи, которые пытаются защититься от его напористого вмешательства в их жизнь. Он же, ослепленный идеей своей «лучшести», не понимает причин возникновения конфликта. Он полагает, что пытается людям лишь помочь, привести их к оптимальной, с его точки зрения, модели жизнедеятельности. Их сопротивление он воспринимает как грубость, невежество, неблагодарность, невнимание к «благородным порывам его души».

Наконец его психика не выдерживает. Он начинает пить или употреблять наркотики. Или – заниматься экстремальным спортом. В трезвом состоянии, то есть вне состояния психоза, он бывает редко. Ему постоянно нужно себя как-то «эмоционально накручивать». Он стремится быть любыми доступными ему способами в состоянии эмоционального перевозбуждения. Только так он может хоть немного отключиться от внутреннего напряжения, рождающегося вследствие попрания собственной совести и конфликтности с ближними.

Секты и различные организации облегчают своим адептам и работникам деятельность по вхождению в состояние измененного состояния сознания. Тренинги, речевки, релаксации, занятия по вхождению в различные трансовые состояния. Сама модель функционирования некоторых организаций создана таким образом, чтобы члены организации, постоянно воздействуя друг на друга в заданном ключе, содействовали «перепрошиванию» друг друга. То состояние, в которое секты вводили своих адептов, стало внутренним состоянием работников некоторых компаний. В организации рабочего процесса (во времени и в пространстве) читаются методики психотерапевтических сообществ по введению своих адептов в измененное состояние сознания. Человек становится зависимым от организации и от состояния измененного сознания, возникающего при вовлечении в жизнь организации. По мере развития зависимости нарастает неприятие окружающего мира, то есть того мира который находит за пределами организации. В этом мире, кстати, живут члены семьи работника N. Между ним и ими нарастает отчуждение. Они начинают восприниматься N. как непрогрессивные, недалекие, отсталые, ригидные. Он считает, что имеет право выносить суждения подобного рода. Ведь он, по своему убеждению, обладает некой «правдой» (идеология компании, секты) которая делает его особенным. Он верит, что обладает неким знанием, которое возвышает его над прочими людьми, не являющимися членами организации.

А рабочий день тем временем все чаще заканчивает за полночь. Чтобы иметь силы тянуть такой рабочий график, работник пускает в ход кокаин. Со временем ресурсы психики окончательно истощаются. Человек не может работать, не может общаться, не может принимать помощь от других. Он и в прямом и переносном смысле сходит с ума, он думает о самоубийстве. Чтобы как-то отключиться от внутреннего рева, поднятого нерешенными проблемами, он глушит свое сознание алкоголем, карбамазепином, наркотиками. Прибавьте ко всему опыт оккультных практики, многочасовые просмотры программ эзотерического характера. Он готов идти на все, что угодно, – лишь бы не думать о том, о чем, по идее, стоило бы подумать (кто я? куда движется моя жизнь? что ждет меня при реализации выбранного паталогического направления?) В результате реализации указанных активностей человека начинает наполнять «ядерная» смесь, которая сгущаясь и набирая силу, готовится сдетонировать и разнести сознание на осколки.

Находясь в таком, мягко сказать, кризисном положении, работник N. принимается решение, что ему нужно что-то делать с своей жизнью. Он понимает, дальше так жить просто нельзя. А как можно?

***

В чем состоит смысл реабилитации? Человек должен найти свое место в жизни, а не просто физически, на уровне тела прекратить употребления ПАВ. Он должен решить для себя ту проблему, вследствие которой он начал употреблять наркотики. Должны уйти те предпосылки, на основании которых родилось вхождение в зависимость.

Квинтэссенцией наркомании, как, впрочем, и многих других зависимостей, является гордость. Гордость здесь понимается как зацикленность человека на самом себе, на своих ощущениях, желаниях, планах, идеях. Если человек физически, на уровне тела перестанет употреблять наркотики, а от указанной зацикленности не освободиться, то он все равно будет мчаться к катастрофе. Она проявится как социальная изоляция, злоба, собственноручно сформированное одиночество, деградация, примитивизация мышления, сужение кругозора, мрак, отчаяние[3]. Неудивительно, что давление такого рада состояний на психику человека вновь приведет его к употреблению наркотика.

***

Ситуация изменится лишь когда человек выйдет в другую плоскость жизни, когда смыслом его жизни станет не погоня за ощущениями. В той плоскости, до которой ему предстоит дойти, наркотическое ощущение забывается. Оно теряет власть над человеком, становится словно не бывшим[4].

И здесь необходимо поставить вопрос о духовной жизни человека, о развитии в нем таких качеств как любовь, способность прислушаться к другим. Важно также отметить и значение способности преодолевать свои желания. Эта способность вырабатывается при развитии, в том числе, и таких добродетелей как послушание и воздержание (пост)[5].

***

Признаком удавшейся реабилитации является социализация. В жизни человека должна появиться и работа, и, если это возможно, – семья. То есть, человек начинает учиться, работать, он создает семью и так далее. Есть, впрочем, здесь и некоторые исключения. Бывает, что семья по некоторым причинам не создается. Например, кто-то принимает решение служить Богу в монашеском чине. Кто-то, потеряв супругу, решает далее жить безбрачно, памятуя о предстоящей встрече с ней в жизни будущей. Кто-то не выходит замуж потому, что нет того, за кого хотелось бы выйти, а выходить «абы за кого – лишь бы выйти» – не хочется. Но нетрудно заметить разницу между этими причинами и теми причинами, в связи с которыми гордый человек не вступает в брак. Он не вступает в брак, потому что не может ни с кем ужиться. А ужиться не может, потому что видит везде и во всем лишь себя. Кто согласится соединить с таким человеком свою жизнь?

Сетуя на свое одиночество, он должен пересмотреть свою жизненную позицию. И если он поймет глубинную причину своего жизненного кризиса, то выход – не за горами. Если он начнет включать в свою жизнь интересы других людей, если он начнет видеть в окружающих не инструменты, нужные ему для достижения своих целей (например, добычи денег), а живые личности, то его жизнь существенно расширится. Она выйдет на новый виток развития.

***

Поэтому, начиная говорить о подлинной реабилитации человека, нужно говорить о его обращении к целостности, полноте. Если человек обращается к полноте, если человек развивается в меру своего призвания, то процесс реабилитации во многом происходит сам собой. Если доминирующим становится стремление к деятельности, основанной на евангельских заповедях, если весь состав человека вовлекается в этот процесс, то открывается реальная перспектива освобождения от зависимости.

Но если человек будет пытаться бороться непосредственно с аддикцией, не стремясь изменить свою жизнь в целом, результат сомнителен. Если человек, пристрастившийся к казино, не хочет менять свою жизнь в целом, то если забрать у него карты, он возьмет бутылку. Заберешь бутылку – он найдет что-то еще.

***

Попытку борьбы лишь с частными проявлениями аддикции можно уподобить процессу очищения шубы от инея на морозном воздухе. Если человек, стоя на морозе, будет отскабливать иней с шубы, то трудиться он в этом деле будет долго. И очиститься ли шуба в результате? Но если он зайдет в тепло, то иней, покрывший шубу, начнет таять.

Если человек начинает идти по жизни в правильном направлении, аддикции (страсти) начинают отрываться от него. Аддикции нередко являются выражением глубоких внутренних процессов. Если нет подлинной духовной жизни, человек ищет утешения, радости и успокоения, например, в курении. Трудно избавиться от аддикции, например, тяги к курению, когда весь состав жизни человека движется в аддиктивном направлении. То есть человек, например, ругается, конфликтует. А после ищет, как бы «приглушить» сознание, чтобы избавиться от мучительных переживаний.

***

Кто-то начинает уходить в аддицию, чтобы скрыться от страдания. Но, возможно, в этом случае человеку не хватает целостного взгляда на проблему страдания. Что есть страдание? Не зовет ли оно меня к изменению жизни? Не растворится ли оно в результате изменения жизни, как сумерки растворяются при появлении лучей солнца? На эти и подобные вопросы человек начинает находить ответы тогда, когда приобщается к целостному мировоззрению.

Проблема приобщения человека у целостному мировоззрения особенно актуальна стоит сегодня, когда люди в результате употребления специфических ПАВ теряют память. У них «стирается» информация о социальных связях, и, пытаясь изменить свою жизнь, они сталкиваются в каком-то смысле с тупиком. Куда идти? Как выстраивать отношения с ближними? Ответы на эти и другие им подобные вопросы, актуальны и для людей, не употребляющих ПАВ. Сосредоточенность жизни исключительно на себе самом тоже «обнуляет» человека.

К этому «обнулению» ведут различные виды деятельности, препятствующие развитию, основанному на принципах полноты. Например, человек после длительного пребывания в социальных сетях теряет словарный запас, он даже не знает, о чем ему говорить с близкими. Осмысленная речь, направленная в сторону ближнего, заканчивается через несколько минут после начала общения. Пересказ того, кто что купил или кто что увидел – не в счет, так как подобную информацию ближнему может преподнести кто угодно (да, он и сам при желании без труда может добыть ее). В информации подобного рода нет личностного диалога «от сердца к сердцу», нет того, что в русле своего опыта и мировоззрения переработал сам говорящий. А раз нет диалога, то затруднен и выход из состояния одиночества и изоляции.

Попавшие в подобное положение люди и рады бы начать меняться, но не знают, с чего начать. Понимание приходит в результате соотнесения частных аспектов своей жизни с цельным мировоззрением, с картиной мира, выстроенной на ее основе. Если человеку удается выстроить картину мира на основе цельного мировоззрения, то в эту картину он может вписать и свою жизнь. Человеку становится понятно, что ему делать и куда ему идти. Или иными словами: соотнося свою жизнь с открывшейся (открывающейся) ему полнотой, человек учится жить. Не в этом ли и состоит подлинная реабилитация человека?

К подобным взглядам в отношении реабилитации подводил своих слушателей один миссионер. Он говорил, что «есть доктрина, есть заблуждение и есть пути вывода». Под путями вывода он имел в виду «формирование правильного христианского мировоззрения». «Если это удается сделать, – отмечал он, – то это некоторая гарантия, что начинается правильный, благой путь». Бывает, что в жизни человека было какое-то заблуждение или даже – какая-то практика [здесь речь шла о оккультной практике, но мысль применима и к прочим формам заблуждений]. Гарантией того, что эта практика не довлеет над человеком, является соответствие его миропонимания идеальному христианству[6].

***

Таким образом, реабилитационный процесс должен быть направлен не столько на саму реабилитацию, сколько на введение человека в полноту его жизни как личности, как христианина. Можно поставить знак приблизительного равенства между понятиями «реабилитационный процесс» и «вхождение в полноту христианской жизни».

Проблема выхода из зависимости и проблема становления личности

Проблема выхода из состояния зависимости (наркотической, алкогольной, игровой и другой) выходит за рамки таких областей человеческого знания, как наркология, психология, психиатрия. Процесс выхода из состояния зависимости тождественен процессу становления личности. Искажение же личности, соответственно, оборачивается зависимости. И замечание протоиерея Валерия Шевцова о том, что «пьянство является часто следстви­ем нерешенных внутренних проблем пьющего человека»[7] здесь вполне уместно.

Вопрос выхода из состояния зависимости находится в иной плоскости, чем вопросы лечения гриппа и выпрямление перебитой носовой перегородки. Вопрос выхода из состояния зависимости приобретает в 21 веке онтологический характер. Он может быть поставлен и так: «Как жить человеку в 21 веке?»

Ставить же вопрос только о том «Как выйти из состояния зависимости?» – не перспективно. Ведь за первым вопросом без всякой паузы следует второй: «Если выйти, то куда?»

Многие наркологические концепции пытаются проигнорировать второй вопрос. Они его просто замалчивают, делают вид, что его не существует. А он существует. Если его проигнорировать, то рано или поздно он проявит себя. Чем? Внутренним взрывом. Человек некоторое время «едет на силе воли», но потом, если не пришел к положительным ценностям, срывается. И масштабы срыва сопоставимы с известной поговоркой – «Как с цепи сорвался».

Чтобы этой катастрофы не произошло, проблемы личности должны быть решены, а не «задвинуты» в нижний ящик письменного стола. Так поступают некоторые предприниматели. Убирают с рабочего стола важный документ, которым не хочется заниматься, и думают, что дело сделано. Но бумага, убранная в нижний ящик, со временем превращается в пластид. Вопрос, который можно было в спокойной обстановке урегулировать вчера, становится огненным смерчем завтра.

Или еще аналогия. В животе у кого-то начался воспалительный процесс. Срочно нужна операция. Больной приходит к доктору, а доктор, весельчак-человек, жмет пациенту руку и делает обезболивающий укол. «Какой замечательный доктор попался, там мило обошелся со мной», – думает пациент и умирает ночью вследствие развития воспалительного процесса. Купировать боль – еще не вылечить человека. С таким обезболивающим уколом можно сравнить и некоторые методики вывода человека из состояния зависимости (опять же: куда?).

Один нарколог пишет, что зависимых людей пытаются «лечить» с помощью других психологических наркотиков. Зависимость от химического вещества пытаются снять через «конструирования альтернативной психической зависимости – от все той же медитации, психологической группы (она же коммуна) до врача-«кодировщика»».

Эффект, достигаемый за счет использования психологических средств во время сеанса групповой психотерапии, визуально зафиксирован в фильме «Бойцовский клуб» (1999). «Не втягивайся, это вызывает привыкание», – такие слова, как было уже отмечено ранее, произносит главный герой фильма – Рассказчик своей знакомой по имени Марла. Рассказчик, страдающий бессонницей, успокоение нашел в посещении психотерапевтических собраний. Он посещал собрания мужчин, страдающих от рака яичек, людей, больных меланомой, туберкулезом и прочими заболеваниями. Рассказчик и Марла ничем не болели. Им просто нравилось ходить на собрания. Во время одного из собраний ведущая призывала присутствующих обняться и полностью открыться друг другу.

Когда участники собрания сосредотачивают «свое сознание на сиюминутных чувственных переживаниях», то «посредством такой крайней открытости и сосредоточенности на чувственном достигается особое состояние сознания» – «пиковое переживание». По сути, это состояние является полным аналогом наркотического кайфа. Разница между этим состоянием и опьянением, вызванным употреблением наркотика, состоит в том, что в групповой психотерапии «аналог» «достигается чисто психологическими методами»[8].

Наркотический эффект моделируется не только атмосферой психотерапевтической группы. К достижению подобных целей ведет своих адептов и техника холотропного дыхания [этой технике кто-то пытается придать статус средства, выводящего человека из наркотической зависимости]. Здесь речь идет все о том же экстазе, выступающим в качестве психологического аналога наркотического «кайфа».

Одна из форм групповой терапии для наркоманов была разработана в начале 70-х годов в Сайнаноне (США). Главным инструментарием этой программы является «унижение, оскорбление и эмоциональное подавление наркоманов». В 90-х годах на территории России появилось «множество абсолютно неотличимых от сайнанонской «оригинальных» программ лечения алкоголиков и наркоманов. Каждая из них объявляется в рекламе новейшим открытием в области медицины». 

И большинство так называемых «новых» и «универсальных» методов лечения алкоголиков и наркоманов, «как раньше, так и теперь, сводилось и сводится к приемам» подавления личности. Попутно стоит отметить, что согласно выработанному мнению Церкви «нравственно недопустимы психотерапевтические подходы, основанные на подавлении личности больного и унижении его достоинства»[9].

Кто-то объявляет принципиально новой свою методику, основанную «на атропиновых комах и приемах групповой терапии». Метод другого психотерапевта основывается «на одной из быстро вызывающих психическую зависимость форм восточной медитации». А что насчет кодирования? Оно «является просто-напросто осколком, техническим приемом пресловутого «зомбирования»». Перечень различных методов нарколог завершает элегантным выводом: «Мы не делаем почти ничего, что вело бы к формированию и укреплению личностного начала в человеке»[10]. 

Этот вывод станет понятным, если вспомнить о людях, страдающих от межпозвоночной грыжи. Есть несколько вариантов развития ситуации: терпеть боль, делать обезболивающие уколы, заняться физкультурой. Первые два варианта кардинального разрешения ситуации не предполагают. Физкультура же, укрепление мышц спины, могут снять проблему почти что начисто.

Если при травме позвонка еще более-менее может быть понятен источник боли, то с личностью все обстоит гораздо сложнее. Неврологи очень любят лечить спины, но очень не любят лечить головы. Со спиной все относительно понятно. Сделал снимок, назначил упражнения, прокапал пациенту капельницы и отпустил домой. Но что делать с головной болью? Если голова болит постоянно, до скрипа зубов? «С вашими анализами можно в космос запускать», – сказал один невролог пациенту, который жаловался на частые потери сознания.

Что-то подобное происходит и на наркологическом фронте. Трудно схватываемые умом проблемы опутывают человека невидимыми нитями, душат, впиваются в тело, высасывают соки. «Проблема человека, который принимает наркотики, – считает митрополит Лимассольский Афанасий, – состоит не только в употреблении наркотиков – это лишь плод. За наркотиками сокрыты тысячи других вещей, целая история. Почему этот человек принимает наркотики? Как он до этого дошел? Почему нуждается в них?»[11]

Чтобы заметить на сознании человека кровососущие лишаи проблем, нужно предельно детализировать мысль. Необходимо отказаться от привычных стереотипов, которые вгоняют нашу мысль в узкий коридор, заканчивающийся тупиком. Все жалобы человека не втиснешь в туманные слова о дисфункциональности семьи, паталогическом социальном фоне, нарушенном синтезе эндогенных опиатов, травмирующих факторах.

Нередко разговор о зависимом поведении сводится к привычным темам: семья, социум, генетика, травмы. О личности часто – почти ни слова. Ее как будто нет. Человек представляется игрушечной марионеткой, за которую сражаются указанные факторы. Создаются понятные, несложные схемы, в рамках которых все будто бы понятно. Но нет ни смысла жизни, ни этики, ни стремлении творчески себя реализовать, ни внутреннего конфликта. Человек механизируется, воспринимается как машина, в которой, по мнению, исследователя что-то сломалось. И исследователь уверен: сейчас он что-то «подкрутит» в человеке, используя ту или иную психотерапевтическую технику, и человек дальше поедет по жизни «как новенький».

Но если исследователь пытается решить проблему человека в понятиях «техник и движущих сил», то, как писал Виктор Франкл, из вида упускается главное. Главное – это сердца людей, которым собираемся оказать психологическую помощь. «Анализ человека в понятиях «техник» подразумевает манипулирование им». Взгляд на человека, определяющий его как арену «движущих сил», предполагает овеществление человека, то есть превращение человека в простую вещь. Но человек – не вещь.

Виктор Франкл не считал людей «беспомощными пешками на поле битвы между «Оно», «Я» и «Сверх-Я»». Он не предлагал им «почувствовать себя жертвами биологических, психологических или социологических аспектов прогресса», чтобы таким дешевым способом избавиться от чувства вины. Когда человека рассматривают как жертву обстоятельств, то не только перестают относиться к нему как к человеку, но и мешают его стремлению к изменению[12].

Главная проблема – не в «снятии ломки», а в изменении жизни

Отсюда мы подходим к той главной проблеме, которую предстоит решить наркозависимому человеку. «Главная проблема заключается не в том, чтобы «переломаться», – говорит иеромонах Феодор (Ильин), – а в том, чтобы изменить свое отношение к жизни, измениться самому, стать изнутри по-настоящему другим человеком»[13].

Эта короткая фраза вскрывает существо вопроса. Внимание следует сконцентрировать на изменении жизни. Преодоление же «ломки» проблемой не является.

«О терапии абстиненции обществу надо знать, что это – не проблема», – заявляет нарколог Сергей Белогуров. – С проблемой абстиненции («ломки») «медики справляются с честью». Но «одними медицинскими средствами (даже самыми современными) с наркоманией не справиться». Ведь наркомания – «это состояние, которое изменяет всю личность, целиком»[14].

Слова нарколога можно усилить высказыванием одной из «бывших наркозависимых и алко­голиков». Для нее очевидным является то, что «человек, проживший определенный срок жизни нарко­маном, не может просто так, попив пару месяцев таб­летки, стать нормальным человеком. Уже сложился об­раз жизни, круг знакомых, способ “зарабатывания” денег. Он уже научился жить именно так – жизнью нар­комана. По-другому он просто не умеет жить»[15].

***

Просто, переставая употреблять наркотики, человек еще не становится здоровым. Его стремление войти в измененное состояние сознания находит иную, не химическую форму реализации. И в то время как человек предается новой нехимической форме реализации, внутри него развивается и крепнет неуправляемое состояние, которое в науке называются аддиктивной личностью / аддиктивной системой. Когда нехимическая форма удовлетворения аддикции (страсти) перестанет удовлетворять человека, сформировавшаяся внутри него аддиктивная система, будет его подталкивать к переходу на более «острый» и «обжигающий» способ удовлетворения. Неудивительно, что сделав круг, многие люди при подобном положении дел возвращаются к наркотикам. Ведь к тому времени, когда нехимическая форма реализации (экстрим, уличные драки, соц. сети) перестанет удовлетворять человека, организм успеет несколько отвыкнуть от наркотика. И, соответственно, первое после перерыва употребление ПАВ провоцирует «ностальгический» возврат к прежней химической форме «аддиктивной реализации». 

Впрочем, не столь важно, придет человек в результате занятия экстримом к наркотикам или нет. Наркотическая зависимость – не единственная зависимость в мире. Достаточна «застрять» на какой-то иной зависимость, чтобы в личности человека запустились процесс регрессии (деградации). И важно здесь понимать, что отсутствие факта употребление химического вещества, еще не является признаком здоровья.

Взять, к примеру, ситуацию с алкоголем. Главное здесь не столько то, что человек остановил свое внимание на алкоголе. Если человек уже решил, что есть нечто способное решить все его проблемы, то он может и не продолжать развивать свои отношения с алкоголем. Он может вступить в указанные отношения с каким-то другим «аддиктивным агентом». То есть он, может, например, начать играть.

Аддиктивная личность / Аддиктивная система / Аддиктивный механизм

О связанности страстей между собой, а также – о духовных законах, вследствие действия которых человек, поработивший себя одной страсти, порабощается и другим страстям, рассказывается в цикле бесед «От малого к многому» (беседы 3, 4) 

К какой бы страсти человек ни обращался, он лишь усиливает свою зависимость от действия некоего внутреннего неуправляемого состояния. Отдельные поступки, совершенные под действием страсти, «стекаются» во внутренний резервуар, который современная наука называет аддиктивным континуумом, аддиктивной системой или аддиктивной личностью (аддикция – приверженность страсти).

То есть, употребляя, например, гашиш, человек со временем привыкает к измененному состоянию сознания. И даже если однажды у него не окажется под рукой гашиша, желательное для себя состояние сознания он будет пытаться достичь иными средствами. Такое положение дел один молодой человек описал, использую термин «животная сила». Как только контроль ума ослабевает, изнутри вырывается «животная сила», которая требует от человека поступков, направленных на её реализацию. Молодой человек рассказывал, как люди, употреблявшие кокаин, описывали действие этого вещества. Они делали характерный жест-взмах рукой (резко вниз и на себя) и говорили: «Уess!» Если этот «Уess!» поселился в сознании человека, то вопрос о выборе способа реализации уже вторичен – не будет кокаина, человек поедет, например, в казино.

Вот, например, что об одном человеке, втянувшемся в игру, рассказывала его супруга: «Ему очень нравилось, когда он в ресторанах при всех за все платит, им восхищаются. Он мог выпить. При этом, он не напивался, чем очень гордился. Когда выпивал, всегда тянуло на подвиги, «тусовки». И, конечно, он притягивал друзей определенного склада. Пьянки по несколько суток, бани, измены. Приходил домой без сил, истощенный. Отсыпался и с усмешками, как ни в чем, ни бывало, пытался опять влиться в семью. Спокойной жизнью он жить не мог. Через какое-то время становился раздражён, опять надо было куда-то ехать, опять нужно было где-то пить, порисоваться, быть на высоте! [Тяга к казино не существовала сама по себе, она поддерживалась и укреплялась другими увлечениями]. Алкоголь, «тусовки». У него были друзья на крутых «мерсах». Тусовались. Ездили в казино развлекаться».

И у человека пьющего и у человека, играющего в основе их аддиктивной деятельности (то есть деятельности, направленной на удовлетворение страсти; деятельности, нацеленной на достижение измененного состояния сознания), лежат «общие психологические механизмы». Этими общими механизмами, по мнению профессора Ц.П. Короленко и академика Н.В, Дмитриевой, объединяют все аддиктивные расстройства. И потому стремление человека выйти из зависимого поведения не может ограничиваться отказом от какого-то конкретного способа вхождения в измененное состояние сознания. «Прекращение употребления алкоголя алкогольным аддиктом не избавляет его от лежащих в основе аддиктивных механизмов; прекращение участия в азартных играх не делает гэмблера психологически здоровым и т.д.»[16].

У многих же специалистов существует ошибочное одно представление о аддикции. И в рамках этого ошибочного представления они видят свою задачу в избавлении человека «от способа реализации аддикции». Такой взгляд основан на ложном впечатлении, «что это избавление решает аддиктивную проблему». В действительности же, потеряв возможность реализовывать свою тягу к измененному состоянию сознания одним способом, человек найдет другой.

Человек, например, может перестать пить. Но, если механизмы, запускающие аддиктивную. деятельность остались, они будут ждать времени своей реализации. Аддиктивная личность, сформированная в человеке, остается. И эта личность готова в любой момент «выйти на сцену». Когда аддиктивная личность выходит на сцену [есть, например, трезвый добрый Володя и есть ищущий, чем бы «залить глаза», грубый и матерящийся «Вован»] не столь важно, каким путем пойдет человек, чтобы добиться желательного для себя состояния.

Он может воспользоваться привычной ему игровой деятельностью. А может переключиться на алкоголь. «При сформированных механизмах аддикции, способ реализации может измениться». От алкоголя кто-то переходит обратно к наркотикам.

И потому нельзя полагать ремиссию (воздержание от способа аддиктивной реализации) единственной целью в работе с аддиктом. «Необходимо осуществлять целенаправленное воздействие на аддиктивный механизм аддикта, выбирая в качестве мишени аддиктивную личность внутри, а не только отношения с определённым агентом».

Иными словами, если человек, не меняется внутренне, то переключение внимание с страсти на иной вид деятельности приносит мало результата. Если иной вид деятельности тоже основан на страстном влечении, то общая, так сказать, «разбалансировка» человека только увеличивается. Отельные ручейки поступков, основанный на страстных влечениях, стягиваются в внутреннее озеро – аддиктивную систему. Уровень воды в этом озере поднимается и поднимается. И когда воды этого озера начинают давить на сознание человека, «плотина прорывается». В какое русло хлынет «вырвавшаяся вода» – зависит уже от конкретных обстоятельств, наличия финансовых средств и т.д..

Или – совсем по-простому. Если у человека внутри что-то не в порядке, то у него растет внутреннее напряжение. И во что оно выльется – зависит от фантазии, размера денежных средств и случая. Как говориться, где тонко, там и рвется.

Пример – главный персонаж романа Достовского Ф.М. «Игрок». Вначале «сходил с ума» по девушке Полине, потом стал «сходить с ума» по казино. Когда он вовлекся в игровой процесс, то о девушке попросту забыл. Влечение к казино явилось новым этапов в развитии внутреннего болезненного, неуправляемого состояния. В конце романа перед главным героем встал вопрос: поехать ли к Полине (которая получила большое наследство и, которая, по словам её поверенного, ждала главного героя) или оставить за собой возможность играть (ведя при этом очень стесненное в материальном отношении существование). Главный герой выбрал второе.

Еще примеры – два персонажа из фильма «Бойцовский клуб» (1999). Персонаж, именуемый рассказчиком, страдает от бессонницы. По совету врача он начинает посещать психотерапевтические группы. С помощью определенных методик участники групповой психотерапии вводятся в определенное состояние сознания (см. далее). «Не втягивайся, это вызывает привыкание», – такие слова произносит главный герой фильма «Бойцовский клуб» (1999) своей знакомой по имени Марла. Знакомый Рассказчика – располневший бодибилдер Боб некоторое время ходил на группы, но потом перестал. По его словам, он нашел нечто лучшее. Он стал ходить на собрания «бойцовского клуба», во время которых члены клуба били друг друга, давая полную свободу своим звериным инстинктам.

Эти примеры комментируют «концепцию формирования внутри яддикта нового образования – аддиктивной личности». Объект, с помощью которого зависимый человек (аддикт) будет пытаться добиться желательного для себя состояния, «становится для него менее значимым». То есть не столь важно, каким именно образом человек будет добиваться желательного для себя состояния. Исходя из такого положения дел, ошибочной выглядит мысль, «что если человек избавится, например, от пристрастия к алкоголю, то он выздоровеет. К сожалению, этого не произойдет, т.к. механизм, обеспечивающий существование аддиктивной личности, остаётся». Поэтому задача стоит в том, чтобы «вернуть человека в телесную и духовную «оболочку» его прежней, здоровой личности, при условии её наличия до ухода человека в аддиктивные реализации. Если вернуть человека к прежней системе его ценностей не удаётся, необходимо создать её заново»[17].

Цели реабилитационного процесса в отношении проблемы наркомании были лаконично сформулированы одним специалистом[18], занимавшимся данной тематикой. Он считал, что наличие трезвеннического мышления (если его удалось сформировать) является залогом устойчивой ремиссии. На чем акцентируется внимание? Появился ли у человека «внутренний духовный стержень, который будет его поддерживать и препятствовать возобновлению наркотизации или это сделать не удалось». «Мы должны, – говорит специалист, – воссоздать в человеке новую личность с новым мировоззрением и при этом восстановить, конечно, его здоровье»[19].

Зависимое поведение: для понимания проблемы нужны ссылки на реальную жизнь

Проблема выхода человека из зависимого поведения – сложная и многогранная проблема. Безусловно, важен и характер конкретной зависимости, но без учета проблем личности человека говорить о его выходе из зависимого поведения вряд ли возможно. Перестать играть в казино, пить алкогольные напитки, употреблять наркотики – еще не значит выйти из зависимого поведения. Нередко человек «входит в зависимость» вследствие наличия внутреннего слома, и, пока слом не уврачеван, говорить о реабилитации можно лишь с натяжкой.

Чтобы начать разговор о выходе из проблемы, необходимо вначале определиться с ответом на вопрос: а в чем, собственно, проблема состоит? И здесь нужны реальные примеры, комментирующие процесс, который можно обозначить как крушение личности, плавно перетекающее в зависимое поведение. Без примеров не обойтись.

Там, где нет ссылки на реальную жизнь, там легко увязнуть в перечислении отвлеченных психологических терминах, в описании умозрительных моделях. Но термины и модели – еще не есть жизнь.

«Старательно и эффектно отделанное построение какого-нибудь мыслителя может разлететься в прах от одного этого прикосновения с жизнью, именно от одной невозможности подтвердить ссылкой на опыт свои умозрения». Написавший эти строки патриарх Сергий (Страгородский), считает, что реальная жизнь обнаруживает надуманность многих теорий и систем. Жизнь является тем средством, которым определяется подлинность мировоззрения человека. Жизнью проверяется и подлинность философской системы[20].

Теоретические размышления и конкретные примеры

Умозрительные построения не каждый может применить к себе. Способность понимать абстрактные идеи, изложенные в научных статьях, вырабатывается с годами по мере формирования навыка работы с такого рода материалом. Но многие люди не имеют навыка работы с научными статьями, в которых основные идеи изложены в виде кратких тезисов. Чтобы осознать, каким образом умозрительные построения могут быть реализованы в жизни, многим нужен конкретный пример. Переход к конкретному примеру может быть кем-то воспринят как «ненаучность», но такой переход оправдан опытом и жизнью. Во-первых, само по себе наличие текста, состоящего из кратких тезисов, обилующих на окончание «изм» и «ция» еще не является подлинной исследовательской работой. Задача исследователя, как ее сформулировал академик И. П. Павлов, состоит в том, чтобы «освоиться с этою действительностью так, чтобы можно верно предсказывать, что произойдет в ней в том и другом случае»[21]. То есть исследование должно адекватно отражать процессы, происходящие в действительности. Проверкой исследования в данном случае является проекция в будущее. Если исследование действительно отражает процессы, протекающие в действительности, то перед читателем открывается возможность понять, как можно воздействовать на действительность. То есть применительно к данной теме – возможность понять, как можно преодолеть тягу к зависимому поведению.

Читатель, ищущий ответ на этот вопрос, стоит в центре исследования. Жертвовать читателем, не всегда умеющим понять язык научной литературы, – значит, в каком-то смысле обесценить само исследование. Если читатель не поймет исследования, то в чем тогда состоит смысл существования исследования? Этот вопрос совсем не празден. Не все понимают его остроту, но тем, кто столкнулся с правдой жизни, он очень понятен (до боли). К примеру – одному учредителю крупного наркологического журнала. В журнале печатались видные ученые. Но когда сын учредителя стал принимать наркотики, мужчина понял, что журнал не нашел пути к своей целевой аудитории. «Мы печатали статьи сами для себя», – таков был вывод, найденный на жизненном пути.

Конечно, статья должна быть понятной. Но – не за счет снижения «планки Истины». «Понятность» должна рождаться за счет привлечения понятных образов, комментирующих базовые идеи. Базовые идеи могут быть изложены языком, богословия и науки, но должны сопровождать понятным читателю образами или примерами.

С другой стороны, озабочиваясь поиском пути к сердцам людей, не стоит соскальзывать в «популистику». Одними шутками-прибаутками сыт не будешь. Если в статье читается намеренно введенная примитивизация идей, то такая статье будет крайне тяжело доставить читателю впечатление, мотивирующее его на изменение жизни.

Идеи, подвергнувшиеся примитивизации, не имеют силы поднять читателя над его бедственным положением. Они не способны вложить искру в его сердце, дать надежду, что «получится и у тебя».

«Конец игры»: Рассказ студента

Опыт пребывания «на дне» и опыт всплывания наверх помогли ему четко сформулировать проблему зависимого от наркотиков человека. Условно ее можно назвать «конец игры».

Эта лаконичная формулировка при сопоставлении с реальной жизнью выводит на новый виток рассмотрения проблемы. Слова о воссоздании новой личности нагляднее будут поняты при наличии примера, показывающего, что значит крушение личности.

Вначале наркоманического пути у человека, как правило, молодого, общительного и активного присутствует четыре компонента. Друзья, девушки, клубы, наркотики. Наркотики принимают, чтобы разнообразить веселье, внести в него «остренькое», «огонёк». Но постепенно наркотики выдавливают из жизни человека другие три компонента.

В компании звучит вопрос: «Ребята, зачем нам сегодня ехать в клуб? Давайте с девушками посидим дома». Дилер привозит кокаин, и веселье переносится в квартиру.

Со временем в компании звучит новый вопрос: «Ребята, да зачем нам девушек приглашать? Давайте своей компанией посидим». Сказано-сделано. Дилер привозит кокаин, и мужская компания по-мужски проводит время дома.

Со временем человек ставит вопрос самому себе: «Да, зачем мне ехать куда-то и с кем-то встречаться. Кокаин есть, посижу-ка я дома один».

И на этом этапе наступает «конец игры». Человек некоторое время проводит вечера в одиночестве и потом понимает, что он – в тупике. Он хочет восстановить отслоившиеся компоненты (друзья, девушки, клубы), но уже не может.

Ведь изменился круг его общения. С людьми, с которыми он общался ранее, давно не виделся. Да, и разговоры с ними он не особо-то уже и способен поддержать, так как круг его интересов давно стал иным. Его сознание сузилось на теме психоактивного вещества, какие-то иными темы помимо темы достижения измененного состояния сознания, он уже не в состоянии. Человек привык находиться в измененном состоянии, что стало заметно отражаться и на речи. Трудно формулировать слова, высказывать свои мысли (которые становятся все более и более примитивными). Иными словами, человек уже не в состоянии поддерживать общение с людьми.

Сам студент начал употреблять наркотики в поисках «стиля»: клубы, кокаин, девушки, бравурность, красивая жизнь. На определенном этапе он понял, что скатывается. Прошло время, и он обнаружил, что у него уже нет ни стиля, ни денег. Вес его тела перевалил за 100 кг., причем толстел он неравномерно. Одни части тела толстели, другие – нет.

Дополнить эти размышления можно словами одного бывшего наркозависимого человека. Начав употреблять наркотики, он сначала «жил в двух мирах». В одном мире существовала его девушка Катя, а также – находились институт и работа. В этом мире человек все чаще стал находиться в состоянии угрюмости и раздражительности. В другом мире он чувствовал себя «сильным, важным». И на определенном этапе «первым мир пропал». «Катя ушла, – писал он, – а я заметил это только через неделю. Мне рассказали «друзья». На самом деле, настоящих друзей, кроме Кати, у меня уже не было». Стоит отметить, что этого человека, по его собственному выражению, «спасла любовь». «Только в этом, – рассказывал он, – я еще оставался прежним собой, человеком. Катя ушла, и мне стало страшно»[22].

***

Студент, снимая номер в гостинице для проведения мероприятий увеселительного характера, привык ложиться спасть в ванной. Дело в том, что его нередко тошнило после активно в аддиктивном отношении проведенного времени. И чтобы не пачкать простыни и наволочки в гостиничном номере, он шел спать в ванной. Просыпаясь в ванной и видя себя покрытым выбросами собственного желудка, он говорил: «День прошел не зря!» Сам факт пребывания в ванной при покрытия тела выбросами был для молодого человека свидетельством того, что он «погулял на славу».

Однажды после одного из таких пробуждений он испытал чувство невыносимого омерзения к самому себе. Вскочив на ноги и встав под душ, он начал тереть себя мочалкой. Но «мерзость» не отмывалась. Он понял, что он была не телесного характера, она атаковала его изнутри .

После пережитого любое напоминание об алкоголе и наркотиках вызывали у него воспоминания о пережитом чувстве омерзения. Оно было столь сильно и столь властно действовало на сознание, что человеку не хотелось ни алкоголя, ни наркотиков. На встречах со знакомыми он пребывал трезвым. Ему предлагали расслабиться, предлагали кокаин. Но он понимал, что если он согласится, то по нему будет нанесен последний удар.

Комментируя тему последнего удара, он сослался на один фильм, в котором был показан эпизод избиения футбольного фаната. Он был забит до бесчувствия. Бившие подняли его голову за волосы, и нанесли удар кирпичом в лицо.

Некоторое время молодой человек не думал о том, что он нарушает фундаментальные законы, на основании которых существует мироздание. Он думал, что проблемы указанного порядка связаны с какой-то аномалией, что, мол, в связи с какими-то особенностями своей психики он так страдает. Но он поменял свою точку зрения после того, как в четыре часа утра ему позвонил товарищ, с которым они вместе топтались по кривым дорогам аддиктивного образа жизни. Товарищ спросил взволнованным голосом: «У тебя никогда не было такого, что тебя тошнит от самого себя?»

После беседы с товарищем у молодого человека возникло стойкое желание изменить свою жизнь. Он поехал в один из монастырей, прожил там несколько месяцев, познакомился со священниками монастыря. Советуясь с ними по поводу своей жизни, стал читать рекомендованные книги, причащаться.

За изменением жизни последовало возвращение чувства радости. Он понял, что когда человек живет с Богом, меняются его отношения с людьми, в отношениях появляется искренность. И что взаимодействие с людьми, основанное не на меркантильных интересах, а на любви, очень утешает.

Когда его сознание стало очищаться, он стал любить трезвость. сознанием воспринимать мир и других людей и воспринимать в Боге – в том виделся ему путь к счастью. Раньше он стремился именно «притушить» свое сознание с помощью ПАВ, теперь не мог себе того позволить. Когда по предложению родственницы он выписал бокал вина «за встречу», то содрогнулся. Сознание помутилось, и, соответственно, изменилось и восприятие мира.

Отметить стоит по ходу, что он именно полюбил трезвость, а не в болезненном самонасилии стал её себе навязывать (о разнице между понуждением себя и болезненным самонасилием рассказывает в цикле бесед «Обращение к полноте»).

Осознав, если можно так выразиться, проблему сознания, он стал искать осознанности. Он говорил, что слишком много было в его жизни поступков несознательных, то есть тех, которые он делал, не задумываясь. Например, видел в магазине перед собой в очереди к кассе человека и говорил работнику магазина: «Этот человек – вор. Я видел, как он украл». Человека задерживали, подвергали обыску, а он смеялся. Он издевался над людьми, ему нравилось ставить их в неловкое положение. Но ничто не проходит бесследно. Начали развиваться доминанты паталогического поведения. Со временем он стал замечать, что его стремление поиздеваться перебросилось и на самых близких людей, и на них он поднял свой язык.

Пережив кризис, реально подойдя к краю, за которым начинает рушиться жизнь, он понял, что нужно преодолевать внутренний хаос. Он понял следующее: чтобы исправить жизнь и изменить её к лучшему, поступки должны быть осознанными. То есть они должны исходить из осознанного решения, осмысленного в русле цельного мировоззрения. Иного мировоззрения, которое могло бы дать основу для такой задачи, кроме как Православия он не смог найти. Он понял, что жизнь по вере дает возможность не стать заложником и рабом внутреннего хаоса. Возврат же к атеистическим взглядам означает возврат к тому, что в основании твоих поступков будет опять «не пойми что» – бессознательное, хаос.

***

Это пример показывает, что приверженность страстям (аддикциям) «сужает» человека, оставляя ему лишь узкий сегмент существования, некую «норку» с входом-выходом. Зависимость вводит человека в некую схему, например, такую: тяжело на душе – выпил и провалился в сон. Выбраться из «норки» можно, лишь предприняв усилие в обращении к полноте. Приобщение к целостному мировоззрению расширяет горизонт человека, помогает ему найти себя, научиться жить, выстраивать свои отношения с близкими.

До того, как оказался в монастыре, он относился к людям не своего круга с презрением (мол, они – «такие-сякие»). Увидев, как общаются между собой христиане в обители, он стал проникаться любовью к людям вообще. И далее, по возвращении из монастыря, стал стремиться руководствоваться принципом любви в жизни. Он говорил, что если относиться к людям с любовью, то жизнь вокруг тебя меняется. Люди согреваются твоею любовью и в ответ раскрываются навстречу тебе. По его словам, на сто человек достаточно одного любящего человека.

К любви некоторые бывшие наркозависимые приходят в результате переосмысления жизни и борьбы с страстями. Оно и понятно. Иначе не выкарабкаться из того болота, которым является наркомания. Одна девушка, работавшая в одном реабилитационном центре, говорила, что с ее точки зрения, люди, прошедшие реабилитацию, человечнее, чем люди трезвые, не сталкивающиеся с проблемой наркотиков и не проходившие реабилитацию. Помощница девушки по центру удивлялась, с какой любовь и заботой, прошедшие реабилитацию, могут относиться к «новичкам», находящимся в крайне неустойчивом психическом состоянии.

Случаи, конечно, бывают разные. Некоторые люди, находившиеся в сектантских центрах, выдавших себя за реабилитационные, иногда бросают употреблять наркотики. Но приходят ли они к любви, как к способности переключить центр внимания с себя на ближнего?

Бывает, что человек вроде бы и перестает употреблять наркотики, но здоровым не становится, так как в его случае речь идет о замене одной страсти на другую (например, на зависимость от сектантской организации). И неким показателем отсутствия подлинного выздоровления является факт того, что, перестав употреблять наркотики, он начинает вести себя как «наглец».

Целостный взгляд на человека

Приобщение к полноте нельзя понимать как процесс исключительно познавательно-интеллектуальный. Человек должен приобщиться и к полноте духовной жизни. Духовная жизнь, рассмотренная с позиций полноты, не означает только посещение храма по Воскресным дням. Если человек начинает смотреть и на свои трудовые будни с точки зрения евангельских заповедей, то его привычные повседневные занятия наполняются смыслом, в них появляется глубина.

В этом смысле актуальными видятся слова некоторых авторов, рассматривающих проблему аддикций. Их слова комментируют идею принципа полноты. «Исходная разносторонность, – пишут они, – может быть эффективным барьером, препятствующим развитию аддикции, поскольку последние будут восприниматься как нечто упрощенное, искусственное, примитивное, мешающее в жизни»[23][24].

 

Если аддикция – это сужение полноты человека, то выход из аддикции видится в обращении человека к полноте. Когда человек обращается к полноте, то, как следствие, происходит освобождение от аддикции (хотя нужно учесть, что на первом месте должно стоять именно стремление к полноте, а не уход от аддикции). Человек выходит на некий новый уровень жизни, и аддикция становится ему просто неинтересна.

Если такого человека и вовлечь, например, в употребление алкоголя, то он отшатнется от такого времяпрепровождения. Для него будет очевидно, что если раньше у него была полнота, то после вовлечения в зависимость у него остается только примитивная аддиктивная схема. Человек видит: «раньше у меня было и то и это, а теперь – только стакан». У человека возникает чувство, что его «обокрали». А если обращения к полноте не произошло, то и чувство опустошенности, утраты может быть не очень явным. А раз человек не ощущает потери, то желания выбраться из «норки» может даже и не возникнуть. Ведь ему в каком-то смысле «комфортно» в «норке» – в состоянии приглушенности сознания.

Однако не только аддикция стремится свести жизнь человека к какому-то сегменту. Бывает, что, пытаясь добиться реабилитации человека, его тоже сводят к какой-то трактовке. Например: «ты должен поднять себе самооценку», «ты должен быть успешным».

Как уже говорилось, в некоторых центрах, называющих себя реабилитационными, но по сути являющимися сектантскими, человека переключают с зависимости от ПАВ на зависимость от секты. Человек, казалось бы, перестает употреблять наркотики, но внутренне он не меняет коренным образом свою жизнь. Происходит подмена понятий.

Человек не обретает смысл жизни. Понятие «смысл жизни» подменяется понятием «зарабатывание денег для секты». В подобных случаях, даже если человек перестает употреблять наркотики физически, на уровне тела, говорить о подлинной реабилитации не приходится.

***

Что означает слово «полнота»? Слово полнота помимо прочего подразумевает, что жизнь человека включает не только телесную составляющую. Сосредоточение только на телесном аспекте при забвении других сторон существования приводит человека к чувству глубокой неудовлетворенностью жизнью. Ведь глубина человеческого духа остается невовлеченной в жизненный процесс. Эта неудовлетворенность может выражаться как потеря радости и осмысленности существования. «Словно ешь и не чувствуешь вкуса еды», – так описал свое состояние один человек, столкнувшийся с глубочайшим внутренним кризисом вследствие сосредоточения почти что исключительно на телесном аспекте.

Когда у человека в движении, – пишет святитель Феофан, «только одна частичка сил и только одна частичка потребностей удовлетворяется, то эта жизнь – не жизнь». Полная человеческая жизнь приходит в состояние бездействия, если задействована только одна какая-то сторона жизни. Взять, к примеру, светский образ жизни. При светском образе жизни движения много, но жизни нет, потому что «не все стороны человеческой жизни» вовлечены в процесс. Жизнь социальная питает только малую частичку, «и притом такую, которая стоит на последнем месте или, вернее, на окраинах жизни, не касаясь центра ее». Занята лишь низшая сторона человека, одинаковая у него с животными: руки, ноги, память, обоняние и пр.. Но «кроме этих сил, есть у человека еще два-три яруса их и еще главный им центр». «Жизнь человеческая многосложна и многостороння». В ней есть, как сторона телесная, так и душевная и духовная стороны. У каждой есть свои способности, потребности и способы их удовлетворения. «Только тогда, как все силы наши бывают в движении и все потребности удовлетворяются, человек живет»[25].

Необходимость целостного подхода к человеку отмечает и православный богослов Жан Клод Ларше в своей книге «Исцеление психических болезней». Осмысливая святоотеческих подход к проблеме, указанной в названии книги, он пишет, что «всякое действие и движение человеческого существа есть движение и действие одновременно его души и тела». Движение души сопровождается движением тела, а движение тела – движением души. Телесное устроение находится под влиянием различных факторов (например, погоды) и в том числе, под влиянием действия памяти, слуха, зрения[26].

Справедливость этих слов поясняется кратким примером. Один человек, проходя мимо проруби, остановился и, поглядев в воду, подумал: вот бы окунуться. И только он подумал, как тут же начала подниматься температура тела и организм стал готовиться к погружению в ледяную воду. Одна мысль запустила столь масштабные процессы. Мысли бывают разными. Бывают, как в данном случае, нейтральными. А бывают, как реакции на обстоятельства, радостными и печальными.

Подвергаясь же действию печальных или радостных обстоятельств, как пишет Жан Клод Ларше душа «изменя­ет и телесное устроение, а оно, изменившись, внушает и уму [соответствующие] помыслы».

Процесс круговращений подобного рода изменений описан академиком нейрофизиологом Ухтомским А.А. в его учении о доминанте. Доминанты – состояния нервной системы стоят «между нами и реальностью. Общий колорит, под которым рисуются нам мир и люди, в чрезвычайной степени определяется тем, каковы наши доминанты и каковы мы сами». Наличие подобных связей приводит к тому, что человек, если выбирает неверный вектор жизни, рискует впасть в порочный и опасный круг. Он будет «по своему поведению и своим доминантам строить себе абстрактную теорию, чтобы оправдать и подкрепить ею свои же доминанты и поведение»[27].

Иными словами, и применительно к проблеме аддиктивного поведения можно сказать, что на основе определенного настроения создается специфическое видение мира. На основе специфического восприятия мира человек создает некую концепцию, с помощью которой начинает оправдывать желания, в связи с которыми у него и возникает то самое определенное настроение. Например, человек испытывает чувство ненависти к людям. Во время действия ненависти мир воспринимается человеком как уродливый, неуютный. Другие кажутся ему уродливыми карликами, недостойными того, чтобы он тратил на них свое время. Понятна, что такая позиция вводит человек в состояние изоляции. Мир отвечает ему взаимностью и другие люди не горят желанием общаться с человеком. Вследствие изоляции и отчуждения он озлобляется, становится сам себе не рад. Чтобы как-то разгрузить «трещащее по швам» сознание – напивается до беспамятства. Притом, по его словам, выходит, что все «кругом виноваты: довели, не поняли, не обогрели».

Сказанное комментирует история Александра. Александр читал оккультную литературу, считал, что физическое совершенство является главным. Занятия физической культурой, которым отдавалась большая часть жизни, носили «какой-то ритуальный мистический характер». «Временами его сильно скручивало, это было видно. Саша становился нервным, раздражительным, все вокруг ему не нравилось. В нем возникала какая-то лютая ненависть к людям. <…> Из этого состояния он уже не мог выйти и заглушал его водкой»[28].

Как видим срыву предшествовало сползание в ненависть? Но что такое ненависть? Как она возникает? Как угасает? И даже если ответы на эти частные вопросы будут даны, вопросы о человеке вообще полученными ответами не исчерпываются. Кого-то мучает не ненависть, а зависть. Что такое зависть? А подозрительность, ревность, бахвальства, желание унизить других, чтобы выделиться на фоне их унижения? Если продолжать ряд, можно с удивлением обнаружить, что он не кончается, не исчерпывается. Но даже, если кто-то перечислит феномены указанным, он еще ничего не добьется, если не сумеет свести их в целостное учение. Задача, как видим, не из легких.

А ведь без ее решения подлинная реабилитация невозможна. Если не исцелен причинный фактор вхождения в алкоголизацию (в указанном примере – ненависть), то как можно говорить о реабилитации?

 

Но и разбор состояний, вызывающих негативное самоощущение, еще не помогает до конца поставить теоретическое обоснование процесса реабилитации на прочные рельсы. Ведь есть еще ряд понятий другого плана.

Например: призвание, творчество, счастье, смысл и т.д..

Как эти понятия соотносятся с процессом реабилитации? Очень просто. Если человек не понимает, для чего он живет (не чувствует призвания), он начинает маяться по жизни. Просто маяться ,ему бывает скучно, и плюс ко всему – мучительно. При скуке кто-то начинает веселить себя психоактивными веществами, а когда от скуки становится мучительно, глушит свое сознание себя ими. Творчество с процессом употребления психоативных веществ связывается в некоторых случаях следующим образом. Чтобы растормозить творческие способности, кто-то начинает принимать психоактивные вещества. Их употребление, как и желание растормозить воображение, в совокупности приводит к тому, что творческие способности пропадают. Человек теряет способность творить. В отчаяние он бьет свое сердце новой порцией наркотика, чтобы высечь из него искру идеи, но оно, будучи уже оглушенным, не откликается. Из двух примеров следует простая мысль: чтобы процесс реабилитации был запущен, в первом случае должна для человека решиться проблема неосмысленности собственного существования. Во втором случае человек должен научиться пользовать творческими способностями и возгревать горение сердца без наркотиков. Но что такое творческие способности? Почему человек их утрачивает и как помочь человеку вернуть способность творить? Что такое жизнь и что такое чувство осмысленности жизни?

И поток вопросов не кончается. Ощущение счастья, например, известным Виктором Франклом, связывается с понятием смысла. Оно является «следствием, результатом осуществления смысла». То есть, если человек стремится к цели, сформированной на основании значимого смысла, то он может почувствовать себя счастливым, даже если и не ищет специально счастья. Если же человек ищет счастья специально, то оно ускользает от него, так как при таком поиске человек забывает о основании для счастье. Это основание – «осуществление личного смысла». В качестве комментария к размышлениям такого рода Виктор Франкл привел в пример человека, который стал выпивать, так как «фрустрирован тем, что ему пришлось услышать» (слышал неприятное для себя). Находясь в такого рода ситуации, он стал пытаться достичь счастья с помощью «биохимического обходного пути», то есть – алкоголя (то есть невозможность как-то решить для себя какую-то ситуацию привела человека к алкоголю).

Если в жизни человека отсутствует «осуществление личного смысла», то он стремится испытать пик-переживание не только с помощью алкоголя. Он пользуется «ЛСД или другими видами интоксикации». Так как у человека нет основания для счастья, то он старается создать для счастье химическую причину (разница между основанием и причиной: основание для слез – горе от потери близкого человека, причина для слез – чистка лука). Но «если химические причины заменяют духовные, то последствия оказываются более чем артефактами. Кратчайший путь заканчивается тупиком».

Рассматривать проблемы такого плана, по мнению Виктора Франкла, нужно в контексте. То есть нужно рассматривать те основания, которые человек имеет для счастья. Если основания не рассматриваются, то поведение человека не может быть до конца понято «в рамках гипотезы о стремлении человека к удовольствию и счастью независимо от того, чем они будут вызваны». «Исключение из рассмотрения тех объектов, с которыми соотносятся эти переживания, приводит к обеднению психологии»[29].

Более того, понятие смысла прочно связывается Виктором Франлом с понятием совести. Он пишет, что «совесть должна найти смысл. И человек на самом деле руководствуется поиском смысла совестью. Совесть можно определить как интуитивную возможность человека находить смысл ситуации»[30].

То есть мы сталкиваемся еще с понятием совести? Оно имеет значение в деле реабилитации? В качестве ответа на этот вопрос можно привести историю Семена. «Мне, – писал он, – всегда было тяжело идти на любой криминал. Что-то внутри мешало. Сейчас понятно что – совесть. Это я уже потом разобрался. А раньше думал, что это трусость, и старался заглушить все водкой. «Зальешь себя» водкой, смотришь – успокоился, и тогда уже идешь на дело»[31].

Как объяснить происходящее с Семеном без рассмотрения понятия совести? Можно ли происходящее объяснить с позиций концепции, трактующей алкоголизм как болезнь? Если эта концепция верна, то тогда, получается, что в истории речь шла просто о больном человеке, к которого был нарушен синтез дофамина. Если бы был здоров в смысле выработки эндогенных опиатов, то он должен был спокойно совершать поступки криминального характера?

А как тогда объяснить ситуацию с людьми, которые в года репрессий приводили расстрельные приговоры в исполнение? Например, на Бутовском полигоне «пить перед расстрелом и во время расстрела не полага­лось». Но «знающие люди рассказывали, что в сторонке стояло ведро с водкой, из которого можно было черпать, сколько угодно». По окончании расстрела и выполнения всех формальностей (исполнители расписывались в бумагах) «после чего исполнителей, обычно мертвецки пьяных, увозили в Москву»[32].

Если на ситуацию посмотреть с позиций концепции, трактующей алкоголизм как заболевание, вызывающее нарушение в медиации между нейронами, то такие люди, получается, нездоровы. Вот и весь сказ. Но, если на ситуацию посмотреть с позиции истории Семена, то напрашивается совсем другое объяснение. Люди начинают пить вследствие внутренних мучений, которые связываются с совестью.

Вопрос о совести для некоторых мыслителей остается открытым. Не все признают ее существование. Но примечательно, что известный психиатр Антон Кемпински, позиционирующий себя как человек неверующий, признавал ее существование. Он отмечает, что «трудно ответить на вопрос, может ли человек, лишенный совести, быть счастлив, поскольку подобную ситуацию можно назвать абсолютно условной. Система самоконтроля является составной частью любого живого организма, а совесть является его неотъемлемой компонентой, отвечающей за управление наиболее сложными отношениями человека с окружением». В истории не раз предпринимались попытки («хотя бы в период гит­леризма») воспитать человека вопреки «наследуемой естественной морали», «однако все они в конечном счете оказывались неудачными». Не зная, как объяснить факт присутствия в человеческом существе совести, Кемпиниски тем не менее вынужден признать, что «человек не может переступить границы человеческой морали, поскольку обречен на угры­зения совести. Часто именно она является причиной нев­ротического упадка настроения или ипохондрического пове­дения. Ощущение болезни в данном случае становится своеобразным наказанием, нередко вызывающим также раз­личного рода страхи и психотипическое видение себя и окру­жающего мира»[33].

 

О неврозах, возникающих вследствие конфликта с совестью, писал и Виктор Франкл. Он выделяет также неврозы, возникающие вследствие «фрустрации стремления к смыслу». Последние он обозначил термином «экзистенциальный вакуум»[34]. Примечательны его слова насчет того, что «живая и чуткая совесть – единственное, что дает человеку возможность сопротивляться эффектам экзистенциального вакуума»[35].

Как некоторые люди решают проблему «фрустрации стремления к смыслу» или по другой терминологии – проблему «экзистенциального вакуума»? Кто-то, как было отмечено выше, выпивает. Кто-то начинает принимать наркотики. «Любая наркомания есть попытка человека избавить свою душу от любого страдания, но в первую очередь от депрессии, вызванной чувством неполноты – неосмысленности собственного существования»[36]. Понятно, что помимо алкоголя и наркотиков есть и другие варианты так называемых аддиктивных реализаций (гонки, бои фанатов, круглосуточное погружение в социальные сети и т.д.).

Иными словами, мы имеем массы феноменов, относящихся к человеку, которые так или иначе связываются с процессом употребления психоактивных веществ. И как осмыслить эти феномены?

Виктор Франкл считает ошибочным пытаться рассматривать человека лишь в плоскости биологии и психологии. Он приводит образ цилиндра, который отбрасывает вниз тень в виде круга. Круг – это проекция цилиндра на нижний уровень. Так и биолог, и психолог имеют дело лишь с некоторыми проекциями человека. «Если спроецировать человека на плоскость биологии и психологии, то результаты также окажутся противоречивыми. В одном случае результатом является биологический организм, в другом – психологический механизм». Но помимо нижнего уровня, проекцию на который ученый наблюдает, есть и другие уровни в человеке. И опасной видит Виктор Франкл попытку эксперта, например, в биологии объяснить феномен человека исключительно в терминах биологии. «Как только заходит речь о тотальности, биология превращается в биологизм, психология – в психологизм». Психиатр с мировым именем убежден, что единство человека «невозможно найти ни на биологическом, ни на психологическом уровнях»[37]. Иными словами, отдельные аспекты существования человека еще могут быть описаны на уровнях биологии и психологии, но описать феномен человека вообще на данных уровнях невозможно.

Как, например, описать человеческую совесть? Если даже какая-то психологическая школа и возьмется за эту задачу, ей придет дать описание и таким аспектам человеческого существования как смысл, призвание, счастье. Причем, все описания должны находиться в гармоничной связи между собой. Помимо этих задач, нужно в систему описания включить и данные относительно ненависти, зависти и прочих ощущений и состояний, сопровождающихся негативным самоощущением. И нужно понимать, что в данной главе из феномена человека выделены лишь некоторые аспекты. В реальности их – огромное количество. И кто опишет их, сопоставив между собой, проведя причинно-следственные связи.

Кто-то знает психологическую школу, выполнившую столь масштабную задачу? Объективный взгляд на природу вещей подсказывает нам, что такой психологической школы нет. Ощущение возможности дать ответы на все вопросы в некоторых школах достигается за счет закрытия глаза на все многообразие проявлений человеческой личности.

Показательны в этом отношении слова Залкинда, которого в годы репрессий называли «врачом партии» (речь идет о том отрезке истории России, про который упоминалось уже в связи с расстрелами). Многих известных деятелей коммунистической партии он лечил от нервного расстройства, «выявив его присутствие у 90% партийного актива». Расстройство это он объяснял «нарушением гиги­енических норм, профессиональным несоответствием, нервным возбуждением и культурным отставанием кадровых коммунистических функционеров»[38].

Чтобы смысл приведенных слов был ясен, надо сказать, что в годы репрессий расстреливали неповинных людей тысячами. И кто-то ведь составлял расстрельные списки, подписывал. Помимо команды, которая непосредственно приводила приговоры в исполнение, огромное количество людей было задействовано в проведении масштабных репрессий.

Не напоминают ли эти слова формулировок некоторых психологических концепций?

Многие концепции упрощают понятие многогранной и неповторимой человеческой личности до какого-то ее аспекта. Основываясь на этом аспекте (например, на половой функции), авторы концепций дают ложные трактовки механизмов возникновения и способов решения проблем личности. Человека сводят к схемам, отщипывают от него кусочки и эти кусочки выдают за полноту. А раз так, то утрачивается возможность дать адекватное объяснение тому, что происходит с человеком.

На этот счет в книге профессора Д.Е. Мелехова «Психиатрия и проблемы духовной жизни», есть глава, которая называется «Поиски целостного учения о человеке». Он пишет о обеднении понятия личности, и сведении человека к отдельным проявлениям природе. Но на ряду с тем он пишет, что о признании учеными «духовных ценностей, духовных основ личности, несводимых к физико-химическим процессам». «Всеобщим и императивным требованием становится рассмотрение человека, как целого, во всей полноте его физических, психических и духовных проявлений, как духовной личности».

«Необходимо целостное воззрение на человека во всей полноте его духовных и психофизических проявлений. Иначе обеспечить его выздоровление на всех уровнях будет невозможно»[39].

 

Но где же взять целостное учение о человеке, которое бы не только описывало отдельные аспекты человеческого существования, но описывало бы их во всей полноте их многообразия и взаимных связей? Так сложилось, что целостное учение о человеке было разработано святыми наставниками Православия.

С учением святых отцов некогда познакомился юноша Димитрий впоследствии – святитель Игнатий (Брянчанинов). До своего вступление в монашество он получил блестящее образование в одном из престижнейших учебных заведений России (престижнейшем?). Его интеллектуальные способности привлекали к нему внимание высшего света, он был любимцем императора.

Способности его были таковы, что его взорам «предстали взорам уже грани знаний человеческих в высших, окончательных науках»[40]. Но будущий святитель не был удовлетворен. В отрывшихся ему знаниях он не видел целостности. Плюс ко всему в его душе возросла «какая-то страшная пустота, явился голод, явилась тоска невыносимая – по Боге». И, желая найти выход из этого духовного кризиса, будущий святитель начал глубоко исследовать святоотеческие творения. «Что прежде всего поразило меня в писаниях Отцов Православной Церкви? – писал он. – Это их согласие, согласие чудное, величественное. Осьмнадцать веков, в устах их, свидетельствуют единогласно единое учение, учение Божественное!» Писания святоотеческие он сравнивал с морем, на котором виднеются различные паруса, бегущие «под одним ветром, к одной цели, к одной пристани». В другом своем сочинении «О чтении святых отцов»[41] святитель отмечал, что писания святых Отцов все составлены по внушению или под влиянием Святого Духа. Чудное в них согласие, чудное помазание! <…> всех их и источник и конец – святое Евангелие».

Святые наставники Православия жили в разные эпохи, на разных континентах. Но что удивительно, их творения не вступают в противоречие друг с другом. Как объяснить этот феномен? Они созерцали одну и ту же открывшуюся им реальность. В мельчайших подробностях они изучили человеческую душу, механизм возникновения различных страстей и методы их преодоления.

 

Древние монахи, по замечанию схиархимандрита Гавриила (Бунге), издавна пользовались авторитетом в сфере исследования пороков. Отцы-пустынники проводили время «в борьбе со всеми известными человечеству демонами». Они были не книжками, а прежде всего учителями жизни. Они самим делом пытались войти в проблему, чтобы разорвать порочный круг проблемы. Их познание «направлено в первую очередь на действие, практику». Лишь из этой практики, из самого прохождения определенного пути, произрастает освобождающее душу созерцание Бога. Чтобы движение по этому пути было осмысленным, требуется особого рода «практическое ведение». Необходимо понимание механизма действия страстей. Ведь их проявления бывают неожиданными, они могут усиливаться, а иногда ослабевать. Страсти могут являть себя в многообразных хитросплетениях и мнимых противоречиях. «Чтобы понять, каким образом разворачивается эта непрестанная игра в прятки, требуется не только внимательное самонаблюдение, но прежде всего благодать Христова, поскольку духовная жизнь заключается в постоянном соработничестве (synergia) Божией благодати и человеческого усердия».

Психология отцов-пустынников не является научной дисциплиной, сопоставимой с современными психологией и психоанализом. Она представляет собой «органическую составляющую того комплекса, который древние называют ведением». Это ведение понимается «как плод Божественной благодати и человеческих усилий, охватывает физику и метафизику, философию и теологию, теорию и практику, соединяя их в созерцание грандиозной панорамы тварной действительности. Поэтому и представление о человеке, свойственное такому ведению, обладает той полнотой и объемом, которыми, к большому сожалению, не располагают современные научные дисциплины, несмотря на умножение их количества»[42].

«Полезно познакомиться и с разными сочинениями по психологии», – отмечает, применительно к вопросам педагоги и воспитания, священномученик Фаддей (Успенский) в своей работе «Записки по дидактике». Учителя и воспитатели, которые и не знакомы с психологией по книгам, в действительности прибегают к ней в жизни реальной. Ведь они изучают душу воспитанника, наблюдают, как развиваются его способности, как произрастают в душе различные склонности и т.д.. Этим наблюдениям чтение книг по психологии могло бы и помочь, а иногда такого рода чтение могло бы и дополнить наблюдения или исправить выводы, возникающие на основании их. Но священномученик Фаддей считает также, что для изучающего дело воспитания, весьма полезно обратиться к творениям аскетического характера. Ведь «христианские подвижники, постоянно наблюдая за собою и всю жизнь занимаясь самовоспитанием, в своих сочинениях высказывают несравненно более глубокие взгляды на внутреннюю жизнь души, особенно на борьбу со страстями, чем все научные сочинения по психологии, и в этом отношении их сочинения незаменимы».

В качестве продолжения этой мысли можно привести размышления Жана Клод Ларше. Он пишет, что «нозография и терапия духовных болезней, разработан­ные отцами Церкви … представляют сегодня очень большой интерес». Они «изучали человече­скую душу в ее малейших тайниках и достигли не­обычайно тонкого и глубокого знания ее, а с другой стороны, на протяжении всей жизни старались ее сми­рить и преобразить, приобретая уникальный и дей­ственный опыт. Во-вторых, они рассматривают человека во всей сложно­сти его природы, учитывают многочисленные парамет­ры его существа и те проблемы, которые ставит перед ним сама жизнь (а именно — в чем ее смысл), основ­ное предназначение человека и его отношение к Богу. Важность этих факторов в этиологии и терапии психи­ческих болезней была недавно заново открыта течени­ем экзистенциальных психотерапий»[43].

Актуальность этих слова видна хотя бы по работам упоминавшегося Виктора Франкла, считавшего, что стремлением человека является стремление «найти и осуществить смысл и цель»[44]. В своей книге «Воля к смыслу» он приводит слова, которые являются вдвойне актуальными как для психологии вообще, так и для наркологии и аддиктологии в частности: «Без теории человека и философии нет психотерапии»[45].

О том, насколько эти слова значимы в деле реабилитации людей зависимых от ПАВ, показывает опыт одного нарколога. Перед тем как начать писать книгу о LSD он задавал простой вопрос ведущим специалистам по наркологии и психиатрии – профессорам и руководителям клиник: «Скажите, пожалуйста, почему LSD – это плохо?» О том, почему LSD – это плохо, ему так никто и не сумел объяснить. «Для того чтобы спорить с “психоделией”, – отметил на этот счет он, – профессионалам не хватает той мировоззренческой базы, которая на сегодняшний день имеется у них в наличии»[46].

Действительно, ответить на заданный вопрос можно только с позиций целостного учения о человеке. Только принимая человека в «полноте его физических, психических и духовных проявлений, как духовной личности», можно показать, как именно и в чем именно полнота личности повреждается. Можно показать, как вследствие употребления психоактивного вещества из жизни человека уходит смысл, радость. А на их место приходит хаос, пожирающий распадающееся сознание. Но здесь уместна не только аргументация отрицательного плана (развернутая картина потерь). Бывает, что человек начинает употреблять LSD, ошибочно полагая, что именно так он познает мир и самого себя. И вот после аргументированного сообщения насчет того, что на подобных путях он искомого не достигнет, можно показать ему путь иной. Можно рассказать, что вследствие внутреннего очищения, человек становится способным умом созерцать лососы – те смыслы, на основании которых существует мир. Если и личный опыт человека подтвердит, что да, на новом пути он действительно познает себя, он может навсегда отбросить идею приема LSD, как идею, ведущую в тупик, бездну.

 

Как во внутренней жизни, так и в жизни социальной есть множество аспектов, которые могут существовать в болезненном для человека разладе. А могут – в чудном согласии. При наличии целостного мировоззрения отдельные сегменты человеческого существования сводятся воедино – человек приобщается к полноте. Двигаясь к полноте, он выходит из плоскостей стереотипов зависимого поведения, которыми жил ранее. Зависимость ему становится неинтересна. Как неинтересен становится по взрослении человеку велосипед, на котором он так стремился покататься в детстве.

Чтобы помочь человеку выйти из зависимого поведения нужно частные аспекты его существования соотнести с учением святых отцов. О том, как святоотеческие творения помогают осмыслить как современную жизнь, так и путь человека в ней, объясняет иеромонах Серафим (Роуз) в своей работе «Путь ко спасению в современном мире».

Учение святых отцов соотносится с Евангелием. Выражаясь языком нейрофизиологии, Евангелие стало них доминантой. В своем учении о доминанте академика А.А. Ухтомский отмечает, что доминанта дает «маховое колесо, «руководящую идею», «основную гипотезу», которые избавляют мысль от толчков и пестроты и содействуют сцеплению фактов в единый опыт»[47]. Если доминантой стало Евангелие, то может быть привлекаем и опыт ученых, мыслителей, различных специалистов. Наличие доминанты позволит организовать то, что называется информационным метаболизмом. То есть человек, выбравший за отправную точку отсчета Истину Православия, сможет выбрать из моря информации то, что может быть соотнесено и Истиной. И также он отклонит от себя ту информацию, которая с Истиной Православия не соотносится. Доминанта Православия поможет «сцепить факты в единый опыт».

[1] «Под действием благодати Божией». Выступление иеромонаха Анатолия (Берестова) на встрече с медработниками города Сургута.

[2] Николаев В.Н. БезОтцовщина. Документальная повесть. СофтИздат, 2008. С. 10-11.

[3] См., например, статью священника Александра Ельчанинова «Демонская твердыня (о гордости)».

[4] См. беседу вторую цикла «Большее и меньшее: Что можно противопоставить наркотикам?», а также – беседы 3, 4 цикла «Что делать и как жить?»

[5] Более подробно в этом смысле о посте и послушании рассказывается в четвертой беседе цикла «Что делать и как жить?»

[6] Беседа братии Оптиной пустыни с монахом Иоанном (Адливанкиным)

[7] Валерий Шевцов, прот. «Братство трезвости при храме святого преподобномученика Андрея Критского» // Теория и практика противодействия наркомании и алкоголизму. Вып. 2. СПб.: Отдел по противодействию наркомании и алкоголизму Санкт- Петербургской епархии, 2005. С. 125.

[8] См. «Прямые последствия психоделической революции, или что смогло сразу проникнуть в «раскрытые двери» восприятия в книге Данилина А.Г. «LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости». М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001.

[9] См. «Здоровье личности и народа», параграф ХI.5. в документе «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви».

[10] Данилин А.Г. Указ. соч. Там же.

[11] См. проповедь митрополита Афанасия Лимассольского (Николау) «Голод по Богу» 

[12] См. «О значении смысла» из книги Виктора Франкла «Воля к смыслу».

[13] Достигнув дна, вернуться к свету. Надежда “Муравейника”. С.136.

[14] См. главу 15 в книге Сергей Белогурова «Популярно о наркотиках и наркомании».

[15] См. «Практическая реабилитация наркозависимых в Душепопопечительском центре. Второй этап» из книги игумена Анатолия (Берестова) «Возвращение в жизнь. Духовные основы наркомании, наркомания и право».

[16] Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева. Психосоциальная аддиктология. Олсиб, 2001.

[17] Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева. Там же.

[18] Представитель Государственного антинаркотического комитета, полковник полиции Габрильянц Михаил Арминакович.

[19] Стенограмма рабочего совещания депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации VI созыва, члена Комитета Государственной Думы по физической культуре, спорту и делам молодежи Н.С. Валуева. «Реабилитация наркозависимых – ключ к гуманной наркополитике. Выработка критериев оценки деятельности центров по реабилитации и ресоциализации наркозависимых»; 21 ноября 2014 года; 13:00; Здание Государственной Думы. Зал 711; Председатель рабочего совещания: Николай Сергеевич Валуев.

[20] См. «Вместо предисловия. Вопрос о личном спасении» из книги из книги патриарха Сергия (Страгородского) «Православное учение о спасении».

[21] См. «Об уме вообще» в лекциях Павлова И.П., объединенных под общим названием «Об уме вообще, о русском уме в частности».

[22] «Я хотел приковать себя наручниками к батарее». История бывшего наркомана

[23] См. «Основные подходы к коррекции аддиктивных нарушений» из книги Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриевой «Психосоциальная аддиктология» («Олсиб», 2001).

[24] См. также мысли Ивана Ильина и прочее касающееся темы в статье «Несколько слов родственникам зависимых и самим зависимым от алкоголя и наркотиков»

[25] См. письмо 3 из книги святителя Феофана Затворника «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться».

[26] См. «Предисловие» из книги Жан Клода Ларше «Исцеление психических болезней».

[27] См. «Доминанта как фактор поведения» из сборника творений Ухтомского А.А. «Доминанта. Статьи разных лет. 1887-1939».

[28] С чистого листа. О тех, кто стоял у черты. Минск: Свято-Елисаветенский женский монастырь, 2013. С. 109.

[29] См. «Самотрансценденция как человеческий феномен» из книги Виктора Франкла «Воля к смыслу».

[30] См. «О значении смысла» из книги Виктора Франкла «Воля к смыслу».

[31] С чистого листа. О тех, кто стоял у черты. Минск: Свято-Елисаветенский женский монастырь, 2013. С. 86.

[32] Головкова Л.А. Сухановская тюрьма : спецобъект 110 / Лидия Головкова. Москва: Возвращение, 2009. С. 40.

[33] Кемпинский А. Меланхолия. Пер. с польского. СПб.: Наука, 2002. С. 157-158.

[34] См. «Метаклиническое значение психотерапии» из книги Виктора Франкла «Воля к смыслу».

[35] См. «О значении смысла» из книги Виктора Франкла «Воля к смыслу».

[36] «Психология и религия» из книги А.Г. Данилина «LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости». М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001.

[37] См. «Метаклиническое значение психотерапии» из книги Виктора Франкла «Воля к смыслу».

[38] Лидия Головкова. Где ты?.. М.: Возвращение, 2013. С. 14.

[39] Игумен Анатолий (Берестов), Николай Каклюгин. Духовно-религиозные аспекты реабилитации лиц с психическими и поведенческими расстройствами, обусловленными в том числе злоупотреблением психоактивными веществами (часть 1).

[40] См. сочинение святителя Игнатия (Брянчанинова) «Плач мой» из книги «Аскетические опыты. Том 1».

[41] Из книги святителя Игнатия (Брянчанинова) «Аскетические опыты. Том 1».

[42] Схиархимандрит Гавриил (Бунге). Объядение, лакомство, чревоугодие: Учение отцов-пустынников о еде и посте (на основе текстов Евагрия Понтийского) / Пер. с нем. А. Фролова; ред. Пер. свящ. Димитрия Дружинина. 2-е изд., испр. М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2014. С. 18-20, 23-24, 27.

[43] Жан Клода Ларше. Указ соч. Там же.

[44] См. «Самотрансценденция как человеческий феномен» из книги Виктора Франкла «Воля к смыслу».

[45] См. «Метаклиническое значение психотерапии» из книги Виктора Франкла «Воля к смыслу».

[46] См. «Введение» из книги Данилина А.Г. «LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости». М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001.

[47] См. «Доминанта как рабочий принцип нервных центров» из сборника творений Ухтомского А.А. «Доминанта. Статьи разных лет. 1887-1939».