Прокопий (Пащенко), иером. Преодоление игрового механизма. Ч. 4. Эротомания, игровой психоз и неконтролируемая приверженность

Преамбула

В четвертой части статьи «Преодоление игрового механизма» речь пойдет в основном о преодолении психоза (игрового и не только; во время игрового психоза игрок не может прекратить игру, он не может адекватно оценивать ни своих возможностей игровых, ни – финансовых, то есть не может внятно ответить, чем он собирается расплачиваться завтра). Так как психоз преодолевается через деятельную (не теоретически-абстрактно-богословствующую мысль) жизнь, возникающую в условиях, отличных от тех, в которых возникает состояние психоза, то можно сказать, что четвертая часть – о образе жизни, через приобщение к которому человек выходит из круга патологических состояний.

В этом кругу он сталкивается с невозможностью сдержать свои эмоции и желания, отличить внутренние понимания от реальных фактов, действующих в внешнем мире. На примере игры, в данной части пойдет речь о процессах, с которыми сталкиваются и не игроки вовсе.

Кто? Эротоманы, испытывающие навязчивое, компульсивное стремление к повторению (нередко, крайне болезненного) опыта.

Люди, столкнувшиеся с новостью, что отныне у них – психиатрический диагноз. Те, кто вдруг в своем сознании ощутил постороннее, высасывающее и выматывающее его воздействие (и с другой стороны, – закачивающее в сознание «гигабайты» информации о патологических желаниях и действиях). Люди, качающиеся на мучительных качелях биполярного расстройства (то бросаются в эйфорию, которая сопровождается бестолковой активностью и кружением вокруг тысячи дел, которые никак не довести до конца, то – в депрессию, во время которой словно бетонная плита наваливается на распластанного по дивану человека; и такого рода маятник характерен, кстати, для некоторых игроков, как о том речь пойдет далее на примере героев произведений Ф.М. Достоевского).

Как понимать четвертую часть, если в ней – «много всего»?

Как понимать четвертую часть, если, по выражения одного читателя в ней – «много всего»? «Много всего» в ней потому, что в жизни человека, которого завертело в поток игрового механизма (эротомании, психоза, рискованного поведения) тоже – много всего. Отчасти и в каком-ты смысле здесь уместен образ карусели закружившей человека. Кружась, он вроде бы и смотрит на людей, стоящих на земле, на деревья и на прочие «элементы панорамы», но видит лишь цветовые пятна, слившиеся в какую-то кашу. Отличие карусели от процесса, описанного в статье, состоит в том, что с остановкой карусели и «закруженного» человека зрение «выравнивается». То, что раньше представлялась кашей, начинает дифференцироваться и приобретать конкретные очертания: вот – человек, вот – дерево, вот – прочие «элементы панорамы».

У человека же, охваченного игровым механизмом (эротоманием, психозом, тягой к рискованному поведению) многие элементы жизни практически на постоянной основе пребывает в каком-то вздернуто перекошенном состоянии. Плюс ко всему они расплавлены огнем страсти и спаяны в какой-то единый конгломерат, из которого извлечь какую-то конкретику далеко не просто. Не только карусель должна остановиться, а зрение – стабилизироваться. Должен произойти ряд изменений, на основании которых будет выработан ресурс противостоять сползанию в привычный «сумасшедший» ритм жизни (депрессия переходит в эйфорию, эйфория переходит в истерику, истерика – в суицидальную манию, мания – в стремление утопить суицидо-манию в эротомании, эротомания – в ненависть, ненависть – в жажду риска и т.д. и т.п.).

Необходимо начать работу по исключению из различных сторон жизни перекосов, в своей совокупности способствующих формированию беззащитности перед компульсивным влечением. Компульсивное влечение условно можно понять, как главную страсть, принявшую уж совсем гипертрофированные формы (многие люди подвержены вспышкам страстей, но у них сохраняется хоть какое-то чувство меры и хоть какая-то способность сдерживать в себя, применительно же к компульсивному влечению уместны крылаты слова – «Остапа понесло»), а также – угнетение способности хоть как-то регулировать свое поведение в отношении главной страсти.

Центральным образом (примерно, – в середине) является пример человека, зависимого от переписки эротического содержания. Он не мог удержать себя от «сползания в переписку» и от поступков, соответствующих характеру переписки. В контексте этой истории упоминаются лекции и тексты иеромонаха Прокопия по подобным вопросам.

Основная идея четвертой части, в которой комментируется не только данная история, но и множество других, состоит в изменении всей жизни в целом. Если человек осуждает, ругается, питает внутри себя мрачные мысли, хорошего ничего особо не читает, а только смотрит почти что круглосуточно ТВ, то трудно ему надеяться победить свою главную страсть. Атлеты не качают одну проблемную мышцу.

Бывает, что страсть вклинивается в сознание и в поведение (принимая дикие иногда формы) вследствие того, что человек осуждает других. Изо всех сил нужно стремиться никого не осуждать, тогда открывается возможность преодоления страсти. Должна также появиться какая-то здоровая деятельность, в которой найдут исход силы души.

В течение нескольких лет человек обсуждает с духовником (если нет духовника, то читает книги духовных авторов; упоминаемые в статье лекции и тексты создавались, в том числе, и с той мыслью, что у многих людей нет духовников, то есть – как посильная замена) не только свою главную проблему (эротоманию, психоз), но, вообще, все стороны жизни. Когда проблемные стороны жизни выровняются, тогда появится ресурс преодолеть и главную проблему.

Из-за умножения беззакония иссякает любовь, а там, где она иссякает, человек наполняется противоположным – злостью, за которой следуют чувства одиночества и бессмысленности жизни. Если бы совесть была чиста, то ощущались бы радость и утешение в жизни, с переворотом же на «противоположный полюс» приходят и «противоположные» радости и утешению последствия.

Преодоление психоза (игрового, в том числе) – кратко о сути данной главы

Статья сводит в некоем перекрестке смысловые пути, которые параллельно циклам лекций «Три силы» и «Преодоление игрового механизма» прокладывались в иных циклах лекций: «Зазеркалье» (в основном, – с 62), «Преодолеть отчуждение. Часть 2 (лекции пункта 8 и те, в названии которых стоит слово «суть»)», «Преодолеть отчуждение. Часть 1» (пункты 73–76). Здесь перечислены номера лекций, ориентированных на идею преодоления предпосылок, на основании которых человек входит в измененное состояние сознания. В измененном состоянии сознания применительно к теме игры – кратко – в цикле «Обращение к полноте» (пункт 1.3 – «Игровой психоз). В статье тема дается в более расширенном варианте (нужно учесть, что идеи части четвертой опираются, в том числе, и на идеи предыдущих частей).

Совсем коротко основную мысль о преодолении психоза (психоз – сложное состояние, при котором человек не может разграничить внешний мир и внутренние переживания; в состоянии психоза человек может принять свои болезненные домыслы за полномасштабную реальность; применительно к теме игрового психоза можно упомянуть о «тильте», эмоциональном состоянии, при котором игрок неадекватно воспринимает реальность (подробнее см. в статье «Преодоление игрового механизма. Часть 2») можно выразить словами одного духовника, приводимыми в статье «Брешь в стене (часть 2/2): Некоторые мысли о целостной духовной культуре и выходе из круга патологических состояний». Духовник полагал выход в следующем: в течение нескольких лет человек обсуждает с опытным духовником не только свою главную проблему (то есть, психоз), но и всю жизнь в целом: как общается с коллегами по работе, как структурирует сферу питания, как относится к домочадцам (понятно, что если человек ругается с коллегами, объедается и унижает домочадцев, то, в целом, в его жизни формируется перекос (напряжение?), наличие которого будет аннулировать все попытки человека, предпринимаемые им по выходу из психоза).

Отметим, что в том случае, если у человека нет духовника, он может обратиться к чтению хороших проверенных книг. Более подробно можно посмотреть главу «О жительстве по совету» из книги святителя Игнатия (Брянчанинова) «Приношение современному монашеству».

Также можно отметить, что лекции проекта «Беседы о проблемах личности», в рамках которого был прочитан цикл лекций о преодолении игрового механизма, задумывались в помощь, в том числе, и тем людям, у которых нет духовников. Одна из лекций, проведенных в рамках проекта - так и называется «Духовное руководство: духовник и его слово в картине мира человека».

Эту мысль духовника можно наложить на предыдущие три части статьи «Преодоление игрового механизма». В первой части рассматривалась гордость (зацикленность на себе). Человек, выстраивающий свою жизнь на основании гордости, на определенном этапе может прийти к сложному и крайне болезненному ощущению собственной мертвости; чтобы почувствовать себя живым, кто-то бросается в экстремальные активности. Любовь, понимаемая как способность к деятельному вниманию в отношении ближнего, рассматривалась как нить, держась за которую, человек имеет шансы выйти из лабиринта, построенного в скорлупе собственной изоляции (внешне человек может быть и общительным, но пребывать отсеченным от людей, мира, Бога и возможности познать их).

Во второй части, помимо прочего, рассказывалось, что на основании гордости прорастает и укореняется специфический образ жизни, который охватывает все грани и изгибы человеческого бытия. В частности, игра в ее патологическом варианте (о непатологическом – в начале первой части) – как грибок, прорастающий на истощенной плоти, прорастает на деформированном образе жизни. Соответственно, когда в основание жизни закладывается любовь (хотя только ею нельзя ограничивать повествование, но ради краткости пойдем на такое ограничение), начинает формироваться иной тип жизнеустройства. И этот второй тип устроения жизни также охватывает человеческое существование во всех параметрах и измерениях.

Соответственно, одна из сюжетных линий третьей части приводит к той мысли, что на основании полномасштабно развившегося и проросшего во все закоулки бытия эгоизма человек входит в особое состояние сознания, при котором для него становится естественной (неизбежной?) связь с миром падших духов, влияние которых практически довершает картину порабощения человека (окончательный штрих делается при переходе человека в жизнь вечную, куда он вступает с мраком в душе и с неразорванной связью с падшими духами). Следующая мысль в третьей части напрямую не прописана, но следует из содержания статьи: на основании добродетели в человеке развивается определенный образ жизни, прорастание которого во все изгибы бытия приводит человека к способности ощутить в своей жизни связь с Христом.

Усилия по удержанию этой связи сопровождаются развитием в человеке огромного количества навыков и умений, а также, как принято говорить, – когнитивных структур. Комплексное воздействие телесных навыков (которые, будучи осмыслены с точки зрения нейрофизиологии, тоже могут быть поняты как процессы развития определенных отделов мозга) и когнитивных структур на переплетение ежедневных состояний и ситуаций, в которых оказывается человек, приводит к тому, что жизнь его выравнивается (см. в беседе первой цикла «Преодоление игрового механизма» про дополнительный комплекс афферентации, с появлением которого жизнь человека выравнивается).

Краткое содержание приведенных трех частей можно соотнести со следующей мыслью аввы Евагрия Понтийского. «Демонскому помыслу, – объяснял он, – противостоят три помысла, отсекая его, когда он закоснеет в уме: ангельский, наш, исходящий от нашего произволения, когда оно устремляется к лучшему, и другой наш, подаемый человеческим естеством, коим движимые и язычники любят, напр. детей своих и почитают родителей своих»[1].

То есть, помысл ангельский – некое воздействие блага на ум приводит к тому, что страсть, охватившая ум, тормозится, отпускает ум из своих объятий. Эту мысль отчасти можно соотнести с материалом первой части статьи «Три силы», в которой одной из главных идей являлась идея насчет того, что духовное переживание тормозит развитие переживания страстного. Также речь может идти на этом уровне о очищении ума, о внутреннем делании, в результате которого человек в своей душе обретает драгоценную жемчужину – связь с Христом. Соответственно, когда этот уровень опрокидывается и человек сталкивается с антиподом этого уровня, жизнь пронизывается лукавством как болезнью ума. Лукавство, ложь, ставшие характеристиками и качествами сознания, широко открывают ворота ума для соединения с демоном (даже если человек не верит в его существование).

Второй помысл исходит из сознания человека, который круг своей жизни выстроил таким образом, чтобы вся жизнь в целом была устремлена ко благу. То есть, вся психофизическая организация человека ориентирована на поддержание связи с высшим благом, человек сознательно ориентирован на реализацию добродетелей. Добро совершается не стихийно, не «на пьяную голову» (бывает, что выпившие люди проявляют щедрость и снисходительность, для их трезвого состояния несвойственные).

Третий помысл, на своем уровне противостоящий злу, можно наблюдать у людей даже практически никак не заявляющих о своей религиозности и действующих практически исключительно средствами, представляемыми ограниченными рамками Евклидового пространства.

Уровню, на котором язычники могут до некоторой степени сформировать ресурс противостоять неуправляемому состоянию - соответствует первая часть цикла «Преодоление игрового механизма».

С помыслом вторым, на котором внутреннему неуправляемому состоянию противостоит совокупность добродетелей, направленных к единой цели (связь со Христом), наиболее соответствует вторая часть работы.

В третьей части статьи акцент делается наиболее на сознании человека, которое может быть захвачено неуправляемым состоянием, а может быть освобождено от него.

Вследствие соблюдения человеком условий, указанных в первой и второй частях статьи, ум человека просвещается Божественной благодатью (вопрос о условиях, на основании которых совершается просвещение Божественной благодатью нельзя упрощать лишь до вопроса о умовом усилии).

Речь должна идти о пересозидании всей жизни человека на основе Евангельских заповедей, на основе Любви, понимаемой не столько как эмоция, сколько как способность проявить деятельное внимание к ближнему.

В первых трех частях цикла «Преодоление игрового механизма» больше описывается механика процесса. В четвертой части акцент делается на примерах преодоления патологических процессов через обращение к конструктиву. Структура четвертой части статьи также накладывается на мысль аввы Евагрия Понтийского.

Примером человека, противопоставляющего злу помысл третьего типа – будет Кэти – одна из ключевых работниц преуспевающей фирмы, во время гнева и рабочего азарта теряющая контроль над своим поведением (см. ее историю ниже в главе «История Кэти, которая не могла себя сдерживать»). Некоторые конфигурации помысла второго типа будут представлены на примере моряка, проигравшего выручку за шестимесячный рейс, и военнослужащего, который, будучи женатым человеком, был зависим от интимной интернет-переписки с малознакомыми особами (посылы вступить в переписку возникали на фоне охваченности неуправляемым внутренним состоянием). Указанные примеры приведены ниже в главе «О преодолении инфернального воздействия». Примерами, комментирующими некоторые соображения в отношении помысла первого типа, могут послужить некоторые герои из произведений Ф.М. Достоевского и сам великий писатель, бывший в один из периодов жизни страстным игроком. Об этом – далее.

Эротомания, измененное состояния сознания и два героя романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»

Один из героев романа Достоевского «Братья Карамазовы» уже упоминался в первой части статьи «Три силы». Речь идет о Мите, который, находясь под действием некоей бушующей в нем силы, не мог удержать себя в своих влечениях: женщины, кутежи, драки. Про Митю один человек, некогда «игравший по-крупному» (как упоминалось в второй части данной статьи, это выражение означало не столько сумму ставок, сколько то, что человек не жил, в принципе, а, скорее, играл, то есть целей, принятых многими людьми за руководящие, для него не существовало) сказал, что такой не успокоится, пока с родной мамы цепочку не снимет, чтобы сделать на нее ставку.

Комментирующим образом к образу Мити в романе можно считать образ старца Зосимы. В годы своей молодости он чем-то напоминал Митю, неуемного, горячего и буйного, но все-таки в глубине души не растерявшего доброту.

Рассказывая о своей молодости, старец отмечал, что в детстве он был не чужд религиозных впечатлений. Ростки добра были заглушены во время учебы в кадетском корпусе, но семена их оставались в душе.

«В кадетском корпусе, – говорил старец, – пробыл я долго, почти восемь лет, и с новым воспитанием многое заглушил из впечатлений детских, хотя и не забыл ничего. Взамен того принял столько новых привычек и даже мнений, что преобразился в существо почти дикое, жестокое и нелепое. Лоск учтивости и светского обращения вместе с французским языком приобрел, а служивших нам в корпусе солдат считали мы все как за совершенных скотов, и я тоже. Я-то, может быть, больше всех, ибо изо всех товарищей был на все восприимчивее. Когда вышли мы офицерами, то готовы были проливать свою кровь за оскорбленную полковую честь нашу, о настоящей же чести почти никто из нас и не знал, что она такое есть, а узнал бы, так осмеял бы ее тотчас же сам первый. Пьянством, дебоширством и ухарством чуть не гордились. Не скажу, чтобы были скверные; все эти молодые люди были хорошие, да вели-то себя скверно, а пуще всех я. Главное то, что у меня объявился свой капитал, а потому и пустился я жить в свое удовольствие, со всем юным стремлением, без удержу, поплыл на всех парусах» (то есть применительно к терминологии данной статьи, начал «играть по-крупному»).

Молодой кадет воспылал чувствами к одной даме, которая не проявила к нему в ответ благорасположения. И не только не проявила, но демонстративно (впрочем, - искренно) проявляла интерес к одному молодому человеку, в котором кадет почувствовал соперника и потому вознамерился его убить. Убить предполагалось на дуэли, повод к которой ищущие повода, как правило, находят без труда.

Кадет рассказывал, что, осознав тщету своих усилий в достижении заветной цели в лице девушки, «почувствовал я вдруг злобу нестерпимую». Он, краснея, вспоминал, как много раз высказывал ей любовь свою, а она его не останавливала и не предупреждала, что предметом ее внимания был другой молодой человек, а вовсе не этот кадет. Из того, что девушка принимала от него знаки внимания и ничего не говорила о том, другом, кадет вывел мысль, что она над ним, кадетом, смеялась. Со временем ему стало понятно, что она над ними вовсе не смеялась, а, напротив даже, пыталась перевести случающиеся между ними разговоры в иное, не столь откровенное русло, но на момент описываемых событий кадет «сообразить этого» не смог.

И вот он «запылал отомщением». «Искусственно разжигал себя, - рассказывал он, – и стал наконец безобразен и нелеп» (нечто подобное в виде визуальных образов было представлено в одной из новелл кинофильма «Три шага в бреду»; желая унизить посмеявшуюся над ним красавицу герой Алена Делона решается играть с ней в карты по принципу «пан или пропал»; он готов проиграть все свое состояние, лишь бы выиграть у красавицы и публично унизить ее, – о чем см. в первой части статьи «Три силы»).

Путь к отмщению кадет, как было отмечено, решил проложить через убийство возлюбленного своей избранницы. Найдя повод, он вызвал того на дуэль. «Тогда хоть и преследовались поединки жестоко, – говорил кадет, – но была на них как бы даже мода между военными – до того дикие нарастают и укрепляются иногда предрассудки».

Но вот что произошло с душой кадета за некоторое время до дуэли. Накануне дуэли, кадет вернулся домой «свирепый и безобразный».

И тут случилось с ним нечто «роковое». Он рассердился на своего денщика Афанасия и ударил его со всей силы два раза по лицу, до крови. Кадет и прежде бил своего денщика, но никогда – с такой жестокостью.

Проснувшись утром он ощутил в своей душе как бы нечто позорное и низкое. Не оттого ли, задумался он, что идет кровь проливать на дуэли? Нет, подумал он, не оттого. Еще подумал он: Не оттого ли, – что боялся быть убитым на дуэли. И опять решил: не оттого.

И вдруг он понял, в чем было дело. Он чувствовал в своей душе «нечто позорное и низкое» от того, что избил накануне Афанасия. И когда он понял причину своего дурного самочувствия, то словно острая игла насквозь пронзила его душу.

Мысль о поступке контрастировала с переживанием красоты Божьего мира, которое отрылось ему: «солнышко-то светит, листочки-то радуются, сверкают, а птички-то, птички-то Бога хвалят…» И вспомнился ему тогда его брат, умерший в годы юности. Брат говорил, что «всякий пред всеми за всех виноват, не знают только этого люди, а если б узнали – сейчас был бы рай!».

Слова о виновности всех перед всеми не стоит вопринимать скозь призму страха перед чувством вины, которым пронизаны некоторые книги по популярной психологии. Дескать, от чувства вины – проблемы. На самом деле, чувство вины, если правильно к нему относиться – творческое чувство («правильное» отношение сопровождается появлением перед человеком какой-то перспективы), Оно указывает человеку, что он сделал что-то не так, и тот, кто слышит этот намёк, получает возмжность что-то в своей жизни исправить (см., например, пункт 4g/4.5 из цикла «Проблема зависимого поведения: Родственникам, родителям, педагогам»).

В отношении чувства вины применительно к приведенному отрывку из романа «Братья Карамазовы» можно привести следующий комментарий. Вот, мы смотрим на книги, написанные разными авторами и кажется нам, что эти книги – пустое. А ведь люди трудились, не спали, думали как основные идеи по главам разнести так, чтобы развитие основной идеи шло последовательным и понятным читателю образом. А мы мимо всего этого труда прошли и сказали: «Пустое!» Вот и прошли мимо глубины, сокрытой писателем в его книге. А какая глубина вот в этом конкретном встречном человеке! И мимо неё проходим («Чего уж там, – пустое!»). А если бы остановились бы, обернулись бы назад, подумали бы, воздохнув, что и мы виноваты и перед этими авторами и этими прохожими, чтобы не попытались даже проникнуть в связанные с ними смыслы, то стали бы способными прикоснуться к тому опыту, который эти люди нам готовы передать. И ближе, может быть, стали бы нам эти люди. И книги бы поняли, и мир почувствовали бы.

Вспомнив брата, кадет подумал, что, может быть, он, кадет виновнее и хуже всех людей. И представилась ему тогда вся правда о его положении дел – что шел он делать? Убивать человека доброго и умного, ни в чем перед ним не повинного. Убив его, он лишил бы супругу её счастья, измучил бы и убил [не впрямую, а опосредованно].

А ведь так человек и свой поход в казино может представить. Вот идет он играть, и ничто «человеческое» даже не шелохнется в его сознании. Как вдруг представляется ему картина того, как, проиграшись, в поисках средств он «душу начнет из супруги выбивать», чтобы она дала ему последние деньги, которые, быть может, на сборы ребенка в школу отложены. Представляется ему, как будет он мучить своих домашних, закатывая истерику в пьяном припадке по поводу очерного проигрыша или потери очередной работы.

Пока кадет о всем том, лежа, думал, пришел поручик с пистолетами и сказал, что время пришло отправляться на дуэль. Выйдя с поручиком из дома и сев в коляску [запряженную конями], он вдруг выскочил из нее и побежал обратно в дом. Забежав в свою квартиру, он бросился к Афанасию со словами: «Афанасий, я вчера тебя ударил два раза по лицу, прости ты меня». Попросив прощения, он понял, что «этого мало, мало, да вдруг, так, как был, в эполетах-то, бух ему в ноги лбом до земли». Афанасий расплакался, так и затрясся от слез.

Кадет же, выбежав наружу и влетев в коляску, закричал товарищу: «Видал победителя – вот он пред тобою!» Такой восторг его посетил, что он всю дорогу до места дуэли смеялся и о чем-то говорил. Товарищ же, восприняв такое поведение кадета сквозь призму своего строя мыслей, посмотрел на ситуацию по-своему и подумал, что кадет поддержит «честь мундира».

Приехав на место дуэли, кадет встал перед противников на расстоянии двенадцати шагов. Стоял он «веселым», зная, что сделает. Первый выстрел его не сразил, пуля лишь оцарапала ему щеку и ухо задела.

После выстрела кадет выбросил свой пистолет в лес и обратился к противнику со словами примирения. Противник на эти слова даже рассердился; если кадет, мол, не хотел стреляться, так для чего же беспокоил. На эти слова кадет весело ответил, что еще вчера он был глуп, а сегодня уже поумнел.

Секунданты стали стыдить кадета, что, дескать, он срамил своей полк тем, что стоя на барьере стал прощения просить. На выпад секундантов кадет ответил, что потому он и выдержал первый выстрел противника, чтобы слова примирения не выглядели попыткой труса уйти от риска дуэли.

Обратившись к присутствующим, он призвал их обратить внимание на окружавший их Божий мир: «небо ясное, воздух чистый, травка нежная, птички, природа прекрасная и безгрешная, а мы, только мы одни безбожные и глупые и не понимаем, что жизнь есть рай». Он хотел было продолжать еще, но не смог. На сердце ему стало столько сладостно и юно, что дух у него даже захватило. Такого счастья, какое тогда пришло ему на сердце, он не никогда не ощущал в своей жизни.

Прокомментировать происшедшую с кадетом перемену можно с помощью трех эпизодов, заимствованных из творений святителя Игнатия (Брянчанинова). Святитель Игнатий был представителем древнего дворянского рода, человеком блестяще одаренным. Вследствие его происхождения и его дарований, а также вследствие проявленного внимания к нему со стороны самого императора перед ним были открыты самые широкие перспективы в отношении карьеры и социальной жизни. Отказавшись от этих перспектив и избрав путь монашеской жизни, еще до своего монашеского пострига он в чине послушника трудился как-то в одном из монастырей.

Поваром в монастыре был человек, которое в свое время был крепостным у отца святителя Игнатия. И вот случилось так, что повар, позвав трудящегося на поварне святителя за мукой, бросил ему мешок так, что святителя обдало мукой. Взяв мешок и принеся его в амбар, он стал по приказанию повара высыпать муку. Высыпая, «он ощутил в сердце новое, странное духовное движение, какого еще не испытывал никогда: собственное смиренное поведение, полное забвение своего «я» так усладили его тогда, что он во всю жизнь поминал этот случай».

О себе ли или о ком другом святитель рассказывал следующие два эпизода, – понять трудно, но суть нижеследующих эпизодов напоминает происшедшее со святителем во время высыпания муки. В статье «О молитве Иисусовой» святитель приводит диалог ученика с неким старцем. Однажды старец, неся послушание в трапезной и ставя блюдо с пищей на последний стол, за которым сидели послушники, мысленно произнес: «Примите от меня, рабы Божии, это убогое служение». И внезапно в грудь ему впало такое утешение, что он даже пошатнулся. Это утешение пребывало с ним многие дни, около месяца. В другой раз, зайдя в просфорню, он по какому-то не вполне осознаваемому им влечению очень низко поклонился трудящимся на просфорне братьям. «И внезапно, – говорил он, – так воздействовала во мне молитва, что я поспешил уйти в келию, и лег на постель по причине слабости, произведенной во всем теле молитвенным действием» (в сноске к данному случаю, святитель отмечал, что святой Исаак Сирин в 44 слове своей книги «Слова подвижнические» писал о изнеможении, наступающем вследствие благодатного утешения).

Иными словами, когда святитель и упомянутым им старец (под видом котором не он ли сам был?) поступали в соответствие с заповедями Евангелия (святитель не стал говорить повару: «Что, мол, мужик творишь? Забыл, кем был в доме моего родителя?»), они приобщались к благодати Святого Духа.

Благодатное утешение, как можно предположить, посетило и кадета после того, как он примирился с побитым им денщиком. Причем кадет просил прощения не холодно и отстраненно (для «галочки», так сказать), а искренно и с готовностью сделать все для того, чтобы примирение состоялось.

Благодатное утешение, посетившее его вслед за поступком, совершенным в русле Евангелия, затормозило в нем бушующие страсти, и кадет освободился от давления на сознание страстных, темных импульсов.

Мысль насчет того, что духовное переживание может затормозить бушующие страсти, разбиралась в статье «ТРИ СИЛЫ: Цель жизни и развязавшееся стремление к игре (казино, гонки, игра по жизни). Часть 1». В заключении к первой части приводилась история человека, который помимо охваченности тягой к алкоголю и игре был «одержим блудной страстью», которая его «в буквальном смысле уничтожала». «Что я делал, – писал он, – это даже – не просто – блуд, а какая-то – необузданная дикость». Постепенно вследствие целостного изменения жизни разрушающие его влечения стали утрачивать власть над ним.

Так исполнились на кадете слова аввы Евагрия Понтийского насчет того, что дьявольскому помыслу противостоит помысл ангельский. Святые Ангелы, по мысли аввы Евагрия, приобщая людей ведению, очищают от зла и делают бесстрастными. Избавляясь посредством Ангелов от невежества, человек становится мудрецом. Ум его начинает постигать логосы (логосы можно понимать, как духовные идеи, на основании которых существует и развивается действительность).

Ведение – труднопереводимое одним словом понятие. В каком-то смысле ведение можно понять, как целостное понимание мира. Так исследователь наследия аввы Евагрия Понтийского – схиархимандрит Гавриил (Бунге) объясняет, что святые отцы понимали ведение, «как плод Божественной благодати и человеческих усилий». Ведение «охватывает физику и метафизику, философию и теологию, теорию и практику, соединяя их в созерцание грандиозной панорамы тварной действительности» (по книге отца Гавриила «Объядение, лакомство, чревоугодие»).

Действие ангельского помысла отличается от действия помысла дьявольского тем, что ангельские помыслы «обращены на природу вещей и исследуют их духовные логосы». Например, – почему сотворено золото, почему оно рассеяно в земле в виде песка, почему золото промывается водой и предается огню.

То есть иными словами ангельский помысл на основании закономерностей, проявляющихся в технологическом процессе добычи золота, а также через сам образ золота передает человеку знания о мире, в том числе, – духовном. Так золотой цвет на иконах ассоциируется с Божественной благодатью, с включенность в Царство Небесное. Образы очищения золота с помощью огня встречаются в многочисленных текстах духовных авторов, этот образ используется и в Псалитири. Как золото плавится в горниле, очищаясь от посторонних примесей, так и душа праведника, проходя через испытания и скорби, очищается и становится способной для восприятия Божественной благодати и Царства Небесного.

Бесовский же помысл не несет в себе этих постижений. Он несет в себе лишь одно желание иметь само золото и внушает мысль о наслаждении и славе. Человеческий же помысл и обладать золотом не стремится, «и знать не желает, символом чего является золото», но ограничивается лишь тем, что вводит в мысль образ золота, без страстного желания к обладанию (по книге отца Гавриила «Гнев. Злоба. Раздражение»).

То есть демонический помысл, представляя уму человека образ золота, связывает этот образ с страстными стремлениями. Например, – с алчностью. Человеку приходят на ум мысли о славе, о всех тех удовольствиях, которые обещает индустрия развлечений обладателям золота. Человеческий же помысл, например, действующий в ученом-геологе, исследует лишь вопрос, скажем, о географическом месторасположении залежей золота. Мысли о географии приисков не сопровождается усилением биения сердца, наплывом представлений о удовольствиях, которые на добытое золото можно было бы купить.

Мысль аввы Евагрия насчет того, что «ангельские помыслы ищут узнать естество вещей и исследуют духовное их значение» (цит. по: глава 14 «О вырождении религиозного опыта» из книги Ивана Ильина «Аксиомы религиозного опыта») можно сопоставить с мыслью, в которой Достоевский дает ответ на ситуацию героя, который являлся как бы антиподом старца Зосимы, – Мите.

Митя и старец Зосима в годы детства и юности в чем-то были похоже. Оба в детские годы были не чужды религиозных представлений. Оба в годы юности проявили себя как натуры страстные и неудержимые. Оба унизили, каждый по, в принципе, беззащитному человеку. Только кадет вышел из данной ситуации одним образом и в результате стал старцем Зосимой. Митя пошел иной дорогой и пришел к катастрофе.

Что если в истории старца Зосимы Достоевский дает ответ на ситуацию Мити? Не в том смысле, чтобы Мите стать монахом, а в том, что предотвратить катастрофу было бы возможно, если бы Митя примирился бы с униженным им человеком?

О Мите, как уже было отмечено, рассказывалось в статье «ТРИ СИЛЫ: Цель жизни и развязавшееся стремление к игре (казино, гонки, игра по жизни). Часть 1». В этой статье ход рассуждения выстраивался параллельно идеям, озвученными в статье данной.

В статье «Три силы» приводились слова, которыми Митя охарактеризовал один из периодов своей жизни – «кутеж и погром». Дополняя эту характеристику, применительно к данной статьей, можно отметить, что Митя «любил разврат, любил и срам разврата. Любил жестокость».

Примечательно, что несмотря на «карамазовский безудерж» он не был лишен самокритики. «Разве я не клоп, не злое насекомое?», – такой вопрос однажды он поставил. Он сравнивал себя с насекомым, несущим в себе сладострастье. И это сладострастье – буря, даже – больше бури.

Дверь во внутренний мир Мити приоткрывают его размышления о красоте. По его представлениям, «красота – это страшная и ужасная вещь!». Это «вещь» может выражаться также и в том, что человек с высоким умом и высшим сердцем «начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским». «Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой», – так, по мысли Мити, для огромного числа людей именно в содоме-то и «сидит» красота.

Митя говорил, что отец его придумал «свинский фантом», утверждая, что он, Митя, платил огромные деньги за обольщение девиц. Деньгами он, во-первых, в таком количестве не обладал. А во-вторых, «что было, то собственно на «это» денег не требовало».

Для него деньги – «аксессуар, жар души, обстановка». Ныне – он с дамой, а завтра на ее месте уже уличная девчонка. И ту, и другую он веселил, деньги бросал пригоршнями, – музыка, гам, цыганки. Барыньки его любили, не все, а случалось. Но он «всегда переулочки любил, глухие и темные закоулочки, за площадью, – там приключения, там неожиданности, там самородки в грязи».

Однажды он соблазнил молодую девушку, и она много ему позволила, думая, что он предложение ей делать будет. Он же после происшедшего не сказал ей ни слова, ни полслова. Когда они оказались вместе на танцах (не вдвоем пришли, просто так сложилось, что оказались на одном и том же увеселительном мероприятии), он видел, как из угла залы ее глазки горели огоньком кроткого негодования. «Забавляла, – говорил он, – эта игра только мое сладострастие насекомого, которое я в себе кормил». Жестокое насекомое росло, разрасталось в его душе.

На определенном этапе своей жизни Митя встретил Грушеньку. И что сделалось с бравым офицером? Вот как описал Митя впечатление, которое на него оказала Груша при встрече: «Грянула гроза, ударила чума, заразился и заражен доселе». Митю особенно поразил на теле Грушеньки один изгиб, который отозвался у нее на левой ножке в пальчике-мизинчике.

Груша сказала ему, что если он бить ее не будет и если будет позволять ей делать все, что ей захочется, то, может быть, она при таких условиях и выйдет за него замуж. Митя решил, что если уж не станет ей мужем, то на дворе у неё будет дворником. А коль станет мужем, то, если и придет любовник, то он, Митя, уйдет в другую комнату. «У ее приятелей, – говорил он, – буду калоши грязные обчищать, самовар раздувать, на посылках бегать…»

Его отношения с Грушей со временем стали принимать трагичный оборот, настолько трагичный, что Митя для сравнения с тем положением дел, в котором оказался, избрал образ падения с горы. «Испытывал ты, – спрашивал он своего брата Алешу, – видал ты во сне, как в яму с горы падают? Ну, так я теперь не во сне лечу. И не боюсь, и ты не бойся. То есть боюсь, но мне сладко. То есть не сладко, а восторг…»

Настолько Митя потерял контроль над ситуацией, что, ревнуя Грушу к отцу, избил отца и при свидетелях обещался убить его. Отчаянно нуждаясь в деньгах, на которые он надеялся увести Грушеньку подальше от своего отца, Митя зашел в дом к госпоже Хохлаковой с просьбой одолжить ему денег. И устами госпожи Хохлаковой Достоевский дал Мите совет – вложить свою неудержимую натуру в какое-то дело, дать свой натуре какой-то положительный исход. Госпожа Хохлакова посоветовала Мите отправиться в Сибирь на золотые прииски и там найти исход своим бушующим силам.

«Вы отыщете прииски, – говорила она, – наживете миллионы, воротитесь и станете деятелем, будете и нас двигать, направляя к добру. … Вы будете строить здания и разные предприятия. Вы будете помогать бедным, а те вас благословлять. Нынче век железных дорог, Дмитрий Федорович. Вы станете известны и необходимы министерству финансов, которое теперь так нуждается» (здесь образ золота не сопровождается отсылкой к различного рода удовольствиям, которые на золото можно приобрести; образ золота сопровождается отсылкой к представлениям высшего порядка – Митя нравственно преобразится, выйдет из парализовавшего его сознания «облака», направит свои бьющие через край силы в конструктивное русло).

И действительно, кто-то должен разрабатывать месторождения, расположенные в труднодоступных регионах. Чтобы на необжитом месте организовать поселение, нужны предприимчивые, энергичные люди. И Митя мог стать одним из таких.

Отправившись на прииски, Митя вышел бы из мысленного облака, которое, окутав ум, парализовало в Мите способность здраво мыслить. Нужно было хоть на какое-то время прерывать цепочку паталогических дум, направленных к одной паталогической моно-идее.

Примечательно, что в жизнь Мити понеслась к катастрофе (он хотел застрелиться; его обвинили в убийстве отца, которого он не совершал; за несовершенное им убийство он по решению суда получил громадный срок заключения на каторге) после того, как он публично унизил одного штабс-капитана, вытаскав его за бороду. У штабс-капитана был сын – Илюшечка. И, наблюдая, как Митя унижал его отца, Илюшечка был настолько потрясен, что серьезно занедужил и в скором времени умер.

Трудно сказать, что хотел сказать Достоевский, вводя в роман две неудержимые натуры, совершившие каждый – по похожему поступку (кадет унизил Афанасия, Митя – штабс-капитана).

Но что, если Достоевский в образе кадета, как было отмечено, показал возможных выход и для Мити. Если бы Митя примирился бы с штабс-капитаном, то, может, и отступил бы от него помысл (под помыслом в аскетической литературе подразумевается иногда не просто мысль, а навязчивый посыл, овладевающий умом и подчиняющий себе всю жизнедеятельность человека), влекущий к катастрофе? Что, если бы в результате примирения ум Мити оказался бы способным к приобщению действия помысла ангельского? И вследствие действия помысла ангельского – исполнился бы ведения и благодатного утешения (ангельский помысл сообщают уму ведение – некую полноту, на фоне которой страстный импульс становится неактуальным)?

Благодатное переживание парализует действие страстей (буря эмоций и хаос влечений перестают терзать ум, и ум обретает свободу выбора). О том действии, которое на ум оказывает приобщение к ведению, можно судить по словам преподобного Марка Подвижника в отношении процесса, имеющего противоположный характер. Преподобный Марк писал, что, когда душа покрыта неведением, забвением и разленением, «тогда жалкий слепотствующий ум удобно привязывается к каждой вещи видимой, или мыслимой, или слышанной: видит, например, красоту женскую, и тотчас уязвляется плотскою похотию» («Добротолюбие», том 2). Что, как мы видели, исполнилось на Мите (изгиб тела, отражающийся в пальчике-мизинчике).

Ведение, по мысли преподобного Исаака Сирина, восхищает ум в высоту и «отчуждает его от всего, что в мире» (кадет, стоя у барьера, был освобожден от ранее владевшего им стереотипа неправильно понятой чести мундира; мол, чтобы сохранить «честь мундира» он почему-то должен без колебаний убить неповинного человека). То, что «составляет худую и неразумную часть души» мало ощущается умом, когда ум приближается к ведению (то есть человек не ощущает обычного давления бушующих страстей). Если страсти и приходят в движение, ум не идет с ними на сближение, потому что восхищается неким уразумением, проникшим в ум. И страсти, «как сказал блаженный Марк, остаются в нем [то есть в уме] как бы праздными» [у человека возник, например, посыл взять и расстроиться от того, что слово обидное услышал, ценный предмет потерял и пр., но как-то только такой посыл прикасается уму, человек сразу спохватывается и не идет на сближение с посылом, и сохраняет мирный дух],

И получается, что ум не имеет борьбы, когда душа насыщена ведением. Ум не имеет борьбы не потому, что человек через рассудительность и охранение себя отстраняется от страстей. Ум настолько насыщен чудными созерцаниями, что страсти даже и не приближаются к нему. Ум, насыщенный ведением, преподобный Исаак уподобляет богачу, который гнушается пищи, которой питаются нищие (слова 48, 38 из книги преподобного Исаака Сирина «Слова подвижнические»).

Продолжая эту мысль, можно сказать, что если ум лишен ведения, то он влечется к соединению с любым ярким образом подобно тому, как голодный нищий влечется к заплесневевшей корке, даже если знает, что она – отравлена. Мысли преподобного Исаака о воздействии ведения на ум, можно дополнить данными, представленными в статье «Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического бума и распада общества. Часть 1». В разделе «Лишаясь «главного» в системе мироощущения, человек становится абсолютно-внушаем» (как следует из самого из названия) приводятся некоторые мысли насчет того, что, лишаясь оси восприятия, человек становится внушаемым.

Если мировоззрение разрушено (или не сформировано), выбор человека падает на те образы, которые действуют на сознание наиболее интенсивно. «Он слышит не то, что для него важно, а то, что звучит громче. Он становится неспособным сделать выбор между вещами, которые имеют для него значимость, и вещами, которые к нему отношения не имеют». В отношение к данной идее в первой части, в целом, и в указанном разделе, в частности, разбирается образ Генри Чинаски – персонажа, созданного писателем Чарльзом Буковски. Образ Генри осмысливается через призму представления о том, что человек лишенный целостного мировоззрения способен ориентироваться лишь на сиюминутное. Приводятся фразы Генри, комментирующие эту мысль (по произведению Чарльза Буковский «Кремень»). В частности Генри отмечал, что ему нравятся «опустившиеся женщины, матерящиеся пьяные сучки со спущенными чулками и размалеванными лицами» [а Митю, как было отмечено, особо поразил вид пальчика-мизинчика]. Понятно, что образ таких женщин может звучать «ярче» для мужчин определенного образа жизни и состояния сознания.

Чтобы стать способным оторваться от такого рода кричащих образов человеку следует укрепить свой ум здоровыми представлениями о жизни, пониманием логосов мироздания. Логосы открывают причинно-следственные связи между явлениями и дают человеку представления о сути вещей и о последствиях выбора. Человек начинает понимать, что женщины указанного плана могут и не быть верными, а женщины, не столь кричаще выглядящие могут стать не только женами, но и в хорошем смысле друзьями на всю жизнь. Совокупность представлений такого рода производит некий перевес в сознании, вследствие чего обаяние ярких образов утрачивается. Образ женщины, не столь эффектно выглядящей, наделяется интенсивностью не внешней, а смысловой, вследствие чего ум человека склоняется к тому, чтобы выбор сделать в пользу нее, в пользу здоровых отношений, семьи, совместного бытия.

Совокупность представлений подобного рода, помноженная на постижения, которые вообще трудно выразить словами, в результате благодатного переживания проявляется в уме, как бы сама собой. Человек вдруг начинает понимать правду жизни, естество вещей.

Конечно, данная тема нуждается во множестве оговорок; не все так просто. Ради краткости изложения подчеркнута суть, которая вдумчивым читателем будет понята. Если смотреть на тему строже и более дифференцировано, то необходимо отметить разницу между тем ведением, которому человек приобщается в результате прикосновения благодатного переживания и тем культурным контекстом, который дает человек иммунитет против внушаемости, о которой рассказывалось в работе «Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического бума и распада общества». О разнице между различными типами представлений писал преподобный Исаак Сирин в своей книге «Слова Подвижнические», в словах с 25 по 29. Здесь различные нюансы не рассматриваются, рассматривается общая суть – когда ум человека насыщен ведения, человек не только приобретает способность быть неуязвимым для компульсивной вспышки страстей, но и направить силы своей души не в паталогический процесс, а созидательный, конструктивный.

О эторотомании см. далее раздел «О эротомании и о преодолении инфернального воздействия», а также историю женщины, которая «играла по жизни» в постскриптуме. В отношении эротомании данная, четвертая часть статьи, связана с частью второй.

Конструктивный исход для авантюрной жилки

О том, что могло бы произойти с Митей, если бы ведение сообщило бы ему (в доступной для него мере) способность постигать естество вещей и духовное их значение (здесь нам пригодятся вышеприведенные размышления аввы Евагрия о ведении и золоте), можно попытаться представить, опираясь на автобиографический роман Вадима Туманова «Всё потерять – и вновь начать с мечты…».

Вадим Туманов – реальный человек, обладающий живой, неукротимой, предприимчивой натурой. В советские годы он был осужден по нелепому обвинению и отправился отбывать срок заключения на Колыму. Колымские лагеря были страшны, в них шла непрерывная резня между заключенными (резню подогревала администрация, уничтожая одних заключенных руками других). Туманов не примыкал к «ворам», хотя был уважаем ими, не становился и на сторону администрации. Он старался сохранить то, что принято называть моральными принципами и убеждениями.

Туманов не только обладал твердой жизненной позицией, но мог отстоять еще эту позицию в бою: с холодным оружием и без (был боксером). Сам он людей не терроризировал, в бой вступал, когда его к тому вынуждала агрессия других. Когда администрация пыталась ломать его морально и физически, он не поддавался давлению, вследствие чего администрация давление усиливала.

За время своего заключения он прошел двадцать два лагеря, пять лет провел в самых страшных лагерях (на Широком, Борискине, Случайном). «Жизнь по заведенному кругу: следственная тюрьма – больница – БУР [барак усиленного режима] или ШИЗО [штрафной изолятор] – снова побег – следственная тюрьма…»

На определенном этапе он пришел к пониманию, что только через труд он может изменить что-то в своей жизни. И, еще находясь в статусе заключенного он собрал бригаду, которая начала заниматься добычей золота. Результаты бригада показывала не то что высокие, а просто – ошеломительные.

Объемы выполненных работ под руководством Туманова были столь масштабны, что особая комиссия сняла с Туманова судимость, после чего он продолжил разработку золотых приисков не только на Колыме, но и по всему Советскому Союзу и даже – заграницей.

Вадим Туманов родился в годы разгара атеистической пропаганды, и был, по всей видимости захвачен ею в каких-то частях своего сознания. Но тем не менее, Бога он не хулил и не отвергал. «Я не смею отнести себя к верующим, – писал он, – не знаю, как назвать то внутри меня, перед чем бывает стыдно, к чему обращаюсь со своим унынием и отчаянием, чей суд меня на самом деле страшит». Туманов даже находясь в лагерях сохранил нравственную чуткость (значит, и способность быть в доступной для него мере быть приобщенным к ведению). О его нравственной позиции некоторое представление можно составить хотя был по следующему его размышлению: при виде «смиренных, кротких, всепрощающих» священнослужителей, брошенных в те годы, в лагеря, он укреплялся «в надежде, что зло обязательно будет побеждено добром».

Он считал недопустимым для себя предательство, везде где мог, старался помогать людям. К суровому быту лагерной Колымы и к последующим событиям его жизни все-таки допустимо применить слова о любви и сказать: да, он любил людей.

Неукротимая натура Туманова нашла исход своей деятельности в разработке золотых приисков. Создаваемые им артели брались за разработку самых труднодоступных месторождений, выполняя поставленными перед ними задачи в рекордно короткие сроки.

Однажды руководство региона, поставленное в трудное положение тем, что план по добыче золота проваливался, обратилось к нему с просьбой заняться разработкой месторождения Танкелях. «Танкелях… – писал Туманов. Это был твердый орешек. Труднейшая задача со многими неизвестными. За нее могли браться только люди, готовые рисковать всем — своими заработками, репутацией, даже жизнью». У него не было желания задерживать на Колыме (речь идет о том периоде жизни, когда судимость с него была уже снята) и ввязываться в сомнительную затею с данным месторождением. Но он не мог уехать, не выполнив просьбы, с которой к нему обратились люди, благодаря которым он оказался на свободе.

Он занимался не только добычей золота, но и строительством дорог, аэропортов, поселков (чтобы добывать золото, до месторождения нужно еще как-то добраться, работники должны где-то жить, чем-то питаться, должна быть налажена инфраструктура быта). О уровне сложности проектов, за которые брался Туманов, можно составить представления хотя бы по следующим двум примерам.

Однажды Туманов задумался о реализации отвергнутого всеми проекта разработки богатого месторождения, которое находилось под руслом реки Оротукан. Туманов спросил мнения специалистов насчет этой идеи. Одни «считали, – писал он, – что отработать это месторождение мы не сможем». Другие «говорили, что это сложно, почти невыполнимо, хотя теоретически возможно. Технический совет единодушно заявил, что это авантюра. Но мы решились взять золото из-под реки».

В другой раз губернатор Карелии попросил его посмотреть, можно ли расширить шоссе и увеличить высоту тоннелей под железной дорогой. Реализация данного проекта сократила бы путь до Финляндии и обратно для автобусов и крупногабаритных автомобилей на 400 километров. О выполнении этой задачи «мечтали несколько десятилетий, но ни одна из специализированных дорожных организаций не рискнула взяться за трудоемкий и сложный проект». Посоветовавшись с своими товарищами Туманов решил вместе с ними взяться за эти работы. Не перечисляя всего, что был сделано по данному проекту, он отметил лишь некоторые наиболее яркие детали: «напуганному инженеру-железнодорожнику не дали дозвониться до начальства, чтобы получить указание о немедленном прекращении работ. Ему [инженеру] казалось, что не удастся удержать прорвавшуюся воду и железнодорожное полотно будет разрушено. Но выдержка и опыт наших специалистов сыграли свою роль».

Способность пойти на риск может помочь человеку преодолеть, казалось бы, безвыходные ситуации (множество зарисовок на данную тему – в аниме «Кайдзи»). Но если риск не уравновешивается любовью к людям, приобщение к высшим ценностям, то он выплетается из структуры психики и принимается паталогические формы выражения (в части первой данной статьи упоминается о персонаже фильма «Личность не установлена», который через подставных людей «заказывал» самого себя наемным убийцам, чтобы, вступая во взаимодействие с исходящей от них угрозой «задыхаться от возбуждения» и «адреналин ложками жрать»).

Подводя некий промежуточный итог, можно сказать, что люди склонные к рискованному поведению могут найти исход своим силам и в здоровой социальной деятельности. Риск может иметь и непаталогические формы выражения. И эти формы выражения придут на ум человеку, когда его ум будет приобщен к ведению.

Вот, например, хирург решается взять на операцию по всем показателям почти что безнадежно больного человека. Если человек умрет на столе, репутация хирурга может пострадать. Но хирург идет на риск и спасает человека.

На этот счет можно привести выдержку из книги Александры Сужуд «Перед открытой дверью». Александра узнала о том, что больна раком уже тогда, когда болезнь зашла слишком далеко. Она жила деловой жизнью и, крутясь как белка в колесе, не ставила перед собой таких вопросов как смысл жизни и вера. Стоя на краю гибели, она переосмыслила свою жизнь. Ей открылся путь к вере, вследствие чего животный страх, внесенный в ее жизнь болезнью, – ушел. Когда она внутренне успокоилась, течение ее болезни стало приобретать иной характер. Одно из чудес, происшедших с ней, состояло в том, что ее все-таки решились прооперировать. Вот что она писала: Операция прошла успешно. Она была уникальной, ей практически не было аналогов не только в России, но и во всем мире. После такой большой дозы облучения не оперируют, и я до конца жизни буду благодарна хирургам, не побоявшимся взяться за меня» (о Александре Сужуд см. в главе «Нравственный смысл страданий» в книге «”Победить свое прошлое”: Исповедь – начало новой жизни)».

Рискуют также, например, разведчики и летчики. Только – по-разному у них работают мотивационные центры. Если разведчики – вдумчивые, то летчики проходят бой на быстром адреналине.

Чрезвычайно рискованная служба у авиационного наводчика. Боевой офицер и писатель Виктор Николаев рассказывал, что в должности авианаводчика были «самые лихие, самые дерзкие мужики». «Этих ребят по одному забрасывали в тот квадрат, где находились бандгруппы, и они, находясь от них порой иногда в десятках метров, давали самолетам точные координаты для бомбардировки при помощи своей аппаратуры». Во время бомбардировки авианаводчики следили за взрывами, регулируя точность их попадания. Иногда бомбы падали прямо на них самих. Чтобы остаться в живых они должны были закопаться, но так, чтобы находиться в месте максимально близком к району бомбометания. Порой они вызывали огонь на себя.

«Командиры частей, которым они были приданы, берегли их, как последний глоток воды в пустыне, легко ставя собственный глаз по значимости ниже, чем ценность этих офицеров. От их профессионализма всегда зависел исход боя абсолютно любого полка, батальона, роты, где принимала участие авиация». Виктор Николаев отмечает, что авианаводики были особенными людьми, в них была сила. За голову почти каждого из них «духи» [речь идет о войне в Афганистане] назначали немалую цену

Визуально тему риска, с которым сталкивается авианаводчик, можно проиллюстрировать с помощью полнометражного мультфильма «Крепость: Щитом и мечом» (2015). Сюжет картины разворачивается вокруг героической обороны Смоленска (1609 год), по которому поляки на определенном этапе осады начали стрелять из гигантской пушки. Разрушения, причиняемые городу этим на тот момент современным оружием, были колоссальны.

После каждого нового выстрела поляки меняли месторасположение орудия. Воевода, руководивший обороной города, послал на поиски пушки бойца с приказом дать световой сигнал, на который среагирует артиллерия осажденного города. Боец в связи с ранением не смог выполнить поставленной перед ним задачи, и ее выполнил мальчик Сашка. Рискуя жизнью, вплотную подойдя к артиллерийскому расчету противника, он дал световой сигнал, тем самым выдав противнику свое местоположение.

Сашка обладал неугомонной натурой и постоянно ввязывался во всякого рода приключения. Мысль о направлении его хаотизированных влечений в конструктивное русло рассматривалась в цикле лекций «Преодоление игрового механизма» (тема риска и азарта рассматривается, начиная с пункта 8.2).

Вместе с примером Сашки в лекциях рассматривался пример реального молодого человека, который любил погоняться на мотоцикле (однажды развил скорость в 280 км/ч). При всей хаотизированности своих влечений молодой человек обладал чуткой душой и, когда было нужно, мог прийти на помощь. Так однажды он принял участие в спасении рыбаков, в другой раз вытащил из воды своего товарища. Его тяга к рискованному поведению могла бы найти конструктивное выражение. Он мог бы стать, например, спасателем.

Мысль о исходе бушующих сил в здоровую деятельность, о изменении поведения вследствие направленности поведения в конструктивное русло можно описывать с привлечением образов из разных областей знаний. Можно сказать, что в данном случае у человека появляется мировоззрение, на основании которого он отвращается от зла и избирает благо. А можно сказать, что у него формируются лобные доли, деятельность которых сдерживает хаотизированные импульсы, идущие из подкорковых структур.

В каким бы терминах не описывать данный процесс, важно понимать его суть: вследствие целостного изменения жизни, выстраивания ее на основании евангельских ориентиров меняется сами природа человека. Не столько человек активно борется против разрушительных импульсов (хотя и борьба такого рода необходима), сколько активность этих импульсов падает вследствие изменения его природы.

Эта мысль, выстроенная в статье «Три силы…» на основании размышлений духовных авторов, находит свое полное подтверждение в данных современной нейробиологии. Так профессор Марк Льюис в своей книге «Биология желания. Зависимость – не болезнь» пишет о тех трудностях с которыми сталкивается человек, пытающийся только лишь подавить разрушительные импульсы, и – ничего кроме.

Автор отмечает, что некоторые специалисты по зависимостям поддерживают модель «всадника на коне». В этой модели самоконтроль выступает в роли всадника, а импульсы – в роли коня. Бывает, что импульсы настолько сильны, что зависимые люди теряют способность эти импульсы контролировать. Бывает, что «всадник ослабил хватку, вожжи выпали, и неуправляемый конь понесся вперед. Или конь слишком силен, чтобы его усмирить, и всадник прекращает бесплодные попытки».

Образ коня понятен. Еще древний Платон говорил, что разум управляет парой жеребцов, которых очень трудно сдержать, – эросом и тимосом. Комментируя идею пары жеребцов, протоирей Сергий Овсянников пишет: вот две силы, две энергии, которые могут родить творческий акт, но могут и обратиться в страсть (из книги протоиерея Сергия Овсянникова «Книга про свободу. Уйти от законничества, дойти до любви»).

Что такое тимос? Тимос – по греч. «горю», «пламенею» – сила напряжения преодоления препятствий, вследствие хаотизации которой рождаются вспышки ярости и гнева. Чтобы ввести эту силу в конструктивное русло, ее, с точки зрения духовных авторов, нужно очистить любовью. Эта сила была дана Богом человеку для того, чтобы человек мог достигать с помощью нее блага (человек не сможет рано утром подняться с кровати, если не напряжет своих сил). Проблема в том, что в результате заражения грехом у человека изменились представления о благе. Он утратил представления о том, что на самом деле является благом, и стал стремится к объекту страсти, почитая за благо реализацию страстного импульса.

На препятствие, встающее у него на пути, он обрушивает силу напряжения, которая в данном случае начинает обслуживать его эгоистические интересы и становится силой гнева (а ведь на пути может встать и мама, которая будет просить сына не пить сегодня алкоголя сверх того, что уже было выпито). Когда сила тимос очищается через любовь к ближним и жизнь по евангельским заповедям, то способность к напряжению сил остается, но напрягшиеся силы обращаются на решение конструктивной задачи, а не на войну с ближними.

Подобное размышление выстраивается и в отношении силы вожделения, действие которой помогает человеку найти цель – благо. Проблема в том, что в результате зараженности грехом вместо блага в «прицел» человека попадает «пальчик-мизинчик», и к достижению этого объекта человек начинает стремится со всей энергией своей бушующей и неочищенной силы тимос. Сама же сила вожделения в данном случае становится силой похоти.

Действие двух сил, по мысли духовных авторов, регулируется действием силы третьей – мыслительной. Если сила мыслительная очищена от ложных представлений, если ум человека связан через молитву с Богом, то открывается перспектива изменения траектории «коней».

Но речь идет не только о том, что мыслительная сила, насыщенная ведением, регулирует «коней». Речь идет также и том, что параллельно меняется характер самих «коней» (выше приводилась мысль Платона, сравнившего с конями две силы – эрос и тимос).

То есть, речь идет о том, что не столько над «тупо» стремиться сдержать бушующие силы, сколько о том, что следует их очистить и преобразить через обращение к добродетели, – таким примерно способом можно отобразить тот совет, которые дают духовные наставники. Как было отмечено, взгляды духовных авторов, подтверждаются данными нейробиологии.

Упомянутый профессор М. Льюис пишет, что в результате подавления импульсов «когнитивный механизм самоконтроля изнашивается и становится дисфункциональным на какой-то период времени» [то есть человек, продолжая ненавидеть обидчика пытается сдержать своей гнев, но потом все рано в ярости начинает топать ногами; поэтому в случае обиды и неприязни следует не столько «тупо» пытаться сдержать себя, сколько с живой верой молиться за обидчика и по-возможности совершать в отношении него какое-то добро, о чем см. в цикле «Обращение к полноте», в пункте 1.4 «Гнев, осуждение, обида»].

Истощение системы самоконтроля в результате длительного напряжения, направленного на подавление импульсов, специалисты назвали истощением эго. Примечательно, что «другие виды эмоционального контроля, например, интерпретация эмоциональных событий, не приводят к истощению эго». Речь идет о том, что человек смещает угол зрения, под которым ранее рассматривал свою проблему и дает проблеме другую интерпретацию.

«Истощение эго – бич зависимых. Они пытаются – иногда героически – противостоять своему импульсивному желанию. Но, как правило, оказывается, что они вложили в попытки слишком много сил … Подавление импульсов не работает, особенно когда эти импульсы час от часу все сильнее». Человек пытается и пытается себя сдержать, растет тревожность, и на фоне этой тревожности начинает маячить мысль о сиюминутном вознаграждении [например, – сделай то-то и то-то: съезди к Грушеньке, поиграй в картишки, расслабься, употреби таблеточку психоактивную, – и все будет «хорошо», тревога – уйдет].

И потому М. Льюис больше перспектив видит за сознательным видом контроля. Этот вид контроля «использует целенаправленное внимание для корректировки действий человека таким образом, чтобы они, в конечном итоге, принесли наибольшую выгоду. Он может справиться с сиюминутной привлекательностью, благодаря тому, что человек представляет себе желаемое будущее и то, как его можно достичь» [не напоминают ли эти слова того, о чем Мите говорила госпожа Хохлакова?]

«Лучший способ борьбы с истощением эго, – пишет профессор М. Льюис, – изменить точку зрения на эмоционально окрашенную ситуацию и постараться интерпретировать ее по-новому. Это значит, что вместо подавления эмоций нужно заняться обдумыванием сути проблемы».

Конечно, эти слова не стоит понимать в том смысле, что не нужно употреблять волевое усилие, когда хочется обратиться к предмету страсти или прогневаться. Волевое усилие – это первая реакция, которая не дает страстному импульсу проникнуть глубже в сознание (жестоко ошибутся те люди, которые изберут стратегию выплескивания гнева: мол, чтобы не истощать эго, лучше уж, дескать, выплескивать гнев наружу; такие люди со временем все более и более будут утрачивать возможность сдерживать себя.)

Помимо уже указанных материалов о механике гнева и о борьбе с зависимостью на примере борьбы с гневом см. в статье «Обращение к полноте: Становление личности как путь преодоления зависимого поведения. Часть 3», а также – отдельно о гневе см. в лекции «Гнев: причины возникновения, последствия развития, пути преодоления» (на сайте Соловецкого монастыря см. раздел «Пастырская страничка», вкладку «Беседы о проблемах личности», подвкладку «Отдельные темы»).

Смысл в том, что если у человека не будет веского мотива не гневаться, если не будет иной альтернативы поведения, то он долго не продержится на одном лишь «самоконтроле». Необходим исход сил в конструктивное русло и взгляд на проблему с иной точки зрения. Иная точка зрения доставляется уму – ведением, а исход в конструктивное русло – жизнью по евангельским заповедям. И не спроста госпожа Хохлакова дала Мите тот совет, который дала. Ведь ее устами, «говорил» сам Достоевский, прошедший трудную школу борьбы с своими неистовыми страстями.

О игровом механизме, Ф.М. Достоевском и о преображении неистового ума

Достоевский о игровом механизме знал не понаслышке. Целых десять лет, с 1862 по 1872 год, он играл «по-крупному». «Играть по-крупному», по выражению одного юноши (игравшем именно таким образом) – значит неудержимо стремиться к реализации хаотического образа жизни. Некое представление о том, что творилось с писателем в те годы, можно получить из дневника Анны Григорьевны Сниткиной – супруги писателя.

Она писала, что однажды он вернулся домой, «как всегда потеряв все», и заявил, что хочет поговорить с ней. Усадив ее к себе на колени, он принялся настойчиво требовать пять луидоров. Он прекрасно осознавал, что без этих денег ему с супругой не на что будет жить. «Он все это вполне понимает, – пишет она, – но что же делать? Ничто другое не принесет ему успокоения. Он заявил, что, если я не дам ему денег, он сойдет с ума»[2].

Автобиографической книгой Достоевского считается роман «Игрок». В аннотации к роману отмечено, что это «произведение жесткое до жестокости, нервное до неровности и искреннее – уже до душевной обнаженности». Роман является своеобразной «историей обыкновенного безумия» по-достоевски. Роман описывает историю азарта, который стал для человека уже не смыслом игры и даже не смыслом жизни, а «экзистенциальной сутью бытия».

В отношении содержания данного романа в первой части данной работы уже приводились мысли профессора Ц.П. Короленко и академика Н.В. Дмитриевой. Они писали, что «процесс зарождения и овладения эмоциями проанализирован автором более тонко, чем в специальной литературе»^[3].

Роман «Игрок» был написан Достоевским за 26 дней. Эти 26 дней, как писал профессор Д.Е. Мелехов[4], Достоевский сравнивал с увлечением рулеткой. Для Достоевского, по мнению профессора, была характерна необычайная амплитуда колебаний. «Периоды безудержного влечения к азартной игре в рулетку вплоть до зрелых лет, приступы дикого гнева, когда он, по его словам, “способен убить человека” и периоды горького раскаяния и самоуничижения»[5].

Двойственность была характерной чертой не только его героев. Сам Достоевский, страдая эпилепсией, «сознавал себя пленником своей судьбы и болезни и вел с ней борьбу». «Характер мой больной, – писал о себе Достоевский, – и я предвидел, что она (Анна Григорьевна) со мной намучается». Незадолго до смерти он писал, что человек может двоиться и страдать. И «надо найти в себе исход в какую-либо деятельность, способную дать пищу духу, утолить жажду его…». Исходом в такого рода деятельность для Достоевского была деятельность писательская. В нее он влагал свои страдания, радости и надежды.

Творческие силы Достоевский сохранил до конца жизни. Писатель сохранил также, как заметил о том Н.Н. Страхов, «глубокий душевный центр, определяющий все содержание ума и творчества»[6], из которого исходила энергия, оживляющая и преобразующая всю деятельность.

«Ядро личности» Достоевский, по мнению Д.Е. Мелехова, сохранил «несмотря на выраженные черты патологического характера, наложившего печать болезни на всю его жизнь и творчество». Писатель сознавал свою болезнь и критически относился к себе и к своему характеру. Он сохранил «живое сочувствие к людям». Если борьба за сохранение критического отношения к болезни и духовного ядра сохраняется, если есть покаяние, то «можно говорить о духовном здоровье даже при наличии душевной болезни». При наличии жажды Бога, благоговения и страха Божиего, а также совести можно говорить о том, что человек будет сохранен от ложной мистики и бреда даже тогда, когда болезнь будет вторгаться в область духовных переживаний.

Вопрос о сохранении духовного ядра личности в болезни и вопрос о критическом отношении к ней представлялся Достоевскому важным. Его творчество, по мнению психиатра Мелехова, обладает силой «психотерапевтического воздействия на больных и духовно возрождающего влияния на всех людей»[7].

Связать эти мысли с рассказом о первом из упомянутых выше персонажей можно с помощью мыслей одного духовного автора насчет необузданного ума. В описании необузданного ума есть нечто от того, что выше было сказано о необузданности писателя. В описании исцелившегося ума, который некогда был необуздан, есть нечто от того, что выше было сказано о критичном отношении писателя к себе и к своему характеру. В путях, встав на которые необузданный ум исцеляется, есть нечто от того, что было сказано о религиозности Достоевского.

Итак, необузданный ум – это неуправляемый ум, он фанатичен, обидчив и поспешен в оценках. Он «не имеет никакой рассудительности, особенно когда впадает в гнев или похоть»[8]. Отсутствие рассудительности используют демоны. Они увлекают ум в разрушительные страсти и пагубные помышления.

Такой ум одержим страстями и дурными желаниями. Он истощается в страстях, наиболее, — в гневе и похоти. Ему свойственны также упрямство, жестокость, заносчивость и безрассудство. «Из-за постоянного перевозбуждения он не имеет отдыха даже ночью, а если под утро засыпает, то видит одни кошмары». Он думает найти покой, удовлетворяя свои навязчивые желания.

Ему повелевают совершать дурные поступки сильные и импульсивные мысли. Мысли этого ума, похожие на диких зверей, пожирают его самого. Такой ум можно сравнить с изголодавшимся человеком, который, не разбирая вкуса, ест все подряд, «а потом корчится от сильных болей в желудке». Так и этот неуправляемый ум, съедаемый угрызениями совести, корчится от последствий своих неразумных действий.

Этот ум можно еще сравнить с пьяным человеком, который, размахивая ножом, в слепой ярости убивает и себя, и других. «Не обращая внимания на причиняемые людям страдания, он ищет наслаждение в разрушительных и насильственных действиях, чтобы вырвать у жизни силой свое лживое и никчемное «счастье»». К своей цели необузданный ум идет по головам людей. Он обуревается плотскими страстями и носится ветром блудных помыслов.

Не имея знания о Боге и будучи лишенным Божественной помощи, он «легко впадает в зависимость от своего дурного и неуправляемого мышления». Вследствие своих неразумных действий он запутывается в дебрях человеческих отношений. «Внешний мир слишком много значит для неуправляемого ума, поэтому он приходит в себя лишь под воздействием сильных скорбей и ударов в своей греховной жизни».

«Когда такой ум поймет, что причиной неистовых заблуждений является его эгоистическая деятельность, плененная страстями, он решается с корнем вырвать этот дурной побег эгоизма». Но греховные навыки и страсти не сдают добровольно своих позиций, и тогда ум с решительностью вступает в борьбу за свое Спасение. Чтобы одолеть стойкие греховные навыки, недостаточно обрести некоторое знание о Боге. «Необходимо стяжать силу благодати, которая поможет одержать победу над дурными помыслами и его буйными желаниями и страстями». Когда такой ум обращается к стяжанию благодати и молитве, он становится победителем демонов, великим подвижником и аскетом.

Когда необузданный ум молится, то чувствует себя словно жеребец, который связан веревками и на которого собираются поставить клеймо с помощью раскаленного железа. Неистовство свое неуправляемый ум оставляет, когда находит всепрощающего Христа. Тогда он «исполняется великой меры покаяния и слезного плача. … Только в смирившемся уме можно найти ровность, надежность и нравственную стойкость. Когда ум не увлекается страстями, он обретает благодатный мир и покой во Христе».

Об эротомании и о преодолении инфернального воздействия

Тема преодоления инфернального воздействия применительно к проблеме игровой деятельности разбирается в лекциях «Три силы», в пунктах 12а-13. Здесь будут даны только некоторые акценты.

Первый и главный акцент ставится на той мысли, что преодоление инфернального воздействия является следствием изменения всего круга жизни человека. То есть, вопрос о преодолении инфернального воздействия не решается «линейно»: сделал то и то, и получил такой-то результат.

Данный раздел соответствует приведенной в самом начале мысли аввы Евагрия Понтийского о том, что демонскому помыслу противостоит, в том числе, и помысел «наш, исходящий от нашего произволения, когда оно устремляется к лучшему»[9].

В качестве примера, комментирующего данную тему, можно привести историю одного моряка. На определенном этапе жизни он начал играть, в том числе, в он-лайн казино. Однажды он вернулся с полугодового рейса с большой суммой денег. С этих денег он обещал папе купить машину, себе же он решил купить ботинки.

Он не помнил, с чего началась игра, очнулся только после того, как проиграл всю сумму. Ни денег, ни машины, ни ботинок. Самонаблюдение подсказало ему, что рядом с его сознанием есть еще мысле-поток, не принадлежащий собственно ему (синдром альтернирующего сознания). Пока человек более-менее находится в эмоционально устойчивом состоянии, он еще может хоть как-то противостоять этому синдрому альтернирующего сознания. Но как только он впадет в гнев, в обжорство, как только отдастся потоку какой-либо страсти, так сразу в его сознании словно брешь проявляется. В эту брешь «проламывается» приступ.

Многие из нас замечали, что после долгих разговоров со смехом через некоторое время может последовать приступ иррациональных мыслей. Речь не о том, что нельзя говорить. Речь идет о том, что во время долгого разговора внимание человека рассеивается и человек перестает отдавать себе отчет в том, что он говорит. Он начинает произносить бессмысленные вещи, не связанные напрямую с обсуждаемой темой, грызть ручки, рисовать на обоях. В момент сильного увлечения разговором, сопровождающимся рассеиванием внимания, человек утрачивает ресурс сдерживать хаотические мысли, рождающиеся в сознании. Если ему в то время, когда он, скажем, обедает, придет мысль порисовать на обоях, он не предпримет никаких действий, направленных на реализацию этой мысли.

Если же его сознание направлено на разговор и к тому же рассеянно, мысль порисовать на обоях не встречает никакого контраргумента на пути своей реализации. Человек рисует на обоях, возбужденно размахивает руками, подбрасывает какие-то предметы, принимает неестественные для себя позы. Одним словом, делает то, чего никогда бы не сделал, будь его внимание собранно.

Во время долгих разговоров, сопровождаемых хохотом, человек как бы исходит из себя. Когда он исходит из себя, его слова перестают отражать суть его намерений относительно разговора. Не человек уже управляет разговором, а разговор управляет человеком. Про ум человека, находящегося в таком состоянии, можно говорить как о уме, находящемся в состоянии пленения.

Описывая такое явление как пленение ума, преподобный Нил Сорский отмечал, что при данном явлении «сердце насильно и против воли устремляется к нашедшему помыслу». Водворяя в себе враждебный помысл, сердце «ниспадает из своего духовного устроения. Когда умом овладевают лукавые помыслы, и ум насильно и против желания уносится ими, иногда удается удержать его и вернуть к себе. А иногда ум, как бы поднимаемый бурей, оторванный от своего устроения и обращенный к злым мыслям, «уже не может придти в тихое и мирное состояние. Это обыкновенно происходит от рассеянности и от излишних неполезных бесед»[10].

Следствием исхода из себя может стать появление в вечернее время на периферии сознания незаметной мысли, притягивающей к себе внимание. Вначале эта мысль не вызывает тревоги, но с течением времени она все сильнее и сильнее начинает притягивать к себе внимание. Простая мысль превращается в сверх-занятость какой-то проблемой.

Какой? Здесь, как говорится, где тонко, там и рвется. Если у человека доминирует страсть гнева, ему начинает казаться, что кто-то днем посмеялся над ним. Часам к двум ночи эта мысль разрастается до таких масштабов, что все прочие мысли выдавливаются из сознания. Нарастает паника, человеку кажется, что привычный ему мир рушится.

То есть, приступ имеет некую точку входа в сознание человека. Как писал авва Евагрий Понтийский, демоны наблюдают, какая добродетель находится в небрежении, «и внезапно нападши на эту сторону, расхищают бедную душу».

Возможно, нечто подобное произошло и с моряком. Примечательно, как он сам рассказывал о мыслях, к которым пришел в отношении своей проблемы. Он понял, что борьба с главной проблемой должна сопровождаться изменениями всей жизни в целом. Он понял, что не только с тягой к игре нужно бороться, но что нужно бросить курить. Он понял, что нужно возвращаться к тому образу жизни, какой он вел до того, как у него стали появляться лишние деньги.

Он говорил, что когда-то он любил ходить с рюкзаком в походы, читать книги. А потом, когда у него стали появляться лишние деньги, он стал предпочитать ходить по барам и различным заведениям подобного типа (там выпил, здесь посидел). Вследствие такого времяпрепровождения он, как понял, перестал развиваться и вступил в стадию регрессии. Осознав свое упущение, он решил вернуться к чтению книг, к походам.

На момент знакомства с моряком он только-только начинал осмысливать и осваивать принципы христианской жизни. Осознание присутствия в себе мысле-потока, не принадлежащего его сознанию, привело его к пониманию необходимости учиться молитве. Моряк стал посещать обители, участвовать в Таинствах.

Комментируя его опыт, стоит отметить, что он, согласно мысли Евагрия Понтийского, правильно осмыслил тему противостояния инфернальному воздействию, а именно, осознал необходимость устремления собственного произволения к лучшему. «Добродетели, – как писал авва Евагрий, – не пресекают устремления на нас демонов, но сохраняют нас невредимыми от них».

Моряк понял, что только изменив свою жизнь в целом, он сможет противостоять инфернальному помыслу.

Человек так должен настроить свою психофизическую организацию, чтобы она максимально полно была устремлена в том направлении, которое описано в Евангелии. Если в каком-то аспекте своей жизнедеятельности человек срывается на страсти и через то открывается для воздействия извне, он пересматривает свое поведение в данном аспекте. Например, человек обиделся на коллегу по работе и впал в ярость в отношении коллеги. Вследствие охваченности яростью человек теряет способность сопротивляться тяге к своей главной страсти, поддерживаемой воздействием инфернальных сил. Соответственно, в данном случае вопрос о преодолении сверхсильной тяги к игре неразрывно связан с вопросом о преодолении ярости (по мысли Евагрия Понтийского, ум познает собственные силы и когда замечает, что какая-то сила своей поврежденностью препятствует его деятельности, то «приискивает врачевательную для нее заповедь»).

В подобном ключе в цикле лекций «Зазеркалье» разбирается история мужчины, который был одержим блудной перепиской с женщинами и виртуальным взаимодействием с ними. Он понимал, что совершаемое им – неправильно, но ничего не мог с собой поделать.

По вечерам на него наваливались острейшие приступы, во время которых он, словно зомби, садился за компьютер и начинал переписку (а некоторые люди не могут оторваться от компьютера, когда начинают играть). Причем, он отмечал, что, читая написанное им, он видел, что писал не он. Эти письма были написаны словно интеллектуалом-ловеласом. Он же, по его словам, – человек простой и таких речевых оборотов, которые употреблялись в письмах, даже не знал.

Вот как он описывал происходившее: «Я этим заразился по полной программе! Самоудовлетворение, знакомство с женщинами, общение с ними в Скайпе, блудное общение стало значительной частью жизни! Ужас просто! Я, сорокалетний мужик, занимаюсь таким, что… Тут и реальный секс на второй план может отойти. Нравилось общение, рассказы «сказок» и небылиц о себе… И знаете, у меня четкое ощущение, что не совсем я, вернее не я общаюсь в эти моменты… Так говорить, так остроумничать я просто не в состоянии в реальной жизни! Такие обороты речи. Мои мозги на такое в реале не способны! И знаете, женщины пишут (и скорее всего не врут, я ощущаю это!) что чувствуют себя прекрасно со мной (естественно, в интернете – всё), им так надежно становится, спокойно на душе… И это при всём при том, что я никогда не был бабником, в детстве и в юношестве стеснялся первым подходить к женщинам, а тут просто «чудеса» творю! После акта самоудовлетворения очухиваюсь, плачу, иду на исповедь, каюсь, и понимаю, что это не я сидел и сижу за монитором! Удаляю всех из Скайпа. Вычищаю компьютер. Но дикость, повторяется всё, очень часто повторяется. Меня это унижает, просто растаптывает».

Когда приступ начинался, у него начинали дрожать руки, менялся тембр голоса, внутреннее состояние. Он не мог управлять собой. Вот что он писал: «В минуты помрачения понимаю, что я это не я, мною владеет не моя воля, накатывает резко, неожиданно, чаще всего, когда в сети сижу или, когда один дома. Сердце учащает биение, вкус во рту меняется, адреналин, весь в напряжении. Чужая, злая воля… Пытался бороться, но это сильнее. Намного сильнее».

Предысторию приступа можно проследить на уровне глобальном и на уровне локальном.

На уровне глобальном – уровне всей жизни в целом – необходимо отметить, что он рос в обстановке, в которой реальный контакт с миром падших духов воспринимался как норма. Далее – его слова: «Увлекался паранормальным, «мечтал» в детских глупых грезах о всесильности, представлялось, что демон может всемогущество дать, деньги. Во многом к этому подталкивало чтение определенной литературы, книги по которой были уже 80-е годы. Многое можно стало. Не к Богу тянулся, нет, к Богу не хотел, стыдно было что засмеют. У нас общество, школа, компании жестокими были. Очень жестокими. Я в школе такую дедовщину прошел, на флоте такого не встречал! Позже узнал, что у меня мама была в некотором смысле причастна к потусторонним вещам. Некоторые вещи рассказывала мне, обо всем не буду, но… впечатление тяжелое, особенно сейчас это понимаю, когда пришел в Церковь. Тогда многого не понимал, интересно было, а сейчас… уж лучше и не знал бы этого. Обряд отречения от Бога, какие надо испытания пройти перед тем как тебе «передадут»… От некоторых вещей сейчас –волосы дыбом, а тогда интересно было слушать об этом, занимательно… Её готовили не нынешние шарлатаны-клоуны экстрасенсы, а такие люди (я знал одну бабушку), которые могли реально очень многое. Не знаю всех этих механизмов, Господь попускает всё это не зря видимо. Но вещи там страшные. Общество в основном было очень далеким от Церкви, и как я сейчас понимаю, простого неверующего человека такой колдунье в сущности не сложно было в гроб уложить. Говорят, колдовства нет, – чушь всё это. Есть оно, и есть такое, о чем лучше вообще не говорить!

И инкубы, и суккубы есть, и многое другое. Я искал более плотной встречи со всем этим, хотел более узнать, но Бог не попустил. Чему я рад. Да, и, наверное, не подошел бы к занятиям этим по своим внутренним качествам. Там воля у человека должна быть железная. Просто стальная. Говорят, таких людей мало. Не все подойдут. У мамы воля подобная была. Такой волей железо можно было гнуть. Но закончила она плохо свою жизнь. Умерла она в одиночестве, в холоде и голоде, мне пришлось самостоятельно её хоронить. И на свою голову напросился посмотреть на неё до того, как её вскрыли в морге и положили в гроб (её неделю вскрыть не могли, окоченение от холода). Перекошенное ужасом лицо… Не забыть подобного. Хотя, кто знает, как я буду выглядеть в последнее мгновение жизни своей… Говорила, что отрекалась от Христа, слезы текли по щекам непроизвольно (формула отречения очень похожа на формулу отречения от сатаны при Крещении, слова те же, я только потом узнал, как от сатаны отрекаются, когда в Церковь пришел, а как от Христа отрекаются узнал даже раньше), но потом и от врага отреклась, но тут видимо так просто не отречешься».

О выходе из круга подобного рода оккультных занятий см. в главе «Несколько слов бывшим оккультистам, а также тем, кто обращался к ним за помощью» из книги «”Победить свое прошлое”: Исповедь – начало новой жизни»;

статью «Брешь в стене (часть 2/2): Некоторые мысли о целостной духовной культуре и выходе из круга паталогических состояний»;

Люди с подобного рода проблемами могут получить консультацию и помощь в душепопечительском центре во имя св. прав. Иоанна Кронштадтского. Чтобы дать полное представление о своей проблеме человек заполняет анкету (и передает ее специалистам (очно или по эл. почте). В помощь страждущим – емкие и насыщенные по смыслу лекции монаха Иоанна (Адливанкина) – ведущего специалиста центра.

Имеющаяся почва для захвата личности была удобрена спортивным болением. К некоторым аспектам такого феномена как спортивное боление можно отнести многое из того, о чем речь шла в предыдущей части данной статьи. Когда человек находится в состоянии гипер-возбуждения (экстаза), контроль с сознания снимается, и сознание становится открытым как для внешних манипуляторов, так и для темных импульсов, источаемых падшими духами (см. раздел «Некоторые из путей захвата личности» из указанной статьи «Брешь в стене (часть 2/2)», а также пункт 13 из цикла лекций «Зазеркалье»). Человек, заразившийся «болением» постепенно привыкает к состоянию измененного сознания и к определенному типу реагирования на внутренние импульсы. У него вырабатывается своего рода рефлекс переводить смутные посылы в поступки. Смутный посыл только что родившись в бездонных глубинах тут же «выстреливает» в соответствующую ему деятельность – покричать, например. В последствие по данному типу реагирования человек включается в деятельность уже вне спортивных мероприятий. Родился, например, посыл заняться интимной перепиской, и тут же этот посыл воплощается в конкретное действие, так как не сдерживается навыком каким-то образом регулировать свое поведение. Навык регулировать свое поведение либо не был выработан (если человек строит свою жизнь таким образом, чтобы максимально длительное время находиться в состоянии охваченности эмоциями по поводу спорта, то много ли предоставляется ему возможностей в выработке этого навыка?), либо был блокирован в результате многочисленных обратных ему опытов, реализуемых во время «боления».

Далее – рассказ мужчины: «Заразился спортивным болением, хотя в фанатские группировки не вступал, просто ездил в город … на многие футбольные, хоккейные матчи, и болел. Играли тоже постоянно на улице в спортивные игры, так что не одни только боления со стороны были. Даже как-то в секции ходил, но не долго. По телевизору тоже ничего не пропускал. Это отложило определенный отпечаток на мою душу, по сей день это ощущаю. Страсть это, и как всякая страсть порабощает во многом. Зависимым становишься, повторюсь, по сей день душа болит, когда заставляю себя (особенно в постное время) не ходить и не смотреть на футболы-хоккеи, и это ведь не только и не просто боление, но и антураж, компании, пиво, курение, обсуждения до хрипоты, а потом опустошение. Выброс адреналина, и ощущение того, что «пар спустил». Говорят, подобное фаны испытывают после рок-концертов, но не знаю, рок никогда не любил».

Основные проблемы мужчины начались после того, как он изменил супруге. Прелюбодеяние потому и называется смертным грехом, что вследствие прелюбодеяния человек утрачивает приобщенность к благодати Святого Духа и, соответственно, становится открытым для действия инфернальных сил. Эта идея подробно разбирается известным духовным писателем игуменом N. (схиигуменом Гавриилом (Виноградовым-Лакербая) в его статье «Блуд – бунт против Бога!», которая подписывается еще другим названием – «О причинах неправильного сексуального поведения», а также – в относительно коротком ответе «Как и почему уводят из семьи мужей».

Слово – самому мужчине: «Несколько лет прожили, потом я изменил ей. Изменял несколько раз, не скажу, что много, но изменял. В сущности, не системно, без всякой любви на стороне… Алкоголь, компания. Слово за слово. После этого характер у жены тяжелым стал, как мне кажется… Чувствовала она. Но дело сделано. Клятвы, данные во время Венчания, нарушены. Здравствуй, Ад!»

Конструкцию глобальных предпосылок, на основании которых выстраивается порабощенность страсти, можно начать разрушать с подготовки к полной исповеди (см. упомянутую выше книгу ««Победить свое прошлое: Исповедь – начало новой жизни»). Чтобы что-то положить на иную чашу весов (в противовес измене) можно попросить священника дать посильное правило на 40 дней. Скажем, – каждый день совершать по 40 земных поклонов («Согреших, Ти, Господи, прости мя блудного»). Если человек не может совершаться земные поклоны, пусть совершает поясные. Если 40 поклонов ему по какой-то причине трудно совершать, пусть сам определит количество (уж, хотя бы по 3 поклона пусть делает). Если есть время и силы, он может еще прибавить ежедневное в течение 40 дней чтение покаянного канона (чтобы не сбиться со счета, так как не каждый день удается прочитать, можно сорок квадратиков нарисовать и после прочтения канона один квадратик зачеркивать). Если же времени и сил – не так много, то – хотя бы одно что-то реализовать: либо совершение поклонов, либо – чтение канона.

Локальные предпосылки, на которых выстраивается порабощенность страсти, выглядели следующим образом. Мужчина утром шел на работу, где занимался осуждением с коллегами, ругался (люди на работе простые, везде – мат-перемат). Пришел домой уже «на взводе». Когда начал говорить с супругой о их совместном житии-бытии, стал раздражаться, вспылил. Не зная, как успокоиться, начал есть и ел до тех пор, пока не иссякла вместимость желудка. За обжорством последовало отупение ума. И вот, когда он впал в это расслабленное состояние, на него «навалился» приступ.

Следовательно, чтобы иметь шансы выстоять, человеку нужно последовательно решить массу задач. Ему нужно научиться говорить с коллегами, не осуждая. Научиться так себя ставить, чтобы и с «мужиками по-свойски» поговорить, но – без осуждения.

Вследствие осуждения, как отмечают духовные авторы, человеку попускается пережить блудную брань. В частности, преподобный Силуан Афонский в данном отношении таким образом наставлял: «Внимай себе. Наблюдай за собою, и увидишь: как только душа превознесется пред братом, так вслед за этим приходит плохой помысл, который неугоден Богу, и чрез это душа смиряется. А если не смирится, то придет некое малое искушение. Если опять не смирится, то начнется бурная брань. Если же опять не смирится, то впадет в некий малый грех. Если и тогда не смирится, то будет большой грех. И так до тех пор будет грешить, покамест не смирится. Но как только покается, так Милостивый Господь даст душе мир и умиление, и тогда пройдет все плохое, и уйдут все помыслы. Но после держи смирение всеми силами, иначе опять впадешь в грех».

Примечательна также в контексте данного разговора и заметка старца Ефрема Филофейского, сделанная им в отношении его духовника – старца Иосифа Исихаста. Отец Иосиф пресекал осуждающие разговоры в своей общине. «Осуждения же для нас вообще не существовало, – писал отец Ефрем Если кто-то пытался завязать разговор, Старец реагировал мгновенно: «Потеряешь благодать Божию, несчастный, и будешь затем биться головой об стенку»» (из книги старца Ефрема Филофейского «Моя жизнь со старцем Иосифом»).

Человек осуждающий становится неспособным находиться в состоянии приобщенности к Божественной благодати. Теряя ее, он становится беззащитным перед воздействием падших духов, навстречу которому, соответственно, – открывается (это воздействие может проявиться и в компульсивной вспышке страсти). Осуждающий не способен выстроит картину мира (цикл лекций «Искра жизни: Свет, сумерки, тьма», пункт 5.2 – о осуждении) и потому ум его не находится в состоянии насыщенности смыслами. Соответственно, страстный импульс мерцающий на фоне этой смысловой нищеты, не имеет противовеса и потому гипнотичечески притягивает к себе сознание. В осуждении присутствует гордыня, осознаваемая или неосознаваемая человеком. А за гордыней следует, как было уже отмечено, потеря благодати и подчиненность каким-то диким, извращенно-болезненным помыслам.

Если человек поддерживает в отношении себя точку зрения – «кто как не я!», то запускается целая цепочка процессов, в результате которых ему приходиться столкнуться с унизительнейшими искушениями (речь идет не о отношениях, которые в мелодрамах позиционируются как «романические», а о навязчивых мыслях, ставящих человека на грань сумасшествия и толкающих на какие-то совсем болезненные поступки). Сталкиваясь с унизительнейшиим искушениями и подпадая под их прессинг, человек отрезвляется и хоть как-то приходит в себя (в слове 79 своей книги «Слова подвижнические» преподобный Исаак Сирин пишет, что одним из искушения гордых является «покоя не дающее ощущение в себе блудной мысли, попускаемой на них для смирения их превозношения»).

На данную тему среди материалов, расположенных на сайте Соловецкого в разделе «Пастырская страничка» см.:

В разделе «Ответы пастыря» – ответ «Девушке, испытывающей влечение к мужчине, который издевался над ней»).

В разделе «Беседы о проблемах личности», в подвкладке «Через любовь вырваться из замкнутости» – лекцию «Кто любит, тот любим»).

На тему охваченности влечениями и образами нецеломудренного характера см. в том же разделе также:

Цикл лекций «Зазеркалье», пункты 33а – 34д (о преодолении); 27-40 (трансгендер, инверсия), 14 (захват сознания на почве эротомании).

Цикл лекций «Преодоление травматического опыта: Христианские и психологические аспекты», пункт 1е (захват сознания на почве эротомании), 5a-5б (последствия секс. насилия).

В разделе «Беседы о проблемах личности», в подвкладке «Отдельные темы» – лекцию (не только о гомосексуализме, а вообще, – о перестройке сознания под воздействием страсти): «Дети 404, гомосексуализм, ЛГТБ с точки зрения пастырского осмысления» части 1, 2.

Некоторые мысли о механизме, на основании которого человек входит с состояние охваченности неуправляемыми состояниями, в том числе, и нецеломудренного характера, – в ответах: «Любовная зависимость, зависимые отношения (также – о зависимом отношении в целом)»; «Ревность. Что делать, если ревность начала давать о себе знать»).

Четвертая часть статьи «Преодоление игрового механизма» в отношении темы эротомании связана с частью второй.

Ему нужно прекратить ругаться, научиться сводить грозящие ссорой разговоры с супругой на шутку, окружить ее заботой. Ведь женщина иногда ругается не потому, что дома действительно что-то не так, а потому что чувствует угрозу, нависшую над семейными отношениями. Скандалом она сигнализирует о проблеме. И чтобы понять её, нужно учиться идти мимо словесных уколов к конструктивному взаимодействию на уровне «личность-личность». Если же мужчина не стремится действительно понять супругу, то рискует так и не понять подлинной причины, толкающей ее на громкие заявления. Затем человеку нужно учиться обуздывать свое чрево. И как результат продвижения по всем указанным направлениям, вечер он будет встречать в более-менее мирном расположении духа.

И, когда на него «навалится» приступ, с Божией помощью человек будет иметь шансы выстоять. Вместо того, чтобы садиться за компьютер, он с Божией помощью найдет в себе силы читать, например, чин пения 12 избранных псалмов (этот чин один духовник советовал читать, когда человек обуревается сильной скорбью или сталкивается с непреодолимыми по человеческому суждению обстоятельствами; духовник говорил, что если чин сократить и не читать по 30 раз «Господи, помилуй» и с «Трисвятое…» по «Отче наш…», то чин можно прочитать минут за 20) или Евангелие (в то время, когда ощущается натиск враждебного помысла, тот же духовник советовал читать Евангелие от Иоанна с 14 главы и далее – пока не успокоишься).

Если времени совсем мало, то можно читать из Псалтири хотя бы по одной трети кафизмы (в Псалтири – 20 отделений – «кафизм», каждая кафизма читается 2-25 минут, соответственно треть кафизмы читается минут 7-8). Если человек читает из Псалтири хотя бы по трети кафизмы в день, то помыслы уже не так одолевают.

Чтобы возможность освободиться от приступов страсти открылась человеку, ему нужно отслеживать все то, что лишает его внутреннего мира и благодати. И такие мысли, слова и поступки исключать из своей жизни. Также ему следует подмечать, что способствует стяжанию благодати[11]. И на добродетели, действие которых способствует стяжанию (накоплению) благодати Святого Духа, – обратить внимание. Еще короче – ему нужно научиться двигаться по жизни так, чтобы пребывать в поле евангельских заповедей, по возможности, не покидая его.

Понятно, что достижение задачи такого плана требует от человека не одного года труда. Весь круг жизни должен быть перебран: что человек читает, с кем он общается, как он реагирует на критику в свой адрес.

В подобном ключе в статье «Брешь в стене (часть 2/2). Некоторые мысли о целостной духовной культуре и выходе из круга патологических состояний» разбирался совет, который был дан епископом Тихоном Ставрогину из романа Ф.М. Достоевского «Бесы» (см. главу «Шизофрения и «имплантация ощущений»). Ставрогин, которому было скучно «до одури», видел или чувствовал «подле себя какое-то злобное существо, насмешливое и «разумное».

Когда Ставрогин обратился к епископу Тихону, тот посоветовал ему пробыть пять-семь лет в послушании («Вам не надо быть в монастыре, не надо постригаться, будьте только послушником тайным, неявным, можно, так, что и совсем в свете живя…»). Чтобы перебрать круг жизни в случае со Ставрогиным и требовалось, видимо, пять-семь лет.

Статья «Брешь в стене» создана на основе лекций цикла «Зазеркалье». В пунктах 48, 49, 50b, 55, 59-61, помимо прочего, рассказывается, что главная проблема человека начинает решаться тогда, когда начинают преодолеваться предпосылки, на основании которых возникают условия для открытости человека для действия «приступа».

Таким образом, человек, стремящийся преодолеть сверхсильную тягу к реализации своей главной страсти, ставит перед собой задачу не только преодолеть эту тягу. Но он ставит перед собой задачи по воспитанию христианских добродетелей вообще. То есть, он не только стремится перестать играть, но и – перестать ругаться, курить и т.д. По мере воцерковления и внутренних изменений, совершаемых в евангельском ключе, у человека появится ресурс для того, чтобы противостоять инфернальному воздействию. Человек становится способен удерживать Божественную благодать, и она закрывает его от воздействия извне (Евагрий Понтийский отмечает, что посредством добродетелей «воображается в нас Христос»; посредством добродетели ощущается «благоухание Христово»[12]).

Одной решимости и силы воли недостаточно для того, чтобы сохранить себя от падений и охваченности злом. Необходима благодать Святого Духа, «потому что твоя борьба – это не борьба человека с человеком, а борьба смертного со смертью, плоти – с бесплотными злыми силами, немощного — с князем мира сего; и только благодатию Святого Духа ты силен одолеть твоих супостатов»[13].

То есть речь должна идти о целостном изменении жизни, которое предполагает не только раскаяние в совершенных грехах, но и участие в благодатных Таинствах Церкви, жизнь по Евангелию, любовь к Богу и людям. Речь должна идти о формировании целостной духовной культуры, с помощью которой человек приобщается к благодатным дарам Духа, среди которых – «радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5: 22-23).

О том, какие изменения могут произойти в жизни игрока, вставшего на этот путь, можно узнать из первой части статьи «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты»[14]. В этой статье, помимо прочего, приводится рассказ человека, проблемная ситуация которого была описана в одном из заключительных примеров первой части статьи «Три силы».

Помимо прочего, он рассказывал о себе, что был одержим блудной страстью, которая его в буквальном смысле уничтожала. Эта страсть особенно сильно проявлялась, когда он был в нетрезвом виде. А напивался он так, что ничего не помнил. Когда в нем возникало какое-то желание, он испытывал «крайнее нетерпение», то есть не мог сопротивляться внутреннему помыслу немедленно реализовать желание. Он менял телефоны и автомобили, играл в игровые автоматы. И на фоне охваченности страстью явственно отмечалось воздействие внешней силы.

О своем новом периоде жизни он составил следующую заметку: «После полного краха моей прежней жизни и НЕЛЕГКОГО периода, привыкания (адаптации) к нормальной жизни и православному мировоззрению, я пришел к определенным взглядам, о которых и пишу. Пишу конкретно про себя, объективно и кратко… насколько это получается.

На данный момент много времени уделяю работе по изменению уже выработанных привычек, реакций во взаимоотношениях с людьми, борьбе со своими желаниями и хотениями (необоснованными, ненужными, неадекватными). Тем самым – стремлюсь развивать разумную часть души [о том, что значит развивать разумную часть души, см. в упомянутой статье «Три силы…»], полагаю, что мое отношение к людям и ко всему окружающему является важнейшим показателем моей объективной адекватности как человека.

Чтобы поддерживать вышеуказанное стремление много что нужно:

– Читаю или слушаю что-то новое духовное (православное), постоянно (понемногу). Да, признаюсь, чтобы привести свою жизнь в соответствие узнаваемому, приходится себя заставлять (ломать), многое, вообще, делать через «не хочу», на деле менять себя – НЕЛЕГКО, но от этой работы радостно на душе, появляется некое насыщение (освежение) – сложно объяснить словами. Заметил, что работать над собой нужно постоянно (каждый день, но – умеренно), нужно познавать что-то новое, и не «киснуть в своих мыслях и думах».

– Также постоянно разбираю произошедшее в течение дня (каждый день) [о так называемом испытании совести (рассмотрении прошедшего дня с позиций Евангелия) см. в упомянутой книге «Победить свое прошлое…», в главе «Что делать, если по причине многолюдства нет возможности говорить о своих грехах подробно? Ежедневное испытание совести»]. Какую-то ситуацию, которая задела, разбираю сразу. Но только – по-честному и объективно, пытаюсь понять, почему именно так произошло, пытаюсь посмотреть на ситуацию с позиции интересов другого лица (то есть пытаюсь поставить вопрос, что он (она) имел(а) в виду, совершая поступок или высказываясь). Был немного обескуражен тем фактом, что в любой ситуации присутствует моя вина. Но с другой стороны, получается, что для меня признание этого факта является уроком и научением на будущее. Очень понравилась такая позиция, на практике почувствовал, что стал смягчаться, меньше злиться, заметил, что становится легче общаться с людьми и понимать их.

– Думаю над описанным академиком А.А. Ухтомским эффектом интерполяции (т.е., когда окружающее воспринимается (и завершается), исходя из твоего внутреннего содержания, мировоззрения). Очень понравилась мысль, что твое восприятие мира – это как индикатор; если все вокруг стало восприниматься «кривым», то, значит, что-то со мной не в порядке, нужно искать причину, выяснять – «почему», и это реально работает на практике [о учении А.А. Ухтомского, в частности, – о эффекте интерполяции см. в статье «О развитии монашества, о теории «созависимости» и о прочих психологических подходах к решению личностных проблем», в главах «Нейрофизиология и любовь», «Услышать голос другого»; более подробно – в лекциях «Искра жизни: Свет, сумерки, тьма»].

– Появилась какая-то здоровая любознательность и наблюдательность, стал прислушиваться к советам других людей. Оказывается: мне много кто чего вообще советует и рассказывает в течение дня, что можно использовать по жизни, просто я этого раньше не замечал. Что самое удивительное – стало приятно общаться с людьми (не просто поболтать, а – вообще).

[Имеется в виду описанная Ухтомским доминанта на лицо другого – способность проявить сознательное внимание к ближнему. Вследствие развития этой доминанты внутренний мир человека обогащается. Развитие этой доминанты, ассоциируемой с христианским учением о любви, помогает человеку преодолевать страсти и патологические состояния. О том см. в статье «ОБРАЩЕНИЕ К ПОЛНОТЕ: Становление личности как путь преодоления зависимого поведения», в части третьей «Обращение к полноте и доминанта на лицо другого», в лекциях «Доминанта жизни и самоубийства» (пункт 3), в ответе (аудио) «Мучительные воспоминания о прошлом (обиды на родителей и на Бога, сожаление о упущенных возможностях и пр.)»].

– Очень понравилась идея отца Иоанна (Крестьянкина) про небольшие добрые ежедневные дела, которые, будучи совершаемы, приближают человека к состоянию, в котором он становится способен воспринять Царство Божие [см. «Слово о малом доброделании»]. Раньше я все ждал какого-то большого дела, потом просто понял, что его, возможно, никогда и не будет. И на самом деле, когда жду какого-то большого дела, то в течение дня не замечаю, что можно много небольших добрых дел сделать с хорошим настроением для другого человека.

– Еще сейчас помогает совет монаха Иоанна (Адливанкина), данный тем, кто обращается в Православие из оккультизма [рассказчик был причастен к оккультизму]. Он советовал повесить табличку на шею со словами «Не верю себе»[15]. Очень часто мои «додумки» в отношении чего-то или других людей ошибочны и не верны, все нужно перепроверять. Бывает, в голове такие «городушки» представляются (причем, настолько правдоподобно), а на самом деле – все ровно наоборот получается, даже изумляешься.

Очень много и других разных моментов интересных мог бы отметить. Да, конечно, многое не получается и, наверняка, многого не вижу еще и не осознаю, и грешу тоже постоянно, но стараюсь каяться, исправляться с Божьей помощью. В общем, учусь.

В общем, потихонечку, полегонечку с Божьей помощью познаю мир, познаю Господа, развиваюсь. Очень интересно так жить, но и непросто, но это того стоит, и хочется, чтобы это развитие не заканчивалось и стало смыслом жизни.

Причем заметил, что такое развитие не мешает и не ущемляет ни семейных дел, ни рабочих дел и совсем это не скучно, а даже – очень интересно.

Господу нашему слава во веки. Аминь».

О преодолении эмоциональной мертвости

Второй акцент вытекает из первого. Меняя в описанном ключе свою жизнь, человек преодолевает состояние мертвости, при котором он воспринимает игру как единственный проблеск в своей жизни. Греховный образ жизни сопровождается утратой целостности, что влечет за собой утрату интереса к жизни. Жизнь перестает отзываться в сердце переживаниями.

В данном контексте стоит упомянуть об одном юноше-спортсмене, история которого приводится в первой части статьи «Преодолеть отчуждение» (глава «История спортсмена»). На определенном этапе жизни он перестал испытывать какие бы то ни было переживания. Свое состояние он охарактеризовал такими словами: «Живешь – словно ешь и не чувствуешь вкуса еды» [вспоминаются строки из песни Анжелики Варум «весь мир стал словно черно-белое кино» («Ля-ля-фа»)].

Кто-то, попав в подобную ситуацию, стремится раскачать сердце наркотиками (о подобном развитии ситуации рассказывается в цикле лекций «Горение сердца»), а кто-то – игрой. В каком смысле – игрой? Речь идет не столько об игре в нарды, в кости, в рулетку, столько – о игре по жизни.

Интерес к жизни человек стремится пробудить флиртом, моделированием нестандартных ситуаций. В ход идет все – психологические тренинги, психологическое манипулирование. В отношениях с ближними утрачивается искренность. Человек ищет теперь не искренних, а «вкусных» отношений, нервно-обостренных, болезненно-перекошенных, вызывающих «судорогу сердца».

Люди, играющие по жизни, отчасти напоминают кокаиновых наркоманов. Во время употребления кокаина мозг человека начинает функционировать особым образом, – кажется, что наступила весна. Один человек, рассказывая о своем первом употреблении кокаина, так описал свое состояние: «все вокруг словно расцвело, всех захотелось любить, это состояние продолжалось 40 минут, а через 40 минут наступило состояние со знаком «минус»». Если несколько минут назад он хотел любить всех людей, то теперь вместо людей он стал видеть каких-то «уродов». Если несколько минут назад ему казалось, что наступила весна, то теперь он чувствовал себя так, словно, как он говорил, «оказался в дерьме».

Состояние, наступающее вслед за «весной» столь непереносимо, а память о состоянии опьянении столь жива, что человек стремится еще и еще раз испытать запомнившийся ему опыт.

Но полную «гамму» переживаний, характерных для кокаинового опьянения, человек может испытать, как писал один нарколог, «только при первом приеме кокаина». Один из главных механизмов психической зависимости от кокаина состоит в том, что «человек стремится достичь первоначального состояния опьянения, первоначальной выраженности эйфории, но его мозг способен на это только один раз»[16].

Подобный механизм присутствует в жизни и тех людей, которые и не имели контакта с кокаином. Человек, пытающийся оживить затухающую жизнь, внешне может казаться интересным, обаятельным. Но при более близком контакте с таким человеком становится понятно, что общительность его проистекает лишь из желания развлечь самого себя. Ему нет дела до людей, при малейшей просьбе с их стороны помочь, он тут же проявляет жестокость и эгоизм.

Аддикты (аддикция – приверженность страсти) при поверхностном общении, как отмечают некоторые исследователи, «могут производить впечатление открытых, «беспроблемных», оптимистичных людей. Однако, им не свойственна глубокая привязанность, проявление участия и сопереживания. По существу, аддикты очень одинокие люди». Исследователи советуют проявлять осторожность при установлении отношений с людьми, которые, казалось бы, способны на хорошие чувства, но которые одиноки и у которых нет друзей. «Эти люди могут быть остроумными, склонными к развлечениям, посещению театров, ресторанов, но в их поведении, юморе выступают элементы скрытой враждебности и стремление унизить кого-либо из отсутствующих»^[17].

Человек, находящийся в фазе «весны» хочет выжать как можно больше из каждого мгновения жизни. Про таких людей говорят: «вкусный человек». Кто-то даже может купить красивый мотоцикл, чтобы лихо прокатиться на нем мимо публики и вызвать восторженные взгляды.

Но после периода опьянения следует вторая фаза. Человек, находящийся во второй фазе, пытается угнаться за состоянием «весны», и эта гонка напоминает стегание загнанной лошади. Человек, подобно кокаиновому наркоману, хочет достичь первоначального состояния эйфории, но оно для него уже не достижимо. Вкладывая все силы только в подобного рода гонку, человек оставляет без должного внимания прочие аспекты своей жизни и со временем теряет работу, социальные связи. В данном контексте с описанием феномена кокаиновой зависимости отчасти можно сравнить слова двух игроков.

Игра, ощущение бессмысленности собственного существования и отсутствие здорового напряжения в жизни

Первый игрок: «Мне было 20 лет. Я сделал первую ставку и выиграл. Я опьянел. Мне стало на какое-то короткое время хорошо. Мне не нужно было ни общение, ни друзья, ни жена, ни ребенок. Такой искусственный, можно сказать, допинг. Но через полчаса мне стало плохо. Когда я кинул еще раз, мне стало хорошо. Через четыре дня я проиграл машину».

Второй игрок: «Сначала все было таким праздником, было так здорово и интересно. Закрутило. И я с головой окунулся с первого дня в это. И это стало смыслом моей жизни».

Человек не может жить без смысла, и если в его жизни нет подлинного смысла и конструктивных целей, он порабощается ложным смыслам и целям. Потеря возможности играть на привычном для него уровне таким человеком воспринимается как катастрофа. Ведь игра – это все, что у него есть.

В этом смысле обращает на себя внимание заметка, оставленная одним игроком из так называемой «высшей лиги», в которую входили игроки, ставившие на кон крупные и очень крупные суммы денег. «Игра для многих, – писал он, – была смыслом жизни, и они готовы были покончить с собой, если у них ничего не осталось после проигрыша и нечем было расплатиться». Рассказчик знал нескольких игроков, покончивших с собой. «Никто не пришел бы к ним «выколачивать» долг, но, не выплатив его в срок, они лишались права играть в «высшей лиге», а это равносильно смерти. Не играть они уже не могли, а без игры жизнь теряла свой вкус».

На эти слова можно посмотреть с позиций описанного Виктором Франклом феномена экзистенциального вакуума – состояния, при котором человек не ощущает осмысленности своей жизни. С точки зрения Виктора Франкла, поиск развлечения может быть связан со стремлением убежать от «экзистенциальной пустоты» («экзистенциального вакуума») – ощущения неосмысленности собственного существования [как отмечают некоторые исследователи, «экзистенциальное чувство бессмысленности психологически непереносимо», порождаемый этим чувством «вакуум безысходности должен быть чем-то заполнен»[18]].

Человек, не осознающий себя личностью [чтобы оправдать свое поведение некоторые люди склонны принимать близко к сердцу психотерапевтические доктрины, представляющие человека пешкой на арене битвы между «я», «оно» и «свех-я»; на определенном этапе такая постановка вопроса может ассоциироваться у человека с преодолением чувства вины за совершенные им нечестные поступки, но расплата за следование такой доктрине может быть страшна, – человек, полагающий, что он в своем поведении подчинен внутренним бессознательным механизмам, сталкивается с апатией], не имеющей смысла и цели своего движения, рискует встретиться со скукой и апатией.

Скука и апатия являются основными проявлениями «экзистенциальной фрустрации», то есть, эти состояния появляются вследствие пренебрежения вопросами смысла. Борьба человека должна быть на что-то нацелена, в устремленности к цели она обретает смысл. Чем менее человек сознает цель, «тем быстрее он старается ехать». Вождение машины на высокой скорости становится средством избежать столкновения с «экзистенциальным вакуумом». Человек бежит от себя, чтобы избежать конфронтации с пустотой в себе. Люди не имеют времени додумать до конца свои мысли. «Когда они начинают думать, входит секретарь и просит поставить подпись, или нужно ответить на телефонный звонок»[19].

«Когда человек пытается бежать от самого себя, от переживания экзистенциальной пустоты, он хватается за самый закрученный детектив. В этом напряжении он ищет разрядки». Он ищет возможности «опьянить себя и оглушить». Для достижения этой цели используется и искаженная форма искусства[20]. Гоняясь за впечатлениями, человек читает репортажи о несчастьях и катастрофах, он ищет способ пощекотать нервы.

Отвлекаясь или заглушая боль, человек стремится найти прибежище в той или иной форме опьянения. Ему кажется, что вместе с эмоциями, которые он глушит, исчезнет и обстоятельство, вызвавшее эти эмоции. В опьянении человек переключается на переживание «состояний», «к жизни в мире кажимости». Оглушение ведет его «к прекращению осознания своего несчастья»[21].

Осознание неизбежности собственной смерти «доводит до невыносимой остроты его экзистенциальную пустоту». Убежище от своего главного страха он ищет в нервном возбуждении вместо того, чтобы «придать полноту ограниченному времени своей жизни, а тем самым и самому себе»[22].

Поиск возбуждения, с точки зрения Виктора Франкла, может быть связан также с отсутствием здорового напряжения в жизни человека. Здоровое напряжение рождается вследствие стремления осуществить смысл. Если человек не находит путей к здоровому напряжению, нередко он пытается создавать напряжение нездоровыми способами. Например, молодые люди начинают провоцировать полицейских. Они «рискуют своими жизнями так же, как и те, кто увлекается серфингом». Пристрастившиеся к ЛСД ищут встряски или приятного возбуждения. «В Англии «моды» и «рокеры» сражаются друг с другом. В Осло с вандализмом успешно борются бывшие вандалы. Каждую ночь дюжина волонтеров в возрасте от 14 до 18 лет охраняет бассейн в Фрогнер-парке и ездит на городских трамваях, чтобы предотвратить порезы сидений. Большая половина из них – бывшие хулиганы. «Они находят, что быть на стороне закона такое же возбуждающее дело, – говорится в соответствующем отчете, – как и быть против него»». Они ищут напряжения, которого лишены в обществе, отказавшемся от ценностей и идеалов, к которым люди могли бы стремиться[23].

В жизни же того человека, который вовлечен в процесс построения целостной духовной культуры, основанной на связи со Христом, присутствует и смысл, и здоровое напряжение. Когда каждое действие человека связывается со значимыми смыслами, каждый миг становится значимым для всей жизни в целом (в контексте лекции такое положение дел называется состоянием актуальности). Приобщаясь к действию благодати и меняя свою жизнь, чтобы быть в состоянии это действие удерживать в себе, человек приобщается к тому, что в Евангелии описано словами «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21). Такой человек не столько даже борется с тягой к игре, сколько игра теряет для него свою притягательность и очарование.

История Кэти, которая не могла себя сдерживать

Не у всех людей есть связь со Христом, но если человек учится признавать, что он – не единственный на этой планете и старается соотносить свои желания с желаниями ближних, то у него до некоторой степени появляется ресурс противостоять неуправляемым состояниям (но – лишь до некоторой степени; человек поднимается до определенного уровня, но без помощи Божией выше него подняться не может; человек в некоторой степени может преодолеть гнев, проявляемый в виде социальной агрессии или позывов к мести, но не может полностью освободиться от раздражительности, ставшей свойством его души, а также не может воспитать как свойство своей души способность стяжевать и хранить внутренний мир (посещающий человека вследствие его приобщенности к благодати Святого Духа); некоторые люди в результате действия различных факторов (людям становится по-человечески хорошо, когда им удается реализовать собственный проект, провести время в обществе родных и близких людей и т.д.) могут эпизодически и на какое-то время приобщаться к состоянию внутреннего спокойствия, но не могут в этом состоянии «закрепиться» (потому что состояние спокойствия они пытаются основать не на благочестии, а на внешне понимаемом благополучии, а оно постоянно разрушается под воздействием таких факторов, как непогода, экономический кризис и т.д.)).

По мысли преподобного Иоанна Кассиана Римлянина, некоторые люди ошибочно полагают, что источник внутреннего покоя находится в связи с корректным поведением окружающих и благоприятными внешними обстоятельствами. Такие люди приходят в колебание и теряют равновесие, так как окружающие люди могут проявлять непостоянство, а обстоятельства - меняться на противоположные. Преподобный Иоанн Кассиан считает, что источник покоя нужно искать не в благочестии других, а в собственной укорененности в благочестии (см. Приложение 1). В данном случае человек будет спокоен даже в условиях скорбных обстоятельств. Если укорененности в благочестии нет, если раздражительность не преодолена, то человек даже в идеальной по внешним параметрам обстановке найдет, на что гневаться (будет гневаться на то, что что-то происходит слишком медленно или слишком быстро).

Преподобный Иоанн Кассиан ставит вопрос, как можно преодолевать скорбные обстоятельства и различные неприятные мысли, которые стремятся потоком вторгнуться в сознание. Этот духовный автор не считает решение этого вопроса и приобретение внутреннего покоя делом невозможным. Его ответ по данному поводу можно сопоставить с учением академика Ухтомского о доминанте, которое, применительно к теме игры приводилось в начале статьи «Три силы», а применительно к теме гнева приводилось в статье «Обращение к полноте. Часть 3». Доминанта, по мысли Ухтомского, представляет собой очаг возбуждения в коре головного мозга. Доминанта обладает двумя главными свойствами: импульсы, поступающие в сознание во время возбуждения, переадресуются к текущему очагу (то есть, если в человеке пришла в движение доминанта гнева, то любая информация, поступающая из окружающего мира и собственного тела, может стать поводом к гневу [см. Приложение 2.1]: затарахтел холодильник и человек извергает проклятия на производителей, или человек недостаточно быстро, как ему хотелось, просчитал стоимость билетов и прогневался сам на себя); одновременно (это второе свойство) в других отделах головного мозга разливаются процессы торможения. В момент возбуждения доминанты гнева человек перестает замечать в людях их положительные стороны. Академик Ухтомский считал, что, если бороться с патологической доминантой напрямую, штурмовать ее в лоб, то следствием такого подхода может быть усиление доминанты (например, человек охвачен желанием употребить наркотики и чтобы удержаться в трезвости, он говорит себе «я не должен это употреблять», но когда он произносит эти слова, образ наркотиков все равно присутствует в его сознании и наркоманическая доминанта разгорается сильнее и сильнее). Ухтомский считал, что более перспективным подходом будет являться деятельность по созданию условий для возникновения другой, положительной, доминанты. Если вторая доминанта усилится и окрепнет, то вследствие ее действия первая, патологическая доминанта, затормозится сама собой (более подробно см. лекцию «Две доминанты»).

Если мысль преподобного Иоанна выразить своими словами, то она будет выглядеть приблизительно следующим образом. Хаотические мысли штурмуют сознание человека, но человек употребляет усилие, чтобы укорениться в добре. С течением времени эта укорененность развивается настолько, что хаотические помыслы перестают колебать ум человека [см. Приложение 2.2]. То есть, возвращаясь к мысли академика Ухтомского, можно сказать, что вторая доминанта настолько укореняется, что первая, патологическая, не приходит в движение, либо приходит в движение по минимуму (например, воспитательница детского сада очень любит детей и для нее не является нервотрепкой несколько часов, проведенных с бегающими и активно ведущими себя детьми; для воспитательницы, у которой нет любви к детям, эти несколько часов превратятся в мучение).

Необходимо также отметить, что преподобный Иоанн считал, что достигнуть нерушимого внутреннего мира и равновесия без Бога невозможно (см. Приложение 3).

Соответственно, подводя итог, можно сказать, что люди, использующие лишь человеческие средства, могут снизить уровень хаотизации своей жизни, но достигнуть глубокого внутреннего мира, не разрушимого даже при скорбных обстоятельствах, для них является делом невозможным.

Мысль об уровне, до которого человек может дойти человеческими средствами, можно сопоставить со словами Евагрия Понтийского насчет того, что демонскому помыслу может противостоять, в том числе, и «другой наш [помысл], подаемый человеческим естеством, коим движимые и язычники любят, напр. детей своих и почитают родителей своих»^[24]. В данном случае имеется в виду, что язычники могут вследствие своей любви преодолевать вспышки агрессии, но вопрос о преодолении внутренних искушений остается для них открытым.

В качестве примера, соответствующего этому уровню, можно привести историю Кэти.

История Кэти заимствована из книги Роберта Кигана и Лайзы Лейхи «Неприятие перемен»[25]. Кэти была одним из ведущих маркетологов компании, обороты которой исчислялись миллиардами долларов. Глава, в которой описываются ее трудности психологического характера, имеет название, актуальное для темы игры – «Кэти не может себя сдержать».

Руководитель Кэти считал, что она может стать звездой маркетинга, но он также считал, что ей нужно научиться управлять собой. Среди задач, поставленных в очередь на выполнение, сама Кэти, помимо прочего отмечает следующее: «Не переигрывать» (!!!), «лучше управлять своими страстями и излишним энтузиазмом», «добиваться большего равновесия между эмоциями и рациональным мышлением», «стараться проявлять профессиональную сдержанность» или «не показывать всем своего эмоционального состояния». Эти пожелания могут быть объединены одним таким общим аспектом как желание научиться регулировать свои психоэмоциональные состояния.

Когда какая-либо ситуация «достает» Кэти, меняется ее настроение и поведение. Ее реакции выплескиваются наружу, а иногда и явно выходят из-под контроля. Если Кэти не будет давать волю своим эмоциям, то ее коллеги почувствуют себя более комфортно во время рабочих совещаний. Попадая в неблагоприятные обстоятельства, она срывала свой гнев на ком-то из подчиненных. В рабочей группе развивалась конфликтная ситуация, и Кэти «чудовищно перерабатывала, чтобы все-таки закончить проект».

Со временем Кэти разобралась в причинах, приводивших ее к перегрузкам и стрессам. В ней жил страх того, что она не сможет соответствовать тем высоким стандартам, которые сама для себя установила. Желая доказать и себе, и другим, что она является полезным членом команды, она шла на явные перегрузки, которые однажды ее привели к попаданию в больницу.

Проделав большую работу по распознаванию страстей, которые управляли ее поведением, она сумела и само поведение изменить. Поменялся и её взгляд на мир. Она перестала жить в страхе, который лежал на ее плечах бременем и заставлял доказывать Кэти ее ценность для компании.

Ей стало легче распознавать и пресекать в зародыше эмоции, которые ранее её убивали. Она стала улавливать моменты, которые приводили к эмоциональному напряжению. У нее появилась «способность к саморегуляции». Она стала лучше подготовлена к ситуациям, которые её нервировали. Она научилась «прервать цикл еще до того, как он начнется, или остановиться на полпути, пока не закипела».

Авторы книги считают, что прогресса в внутренних изменениях можно добиться, только отказавшись от своих прежних убеждений. И Кэти отказалась. Она стала с большим уважением и терпением относиться к другим. Перестала все свое время отдавать работе. Когда время, отведенное на работу, выходило, она собиралась домой, к своей семье. Невозможно в подобных ситуациях добиться положительных изменений, «не проложив крепкие рельсы между поведением и изменениями в голове, то есть отказом от прежних убеждений, как это сделала Кэти»[26].

Пример Кэти актуален и для темы игрового механизма не только указанием на феномен непреодолимого желания подчиниться импульсу своих разрушительных эмоций. Но также и тем, что указывает на возможность преодоления проблемы.

А возможность проблему преодолеть многие люди почему-то ставят под сомнение. Подкрепить свою позицию сомнения они пытаются мнением о генетически-предопределенных предпосылках. Игрок, мол, потому и игрок, что таким родился. И тогда, когда на арену выходит ссылка на «природу» и «биологию», оказываются востребованными те мысли, которыми заканчивается первая часть. Одна из них принадлежит всемирно известному психиатру, Виктору Франклу.

Виктор Франкл писал, что не нужно ему напоминать о том, насколько обусловлено бытие человека. Ведь он очень неплохо разбирался в биопсихологическом устройстве человека, так как являлся врачом с двумя специальностями: невролога и психиатра. И, однако, он был не только медиком-специалистом, но еще и человеком, пережившим четыре концентрационных лагеря. «А потому, – писал он, – я знаю также, что человек обладает свободой выйти за пределы всех предпосылок и противопоставить даже самым тяжелым и страшным обстоятельствам ту силу, которую я решил назвать упрямством духа»[27].

Поведение Кэти можно сравнить с поведением игроков. У них так же, как и у неё, вследствие определенных причин, накапливается психоэмоциональный стресс. Частые игры «сопровождаются снижением социальных, профессиональных, финансовых и семейных ценностей». Накапливаются долги, что может привести человека к правонарушениям. По этой причине криминальные действия и суицидальное поведение являются последствиями погружения в игровой процесс. Мысли о самоубийстве возникают вследствие воспоминаний о незаконно добытых деньгах, хищениях. И несмотря на знание о имеющихся психологических, социальных, семейных и профессиональных проблемах, человек продолжает играть. «Постепенно меняется мировоззрение зависимого от игры. Игра и все, что связано с ней, становятся стилем жизни. Игрок вольно или невольно изолируется от общества. Единственным интересом становится стол для рулетки и игральные автоматы, а близкими – лишь люди, обслуживающие игровые заведения и партнеры по игре». Человек не может остановиться и продолжает играть независимо от размеров проигрыша. Он (эти мысли из приведенного исследования упоминались во второй части данной статьи) не может отказать другим игрокам, когда те приглашают его к игре, так как он боится быть отвергнутым ими. Его «страх состоит в том, что он может оказаться покинутым людьми, составляющими единственное его окружение». Игрок боится остаться в одиночестве, он боится быть поставленным в необходимость искать другую компанию. «Ядро этих страхов является одной из основ патологической зависимости от азартной игры»[28].

Как видим, описания характерных для игроков черт соответствуют некоторым чертам, подталкивающим Кэти к психоэмоциональным срывам. Эти описания можно дополнить теми характеристиками, которые в произведениях Ф.М. Достоевского соответствуют таким качествам как неудержимое стремление и «неконтролируемая приверженность».

Выражение «неконтролируемая приверженность» заимствовано из одной формулировки, прозвучавшей в Британском парламенте. В этой формулировке были слова насчет имеющейся серьёзной опасности в «неконтролируемой приверженности к игре»[29]. И эти слова могут быть отнесены не только к сегментам игрового пространства.

Вот офисный клерк, который не в состоянии ни о чем ни говорить, ни думать, кроме как о проблемах на своей работе. Его ум приобрёл качество неконтролируемой приверженности к вращению в области производственного негатива, так сильно поражающего его воображение.

А вот девушка, в результате сложностей в общении с молодым человеком, попавшая, по её собственному выражению, в «эмоциональный круг». Попадание в «эмоциональный круг» в данном случае означает, что девушка то испытывает нежность, то взрывается яростью по отношению к своему избраннику. Причем, ярость направлена не только на него, но распространяется и на окружающих. Иная девушка вплоть до истерики переживает, что некий молодой человек не обратил на неё должного внимания. Её ум приобрел свойство неконтролируемой приверженности, что выразилось в стремлении к обладанию вниманием объекта страсти.

Примеров, могущих продолжить этот ряд – масса. В их числе – труднопреодолимое желание высказаться, перебив собеседника. Также – отчасти и то, что называется дефицитом внимания.

В последнем случае ум испытывает неконтролируемую приверженность притягиваться вниманием к всему, что только попадает в поле зрения. Устремляясь вниманием к объекту, ум приковывается к нему вниманием. Но вот новый объект попадает в поле зрения, и ум устремляется к нему, забыв, что несколько мгновений назад был увлечен другим.

Например, ребенок, роняя карандаш, забирается под стол, чтобы его достать. И вот они видит букашку, ползущую куда-то. Ребенок забывает про карандаш и начинает наблюдать за букашкой. Букашка поползла по линолеуму, и, провожая её взглядом, ребенок заинтересовался рисунком на линолеуме и на рисунок перевел свой интерес.

Неконтролируемая приверженность устремляться вниманием ко всем попадающим в поле зрения объектам (не сформированы структуры, наличие которых рождало бы понимание, нужно ли в данный момент направлять внимание на объект или нет) приводит к определенным сложностям в деле противостояния желанию совершать те или иные поступки.

Удержать себя от поступка можно тогда, когда фиксируешь свое внимание на том, что мотивирует тебя не совершать поступок. Здесь можно употребить следующую аналогию. Человека пытаются вытолкнуть из комнаты в коридор, но он, раскинув руки и ухватившись за косяк двери, пытается остаться на месте. И ум, когда его толкает страстное желание совершить поступок, с помощью выработанных понятий (руки) пытается удержать связь с теми ориентирами (косяки двери), которые мотивируют не совершать поступок.

Этот же механизм, укрепившись, может помочь человеку прекратить занятие, к которому возникло увлечение (например, нужно идти и совершать важное дело, а внимание «приклеилось» к ТВ). Чтобы человек мог оторваться от занятия, которым он увлёкся, и перейти к другому делу, ему нужно ухватиться «руками ума» за что-то, мотивирующее на то самое дело. Если «руки ума» не натренированы, то и ухватиться не получается.

А если понятий, могущих вывести за круг увлечения, не сформировалось, то и выйти за круг не получается. Человек, словно спутник, вращается по орбите вокруг планеты, в поле притяжения которой попал.

Так и игрок, в результате совокупного воздействия как указанных, так и иных причин, начав игру, уже не может остановиться. Его активность – живое выражение неотступного стремления к цели, направленного не в положительное и не в созидательное русло.

«Неконтролируемая приверженность», как одна из доминирующих черт характера, читается в трех персонажах романа Достоевского «Идиот». Речь идет о Настасье Филипповне, Рогожине и Аглае.

О них – в следующей части.

Посткриптум: История женщины, которая играла по жизни

История женщины, приводится в настоящем «постскриптуме» по некоторым причинам. Патологические процессы одного из периодов своей жизни она нередко описывала в терминах игры. На протяжении многих лет она была охвачена неуправляемым внутренним состоянием и ей официально был поставлен диагноз «психоз». Из своего «крутого пике» она вышла через изменение всей жизни в целом и, в первую очередь, через реализацию связи со Христом. Одной из корневых ее проблем являлось желание владеть и обладать другим человеком.

История этой женщины также приводится в лекциях цикла «Зазеркалье» (пункты 8–10; основная тема цикла – разбор путей порабощения патологическим состояниям и инфернальным силам и разбор путей выхода из состояния порабощенности.). В лекциях история разбирается с различных углов и сопровождается комментариями (здесь же история приводится в сокращенном виде и без комментариев).

В одной из лекций рассказывается о иллюстрации Сальвадора Дали, сделанной к пьесе «Макбет» Шекспира (1946). Путь Макбета, символически отображенный на рисунке, показывает, что зло всегда фатально.

Вступая в контакт со злом для достижения своих целей человек начинает внутренне меняться. Он вступает на путь саморазрушения. Словно эскалатор его несет к катастрофе закон последовательности фактов. Человек делает что-то для достижения цели. Но плодом его действий становится появление ситуаций, о которых он и не думал. Тот успех, который он ожидал и на который рассчитывал, не приходит. И вместо успокоения, которого человек ожидал и на которое рассчитывал, человек сталкивается с тревогой, страхом, распадом сознания. Он начинает терять то здесь, то там.

Начиная исправлять проблемы, явившиеся следствием его поступков, человек совершает новые поступки. Но так как он не сошел с пути зла, новые поступки влекут за собой последствия все из той же области: распад, гибель, энтропия. Человек, вступивший в связь со злом, – как «слон в посудной лавке». Слон, поворачиваясь то сюда, то туда, крушит стеллажи с посудой. Так и человек, пытаясь что-то сделать или исправить, – крушит свою жизнь.

В крутое пике превращается жизнь человека, вступившего в контакт со злом, а через зло, – с демоническим миром. Здесь видятся уместными те слова, которые преподобный Нектарий Оптинский сказал спириту Быкову. Прикровенно указывая на самого Быкова, пытаясь его предостеречь, говорит: «От человека [вступившего в контакт с демоническим миром] отходит совершенно Божие благословение. Гангрена его гибели начинает разрушающе влиять на всю его семью, у него начинается необычайный, ничем не мотивируемый, развал семьи. От него отходят самые близкие, самые дорогие ему люди!» «И когда дойдет несчастная человеческая душа до самой последней степени своего, с помощью сатаны, самозапутывания, она или теряет рассудок, делается человеком невменяемым в самом точном смысле этого слова, или же кончает с собою»[30].

Образ Макбета, отображенный на рисунке, является зримым комментарием к теме воздействия на сознание человека инфернальных сил. Действие этих сил, наслаивающееся на сознание человека, один священник изобразил в виде метафоры. Есть мальчик Владимир, а по временам, в нем проявляется Вован.

Мальчик Владимир может любить маму и играть на скрипке, но, когда доступ к сознанию получает Вован, у мальчика меняется выражение глаз и тембр голоса. Перед публикой предстает нахрапистый парень – «мат-перемат». Визуально это наложение демонического сознания на сознание человеческое можно представить с помощью некоторых эпизодов из фильма «Аватар» (на мозг аватара с помощью технологического обеспечения наслаивался мозг человека, и человек начинал управлять аватаром).

Неотступная тень, присутствующая рядом с лицом Макбета, проявилась и в жизни женщины, о которой речь пойдет ниже (ее история приводится также в лекциях). В годы юности она заинтересовалась взрослым мужчиной, который не ответил ей взаимностью. И вот, чтобы, как ей казалось, отомстить ему, она провела ночь с другим.

После совершенного поступка, она испытала внутреннюю боль. Но она не захотела исцелить боль через изменение жизни. Она захотела уйти от боли через погружение в экспрессию страстей. И словно эскалатор понес ее к распаду, гибели, энтропии. Вот что она пишет о себе.

«Я нарушила НЕЧТО ТАКОЕ, что было вообще основополагающим принципом цельности души. Я разрушила свой собственный дом в самой себе, и он не устоял. Мой мир раскололся надвое, и в этот разлом проникла тьма. Меня начал мучить страх. Мне казалось, что за мной следит некая тень, цель которой - воздаяние. Она словно бы вышла из центра моего внутреннего разлома и питалась надломленной энергией моей души, постепенно вытесняя из нее свет. Мне хотелось принять любую личину, стать кем угодно, полностью стереть свою личность, лишь бы избавиться от этой тени.

Детские страхи переросли в большие фобии, от которых я захотела защититься с помощью манипуляции сознанием. Я пустила в дело огромный психологический инструментарий, в который входили всевозможные манипуляторные игры, поддерживающие искаженные формы отношений. Мое уязвленное эго пыталось выстроить какие-то свои механизмы компенсации. Но душа уже была расщеплена этим жутким грехом.

Я была больна. Я вследствие своей искаженности унижала того, с кем нам был дарован дар Любви. Когда в жизнь входит грех, то в любви что-то переворачивается. Вектор любви меняет направленность с Божественной на демоническую. Любовь становится чем-то иным – перевернутым, перекрученным, «замороченным».

Нам нравилось мучить друг друга, почти убивать друг друга, чувствовать это искажение и сметь называть это любовью. Мы толкали друг друга в поле греха и смотрели, хватит ли сил нам выбраться из этой ямы. Мы путешествовали по таким тупикам и лабиринтам сознания, что Федор Михайлович Достоевский только бы удивился, до чего еще может додуматься душа, чтобы понять-таки, на что она права имеет и сколько еще ей позволено.

Как же далеко можно отпасть от законов любви, двигаясь по траектории уязвленной гордости! Ослепленные своей гордыней, своей самостью, мы пытались быть выше любви. Власть над чужой душой, как гарантия мнимой свободы только для своей души.

Мне хотелось им владеть. И не просто владеть, а властвовать неограниченно. Сделать его своим рабом, вассалом. И это мое желание искажало мою внутреннюю суть почти до неузнаваемости. Именно так милые девушки превращаются в ведьм. Я пыталась им манипулировать, а он не поддавался, что и показывал мне самым явным образом. И это загоняло меня еще дальше в крутое пике страсти, просто в беснование. Я шла против своей истинной природы. Но я и не знала, какая она должна быть, эта настоящая человеческая, женская природа.

Нечто подобное было в годы юности. Невидимая, преступная игра страстей, состоящая из всего неясного и липкого, бессовестно разворочала мои зыбкие, неокрепшие конструкты души. На защиту моих внутренних порывов вставала поистине сатанинская гордыня.

Во всем этом было какое-то мерзостное, богопротивное желание преступить через некие непонятные мне законы, присутствие которых я остро чувствовала. Меня влекло, тянуло к греху, как к какому-то запретному плоду. Преступить, нарушить все эти заповеди… Я самовольно отдалась во власть бесам.

Мой мир медленно погружался под воду этого липкого, не разобранного хаоса, который и был настоящим адом уже здесь. Внутренний хаос порабощал меня. Моя душа была наполнена иллюзиями страха, боялась боли, а в результате закрывалась от любви. Я устала от недосказанности, устала от неискренности и игр.

Игра, как отсвет, отражение зеркал из перевернутых миров. Выйти из нее, из этого глубинного внутреннего нервоза можно лишь путем внутренней правды. А если нет четких понятий правды, тогда нет и выхода.

Я стала жить словно в перевернутом мире. И в этой своей искорёженной внутренней болью действительности я обесценивала и себя, и других. Я все больше и больше наращивала внутреннюю мощь своих перевернутых миров. Их стало слишком много. Слишком.

Я испытывала ощущения, которые не могу назвать иначе как переживание ада. Ада, как огромного королевства кривых зеркал, как место лжи, в котором все искривлено и перевернуто. В этом антимире все понятия перевернуты и имеют другой знак.

В этот бесконечный перевернутый мир меня утащило после того, как я обвинила Бога в своих бедах. Как только я произнесла вслух слова: «это ошибка Бога», меня завертело и унесло. Этот мир состоял из великого множества странных пещерных лабиринтов. Он был страшно искривлён, искривлён до невероятного гротеска и перевернут. Это было самое настоящее урочище кривых зеркал. И чем сильнее я погружалась в кривизну этих зеркал, тем сильнее я чувствовала боль. Боль как индикатор удаленности от истины и любви, боль, как мерило лжи…».

Примечательно, что эта женщина, в свое время получившая психологическое образование, с помощью усвоенных методик пыталась и затормозить надвигающееся помешательство. Не получилось.

«Я была в бессознательном состоянии сумеречного сознания на той тонкой грани, где происходит слияние видимого и невидимого мира. Моя личность не знала выхода оттуда, но моя душа знала, и мне пришлось довериться ей. Я должна была выйти из своей ереси, из этой клетки, которую я построила для своего духа. И сделать мне это нужно было как можно быстрее, пока очертания реальности еще были мной различимы.

Да, я оказалась нерадивой ученицей, которая усваивает правду, лишь переступая через нее. Я хотела знать, что там за границами заповедей. Оказалось, что там только тьма, боль и пустота. Их не нужно переступать. Это путь к бесконечным страданиям, к разрушению и самоубийству. Жизнь – это великий дар и его нужно ценить. Да, вернуться к истине бывает, подчас, невероятно тяжело. Духи зла не отпускают так просто свою добычу. Однако они полностью бессильны перед истинным покаянием и искренней молитвой.

Меня как будто бы кто-то возвращал в исходный пункт начала всех глубинных проблем. Словно бы вернувшись в корень всех бед, я должна была расторгнуть некие роковые узы, которые создали неправильные коды в моей судьбе, искривив русло моей внутренней реки, изымая ее из общего потока воли Божьей. И исправить это русло можно было лишь через глубинное осознание и полное принятие личной ответственности за свою судьбу. Через покаяние.

Человека, совершившего преступление, словно засасывает в черную дыру, и пространство вокруг него искривляется. Он все начинает видеть в искривленном свете, как будто он попал в королевство кривых зеркал.

Душа человека еще при жизни погружается в это духовное искривленное пространство. Правильные представления искривляются, стягиваются в узлы и завязываются удавкой. Только благодаря внутреннему духовному подвигу, через сокрушение сердца, через разрушение этих узлов, которые становятся частью личности, можно выбиться к свету.

Когда искажается или расщепляется свет, заложенный Богом в душе человека, тогда наступает боль. Получается шизофрения. Отклонение от истины, как залог вечного ада.

А истина – это есть Иисус Христос. Это Он вывел меня из ада и помог разорвать мне тот круг, показав другой путь. Истина – это Любовь и только она способна спасти».

Приложения

ПРИЛОЖЕНИЕ 1: «Иногда побежденные гордостью или нетерпением, когда чувствуем особое внутреннее понуждение исправить свой нестройный и беспорядочный нрав, жалуемся в себе, что не достает нам пустыни, в том, подразумевается, чаянии, что там, не будучи никем тревожимы, тотчас приобрели бы мы добродетель терпения, извиняя очевидно тем свое нерадение (об укрощении порывов гнева), и причину возбуждения их не своему приписывая нетерпению, а слагая на братий. Но если мы будем таким образом на других слагать причины нашей в сем неисправности, то никогда не возможем придти в должную меру терпения и совершенства. Дело исправления и умирения сердца нашего не помещай в руках произволения другого, нашей власти ни мало не подлежащего, но соблюдай его в благонастроении нашего произволения. Чтобы нам не приходить в гнев, это должно зависеть не от совершенства другого, но от нашей добродетели, стяжаемой не чужим терпением, а собственным великодушием» [Добротолюбие. Том 2. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин. Гл.5 «Борьба с восемью главнейшими страстями», г. «Борьба с духом гнева» (Кн.8-я)].

ПРИЛОЖЕНИЕ 2.1: «… ищущим совершенства не довольно не гневаться на людей (когда нет с ними сношений и столкновений. Гнев при этом жив, только притаился, и готов тотчас обрушиться на что ни попало). Припоминаю, как, живя в пустыни, рассерживался я иногда на писчую трость, если не нравилась толстота или тонкость ее, – иногда на ножичек, если, когда режешь им, он затупившись, не скоро резал, – иногда на кремень, если не скоро вылетала из него искра огня, когда спешишь к чтенью; и движение негодования при этом вторгалось иногда такое, что невольно вырывалось из уст проклятие на бездушную вещь, или уж непременно на дьявола: чем и испарялось смущение, – и душа успокаивалась. Таким образом в деле совершенства мало принесет пользы отсутствие людей, на которых возбуждался бы гнев, когда, если наперед не будет приобретено терпение, страсть гнева может упражнять свои силы и на вещах немых и на безделицах; ибо оставаясь в сердце нашем она не дает нам ни достигнуть мирного устроения, ни освободиться от прочих страстей» [Добротолюбие. Том 2. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин. Гл.5 «Борьба с восемью главнейшими страстями», г. «Борьба с духом гнева» (Кн.8-я)].

ПРИЛОЖЕНИЕ 2.2: «Образ совершенного ума (властвующего над своими помыслами) прекрасно представляется в лице Евангельского Сотника. В сказании о нем, нравственная сила, – дающая возможность не всякими приходящими помышлениями увлекаться, но по своему рассуждению добрые принимать, а противные тому без всякого затруднения прогонять, – описана в следующих словах его, если их понимать иносказательно: «ибо и я человек подвластный, но имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет, и другому – приди, и приходит, и слуге моему: сделай то, и делает» (Мф. 8, 9). Если бы и мы мужественно сражаясь против беспорядочных внутренних движений и страстей, взяли силу подчинять их своей власти и своему рассуждению, воюющие в нашей плоти похоти погашать, беспорядочную толпу помыслов наших держать под игом власти разума, и спасительным знаменем креста Господня прогонять от пределов сердца нашего скопища злейших вражеских сил, то за такие торжества и победы были бы мы возведены в чин сотника в духовном его значении. А таким образом и мы, поднявшись на высоту такого достоинства, будем иметь такую же, как и тот, повелительную власть и силу, при коей не будем уже, какими не хотим, помыслами увлекаемы, но в тех, которыми духовно услаждаемся, получим возможность пребывать и к ним прилепляться, властно повелевая злым наущениям: отойдите, – и отойдут, а добрые помышления приглашая: придите, и придут, рабе же нашей – плоти – что потребно для целомудрия и воздержания, прикажем, и она без всякого прекословия исполнит то, не возбуждая уже противных духу вожделений порочных, но всякую ему изъявляя покорность ( – Соб. 7, 5)» [Добротолюбие. Том 2. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин. Гл.6 «Борьба с помыслами, и чрез них со злыми духами, сопровождающая всякие другие борьбы, и переживающая их все»].

ПРИЛОЖЕНИЕ 3: «… Что бы мы ни предпринимали с целью преодоления помыслов, не будет действенно, пока не станет чрез то действовать Сам Бог по соединении с нами. Тогда же и наши немощные средства станут сильны и всепобедительны, – разорят твердыни вражеские и всякие помышления поразят и изгонят. И исполнится в нас слово пророческое: «немощный да глаголет: яко могу аз» (силен я), «и кроткий да будет храбр» (Иоил. 3, 10. 11), – и то, что говорит о себе св. Павел: «егда немоществую, тогда силен есмь» (2Кор. 12, 10). Ибо тогда «сила Божия» будет совершаться «в нашей немощи» (– 9). Итак всем желанием сердца да устремимся к соединению с Господом, пока и в нас совершится, что испытал блаж. Давид: «прильпе душа моя по Тебе: мене же прият десница Твоя» (Пс. 62, 9), – и каждый из нас вместе с ним начнет петь: «мне же прилеплятися Богови благо есть» (Пс. 72, 28). Конечно это требует постоянного усилия и труда; но без этого ни в каком деле успеха не бывает. Тем же паче нельзя его ожидать в таком важном деле. Никакая добродетель не достигает совершенства без труда, – и до умирения помыслов никому нельзя достигнуть без крайнего преутруждения сердечного» [Добротолюбие. Том 2. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин. Гл.6 «Борьба с помыслами, и чрез них со злыми духами, сопровождающая всякие другие борьбы, и переживающая их все»].

[1] Из наставлений Евагрия Понтийского, помещенных в первом томе книги «Добротолюбие».

[2] Цит. по: Вайкс Алан. Энциклопедия азартных игр. Пер. с англ. М.: Товарищество «Ефрат», 1994.

[3] См. «Нехимическиие аддикции» из книги Ц.П.Короленко, Н.В.Дмитриевой «Психосоциальная аддиктология» («Олсиб», 2001).

[4] См. раздел 7 «Эпилепсия» из книги Мелехова Д.Е. «Психиатрия и проблемы духовной жизни». 

[5] Там же.

[6] Цит. по: раздел 7 «Эпилепсия» из книги Мелехова Д.Е. «Психиатрия и проблемы духовной жизни». 

[7] Там же.

^[8] Симеон Афонский, мон. Рабы ума и победители смерти. Виды ума, его функции и Спасение. М.: «Индрик», 2013. Далее до конца настоящей главы цитирование приводится по указанной книге.

[9] Из наставлений Евагрия Понтийского, помещенных в первом томе книги «Добротолюбие».

[10] Нил Сорский, прп. О восьми главных страстях и о победе над ними.

[11] См. беседу преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым о цели христианской жизни.

[12] Из наставлений Евагрия Понтийского, помещенных в первом томе книги «Добротолюбие».

[13] «Духовное утешение на пути ко спасению. Размышление смиренного сердца». 

[14] Прокопий (Пащенко), иером. Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты. 

[15] Цикл бесед в Оптиной. Тема: «Обретение отпавших в оккультизм и секты». Часть 2-ая. 

[16] Из книги Данилина А.Г. «Кокаин. Первитин» (М., 2000).

[17] См. «Неудовлетворенная потребность как причина аддиктивности» из книги Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриевой «Психосоциальная аддиктология» («Олсиб», 2001).

[18] Макаров В.В. Предисловие // Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Аддиктология. Настольная книга. 2012.

[19] См. «Экзистенциальный вакуум: вызов психиатрии» из книги Виктора Франкла «Воля к смыслу».

[20] См. «Воскресный невроз» из книги Виктора Франкла «Доктор и душа: Логотерапия и экзистенциальный анализ» (переводчик Любовь Сумм).

[21] Там же. См. «О смысле страдания».

[22] См. «Воскресный невроз» из книги Виктора Франкла «Доктор и душа: Логотерапия и экзистенциальный анализ» (переводчик Любовь Сумм).

[23] См. «Самотрансценденция как человеческий феномен» из книги Виктора Франкла «Воля к смыслу».

[24] Из наставлений Евагрия Понтийского, помещенных в первом томе книги «Добротолюбие».

[25] М.: Манн, Иванов и Фербер, 2017.

[26] Там же. Раздел «Упражнения Кэти».

[27] См. «Генетический редукционизм и аналитический пандетерминизм» из книги Виктора Франкла «Доктор и душа: Логотерапия и экзистенциальный анализ» (переводчик Любовь Сумм).

[28] Даренский И.Д., Акопян B.C.Болезненное пристрастие к азартным играм. «Наркология», №5, 2006 год. С. 54–57. Даренский И.Д. – д.м.н., профессор кафедры наркологии ФППО Московской медицинской академии (ММА), Москва. Акопян B.C.– врач психиатр-нарколог, Москва.

[29] Игорный бизнес. М.: Библиомаркет. С. 42.

[30] См. «Троицкий листок» № 39. «Беседа Оптинского старца Нектария о пагубности спиритизма» (из книги «Тихие приюты» В.П. Быкова).