Прокопий (Пащенко), иером. КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко). Ч. 3.2: О близких и родственниках зависимого человека, о созависимости

Вступление. О чем часть 3.2?

В части 3.2 продолжается разбор комплекса идей, оформленных в концепцию созависимости. Разбор продолжается не столько с целью критики (критика – не главное), сколько с целью выяснения, как же можно помочь тем, кого называют созависимыми? В части 3.2 (и в дальнейших частях) делается переход к описанию комплекса идей, положенных в основу Семейных Клубов Трезвости (СКТ). Помимо прочего, приводится текст доклада, сделанного автором на Рождественских Чтениях 2024 года, – «Родственники зависимых: христианские и психологические аспекты (о созависимости и о реабилитации лиц, имеющих зависимых родственников)».

Что автор предлагает кроме критики? Много чего. В контексте размышлений о тех иных аспектах концепции созависимости, приводятся материалы, в которых описывается альтернативный взгляд на рассматриваемые явления.

В части 3.2 не везде эти ссылки проставлены, если речь идет о тех смыслах, которые уже рассматривались в части 3.1 (некоторые ссылки, проставленные в части 3.1 не дублируются в части 3.2). Нумерация разделов начинается с части 3.1.

Например, в следующих трех ответах изложена та альтернативная модель, которая далее рассматривается на многочисленных примерах и с разных сторон (ответы адресованы женщинам, но суть, изложенная в этих трех ответах, применима и к мужчинам).

«Зависимость. О любовной зависимости – девушке, пытающейся “подстегнуть” себя “драйвом”, считающей, что у ее желаний – генетическая природа»;
«Женщина. С женщиной 1 – о вспышках эмоций и состояний, которые угнетают; 2 – о боязни, муже, семье»;
«Женщина. Замужней мешает то, что в юности жила с пьющим папой, сформировалась определенная модель поведения».

Ответы включены в сборник ответов, подготовленных на «женскую тему», среди которых есть также и те, которые были подготовлены и отношении таких тем как зависимость и созависимость.

Итак, в своей работе СКТ тоже использует концепцию созависимости, но напитывают ее смыслом, близким к православному мировоззрению. Отсюда возникает некая сложность, ведь упоминаемый термин тянет за собой пучок коннотаций, характерных для западной парадигмы мышления.

Видимо, по этой причине, кто-то считает, что автор данной работы что-то недопонял в концепции созависимости. Возможно, автор что-то действительно недопонял.

Но, возможна и та ситуация, при которой возникает некая мировоззренческая путаница. Люди, пытающиеся переформатировать концепцию созависимости под православное мировоззрение, не могут в то же время переформатировать поисковые системы интернета. А те в ответ на запрос по созависимости выдают интерпретации, близкие по смыслу к тому материалу, который рассматривается в данной работе. Плюс, очень проблематично перестроить всю структуру понятия, сформированного на основах иной ментальности. Проблематично закрывать глаза, на некоторые идеи, которые (с логической неизбежностью?) вытекают из понятия созависимости, если зародыши этих идей встроены в саму структуру понятия.

Плюс, если делать ставку на то, что что-то недопонял именно автор, тогда надо как-то объяснить следующее. Люди, поделившиеся своими историями (часть 3.3), а также люди, цитируемые в работе, мыслят схожими категориями. Ошиблись все они?

Отсюда возникает мысль о замене термина, чтобы не иметь каждый раз дело с пучком коннотаций, характерных для агрессивной коннотации концепции созависимости (такая коннотация упоминается в части 3.1, главе «Как в данном тексте понимается термин “созависимость”?»; части 3.3, главах «Комментарий на историю 1» и «Комментарий на историю 5»). Если не получается заменить сам термин на понятие, более подходящее к структуре славянской ментальной (чтобы термин не воспроизводил автоматический заложенные в него первоначально смыслы), то почему бы не подумать о том, как разграничить два разных прочтения концепции созависимости (о термине и его специфических «деталях», речь пойдет в части 3.4)?

На данный момент важно даже не столько определиться с коннотацией, вложенный в термин, сколько прояснить, на фоне какой культурной парадигмы он строит себе чертог. Абстрагируясь от самой концепции, стоит немного подумать о температуре голов, в которые может попасть постулируемые концепцией идеи «сепарации» и «границ».

Эту культуру можно назвать условно культурой ультиматума. Можно отметить, что некоторые люди переключаются на стиль общения, отличительной чертой которого становится ультимативный режим. То есть складывается ситуация, при которой один человек считает нормой говорить другому, что общение идет «на моих правилах, не нравится – до свиданья»[1]. Трудно искать какие-то решения на уровне семьи, когда вторая «половинка» ставит условия, не рассматривая какие-то альтернативные варианты.

Также данный текст можно наложить на количество (процент) разводов, и это количество указывает на то, что в обществе есть серьезные проблемы с коммуникацией. Также есть сигналы насчет того, что на предприятиях, например, молодые люди считают ненужным принимать участие в общении с коллегами. Если раньше во время совместной работы шероховатости характера обтачивались, то теперь люди защищают свои шероховатости концепцией «границ».

Учитывая данные, предлагаемые чуть ниже в пункте 2 насчет теории доминанты, можно предположить следующее. Человек изначально предрасположенный к стратегии ультиматума (а эта стратегии продвигается целым веером курсов, пабликов, треннингов – в принципе, на первых взгляд, не связанных с концепцией созависимости), исходя из своей доминанты будет рассматривать концепцию созависимости. Да, есть те, кто в силы мудрости и житейского опыта, сможет переработать данную концепцию. Такие, конечно, могут недоумевать по поводу тех выводов, к которым приходит автор в части 3.2 и в дальнейших частях. Но есть люди, эгоистическая позиция которых сращиваясь с концепцией созависимости даст резонанс, порождая на выходе новое ви́дение мира и новый тип взаимодействия с окружающими. И есть опасение, что этот новый тип взаимодействия не будет направлен на созидание.

– О том, как работает принцип доминанты на примере людей, заточенных на агрессию и фокусирующихся на тех фрагментах Св. Писания, которые поддерживают текущий очаг возбуждения (фрагменты подвергаются смысловой деформации), – в тексте «О вере», часть 1 «Откуда берется религиозный экстремизм: О чем спросил мусульманин, посетивший Соловки?»

– О том, как принцип доминанты работает в контексте разбора концепции созависимости – в тексте «О развитии монашества, о теории “созависимости” и о прочих психологических подходах к решению личностных проблем» (см главы «Нейрофизиология и любовь…», «Услышать голос другого»).

Кто-то может посчитать, что автор сгущает краски, пишет о том, чего нет. В отношении людей, «считающий, что автор считает» можно предложить несколько объяснений.

1) Чистому все чисто. Люди, живущие в конструктивном пространстве, интерпретирует факты, встречающиеся в окружающей действительности, в положительном, «позитивном» ключе.

2) Согласно сформулированной академиком А.А. Ухтомским теории доминанты, «из самых умных вещей глупец извлечет повод для продолжения глупостей и из самых неблагоприятных условий умный извлечет умное»[2] (о доминанте применительно к концепции созависимости см. части 3.3, в разделе «Комментарий на историю 4»). То есть можно, предположить, что люди, крепко стоящие на ногах и имеющие здоровый жизненный опыт, из агрессивного прочтения какой-либо концепции вынесут не агрессивные посылы, а конструктивные. Но здесь готовится вопрос, готовые ли к формированию таких выводов те, кто не имеет столь жизнеутверждающего опыта?

3) Конечно, есть авторы, которые вкладывают в концепцию созависимости здоровые понятия. Но опять же – вопрос – благодаря или вопреки самой концепции (см. часть 3.3, раздел «Комментарий на историю 4»)?

4) Нежелание обратить внимание на факты, не вписывающиеся в концепцию, на изучение которой было потрачено много времени и сил (эта ловушка для исследователя описана в статье академика Н.И. Павлова «Об уме вообще и русском уме в частности»).

5) Неосведомленность? Если набрать в инете слово «созависимость», то появятся ссылки на ролики, в которых транслируются примерно те идеи, с рассмотрения которых открывается часть 3.1 данной работы. На ум приходит образ монстра, телепатически транслирующего во всех клевретов одну повестку; настолько синхронно подается информация в роликах и статьях.

6) Удобство? Нассим Талеб в своей всемирно известной книге «Черный лебедь» описывает ситуацию, при которой люди стараются создать удобный для них сценарий действительности. Его мысль отображается следующей аналогией. Некомфортно строить шалаш на рельсах, ибо тревожит мысль о возможной рейсе поезда? Можно поставить на рельсы рамку с фотообоями, на которых изображен водопад. Фотообоями закрыть проход тоннеля, из которого обычно показывается поезд, и попытаться жить спокойно. Но – до по поры до времени. Ведь поезд все равно пойдет. Черным Лебедем Нассим Талеб называет событие, которое незапланированно врывается в жизнь человека или общества, сокрушая весь привычным уклад (до времени открытия Австралии у ориентологов была поговорка насчет того, что лебедь может быть только белым; когда они увидели в Австралии черного лебедя, у них случился «слом шаблона»).

7) Также можно предположить, что автор действительно ошибается. И потому часть 3.3 является проверочной – в ней приводятся истории живых людей, столкнувшихся с концепцией созависимости на практике.

Как бы там ни было, совершается переход к изложению основного материала части 3.2. Последняя остановка – упоминание о настойчивости полковника – персонажа произведения Габриэля Гарсия Маркеса «Полковнику никто не пишет». К слову стоит сказать, что супруга полковника могла бы быть классифицирована в рамках концепции созависимости как созависимая. Ее муж охвачен идеей грядущей победы своего петуха в петушиных боях. Гонорар, потенциально ожидаемый в случае победы, должен покрыть все расходы и погасить все долги. А пока – супруги нуждаются. Деньги идут не на лечение супруги, а на питание петуха, которого, кстати, кто-то предлагает купить за приличные деньги. Но полковник с настойчивостью, которая, если бы нашла иное применение, была бы похвальна, держит оборону и процарапывает свою линию. В основном, финансовые ресурсы идут на достижение цели, супруга предлагает какие-то иные варианты, сомневается. Она берет еду в долг, просит полковника пересмотреть свои взгляды, что для него означает отказ от стремления к победе.

– Здесь двадцать девять песо, мы вернем их куму Сабасу, – сказал он. – Остальные уплатим, когда получим пенсию [полковник ждет, что ему назначат пенсию, но уже длительное время она не назначается, по ходу произведения становится понятно, что ее и не назначат].

– А если не получим? – спросила женщина.

– Получим.

– А если все-таки не получим?

– Тогда, значит, не уплатим.

Кстати, в этом эпизоде просматривается еще один принцип, используемый как в данном тексте, так и в прочих материалах (тестах и лекциях), подготовленных на тему преодоления зависимого поведения. Если человек духовно и культурно обогащается, то силы его души идут на реализацию конструктивных процессов. Если духовного и культурного обогащения не происходит, то душеные силы уходят в патологию (см. часть 3.2, главу «Иная ментальность», часть 3.3, главу «Комментарий на историю 1»).

В данном случае целеустремленность полковника начинает обслуживать его фантастические мечты, которые настолько его захватывают, что он становится глух к страданиям супруги. Подобным образом можно сказать и про душевные силы, отмеченные концепцией созависимости. Например, забота при духовном и культурном обогащения сияет красотой любви, при уходе же в эгоизм вырождается в деспотизм и жажду доминирования. Поэтому речь идет не о том, чтобы сломать в человеке то сокровенное, что и делает его человеком. А в том, чтобы восстановить тот контекст, в котором конкретное душевное движение обретает красоту и полноту первоначального замысла.

О произведении Г.Г. Маркеса применительно к теме игромании см. в цикле бесед «Преодоление игрового механизма».

11.2 Четвертого уровня крах. Инфляция личности. И о произведении Г. Маркеса «Полковнику никто не пишет»

11.3 ВОПРОС О ДЕТЯХ И ИГРЕ – ЧЕМ МОЖНО ПОМОЧЬ (путь – вместе). См. и цикл «Проблема отклоняющегося поведения»

11.4 Г. Маркес «Полковнику никто не пишет» и обсессивно-компульсивный синдром. Дефицит внимания – нет ритма, уклада

РАЗДЕЛ. 3. Доклад на Рождественских Чтениях 2024 года – родственники зависимых: христианские и психологические аспекты (о созависимости и реабилитации лиц, имеющих зависимых родственников)

Вступление.

Тема данного доклада – явление так называемой «созависимости» и реабилитация лиц, имеющих зависимых родственников.

Запись доклада включена в цикл бесед «Проблема отклоняющегося поведения. Родственникам, родителям, педагогам».

8.0 Доклад на Рождественских Чтениях 2024 г. Родственники зависимых: христиан. и психол. Аспекты.
Идеи доклада с комментариями были озвучены на беседах того же цикла.
8.1 Т.н. созависимость – проблемы с концепцией. Сепарация или развитие. Доклад на Рожд. Чтениях 2024 г.
8.2 Т.н. созависимость – эгоизм, сепарация, псих. схемы, развод. Зацикл. на себе. Скорби. Субъектность.
8.3 Т.н. созависимость – трудные подростки. Выйти от секты. Дичь маск. под любовь. Алк., семья, выход.

Начнем с вопроса о распространении идеи созависимости. Термин «созависимость» уже прижился, им пользуются многие. Может показаться странным, что кто-то ставит его под сомнение. Если смотреть на термин строго, то термин «созависимость» уместно упоминать тогда, когда жена, например, начинает выпивать вместе с алкозависимым мужем, становится сама зависимой от алкоголя. Если же берется иное значение, то есть, если с помощью этого термина пытаются сказать, что жена, например, страдает, потому что муж пьет, то почему тогда вопрос о страдании ограничивается только темой зависимого родственника? Ведь термин должен являть специфическую сторону, характерную именно для данного объекта или явления. Но страдает человек не только от зависимых родственников. Он, например, раздражается, когда едет в метро, в обстановке скученности. Он индуцируется эмоциями окружающих, когда, идя по своим делам, оказывается в толпе митингующих. Он испытывает давление со стороны начальников, со стороны погоды, со стороны ситуации, со стороны исторической эпохи.

Термином «созависимость» нередко называют «семейную болезнь», из чего следует вывод, что лечить нужно всю семью. Если такая возможность имеется – помочь всей семье одновременно – то дело это, конечно, благое. Но если изначально термин под собой подразумевает зависимость человека от внешнего, то получается тупик. Если человек – узник, то получается, что он будет страдать до тех пор, пока не вылечится вся камера. Если он страдает на работе, то что тогда – лечить начальника и всех коллег? А если он участник боевых действий, – лечить весь фронт?

Концепция, стоящая за словом «созависимость», имеет несколько проблемных точек, и, прежде чем перейти к их описанию, можно ответить на вопрос: что автор предлагает кроме критики?

Издано две книги, написанных автором. В книге «Преодоление зависимого поведения: зависимым и их близким (родственникам, педагогам)» предлагается определенный взгляд на то, каким образом человек может выйти из русла жизни, основанной на употреблении (алкоголя, наркотических веществ). Также в этой книге приводятся различные советы для родственников. Во второй книге – «Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического “бума” и распада общества» – показано, что одной из причин наркотизации является крах мировоззрения. Выход из зависимости начинается тогда, когда человеку помогают составить мировоззрение, картину мира, которая максимально приближена к тому, что есть на самом деле, и дает объяснение тому, что есть на самом деле.

Следующий подпункт – психологизация. Мы являемся свидетелями масштабной психологизации всех сторон жизни. Данная проблема была отмечена в докладе Святейшего Патриарха Кирилла на Епархиальном собрании города Москвы в 2023 году. Он призвал не допускать случаев, когда священник, не найдя другого способа решения семейного конфликта, предлагает пойти на развод. «Напротив, священник должен, насколько это возможно, призывать членов семьи к терпению», – заключил Патриарх. Также в докладе он говорил о чрезвычайном упрощении такого сложного явления как семейные отношения. Кто-то из членов семьи может услышать совет, что надо, мол, избавляться от токсичных отношений. И получается, что человек, обратившийся за помощью, сходу получает рекомендацию идти на развод.

[Так называемая теория созависимости – лишь частный случай масштабного процесса психологизации общества, цивилизации PSY. Некоторые считают, что формируется особая цивилизация, цивилизация PSY, то есть во все стороны жизни человека – образовательный процесс, семейную жизнь – внедряются различные методики, основанные на непроверенных психологических гипотезах. Психологизация общества – это отдельная тема, о которой стоит говорить. Во-первых, в психологию активно интегрируется эзотерика. Во-вторых, люди верующие вовлекаются в некое психологическое поле, в рамках которого происходит переформатирование сознания. Безусловно, в психологии есть интересные подходы, но идеи серьезных авторов лежат не на поверхности, они требуют внимательного изучения, а те, кто на скорую руку хочет получить результаты, берут то, что на поверхности. И на некоторых приходах реализуются не самые лучшие психологические концепции под видом помощи населению. Приглашаются психологи, либо выявляются психологи из числа прихожан, и им поручается консультирование людей. Конечно, мы не говорим, что все психологи плохие, но бывает, что психолог, ставший членом прихода, сам только недавно стал православным, и он, по сути, продолжает транслировать те же самые идеи, которые транслировал и до прихода в православие. Но теперь его секулярно-материалистические подходы почему-то называются православной психологией. Конечно, есть авторы, которые разрабатывают идею христианской психологии, и нельзя сказать, что все из них таковы, как было сказано выше, но это отдельный вопрос, который сейчас рассмотреть нет возможности].

Иная ментальность.

В своей работе «Православное учение о спасении» Патриарх Сергий (Страгородский) отмечает различия между двумя парадигмами мышления – славянской и западной. Запад характеризуется им как себялюбие, огражденное законом. То есть цивилизация, воспитанная на римском праве, банковских механизмах и юриспруденции, исходя из данных акцентуаций интерпретирует евангельскую идею о том, что человеку воздастся в вечности за добрые дела. Западная цивилизация захотела выяснить, сколько и чего нужно конкретно сделать, чтобы воздалось столько, сколько желалось бы. Для славян больше был характерен некий общинный дух, иное понимание блаженства. Блаженство было тождественно добродетели. То есть если ты меняешься изнутри, меняешь свою жизнь, то ты становишься способным усваивать Божественный свет.

Западная ментальность имеет иные характеристики: все мы знаем про увольнение с улыбкой. Также разрушение культуры привело к утрате возможностей решать семейные проблемы каким-то иным путем. А когда не хватает лекарственных средств, врач прописывает ампутацию. То есть для западной ментальности практические советы, характерные для теории созависимости, воспринимаются как естественные. Сдача престарелых родителей в дом престарелых – конечно, нельзя эту мысль распространять на всех, но – является некой нормой. То же можно сказать о маргинализации жен и матерей. В рамках концепции жены и матери маргинализуются. Женщине объявляется, что раз она вышла замуж за мужчину, который стал впоследствии зависимым, то она ненормальная. Она, дескать, ищет психологической выгоды: мол, раз она о ком-то забоится, значит, ее жизнь имеет смысл. Данная концепция отрицает тот факт, что многие зависимые люди в молодости бывают искренними и компанейскими. Про таких людей говорят «душа компании».

Также следует сказать, что теория созависимости соседствует с учением программы 12-ти шагов о том, что все зависимые люди генетически запрограммированы на зависимость, которая воспринимается как биологическая болезнь. Хотя программы 12-ти шагов и декларируют, что рассматривают зависимость как био-, психо-, социо-, духовную болезнь, но по факту происходит жесткая ориентация на биологический аспект. Также здесь отрицается тот факт, что человек может стать зависимым по каким-то иным причинам. То есть постулируется, что человек не способен радоваться вследствие определенных поломок в головном мозге, и только с помощью алкоголя он может испытать какие-то радостные переживания. Здесь отрицается тот факт, что человек становится зависимым из-за того, что он с чем-то не справился: например, не может забыть ужасов войны. То есть, согласно учению 12-тишаговой программы, человек не может забыть ужасов войны, потому что он болен, у него сломан мозг. А если бы у него было достаточно дофамина, то дофамин бы перекрыл воспоминания о совершенных, например, убийствах? Перекрыл бы воспоминания о потерях и всех этих ужасах войны?

Сейчас мы не разбираем концепцию болезни, она рассматривалась в отдельных лекциях и текстах. Применительно к данному докладу стоит сказать, что, когда мы имеем дело с зависимостью, реабилитация должна учитывать специфику жизни человека. Если речь о воине, который начал пить после участия в боевых действиях, необходимо дать ему смысловую вертикаль, понимание происшедшего с ним, понимание того, что выход возможен. Об этом рассказывалось в другой изданной книге автора – «Щит веры – воину-защитнику в помощь».

Также маргинализуется материнский инстинкт: то, что женщина переживает о своем сыне, объявляется болезнью. Женам и матерям в качестве рецепта предлагается сепарация от мужа в первом случае и ребенка – во втором. Мама следует концепции и со временем понимает, что что-то не то, что концепция вступает в противоречие с каким-то базовым представлением человека о жизнеустройстве. Дальше возможно два варианта. Либо она ломает себя, ломает все то, что составляет ее взгляд на действительность, и становится адептом, восторженно отзывающемся о программе, причем ее слова носят программный оттенок и являются почти неотличимыми от заявлений других адептов. Либо – она понимает, что так дальше продолжаться не может, и выходит из программы.

В чем ошибка, когда материнский инстинкт объявляется болезнью? Само по себе стремление матери помочь ребенку нельзя называть болезнью, потому что, если бы этого стремления не было, дети бы просто умирали, не получив помощи от мамы. Но из учения, которое нам оставили духовные авторы Православия, мы понимаем, что добродетель находится посередине двух крайностей – недостатка и избытка. В своих работах Жан-Клод Ларше не раз отмечал, что какие-то силы души человеку даны были Богом для достижения определенных целей, но вследствие того, что человек потерял понимание блага, и его ум наполнился страстями, движение этих сил, данных человеку, извратилось. То есть тогда, когда человек устремлен к добродетели, его силы души входят в полноту. И тогда человек обретает какое-то равновесие. То есть если у человека выстроен вообще некий контекст, включающий мировоззрение, особенно какие-то конструктивные качества души, которые мы называем добродетелями, то тогда его внимание к ближнему, которое мы называем любовью, не разрушает ни ближнего, ни самого человека. Если же вот это некое стремление к ближнему не подкрепляется наличием мировоззрения, конструктивных качеств души, то оно становится некоей болезнью. В «Катехизисе» епископа Александра (Семёнова-Тян-Шанского), в главе «Падение Денницы», рассказывается о том, как падший дух захотел все иметь лишь для самого себя, никому ничего не отдавая, и его самозамкнувшаяся личность начала опустошаться. Ангелы и люди были созданы как сообщающиеся сосуды, которые постоянно наполнялись и должны были передавать свое содержание друг другу. Но его самозамкнувшаяся личность начала опустошаться, а так как природа не терпит пустоты, то она начала заполняться плодами собственного воображения, суррогатами. И неистребимое стремление к единству, которое, по идее, должно реализовываться в общении и любви, за невозможностью реализоваться в данном направлении, приняло характер стремления достигнуть единства во всеобщем разрушении.

Если мать, например, звонит условно каждые 15 минут и беспокоится о ребенке, и если просто объявить такое состояние болезнью и учить ее сепарироваться от ребенка, то мы здесь мало к чему приходим. При другом же варианте можно обогатить маму: дать ей понимание того, что есть Промысел Божий, что, если ребенок вышел на улицу, мы не можем контролировать каждый его шаг, но мы можем как-то все-таки полагаться на Промысел Божий. Если же человек не имеет возможности идти путем обогащения, то есть некий риск того, что он пойдет путем вырезания какого-то движения своей души. Когда утрачены возможности конструктивного обогащения личности, то возникает запрос на ампутацию каких-то движений.

Здесь можно представить аналогию с пищевым инстинктом. Он ведь для чего-то дан. По мысли одного духовного автора, священника, который представлен в книге «Добротолюбие», что-то чувственное – то, что можно потрогать, – оно не является злом само по себе, если является ступенькой к чему-то высшему. Например, если еда представляет возможность общения в любви, если человек за пищу благодарит Бога, тогда пища не является проблемой. Но если человек замыкается только вокруг еды, замыкается только на процесс потребления ее, то возникает страсть, болезненная тяга. Есть препараты, которые глушат пищевой инстинкт, но ведь можно предположить, что пищевой инстинкт ответственен не только за еду – пищевой инстинкт побуждает человека двигаться вперед, например. Из Евангелия мы знаем, что «блаженны алчущие». Понятно, что здесь речь идет не о еде, а о некоей жажде. Но так же и в физическом измерении пищевой инстинкт толкает человека на то, чтобы что-то придумать. А тот, кто хочет, не имея возможности совладать с ним, просто его глушить, – такой человек, как можно предположить, открывается риску развития апатии и безволия. (О том, как гармонизировать данный образ жизни, через обогащение, рассказывается в материалах, подготовленных авторам[3]).

Еще одна аналогия. Автор готовил работу, в которой показывалось, каким образом узники выживали в экстремальных условиях концлагерей при условии отсутствия внешней стимуляции. То есть – если работа мозга не стимулируется внешними условиями (нет библиотек, нет бумаги, на которой можно писать), то люди перенастраиваются на внешний объект, то есть на тот свод правил, который администрация транслирует узникам. Но если у человека есть молитва, через молитву он связан со Христом, если он помнит, что он формирует в себе то состояние, которое заберет в вечность, то он одновременно и не выпадает из окружающей реальности, и имеет все-таки некую позицию «над». Другую точку отсчета, наличие которой позволяет ему не зафиксироваться на том регламенте, который транслирует администрация. Если узники начинают думать только о внешней реальности, а эта внешняя реальность – она однообразна, то их мыслительная активность начинает потихоньку угасать. Бруно Беттельхейм справедливо замечал, что если мы не пользуемся способностью принимать осмысленные решения, то эта способность потихоньку начинает атрофироваться.

Подобную тенденцию можно перенести на разговор о матери. Если она будет думать только о сыне, то она может условно или в прямом смысле слова сойти с ума. Но если она думает о сыне в рамках определенной картины мира, понимая, что ее материнство и жизнь ребенка все-таки связаны с Промыслом Божьим, если она во время каких-то переживаний учится молитве, то, выражаясь в терминологии профессора Василюка, она в конструктивном ключе перестраивает аффект. Важно не глушить аффект, а обогатить его и перестроить. То есть она преодолевает страдание не попыткой не думать о сыне – она думает о сыне, понимает его проблемы – но если у нее внутри есть мир, то она уже понимает, в каких условиях она может ему помочь.

Здесь нужно учить человека жить в луче света, учить, как жить без греха. Если совесть чиста, то в совести может быть отпечатлено решение. Академик Ухтомский называл совесть органом рецепции на расстоянии, то есть человек с помощью, как говорил академик Ухтомский, интуиции и совести может понимать сложнейшие процессы. Виктор Франкл считал, что совесть – это орган, который позволяет понять смысл уникальной ситуации. То есть если мама через обогащение личности, через формирование добродетелей приходит к внутреннему миру, то ей реальность начинает потихоньку становиться понятной.

Здесь еще можно вспомнить слова духовных авторов о том, что когда ум человека не колеблется страстями, то он становится способным созерцать логосы. На уровне практическом созерцать логосы – это значит понимать причинно-следственные связи между явлениями.

Падение на дно.

Теория созависимости пропагандирует концепцию того, что нужно дать зависимому человеку упасть на дно. Конечно, ситуации бывают разные. Если муж в состоянии алкоголизации начинает приводить в дом других женщин, унижая свою жену, то надо как-то все-таки выходит из положения. Но ведь не все ситуации являются столь вопиющими. Некоторые браки можно сохранить. Здесь нужно соблюсти какую-то золотую середину. Конечно, не нужно потакать, но и не нужно ампутировать руку там, где ее можно вылечить. Для теории созависимости характерно некое черно-белое, бинарное мышление: вкл.-выкл. Также характерно использование неких метафор. Профессор Сергей Георгиевич Кара-Мурза говорил, что чтобы не стать жертвой манипуляции, если вам предлагают метафору, то нужно отвернуть трактовку, которая предлагается в виде этой метафоры, и пересказать проблему своим, пусть и корявым языком, но таким языком, который использует такие категории, как тепло, хлеб, рождение, смерть.

Что значит упасть на дно? Кто-то пробовал спрыгнуть с корабля, чтобы упасть на дно моря и оттуда оттолкнуться? Ну, может быть, не в море, хотя бы в озере, или, может быть, в Москве-реке. Откуда убежденность, что человек, оттолкнувшись от дна, поплывет наверх? Даже если он выплывет, откуда убежденность, что через несколько лет он скажет, мол, мама, ты такая классная, я понял: ты хотела, чтобы я упал на дно и, оттолкнувшись, поплыл наверх.

Возникает такое ощущение, что концепция падения на дно повторяет так называемую ошибку выживших. Ошибка выживших состоит в следующем. Когда военные технологи хотели укрепить самолет, они изучали следы пуль на самолетах, которые вернулись на аэродром, и сделали неверный вывод, что укреплять нужно крылья, потому что на крыльях было больше всего следов пуль. Они искали самые уязвимые места. Почему этот вывод был неверный? Потому что те самолеты, в моторы которых попали пули, просто упали, и летчики из самолетов не вернулись на аэродром. Много рассказывают о том, как дельфины подталкивают людей к берегу. Эти люди, выжив, рассказывают о том, как были спасены дельфинами. Но те люди, которых дельфины затолкали в глубь моря, уже не расскажут об этом, потому что они утонули. Соответственно, если вернутся к концепции падения на дно, то мы будем знать только о тех, кто выжил. А те, кто упал на дно и там остался, уже ничего не скажут. Не всем захочется отталкиваться.

Автономия.

Современная автор, занимающаяся реабилитацией в том числе подвергнутых насилию избитых женщин, отмечает, что женщине крайне важна автономия во время реабилитации. Когда она была жертвой насилия, она была, если так можно сказать, принимающей стороной. И бывает так, что, когда она становится объектом психологической помощи, она этой принимающей стороной и остается. Ей назначают препараты, говорят: делай то, делай это, а она остается в пассивном состоянии, в каковом она и была при общении с мучителем. В книге автора[4], мысль которой приводится здесь, есть много спорных идей, которые требуют комментария[5].

Что все-таки женщине нужно вернуть автономию, она должна понимать смысл реабилитационного процесса. Когда женщина начинает ходить на группу, обращается в организацию, которая пропагандирует теорию так называемой созависимости, то возникает ситуация, при которой она как будто дальше будет оставаться в пассивном положении. Муж требовал от нее дома одного, здесь, в рамках программы, от нее требуют другого, но тоже требуют. Требуют развода с мужем, чтобы она сходила в группу, прописывала шаги и так далее. Чтобы она разводилась, сепарировалась и так далее. При этом ее какие-то личные взгляды, сомнения по поводу того, что нужно разводиться, не особо берутся в расчет.

Спорные выводы концепции.

1. Страдание – родственники?

Страдание, конечно, имеет своим источником зависимого родственника. Но если посмотреть на ситуацию более обширно, то причина в том, что нет системы мировоззрения. Нет определенных навыков, понимаемых не в смысле компетенций, софт-скиллз, а в смысле качеств души, добродетелей. То есть если все-таки у женщины есть определенная картина мира, а также то, что мы называем субъектностью, то преодоление страданий возможно. Субъект – это тот, кто является не пассивной, принимающей стороной, как было сказано выше, а кто является активным актором, деятелем в ситуации. Для разговоров по данной теме есть богатый материал. Это автобиографии узников, в частности женщин: Евфросинья Керсновская, ее книга «Сколько стоит человек?», Евгения Гинзбург, ее книга «Крутой маршрут», Тамара Петкевич, ее книга «Жизнь – сапожок непарный», Ольга Адамова-Слиозберг, ее книга «Путь». То есть наличие смысловой вертикали, определенной картины мира помогало этим женщинам не сломаться в экстремальных условиях. Если у человека нет своего ритма, он неизбежно перестраивается на ритм внешний. Если речь идет об узнике, мысль начинает сосредотачиваться только на куске хлеба, на том, какой охранник будет на смене, и так далее. Если речь идет о женщине, у которой пьющий муж, она целиком перестраивается на мысли, каким он вернется с работы – выпившим или нет. Если же женщина обогащается по принципу, который мы видим в указанных книгах, то перед ней открывается какой-то собственный путь, который она реализует вне зависимости от внешних обстоятельств. То есть речь идет не о том, что надо идти, как танк, напролом, – она, конечно, учитывает внешние обстоятельства, – речь идет о том, что у нее есть путь, которым она идет.

2. Сепарация – выход ли?

См. также ответы:

– «Отношения. Если трудности в общении – выстраивать границы, сепарироваться или расти самому»;
– «Семья. Спрашивающей насчет сепарации от матери для ускорения замужества».

Понятно, что если сын вымогает деньги, избивает мать, то ей нужно как-то отделиться. Но все-таки мы не всегда сталкиваемся с настолько жесткими ситуациями. Если ситуация не такая жесткая, а человека убедили, что сепарация – единственный выход, то что он вообще в итоге приобретает? Мало чего, ведь он остается на том же уровне, на каком он был.

Подлинный выход – в построении картины мира, в системе навыков. В построении той самой второй доминанты, действие которой затормозит доминанту патологическую.

В качестве пояснения к идее доминанты можно привести в пример опыт Евфросинии Керсновской, описанный ею в книге «Сколько стоит человек». Она прошла экстремальные условия гонений, тюремных заключений безо всякой вины. И она не сломалась, хотя ее очень жестко ломали. Помимо прочих советов, которые во множестве даются в ее книге, здесь можно обратить внимание на следующую мысль. Она говорит, что мама привила ей способность не видеть зла. Речь идет не о какой-то слепоте, а о том, что она более обращала внимание на нечто конструктивное, это она вкладывала в отношения, в веру. Поэтому она видела не только черноту, а видела и доброту. Она ссылалась даже на некий образ из сказки, когда колдунья положила на грудь девушке трех жаб, чтобы они сделали девушку уродливой, но жабы превратились в розы. Она делилась с другими едой, хотя с ней делились не все. Она не переняла стиль жизни, свойственный для людей, находящихся в экстремальных обстоятельствах: ни с кем не делиться, ни о чем не рассказывать. В принципе, этот стиль, который она не переняла, нацеливает человека на некое самозамыкание, отсечение от поиска каких-то конструктивных связей, – и человек начинает загнивать.

Подробнее см. главу «Евфросиния Керсновская и ее книга “Сколько стоит человек“» из текста «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты. Ч. 3: Вера (идеалы) и преодоление травматического опыта».

Этот принцип положительной доминанты, развитие которой тормозит патологическую, является основным в книге «Преодоление зависимого поведения: зависимым и их близким (родственникам, педагогам)». Можно привести еще комментарий, заимствованный из светской литературы. Одна женщина рассказывала, что она видела все в каком-то черном цвете. Надо упомянуть, что она была врачом, и, видя человеческие симптомы, она все воспринимала очень остро и в мрачных тонах. Потом она прочитала книгу Эдварда де Боно «Шесть шляп мышления». Надо сказать, что Эдвард де Боно, хотя и хорошую мысль излагает, но считает, что человечество до его рождения шло не туда, и только с его рождением наступает новая эра. Понятно, что взрослые люди, читая подобные книги, должны фильтровать их содержание. Если это условие выполнить, то надо сказать, что в этой книге есть интересные мысли. Эта женщина, прочитав книгу, поняла, что у нее черная шляпа мышления, то есть она во всем видит негатив. Де Боно предлагает другие стили мышления: беспристрастное, например; или такой стиль мышления, который позволит посмотреть, что мы с этого «имеем». Когда мы смотрим на ситуацию с разных углов, рождается понимание, что то, что нам раньше казалось естественным с первого взгляда, – это только один из вариантов прочтения ситуации. Если ту же самую мысль высказать с позиции православного вероучения, можно сказать, что у человека сформировалась доминирующая страсть – уныние, и с позиции уныния он смотрит на окружающую реальность.

В качестве иллюстрации можно привести фильм «Разборка в Бронксе». Один герой дал другому какую-то сумму денег и потом требовал от должника отдать долг. Должник убегал, и главный герой угрожал убегающему. И ему был дан такой совет, что он должен радоваться, что всего за такую небольшую сумму человек, который докучал ему, ушел из его жизни. Понятно, что этот фильм не является руководством к изучению богословия, поэтому этот пример тоже надо фильтровать.

В качестве практического примера конструктивного изменения мировоззрения можно указать книгу «Поллианна». Однажды девочка попросила себе в подарок куклу, но получила костыли. И она стала играть в игру: «Что из этой ситуации можно вынести хорошего?». И она поняла, что можно порадоваться тому, что костыли ей не нужны. И на протяжении книги разным людям Поллианна показывает, каким образом можно изменить восприятие того или иного аспекта действительности, и речь идет именно о тренировке сознания. То есть если раньше у человека, например, была доминирующая страсть уныния и человек все видел сквозь черную призму, то Поллианна настраивала человека на то, чтобы видеть в каких-то событиях, которые казались ранее неблагоприятными, что-то конструктивное.

3. «Занимайся собой».

В православии есть идея «внемли себе» (внимай себе), ее отчасти можно воспринимать как одну из коннотаций идеи «заниматься собой».

В частности, святитель Василий Великий в одной из своих бесед приводит некоторые мысли на призыв «Внемли себе» (Втор. 15, 9).

Вот как он раскладывает единый луч призыва на спектр:

– Подумай о душе своей. Ее украшай, о ней заботься, чтобы своим вниманием не допустить образованию в ней нечистоты вследствие заражения пороком. Заботься о душе, чтобы очистить ее от греха, «украсить же и просветить ее всякою красотою добродетели».

– «Не радей о плоти, потому что преходит; заботься о душе, существе бессмертном». С усердием и старанием, на которые только способен, «вникай в себя самого, чтобы уметь тому и другому дать нужное: плоти – пропитание и покровы, а душе догматы благочестия, благопристойное поведение, упражнение в добродетели».

– «Не останавливайся на смертном, как на вечном, и не презирай вечного».

– «Не предполагай несуществующего, но располагай настоящим к пользе своей».

«Внемли себе»:

– «Чтобы мог ты различать вредное от спасительного».

– «Чтобы по мере прегрешения получить тебе пособие от врачевания».

– «Чтобы знать тебе здравие и болезнь души».

Или – одним словом – «внемли себе», то есть «будь трезвен, рассудителен, храни настоящее, промышляй о будущем»[6].

Приблизительно в этом же русле размышляет и преподобный Исаак Сирин. Он считает, что страсти не исцеляются одними телесными трудами, ведь телесные труды не удерживают мысли, пробуждаемые чувствами. Труды «не доставляют душе мира и тишины». Для достижения их необходимо, чтобы «человек самого себя от рассеяния помыслов собрал в себя, от внешних развлечений и парений возвратил в себя, и упокоился в себе»[7].

Или – как мы слышали от духовников и старцев – «познай себя и хватит с тебя». То есть важно вспомнить, кто ты, к чему ты призван, важно, чтобы появилась смысловая вертикаль, тогда многое встает на свои места.

В частности, свт. Тихон Задонский благословлял прочитывать в монастыре по понедельникам монашеский устав, чтобы у монахов всегда были перед глазами эти вопросы: кто они, к чему призваны. Если в этом смысле сказать человеку: «Займись собой», – то, конечно, занятие такого рода, выведет человека из какой-то кризисной ситуации. Он может быть, например, подавлен, но память о том, кто он и к чему он призван, что он призван к жизни вечной, к обожению, – она его как-то мобилизирует: он понимает, что сейчас, вдаваясь в уныние, он формирует то состояние, которое заберет с собой в вечность. Но если такая смысловая вертикаль у человека не появилась, а ему говорят: «Займись собой», то возникает риск того, что он займется собой в русле ухода в спорт, в покупки, в хобби. То есть человек остался на каком-то своем прежнем уровне некоего биологического существования, но ему говорят, мол займись собой, отвлекись от пьющего родственника. И с тем же самым фанатизмом, с каким он пытался контролировать жизнь зависимого родственника или придавался мыслям о зависимом родственнике, с подобным же ажиотажем человек может ринуться в покупки и в прочее.

4. Развитие ассертивного мышления.

Людям, страдающим от так называемой созависимости, предлагают развивать ассертивное мышление. У этого термина неясное значение, этот термин заимствован из бизнес-литературы. В некоторых источниках он обозначает агрессивное ведение переговоров. Некоторые авторы подобной бизнес-литературы добавляют, что ассертивное мышление – это не только умение вести свою линию в переговорах, но и умение слышать другого. Но общего значения у этого термина нет.

Опять же, нужно понимать, что если не появляется картина мира, смысловая вертикаль, а человеку говорят об ассертивном мышлении, то возникает риск возникновения такого стиля поведения, который один миссионер обозначил как агрессивная тупость. Человек остался на своем уровне, и теперь ему говорят, мол, если тебе не нравится то, что тебе предлагают, ты говори «нет» и не заботься об объяснениях. Он никому ничего не объясняет, потому что он – «личность». И человек начинает хамить направо и налево, считая, что он развивает ассертивное мышление. То есть не только в отношении зависимого родственника он начинает себя так вести, а в отношении и окружающих людей. Еще такой стиль поведения можно назвать «прет, как танк».

Здесь можно вкратце напомнить о том, что, с точки зрения Святых Отцов, сила гнева, θυμός, дана человеку как сила преодоления препятствий, как сила напряжения, чтобы человек с ее помощью мог достигать добродетели. Но когда вследствие грехопадения понятие о благе у человека помрачилось, и под благом он стал воспринимать то, что благом не является, эта сила θυμός стала обслуживать человеческие страсти. То есть у человека есть, например, намерение выпить, и он уничтожает всех людей, которые встают на его пути, – не всегда физически, иногда просто словесно. У Святых Отцов есть образ, сравнивающий силу θυμός с псом. Дисциплинированный пес лает только на воров, а бывает так, что пес начинает кусать и самого хозяина. У духовных авторов есть мысль, что человек должен силой любви преобразить, победить гнев, то есть гнев в итоге должен быть направлен на врага рода человеческого, мешающего спасению, на собственные недостатки. Иногда в житиях святых мы видим, что святые были очень кроткими и смиренными, но, если кто-то призывал к греху, они становились непоколебимыми, они проявляли большую твердость. Но, опять же, у них было наличие смысловой вертикали и понимание того, ради чего они проявляют твердость: ради того, чтобы сохранить связь со Христом, чтобы не потерять любовь ко Христу и к людям вследствие вовлечения во грех. Если же этого положительного центра у человека нет, то возникает риск, что человек начинает проявлять гнев, начинает пользоваться этой неочищенной силой θυμός.

В некоторых случаях такая стратегия помогает человеку освободиться от манипуляций, пресечь какие-то агрессивные поползновения в свой адрес. Но также человек лишается возможности образовать какие-то конструктивные связи с другими людьми, потому что он имеет только свою точку зрения. Когда ему предлагается какая-то иная точка зрения, он достаточно агрессивно ее отвергает. Но при этом некоторые люди должны, мол, считать своей некой добродетелью то, что они имеют только свою точку зрения. Авва Дорофей упоминал, что некоторые люди гордятся тем, что никто не сумел их переспорить, а все-таки нужно иметь какую-то критичность к собственным мыслям. Если ты видишь, что тебе говорят дело, почему бы не пересмотреть свои идеи?

5. Убежденность, что виноваты родители.

Концепт зависимости ориентирует человека на осуждение, обвинение родителей. Тема обвинения родителей сквозит в текстах о созависимости. Например, девушка была в детстве травмирована, поэтому выбрала пьющего мужчину, чтобы повысить свою самооценку, заботясь о нем. Одна женщина рассказала, что пришла на группу созависимых, и ей там сказали, что она выбрала пьющего мужа только потому, что была травмирована родителями. Она сказала, что у нее были замечательные родители, они ее любили. И в ответ на это было сказано, что травма была столь велика, что она была вытеснена бессознательно. Женщину настроили на то, чтобы вспоминать все мельчайшие обиды, поместить их в лицо травмы, и она рыдала от жалости к себе, хотя в этом есть некое ядовитое наслаждение. Потом ей дали задание писать письма от мамы к дочери и от дочери к маме, притом она писала за двоих – и за мать, и за дочь. Такая шизофренизация сознания стала ей не по силе, она прекратила свои занятия на группе и спросила даже одного священника, можно ли пользоваться такими технологиями. Но священник сказал ей, мол, неужели она не понимает, что она не является собственной матерью, и поэтому она не может адекватно писать письма от имени матери. Что-то в ее сознании перещелкнулось, и она освободилась от морока.

6. Гиперфиксация.

У людей, которых называют созависимыми, формируется определенное состояние нервной системы, своего рода доминанта, которая включает в себя обилие страхов, погруженность в жизнь другого человека, постоянное размышление, вдруг с ним что-то произойдет, или прогнозы, что он сделает и как. Соответственно, чтобы сформировалась доминанта противоположная, конструктивная, у человека должны родиться навыки, ряд навыков, понимаемых не как компетенции в американской психологии, а как качества души, как добродетели. То есть некие навыки отношения вообще к собственным мыслям. Здесь мы приходим к святоотеческой культуре об отношении к помыслам. Также стоит сказать, что желание контролировать – это не всегда осознаваемая гордость. Например, было письмо свт. Игнатия (Брянчанинова) одному иноку, который занимался умной молитвой. Этот инок взял на себя попечение об одном человеке, и свт. Игнатий отмечал, что в основе стремления полностью покрыть этого человека заботой лежала гордость инока. Он даже составил определенную молитву, которую заповедовал этому иноку произносить. Смысл молитвы состоял в том, что инок должен просить прощения у Бога за то, что он забыл о том, что Бог Своим Промыслом печется о человеке.

В этом клубке патологической доминанты присутствуют гнев и обида. То есть речь идет о некой совокупности реакций, если хотите – страстей, потому что на страсть можно посмотреть как на реакцию, ставшую навыком. Этот клубок и составляет то, что выдают за созависимость. И чтобы этот клубок распутать, человеку нужно объяснить, что ему делать со страхами. По этой теме были подготовлены материалы. Также нужно объяснить, что ему делать со своими гневом и обидами. На эту тему тоже была подготовлена масса материалов.

Заключение

Таким образом, концепция созависимости видится ложной, ведь переживания за другого человека не являются злом. Переживания за другого человека – это не плохо, это не болезнь. Проблема заключается в том, что эти переживания не уравновешиваются другими переживаниями. Например, мама переживает за ребенка, но тут она понимает, что есть Промысел Божий, что мы не всесильные, что не от нас зависит жизнь другого человека. Знание о Промысле, то есть знание не интеллектуальное, а если мама действительно имеет некие подтверждения в своей личной истории, что Бог существует, – это знание уравновешивает эту ее тревожность. Если система переживаний не развита, если представления человека о жизни не дифференцированы, то возникает некая склонность, доминанта, аддикция.

Аддикция может развиваться из любых переживаний, которые сами по себе ничего плохого не несут: забота о здоровье, спорт, питание, хождение в гости. Все эти процессы могут стать процессными аддикциями. И светские авторы как раз и говорят, что для аддиктов характерна некая инфантильность, неразвитость каких-то высших регуляторных функций. То есть если у человека нет мировоззрения, он всегда подчинится внешнему. Инфантильность может возникать вследствие разных причин. Человек, например, мог быть иммигрантом. И вследствие того, что общение со сверстниками было затруднено, вследствие того, что вокруг него не было людей, с кем он мог построить близкие отношения, возможно, вследствие этой причины у него не столь активно развивалась система представления. Не все могут читать самостоятельно, перерабатывать большой объем литературы. По большей части, массу ценных сведений мы получаем именно во взаимоотношении друг с другом. Ирина Медведева говорила, что в этом смысле школа является именно школой жизни. Ребенок в школе не столько получает знания, сколько он учится жизни.

Могут быть иные причины, вследствие которых картина мира не очень активно развивается. Человек мог с детства быть, например, приторможенным или стеснительным. Человека надо как-то настраивать на идею, что, только вступая в здоровые отношения с другими людьми, он может настолько обогатиться, что это представление, крен в какую-то одну сторону, может быть устранено. Не только через внимание к ближнему, но и – через внимание к культуре, к вере.

Если вникать в жизнь людей, у которых не складываются отношения с детьми или с родственниками, иногда может случиться масса открытий. Например, женщина, которая говорит, что у нее не складываются отношения с кем-то, может сама вести себя странно в отношении не только родственника, но и в отношении других людей. То есть к ней, например, обращаются, а она молчит. Или она очень остро реагирует на ошибки других людей. И соответственно, теория созависимости предполагает, что деформация, возникающая вследствие общения с зависимым родственником, для этой женщины первична. Но можно предположить, что аномалии, возникающие в общении с родственником, в принципе, рассматриваются в контексте всей жизни такой женщины. То есть здесь речь идет об общем понятии развития духовно-культурного человека, о необходимости научиться общаться с другими людьми, приобрести какую-то культуру мысли, понять, что не все мысли надо развивать, что если в тебе сейчас возникает какая-то тревожная мысль, то не обязательно ее прокручивать в сознании, пока вообще мозг не закипит.

Также в этом котле патологической доминанты присутствует такой ингредиент, как фиксированность на страхах. Внешне, может быть, это страх, например, за дочь, но, может быть, это страх и за себя, что я останусь одна. Также мы можем говорить о том, что сформировался навык – становиться охваченным переживанием. Чтобы оторваться от какого-то переживания, в жизни человека должны быть какие-то иные активные области. Соответственно, нужно эти области развивать, а эти области должны быть связаны с какими-то высшими представлениями, с высшим этажом человеческой личности. Необходимо развивать способность понимать других, способность активировать кору головного мозга по иным поводам, чтобы не попасть в воронку патологической доминанты.

Соответственно, здесь мы сталкиваемся с более общим процессом, нежели то, как нам пытаются объяснить теорию созависимости. В частности, о том, как активация каких-то других аспектов в жизни человека помогает не попасть в воронку патологической доминанты, рассказывается в тексте «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты» на примере голода и боевых действий. См. часть 2.3. «Вера и любовь как иммунитет, защищающий от “сползания” в “воронку” паталогической доминанты».

То есть что помогает человеку не войти в колею постоянного пережевывания страхов, в состояние охваченности ужасом – вера, любовь. Здесь человеку помогают вера и любовь. Поэтому в качестве терапии людям, которых называют созависимыми, можно посоветовать читать книги христиан, переживших гонения. Когда под катком репрессий, в жесточайших условиях, они не сломались. При этом, если у созависимого человека есть только один зависимый родственник, несущий негативный заряд, то христиане, пережившие гонения, были окружены массой таких людей, несущих негативные заряды. Например, Евфросиния Керсновская (книга «Сколько стоит человек»), Ольга Адамова-Слиозберг («Путь»), Иван Солоневич (книга «Россия в концлагере» – по этой книге не очень понятно, что он был глубоко верующим человеком, потому что после победы СССР книга была издана в Германии, но в некоторых других своих работах он показывает, что был глубоко верующим человеком). Также книга, написанная его братом Борисом Солоневичем, – «Молодежь и ГПУ». И, конечно же, книга, которую желательно почитать всем, – это Алексей Арцыбушев «Милосердия двери».

Когда мы говорим о том, что нужно поднимать уровень духовно-культурного человека, вопрос надо ставить и о семье в том числе. Для чего человек вступил в семью? Как говорил один духовный автор, люди воспринимают семью как нечто готовое, то есть как то, что должно приносить счастье, как только ты входишь в семью. У многих людей вообще нет представления о том, например, сможет ли женщина действительно быть счастливой, если она решает свое счастье строить без мужа? То есть как бы он формально есть, но она хочет его в каком-то смысле использовать, чтобы получить свое семейное счастье. А муж, бывает, в свою очередь, использует жену. И при условии эгоизма с обеих сторон что в итоге люди хотят увидеть от своего брака?

Таким образом, мы приходим к определенной культуре, которая выходит за рамки психологии. К восстановлению образа семьи, к пониманию, что есть семья. Вообще вопрос о том, на каких основаниях семья может развиваться и укрепляться. Мы приходим к необходимости объяснить человеку, что такое страх, гнев, обида, раздражительность. Необходимо научить человека бороться со страстями. То есть в каком-то смысле здесь речь идет о том же, в принципе, о чем мы говорим, когда говорим о преодолении зависимого поведения, о преодолении игромании. То есть аддикции, страсти – это тоже в некоторых случаях уже следствие разрушения того, что мы называем человеком культурным. Но когда у человека появляется система мировоззрения, когда происходит восстановление этого человека культурного, то начинается выход из зависимом поведения. Когда у человека появляется высшая цель, он понимает, что зависимость и некие аномалии в поведении являются препятствием на его пути к развитию, к его общению с Богом, к его пребыванию в любви. Как говорил один миссионер, полнокровная духовная жизнь ориентирует человека на освобождение от всех страстей, потому что в данном случае страсть воспринимается как то, что препятствует общению человека с Богом, причем эта связь с Богом у человека основывается не на уровне интеллекта, – он чувствует ее всем своим существом. Чтобы не потерять Христа, человек должен выработать определенные качества души, должен преодолеть гнев, научиться общаться с людьми, причем с разными, должен научиться преодолевать обиду, потому что и гнев, и обида – это то, что закрывает человека, словно облачка, от способности человека находиться в душевном мире. А только когда человек находится в душевном мире, именно в состоянии внутреннего мира, человек как-то переживает присутствие связи с Богом. Когда у человека появляется вот эта полнокровная духовная жизнь, тогда он способен подняться над теми импульсами, которые раньше его пытались определить, – будь то желание употребить или желание кого-то контролировать, желание на кого-то обижаться или гневаться.

Общая проблема в том, что люди, вроде, и говорят, что у них не получается общаться с родственниками, но по факту они в целом конфликтны по отношению к миру вообще и к окружающим людям в частности. Хотя, конечно, случаи бывают разные, и здесь речь идет не о том, что нужно обвинять каждого человека, у которого есть зависимый родственник, в том, что это он создал такую ситуацию. Зависимый родственник может быть зависим сам по себе, и ситуация может обостряться вследствие того, что у человека есть такое специфическое отношение к людям, когда ему кажется, что ему «все должны». Хотя, конечно, случаи бывают разные, и можно найти человека очень открытого и доброго, который старается никогда не провоцировать конфликтную ситуацию, и у него будет зависимый родственник. Но в это многообразие ситуаций в данном докладе входить нет возможности. В беседах цикла «Проблема отклоняющегося поведения: зависимым и их близким (родственникам, педагогам)» это многообразие ситуаций разбирается.

РАЗДЕЛ. 4. Слово для родственников зависимых

Обычно людей, общающихся с зависимыми родственниками, называют созависимыми. В данной книге эта концепция не поддерживается. В материалах, представленных в книге, и в тех материалах, которые в книгу не вошли, концепция созависимости воспринимается как ложная гипотеза, которая затемняет суть дела.

В рамках этой гипотезы материнский инстинкт представлен болезнью, и мать, которая сопереживает своему зависимому ребенку, пытаются убедить, что она чуть ли не больна. Кстати, некоторые матери, сталкиваясь с такой концепцией, впадают в депрессию. Надо понимать, что эта концепция родилась в атомизированном обществе, в котором люди уже практически утратили связь друг с другом, основанную на любви, доверии, культуре.

В своем интервью Дмитрию Пучкову IT-специалист и верующий человек И.С. Ашманов говорил о том, почему он не переехал жить на Запад. По его мысли – люди западной культуры – это люди не то что даже атомизированные, они из себя представляют йоны с содранными оболочками. Они могут вступать во взаимодействие друг с другом, только на основе игр, реконструкций и прочего.

Читатель сам решит, насколько это утверждение соответствует истине и адекватному положению дел. Но тем не менее, если принять во внимание эту мысль, то можно сказать следующее. Когда утрачен духовно-культурный контекст и возникают проблемы во взаимоотношениях с другими людьми, ампутация остается единственным средством (если конечно, человек хочет продолжать оставаться в своей парадигме, если он не начнет строить смысловую вертикаль). Например, в данном обществе за норму считается отдавать своих родителей в дом престарелых.

Но стоит ли переносить концепцию, сформированную в таком обществе, на нашу ментальность? Все-таки у нас еще осталось нечто от того общинного духа, который был издревле у людей на территории России. (О разнице в менталитете, о том, что вследствие различного менталитета разные цивилизации по-разному восприняли весть Евангелия, писал в предисловии к своей работе «Православное учение о спасении» патриарх Сергий (Страгородский)).

Как говорила одна профессор, женщины, которые начинают глубоко вникать в теорию созависимости и пытаются выйти из «созависимых отношений» с помощью специальных тренингов, со временем начинают чувствовать, что эта программа входит в глубокое противоречие с тем, что находится в глубине материнского инстинкта, и тогда они либо уходят из программы. Либо они начинают менять себя и становятся адептами этой программы, практически неотличимыми от других. В первом случае они начинают понимать, что программа очень заужено все интерпретирует, а в реальной жизни все не так просто. Во втором случае женщины начинают добровольно ломать себя, втискивая себя в это зауженное видение.

Помимо текстов, представленных в книге, см. также:

«О развитии монашества, о теории “созависимости” и о прочих психологических подходах к решению личностных проблем».

В отношении жен зависимых мужей можно также сказать, что к ним часто употребляются слова о том, что они вышли замуж за алкоголиков, потому что им это было психологически выгодно (дескать, выгодно чувствовать себя нужной). Конечно, случаи бывают разные, но можно ли какие-то отдельные случаи позиционировать как базовые? Ведь если посмотреть правде в глаза, многие женщины, когда выходили замуж, любили своих мужей. Те, кто стал впоследствии алкоголиками и наркоманами, не всегда были такими. В студенческие годы многие представляли из себя веселых людей, которые лишь изредка выпивали, и в них трудно было угадать тех, кто впоследствии начнет разваливаться под воздействием зависимостей. Кто-то начал пить в результате трудностей на работе, кого-то сломила война.

И получается, что то, что составляло сердцевину матери и супруги, обесценивается этими программами по выходу из «созависимости». Конечно, есть матери, которые избыточно настроены на жизнь ребенка: жизнь ребенка для них составляет единственное их содержание. Но все ли таковы? Конечно, если женщина как-то по-своему заужено понимает инстинкт материнской любви, то она ею может и погубить ребенка, как это показано в фильме «Похороните меня за плинтусом». Там речь шла о бабушке, которая «душила» внука своей ложно понимаемой любовью, отстраняла его от мамы. Но задача – не сломать сам инстинкт, а настолько духовно и культурно обогатить человека, чтобы он сам мог свой инстинкт вывести в конструктив.

То есть не сам материнский инстинкт виноват в происходящих перекосах. Перекосы порождаются, если родители не соотносят свои родительские инстинкты с вечными принципами, на основании которых совершается развитие мироздание. Эта мысль точно выразил Д.С. Лихачев. Он писал, что «любовь не должна быть безотчетной, она должна быть умной. Это значит, что она должна быть соединена с умением замечать недостатки, бороться с недостатками – как в любимом человеке, так и в окружающих людях. Она должна быть соединена с мудростью, с умением отделять необходимое от пустого и ложного. Она не должна быть слепой. Слепой восторг (его даже не назовешь любовью) может привести к ужасным последствиям. Мать, всем восторгающаяся и поощряющая во всем своего ребенка, может воспитать нравственного урода»[8].

По аналогии можно, например, указать на пищевой инстинкт. Конечно, люди объедаются, страдают обжорством, но пищевой инстинкт нам для чего-то дан.

См. ответ «Вера. Вера и социальная жизнь. Духовность, радость и предметный мир».

По мысли духовных авторов, пища может стать ступенькой для взаимного общения, для благодарности Богу. Если пища встраивается в контекст чего-то большего, чем просто процесс поглощения еды, то тогда есть возможность, что аддикция не сформируется. Если же человек ориентируется на пищу только ради самой пищи, то этот инстинкт отрывается от своего первоначального Божественного замысла и замыкается вокруг себя.

Есть препараты, которые глушат сам пищевой инстинкт, и люди надеются таким образом избавиться от обжорства. Но опять же, этот пищевой инстинкт ведь для чего-то дан человеку. Сказано: «Блаженны алчущие, ибо они насытятся». Конечно, здесь речь идет не о пище как-таковой, эти слова приведены скорее в качестве аналогии. Бывает так, что голод телесный действительно толкает нас на какие-то раздумья, на поиски решения. И если этот инстинкт сломать, то вместе с обжорством в человеке сломается что-то важное, что помогало ему куда-то двигаться, он станет вялым и апатичным, будет сломлена или подавлена его воля. Важно не сломать сам инстинкт, а обогатить человека конструктивными навыками, представлениями, на основании которых у него мола бы выстроиться картина мира. Тогда пища воспринималась бы им как «топливо». Как кто-то сказал: человек ест, чтобы жить, а не живет, чтобы есть.

– См. текст «Объедение: Что делать, когда ничего не могу с собой поделать?»

– См. цикл бесед «Влечение к еде и к голоду».

1. Насыщение ума и сопротивление объедению, гордость и неспособность сопротивляться
2. От анорексии к булимии, выход – не столько самоконтроль, сколько переинтерпретация;
2.1 АНОРЕКСИЯ. Схемы мышления. У каждого своя история. Картина мира. Что есть грех. Аддикция, принципы;
2.2 АНОРЕКСИЯ, БУЛИМИЯ. Пять навыков в помощь при разных аддикциях. Модели поведения. Ложные восприятия
2.3 АНОРЕКСИЯ, ОБЪЕДЕНИЕ. Заорганизованность. Прочие стороны не развиваются. Голод в местах заключения
3. Анорексия, фильм «Реквием по мечте», одиночество и выход через милосердие

Подобным образом какие-то базовые представления о жизни, то, что составляет суть материнства, супружеской любви у людей, которые не знают, как общаться с зависимыми родственниками, объявляются болезнью, объявляются домом, который сейчас нужно сносить. Ошибка здесь состоит в том, что речь должна идти не о зависимости от другого, а о какой-то внутренней нищете. Не в смысле той Евангельской нищеты – «Блаженны нищие духом…» – которая призывает к движению и росту человека, не считающего себя достигшим всего на свете (здесь не толкуется Евангелие, а лишь приводится аналогия понятная современному человеку, аналогия, касающаяся темы зависимости). Но если у человека нет картины мира, если не сформированы такие конструктивные качества души, как, например, милосердие, если он не знает, для чего он живет, если он не понимает, что то, что он сформировал здесь – этот его внутренний багаж – что он заберет с собой в вечность… то тогда такой человек «прогибается» под любые внешние агрессивные условия. Он заходит в метро – раздражается на людей, заражается их суетой. Если оказывается на войне – впадает в панику, ощущает себя песчинкой в адском котле. Если он попадает в концлагерь – он ломается…

Для примера можно привести выдержки из сообщения одной матери (ее сын играл, но в данном смысле, не столь важно, играют дети или употребляют ПАВ): «С сыном обострение ситуации. Я понимаю, что нужно нести свой крест со смирением, но не могу больше. Дошло до того что я хотела выпить упаковку нейролептиков с алкоголем и не просыпаться больше. Он не хочет нести ответственность за свои поступки. Ко мне относится как к чужому человеку и ещё обвиняет меня. Я не понимаю для чего я живу. Он заявил, что работать летом не будет. И советует мне найти вторую работу чтобы отдавать долги. При этом я обязана его кормить хорошо, одевать. И выслушивать что я плохая мать. Я уже мужу расписала все долги на случай если я уйду из жизни. Меня даже ад уже не страшит».

То есть то, что хотят назвать созависимостью, на самом деле является более широкой проблемой. Проблема выражается в отсутствии внутреннего ядра личности. И когда это ядро появляется, человек становится способным найти какой-то конструктивный режим взаимодействий с тем зависимым родственником, общение с которым его раньше травмировало.

При этом ему не нужно придумывать какие-то специальные техники сепарации. Если человек действительно внутренне сломлен, а ему предписывают какие-то техники сепарации, то он оказывается в таком же пассивном положении, в котором он был, когда его мучил зависимый родственник. Только тогда человек отдавался в произвольное подчинение родственнику, а теперь он отдается в произвольное подчинение психологу и по его указке рвет с кем-то отношения. Но когда у человека формируется внутреннее ядро личности, у него появляется и какая-то внутренняя сила, и эту силу чувствуют другие.

Здесь можно привести слова мамы одного зависимого сына. Было время, он не шел на контакт, а она была вся в мыслях о нем. Причем, мысли шли потоком, в них не было конструктива (сын – то, сын – сё). После того, как она стала двигаться к духовной жизни (он не раз посещала Соловки), что-то стало в ее общении с сыном сдвигаться в положительную сторону, ушла навязчивость и вязкость в мыслях. Вот, что она пишет:

“То, что происходит с сыном, это действительно можно почувствовать только “на кончиках пальцев” (здесь имеются в виду мысли главу “От страдания к развитию и выходу из скорлупы (подробнее – о понимании “на кончиках пальцев”)” из текста «Преодоление зависимого поведения. Ч. 2: Родственникам, близким».

… Несколько дней назад, общаясь с сыном, я поняла одну важную, как мне кажется, вещь: если он сам не захочет изменить свой образ жизни, то ничего не получится!… На данном этапе он испугался, что я насовсем уеду из нашего города, и мы будем очень редко встречаться. Я решила повременить со своим отъездом. Он воспрял духом и пообещал мне, что пойдёт к нашему лечащему врачу, попросит направить его к психиатру…. Мне кажется, что помимо патологической проблемы, у него внутри происходит сильная духовная борьба… Я предложила ему поехать в монастырь, где его уже знают, но пока он уклоняется от этого предложения. Молюсь о нем, читаю, по Вашему совету, чин 12 псалмов, и это помогает. И очень надеюсь на Милость Божию!

… Мы с сыном иногда ходим на длительные прогулки, иногда много беседуем на разные темы [с мамой стало – о чем поговорить!], иногда молчим, в зависимости от его настроения, тогда я просто иду рядом и творю про себя Иисусову молитву. Вы знаете, в конце нашей прогулки лицо его изменяется, и он извиняется, что был неприветлив со мной. А я благодарю Господа за Его Милость Долготерпение к нам и не теряю надежду!»

Не нужно говорить каких-то специальных фраз. Если ты внутри себя несешь мир, то ты просто перестаешь быть манипулируемым. В тебя просто не заходит постороннее давление, транслируемое другим человеком.

Здесь можно вспомнить о одном спортсмене. Однажды на него пыталось напасть три человека, он не так давно приступал к Таинству Причастия и был мирен внутри. И он как бы видел перед собой черту – если эти трое пересекают ее, он сразу начинает их «гасить», пока же они находятся за чертой, он спокоен и не «дергается». И они тоже словно видят эту черту. Совершают агрессивные действия, но за черту не заходят. В итоге они не стали на него нападать. А однажды он оказался на улице в подавленном состоянии (грехи разные, алкоголь и пр.). Двое других, опознав его в качестве цели, сразу пошли в атаку.

– Эфир «Страх принимать самостоятельные решения. Я не верю в себя. Тревога»;
– Эфир «Имея веру, не боишься. В чем причины неуверенности в себе?»

Когда у человека появляется опора, то, если он понимает, что нужно, например, ограничить общение, он это делает, но при этом он делает это не как загнанное животное, а как человек, имеющий опору в Боге. Когда этой опоры нет, человек вынужден думать о негативе, пережевывать внутренние страхи, думать о каких-то опасностях. По сути, то, что происходит с матерями и женами зависимых, происходит и с узниками в концлагерях, и с людьми, которые переживают, например, о финансовых кризисах. То есть человек, у которого нет внутреннего богатства, основанного на вере, неизбежно думает о том, что его пугает. Потому что у него нет смысловой вертикали, помогающей ему подняться над травмирующими переживаниями.

См. подробнее текст «ПОБЕДА – не только на войне, но и – над войной внутри себя. (Некоторые физиологические аспекты ПТСР и Боевой Психической Травмы в контексте смысловой вертикали, позволяющей преодолеть их)».

Конечно, если думать только о ребенке, можно сойти с ума. Речь идет о родителях, которые вошли в навык целиком и полностью все содержание своих мыслей основать на мысли о том, что ребенок ест, что он пьет или не пьет. Но здесь надо не ломать саму тягу матери к ребенку или само направление мысли супруги к мужу, а предложить им думать о сыне и муже в рамках цельной картины мира.

То есть если ты думаешь о сыне и твои мысли связаны с пониманием Промысла Божьего, с молитвой, то, когда к тебе приходят мысли, сводящие с ума, ты не сходишь с ума, а молишься за сына. Ты утешаешься молитвой и понимаешь, что сейчас тебе может быть неполезно идти у него на поводу, и ему это не полезно.

См. также ответы, не вошедшие в книгу:

«Игромания. Сын играет, когда мама делает ему замечание (пытается приструнить) поднимает руку. Что делать?»;
«Игромания. Сын играет, не хочет входить в жизнь семьи. Ч. 1: Некоторые особенности поведения подростков»;
«Игромания. Сын играет, не хочет входить в жизнь семьи. Ч. 2: Советы родителям, материалы для родственников зависимых людей»;
«Как молиться за детей. Приложение к ответу “Игромания. Сын играет, не хочет входить в жизнь семьи”».

И когда он манипулирует тобой, говоря, что что-то с ним произойдет, если ты не дашь ему денег на наркотики, ты понимаешь, что есть Промысел Божий. Вспоминаются слова одной мамы, хотя речь в них не идет напрямую о зависимости, но читатель сумеет спроецировать смысл этой истории на разбираемую тему. Ее сын попал в тюрьму. Однажды он позвонил оттуда и сказал, что ему нужны деньги, а если он не получит этих денег, то его просто убьют, потому что он должен эти деньги отдать другим заключенным. Мама сказала ему: «Сынок, если тебя убьют, я буду молиться за тебя». На самом деле, она спасла сына, потому что, если бы заключенные, которые его избивали, поняли, что стоит им помучить этого молодого человека, как мама тут же пришлет деньги, – они бы от него не отстали, они бы мучили и мучили его. А так они поняли, что ничего с него не получат, даже если будут его мучить, и поэтому от него отстали. Но чтобы мать имела силы сказать такие слова, ей нужно обратить свой взор к Промыслу Божию, знать о том, что Промысел Божий существует.

Если мать или супруга сами находятся в Божьем луче, если они стяжали внутренний мир – а это не так просто сделать: чтобы стяжать внутренний мир, нужно как раз сформировать внутреннее ядро, нужно стать милостивым, нужно преодолеть гнев, ненависть к сыну, к мужу, потому что – в этом трудно признаться – но матери иногда испытывают приступы ярости по отношению к своему сыну, а жены – по отношению к мужу… Если в их душе обретается мир, понимаемый не в плане «угасания ума» восточной мистики, а мир, в православной традиции понимаемый как следствие преодоления страстей и обретения добродетелей (см. учение Нила Синайского об унынии, изложенное во втором томе книги «Добротолюбия»).

В состоянии внутреннего мира человек переживает благодатную связь со Христом. То есть человек все чувствует, все понимает, он не отсекает себя с помощью медитативных практик от восприятия реальности, не переключается на кончик губы или что-то подобное. Его ум находится в Боге, и он понимает, что можно смотреть на мир с какого-то другого угла. И когда есть этот внутренний мир, то уже можно и другому человеку помочь. Сами собой рождаются адекватные слова, понимание, что нужно делать.

Если человек старается сохранить свою совесть чистой, старается не вдаваться в неприязнь и ссоры, то в этой чистой совести может отразиться то решение, которое стоит принять. По учению духовных авторов, когда ум человека свободен от страстей, он способен созерцать логосы, то есть духовные смыслы, на основании которых развивается действительность.

См. текст «О вере. Ч. 4.1: Познание Истины и состояние ума».

То есть, если совесть чиста, в ней может быть отпечатлено решение. Если человек живет в Божьем луче, есть шанс, что в совести отобразятся те важные смыслы, учитывая которые можно будет принять верное решение в конкретной ситуации. Совесть – это не только то, что анализирует наше нравственное состояние. Если привлечь к данному вопросу еще и светских авторов, можно сказать, что совесть – это тот орган, которым мы понимаем смысл уникальной ситуации (Виктор Франкл) и благодаря которому мы можем огромное количество сигналов соединить в единую, цельную картину. Академик А.А. Ухтомский даже использовал такое выражение – «интуиция совести». То есть человек, который хранит свою совесть, становится способен понять смысл масштабной картины действительности.

См. подробнее текст «Внешняя жизнь и мир мыслей. Ч. 1: Духовная жизнь в условиях большого потока дел и мыслей». Главу «2-й пункт: Испытание совести».

Такой человек может понять и внешнюю обстановку, и свое место в ней. Если он еще и просвещен молитвой, тогда ему становится многое понятно, уныние и отчаяние уходят, и человек понимает, что он не зря топчет эту землю даже несмотря на те скорбные обстоятельства, которые несет.

Одна мама говорила, что после того, как ее сын прошел реабилитацию в центре, у нее сохранился страх, что он снова начнет употреблять наркотики. А он был любимым сыном, правильно воспитанным, хорошим, добрым, и раньше она думала, что наркотики – это точно не про него. Но так многие думают.

Есть фильм протоиерея Александра Новопашина «Меня это не касается». По сюжету папа пишет книжку о зависимости, его спрашивают, почему он так интересуется темой наркотической зависимости, неужели у него беда произошла с кем-то из близких. Он говорит: нет, мол, это его не касается, у него замечательная дочка, учится в институте. Тем временем, пока папа ездил и собирал материал для этой книги, девочка связалась с молодым человеком, который занимался оптовыми поставками наркотиков. И однажды папе позвонили и сказали, чтобы он приезжал в клинику, потому что его дочка была госпитализирована: в состоянии наркотического психоза она пыталась перегрызть себе вены. И папа, который считал, что это его не касается, приезжает в эту клинику и начинает выть рядом с кроватью своей дочери.

Может быть, это и ошибка мам – считать, что их воспитанные дети никогда не столкнутся с наркотиками. Может быть, тем людям, которые жили в трудных условиях, и в голову не придет себя убивать наркотиками, потому что у них на это времени нет, им надо выживать, строить свою жизнь. Конечно, когда людям кажется, что у них нет совсем никаких перспектив, то они, чтобы не думать о своем тяжелом положении, с большей легкостью идут на употребление психоактивных веществ. Но люди, которые в целом не дошли до уровня предельной нищеты, но которые с детства привыкли трудиться, потому что жизнь была нелегкой, понимают, что если начнут сейчас употреблять, то это – конец. Людям, которые выросли в благополучных условиях, кажется, что это ничего страшного – употребить наркотики, несколько раз, мол, взбодриться. Они даже не понимают, что уже с первого раза формируется психологическая тяга к психоактивным веществам и к измененному состоянию сознания.

 Основная идея бесед состоит в том, что, если у человека не выстроено ядро духовной жизни, он будет всегда бояться. Если он будет на работе, – он будет бояться увольнения, если он будет жить в государстве с тоталитарным строем, – он будет бояться расстрела.

На момент общения с этой мамой ее сын уже год не употреблял, но каково ему общаться с матерью, которая постоянно ждет, что он начнет употреблять, которая постоянно боится, которая заглядывает ему в глаза, не может говорить с ним спокойно? Можно ли в таких условиях общаться с матерью, чувствовать себя нормально?

Для многих родителей факт того, что их дети срываются в алкоголь или наркотики, – отправная точка для того, чтобы вообще что-то начать пересматривать в своей жизни. Потому что люди вращались в условиях какой-то бытности: сон, еда, работа – у них не сформировалось какого-то взгляда на жизнь с позиции более высокой, чем та плоскость, в которой они живут. Конечно, их кризис разламывает сейчас всю жизнь; конечно, они испытывают боль, но это та боль, которая приводит их к необходимости поиска какой-то вертикали. И двигаясь по этой вертикали, они преодолевают страхи, приходят к чему-то, о чем никогда не задумывались.

Иногда родители делают из своих детей кумиров, особенно если это единственный ребенок, – хотят ему дать самое лучшее, чтобы про него не говорили, что он рос без отца, что он не такой умный, как другие. Но кумиры сокрушаются. Если человек нарушает вечные принципы, то следом происходит какая-то катастрофа. Иногда родители в некую заслугу себе ставят, что они живут только мыслями о ребенке, но ребенку каково, когда родители живут только мыслями о нем? Какая это ответственность – знать, что любое твое движение сопровождается изменением состояния родителей? Ребенок может ли понести такую ответственность? И о чем ребенку говорить с родителями, которые так живут?

У Антуана де Сент-Экзюпери в книге «Цитадель» есть мысль о восточном царе, который, обращаясь к своим подданным, видит только свое зеркальное отражение. Нет для него благодетельного обмена. Так же для детей подобных родителей нет благодетельного обмена. А что, если дети хотели бы, чтобы их родители чем-то увлекались, занимались? Если бы могли бы поделиться тем, что сегодня они продвинулись в изучении своего вопроса еще на несколько шагов, узнали что-то новое, к чему-то пришли? А так получается, что родители могут ребенку рассказать только о том, как в детстве он упал или как он научился ходить, но он все это уже слышал.

Хорошей иллюстрацией этой мысли является фильм «В моей смерти прошу винить Клаву К.». Девочка дружила с мальчиком, потом она решила дружить с другим мальчиком, который стал ее учить петь. И когда тот, с которым она дружила прежде, пытался перехватить инициативу, она давала понять, что уже устала от разговоров о том, как они когда-то общались прежде. Потому что со своим новым другом она чувствовала, что куда-то движется. Понятно, что эта аналогия несовершенна – у девочки было много эгоизма – но суть понятна.

Когда родители из такой зацикленности на детях пытаются найти выход, им предлагаются так называемые идеи концепции «созависимости», им говорят, что прежде всего нужно любить себя. Уже было отмечено, что если в человеке появляется какое-то внутреннее ядро, какая-то опора, вертикаль, то ему уже не надо придумывать какие-то специальные отговорки, когда им кто-то пытается манипулировать. Манипулирующие люди чувствуют, что в таком человеке присутствует что-то, и это что-то производит такой эффект на окружающих, что они уже свои манипулятивные технологии на данного человека не столь активно распространяют. Но когда этого ядра нет, человек, начитавшись книжек с какими-то психологическими рекомендациями на тему «созависимости» и любви к себе, начинает реагировать на ситуацию, как испуганное животное. То есть делает какие-то суженные движения, и видно, что он действует в рамках какого-то алгоритма.

Ответ «Семья. Спрашивающей насчет сепарации от матери для ускорения замужества»;
Ответ «Любовь к себе. Можно ли через нее прийти к любви к другим?»

Любовь к себе, понимаемая в популистском ключе, сопряжена с эгоизмом, с фиксацией на собственном «Я». Фиксированный на самом себе человек, если на поверхность его сознания, попадает негативная эмоция, может испытывать затруднение в деле освобождения от нее. Можно сказать, что здесь запускается ряд механизмом, характерных и для зависимых: тревога, страх, одиночество (о чем рассказывалось в главе «Причина – вовне? Книга “Век одиночества”. Документальный фильм “Мудрость, сокрытая в травме (2021)” из раздела книги «Правильно ли рассматривать зависимость как био-психо-социо-духовную проблему?»

Если немного абстрагироваться от темы эгоизма, то, согласно Аристотелю, любовь к себе в разумном ключе может выражаться в том, что человек, например, не читает плохих книг. Если он ценит свое время, он не читает и не смотрит не пойми что. Например, человек, который разумно относится к своему телу, найдет время, чтобы почистить зубы.

В данном смысле можно воспользоваться формулировкой, которую употребил святитель Гриорий Палама, сказавший в одной из своих проповедей, что «любовь к своему духу, к своей душе – источник любви к Богу»[9]. То есть человек старается содержать свою душу в чистоте, и своими незагрязненными душой, седцем, умом он познает Бога, проникается любовью к Нему.

Любовь к себе – это термин, который оброс определенными коннотациями, связывающими его скорее с идеей эгоизма. Но если абстрагироваться от этой идеи эгоизма, то можно сказать, что в разумном ключе речь идет о человеке, который постарается почитать какое-то свое молитвенное правило.

Если душа напитается молитвой, то, возможно, получится не роптать из-за сложных домашних обстоятельств, возникающих при совместной жизни с зависимым, например, сыном. Если же человек не хочет найти для своей души пятнадцать минут, отговариваясь тем, что ему или ей надо опять готовить кашу для своего великовозрастного сына, который утром проснулся с похмелья, то душа останется уязвимой. То есть, если мама не может найти время на то, чтобы свою душу как-то встряхнуть, мобилизировать с помощью молитвы, потом весь день страдает от того, что сын, проснувшийся с похмелья, ее уничижает.

И когда человек не пришел к этой опоре, не нашел вертикаль, он пытается все советы в русле «любить себя» исполнять с тем же фанатизмом, с которым раньше он уходил в страхи и переживания о ребенке: выпил он или не выпил и т.д. Конечно, нужно где-то и переживать, мы же не бездушные роботы. Но одно дело – разумно смотреть на своего ребенка, другое дело – звонить ему каждые 15 минут, потому что родитель не может справиться со своими тревожными мыслями: где ребенок, что с ним. Эти тревожные мысли его распирают, адаптироваться к ним он еще не научился.

И вот ему говорят, что надо любить себя, и он с точно таким же рвением со знаком минус начинает следовать каким-то активностям, но они немного отличаются от того, что было сказано выше. Речь обычно не идет о чтении хороших книг, чтении молитвенного правила; человек пытается заняться спортом – и он так же проваливается в этот спорт, как раньше он проваливался в эти тревожные переживания. То есть ничего принципиально в его жизни не меняется, и в итоге он приходит к тому, что он попытался любить себя, но ничего у него не получилось.

Одна женщина, профессор, говорила, что у нее есть несколько знакомых женщин, которые уже много лет все никак не могут полюбить себя. И она их спрашивала: помните ли вы, чтобы вы что-нибудь доброе сделали для кого-то в течение последнего месяца? И они отвечали, что не помнят.

Здесь можно привести в пример книгу про Незнайку, в частности, встречу Незнайки с волшебником. Конечно, с точки зрения православия, волшебство – это бунт против Бога и зло, но в контексте книги речь идет о метафоре. Если рассматривать встречу как некую метафору, то Незнайке было сказано, что его желание исполнится, если он сделает три дела, не думая о себе. Он все пытался сделать добрые дела, но всегда так получалось, что он думал о пользе, которую должен с этого получить. И вот этот упорный эгоизм, как будет показано в текстах и беседах, является основой зависимости.

Даже современные авторы говорят, что основа зависимого поведения – это инструментальное отношение к близким[10]. И это инструментальное отношение к близким принимает характер эпидемии.

Молодые девушки имеют инстинкт гнезда, но, как было выше сказано, важно, когда инстинкт встраивается в какой-то контекст, когда человек обогащается духовно, культурно, и свой инстинкт он может направить в конструктивное русло. Иначе его инстинкты и черты характера могут стать основами для патологии. Вот есть у женщины, например, инстинкт гнезда: создать очаг. Но если нет какого-то духовно-культурного богатства, то этот инстинкт принимает уродливую форму.

Молодая девушка, миловидная, внешне хрупкая, пытается взять мужчину в кулак. Если у нее рождается ребенок, она никого к нему не подпускает, хочет, чтобы он был только мамин. В итоге ребенок вырастает тревожным: он никого, кроме мамы и бабушки, не видел. И потом, когда к нему подходит познакомиться девочка, он бежит к маме, просит, чтобы она была рядом с ним, потому что ему страшно. И чего мама добивается таким подходом к воспитанию?

Понятно, что если человеку постоянно страшно, если он не обрел самостоятельность, то риск, что он от инфантильного поведения перейдет к зависимости, великий, потому что он не научился справляться со сложными ситуациями. Этого ребенка отсекают от конструктивных связей, на основе которых он мог чему-то по жизни научиться, приобрести какие-то сведения, сформироваться как личность. Потому что и духовные, и светские авторы, отмечают, что через конструктивное взаимодействие с ближними совершается наше развитие.

Эпидемия заключается в том, что людям начинает казаться, что счастье – это когда я всех ломаю по себя. Конечно, речь идет не только о девушках, но и о мужчинах. Каждому члену семьи, каждой половинке может показаться: мол, счастье в моей жизни наступит тогда, когда другой человек будет делать так, как я скажу. В итоге мы собираем стол, за столом сидят гости, на столе стоит еда, которая нам нравится, все происходит, как мы хотим, но никому не весело. Мы спрашиваем: где же счастье? А как будет счастье, если люди сидят за столом и плачут? Если твой муж сидит за столом и плачет?

Ведь атмосфера радости и единства между людьми – она как бы – неуловима, ее нельзя купит, выстроить согласно инструкции, ее легко разрушить нетерпеливым, нервным словом. Когда хочется «по-своему», мы бываем очень горячими собеседниками, начав дискуссию, быстро переключаемся на монолог.

И естественно, когда на фоне такого отношения к жизни кто-то уходит в зависимость, это отрезвляет. Эта боль приводит к тому, что человек начинает искать новых путей: кто-то приходит к вере, впервые задумываясь, что он жил, как эгоист; кто-то начинает молиться. Конечно, если здесь не будет внутреннего духовного обогащения, этот запрос на поиск новых путей может человека привести и в секту, и в какой-то фанатизм. Но мы здесь разбираем какие-то разумные пути.

Без духовно-культурного обогащения трудно предложить выход родителям зависимых. Потому что когда все их сознание крутится вокруг ребенка, и им пытаются «помочь», что-то объясняя про «созависимость», то та идея, которая представлена в гипотезе о «созависимости», вообще повергает родителей в депрессию, потому что эта гипотеза обесценивает их стремление помочь ребенку. Но когда у таких родителей появляется минута, чтобы почитать свое молитвенное правило, они начинают к чему-то стремиться, у них начинает расширяться круг интересов, раздвигается горизонт восприятия. Их детям становится с ними, с родителями лучше, интереснее, потому что появляются какие-то темы для разговора, родители выходят из капсулы своих страстных, горячих монологов. Ведь ребенок не может постоянно с родителями говорить о еде или о том, как он провел время на работе или в школе.

Когда человек обогащается духовно и культурно, когда обогащаются его представления о мире, других людях, себе самом, – он становится настолько развитым, что начинает чувствовать ситуацию (по выражению одной женщины, директора центра социальной адаптации для трудных подростков), как бы «на кончиках пальцев». Ему становится понятно, где сказать и что сказать, где промолчать и насколько долго стоит хранить молчание. Он начинает чувствовать грань между какими-то ситуациями, между должным и недолжным.

Очень важно, что внешние болезненные факторы теряют над таким человеком власть. Он их видит, он их понимает, но за счет того, что его сознание устремлено к тому, что выше и больше него, его ум не проваливается в постоянные пережевывания страхов, сомнений и прочего. Хотя, конечно, как живой человек он не чужд и каких-то болезненных переживаний, но, как было сказано выше, он достаточно быстро выходит из них и не застревает в них надолго. Конечно, эта способность приходит к нему не сразу, а в результате его духовного развития, если оно идет в русле евангельских заповедей.

Представляется, что многие современные люди охвачены эпидемией эгоизма: желанием, чтобы все было так, как они хотят. Одна женщина, ведущая детского проекта, целью которого является обучение детей навыкам коммуникации, говорит, что повсеместно наблюдает одну и ту же картину: дети оказываются неспособны вместе играть. Если немного абстрагироваться от темы игры, мы пойдем, что речь идет о бо́льшей проблеме: дети оказываются неспособны понять те идеи, которые реализует другой, и к этим идеям приобщиться.

Чтобы войти в ту игру, в которую играют другие, нужно понять смысл этой игры и каким-то образом немного абстрагироваться от собственных эгоистических представлений. Если такой ребенок хочет играть в генетика, например, а другие хотят играть в семью, то он начинает настаивать, чтобы все играли в его игру. Некоторый ребенок начинает просто требовать от этой женщины, руководительницы проекта, чтобы она заставила других детей играть в то, что он хочет. И если она спрашивает, не интересует ли его то, во что играют остальные дети, он кричит «нет!».

Естественно, когда такой ребенок вырастет, если он не изменится, то ставки будут выше и риски будут больше. Если сейчас он оказывается неспособным войти в представления других детей и если он не изменится, то в будущем он окажется неспособным войти в представления собственных детей, в жизнь своей семьи. Тот, кто живет эгоистично, оказывается неспособным освободиться от собственных навязчивых переживаний. Гордому человеку трудно освободиться от фиксации на собственных переживаниях, потому что он воспринимает их как нечто невероятно важное. Об этом также будет более подробно рассказано в текстах, представленных в книге.

Представим, что на поверхности создания такого человека родилась идея тревоги. Чем ему поможет сейчас совет полюбить себя? Ведь у человека еще, может быть, даже не сформировался взгляд на то, что он состоит не только из тела. Только когда человек понимает, что у него есть еще и душа, и дух, он обращается к своей духовной жизни. И тогда он может начать воспринимать призыв полюбить себя в конструктивном ключе – как призыв позаботиться о своей бессмертной душе.

Мы знаем, как о ней можно позаботиться: очистить ее покаянием, напитать ее словом Божиим; через Причастие соединить свою душу с Божественной благодатью, которая подается в Таинстве Евхаристии (Литургии). А если человек еще не пришел к пониманию, что он состоит не только из тела, то слова о любви к себе он будет воспринимать как призыв к дополнительной фиксации на себе самом. А надо помнить, что духовные авторы полагали, что неразумная любовь к собственному телу, себялюбие, является основой всех страстей. Начало решение вопроса, который ставит родитель в отношении своего ребенка, – в выходе из собственного тоннеля мышления.

На данную тему, помимо материалов о отношении с зависимыми родственниками, были подготовлены материалы о отношениях с детьми (материалы рассматривают, в том числе, универсальные принципы, а потому относятся не только к ситуации общения с детьми подросткового возраста, ни и с теми детьми, которые сами стали взрослыми).

«”Родители – Дети – Воспитание“. Лекции и тексты иеромонаха (Прокопия)».

Справедливости ради, стоит сказать, что несмотря на все отмеченное выше, концепция исключительного значения родителей в деле прихода детей к зависимости – ложна. Очень модным стало обвинять во всем, что связано с детьми, – родителей. Дети получают некое оправдание своему зависимому поведению, если начинают говорить, что они травмированы родителями.

В чем-то, конечно, и влияние родителей чувствуется (1). Но с другой стороны можно сказать, что если бы у детей было то, о чем сказано в «Слове для зависимых» они не были бы пропитаны до конца этим влиянием. У них были бы шансы освободиться от него (2). По данным поводам были подготовлены тексты:

1. «Дети, которых теряют родители: “Готы”, и не только они»;
2. «Играет ли свита короля? О “вине” родителей и свободе выбора».

Также здесь стоит отметь, что в цикле бесед «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты», начиная с 20-го пункта начинается разбор вопросов, связанных с мнением, что во всем виноваты родители, в частности, мама.

Тому, кто хочет считать во всем виноватыми своих родителей, можно, помимо всего сказанного в беседах, сказать: такой человек не сможет найти себя в жизни, потому что согласился с своей ролью пассивного объекта. Чем такая точка зрения опасна, см. в главе «Причина – вовне? Книга “Век одиночества”. Документальный фильм “Мудрость, сокрытая в травме (2021)”», в разделе данной книги «Правильно ли рассматривать зависимость как био-психо-социо-духовную проблему?»

Здесь можно указать на некоторые материалы по данному вопросу упомянутые в главе:

– Ответ «Человеку, считающему (допускающему), что его травмировали родители»;
– Текст «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты. Ч. 4.3: Посттравматический рост. Примеры преодоления моделей поведения, сформированных под воздействием травматического опыта. Трудное детство и прощение родителей».

Также для желающих обвинить во всем родителей написан текст «Детям – жизнь от родителей или родителям – жизнь от детей?»

Да, не все – от родителей. Но их сердце может согласиться с мыслью, что как бы там ни было, – надо вымаливать детей. В материалах книги приводятся два таких источника в помощь:

– Про чин 12 псалмов и историю про наркозависимого юношу – «Чин 12-ти избранных псалмов».

– О молитве за детей см. текст «Родители и дети. Ч. 3: Уважение за уважение», главу «О молитве. Постскриптум к третьей части. Дополнительные источники».

РАЗДЕЛ 5. Русская литература как источник показательных примеров

Множество примеров неразумной родительской любви и ее последствий предлагает русская классическая литература, интерпретируемая в контексте православного мировоззрения. Русские писатели 18-19 вв. либо сами исповедовали православное христианство в той или иной степени, либо – даже будучи сами нерелигиозными – были погружены в контекст православной культуры с самого рождения (в школах преподавался Закон Божий, практически все семьи ходили в храм по воскресеньям, даже цикл сельскохозяйственных работ и «государственных» выходных подстраивался под православный церковный календарь).

Один из характерных примеров в рамках нашей темы – комедия русского драматурга Д.И. Фонвизина «Недоросль». Пьеса написана в русле классицизма, одна из особенностей которого в том, что все герои четко делятся на положительных и отрицательных (нет средних тонов). Каждый герой представляет собой какой-либо – иногда гиперболизированный – порок или добродетель.

Сюжет комедии строится вокруг 16-летнего дворянина-недоросля Митрофана и его властной и тираничной матери Простаковой. Интересно, что уже сами имена героев говорят за себя: «Митрофан» переводится с греческого как «подобный матери» (т.е., по-нашему, маменькин сынок), а фамилия его семьи указывает на вопиющую необразованность ее членов (будучи богатой дворянкой, Простакова не умеет читать и не понимает смысла школьных наук).

Недорослем в те времена называли дворянина (мужского пола), который еще не завершил свое образование и, следовательно, по законам Петра I, пока не мог жениться и поступать на государственную службу (как того требовал дворянский долг). Митрофан – единственный сын в семье. Его мать, которая помыкает слугами, сквернословит и бьет своих брата и мужа (!!!), души не чает в своем сыне – единственном смысле ее жизни (ведь необразованность и эгоизм не дают ей обратить внимание на что-то еще в этом мире). Неправильно понимаемая ею любовь к ребенку приводит к тому, что у Митрофана развиваются все возможные страсти: чревоугодие (его балуют и позволяют есть неразумное количество еды на ночь), сребролюбие (мать учит его ни с кем не делиться, даже когда речь идет об умозрительной математической задачке, где нужно разделить 300 рублей на троих), гордость, лень (родители потакают его праздности), различные самолюбивые помыслы: «Час моей воли пришел: не хочу учиться, хочу жениться». Мать во всем потакает сыну и даже пытается «украсть» для него невесту – родственницу семьи Софью – когда узнает, что у нее огромное приданое. Она пытается вывезти ее ранним утром на тайное венчание с Митрофаном (то есть присутствует еще и некоторая насмешка – может быть, из-за той же необразованности – над Таинством Церкви, его профанация).

Как и положено в классицистической пьесе, отрицательные герои в финале «Недоросля» получают по заслугам (зритель пьесы всегда должен точно видеть, к чему приводит порок, чтобы искоренить его и в своей жизни). Гиперопека матери, полное растворение ее личности в сыне приводят, во-первых, к поломанной судьбе самого юноши: в наказание за многолетнее пренебрежение учебой его отправляют в армию (нужно понимать, что служба в армии в те времена длилась около 20-25 лет, а таких «неспособных к наукам», негодных ни на что дворян отправляли в армию простыми солдатами – несмотря на высокое происхождение). Во-вторых – что еще более печально – поведение матери приводит к тому, что сам Митрофан, смысл ее жизни, отрекается от нее: «Да отвяжись, матушка, как навязалась…».

Опять же, нужно понимать, что в 18 веке такое отношение к родителям в дворянских семьях было просто невозможным, но «матушка» сама его так воспитала: мальчик всю жизнь видел, как она относится к слугам, к учителям, к преданной няньке Митрофана, как она поднимает руку на собственного мужа, который боится ее и не смеет сказать слова ей поперек (вина отца тоже огромна, ведь именно он должен быть главой семьи, однако ему уделяется мало внимания в тексте, поэтому мы говорим только о влиянии матери). Каким еще должен был вырасти этот ребенок?

Пример неправильно понимаемой родительской любви, только выраженный наоборот – в тирании над собственными детьми – показан в более поздней, уже реалистической, пьесе А.Н. Островского «Гроза». В центре сюжета – купеческая семья: богатая вдова Кабанова, ее взрослый сын Тихон с женой Катериной и его сестра Варвара – девушка возраста невесты. Как и в «Недоросле», мать – вопреки всем разумным законам того времени – верховодит в доме и держит в полном подчинении не только невестку и дочь, но и взрослого женатого (!) сына. Конечно, взрослый мужчина должен быть главой в доме – как минимум, в своей собственной семье: он должен защищать жену перед матерью, не позволять матери унижать ее. В свою очередь, Катерина, перешедшая в семью Тихона, повенчанная с ним перед Богом, ждет от мужа этой защиты, покровительства, опоры. Однако, как и отец Митрофана в «Недоросле», Тихон – «тихий», безответный, боязливый человек, не способный заступиться за собственную семью. Не только тирания матери, но и бездействие Тихона приводят в итоге к трагическому финалу.

В отличие от Простаковой (которая баловала Митрофана), Кабанова выражает свою родительскую любовь полным контролем над взрослыми детьми. Удивительно, что собственное самодурство она обосновывает библейской заповедью о почитании родителей («Не очень-то нынче старших уважают»). Кстати, интересно, что подобные личности всегда забывают о том, что эта заповедь была в Новом Завете уравновешена: «Отцы, не раздражайте детей ваших, дабы они не унывали» (Кол. 3:21)». Поэтому можно сказать, что Кабанова (она, как и все в те времена, ходит в храм и, кажется, даже знает вероучение) до сих пор живет в законе Ветхозаветном, то есть в Законе, а не в Любви.

Вероятно, она и правда любит своих детей, но ее жестокость, грубость и неразумный контроль над ними приводят к тому, что Катерина, согрешившая против своего брака, от безысходности бросается с обрыва в Волгу (хотя Тихон ее простил, она забывает о возможности покаяния). Собственные же дети Кабановой восстают против нее, как и Митрофан в финале «Недоросля». Варвара, которую Кабанова запирала на замок в доме, сбегает из города с любовником, а Тихон, с телом своей жены на руках, прилюдно дважды в отчаянии восклицает: «Маменька, вы ее погубили! вы, вы, вы…». Это первый, но уже бессмысленный, бунт Тихона против гиперопеки матери. К сожалению, последствий ее «любви» уже не изменить.

Плоды неправильного «растворения» родителей в собственных детях мы видим и в других произведениях русской классики: «Вишневый сад» Чехова (Раневская так и не оправилась до конца после гибели своего малолетнего сына, хотя у нее был второй ребенок, дочь, которая так же нуждалась в любви); «Война и мир» Толстого (князь Василь Курагин воспитывает своих детей в полном эгоизме и гедонизме), «Премудрый пискарь» Салтыкова-Щедрина (пискарь-отец учит своего сына всего бояться, как и сам он боялся всю жизнь) и так далее.

Но также у нас есть и замечательные, вдохновляющие примеры «правильного» воспитания. Отец Петруши Гринева («Капитанская дочка» Пушкина) своим примером и наставлениями закладывает в 16-летнем юноше основу будущих отваги, верности, честности, способности пожертвовать жизнью и свободой за Отечество и любимых людей. Отец князя Андрея Болконского («Война и мир» Толстого) вкладывает в сына понимание высшей ценности дворянина – чести, которая никогда не изменит ему вплоть до героической гибели от ранения на Бородинском поле.

Стоит помнить, что Л. Толстой своими сочинениями показал, что отделяется от Православной Церкви. Церковь своим определением относительно Толстого просто засвидетельствовала то, что он сотворил «своими руками». Анафема, произнесенная на Л. Толстого, означает не проклятие, а отделение. Верующим людям посредством этого отделения показывают: этот человек не имеет к нам отношения. Но в отношении образа князя Андрея Болконского (если не брать всего корпуса сочинения Л. Толстого) сложилась определенная традиция. Например, в романе Василя Быкова «Обелиск» рассказывается как в Годы Великой Отечественной Войны 1941-1945 годов школьный учитель на примере Болконского давал уроки мужества своим ученикам.

О Л. Толстом в контексте слов Евангелия о том, что грех хулы на Святого Духа не простится, – в тексте «Хула на Святого Духа: кого имел в виду Спаситель, говоря “если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему”».

Отец и мать Андрея Штольца («Обломов» Гончарова) воспитывают единственного ребенка в труде, самостоятельности, доверии к нему, которое, в свою очередь, перерастает в нем в ответственность: уже в подростковом возрасте мальчик спокойно выполняет важные хозяйственные поручения отца, ради которых надо одному поехать на лошади в соседнее селение.

Причем самое интересное, что все эти родители действуют больше не словом, а собственным примером: у них есть своя деятельная жизнь, свое служение – семье и Отечеству, свои интересы и правильное внимание к детям, желание вырастить из них прежде всего достойных людей для общества, Родины и семьи, то есть для ближних. Глядя на своих отцов и матерей, такие дети впитывают в себя их интерес к миру, жажду жизни, склонность к честности и добру. Но надо помнить, что эти склонности родителей развивались не на пустом месте: люди того времени знали заповеди, вместе молились, имели нравственные ориентиры или хотя бы знали, где их при необходимости можно найти. Даже Родион Раскольников, уже убивший старуху, просит Сонечку прочитать ему конкретное место из Евангелия (о воскрешении Господом Лазаря), понимая, что именно так он услышит свидетельство о том, что воскресение и его собственной души тоже возможно.

[1] Лабковский М. 95 000 рублей за приём, романы с клиентками, развод с женой // А поговорить?..

[2] См. «Доминанта как фактор поведения» из книги Ухтомского А.А. «Доминанта. Статьи разных лет. 1887-1939».

[3] – Текст «Объедение: Что делать, когда ничего не могу с собой поделать? Ч. 1».

Текст «Пост. Дополнение к текстам «По поводу тяги к сладкому и – аномальных скачков в отношении пищи вообще».

Текст «По поводу тяги к сладкому и – аномальных скачков в отношении пищи вообще»: Часть 1; Часть 2; Часть 3; Часть 4; Часть 5; Часть 6; Часть 4/8; Части 7 и 8, заключительные.

– Беседы «Влечение к еде и к голоду».

В беседах, применительно к реальной жизни, рассматриваются не только явления, ассоциирующиеся с аскетической литературой (объедение). Рассматриваются и такие явления, как анорексия, влечение к голоду.

1.1. Насыщение ума и сопротивление объедению, гордость и неспособность сопротивляться.

1.2. От анорексии к булимии, выход – не столько самоконтроль, сколько переинтерпретация.

1.3. Анорексия, фильм «Реквием по мечте», одиночество и выход через милосердие.

2.1 АНОРЕКСИЯ. Схемы мышления. У всех своя история. Картина мира. Что есть грех? Аддикция, принципы; 2.2 АНОРЕКСИЯ, БУЛИМИЯ. 5 навыков в помощь при разных аддикциях. Модели поведения. Ложные восприятия; 2.3 АНОРЕКСИЯ, ОБЪЕДЕНИЕ. Заорганизованность. Прочие стороны не развиваются. Голод в местах заключ.

– Ответ «Вера и социальная жизнь. Духовность, радость и предметный мир».

[4] Херман Дж. Травма и исцеление.

[5] Эфир «Печать войны. ПТСР. Правильное отношение к прошлому». Часть 4 | Боевые действия, ч. 12 | Эфир Tg 37

25:37 Книга Джудит Херман “Травма и исцеление” – о её плюсах и минусах. Обрастание условными рефлексами. Проблемная ситуация – что это для верующего человека? Выход из травматического опыта подразумевает изменение жизни, пересмотр каких-то принципов, отношения к жизни. Проговаривание и одитинг в сайентологии.

[6] Святитель Василий Великий. «Беседы». Беседа 3 – на слова «Внемли себе» (Втор 15. 9).

[7] Сборник «Святые отцы о молитве и трезвении». Святоотеческие наставления о молитве и трезвении или о внимании в сердце к Богу Феофан (Говоров) епископ Тамбовский и Шацкий, Затворник Вышенский, святитель.

[8] Лихачев Д.С. Письма о добром и прекрасном, письмо 3.

[9] ЖИЗНЬ ВО ХРИСТЕ согласно учению святителя Григория Паламы. Отрывки из текстов святого Григория, рассмотренные на собраниях молодёжи Духовного Центра кафедрального собора. Под редакцией архимандрита Мефодия (Алексиу), доктора богословия. Третье издание. Салоники, 2008. С. 44.

[10] «… при аддиктивных реализациях отношение к людям носит инструментальный, манипулятивный характер». «У аддиктов … появляется идея о возможности не считаться с людьми, относиться к ним “инструментально”, тем более, что есть возможность получать кайф и в одиночку посредством аддиктивного образа действия, используя вещество или активность, изменяющие психическое состояние. Можно получать удовлетворение, вступая в сексуальный контакт с другим человеком, исключая понятия интимной близости и любви. В данном случае речь идёт в большей степени о чисто физическом контакте. Такое поведение приводит к тому, что идеальный способ удовлетворения основных потребностей – стремление к установлению близких контактов с Другими людьми все более ослабевает. Нарастание изоляции от межличностных контактов является основной проблемой любой аддикции» [Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева, «Психосоциальная аддиктология» («Олсиб», 2001)].