Прокопий (Пащенко), иером. «Духовная жизнь и перестраивание травматического рефлекса (духовные авторы и академик Павлов)». Ч. 1

Данная статья является продолжение серии текстов, рассматривающих травматический опыт как формирование рефлекса. А также рассматривающих условия, при которых этот рефлекс может быть преодолен. В третьем тексте рассматриваются данные, полученные в отношении физиологии рефлекса академиком И.П. Павловым, а также святоотеческий подход, предполагающий использование фраз из Священного Писания. Чтобы изменить конфигурацию рефлекса, нужно в момент его возбуждения повторять подобранную из Священного Писания фразу, которая бы одним концом указывала бы наше наличное состояние. А другим концом выводила бы нас к новым пучкам смыслов. Осмысление этого делания предполагает множество нюансов, которые и начинают разбираться в третьем тексте.

«Травматический опыт как формирование рефлекса и его преодоление в христианской жизни»;
«Травматический опыт и боевые действия. Собрать себя по возвращении домой».

Эксперименты академика Павлова: предварительные замечания

Академика Павлова иногда обвиняют в том, что он низводил человека до уровня рефлексов. Однако это не так. Павлов никогда не отрицал высших проявлений человеческого духа. Объясняя свою сфокусированность на изучении рефлексов, Павлов говорил, что в случаях, когда суть экспериментов, проводимых на животных, пытались объяснять с помощью психологии, описать процесс не получалось. И со временем он и его помощники отказались от попытки вменять собакам те переживания, которые мы находим у людей, например, что собака думает или забывает. И здесь речь идет не о том, что мы, приводя в пример эксперименты Павлова, вообще игнорируем существование высших сфер человеческого духа. Во-первых, речь идет все-таки об экспериментах над собаками, а во-вторых, о какой-то научной объективности, когда ученые пытаются остаться на позиции фактов. И из данных, полученных в ходе эксперимента, они извлекают ровно столько, сколько дают извлечь факты.

Когда ученые выходят за рамки фактов. Озвереть в бою

Когда у ученых в ходе экспериментов появляются смелые предположения, это, может быть, и неплохо – эти предположения могут задать направление для дальнейших исследований. Но дело в том, что при ориентации на исключительно психологические догадки, возникает риск того, что исследователи слишком сильно увлекутся и начнут строить гипотезы, которые проверить невозможно. При этом на основании подобных гипотез иногда делаются очень серьезные выводы, имеющие далеко идущие последствия.

Например, воинам рекомендуется во время боя озвереть. И этот совет прописывается в некоторых методических материалах. Но, если быть объективным, возникает вопрос – на основании чего дается такой совет? Есть ли статистика, которая, например, показывала бы успешность выполнения боевых задач одним подразделением, которое не зверело, и выполнения боевых задач подразделением, которое зверело. Есть ли статистика, полученная в ходе научного анализа, которая бы раскрывала процесс реабилитации, то есть насколько воины из первого подразделения хорошо адаптируются к гражданской жизни и как к ней адаптируются воины второго подразделения? Мы можем только предположить, что для солдат, «озверевших» на фронте, не таким простым будет процесс возвращения к гражданской жизни.

История знает воинов-берсерков, которые входили в боевую ярость во время боя, но история также знает, что в жизни гражданской они становились отщепенцами, и со временем данный подход оказался под запретом. Человек, привыкший входить в боевую ярость на фронте, как можно предположить, будет этой способностью пользоваться и во время каких-то конфликтов в гражданской жизни – на работе, на предприятиях. Человек, впадавший в боевую ярость, будет способен на убийство и вне поля боя, но только оно уже не будет оправдано боевыми задачами. И тогда возникает закономерный вопрос: на чем основан совет озвереть в бою? Есть ли от него какая-то эффективная польза?

Один человек, который с 4-х лет занимается смешанными боями, говорил, что его тренеры учили его «войти» в противника и сломать его. При этом он не был зверем – он учился, много читал, работал, взял на себя управление отцовским бизнесом, но при все. при этом продолжал очень серьезно тренироваться. Когда его спросили, что он думает об озверении во время боя, он сказал, что эмоции очень сильно мешают и что когда он работает с человеком на ринге, то противник для него – объект, то есть он не вступает с противником в эмоциональный контакт. Сейчас мы не обсуждаем, хорошо это или плохо, смысл в том, что опыт серьезного бойца показывает, что эмоции очень сильно мешают в бою.

Найти связь со своими корнями

Также можно привести опыт одного боевого командира. В своем интервью он отвечал на вопрос о том, что можно посоветовать новобранцу, которому через несколько дней придется вступить в боевое столкновение, но при этом за эти несколько дней он не успеет себе накачать бицепсы, не сумеет повысить результативность попадания в цель из стрелкового оружия и т.д. Суть ответа командира состояла в следующем. Во-первых, он советовал выявить из своей среды инициативных бойцов, у которых есть опыт выживания, и начать прислушиваться к ним. А во-вторых, постараться в состоянии тишины найти связь со своими корнями, вспомнить, что ты родился в стране, которая на протяжении многих веков вела войны с разными народами: на Россию нападали и поляки, и монголы, и разные окружающие ее племена. У наших предков было нечто, что помогало им выстоять во всех этих войнах, и что же это было? Таким образом, командир предлагал новобранцам в состоянии тишины найти связь с тем, что давало силу выстоять его предкам, с которыми он связан. И, найдя это, он уже мог вступать в бой.

Понятно, что эти точки зрения тоже, конечно, нуждаются в проверке. Эти размышления – лишь комментарий автора на мнение академика Павлова о том, что, когда мы отступаем от факта, мы теряем возможность проверить сообразность каких-то психологических конструкций.

Эксперимент академика Павлова с током

Если вернуться к фактам, можно вспомнить один из экспериментов академика Павлова, снова упомянув о том, что он не отрицал высоты человеческого духа, а просто пытался описать, как функционирует мозг, при этом, конечно, понимая, что люди – это не собаки. Некоторые его эксперименты можно аккуратно сопоставить с тем, что нашла православная традиция, в частности, со святоотеческим учением о использовании фраз из Священного Писания для преодоления страстных движений.

Славянское слово «страсть» переводится как «страдание», и, если сопоставить святоотеческое учение с данными исследований русских физиологов – академиков Павлова и Ухтомского, на страсть можно посмотреть как на доминанту, как на очаг возбуждения. Например, у человека может быть такой очаг возбуждения, как обжорство, или очаг возбуждения, который идентифицируется как ПТСР.

Итак, академик Павлов считал, что, когда новый агент начинает действовать на центральную нервную систему, он вступает в борьбу с тем агентом, который уже действует в нервной системе. Соответственно, этот второй агент либо ослабляется, либо устраняется под воздействием первого, а иногда и первый отступает и совершенно стушевывается перед тем агентом, который в центральной нервной системе действует. То есть если в центральной нервной системе имеется какой-то сильно раздражаемый пункт, то этот пункт понижает возбудимость всех окружающих пунктов.

Эксперимент проходил так. На кожу собаки воздействовали электрическим током, и болевое ощущение вызывало оборонительную реакцию в качестве рефлекса. Животное начинало вырываться, хватало зубами прибор, который производил раздражение, то есть раздражение было центром оборонительного движения, что выражалось уже в конкретных действиях собаки.

Когда этот эксперимент повторяли несколько дней подряд, животное становилось все более раздражительным, начинало переносить раздражение все хуже и хуже, и оборонительный рефлекс усиливался.

Если сопоставить этот эксперимент с реальной ситуацией, можно сказать, что подобное раздражение может быть вызвано не физическим агентом, не взрывом рвущихся снарядов, а каким-то воспоминанием. Также стоит иметь в виду, что, по мысли не только академика Павлова, но и других ученых, которые занимаются изучением мозга, совпадение по времени двух агентов приводит к тому, что они начинают действовать одновременно.

Например, если солдат находился в окопе, где вокруг земля ходила ходуном, и он слышал какой-то тонкий протяжный свист, что бы там ни было, и если эта ситуация повторялась несколько раз подряд, то этот свист наложится на то пережитое состояние ужаса. И когда солдат вернется к гражданской жизни, услышав похожий свист, он может вновь пережить весь тот комплекс эмоций, которые накатили на него во время артобстрела.

Воспоминания Эдит Эггер об Аушвице

В качестве иллюстрации к изложенным идеям можно привести воспоминания Эдит Эггер из ее книги «Выбор». Стоит предупредить, что в книге содержится очень много крайне спорных моментов. После войны Эггер пыталась заниматься реабилитацией военнослужащих, но методы ее реабилитации вызывают большие вопросы. Но критические замечания по поводу ее подходов приводятся в другом месте. Здесь же мы упомянем одно событие из жизни Эггер, которое можно наложить на мысли академика Павлова.

В юном возрасте Эдит Эггер со всей своей семьей попала в Аушвиц. Ее родители погибли там в газовой камере, ей же удалось выжить. Уже после освобождения она, находясь в США, ехала в автобусе. И контролер попросил у нее билет. Каким-то образом обращение контролера вызвало в памяти Эггер ассоциации с ситуациями, когда охранник-автоматчик в концлагере покрикивал на нее. И она мысленно перенеслась в обстановку концлагеря, в ней всплыл весь тот комплекс переживаний, характерный для прошлых лет ее жизни, и она упала на пол автобуса, воспринимая ситуацию ментально, как будто все происходило в том самом концлагере. Таким же образом любой другой эпизод может вызвать подобный комплекс переживаний.

Эксперимент с током: как перестраивается рефлекс

Описывая свой эксперимент, академик Павлов говорит о том, как оборонительный рефлекс собаки был заторможен и даже перевоспитан. Опыт собаки был направлен по другой дороге. Собаке давали есть. Если собака не брала еду, то пищу вводили в пасть, чтобы наступило вкусовое раздражение. При этом одновременно все еще действовало болевое раздражение от воздействия тока, но при попадании в рот пищи оборонительная реакция собаки слабела, а через некоторое время и вовсе уничтожалась. То есть раздражение пищевого центра приводило к торможению волевого центра.

Многим известен такой опыт – часто люди заедают стрессы. Конечно, стресс – это не единственная причина переедания, но, видимо, одна из причин переедания состоит как раз в том, что потребление пищи тормозит процессы, которые ассоциируются со стрессом.

Академик Павлов говорит, что если повторять такое подкармливание, то со временем не только исчезнет оборонительная реакция собаки, но и при повторении электрического болевого раздражения у собаки будет развиваться реакция на еду. Собака будет поворачиваться и смотреть на то место, откуда приносят еду. Раздражение, которое шло в центр оборонительного движения, перейдет в центр пищевой. То есть сначала болевой центр затормозится, а потом раздражение из него перейдет в пищевой центр. И если этот второй центр сильнее, то энергия из первого центра перебирается туда, и вот этот первый центр, то есть оборонительный, остается как бы не у дел.

Возникает вопрос – любым ли посылом можно затормозить оборонительный центр? По мысли академика Павлова, не любым. Раздражение пищевого центра в экспериментах с собаками затормозило оборонительный центр, потому что пищевой центр является более могучим для живого существа. Его активность связана с индивидуальным существованием, и по сравнению с пищевым центром оборонительные движения имеют второстепенное значение. Павлов справедливо замечает, что собаки могут драться за еду. Борьба за еду может оставлять какие-то травмы, повреждения. И животные идут на это ради продолжения жизни. Благодаря своей укорененности пищевой центр может притягивать к себе раздражение из других центров.

Однако, когда во время оборонительных движений в пасть собаке вливали кислоту, данное раздражение не отвлекало собаку от оборонительного рефлекса. Потому что по сравнению с раздражением ротовой полости кислотой оборонительный центр имеет больше сил, и такое среднее раздражение не может отвлечь собаку от оборонительных движений.

Выводы из эксперимента Павлова применительно к человеку: иерархия функциональных систем

Какой вывод мы можем сделать из эксперимента Павлова применительно, например, к ситуации с человеком, к которому в дом ворвались грабители и который оказался в ситуации возможной потери своей жизни? Во-первых, что, когда впоследствии придут воспоминания об этой катастрофе, есть надежда, что можно каким-то образом возбуждение данного центра, участвующего в этих воспитаниях, затормозить. Во-вторых, мы можем предположить, что деятельность этого центра можно затормозить не любыми средствами, а только какими-то специально подобранными.

Здесь можно привести пример, как один человек, у которого отнималась рука, обратился к неврологу, и на жалобы об онемении руки невролог дал ему следующий совет: надо гладить себя по руке, которая отнимается, и повторять себе: «Я хороший парень». Но могут ли слова о том, что я хороший парень, затормозить действие болезни? Конечно, эту ситуацию трудно обсуждать, потому что она носит какой-то дилетантский характер. Вряд ли можно даже предположить, что ответ невролога основывался на какой-то концепции. Трудно предположить, что он следовал какой-то модели, пусть и ошибочной. Возможно, это было просто желание, как говорят в народе, отфутболить человека. Но действительно, иногда, читая книги, где авторы пытаются дать какие-то советы читателям о преодолении травматического опыта, можно встретить предложения повторять те или иные фразы.

Академик Павлов справедливо замечает, что у некоторых центров есть своего рода иерархия. На языке, который создавали другие исследователи мозга, можно описать эту идею так: высшая функциональная система способна затормозить низшую. Советский психолог А.Н. Леонтьев приводил следующий пример. Представители революционного движения в России были помещены в Петропавловскую крепость в суровые условия изоляции. Обычно узники в подобных условиях быстро приходили в состояние деморализации. Но у узников-революционеров в таких же условиях негативных последствий не возникло. Почему? Потому что свою деятельность, свое заключение они воспринимали как время, когда они могут набраться сил для дальнейшей борьбы с режимом. Этот пример не является пропагандой революционных действий, это лишь комментарий-иллюстрация к тому, что более укорененная функциональная система подчиняет себе те, которые в иерархии функциональных систем стоят ниже.

Подобный случай есть и в жизнеописании архим. Иоанна Крестьянкина. В годы массовых репрессий к заключенным применяли следующий прием: человека вталкивали в камеру и не объявляли ему каких-то данных, с помощью которых он мог бы оценить, сколько он будет находиться в этой камере, будет ли он наказан и т.д. То есть не давали данных, которые могли бы помочь человеку адаптироваться к ситуации. Обычно на узников такая обстановка действовала деморализующе. Так поступили и с о. Иоанном Крестьянкиным. Но когда через некоторое время дверь камеры открыли, охранники нашли о. Иоанна в мирном расположении духа спящим. То есть отец Иоанн, находясь в камере, не предавался мыслям о том, что будет и как будет. Он использовал это время как возможность уединиться и молитвенно укрепиться перед грядущими испытаниями.

На языке академика Павлова эти два случая можно объяснить как действие второй сигнальной системы, которое затормозило деятельность центра, активность которого человеком воспринимается как наплыв негативных переживаний. То есть, как в эксперименте с собаками, которым давали еду во время раздражения током, – со временем разряд тока вызывал у собаки не оборонительную реакцию, а наоборот, пищевое возбуждение.

Один священник рассказывал, что у него был страх разбиться во время авиаперелета, особенно когда предстояло лететь на небольших самолетах. Где-то он слышал, что у маленьких самолетов основной риск происшествий возникает при взлете и посадке. И при взлете и посадке у этого священника были какие-то неприятные переживания по поводу возможности смерти. Понятно, что священник верит в вечную жизнь, но все равно он человек и подвержен страху. И тогда он стал при взлете и посадке произносить молитву, которая заканчивает вечернее молитвенное правило: «В руце Твои, Господи Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой…» Причем не просто произносил слова как магические, а с пониманием того, что если сейчас он разобьется и во время катастрофы будет находиться в молитвенном состоянии, то дух его соединится с Господом. И со временем эта мысль стала укореняться и страх разбиться ушел, а мысль о соединении с Господом осталась и возникала каждый раз при взлете и посадке.

Священное Писание как транспорт к высшей нервной деятельности человека

И теперь можно перейти к святоотеческой идее о том, что, когда на нас действуют какие-то страсти, мы эти страсти, выражаясь языком академика Павлова, можем затормозить с помощью определенных фраз Священного Писания. Но, опять же, эти фразы не должны восприниматься магически, они должны являться транспортом к тем высшим смыслам, которые активируют другие сферы нашей высшей нервной деятельности.

К тому же, академик Павлов нам подсказал, что есть определенная иерархия. То есть страх смерти трудно затормозить мыслью о том, что ты хороший парень, – ведь, если ты умрешь, не будет уже хорошего парня. Объяснения того, почему эта фраза вряд ли сработает, могут носить характер каких-то домыслов, но тут уже для каждого человека открыто поле для экспериментов, и каждый, наблюдая за самим собой, поймет, способны ли такие фразы, которые публикуются в современных книжках или в интернет-источниках, отвлечь человека, затормозить в человеке какое-то серьезное масштабное переживание.

Традиция произносить определенные фразы, соответствущие каким-то контекстам, вообще имеет давние корни. Еще Евагрий Понтийский, один из основателей сирийской традиции в православии, написал книгу, которая в переводе на русский называется «Противовещатель». В книге представлен такой принцип: если человек, например, испытывает приступ обжорства, то он может произносить какую-то фразу из Священного Писания, которая ориентирует его, может быть, на тот ответ, который он даст Богу на Страшном Суде. Здесь мы не цитируем какие-то конкретные мысли из этой книги – там под многие ситуации приводятся конкретные фразы из Священного Писания – здесь мы просто объясняем суть метода.

Духовные авторы советуют, например, когда ты гневаешься на человека, подумать о том, что завтра он может быть твоим судьей. Кстати, в реальной жизни так оно и бывает. Мы не знаем, где окажемся завтра, где окажется тот, на кого мы злимся. Может быть, завтра он будет принимать решение по поводу того, как сложится наша жизнь. И действительно, память об этом факте может затормозить гнев. Причем это же не просто фиктивные данные. В этом размышлении отражается действие определенного духовного закона, который действует в жизни.

Конечно, кто-то может сопоставить идею святоотеческого подхода с идеей копинг-стратегий[1], которая используется в современном психологическом дискурсе. Например, когда у человека есть зависимости, он не просто говорит какие-то фразы для преодоления этих зависимостей, он продумывает какие-то пучки смыслов. Например, у него есть помысел изменить своей жене, но он понимает, что это плохо. И он как-то продумывает, что могло бы удержать его от этого шага, кратко записывает мысли, в которых отражается какое-то масштабное переживание. Любовь к супруге, а также, возможно, разрыв с ней, если вскроется информация об измене, или что-то еще. И когда начинает действовать какое-то возбуждение, которое тащит его в сторону измены, он с помощью фраз, которые записал, активирует в сознании какие-то смыслы, а эти смыслы активируют уже какие-то переживания, которые могут затормозить действие сексуального центра.

Почему важно помнить о культуре, религии и общечеловеческом опыте

Но здесь все-таки очень важно следующее. Если у нас есть какая-то картина мира, основанная не на психологии, то у нас есть возможность все-таки определить иерархию идей. Ниже будет упомянута книга Джорджо Банана «Конец травмы»[2], в которой содержится много интересных и полезных сведений, но при этом автор стоит на психиатрических позициях, то есть в книгах подобного рода авторами как будто игнорируется человеческая культура в принципе. То есть автор, конечно, ссылается на исследования, но при этом как будто не учитывает масштабную историю человечества, игнорирует высшие взлеты человеческого духа, литературные произведения, где этот взлет был описан. То есть автор берет только то, что дает нам XX век с его исследованиями.

Кстати, сам автор при этом отмечает, что у многих специалистов, которые работают с темой травмы, бывают когнитивные ошибки. В силу специфики работы с травмированными пациентами эти специалисты не замечают людей, у которых не сформировался травматический опыт при столкновении с каким-то кризисным явлением. Для нас понятно, что мы можем избежать когнитивных ошибок, когда обращаемся к культуре в целом. Но сам автор такого обращения почему-то не делает.

Надо понимать, что человек, который ориентируется только на исследования, может где-то отступить от здравого смысла, потому что исследования не всегда нам помогают схватить суть явления, как в примере выше про озверевших солдат. Трудно сконструировать ход эксперимента, который мог бы подтвердить или опровергнуть идею про то, что озверение в бою имеет тяжелейшие последствия для тех, кто вернется к гражданской жизни. Все-таки главный принцип медицины – «не навреди», и, соответственно, чтобы провести такой эксперимент, нам нужно было бы ввести в состояние озверения какую-то часть солдат, бросить их в мясорубку, грубо говоря, и в ту же мясорубку бросить людей, которых мы воспитали таким образом, чтобы они имели иммунитет против озверения. Такой эксперимент этически невозможен. И все-таки есть здравый смысл, который задается религией и общечеловеческой культурой. Что-то в человеке подсказывает, что озверение – это неправильный путь, и что бы современные эксперименты ни говорили, здравомыслящий человек понимает, что на этот путь вставать не надо.

А для исследований, которые в силу, может быть, своих убеждений или когнитивных ошибок отбрасывают моральную сторону вопроса (не говоря уже о религии, а – хотя бы об общечеловеческой культуре), возникает опасность, что иерархия идей будет сбита. В частности, мы помним пирамиду потребностей Маслоу – определенную шкалу, которая показывает, что, если у человека будут удовлетворены первичные потребности, он будет способен на какой-то прорыв. Но реальность показывает, что прорывы совершаются несколько иначе, даже иногда в условиях оскудения потребностей. Отсюда не следует, что всех работников компании нужно поместить в условия оскудения, чтобы они произвели какой-то ценный продукт. Скорее, речь идет о том, что в человеке есть что-то, что находится за пределами этой схемы. Поэтому исследователь, который отрицает общественную культуру и религию, просто вряд ли будет способен восстановить ту иерархию идей, знание которой нам поможет перестроить деятельность одного центра с помощью возбуждения центра другого.

Еще о фразах из Священного Писания

Мы верим в то, что Священное Писание было написано Святым Духом, то есть, конечно, его писали люди, но писали, находившись в состоянии наития Святого Духа. А значит, мы понимаем, что текст Священного Писания имеет сокрытую в нем силу. Ее действие выражается даже в том, что мы успокаиваемся, когда читаем Псалтирь, Евангелие.

Кстати, эту веру мы исповедуем в Символе веры: «И в Ду́ха Свята́го, Го́спода животворя́щаго, И́же от Отца́ исходя́щаго, И́же со Отце́м и Сы́ном спокланя́ема и ссла́вима, глаго́лавшего проро́ки». То есть мы верим в то, что Дух Святой говорил через пророков. И у многих людей, кто читал Псалтирь, были опыты, когда все в голове ходит ходуном, как земля во время артобстрела, и вдруг какая-то фраза из Псалтири касается чего-то глубокого внутри тебя, трогает какие-то струны, и все измененное состояние, которое только что тебя так мучило, – отступает. Только что думалось, что жизнь кончена, а это оказалось просто игрой сознания.

В своей книге «Евангельские чтения по церковным зачалам» свт. Феофан Затворник описывает этот святоотеческий принцип борьбы с какими-то греховными движениями с помощью фраз, заимствованных из Священного Писания. Он пишет, что, если начинаешь сердиться на кого-то, вспомни заповедь Господа «не гневайтесь всяко». Когда придет блудное вожделение, приди на мысль, что запрещено даже на жену смотреть с вожделением, «и стесни тем свое похотение». Когда захочется кого-то осудить, вспомни слова Господа, что тем самым ты делаешь небесного Судию неумолимым по отношению к себе самому, «и стесни тем свою заносчивость», «так в отношении и ко всякому порочному движению. Собери против каждого из них изречение Божественного Писания и держи их в памяти».

Пример борьбы в искушении с помощью фраз из Священного писания представлен в Евангелии. Евангелист Матфей в 4-ой главе приводит три искусительных предложения, с которыми Сатана обратился ко Христу. Христос отклоняет от себя три соблазна с помощью фраз из Священного Писания.

Примечательно, что в своем романе «Братья Карамазовы» Ф.М. Достоевский сделал вставку про великого инквизитора. Инквизитор и те, кого он представлял, пошли по пути трех соблазнов, которые ошибочно были приняты за мудрость. Пример духовной борьбы с помощью фраз из Священного Писания приводится в самом начале романа.

В приводимом ниже эпизоде Федор Палыч занимается тем, что в народе иногда называется балагурством, провоцируя окружающих на взрывоопасные эмоции. Игумен же, приводя на ум священные смыслы, не демонстрирует срыва.

Федор Палыч: «… Я и приехал-то, может быть, сюда давеча, чтобы посмотреть да высказать. У меня здесь сын Алексей спасается; я отец, я об его участи забочусь и должен заботиться. Я все слушал да представлялся, да и смотрел потихоньку, а теперь хочу вам и последний акт представления проделать. У нас ведь как? У нас что падает, то уж и лежит. У нас что раз упало, то уж и вовеки лежи. Как бы не так-с! Я встать желаю. Отцы святые, я вами возмущен. Исповедь есть великое таинство, пред которым и я благоговею и готов повергнуться ниц, а тут вдруг там в келье все на коленках и исповедуются вслух. Разве вслух позволено исповедоваться? Святыми отцами установлено исповедание на ухо, тогда только исповедь ваша будет таинством, и это издревле. А то как я ему объясню при всех, что я, например, то и то… ну то есть то и то, понимаете? Иногда ведь и сказать неприлично. Так ведь это скандал! Нет, отцы, с вами тут, пожалуй, в хлыстовщину втянешься… Я при первом же случае напишу в синод, а сына своего Алексея домой возьму…»

«Какая подлость!», – крикнул Петр Александрович.

«Простите, – сказал вдруг игумен. – Было сказано издревле: “И начат глаголати на мя многая некая, даже и до скверных некиих вещей. Аз же вся слышав, глаголах в себе: се врачество Иисусово есть и послал исцелити тщеславную душу мо” А потому и мы благодарим вас с покорностью, гость драгоценный!»

И он поклонился Федору Павловичу в пояс.

Феодор Палыч: «Ну, отцы, и я за Петром Александровичем! Больше я к вам не приду, просить будете на коленях, не приду. Тысячу рубликов я вам прислал, так вы опять глазки навострили, хе-хе-хе! Нет, еще не прибавлю. Мщу за мою прошедшую молодость, за все унижение мое! – застучал он кулаком по столу в припадке выделанного чувства. – Много значил этот монастырек в моей жизни! Много горьких слез я из-за него пролил! Вы жену мою, кликушу, восставляли против меня. Вы меня на семи соборах проклинали, по околотку разнесли! Довольно, отцы, нынче век либеральный, век пароходов и железных дорог. Ни тысячи, ни ста рублей, ни ста копеек, ничего от меня не получите!

Опять нотабене. Никогда и ничего такого особенного не значил наш монастырь в его жизни, и никаких горьких слез не проливал он из-за него. Но он до того увлекся выделанными слезами своими, что на одно мгновение чуть было себе сам не поверил; даже заплакал было от умиления; но в тот же миг почувствовал, что пора поворачивать оглобли назад. Игумен на злобную ложь его наклонил голову и опять внушительно произнес:

«Сказано снова: «Претерпи смотрительне находящее на тя невольно бесчестие с радостию, и да не смутишися, ниже возненавидиши бесчестящего тя». Так и мы поступим».

Быть способным на человеческий контакт

В отношении описанного святоотеческого подхода, который учит нас с помощью фраз из Священного Писания «перевоспитывать», если сказать по-современному, нейронные сети, можно привести ещё один пример.

Частный дом, обеспеченная семья – муж и жена – живёт в уединении. В доме есть огнестрельное оружие на случай чрезвычайных ситуаций – дом находится далеко от цивилизации. Тем не менее принятые меры безопасности не помогли. Впоследствии хозяйка дома рассказывала, что всё произошло внезапно – видимо, грабители планировали налёт. В дом ворвались вооруженные люди в масках, муж не успел воспользоваться оружием. Супруги оказались связанными, то есть ожидалась расправа.

И тогда женщина просто по-человечески обратилась ко грабителям, мол, ребята, забирайте всё, что хотите, всё, что есть, берите, только не убивайте нас, пожалуйста. И что-то человеческое, видимо, дрогнуло внутри грабителей, может быть, эта простая просьба женщины задела какие-то струны их душ, струны, которые, может быть, остались ещё с тех времен, когда они были маленькими. Это пример того, насколько человеку вообще помогают христианские навыки – чистосердечная человеческая просьба женщины помогла избежать трагедии.

Кстати, очень важно в экстремальной обстановке оставаться способным на человеческий контакт. Психиатр Бруно Беттельхейм, выживший в концентрационном лагере, в своей книге «Просвещённое сердце» приводил один пример, который показывает, что формирование в сознании клише в отношении противника, даже условного противника, может помешать установить с ним человеческий контакт. Вступить в контакт с противником, если говорить, например, о военных действиях, – это не означает сдаться противнику или договориться с ним о сдаче военных позиций. Вступить в контакт – это значит не переставать видеть в противнике человека.

[Кстати, предложить сдаться противнику может лишь тот, кто его понимает. Так, в книге «Путь Архистратига»[3] авторы рассказывают, что, когда радикально настроенные боевики держали оборону и специально обученные представители силовых ведомств приехали, чтобы склонить их к сдаче, у специалистов ничего не получилось. Почему? Представители стали говорить боевикам, что они губят свою молодую жизнь, а в жизни столько удовольствия: девочки, деньги, развлечения. Авторы книги отмечают, что на боевиков такие аргументы не действуют, потому что их психология – другая: они уверены, что ведут священную войну с неверными, и их религия за смерть на этой войне обещает им вечную жизнь и бесконечные удовольствия в раю. Представители силовых ведомств, по всей видимости, не знали об этом.]

В частности, Бруно Беттельхейм рассказывает, что в концлагере был запрет на получение медицинской помощи. Помощь можно было получить только в случае, если речь шла о производственной травме, полученной непосредственно во время работы. Бруно Беттельхейм отморозил руки и собирался пойти в медпункт. Также с ним собиралось просить о помощи ещё несколько человек, и они обсуждали, кто какую стратегию будет использовать, чтобы эту помощь получить. И когда у Беттельхейма спросили насчёт его стратегии, он сказал, что у него нет стратегии, чем даже вызвал досаду у остальных людей. Бруно Беттельхейм говорит, что, когда мы формируем в сознании образ врага, какое-то клише, то мы перестаем видеть в нём человека и, соответственно, понимать его.

«Игра Эндера»

Хорошей иллюстрацией для нашей темы является фильм «Игра Эндера» (США, 2013). В центре сюжета – тотальная война между человеческой цивилизацией и жухерами – неземной расой разумных существ.

[Мимоходом стоит отметить, что даже светские ученые всё-таки признают, что НЛО не существует. Иером. Анатолий Берестов в своей книге «От чего нас хотят “спасти” НЛО, экстрасенсы, оккультисты, маги?» приводит мнение уфологов, очень пристально изучавших сообщения, которые НЛО якобы пытаются передать людям. И даже уфологи сходятся во мнении, что в этих сообщениях нет смысла. Автор книги последовательно показывает, что под видом НЛО человечество контактирует с теми существами, которые раньше являлись под видом бабок-ёжек и леших. Раньше мышление людей было архаичным, и эти существа принимали соответствующий этому мышлению вид. Но когда мышление людей стало технологичным, – существа стали вступать в контакт уже в виде гуманоидов.

Кстати, о чём-то подобном писал и иеромонах Серафим (Роуз) в своей книге «Православие и религия будущего» в главе «Знамения на небе». Он говорил о том, что американские лётчики имели контакт с НЛО, и поэтому ВВС сделали запрос в Библиотеку Конгресса США о возможной природе этих контактов. Сотрудники Библиотеки Конгресса подготовили доклад, в котором было сказано, что объяснение феномена следует искать в демонологии. Со временем учёные перестали гоняться за бесконечно ускользающими объектами и сосредоточились на изучении тех последствий, с которыми сталкивались люди при взаимодействии с этими объектами. А последствия были практически те же, что и при столкновении с оккультными практиками: депрессия, развитие страстей, алкоголизм, суицидальные мысли и прочее.]

Если фильм «Игра Эндера» рассмотреть как метафору и под видом неземной цивилизации иметь в виду просто потенциально противника, то можно предложить следующую трактовку. Фильм рассказывает о мальчике, у которого очень хорошо была развита эмпатия, и эта развитая эмпатия приводила к тому, что он отлично понимал людей, и, понимая людей, он очень хорошо понимал в том числе и противника. И, соответственно, понимая, что противник намеревается делать, он, грубо говоря, всегда мог быть на шаг впереди. То есть, понимая логику противника, он придумывал такие финты, раскусить которые противник был не готов, и поэтому он выигрывал бои, выигрывал в сражениях. По сюжету речь идёт о том, что эта неземная цивилизация, с которой столкнулись люди, обладала той логикой, которую человеку трудно было просчитать, и поэтому в качестве лётчиков ВВС стали привлекаться дети, так как считалось, что дети более способны к принятию нестандартных решений, чем взрослые.

Этот фильм хорошо показывает, что понимание противника и способность чувствовать ситуацию не являются синонимами слабости.

О необходимости дополнительного интеллекта

Во второй части книги «Щит веры» рассказывалось об исследовании капитана ВВС США Граффмана, который изучал последствия проникающих ранений головы. Он показал, что наличие «лишнего» интеллекта (лишнего не смысле ненужного, а в смысле дополнительного) являлось маркером успешного выздоровления, то есть если какая-то часть мозга была повреждена осколком или пулей, а солдат до ранения, например, много читал, чем-то интересовался, то у него нейроны, соседние с поврежденными или уничтоженными ранением, являются активными. И эти соседние нейроны могут взять на себя функцию управления повреждённым участком, то есть сигнал от одного отдела мозга к другому отделу может поступать по этим соседним нейронам.

Здесь также можно вспомнить и о том, что медиальная префронтальная кора является органом, с помощью которого мы принимаем социальные решения, то есть органом, который помогает нам чувствовать социальную обстановку. Этот орган развивается, когда у нас есть эмпатия, когда мы способны посмотреть на мир глазами другого, когда у нас есть саморефлексия, когда мы способны оценить собственные поступки с позиции «хорошо – плохо», «добро – зло». И как раз эти два качества были хорошо развиты у Эндера. Есть такой стереотип, что успешный солдат это тот, кто вообще не думает. Но Эндер как раз выигрывал сражения, потому что он думал. Также у него была развита рефлексия – это видно по ситуации, когда Эндер покалечил одного командира, который напал на него, и потом сильно переживал. Способность чувствовать ситуацию может выражаться как в виде переживания по данному поводу, так и в виде способности понять логику противника. И, кстати, в фильме показано, что Эндер достаточно неплохо предугадал, как этот командир будет нападать на него.

Также у Эндера была очень развита эмпатия. Он оказался в тренировочном лагере, где находились самые гениальные, специально отобранные дети, у которых были самые высокие показатели интеллектуального развития. Нередко такие дети являются самовлюбленными. И когда Эндер оказался в их окружении, один мальчик сыронизировал в его адрес, в ответ на что Эндер протянул ему руку. И несмотря на то, что мальчик продолжал иронизировать, Эндер руку не убирал. В итоге благодаря своему дружелюбию он наладил контакт и с этим мальчиком, и с другими детьми, и таким образом у него появилась команда. Надо понимать, что, даже если командир очень талантлив, он мало что может сделать один. Система тренировочного отбора строилась таким образом, что боец не только должен был выйти в командиры, но ещё и проявить себя как командир. А как ты проявишь себя без команды? Эндер познакомился с девочкой, стал обучать ее приёмам рукопашного боя, а та научила его стрелять из лазерного пистолета. Хотя он мог, например, отпустить какую-нибудь грубую шутку в её адрес, и в итоге социального контакта не произошло бы, и, соответственно, вместе с социальным контактом была бы потеряна и возможность обучиться навыку стрельбы.

О губительности стереотипов

Но вернёмся к истории Бруно Беттельхейма. Когда он оказался у медпункта, у него произошёл разговор с эсэсовцем. И Бруно на языке, понятном для эсэсовца, описал проблему. Он показал свои отмороженные руки и сказал, что с такими руками не может работать. Эта форма объяснения была понятна и приемлема для эсэсовца, и эсэсовец дал ему жетон на получение медицинской помощи. Когда Бруно покидал медпункт, эсэсовец спросил, не будет ли он сейчас просить о дальнейшем оказании помощи, о разрешении и дальше посещать медпункт. На что Бруно ответил, что он уже получил то, что хотел, и эсэсовец, видя, что его не пытаются разжалобить, дал ему пропуск на дальнейшее посещение медицинского учреждения. Впоследствии в своей книге Бруно Беттельхейм объяснял, что те люди, которые имеют уже готовый стереотип по отношению к эсесовцам и заранее считают их зверями, теряют возможность прочувствовать ситуацию.

Если бы женщина, к которой ворвались грабители, действовала исходя из такого стереотипа и крикнула бы какие-то лозунги в лицо своему мучителю, её с мужем просто убили бы или сожгли. Так же и эсэсовцы в лагере – всё-таки они тоже были людьми, специально обученными, да, людьми с трансформированной психикой, но тем не менее людьми. А когда мы заведомо видим в них только монстров, мы лишаемся возможности найти к ним человеческий подход.

Кто-то пытался разжалобить эсэсовца, не понимая того, что идеалом СС был воин без страха и упрёка. И для эсэсовца, который стремился к такому идеалу, проявление жалости считалось неприемлемым. То есть, если кто-то пытался разжалобить эсэсовца, последний чувствовал угрозу. Также были люди, которые пытались указать на свои заслуги перед Германией в предвоенное время, не понимая, что именно предвоенное время ассоциировалось у эсэсовцев с унижением Германии.

Иными словами, отсутствие стратегии в каком-то смысле и было правильной стратегией. То есть человек попадал в какие-то обстоятельства, и уже в этих обстоятельствах, чувствуя ситуацию, он принимал конкретное решение. А если у него уже было заранее приготовленное клише, то ситуация в итоге могла просто не соответствовать ему.

Один боец рассказывал, что, когда инструкторы готовили его для рукопашного боя, его учили каким-то базовым навыкам, но, в принципе, та модель, в которой он тренировался, предполагала, что в ситуации боя твой боевой инстинкт уже сформирует рисунок боя, потому что стилей – сотни, противников – тысячи, на каждого ты не сможешь держать заготовленный план действий.

Как научиться чувствовать ситуацию

И применительно к медиальной префронтальной коре также можно сказать, что, если человек ещё до боевых действий учится чувствовать людей, ситуацию, значит, есть вероятность, что и в экстремальной ситуации он сможет уловить какие-то нюансы, которые для других останутся незаметными. Например, если человек в мирной жизни наступил кошке на хвост, увидел, что ей больно, пожалел её, покормил лишний раз, это вовсе не будет являться признаками слабости, это значит, что раз сейчас человек смог прочувствовать ситуацию в отношении кошки, значит, и в бою, и в экстремальной ситуации он сможет прочувствовать ситуацию в отношении других людей.

Один человек рассказывал, как в 90-е годы он однажды со своим товарищем, который прошёл современную войну, воевал и показал удивительную способность к выживанию, гуляя по городу, зашёл в подвальный ресторанчик. И когда они там сидели, вдруг этот товарищ, прошедший войну, сказал, что нужно срочно уходить. И рассказчик – а он, кстати, занимался боксом, любил оружие – даже не понял, почему нужно уходить, но, когда он обернулся, то увидел, что кругом сидят люди, которые напряжённо смотрят на двух товарищей. В 90-е годы могло произойти всё, что угодно, в этом кафе были представители определенного этноса, а тогда популярны были всякие бандитские сходки. Неизвестно, была ли это бандитская сходка или это было что-то другое, смысл в том, что они очень быстро вышли из этого заведения, а потом только уже рассказчик проанализировал, что могло его друга насторожить. То ли сам, то ли из разговора с другом в итоге он понял, что ни у кого на столиках не было фонарей, а им официантка поставила фонарь. То есть, возможно, это был знак, мол, внимание, здесь сидят чужие. У человека, который был на фронте, эта ситуация выстрелила в сознании и его мобилизовала, то есть он был способен почувствовать социальную ситуацию. А его товарищ в фонаре, поставленном на стол, не увидел ничего особенного.

Хотя, конечно, может развиться и паранойя, когда мы в тех сигналах, которые не имеют никакой специальной нагрузки, начинаем видеть угрозу. Но это уже другая история.

Как развивается ПТСР

И от темы о чувствовании ситуации и вспомнив о Бруно Беттельхейме, мы возвращаемся обратно к лежащим на полу супругам, в дом которых ворвались грабители. Если бы женщина поддалась эмоциям, начала кричать и ругаться, конец был бы, наверное, понятен, потому что намерения у грабителей были серьезные. Но несмотря на то, что первое решение не убивать хозяев было принято, когда они уходили из дома, всё-таки в их рядах возникла идея дом сжечь, естественно, вместе с хозяевами. И тогда женщина попросила этого не делать ради Христа.

И удивительно, но вот это искреннее обращение, сделанное совершенно по-человечески, возымело какой-то эффект и, вопреки логике (потому что всё равно это какие-то риски для грабителей – оставлять живых свидетелей, хотя грабители и были в масках), супруги были оставлены в живых. Грабители только предупредили, чтобы в течение нескольких часов никто не выходил из дома, потому что недалеко от дома будет находиться снайпер, и если кто-то выйдет из дома в течение этого времени, то расправа будет неминуема.

Что произошло дальше? Мужчина стал пить.

Он постоянно вспоминал о происшедшем. И, по всей видимости, пока он лежал связанным, ожидая расправы, состояние страха, ужаса, беспомощности – сконденсировалось, образовало определенную доминанту, и затем доминанта, как говорил один из комментаторов учения академика Ухтомского, стала обрастать условными рефлексами. Это может происходить так: человек лежит связанный в ожидании расправы, а рядом, например, стоит телевизор, и по такому-то каналу передают новости. И если этот человек впоследствии, например, окажется в гостях, где будет включён телевизор и будут идти новости на том же канале, эта ситуация может запустить то возбуждение, которое сформировалось в коре головного мозга во время лежания на полу в ожидании смерти.

В этом, в принципе, учения академика Ухтомского и академика Павлова схожи. И чтобы понять, каким образом можно выйти из этой ситуации, нужно опять обратиться к учению академика Павлова. Он проводил ещё один эксперимент.

Эксперимент академика Павлова с музыкальным тоном

Когда у собаки возбуждается слюнная железа видом, например, мясного порошка, проигрывается музыкальный тон, например, столько-то колебаний в секунду. И со временем, даже когда мясной порошок, то есть еду не показывают, от проигрывания этого тона слюна у собаки всё равно идёт, потому что, когда два рефлекса совпадают по времени, они связываются, и этот музыкальный тон вызывает определенное количество капель желудочного сока. Потом собаке дают другой музыкальный тон, отличный от первого. На него слюна не вырабатывается, и, если через какое-то короткое время дают первый тон, на который слюна шла, она тоже не идёт. Но если пройдет какое-то более-менее длительное время, то, проигрывая тоны, на которые раньше вырабатывалась слюна, мы увидим, что этот рефлекс восстанавливается. Во время проведения эксперимента академик Павлов задался вопросом: с чем может быть связано такое явление? И в результате экспериментов он пришёл к выводу, что второй музыкальный тон, который не был связан с рефлексом слюноотделения, вызывал в мозге возбуждение, и вследствие этого возбуждения тот рефлекс, который обычно вызывал слюну, который активировал выделение желудочного сока, был заторможен, то есть угнетён.

Как эти данные можно применить к человеку, вспоминавшему грабителей?

Святитель Феофан Затворник и академик Павлов

«Собери против каждого из них [порочных движений] изречения Божественного Писания и держи их в памяти. Как только выйдет из сердца какое-либо дурное желание, ты тотчас вяжи его направленным против него изречением; или наперед обвяжи все свои желания и помышления Божественными словами и ходи в них: будешь, будто в узах» – пишет свт. Феофан Затворник. Он приводит и пример такого рода делания.

Комментируя евангельское повествование об исцелении десяти прокажённых, святитель говорит, что некоторые люди спрашивают, зачем же Бог дал бытие, если есть горести? И отвечает на этот вопрос так: Бог дал бытие даром и снабдил человека всеми способами достижения вечного блаженства. Потенциальный собеседник свт. Феофана Затворника как бы возражает, что у него одни горести, бедность, болезни и напасти. И собеседнику он снова отвечает, что такие ситуации находятся в числе способов, с помощью которых можно стяжать вечное блаженство, взращивая добродетель терпения.

И дальше святитель пишет: «Не смотри на настоящее, а на то, что готовится тебе в будущем, и попекись сделать себя достойным того, и тогда горестей не заметишь. Все они будут поглощаться несомненным упованием вечных утешений, и благодарность не будет умолкать в устах твоих». Понятно, что речь идёт о делании духовном, но нельзя не увидеть и неких параллелей между мыслями святителя Феофана и опытами академика Павлова.

Ещё раз подчеркнём, что академик Павлов не отрицал существования высот человеческого духа, просто он отмечал, что в работе мозга есть определённые принципы. Эти данные, полученные в ходе экспериментов Павлова, православие может расширить. Опыт православия даёт нам понимание и примеры того, что с помощью определённых смыслов мы можем активировать те переживания, которые затормозят переживания страстные. А ПТСР можно отнести к числу страстных переживаний.

К тому же, помня о том, что есть Господь, и стремясь к тому, чтобы укрепить связь со Христом, мы понимаем, что действие Божественной благодати сводит на нет и делает нестоящими все негативные переживания.

Как сохранить связь со Христом: состояние бесконфликтности и активной тишины

Эксперименты академика Павлова не отрицают духовное делание, а наоборот, на их примерах мы можем конкретизировать идею духовного делания, то есть наши шаги могут стать более осмысленными, мы можем на практике узнать, что, чтобы сохранять связь со Христом вообще, нужно много чего внутри себя развить.

Нужно развить в себе способность к бесконфликтности. То есть уметь и дело делать, и с людьми не ругаться. Потому что, если ты ругаешься с людьми и душа твоя ходит ходуном, ты в этом состоянии не сможешь удержать Божественную благодать. И если эту задачу, движение к бесконфликтности, перенести на область социальных взаимодействий, то мы увидим, как много навыков нам придется в себе воспитать, чтобы в результате иметь такое качество как бесконфликтность. Это и навык слушать собеседника, и умение внятно донести свои мысли, и способность переключаться. Например, если мы видим, что собеседник не готов сейчас к продолжению разговора, мы должны быть способны перенести встречу на другой момент. А это же очень труднодостижимый навык отложенного решения! Когда в нас всё кипит, мы же хотим выдать всю информацию сейчас, мы не хотим ждать до завтра. Но ради любви к собеседнику мы должны быть готовы перенести разговор на завтра. Точно так же мы, например, поступаем в отношении еды, понимая, что если мы объедаемся, то мы эту связь со Христом удержать не можем.

В рамках земного существования трудно говорить о преодолении всех наших страстных движений, но мы можем во время земной жизни этот путь начать. И когда хотя бы в некоем объеме деятельность страстей уменьшается, человек может быть приобщён к Божественной благодати. И всё в совокупности – наш шаг навстречу, наша деятельность, когда мы идём навстречу Богу, и ответ со стороны Бога, в результате чего мы приобщаемся к Божественной благодати, – приводит к формированию у нас духовного иммунитета.

В таком состоянии, если так можно сказать, активной тишины, мы способны противостоять невзгодам. Если говорить языком академика Павлова, чтобы достичь состояния внутреннего равновесия, мы должны сделать активными очень много своих нейроцентров. И вот эта активация высшей нейродеятельности по каким-то созидательным поводам приводит к тому, что в итоге тормозится деятельность центра, который тащит человека в какие-то аномальные состояния.

Феномен жизнестойкости. «Конец травмы» Джорджа Бонанно

В качестве иллюстрации к нашей теме можно привести некоторые мысли из книги Джорджа Бонанно «Конец травмы» («The end of trauma»). Автор говорит, в принципе, о том, что православию известно было всегда. Он постулирует, что не в каждом конкретном случае столкновение с тяжёлыми событиями приводит к формированию ПТСР. Бонанно отмечает, что в научной среде очень укоренилось мнение, что столкновение с тяжёлыми переживаниями приводит к негативным последствиям по следующей причине: как уже было сказано выше, специалисты, изучавшие психотравмы, с точки зрения автора, имели ряд ошибочных предпосылок. Одна из них строилась на том, что, как правило, для изучения выбирались те люди, которые при столкновении с травматическими событиями были повреждены.

Естественно, эти люди обращались за помощью, поэтому именно их случаи попадали в статистический анализ. Те люди, которые при столкновении с травматическим переживанием всё-таки стабилизировались, и те люди, у которых в ответ на тяжёлую ситуацию не возникал ПТСР, просто не обращались к специалистам, и поэтому их случаи в статистический анализ не попадали. Джордж Бонанно пишет, что сейчас ряд специалистов стал изучать уже конкретно феномен жизнестойкости, то есть стали изучаться конкретно те люди, которые не обращались за помощью после столкновения с травматическими событиями.

Примечательно, что феномен жизнестойкости в православной культуре известен давно. Один из таких масштабных пластов письменности, который говорит о жизнестойкости, – это литература, написанная христианами, которые пережили сталинские гонения. Это и Евфросиния Керсновская – «Сколько стоит человек», и Алексей Арцебуршев – «Милосердия двери», и протоиерей Михаил Труханов – «Первые сорок лет моей жизни». Их мемуары как раз и описывают феномен жизнестойкости.

В своей книге Джордж Бонанно пытается выяснить, на чём базируется этот феномен. Он отходит от типичной попытки выявить определённые качества, которые обеспечили бы человеку жизнестойкость. И он справедливо отмечает, что многие качества, которые, вроде бы, в сознании людей ассоциируются с чем-то положительным, при определённых условиях могут не привести человека к положительным результатам.

Например, общепринятой точкой зрения является представление о том, что подавление чувств – это больше негативное проявление психики, чем положительное. Что в проживании горя надо не подавлять чувства, а попытаться как-то своё горе осмыслить, наоборот, через их проявление. Но, несмотря ни на что, как говорит автор, в некоторых случаях нам нужно собраться с мыслями и всё-таки сдержаться. Если мысли автора продолжить, то можно привести такой пример: если мы хотим на кого-то накричать и если мы в этот момент просто поддадимся чувству гнева, то мы можем навсегда потерять близкого человека[4].

Так же, например, рассматривается качество выражения позитивных эмоций. Но это качество всё-таки более развито в англосаксонской культуре, чем в славянской. Хотя сейчас трудно говорить о славянском менталитете, потому что он испытывает большое влияние западной культуры, и, например, то, насколько русский человек, прошедший программы коучинга или столкнувшийся с какими-то психологическими методиками, приобщён к русскому менталитету – это большой вопрос. Тем не менее русскому менталитету бурное выражение положительных эмоций всё-таки обычно не свойственно.

Да и в англосаксонской культуре, как оказывается, оно не всегда считается уместным. В частности, Джордж Бонанно ссылается на опрос, который проходили люди, наблюдавшие за тем, как победители получали награды. И те, кто, получая награду, проявлял бурные эмоции, имели более низкие оценки в отзывах опрашиваемых людей. Проходившие опрос так объясняли свою оценку: они считали, что бурное проявление эмоций во время получения награды связано с недостатками смирения.

И поэтому Джордж Бонанно говорит, что, какое качество ни возьми, – всегда многое зависит от контекста. В одном контексте это качество несёт какую-то положительную нагрузку, а в другом – отрицательную. В итоге автор приходит к мысли, что жизнедеятельность должна быть основана на гибкости. На гибкости не в смысле «и нашим, и вашим», когда человек готов продать кого угодно и кому угодно. А на такой гибкости, когда мы момент за моментом должны вырабатывать наилучшее решение, а затем корректировать его по мере движения вперёд.

Иными словами, речь идёт о человеке, который способен, попав в какую-то ситуацию, включиться в неё со всем своим мировоззрением. Здесь можно привести слова одного бойца, который говорил, что он не верит в «боевую таблетку», то есть в то, что даёт возможность идти в бой с приглушенными чувствами. Он считал, что боец должен идти в бой со всем своим страхом, со всем своим мировоззрением. Другой вопрос в том, что страх при этом не должен над тобой главенствовать. Этот боец говорил, что те люди, которые отключают свою рефлексию с помощью препаратов боевой химии, погибают первыми.

Гибкость обретается через следование совести

На мысли Джорджа Бонанно можно посмотреть с позиции православной культуры. Потому что ему, как человеку светскому, всё-таки не хватает какой-то основы для того, чтобы свои догадки встроить в более масштабную систему. Но что мы видим у тех христиан, которые прошли гонения и продемонстрировали феномен жизнестойкости? У них была эта гибкость, потому что они очень чутко прислушивались к совести.

У архим. Софрония (Сахарова), ученика прп. Силуана Афонского, была такая мысль: если мы стараемся жить без греха, то со временем у нас формируется чутьё, помогающее почувствовать примесь греха в любой ситуации. Например, ты православный христианин. Сегодня вторник, а завтра среда, постный день. Тебе надо утром идти на работу, ты открываешь холодильник, а там какие-то продукты скоромные. Кто-то их ест, говоря, мол, буду я ещё думать о том, что брать из холодильника, но если человек относится к вере серьезно, то, находясь в магазине во вторник, он уже думает о том, что будет есть в среду.

И это желание следовать своей совести, прислушиваться к ней, и желание сохранить связь со Христом приводят к тому, что мозг начинает работать более активно. И этот навык активной работы приводит к тому, что человек, оказавшись в сложной ситуации, которая включает уже много участников, которая растянута во времени, уже имеет основу для анализа этой ситуации.

Академик Ухтомский говорил, что суть масштабного исторического процесса может понять тот, у кого есть интуиция совести. Виктор Франкл считал, что совесть – это орган, с помощью которого мы понимаем уникальный смысл ситуации. То есть, находясь в какой-то ситуации, мы пытаемся понять, как из этой ситуации выйти вообще, как в этой ситуации поступить по совести, включаем свою голову, делаем какие-то умозаключения, потом поступаем и потом ещё смотрим, как наше нутро вообще отреагировало на наш поступок, – обличает нас совесть или нет. И, соответственно, у человека, который так живёт, формируется фантастическая – в хорошем смысле – способность чувствовать ситуацию. У него формируется способность пройти эту ситуацию «по краю». Например, выполнить боевую задачу, но не сделать того лишнего, что в итоге обернётся для него моральным ранением.

ПТСР и его связь с моральным ранением

Специалисты, которые изучают ПТСР, отмечают, что ПТСР связано с моральным ранением. Если выразить эту идею своими словами, есть люди, которые могут отрицать действие духовных законов, могут отрицать бытие Божие, но, если они принимали участие в пытках, расправах или были их свидетелями, в них формируется нечто, что потом принимает участие в формировании ПТСР.

Человек, который знает, что у него есть совесть, заранее принимает решение не участвовать в тех ситуациях, которые нанесут на совесть царапину. Если мы на такого человека смотрим извне, смотрим на траекторию его жизненного пути, нам кажется, что этот человек каким-то образом предвидит ситуацию, обходит все острые углы. Речь идёт не о том, что он предаёт людей, а о том, что, оказываясь в критичных ситуациях, он реализует какую-то задачу, но при этом не делает тех шагов, которые разрушат его.

И здесь же можно привести слова одного христианина, который понял идею хранения совести, исходя в том числе из его прошлого опыта. Когда он ещё не был христианином, он занимался серфингом. И он говорит, что, когда ты подходишь к этому виду спорта с позиции хозяина ситуации, у тебя не получается выбрать волну, которая тебя понесёт. Когда же начинаешь действовать со смирением, у тебя каким-то образом так начинает работать система восприятия и даже организм в целом, что ты способен выбрать ту волну, которая тебя понесёт, и ты окажешься способен на ней удержаться.

Когда этот человек стал христианином, у него стало получаться решать свои задачи, при этом сохраняя внутренний мир. Он был трейдером, и когда был активно увлечён биржевой операцией, то уровень переживания иногда зашкаливал, и он говорит, что не может забыть одну ночь, когда он лежал под одеялом в ледяном поту. И самое главное – у него не получалось держаться в равновесии, то есть он всегда обуревался либо отчаянием, либо жадностью. Если что-то не получалось – приходило отчаяние, если что-то получалось – приходили тщеславие, алчность, жадность. Его история приводится в статье «Внешняя жизнь и мир мыслей. Ч. 6».

Когда же этот трейдер стал читать Псалтирь, стал участвовать в Таинствах Исповеди и Причастия, у него стало получаться проходить по кромке – делать дело, но при этом не заваливаться ни в алчность, ни в отчаяние, ни в тщеславие.

Если нельзя, но очень хочется, значит, нельзя вдвойне

К вопросу об озверении, который поднимался выше, – стоит указать на то, что всё-таки деятельность на рынке требует максимально кристального, ясного сознания. Обычно люди говорят, мол, если нельзя, но очень хочешь, значит, можно. А кто-то говорит наоборот: если нельзя, но очень хочется, значит, нельзя вдвойне. И это справедливо для рынка. Там есть такой принцип: нельзя торговать, если очень хочется. Если очень хочется, значит, возможно, ты находишься в измененном состояния сознания и неадекватно воспринимаешь ситуацию. Значит, возможно, ты движим алчностью. Рынок очень быстро реагирует на твои ошибки, то есть в таком состоянии ты просто очень быстро теряешь большие суммы денег.

Православная культура и духовная жизнь, которую начал вести этот трейдер, стали помогать ему находиться в состоянии равновесия. А состояние равновесия можно найти, когда ты гибок, когда ты гибко следуешь за совестью. Гибкость проявляется в том, что ты входишь в ситуацию, и, если твоя совесть тебе что-то говорит, ты гибко реагируешь на этот сигнал.

Три качества жизнестойких людей

Анализируя феномен жизнестойкости, Джордж Бонанно приходит к выводу, что жизнестойкие люди обладают тремя качествами. Первое – это оптимизм, второе –уверенность, что у тебя получится справиться с текущими трудностями, и третье – это способность воспринимать вызов как задачу.

Иногда этот ряд приводится немного в другом виде. Первое – это оптимизм, второе – уверенность в своей способности справиться с трудностями, третье – постоянная готовность ориентировать себя на решение насущных проблем.

Автор приводит конкретный пример: было обнаружено, что солдаты, которые участвовали в боевых действиях и демонстрировали в целом хорошее самочувствие, с большей вероятностью воспринимали свой опыт как испытание. То есть солдаты, ориентированные таким образом, «меньше подвержены депрессии, имеют меньше физических жалоб. Они испытывают меньше негативных эмоций и больше положительных эмоций, чем другие солдаты». Но, как было сказано, Джорджу Бонанно всё же не хватает какой-то целостной культуры для того, чтобы эти три убеждения осмыслить не изолировано, а как часть чего-то одного.

Эту целостность можно нащупать, когда мы смотрим на тему травматического опыта с позиции учения о доминанте академика Ухтомского. Доминанта – это состояние нервной системы, которое в едином марше настраивает работу всего организма. Имеется в виду, что различные переживания включены в один более масштабный контекст, который укоренён в личности, в её убеждениях.

Как было отмечено выше, Джордж Бонанно в принципе отмечал, что любое качество в ином контексте может иметь и негативную коннотацию. Например, мы понимаем, что оптимизм – это нечто хорошее, но, с другой стороны, мы также знаем, что иногда мы склонны не реагировать на какие-то сигналы, которые вообще призывают нас к каким-то действиям. И мы своё отсутствие реакции иногда оправдываем словами: «да всё будет хорошо». Хотя если мы люди верующие, то можем предположить, что, может, нам Господь Своим Промыслом и дал какие-то сигналы, которые нас сейчас должны насторожить, а мы через неоправданный оптимизм впадаем в беспечность.

Растущая уверенность в своей способности справиться с трудностями также может быть неоправданной, ведь она может быть основана на некритическом анализе собственных возможностей. Даже в Евангелии есть слова о том, что, прежде чем строить дом, нужно рассмотреть, есть ли у тебя возможность на совершение этой постройки. Или, если царь идёт на битву с превосходящими силами противника, он также должен рассмотреть, сможет ли он выиграть эту битву. И если он понимает, что не сможет, значит, ещё до битвы нужно посылать прошение о мире.

А постоянная готовность ориентировать себя на решение текущих проблем может вообще сгубить человека. Когда человек попадает в водоворот проблем, иногда надо из этого водоворота просто выйти: встретиться с родственниками, прийти в храм, помолиться, каким-то образом отрешиться, но не с целью сбежать от проблем, а с целью выйти из измененного состояния сознания. Ведь если ты сосредотачиваешься только на проблемах, это может привести к появлению таких аддикций, как ургентная зависимость[5], работоголизм. На каком-то этапе мышление человека с такими аддикциями становится более плоским, он теряет способность поддерживать контакты со значимыми для него людьми, теряет способность понимать литературные произведения[6].

Три качества жизнестойких людей с позиции православной культуры

Иными словами, эти три качества жизнестойких людей должны быть встроены в какой-то контекст. И если на книгу Джорджа Боннано посмотреть с позиции христианства, то мы увидим, что эти три позиции представлены в православной культуре.

С чем можно сопоставить растущий оптимизм? Писание говорит: «Всегда радуйтесь» (1 Фес 5. 16). С чем мы можем сопоставить уверенность в своей способности справиться с трудностями? С идеей Промысла Божьего. Если кто-то не знает короткое сочинение прп. Серафима Вырицкого «От меня это было», то, возможно, стоит его прочитать. В нём есть мысль о том, что если ты призван на трудное дело, то иди, полагаясь на Господа. «От меня это было» – значит, от Бога были эти трудности, с которыми ты сталкиваешься, а если они были здесь тебе даны, значит, для чего-то.

Примечательно, что Джордж Бонанно отмечает одну особенность в отношении травли: дети, которые подвергались травле в школе и которые воспринимали эту ситуацию как вызов, чаще обращались за помощью, следовательно, с большей вероятностью преодолевали эти переживания. Конечно, здесь нужно дополнительное исследование: преодоление переживания возникает как следствие обращения за помощью, благодаря которой у человека выковывается способность справляться с ситуацией, или как следствие того, что дети воспринимают травлю как вызов.

Идея Промысла Божия говорит нам о том, что, если тебе дана ситуация, значит, она дана тебе для чего-то, и Господь тебе не даст испытания выше твоих сил. Исключение составляют ситуации, когда человек намеренно живёт по страстям. Подобная ситуация описана в книге преподобного Исаака Сирина «Слова подвижнические», в слове 79 – «О гордости». Речь в главе идёт о врагах Божьих, то есть о тех людях, которые подвержены гордости. Их преследуют сокрушительные падения со скал, запутывание в сложных ситуациях, из которых они не могут выпутаться, общение с людьми безбожными и злыми. К тому же, гордого человека настигает ещё и потеря связи со всем, что даёт Божественную помощь. И он впадает в руки малодушия, от него отнимаются силы терпения. Например, если развить эту мысль, можно сказать, что, если у тебя были какие-то знакомые, которые тебе помогали, контакт с ними утрачивается. И тогда возникает ситуация, в которой трудности превышают возможность человека к их преодолению. Преподобный Исаак Сирин говорит, что, если ты столкнулся с такой ситуацией, значит, знаешь, что в тебе действует гордость.

Если приложить мысли преподобного Исаака Сирина к разбираемой сейчас теме, то можно сказать, что такие запредельные ситуации даются человеку, чтобы он осознал, что в нём действует гордость, и что-то в себе изменил. Потому что если с этой страстью он войдёт в жизнь вечную, то его ждёт вечное страдание. С точки зрения духовных авторов, наказывает себя человек сам. Если человек во время земной жизни воспитал в себе страсти, они будут его мучить и опалять и после перехода в вечность. Об этом писал преподобный Авва Дорофей (см. поучение 12 из его книги «Душеполезные поучения») и многие другие авторы (например, священномученик Андрей (Ухтомский) в книге «О любви Божией на Страшном Суде Христовом»).

Среди работ иеромонаха Прокопия по теме, как понимается загробное воздаяние православными авторами:
– Главу «В чем суть такого явления как посмертное воздание» из второй части текст «Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического “бума” и распада общества»;
– Главу «Цель и смысл христианской жизни» из первой части текста «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты».

Джордж Бонанно отмечает, что эти три убеждения влияют друг на друга и, усиливая друг друга, создают устойчивую убеждённость в том, что человек сумеет приспособиться к любым вызовам, которые бросает жизнь. Но эта убеждённость существует у христианина сама собой, потому что он понимает, что Господь его не оставит.

Ведь что такое Новый Завет? Это Завет, который Господь заключает с тобой, – ты следуешь заповедям, и Господь помогает тебе. Как говорил старец Паисий, –послушание за послушание. То есть за послушание Господу Господь слушает и тебя.

Понимание, что Господь тебя не оставит, держится не на каком-то интеллектуальном убеждении, а именно на опыте. Поведение человека, который следовал за своей совестью в течение нескольких лет, как было сказано выше, ассоциируется с феноменом жизнестойкости.

Когда ты пытаешься жить по совести, ты часто сталкиваешься с ситуациями, в которых ты нуждаешься в божественной помощи. Тебе не хочется, например, увольнять сейчас сотрудника, не хочется конфликтовать с ним. Но ты и не знаешь, как по-другому решить ситуацию, потому что сотрудник, например, ведёт себя очень агрессивно. И вот, ты ищешь варианты, при каких условиях и что надо сделать, чтобы дело делалось, но при этом и ты свой мир сохранил, и по максимуму не травмировал сотрудника. И если ты с этим вопросом обращаешься к Господу, то со временем ты видишь, что каким-то образом ситуация решается. Притом ты понимаешь, что в этой ситуации оказывается что-то уникальное, чего по идее не должно было быть.

Известно много ситуаций, когда люди на фронте сталкиваются с конкретными случаями божественного вмешательства. В частности, один полковой священник делился своими наблюдениями о фронтовой жизни. Этот священник окормляет бойцов, которые непосредственно принимают участие в выполнении боевых заданий. Окормляя и провожая бойцов на передовую, он говорит: ребята, по вашим лицам я вижу, всё будет хорошо. И был случай, когда в помещение, где находились бойцы, врезались 2 ракеты, и обе они не взорвались.

Этот священник также говорил, что штурм похож на Великий пост. Во время Великого поста христиане мобилизируются, как-то углубляются в молитву, стараются быть более сосредоточенными. А когда наступает Пасха, многие расслабляются. Ну поэтому некоторые духовники и считают, что не столь сложен Великий пост, сколько сложно удержать потом пасхальную радость, не впадая в легкомыслие.

Во время штурма верующие бойцы сосредоточены, стараются углубляться в молитву, а после штурма уходят в смартфоны, в какую-то неконструктивную деятельность. Если вернуться к Джорджу Бонанно, убеждение, что Господь не оставит, формируется опытом предыдущей жизни, когда ты старался жить по совести. Автор считает, что уверенность в том, что человек справится с трудностями, может повысить его способность ориентироваться в сложных ситуациях. Чем больше мы уверены в том, что справимся с ситуацией, тем больше вероятность того, что мы сосредоточимся на текущих задачах.

Такой путь наблюдался во время экспериментального исследования, в ходе которого участникам предлагалось выполнить очень сложные задания. Многие участники изначально рассматривали задания как вызов, но задачи были поставлены таким образом, что они были намеренно сделаны неразрешимыми. Участники, которые столкнулись с нерешаемой проблемой, постепенно перестали воспринимать задачу как вызов и ориентировались на то, насколько опасной она была. Участники, которые были уверены в своей способности справиться с трудностями в начале эксперимента, с большей вероятностью продолжали рассматривать задачу как вызов даже тогда, когда сталкивались с повторяющимися неудачами. «Важно отметить, что эти участники также были менее склонны испытывать депрессию и обескураженность по поводу всех результатов по сравнению с другими участниками». Если мы – христиане, мы понимаем, что, даже если нас постигла неудача, значит, в этом тоже был смысл, например, – увидеть свою немощь.

Когда оптимизм становится негативной чертой

Оптимизм может быть негативной чертой в некоторых ситуациях, как уже было сказано выше. В частности, Виктор Франкл описывал ситуацию, которую наблюдал в концентрационном лагере. Один из заключенных считал, что освобождение настанет на Рождество. Но освобождение на Рождество не настало, и через некоторое время заключённый умер. Виктор Франкл считал, что из-за обманутых ожиданий силы организма надломились.

Бруно Беттельгейм, также прошедший концентрационный лагерь, отмечал, что в лагере люди погружались в грёзы (см. главу «Мечтания» из его книги «Просвещенное сердце»). Например, бывало, что лагерь наполнялся слухами о том, что освобождение настанет в какое-то конкретное время, а когда в это время освобождение не наступало, по лагерю проходила волна самоубийств. И поэтому все-таки не оптимизм сам по себе помогает человеку. На это качество надо посмотреть более структурно.

Уход в грезы связан, как можно предположить, с желанием находящегося в экстремальной ситуации человека, сохранить самостоятельность мышления. Оставить за собой что-то свое в условиях обстоятельств, которые пытаются сломать его и навязать ему несвойственный и разрушительный для него ритм. Однако, данный тип компенсации может приводить к ослаблению контакта с действительностью, человек начинает игнорировать сигналы, на которые стоит обратить внимание. Возникает риск разрыва с действительностью, потери чуткости к нюансам социальной ситуации. Потеря способности адекватно реагировать на сигналы действительности может приводить к формированию деятельности, неадекватной по отношении к ситуации, что в свою очередь выражается в гибели[7].

Впрочем, как пояснял один духовник, если человек находится в труднопереносимых условиях, то уход грезы может не нести столь катастрофических последствиях, как уход в грезы при условиях условно мирной жизни. В первом случае острота страдания все равно не дает окончательно погрузиться в свои мечтания. Если же кто-либо, находясь в условиях относительно мирной жизни, пытается таким образом снизить уровень напряжения, то последствия могут принять тотальный характер (разные формы ухода в грезы, реальные примеры и различные виды формирования иллюзий рассматриваются в беседах цикла «Игра и неигра. Взаимопроникновение и грань: 5.3–5.14»).

Но помимо данной стратегии, которая может быть реализована в условиях заключения (плена), существуют и конструктивные пути. О них рассказывается в статье «Интеллектуальная деятельность как стратегия выживания в условиях тотального давления» (непосредственно об уходе в грезы – в главе «Увлеченность своей тематикой, уход в грезы»).

Опора на будущее в экстремальных ситуациях

У Виктора Франкла была мысль, что в экстремальных ситуациях помогает опора на будущее. Он считал это самым главным качеством, способствующим выживанию. Но всё равно светскому автору не хватает понимания цельной картины, потому что есть большая разница между образом радужного будущего, который мы рисуем в своём сознании, и опорой на точку в будущем.

Ведь опора на точку в будущем может выглядеть как? Она может строиться на понимании, что если Господь дал нам эту ситуацию, то Он даст нам и возможность сохранить свои ценности, сохранить свою совесть в будущем. Будет сохранена способность реализовывать твои главные ценности, а не просто есть чипсы с беконом. Иначе всё становится бессмысленным.

Виктор Франкл описывал, что опора на будущее связана и с человеческими факторами, и она может человеку не помочь. Например, какой-то заключенный старался выжить, чтобы встретиться с близкими, но, выжив, он узнаёт, что близкие умерли, и тогда он лишается своей опоры.

В беседах на тему выживания людей в экстремальных обстоятельствах не раз отмечалось, что точкой опоры может являться учение о вечной жизни. То есть осознание того, что сейчас, находясь в данной экстремальной ситуации, мы формируем то состояние, которое заберём в вечность. И если сейчас мы начинаем злиться и раздражаться, то мы понимаем, что соответствующие качества мы перенесём в вечность, и мы начинаем бороться со злостью и раздражением, и в результате наше сознание становится активным. А раз оно становится активным, мы благодаря деятельности второй сигнальной системы тормозим опасный для нашей жизни рефлекс. То есть мы находимся в постоянном движении в хорошем смысле.

Благо мне, яко смирил мя еси. Уроки экстремальных ситуаций

Весь этот большой путь был проделан для того, чтобы опять вернуться к человеку, который ждал своей смерти связанным на полу и который, вспоминая об этом событии, пытался затормозить алкоголем действия, вызываемые этими воспоминаниями.

Какой урок он получил из этой травматической ситуации? В чём здесь мог быть вызов? В том, что у тебя были деньги, было огнестрельное оружие, но Господь тебе показал твою немощь. Но какую фразу из Священного Писания мог бы вращать в своём уме человек, которому на ум приходят воспоминания о том, как он лежал связанным на полу? «Аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий» («Если Господь не сохранит города, впустую бодрствовал страж» – Пс 126. 1). Или «Благо мне, яко смирил мя еси» (Пс 118. 71).

Известен случай, когда по велению Екатерины Второй был посажен в темницу архиепископ Арсений (Мацеевич), который был известен своим сильным нравом. На стене темницы он написал фразу: «Благо мне, яко смирил мя еси». То есть вот этот огненный нрав, который иногда может толкать нас на необдуманные поступки, в его случае был преображён. И поэтому христианский опыт таких людей как раз и состоял в том, что они смотрели на заключение в темнице как на попущение Божие. Также речь может идти о фразе «Господь гордым противится, а смиренным даёт благодать» (Иак 4. 6).

Но понятно, что речь идёт не только о фразах. Человек, например, читает, что такое гордость. Есть книга схиигумена Саввы (Остапенко) «Семена сатаны и любовь Христова. О главных христианских добродетелях и гордости», есть работа священника Александра Ельчанинова «Демонская твердыня. О гордости».

Человек, понимая, что он сделал ставку на гордость и в ней полагал свою собственную безопасность, сталкивается с ситуацией, которая разбила его ожидания, – всё произошло, как описал преподобный Исаак Сирин в своём слове 79-м. И, соответственно, человек начинает задумываться, а какой же выход есть из гордости? Гордость – это фиксация на себе, на собственных переживаниях. И сейчас, уходя в алкоголизм, который болезненно воспринимается его супругой, человек, который лежал связанным на полу, продолжает оставаться в гордости. А что исцеляет гордость? Гордость исцеляет любовь.

И, соответственно, вспоминая о любви вместо того, чтобы идти напиваться, этот человек может подойти к супруге, поинтересоваться её самочувствием, что-то сделать для неё. И через эту любовь к ближнему он выведет себя самого из этого негативного состояния.

Может быть, здесь и неуместно человека сравнивать с собакой, но мы помним, что собака Павлова, которая получала пищу в момент боли, вызванной электрическим током, со временем перестала реагировать на боль прежним образом. В момент наплыва ужаса у человека могут активироваться какие-то высшие смыслы, как у священника, который боялся разбиться в авиакатастрофе, а потом взлёт и посадка самолёта стали у него ассоциироваться не со страхом разбиться, а с мыслями о соединении с Богом.

Так и этот мужчина может перевоспитать свою реакцию и в ответ на воспоминания о том, как он ждал смерти, может не напиваться, а наоборот углублять свои отношения с супругой.

[1] Копинг-стратегии – это действия, предпринимаемые человеком для преодоления стресса. Понятие объединяет когнитивные, эмоциональные и поведенческие стратегии.

[2] Джорджо Бонанно. Конец травмы / George A. Bonanno. The end of trauma: how the new science of resilience is changing.

[3] «Путь Архистратига. Преодоление зверя». Прот. Димитрий Василенков и протодиак. Владимир Василик. СПб., Град духовный. 270 с.

[4] Тема гнева подробно разбирается в материалах, представленных в подборке «ОБИДА, ГНЕВ, ЗЛОСТЬ… ПРОЩЕНИЕ» лекций и текстов иеромонаха Прокопия (Пащенко) и иных авторов.

[5] Ургентная зависимость – от англ. urgent, «срочно» – состояние, когда человек пытается делать всё большее количество дел за всё меньшие промежутки времени.

[6] Эти виды аддикции описаны в книге профессора Ц.П. Короленко и академика Н.В. Дмитриевой «Психосоциальная аддиктология», в главах «Ургентная зависимость», «Работоголизм».

[7] Провальные последствия такой стратегии как уход в грезы рассматриваются Ц.П. Короленко и Н.В. Дмитриевой в их совместно написанных книгах «Психосоциальная аддиктология», «Аддиктология».