Прокопий (Пащенко), иером. КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко). Ч. 3.7: Спорность концепции созависимости и альтернативный путь

Как в данной части, так и в следующей подводятся итоги размышлений о совокупной концепции созависимости / сепарации / границ, а также об альтернативном пути. Хотя остановиться в разборе данной темы трудно, ибо широка она. И вследствие того, что всего необходимого сюда не втиснешь, в помощь двум частям записаны беседы с 18 по 21 в рамках цикла «Проблема отклоняющегося поведения: родственникам, родителям, педагогам».

Всего, что касается темы, рассматриваемой в тексте, в него не включишь, так как текст должен обладать таким качеством как конечность. Но беседы, являющиеся дополнением к тексту, могут развиваться и шириться. В том числе, и по той причине, что тему концепции созависимости и альтернативного ей пути коротко не рассмотреть, ведь она коренится в разнице культур. И, соответственно, выход на тему культуры предполагает хотя бы частичное описание структуры понятий, которые вкладывают той или иной культурой в те или иные концепции или термины.

Данная часть состоит из трех разделов.

В первом рассказывается о размытости самого термина «созависимость». Если сбросить флер с размытых формулировок, то мы приходим к тем реальным проблемам, которые скрываются за термином.

Во второй части рассказывается о альтернативном пути.

В третьей – о том, что концепция созависимости, как складывается ощущение, ориентирует на психопатичный стиль поведения и социальную изоляцию, что сопровождается не очень приятными для человека последствиям. Которые, в свою очередь, маскируются той же самой концепцией.

В сжатом виде суть данной части приводится в докладе, прозвучавшем в 2025 году в рамках Рождественских Чтений, – «Воспитание субъектности как основа устойчивости родственников зависимого человека». В докладе было отмечено, что использование термина «созависимость» затемняет суть вопроса. Ведь, хотим мы того или не хотим, но даже, если мы пытаемся включить термин в православный дискурс, он активирует в сознании целые пласты смыслов, сформированных в индивидуалистической культуре англо-саксонского мира. Что может порождает внутренний конфликт с теми смыслами, которыми живет культура, возросшая на территории, принявшей в свои земли семена православного мировоззрения.

Плюс ко всему, сложность использования данного термина состоит и том, что он пытается покрыть слишком много позиций. Например, (как следует, в том числе, из предыдущих частей), созависимыми могут называть тех, кто:

Искренно состраждет своим зависимым родственникам и близким, и в этом сострадании нет ничего патологического. Но этих людей, навешивая на них термин-ярлык, называют больными. Это – условно – состраждущие.

Есть те, кто неверно понял идею заботы, то есть – понял эту идею в отрыве от идей справедливости и уважения, а также в отрыве от идеи Промысла. Такие нуждаются в расширении картины мира. Это – вторая группа.

Есть те, кто охвачен тягой к самоутверждению, которая маскируется под христианскую заботу о ближнем. Такие люди, считают, что знают, как правильно заботиться, и «никто не смей указывать им». Таких нужно учить прислушиваться к точке зрения других людей, учитывая не только свое мнение, но и массу других факторов.

Четвертые тревожны, по этой они причине не могут сдержать своих порывов в очередной раз позвонить своему чаду. Таким нужно духовное и культурное возрастание, умение справляться с тревожностью, что достигается через доброделание и духовную жизнь.

Пятые сломлены. И в сломленности своей они напоминают узников той специфической группы, которую называли «стариками». Если дело далеко зашло, то – живыми трупами. Такие вследствие угасания внутренней жизни полностью переключившись на внешний алгоритм, автоматически, как роботы следуют в русле импульсов, получаемых извне.

Шестые, возможно, избыточно освоив психологическую литературу и очаровавшись поп-версией концепции травмы, фиксированы на данной концепции. Они везде подмечают присутствие абьюза, прорабатывают травмы и свою созависимость, не спрашивая соответствует ли их концепция самой их видение вопроса.

И все эти шесть групп, а их может быть еще больше, требующих разных подходов втиснуты в один термин. Использование одного термина на всех приводит к ошибочному мнению, что вследствие реализации одного процесса, все многообразие частично упомянутых сложностей выровняется само собой.

О том, каким именно образом концепция травмы может затемнять в уме родителей понимание того, что происходит с их детьми, рассказывается в цикле бесед «Акценты к беседам о преодолении зависимого поведения», в беседе 12.2 «Аддикции. Помощь зависимым, получившим сильный травмирующий опыт. Ушел папа. Трудные подростки».

Седьмых обвиняют в том, что они травмировали детей тем, что недолюбили или гиперпекали своих детей. Такие ходят по кругу, пытаясь понять, что они сделали не так. Бывает, что у таких родителей – не один ребенок. И из детей кто-то отлично учится и радует родителей примерным поведением, а кто-то опускается на дно, бросая тень и на самих родителей. Таким адресована глава «Заключение (скорее – многоточие). Лобные доли и эмпатия» из текста «Детям – жизнь от родителей или родителям – жизнь от детей?»

В этой главе приводятся слова Роберта Хаэра из его книги «Лишенные совести. Страшный мир психопатов». В частности, он пишет, что, наблюдая за преступным маршем своих чад, родители мечутся от одного психолога к другому. Опять они спрашивают себя: В чем была ошибка? Что было сделано такого, если ребенок стал таким?

Роберт Хаэр не поддерживает «распространенное общественное мнение о психопатии – мол, она является результатом ранней психологической травмы или неблагоприятных переживаний: бедности, эмоциональных и физических лишений, жестокости или безразличия родителей, непоследовательности наказаний и т. д.». По мысли автора, теория привязанности [согласно которой, если не будет установлена связка родитель / ребенок, у последнего начинают формироваться различные нарушения поведения] продолжает оставаться популярной потому, что она, кажется, способна “объяснить” все: от тревог и депрессии до многочисленных расстройств личности, шизофрении, расстройств пищевого поведения, алкоголизма и антисоциального поведения». Конечно, данные размышления Роберта Хаэра приводятся в отношении психопатии, но они отчасти имеют значение и в отношении данного текста. Ведь дети [взрослые – это выросшие дети], о которых идет речь, в том числе, бывает, что принимают ПАВ и совершают противоправные деяния.

В отношении различных групп можно поступить при желании по аналогии с той находкой, которая была сделана в греческом языке в отношении понятия «любовь». Специальными терминами были обозначены эротическая, общечеловеческая, дружеская и иные виды любви.

О разных видах любви и о том, почему о них стоит знать применительно к теме преодоления зависимого поведения, – в 3-ей части текста «ОБРАЩЕНИЕ К ПОЛНОТЕ. Становление личности как путь преодоления зависимого поведения», в главе «Любовь как способность переключить внимание в жизнь другого. Еще несколько замечаний о страсти гордости и самозамкнутости».

Раздел 11. О размытости термина «созависимость» – к вопросу о спорности концепции

Данные из англоязычной литературы

В этой главе мы попробуем выяснить, кто же вообще входит в группу созависимых. Забегая вперед, стоит сказать, что если диагноз включает слишком большую группу людей, слишком большой процент выборки, то он рискует стать бесполезным. Ведь, как считается, термин, включенный в научный оборот, должен выделить нечто специфическое для той иной группы фактов.

Так в одной критической заметке, рассматривающей спорные аспекты концепции созависимости, отмечается, что «любой ярлык, включающий более половины населения, вызывает серьезные клинические вопросы». И что немаловажно, когда «рассматривая созависимость как заболевание, упускается из виду тот факт, что описанное поведение формируется в социальном контексте»[1]. Эти две мысли далее разворачиваются.

Прежде чем начнем рассматривать те формулировки, которые циркулируют в русскоязычном пространстве, обратимся к статье, заимствованной из пространства англоязычного. В статье Сандры Андерсон «Критический анализ концепта созависимости»[2] приводится подборка высказываний многих авторов, сомневающихся в адекватности концепции созависимости.

Некоторые авторы не затрагивают феминистический аспект, но в устах некоторых критика концепции созависимости приводится с несколько феминистических позиций. В отношении феминистических аргументов комментарии даются в цикле «Проблема отклоняющегося поведения: родственникам, родителям, педагогам», в беседе «15.1. СОЗАВИСИМ. Польза соц. контакта. Подмена понятий, агрессия. Критика соз. в англ.яз. публикациях».

Здесь мы не будем останавливаться на темы полемики с феминизмом. Мы перейдем непосредственно данным, демонстрирующим шаткость той основы, к которой крепится термин «созависимость».

Приводимые ниже идеи из статьи Сандры Андерсон, были сформулированы разными авторами. Но здесь, чтобы не перегружать текст именами, размышления по поводу созависимости будут приведены без указания авторства.

Критики концепции считают, что концепция созависимости не обладает «диагностическими обоснованными характеристиками. Не существует четкой клинической картины данного явления. В статье утверждается, что созависимость не является диагнозом [в полном смысле этого слова], а в данном случае речь, скорее, идет об описании различных симптомов. Высказывается мысль, что диагноз «созависимость» является «мусорным ведром». «Если вы не можете определить, кто не является созависимым, то не можете определить, кто им является». Диагноз не приносит пользы, так как он не информирует о прогнозе, не дает представления о том, «какое вмешательство будет наиболее эффективным».

Некоторые критики считают, что присвоение родственникам статуса больных выгодно лечебным учреждениям. Дорогостоящее лечение созависимости основано на определении ее как болезни. Раз явление определяется как болезнь, то разрабатываются критерии диагностики.

Но защитники концепции отказываются видеть разницу между тяжелыми патологиями и менее значительным проблемами. Вследствие обобщающих критериев и нечетких границ, концепция не имеет диагностического значения. Даже, если бы кто-то доказал, что поведение, мысли и чувства, которые ассоциируется с созависимостью, присутствуют у большинства семей, членом которых является зависимый человек, «не было показано, что эти симптомы специфичны для этих семей». Использование диагноза созависимости может помешать лечению других клинических синдромов, требующих внимания.

Почти неограниченное количество клиентов обеспечивается созданием «этого нового женского заболевания». Группы терапии для таких клиентов нередко путают причину со следствием, «обвиняя жертву в проблемах, связанных с прогрессированием зависимости у супруга» [хотя бывает и такое, что женщина своим агрессивным поведением создает гнетущую атмосферу дома, подталкивая супруга к употреблению алкоголя, но все же бывают и ситуации, в которых трудно усмотреть наличие давления со стороны женщины].

Движение созависимости и рожденная им литература патологизирует поведение, которое связано с женскими качествами. «Проявление стереотипно женственного поведения достаточно для получения диагноза зависимого расстройства личности или истерического расстройства личности по DSM-III-R». Поведение, связанное с проявлением женских качеств, патологизируется. Многие женщины [пропитанные концепцией] убеждены, что женственность и проявление заботы, уже является патологией.

Считается, что те, кто находятся рядом с зависимым человеком, является созависимыми по определению. В список нарушений, отражающих созависимости, согласно Битти, включены проблемы в жизни и психотические расстройства. Вызывает интерес определение созависимости, как смешанного расстройства. Дело в том, что расстройства личности распознаются у подростков и эти расстройства устойчивы к изменениям. Но литература показывает, что «взрослые дети алкоголиков (широко известные как “созависимые”) довольно быстро улучшаются в ходе терапии».

Данные из популярных видео русскоязычного интернета

Теперь обратимся к русскоязычному смысловому пространству, к тому, что можно почерпнуть из тех видео, которые поисковая система выдает в числе первых на запрос по поводу созависимости. Хотя, конечно, не факт, что любой, кто захочет узнать, что в реальности стоит за данной концепцией, наткнется именно на эти видео. Цитаты из видео сопровождаются выдержками из текстов, которые создавались, по всей видимости, с целью популяризации концепции

Один нарколог в своем видео говорил, что есть те, кто с пеной на губах доказывают, что созависимости[3] нет, но он убежден, что она есть. В данном тексте не утверждается, что ее нет. Она есть, но данному явлению, как видится, дают иногда спорную интерпретацию. А кто-то же действительно утверждает, что созависимости нет.

Откуда такая тройственность во взглядах (явление есть; явления нет; явление есть, но суть дела в ином)?

Дело в том, что, как видится, речь идет о столкновении двух цивилизационных типах (по Данилевскому), то есть о двух принципиально отличных друг от друга отношений к действительности. Как было уже не раз отмечено, первоначально термин «созависимость» возник на почве иной, отличной от славянских народов ментальности. Будучи перенесенным на почву народов, воспитанных на основе парадигмы православия (даже, если люди и не считали себя верующими, они воспринимали каждый в свою меру сигналы окружающей среды, включающей в себя православные храмы, поздравление «Христос воскресе!» и т.д), термин потянул за собой комплекс символов и значений, приемлемых для западной цивилизации, но не совсем понятных для людей ментальности славянской.

Как отмечал один современный автор в своих лекциях о постмодернизме, для западной цивилизации характерно гордое представление насчет того, что только данная цивилизация обладает адекватными взглядами на реальность. Остальные, если не идут цивилизационным путем, выбранным западным населением, мол, – дикари и варвары.

Для западной цивилизации привычным видится зрелище, когда ребенок по достижении совершеннолетия выставляется из дома. И, наоборот, – когда ребенок при достижении родителями преклонного возраста сдает их в дом престарелых. Для народов России все-таки характерен иной взгляд на реальность – тесная дружба между родителями и детьми, если, конечно, и те и другие развиваются в конструктивном направлении.

Бывают, конечно, здесь и избыточные «вещи», «перекосы», на которые справедливо указывают доктора, читающие лекции по созависимости. По типу того, что сорокалетний сын «лежит на диване и дует пиво, а мама носится вокруг него, ублажает, потакает». Да, безусловно, такие примеры есть. Как и те случаи, когда сын приставляет нож к горлу мамы, крушит мебель, а мама покрывает его.

Данные по специфичной группе распространяются на всех

Но вопрос в том, насколько данные примеры типичны для всех родственников зависимых, в целом? Возникает ощущение, что данные, полученные по одной этой группе «страдающих» / «потакающих», распространяются на всю выборку.

И здесь устойчиво читается подход 12-шаговой программы. В случае с самими зависимыми объявляется, что главная причина алкоголизма и наркомании – дефект мозга, при наличии которого человек не может испытать радость, иначе как выпив алкоголя или употребив наркотики. На данный момент здесь не будем останавливаться на вопросе, уместно ли ко всем зависимым применять термин «болезнь». В уминаемых ниже текстах и беседах приводятся соображения насчет того, что попытка представить зависимость как болезнь (в данном случае болезнь понимается как дефект мозга, вследствие которого происходит недостаточная выработка дофамина) видится опрометчивой. Конечно, есть группа зависимых несущих тяжелую предрасположенность. Но насколько уместно данные, полученные по этой группе, распространять на всех?

Например, на студентку, которая стала «тусить» в клубках и «подсела на кокс»? Она веселилась и без кокаина, но была в той среде, где однажды ей предложили сделать так, чтобы «веселья было еще больше». Или – на палачей, которые в годы массовых репрессий принимали участие в расстрелах невиновных? После расстрела они мертвецки напивались. Если принять во внимание теорию «дефекта мозга», то, получается, что они были просто больными людьми? А если бы с дофамином все было бы нормально, то значит, после расстрела радостные бы покупали цветы и тортик и шли бы ублажать супругу?

Родственникам зависимых внушается, что зависимость болезнь: «Начни думать, что алкоголизм – болезнь, и чувства изменятся, ненависть улетучится. Когда я узнала, что это болезнь, имеющая генетическую основу, предрасположение к ней передается с генами, что не зависит от чьей-либо воли, у меня пропало желание морализировать. Наследственность – явление природы, как солнечный свет, как дождь. Мы можем учитывать природные явления, но не можем на них сердиться»[4].

В этой цитате словно не предполагается каких-то иных подходов к проблеме. Ведь можно осмыслять явление зависимости, не впадая в «морализаторство». Есть и другие реакции. И как раз концепция созависимости словно не замечается того, что называется гаммой или палитрой переживаний. Появление палитры возможно при духовном и культурном обогащении личности[5].

Ниже упоминаются тексты и беседы, в которых приводятся примеры, не вписывающиеся в концепции «болезни». А также – аргументы, ставящие данную концепцию под сомнение[6].  Для чего здесь делается попытка отойти от концепции болезни? Потому что концепция болезни распространяется также и на родственников.

В беседах рассматривается та мысль, что данные, полученные по узкой группе зависимых, имеющих некую предрасположенность, распространяют на всех зависимых.

Причем, даже там, где эта предрасположенность есть, она не факт, что на 100% должна реализоваться на все 100%. Как писал Ганнушкин в своей работе «Клиника психопатий», конструктивная среда и направленность на лучшее помогают человеку компенсировать комплекс негативных условий, ассоциирующихся с предрасположенностью.

Подобная история, как видится, происходит и термином «созависимость». Данные, полученные по группе женщин, которые полностью зациклены на сыновьях / мужьях, экстраполируются на всех. Возможно, по этой причине и возникают мнения, насчет того, что созависимости не существует. Само явление – есть. Но встречается ли оно в каждом человеке, который имеет зависимого родственники?

Созависимость есть и у тех, кто не имеет зависимых родственников?

Сам термин крайне размыт и неконкретен. Что говорят о созависимости сторонники того прочтения, которое дается в 12-шаговой программе?

Созависимость[7] – может возникать и в тех семьях, где нет алкоголиков и наркоманов, но где есть учителя, военные, люди помогающих профессий. (Комментарий: почему тогда термин преподносится как термин, описывающий последствия контакта с зависимым человеком?).

Созависимость – формы поведения, малоадаптивные в социуме. (Комментарий: воин, пришедший с фронта, тоже может реализовать модели поведения, которые помогают выжить в аномальной среде боевых действий, но которые малоадаптивны в условиях мирной жизни. Долгое время, например, воин жил на передовой по принципу: с волками жить – по волчьи выть. И такая заточенность на определенные модели (эта заточенность преодолима[8] (!)) является составной частью ПТСР – посттравматического стрессового расстройства. То есть можно сказать, что феномен малоадаптивных моделей поведения встречается не только у родственников зависимых).

Созависимость – может возникать тогда, когда ребенку не давали выражать свои чувства (комментарий: если так ставится вопрос, то прямая связь с зависимыми родственниками не видится очевидной).

В семье может не быть явного алкоголика, наркомана, но есть дяди, тети, которые сформировали созависимость (комментарий: то есть проблема включает в себя не только случай зависимого родственника, но и другие компоненты; проблема шире, чем случай общения с зависимым).

Созависимость – когда живёшь с родственником, который тяжело болен. (Комментарий: не всегда люди, живущие рядом с тяжелобольным человеком, деформируются. Есть семьи, которые заботятся, например, о тяжелобольном ребенке, но не превращают свои действия в культ, а ситуацию – в трагедию. Главный принцип – наличие культурной доминанты позволяет осмыслить ситуацию и выйти в конструктив. Прекрасная статья на этот счет – «“СИЛЫ ДАЕТ ТОЛЬКО ЛЮБОВЬ”. Родители особых детей – про жизнь и опыт»).

Созависимость – определяется следующим образом. Чувствую ли я стресс? Я живу или бегу, решаю проблемы? (Комментарий: многие в городах так живут. Многие люди завинчены вокруг не очень понятных приказов начальства. То есть речь идет о таком явлении как «загнанность»).

Созависимость – это когда чувствую, вину, стыд, дискомфорт. (Комментарий: многие люди в городах так живут. Если нет опоры на духовно-культурную доминанту, то человеку нечего противопоставить агрессивному влиянию среды).

О стратегиях противостояния агрессивному воздействию окружающей среды сказано будет далее. Здесь для примера упоминается два текста автора, в которых показывается, каким образом человек обретает иммунитет по отношению к идущим извне. к разрушительным импульсам. Мимоходом стоит сказать, что в условиях взаимодействия, например, с большим коллективом человек не сможет реализовать стратегию сепарации, выстраивания границ и пр.. В условиях боевых действий и жесткого давления, среда просто проломит как человека, выстраивающего границы, так и сами эти границы. Если под границами подразумевать то, что имела в виду одна сторонница движения: «Если мы даем понять без слов кому-то, что подобное поведение или отношение к себе мы не потерпим, то мы устанавливаем границы» [9].

Что делать в ситуации с большим количеством участников человеку, который всю стратегию основал на выстраивании границ? Есть другой подход[10]: если у человека появляется «культурное» ядро, он становится способным конструктивно противостоять трудностям, становится способным в каких-то случаях в корне менять саму и ситуацию.

Созависимый человек – тот, кто сосредоточен на проблемах своего близкого и не способен удовлетворять свои потребности, не способен жить своей жизнью, живёт жизнью другого человека.

Комментарий: если у человека есть высшие смысловые вертикали, то слова «для себя» человек воспринимает как стремление к благу, к цельности. И такое стремление помогает ему сопротивляться негативным воздействиям среды. Если нет представления о благе, то мысль о себе ассоциируется с такими понятиями как сон, еда и пр. На этих путях человек и начинает удивительным образом напоминать сломленного средой человека, чей типаж так ярко был отрисован авторами мемуаров о концентрационных лагерях (см. далее). Некоторые черты характерные для узников концентрационных лагерей узнаются в реакции жителей современных мегаполисов и офисных работники на внешние обстоятельства.

Речь идет о ситуации, когда человек превращается в живой труп, в нем гаснет саморефлексия и он начинает как робот автоматически реагировать на внешние стимулы. Тема превращения человека в живой труп, рассматривалась в различных частях цикла бесед «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря».

К примеру, в части третьей цикла тема превращения в живой труп рассматривалась в нескольких беседах[11].

Созависимые – отказывают себе в удовлетворении потребностей: еда, сон, отдых. Комментарий: многие горожане и без зависимых родственников так живут; крутятся вертятся, не поспать, ни поесть. Они созависимые?

Если посмотреть на многих жителей, скажем, мегаполиса, то, складывается такое впечатление, что и к ним можно отнести следующее определение. «Созависимый человек — это тот, кто позволяет поступкам других людей управлять своей жизнью, и потому он одержим идеей контролировать поступки этих людей»[12]. Как не позволить транснациональным корпорациям вмешиваться в нашу жизнь? Если у нас нет рычагов воздействия на данные концерны, мы созависимы? Тот, кто пытается контролировать цены на рынке, – созависимый?

Созависимость – корень почти всего и созависимы – почти все?

Еще некто понимает т.н. созависимость столь всеобъемлюще, что становится непонятным, можно ли вообще этот термин относить к ситуации родственников зависимого. То есть происходит размывание границ термина. А если термин неясен, что мы тогда с его помощью пытаемся выяснить?

Некто из отечественных сторонников концепции созависимости сообщает, что «почти 98% взрослого населения являются созависимыми, в той или иной степени»[13]. И, как отмечалось выше, если с одной стороны говорится, что созависимый тот, кто деформируется при контакте с иными членами сообщества, а с другой стороны говорится, что созависимых 98%, то значит, в таком сообществе почти каждый мучает почти каждого. Значит, стоит ставить вопрос, почему так происходит?

Подробнее насчет того, что совокупный ударный эффект, транслируемый средой, возникает не сам по себе, а вследствие аккумуляции усилий людей, а также насчет того, что утрата людьми ориентиров способствует хаотизации общества см.:

– Главу «Концепция социальной среды» из текста «О развитии монашества, о теории “созависимости” и о прочих психологических подходах к решению личностных проблем»;
– Главы «Справедливо ли полагать, что главной причиной наркомании является дисфункциональность семьи?», «Справедливо ли полагать, что главной причиной наркомании является неблагополучие социума?» из части 5-ой текста «Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического “бума” и распада общества».

Если взять цифры, которые относят к семьям, проживающим на территории родины концепции созависимости – США, то можно отметить, что «приверженцы движения утверждают, что практически каждый в стране является жертвой насилия родителей; Брэдшоу заявил, что примерно 96 процентов американских семей дисфункциональны»[14]. И если с этой цифрой сопоставить мнение одного отечественного сторонника концепции, который считает созависимость основой семейной дисфункциональности, то получаемся, что более 90 процентов населения в США – созависимы.

Также по мнению данного сторонника, ствол созависимости вырастает из общности такого порядка, при котором место любви занимает страх, а место веры занимает самость. В центр мироздания человек помещает не Бога, а самого себя, пытаясь реализовать себя в эгоизме[15].

Прекрасно, что, размышляя о зависимости, автор доходит до такого глубин. Но если мы переходим в область богословия и этики, то какие диагностические «мощности» остаются у термина «созависимость»?

Мимоходом стоит сказать, что пишущий эти строки тему фиксации на себе самом как основе зависимого поведения рассмотрел в тексте «ОБРАЩЕНИЕ К ПОЛНОТЕ. Становление личности как путь преодоления зависимого поведения», в части 2-ой «Образ жизни, противостоящий зависимому поведению. Через любовь вырваться из замкнутости».

Тот же автор заявляет, что созависимость является «причиной формирования у человека каких-то зависимостей»[16]. Созависимость – это – «механизм передачи духовных нарушений», «основа для формирования ЛЮБОЙ зависимости». «Это то общее, что объединяет между собой боль­шинство людей, это то, что устраняет все кажущиеся различия между так называемыми здоровыми людьми и людьми больными – например, алко­голиками или наркоманами. … надо … помнить, что у всех этих проблем может быть одна причина – созависимость».[17] То есть получается, что данный термин можно применить к огромной группе людей, в которую могут входить и те, кто вовсе не имеет родственников, употребляющих алкоголь и наркотики.

С одной стороны, мысль автора отчасти понятна. И здоровые люди несут на себе действие тех же механизмов, что и люди зависимые. Компульсивные вспышки, например домохозяйки по своей структуре напоминают компульсивные вспышки поклонника казино. На данной гипотезе пишущий эти строки основал текст о игромании, в которой заложены те паттерны, которые реализуется и в далеких от игромании людях[18].

Но, с другой стороны, если мы пытаемся нащупать то общее, что есть у всех, то какое тогда диагностическое значение остается у самого термина «созавимость»? Тем более, что в другом своем тексте, автор, перечисляя длинный список проблем, заявляет: «надо, однако, помнить, что у всех этих проблем может быть одна причина – созависимость»[19]. То есть, по утверждению автора, созависимость может явиться причиной бессонницы, снижения настроения, тоски, безнадежности, уныния, чувство бесцельности и бессмысленности существования, снижения настроения, тоски, безнадежности, страхов, хронических и не поддающихся лечению болей в спине, мигрени, гипертонии, желудочных и сердечных заболеваниях, астмы, аллергии и много другого.

Что же такое созависимость?

Оказывается, согласно точке зрения все того же автора, данный термин означает не только то, что теоретически происходит с родственниками зависимого человека. Речь идет о психологического механизме передачи «духовных нарушений (перво­родного греха) в обществе»[20] То есть речь идет о некоем повреждении, которое делает человека уязвимым. И это уязвимость проявляется, в том числе, когда человек находится с зависимыми родственниками в условиях аномальной связи. То есть за термином скрывается массив тех проблем, которые циркулируют как в обществе, так и в структуре личности. А раз так, то, может, и стоит обратить внимание на тех проблемы, которые делают человека уязвимыми?

Только что упомянутый первородный грех духовными авторами понимается как поврежденность природы человека, на фоне которой он делается предрасположенным к заражению страстями. И тогда все встает на свои места, ведь на фоне данной предрасположенности могут развиваться и телесные болезни.

О связи между этой изначальной предрасположенностью и процессом инфицирования страстями рассказывается в статье «АКЦЕНТЫ К БЕСЕДАМ О ПРЕОДОЛЕНИИ ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ (алкоголь, иные ПАВ, игра и пр.)», в главе «Учение преподобного Макария Великого о внутренней тьме».

А о том, каким образом человек нейтрализует с помощью следования заповедям Евангелия гипер-влияние на себя данной предрасположенности, рассказывается в тексте «Тирания мысли и алкоголь: О выходе из состояния “тирании мысли” и преодолении того, что толкает человека к алкоголю». Речь идет о главах «Непреображенная природа человека», «Непреображенная природа и учение святого священномученика Илариона (Троицкого)».

Это повреждение природы на уровне социальном порождает массу процессов, которые исследователи и пытаются, видимо скрыть за личиной простого и понятного термина. Возможно, здесь стоит вспомнить о таком явлении, которое социологами была названо «молекулярной гражданской войной». Как писал один профессор, с этим явлением трудно справиться, так как оно не инициируется какой-либо партией, выдвигающее какое-либо требование. Является выражается в бессмысленном насилии, которое реализуется на всех уровнях.

То есть слова о том, что созависимых – более 90% говорят о том, что каждый человек подвергается ударом со стороны других. Но и эти другие подвергаются ударам также. Общество больно, но по какой причине?

Кто-то считает, что общество является больным по причине отсутствия должного благосостояния. По учения православия личность человека поражена грехом, человек склонен к формированию страстей.

Пока личность не будет исцелена изнутри, общественное равновесие не может быть достигнуто, потому что общество слагается из отдельных людей. И этой внутренней язвы исцеляет жизнь во Христе, когда человек исцеляет свои страстные склонности путем реализации заповедей Евангелия.

За идеей всеобщей зараженностью созависимостью, возможно, скрывается более глубокая проблема. Данная идея рассматривалась в цикле бесед «Познать свое призвание и следовать ее». А также – в упомянутом тексте «Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического “бума” и распада общества», в части 5-ой «Крушение культуры и открытость для наркотизации» (две главы из данной части были упомянуты выше).

В тексте «Мировоззренческий сдвиг…» описывается версия того, каким образом в социуме разворачивается такое явление как «молекулярная война». Обогащенность человеку культурой в высшем смысле понимания этого слова (не исключительно в смысле искусства, а в том смысле, который подразумеваем, когда говорим: «этот человек – культурный») сообщает ему иммунитет в отношении страстей. Человек обретает жизнестойкость, способность сопротивляться давлению среды. Стал «живым трупом», по аналогии с узниками концентрационных лагерей, которые утрачивали собственную рефлексию и полностью переключались на алгоритм, транслируемый внешней средой и администрацией лагеря.

Когда же сталкиваешься с концепцией созависимости, то складывается такое ощущение, что вопрос о культуре даже не ставится. Словно, нет великих открытий в истории человечества, взлетов духа, проникновенных книг и произведений искусства, приобщившись к которым человек способен стать сильнее, поднять над разлагающей его рутиной. Словно до появления концепции созависимости была в самом широком смысле этого слова – пустыня.

Возникает ощущение какой-то культурной нищеты, на фоне которой человек начинает воспринимать теорию созависимости за мировоззренческую точку отсчета. Данная теория для того, кто утратил культурные оси, становится буквально всем – возможно даже – «богом».

Кто-то подразумевает под созависимостью внутреннее состояние – комплекс негативных переживаний, свойственный для зависимого. И вся данная совокупность, мол, переносится на его родственника. Родственник заражается проблемами зависимого, его отчаянием и т.д.. (Комментарий: но вот вопрос – почему же родственник столь неустойчив? Если нет собственного ритма, то человек неизбежно переключается на ритм внешний, – эта мысль обосновывается в текстах о созависмости, которые были составлены пишущим эти строки).

Если подвести итог, то можно сказать, что термин крайне размыт. А если мы говорим о науке, то нельзя не отметить, что термин должен отражать специфическую суть явления, то, что отделяет данное явление от остальных феноменов. Но как было отмечено выше, в группу потенциально созависимых попадают очень и очень многие (если не сказать: почти все), даже те, кто напрямую не связан с зависимыми родственниками.

Так одна сторонница концепции считает, что «созависимые происходят из семей, в которых имели место либо зависимость от психоактивных веществ, либо жестокое обращение – эмоциональное, интеллектуальное, физическое насилие либо сексуальное оскорбление». И даже более того, «созависимость формируется не в браке с больным алкоголизмом, а в родительском доме». Речь идет о семьях, в которых запрещалось естественное выражение чувств с помощью примерно таких высказываний: «Не реви», «Что-то ты развеселился очень, как бы плакать не пришлось», «Мальчикам плакать не положено». По мнению сторонницы, «часто все перечисленное встречается в одной семье», она считает, что «такие семьи называют дисфункциональными»[21] [под такое описание могут попасть многие из тех, кто не живет с зависимым родственником].

И можно предположить, что, когда говорится о созависимости, речь идет о человеке, находящемся в сломленном, «загнанном» состоянии. В такое состояние человек приходит не вдруг, а в результате череды повторяемых действий, и данный процесс растянут во времени. В такое состояние человек может прийти в результате общения с зависимым родственником, но может в такое состояние прийти даже, если у него нет зависимого родственника. Это – первый вывод.

Второй вывод состоит в том, что люди, выросшие на основе славянской ментальности вместе с этим термином, впускают в свою жизнь массу представлений, сформированных на основе ментальности иной. Иногда – им чуждых (см. часть 6-ую данного текста, главу «Комментарий на историю №5.1 иером. Прокопия (Пащенко). “Храбрая сердцем” действительно храбрая?).

Нужда в разграничении понятий

Возникает нужда в разграничении – необходимо показать, каково психологическое содержание явления, описываемого теорией созависимости в отношении западной цивилизации. И – каково психологическое содержание явления, если оно описывается в рамках славянского культурного кода.

В данном смысле актуальной видится мысль проф. Василюка, изложенную им в статье «Типы религиозного совладания». Он отмечал, что для неверующего человека кризис – это досадное препятствие. При таком подходе человек хочет перешагнуть через проблему, которая мешает ему идти дальше. Для верующего человека кризис – словно разлом, откуда начинают вылезать наружу вопросы, встречи с которыми человек ранее избегал. И, соответственно при втором подходе преодоление кризиса понимается в контексте того, что человек становится иным, развиваясь.

Третьим пунктом можно указать на то, что данные, полученные по группе условно созависимых, (в группу входят даже и те, у кого нет зависимых родственников) распространяются на всех, кто так или иначе озаботился, например, темой употребляющего ПАВ ребенка. Может, эти слова покажутся банальным, но надо смотреть на человека индивидуально, а говорить о какой-то абстрактно понимаемой созависимости – так можно далеко уйти. Приготовить еду ребенку школьного возраста и помочь ему делать уроки – это созависимость? Всегда ли надо давать ребенку сходу упасть на дно? Мы помогаем ему делать уроки только, потому что пытаемся поднять свою самооценку и других мотивов не предполагается? [В части 6-ой выдвигалась версия, что подобные концепции а-ля «эмоциональный капитализм» возникли в обществе, которое веками развивалось на основе юридического права и банковских механизмов].

Кстати, у автора данной работы был опыт вхождения в зависимое поведение. Только благодаря родителям удалось как-то выбраться на твердую почву. На момент написания данного текста, если бы автор упал на дно, то ему было бы некомфортно. Найденная через веру во Христа искра, действие которой уже было не раз испытано, будет звать «наверх» будет сигнализировать, что дно – это не дом. Но на тот отрезок жизни, который был запечатлен зависимостью, дно могло бы показаться тем, что «надо». Всплывать хочется, когда есть знание о альтернативном образе жизни, но тогда этого знания было очень мало. Родители, которые помогли выжить, с точки зрения теории созависимости – неправы.

Такое ощущение, что палитра человеческий состояний в рамках концепции созависимости, как было сказано выше, неведома. Ведь можно помогать, при этом не становясь спасателем из треугольника Карпмана, не стремясь поднять самооценку или получить психологическую выгоду. Можно, помогать, как сказано, в одном мультфильме – «Просто так». Потому что мы – люди. Да, потакать нельзя, но помимо потаканий есть масса иных состояний и масса иных стратегий действования.

Да, если обратиться к жизни, то можно сказать, что у условно созависимой мамы, которая согласно концепции, находится в Треугольнике Карпмана в статусе «Спасателя», не всегда на первом месте стоит желание «помочь и спасти». Да, она активно вмешивается в жизни детей, но иногда, как видится, речь идет о внешней доминирующей позиции: «все – виноваты», «все – плохо», все – мне должны». То есть речь может идти о некоей деформации личности.

Преодоление последствий деформации – учиться прислушиваться к окружающим, учиться соотносить свои оценки с объективными критериями. Поднимать духовный и культурный уровень. Преодолевать тотальную фиксацию на себе (если посмотреть на ситуацию с психологической точки зрения), преодолевать гордыню своего духа (если посмотреть на ситуацию с аскетической точки зрения).

О преодолении фиксации на себе – «ГОРДОСТЬ. ДЕМОНСКАЯ ТВЕРДЫНЯ. Самая опасная страсть» // Иеромонах Прокопий (Пащенко), Сергей Комаров.

О том, что в основе явления созависимости находится именно фиксация на себе, гордость – рассказывается в тексте «О развитии монашества, о теории “созависимости” и о прочих психологических подходах к решению личностных проблем».

То есть некая зона ущербности и человека, вошедшего в нее, желательно вывести в зону ресурсов, постепенно расширяя его картину мира. Речь идет о возрастании в человеке человеческого, а не о универсальных рецептах.

Сторонники концепции созависимости как будто бы тоже говорят, что нет волшебных приемов. Но, по сути, и в книгах, и в листовках, и в видео транслируют одну и ту же упрощенную модель: стимул – реакция. Вроде бы, пытаются помочь человеку, попавшему в зависимость от употребляющего ПАВ родственника. Но в итоге, как видится, человек, оторвавшийся от употреблявшего ПАВ родственника, если не приходит к конструктиву, становится зависимым от психологов и группы.

Еще можно обратить внимания на следующие характеристики созависимости.

«Созависимый человек не живет сам, а существует для наркомана или алкоголика, становясь при этом функциональным придатком его зависимости, помогая ей развиваться» (комментарий: многие люди помогают развиваться мировой финансовой системе, становясь, по сути, ее придатком. Они – созависимы?).

Эта же автор пишет, что вопросы предлагаемого ею теста для определения созависимости «звучат как описание психологического нездоровья вообще, может быть, и не связанного с алкоголизмом или наркоманией в семье». Автор отмечает, что «действительно, созависимость – это более широкое понятие. Это сильное искажение способа жить вообще». «Созависимый человек возлагает на других людей и обстоятельства ответственность за свое благополучие, становясь жертвой их влияния». «Созависимость – это когда ты знаешь, что впереди нет ничего хорошего. Твои отношения с людьми будут так же болезненны и закончатся так же разрушительно, как это всегда было раньше»[22].

То есть можно предположить, что, когда ставится вопрос о созависимости, причина появления данного феномена не всегда упирается в наличие созависимых родственников. Такое ощущение, что речь идет о ситуации, при которой у человека не сформированы здоровые навыки общения с людьми. Нет картины мира, понимания, для чего – живешь. Созависимость указывает на то, что семьи и общество, из которых выходит человек, больны. Утрачены мировоззренческие оси, наличие которых помогает человеку отделить добро и зла, понять, что – правильно, а что – неправильно.

О книге «12 шагов к разрушению»

Запутанная история, разворачивающаяся вокруг попытки определить, какой человек является созависимым, обратила на себя внимание авторов книги «12 шагов к разрушению». Так они отмечают, что слово «созависимый» впервые вышло на арену в конце 1970-ых для описания тех, чья «чья жизнь стала неуправляемой в результате постоянных отношений с алкоголиком». Ссылаясь на иные источники, авторы пишут, что созависимыми называли и тех, «чья жизнь пострадала в результате их отношений с кем-то, кто был химически зависим». Считалось, что созависимый вырабатывает у себя нездоровый образ жизни в ответ на чье-либо злоупотребление наркотиками ил алкоголем.

Со временем термин «созависимый» был расширен настолько, что определение созависимости стало всеобъемлющим. Созависимым по определению является каждый кто работает с алкоголиком, живет с ним или находится рядом. Расширенные определения созависимости включают всех. Согласно одной версии, созависимый определяется как член, так называемой дисфункциональный семьи. А раз так, то данное определение может быть отнесено ко всем детям, далеко не идеальных родителей. «В настоящее время понятие “созависимость” в широком смысле используется для описания заботливого участника любых взаимодополняющих супружеских отношений. Иногда кажется, что любой человек может быть назван созависимым».

Еще в одном определении созависимости говорится о психологическом состоянии, которое характеризуется озабоченносться другим человеком и его проблемами, и это состояние препятствует человеку развивать здоровые отношения с остальными. В другом определении присутствует идея контроля. «Грех, доминирующий в жизни одного человека, может также доминировать над близким членом семьи. Однако в контроле обвиняют созависимого человека».

В иных определениях говорится, что «созависимость – это ошибочная попытка контролировать внутренние чувства, контролируя людей, вещи и события извне». Что – созависимость – «это форма болезненной зависимости от навязчивого поведения и одобрения со стороны других людей в попытке обрести безопасность, самоуважение и идентичность».

Созависимость определяют как ненормальное и нездоровое стремление спасать людей. «Спасение, забота и контроль являются центральными характеристиками проблемы, но обычно у нее есть и другие сопутствующие характеристики, такие как обида, гнев, чувство вины и одиночество». Так как спектр определений велик, то для некоторых созависимость стала всем, чем угодно, «и каждый человек созависим».

Авторы книги справедливо задаются вопросом: «что это за болезнь, которая имеет такой широкий спектр определений и описаний и которая есть у всех?» Ведь в бестселлерах на тему созависимости утверждается, что «все общество является зависимым и 96% из нас являются созависимыми». Авторы книги «12 шагов к разрушению» подчеркивают, что литература созависимости основана на обобщениях.

Ярлык «созависимый» легко приклеить ко всем типам людей и к любому поведению. Как только на человека приклеивается данный ярлык, все, что будет делать такой человек, будет рассматриваться как «созависимое поведение». Одновременно ярлык «Я – созависимый» для самого носителя является упрощенным ответом на ряд сложных проблем. И, что хуже, так это то, что данный ярлык «содержит огромное количество зацикленности на себе и плохих советов». Некоторые размышления о силе ярлыка и потенциале продвигать человека в сторону зацикленности на себе, будут приведены ниже.

Сейчас же стоит сделать некоторые замечания о самой книге «12 шагов к разрушению». Приведенные в этой книге данные, касающиеся анализа психологических концепций, заслушают внимания. Но размышления, касающиеся понимания сути христианства, воспринимаются как дискуссионные.

Дело в том, что авторы, с научных позиций внятно подвергая теорию созависимости критике, не очень понятно излагают альтернативу этой теории. Альтернатива в их устах звучит как протестантское «принять Иисуса».

Конечно, признание Христа Сыном Божий есть основа христианской жизни. Но важно также и понимать, каким образом принципы Евангелия реализовать в наличной жизни. Если вместе с конгломератом приводимых цитат не представлен метод достижения тех нравственных целей, о которых говорится в Евангелии, то и сами цитаты могут ли быть поняты человеком адекватно?

Приложение

Сила ярлыка и сила любви (рассказ Н.К. с комментариями к нему)

[Ниже приводятся размышления одной женщины (Н.К.), которая занимается, в том числе, помощью семьям в кризисных ситуациях. Некоторые ее размышления снабжены комментариями автора, которые приводятся в квадратных скобках].

О теории созависимости я узнала много лет назад, участвовала в различных семинарах, проходила терапию, перечитала практически всю литературу по этой теме. Выяснилось, что в созависимости живет вся моя семья, да и все знакомые семьи тоже, что вскоре навело на некоторые мысли об ошибочности теории и манипулятивности критериев. Спустя некоторое время я убедилась, что мой диагноз ошибочен и продолжила жить прежней жизнью.

Недавно решила послушать вебинар на тему созависимости – стало интересно, что же сегодня говорят об этой теории. Оказалось, мало что изменилось, всё так же цитируют известную книгу[23] и борются с тем, что, согласно данной теории, является проявлением дисфункциональности семьи. Стремление помочь близкому человеку, жертвенность и сострадательность, исходя из этой теории, являются признаками созависимости, а традиционные установки типа: «Не плачь, ты же мальчик!» и «Будь сдержанной, ты же девочка!» являются неправильными.

На вебинаре была упомянута одна книга, которую интересно было почитать^[24], но и эта книга, как оказалось, выражает приверженность теории созависимости. Согласно этой д̠октрине, мы все заражены «семейными мифами». Установки: «сам погибай, а товарища, выручай», «нет большей любви, чем положить жизнь за други своя» – эти установки, как утверждается, патологические, и с ними необходимо бороться.

Специалист по изучении психологии войны полковник Алексей Захаров говорит, что, если хочешь помочь человеку выжить, то научи его заботиться о других. Если в подразделении есть принцип «сам погибай, а товарища выручай», то потерь в таком подразделении меньше и уровень выживаемости выше, чем там, где развит индивидуалистический подход^[25]. Принцип любви, если включен в систему мировоззрения вместе с иными ему сродными, помогает не зачерстветь в экстремальных обстоятельствах. Сформировать иммунитет, который помогает не только не сломаться на войне, но и вернуться к созидательной жизни после нее, о чем рассказывается в статье «ПОБЕДА – не только на войне, но и – над войной внутри себя. (Некоторые физиологические аспекты ПТСР и Боевой Психической Травмы в контексте смысловой вертикали, позволяющей преодолеть их)». См. главы «Любовь и вера, помогающие выжить на войне», «Равновесие».

Теория созависимости, я считаю, посягает на нашей историческое прошлое, отменяя вместе с нездоровыми установками и положительные. Удивительно, что эта западная концепция так прижилась у нас, люди цитируют данную литературу, воспринимают её на ура. Но она подходит, скорее, западному менталитету, а нас она разрушает.

Философ Павел Щелин, ссылаясь на Ивана Васильевича Киреевского, говорит, что весь частный и общественный быт Запада основан на понятии индивидуальной изолированности, независимости. А такой подход происходит, в свою очередь, из вида собственности. Частное поземельное владение на Западе привело к тому, что каждый – сам по себе, внутри своих прав обязательно изолирован, а нам это не свойственно.

Любая психологическая установка основана на определенном социокультурном фундаменте и является следствием определенной философии, традиции. Профессор Александр Фёдорович Бондаренко ввёл понятие «этический персонализм», который подразумевает, что в психотерапии сталкиваются разные культуры и мировоззрения. Бондаренко развенчивает концепцию Эдипова комплекса и отмечает, что на нашей почве он не работает в силу бытования иной модели наследования.

Профессору Бондаренко принадлежит тезис о том, что психически здоровый человек – это, прежде всего, человек нравственный. Стоит привести в порядок систему нравственных установок, как у человека всё постепенно начинает налаживаться.

Западный быт основан на изолированности и независимости, соответственно, он связан с идеей крайнего индивидуализма, отделения от других, на этом строятся методы борьбы с созависимостью.  Данный подход нам чужд, но преподносится как последнее слово в психологии, хотя для нашего национального менталитета ближе идея объединения, идея соборности.

Надо сказать, в продвижении концепции созависимости немалую роль играет иличный энтузиазм. Пока человек сам не поверит в ту или иную концепцию, он не сможет полноценно продвигать ее. В данном отношении можно указать на Хоторнский эксперимент. Суть его состояла в том, что заброшенное, убыточное предприятие было вверено одной школе администрирования, которой был дан карт-бланш на проведение экспериментов.

На предприятии вводился ряд инноваций, улучшалось освещение, поставлялось новое оборудование, и так далее. Эксперимент длился 8 лет и показал следующее: не имеет значения, что именно меняют, какие инновации вводят. Освещение ли меняют или делают что-то иное – важен сам факт эксперимента, участие в котором и дает результат.

Данные, полученные в ходе этого эксперимента, в какой-то мере можно применить и к человеку, увлеченному психологической концепцией. Он пытается воплотить ее в жизнь, и у него в течение некоторого времени могут регистрироваться весомые положительные результаты.

[Которые, однако, мало могут иметь отношение к той проблеме, в связи с которой он обратился в терапию; за весомые результаты человек может принять чувство ажиотажа, приподнятое настроение].

Производительность труда улучшается в любом случае, потому что люди знают, что участвуют в эксперименте; они начинают активно и плодотворно работать.

Так и человек, осваивая какую-то новую психологическую концепцию, понимает, что участвует в определённом эксперименте. Это знание на какое-то время сообщает ему энергию движения. Воодушевление некоторое время работает на результат, но потом все возвращается на круги своя. И то, что казалось инновационным, превращается в стереотип.

Стоит все же предположить, что люди, принимавшее участие в эксперименте могли принадлежать к той социальной формации, представители которой ответственно относились к труду. И те, кто вводил инновации, все же могли сообразовываться со здравым смыслом. В эпоху «после миллениума» обычной историей является ситуация, когда на предприятие приглашают менеджеров, которые и начинают перестраивать рабочий процесс.

Однажды менеджеры были приглашены для оптимизации работы одного крупного медицинского центра, занимавшегося лечением и реабилитацией кардио-пациентов. Результат достигался слаженной работой специалистов медицинского профиля и иных направлений (на территории центра находилась и школа). Менеджеры же не понимали всей тонкости реализуемых в центре процессов в силу того, что они были далеки от медицины. В результате нововведений многие специалисты из центра начали уходить, так как работать далее стало затруднительно. Цепочки реабилитационного и образовательного характеров, начали рушиться, что кардинальным образом повлияло на качество оказания медицинской помощи в целом. Был нанесен тяжелый удар по главному фактору, обеспечивающему медицинский успех центра, – по слаженной работе функциональных подразделений. В итоге, в центр стало обращаться меньше людей, а когда снизилась прибыль, качество оказываемых услуг еще более упало, что, как можно предположить, на новом витке способствовало очередному уменьшению обращаемости в центр.

В плане концепции созависимости люди также начинают со временем иметь дело со стереотипом. Несмотря на то, что наши люди могут быть чуткими, они воспринимают эту концепцию на ура, никто не видит подвоха.

В своё время я тоже задавалась вопросом: «Может быть, это я не такая. Может быть, это моя созависимость отрицает её?» Не раз я думала: может быть, это во мне анозогнозия говорит, а на самом деле эта теория прекрасно работает?

Когда адептам психологических моделей индивидуалистического плана человек задает неудобные вопросы, ответ иногда дается в таком ключе, что, мол, данный человек травмирован, поэтому говорит не он, а его травма и т.д.. Мол, лучше ему заняться своей травмой, а не лезть в чужие дела. Или у человека в ответ на знакомство с концепцией, оперирующей спорными тезисами и недоказанными положениями, включается здравый смысл и инстинкт самосохранения. А ему говорят, что, мол, у него работает анозогнозия, что он просто болен и потому отрицает концепцию. Иногда, действительно, кто-то с чем-то не соглашается под воздействием отрицания. Но в то же время про ситуацию, когда включается здравый смысл, нельзя сказать, что речь идет об отрицании.

Безусловно, сомнения и колебания проходят быстро, когда видишь на деле, как работает эта теория. Теперь, когда я разобралась в ней, увидела ее разрушительное воздействие, больше таких сомнений не возникает.

Недавно я была в военном госпитале, там очень много ребят, переживших ампутацию, причём это только в восстановительном отделении. В отделении реабилитации из 60 раненых 24 – с ампутацией.

Эти ребята вернутся домой, и нужно быть готовым к тому, что мы столкнёмся с возрастанием числа зависимых. Следовательно, если зависимым и их жёнам случится обратиться за помощью, им неизбежно придется иметь дело с теорией созависимости, основанной на ложных, спекулятивных установках, разрушающих отношения, ведь альтернативы этой теории на сегодняшний день нет.

Одним из признаков созависимости является сосредоточение на жизни близкого и отказ от себя. Но ведь, вступая в брак, мы даём согласие разделять с человеком горе и радость, болезни и трудности.

Возможно, помогая другому, человек и черпает для себя радость. В этом есть определённая человеческая глубина, которую отменяет теория созависимости.

Вспоминается как одна из участниц группы созависимости говорила, что её декабристские сани до сих пор стоят у порога. То есть высокий подвиг жён декабристов низводится теорией созависимости до уровня патологии личности.

Первое, что скажет вам психотерапевт или куратор группы созависимых – это то, что зависимый и созависимый подходят друг к другу, как ключ к замку. Но что в этом плохого? 

Вспоминаются слова преподобного Паисия Святогорца о том, что если тяжелый, своенравный человек найдёт и жену себе под стать, такую, что хоть кол на голове теши, а она будет делать всё по-своему, то они, конечно, друг другу подойдут. Получается, что они оба одинаковые. Однако через день совместной жизни они вцепятся друг другу в волосы. Поэтому, по мнению старца, Бог устраивает так, чтобы в брак вступили хороший человек и строптивый, и в таком случае второй смог бы получить пользу. Ведь изначально второй мог быть расположен к добру, просто увлекся злым в молодые годы.

Разница характеров, как говорил преподобный Паисий, помогает создать гармоничную семью, так как один супруг дополняет другого. Старец в качестве примера приводит метафору педалей в автомобиле: и в автомобили есть педали газа и тормоза. «Если бы у машины был один тормоз, она не двигалась бы с места, а если бы у неё имелся только акселератор, то она не могла бы остановиться».

[Как данный пример, так и приводимые далее истории, рассказанные преподобным Паисием, каждый желающий найдет в книге с его наставлениями – «Слова», том 4 «Семейная жизнь». В этой книге содержится огромное количество ценных мыслей и советов на тему сохранения брака].

Если оба из супругов впечатлительные, то каждый другому помогает впасть в еще большее отчаяние. Если бы оба легко бы приходили в негодование, то не оставили бы от дома камня на камне. Если бы оба были мягкие, то спали бы на ходу. Если бы оба были расточительные, то пустили бы свое хозяйство на ветер. А так, «небольшая разница в характерах супругов помогает создать гармоничную семью, потому что один из супругов дополняет другого». Если супруги закрутят детям «все гайки», то потеряют детей. Но проблемы начнутся и тогда, когда супруги позволят детям делать, что вздумается. «Если же мать и отец обладают разными характерами, то дети их пребывают в равновесии».

Ещё одним признаком созависимости считается запрет на проявление агрессии и других эмоций и чувств. Но здесь присутствует явная манипуляция, потому что на самом деле это не подавление, а сдерживание. Это проявление воли, умения владеть собой. Если мы дадим волю агрессии и запретим себе сдерживаться, во что тогда превратится наша жизнь?

[В популярной психологии есть мнение, что если гнев не будет выражен вовне, то человек становится открытым для невроза. Если человек боится увольнения и потому ничего не говорит начальнику, в то же время продолжая его ненавидеть, – это один сценарий. Но, бывает, человек понимает, что, прогневавшись на начальника, он нарушит свою связь с Богом и с другими людьми. Ведь сердце – одно и, если оно заразится ненавистью к начальнику, то этим же сердцем придется «общаться» и со своими детьми. Если человек понимает, что гнев разрушает его, и потому он сдерживается в отношении начальника, и не просто сдерживается, а еще и молится за него, то невроза не будет. Здесь не столько стоит вопрос о подавлении процесса, сколько – о переучивании реакции, тех нейронов, которые принимают участие в процессе.

Подробнее о том, поможет ли исцелиться от гнева проживание его вовне т.н. «экологичным образом», и о других аспектах гнева:
– Текст «Гнев»;
– Беседа «Управление гневом: как это работает? | Сергей Комаров, иеромонах Прокопий (Пащенко)»;
– «ОБИДА, ГНЕВ, ЗЛОСТЬ… ПРОЩЕНИЕ. Лекции, тексты – иеромонаха Прокопия (также – иных авторов)».

Надо сказать, что ярлык созависимости приклеивается очень прочно, часто на всю семью, и не снимается уже практически никогда. Объясняется такая прилипчивость ярлыка, в том числе, действием т.н. «эффекта Барнума», или таинством демагогии, когда человек в довольно смутных описаниях видит себя. На этом основывается вера в гороскопы и разного рода классификации. Создаётся некий фантом, нечто вроде ветряной мельницы, с которой необходимо бороться.

В случае с воинами, которые вернуться с фронта, нам придётся столкнуться целым комплексом проблем физического и психического плана, включая фантомные боли и переживания опыта нахождения в боевых условиях. Если помощь будет основываться на теории созависимости, то к реальной физической травме добавятся ещё и проблемы психического плана. Ведь вместо того, чтобы выстраивать личные границы с родным человеком, отделяясь и отдаляясь от него, необходимо, наоборот, дать ему максимум заботы и тепла.

Только желание отдать близкому свою жизнь без остатка может уврачевать любые душевные и физические раны.

Чтобы терпеть такую тяжёлую жизнь в зависимым, нужно его любить всей душой и воспринимать его болезнь как свою. И надо понимать – зачем-то жизнь поставила нас рядом именно с этим человеком, для чего-то он нам был дан, и постараться полюбить свои «декабристские сани».

В книге Татьяны Грудкиной «Жизнь как жертва» перед нами проходит целая плеяда наших соотечественниц, являющих пример любви. Автор книги говорит, что важно вернуть истинный смысл слову «любовь», ведь это, в первую очередь, готовность жертвовать собой ради любимого. «Очень легко ненавидеть, а любить – крайне трудно. И как еще научиться любить по-настоящему, если не на примерах наших великих соотечественниц, которые исполнили главную Божию заповедь – заповедь любви, ибо Господь сказал, что нет больше той любви, как кто жизнь свою положит за друзей своих».

О том, что любовь близких помогает восстановиться тому, кто вернулся с войны, рассказывается в статье «ПОБЕДА – не только на войне, но и – над войной внутри себя…», в главе «Любовь и вера, помогающие выжить на войне».

Эта статья включена в книгу «Щит веры. Часть 2. Воину-защитнику и гражданскому населению в помощь (ПТСР, боевая психическая травма)». Электронная версия книги вместе с аудио-версией выложены для бесплатного доступа на ресурсе Литрес.

Митрополит Митрофан (Баданин) рассказывает о великой силе любви в контексте истории двух ветеранов Великой Отечественной Войны. Один после войны жил трезво, другой, к сожалению, выпивал. И митрополит Митрофан дает свою версии насчет того, почему в этих историях существуют заметные отличия.

В этой же статье рассказывается о боевом опыте Даниила Гранина, который и был описан им в автобиографическом произведении «Мой лейтенант». Лейтенант (о себе Даниил Гранин писал во втором лице) был вызван с фронта, чтобы восстанавливать разрушенную войной промышленность Ленинграда (со временем город был переименован в Санкт-Петербург).

Он радовался, что остался живым и чувствовал свои вину (бойцы из его подразделения погибли). Начался период алкоголизации, интимных похождений. «Его затаскивали на вечерухи то мужики с электростанции, то бабы, торгаши, мелкие начальники». Но вместе с его супругой они преодолели трудности, отстояли свою любовь.

Однажды она обняла его голову и сказала ему: «Вспомни, как нам было замечательно перед войной в той комнате. Нам будет еще лучше, если ты вернешься… С войны, из танка». «Если б Римма устраивала скандалы, – писал он о своей супруге, – он бы совсем отбился от дома. Она ждала. Так опытный врач ждет, чтобы организм взял свое. Опытной она не была, ей помогал инстинкт. Инстинкт необъяснимый, кошачий, тот, что позволяет не заблудиться, найти дорогу к дому». О том, насколько непросто было и Римме и ему самому после войны, а также о том, что любовь действительно может победить все, может прочитать каждый желающий в его книге, в части третьей (главы «Что говорила мне Римма», «Прикосновение» и прочие).

В результате всех трудностей Римма несколько раз решала уйти. Сам Гранин сознавал, что был плохим мужем и отцом. Она ждала, может, он опомнится. Однажды она «прижала его голову к себе, он обхватил ее руками, сам прижался, и все кончилось. Зачем ей было все остальное, когда есть это, гори оно огнем, если они вместе».

Некоторые советы супруге воина звучат в беседе
«“Внутри воина” – разговор с ветераном Юрием Черкасским, военным инструктором, позывной “Довмонт”».

Боевой командир с 19-ой минуты по 32-ую высказывает свои мысли по теме «Семья встречает воина. Что должна знать жена».

Преподобный Паисий Святогорец рассказывал о семейной паре, жена была очень крупной сильной дамой, а муж, наоборот, – субтильным. Однажды, когда к ней начал приставать какой-то мужчина, она его, как спичку, отбросила на несколько метров. «Но если бы вы видели, – говорил отец Паисий, – какое послушание эта женщина оказывала своему мужу, как она его чтила! Вот таким образом семья бывает крепкой, нерушимой. А иначе ей не устоять».

Сила женщины в её слабости, в её способности прощать и жертвовать, быть кроткой. Только так женщина может сделать мужчину сильным, способным на подвиги.

Слово «слабость» в данном случае используется не в негативном контексте. Скорее, речь идет о том, о чем говорил священноисповедник Сергий (Сребрянский), когда наставлял юную Наталью Соколову насчет того, как ей вести себя с будущим мужем. «Мы, мужчины, – говорил отец Сергий, – грубая натура, а потому более всего ценим ласку, нежность и кротость, то, чего в нас самих не хватает. И нет ничего более отталкивающего мужчину от женщины, как дерзость и суровая грубость или наглость в женщине»[26].

Мужчины, с одной стороны, сильнее женщин физически, но они более уязвимы, поэтому склонны к зависимостям, поэтому они чаще страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями по сравнению с женщинами, ведь женщины более адаптивны.

Велики опасения, что наши вернувшиеся воины и их жены будут вооружены ложной теорией созависимости с её системой сомнительных утверждений и манипуляций, и, главное, наклеиванием ярлыков. О том, как действует ярлык, мы видим в пьесе Грибоедова «Горе от ума». Грибоедов пишет, как общество наделяет Чацкого ярлыком, видя в нём сумасшедшего и находя тому всё новые и новые подтверждения.

О том, насколько мощной силой обладает ярлык, рассказывают данные, полученные в ходе эксперимента, проведенного доктором Дэвидом Розенханом из Стэнфордского университета. Используя псевдонимы, семь человек добились того, что были признаны психическими больными и госпитализированы. Перед ними стояла задача приложить усилия, чтобы выписаться из больницы, убедив персонал в своей вменяемости. О том, что данные пациенты были «фальшивками», никто из психиатров, медсестер или больничного персонала не подозревал.

С момента поступления мнимые пациенты перестали проявлять фальшивую эмпатию, вели себя нормально, являли себя такими, какими и были в повседневной жизни. Когда это было уместно, они рассказывали о своей семье, об отношениях на работе, о своих чувствах, как отрицательных, так и положительных.

«Несмотря на то, что в отчетах персонала были такие описания, как “дружелюбный”, “готовый к сотрудничеству” и “не проявляющий никаких отклонений от нормы”, сотрудники не заметили, что эти люди были в здравом уме». Все, что делали мнимые больные рассматривалось сквозь призму первоначального диагноза. Например, когда они делали заметки на тему того, что с ними происходило, их действия рассматривались как симптом маниакального или компульсивного поведения. Первоначальный ярлык сохранился даже при выписке. «Все, кому изначально был поставлен диагноз “шизофрения”, были выписаны с пометкой “шизофрения в стадии ремиссии”. Один псевдопациент был госпитализирован с диагнозом “маниакально-депрессивный психоз” и выписан с таким же диагнозом»[27].

Данные, полученные в ходе указанного эксперимента, можно приложить и к теории созависимости. Когда человека определяют как «созависимого», то такое определение становится ярлыком, оказывающим сильное влияние не только на человека, но и на консультирующую сторону. Не только консультирующая сторона будет смотреть на человека сквозь призму данного ярлыка. Хуже того, что сквозь призму ярлыка человек будет видеть себя самого.  «Довольно скоро все будет рассматриваться в контексте созависимости. И это может остаться на всю жизнь – вечный “выздоравливающий созависимый”»[28].

Авторы книги «12 шагов к разрушению», откуда взяты данные в отношении эксперимента по выявлению значения в социальной жизни значения ярлыка, отмечают, что позиция женщины, если на ней появится ярлык «созависимой», так же будет восприниматься сквозь призму этого ярлыка. Если женщина скажет, что проблема – в ней, то она снова может быть названа «созависимой», потому что, согласно теории, один из симптомов созависимости – «брать на себя больше проблем и вины, чем следует». Авторы книги в отношении теории созависимости используют метафору карусели.

«Это похоже на карусель, – пишут они. Как только человек запрыгивает на карусель созависимости, она начинает вращаться по кругу. Путь к выздоровлению – это круг, из которого никогда не выбраться. Однажды купившись на ярлык, человек может быть навсегда обречен говорить: “Я созависимый”, точно так же, как члены анонимных алкоголиков вечно повторяют: “Я алкоголик”».

Влияние ярлыка распространяется не только на тех, кто консультирует, но и на тех, кто обращается за консультацией. Если консультация происходит в соответствии с определенными теоретическими концепциями, то и «сам консультируемый учится определять свои проблемы в соответствии с языком и ожиданиями консультанта. Психологи, как правило, находят то, что ищут, потому что они создают атмосферу и заручаются поддержкой клиента». Если ищется детская боль, то человек вспомнит что-то болезненное. Если ищутся подавленные воспоминания, то консультируемый непреднамеренно или целенаправленно может «создать новые воспоминания или изменить старые с помощью усиленного внушения».

Хотя сами события, возможно, и имели место, описание чувств и реакций могут быть получены во время самой консультации, а также из книги или членов группы поддержки. Так, например, одна женщина заявила, что консультант открыл ей глаза, что теперь, мол, она знает, что зависима от Ника, «так же точно, как если бы он был наркотиком». Другими словами, она узнала от психолога, что у нее “зависимость».

Так, в одной книге, в которой пропагандируются теория созависимости, отделение, идеи границ и самооценки, приводится письмо читательницы. Такое ощущение, что самостоятельная мысль не очень в этой письмо ярко выражена. Способность формулировать мысли и описывать собственное самоощущение, как думается, подменена использование специфического словаря теории. ««Мне 32, – пишет читательница книги «Моя токсичная семья». Дочь токсичных родителей. Мне часто снятся кошмары. Есть профессиональная неуверенность, синдром выученной беспомощности, ощущение потерянности, неуверенности, тревоги. Я великий прокрастинатор и перфекционист. Мое привычное состояние – создавать и поддерживать созависимые отношения. Я часто впадаю в роль жертвы или спасателя, потому что мне так привычно. У меня размытые границы. Я только недавно осознала, что не умею защищать себя от слова “совсем”. Состояние уязвимости – мое привычное. У меня огромное количество вины. Я только сейчас учусь злиться. У меня с детства запрет на проявление злости, возмущения, обиды. Меня учили быть хорошей, удобной»[29].

Иногда людям, действительно, открывают глаза. Но иногда, им вместо прозрения помогают прийти к слепоте. Подобным образом была разрушена одна семья. Так сложилось, что детей у супружеской пары не было. Мама супруги стала внушать дочери, что муж не хочет детей, что он и попугая, мол, завел, чтобы таким образом заменить ребенка. Поговорить с супругой попытался священник, который был давно знаком с супружеской парой. Во время разговора женщина возбужденно что-то говорила про попугая, видя в его наличии доказательство нежелания супруга иметь детей. От дальнейшего разговора она отказалась, на сообщения, посланные ей священником, не отвечала. С мужем внятного разговора у нее не состоялось. Она съехала с квартиры и написала, что он во время ее отсутствия должен освободить жил. площадь.

У нее были небольшие особенности осанки, но, когда она появлялась на людях вместе со своим супругом, то эти особенности делали ее даже как-то более милой, что ли. После развода она осунулась. Однажды муж увидел ее в окно (его новое место жительство находилось недалеко от прежнего). Впереди шла решительная мама, позади нее «плелалсь» бывшая жена, сгорбленная и как-то ссохшаяся. Мужчина не знал, реализовались ли возбужденные речи бывшей жены насчет того, что после развода она вступит в брак, что есть уже «высокий и статный», кто даст ей детей.

Такова история попадания под чужое влияние. В роли мамы выступает иногда и консультант, обещающий «золотые горы» тем, кто «отделится с любовью».

Вспоминает библейская история о том, как пророк Иеремия призывал народ остаться в Палестине и не идти в Египет (Иер 42. 12). Пророк говорил, что народ не будет тронут халдеями. Если же народ скажет: «нет, мы пойдем в землю Египетскую, где войны не увидим и трубного голоса не услышим, и голодать не будем, и там будем жить», то погибнет от голода и моровой язвы.

Кроме того, теория созависимости объявляет зависимого человека пациентом, переводя проблему в сугубо медицинскую плоскость. Таким образом человек лишается духовной основы, необходимой для преодоления пагубного пристрастия. И̠сходя из этой теории, основным препятствием в борьбе с болезнью являются родные и близкие зависимого. То есть ответственность перекладывается с больного на его окружение, и он уже перестаёт рефлексировать на свой счёт, лишая себя движущей силы в преодолении болезни. Чувство вины, голос совести и редкие вспышки осознания ответственности при таком подходе сходят на нет, а то и вовсе перерастают в ропот на окружающих, ставших причиной его страданий.

[О том, что не все просто в отношении концепции, воспринимающий зависимость в качестве болезни, рассказывается в тексте «Диалог на тему теории созависимости – монах Иоанн (Адливанкин) и иеромонах Прокопий (Пащенко)».

В этом тексте по теме указаны некоторые материалы, в которым можно добавить следующие беседы цикла «Программа АА/АН: какие к ней возникают вопросы».
5a. ПРОГРАММА АА.АН ВОПРОСЫ К НЕЙ. Болезнь ли зависимость. Биология. Альтернатива. Уход от дискуссии;
5b. ПРОГРАММА АА.АН ВОПРОСЫ К НЕЙ. Болезнь ли зависимость. Спорные стратегии. Страсти. Петр Мамонов;
6a. ПРОГРАММА АА.АН ВОПРОСЫ К НЕЙ. Болезнь ли зависимость. Взгляд на тело. Отношение к Православию;
6b. ПРОГРАММА АА.АН ВОПРОСЫ К НЕЙ. Болезнь ли зависимость. Родственникам. Автономия. Мозг. Счастье;
7a. БОЛЕЗНЬ ЛИ ЗАВИСИМОСТЬ. Достоинство и регрессия. Мозг и Лурия. Доктрина и жизнь. Подмены и наука;
7b. БОЛЕЗНЬ ЛИ ЗАВИСИМОСТЬ. Христианское ли. Двоемыслие. Благодать и свобода. Многое выравнивается;
7c. БОЛЕЗНЬ ЛИ ЗАВИСИМОСТЬ. Дофамин, серотонин – не просто. Разбор книги про АА. Психопатия и алкоголь.

Окружению зависимого предлагается перестать обращать особое внимание на страдающего близкого, и вместе этого – обратить внимание на себя. То есть предлагается развить в себе эгоизм и нерадение по отношению к родному человеку. Святой Марк Подвижник пишет, что лишь одна страсть мешает нам творить добро по силе – нерадение. Только деятельная любовь и сострадание помогут встать на путь исцеления. Преподобный Паисий Святогорец говорит: «В сострадании сокрыта любовь такой силы, что она больше обычной любви». Примеры такой сострадательной и деятельной любви ещё совсем недавно показывали наши соотечественники повсеместно. Пример такой любви являла собой вдова Александра Сергеевича Грибоедова, Нина Чавчавадзе. Потеряв любимого, Нина не потеряла твёрдости духа. Огромную свою любовь она отдавала людям, жертвовала деньгами, физическими и душевными силами, ведь – «любовь никогда не перестаёт».

О том, что обращение внимания на себя может принимать конструктивные формы рассказывается в главе «Занимайся собой», из части 3.2 текста «КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко)».

О том, чем от конструктивного прочтения отличаются формы прочтения, предлагаемые концепцией зависимости, рассказывается в дальнейших частях. Суть дальнейших частей передана серией кратких постов на тему созависимости.

«Зависимость, созависимость»:
часть 3. Выученная беспомощность; часть 4. Про опору»; часть 5. Отстранение с любовью.

Великим постом до революции было принято заниматься благотворительностью, это было непреложно. Каждое сословие вносило свой вклад в дело помощи нуждающимся. Дворяне давали балы с лотереями, базарами и аукционами, собирая средства, создавали благотворительные фонды. Купцы строили богадельни и больницы, а простые люди давали щедрую милостыню и шили одежду нуждающимся, – например, тем, кто в тюрьме.

Также любой человек, преступник или алкоголик, мог получить помощь в виде еды и жилья, независимо от своего намерения встать на путь истинный. Ночлежные дома, богадельни, приюты и больницы, трудовые дома – для бродяг, тунеядцев и алкоголиков, если так посудить, – строились повсеместно. В окрестностях одного только Хитрова рынка, по описанию Владимира Гиляровского, находило приют в ночлежках около десяти тысяч человек.

Желание спасать любого, кому тяжело, масштабы этой помощи людям, по сути, маргинальным, просто потрясают. Если исходить из теории созависимости, получается, у нас она культивировалась на уровне социальных институтов, на уровне государства.

О масштабах помощи нуждающимся можно составить некоторое представление по лекции «Добровольные общества Российской империи».

Помощь страждущим была средством возрастания, важной составляющей духовной жизни, ведь любовь возрастает в человеке, только когда он ее отдает другим.

Поэтому, мне кажется, не стоило бы отвергать бесценный исторический опыт и свои национальные и личностные особенности в угоду новомодным теориям.

[1] Джудит А.Л. Концепт созависимости и статус-кво // Judith A. Lewis The Codependence Concept and the Status Quo. The Family Journal: Counseling and Therapy for Couples and Families. Vol. 2 No. 3 (1994) pp. 238–240.

[2] A Critical Analysis of the Concept of Codependency. Sandra C. Anderson. Social Work, November 1994, Vol. 39, No. 6 (November 1994), pp. 677–685. Published by: Oxford University Press Stable.

[3] В данном разделе мысли, включающие выделенный термин – созависимость – используются материалы из следующих видео: «ГЛАВНЫЕ ОШИБКИ РОДСТВЕННИКОВ ЗАВИСИМЫХ. КАК ПОМОЧЬ БЛИЗКОМУ? Признаки созависимости и что это такое?», «СОЗАВИСИМОСТЬ: причины и последствия созависимости! Как помочь бросить пить? Как помочь наркоману?»

[4] Савина, Е.А. «Я люблю его…»: Семье и друзьям алкоголиков и наркоманов. М.: Лепта, Книга, Грифъ, Вече, 2015.

[5] О развитии личности и появлении палитры переживаний см. в тексте «О СПОНТАННОСТИ (в хорошем смысле понимаемой)».

[6] Беседы цикла «Программа АА/АН. Какие к ней возникают вопросы?» и одноименные тексты, в которых ставится вопрос, является ли зависимость болезнью, дефектом мозга?
Эти видео-беседы является продолжением темы «Программа АА/АН. Какие к ней возникают вопросы?» Текст, часть 1.1: «Является ли зависимость болезнью? Достаточно ли для выздоровления одной борьбы с зависимостью?»
4b. Программа АА-АН и вопросы к ней (Секты. Марк Льюис, книга Биология желания. Зависимость – не болезнь);
4c. Программа АА-АН и вопросы к ней (Полнота жизни, а не только борьба. О чем говорить на встречах);
5.1. Зависимость – это болезнь? Биология. Альтернатива. Уход от дискуссии;
5.2. Болезнь ли зависимость? Спорные стратегии. Страсти. Пётр Мамонов;
5.3. Болезнь ли зависимость? Взгляд на тело. Отношение к Православию;
5.4. Болезнь ли зависимость? Родственникам. Автономия. Мозг. Счастье;
7.1. Зависимость – болезнь? Достоинство и регрессия. Мозг и Лурия. Доктрина и жизнь. Подмены и наука;
7.2. Зависимость – болезнь? Относится ли АА к христианству? Двоемыслие. Благодать и свобода. Выходы;
7.3. Зависимость – болезнь? Дофамин, серотонин – не только они. Разбор книги по АА. Психопатия и алкоголь.