См. начало в ответе:
«Зависимость. Маме, сын которой употребляет ПАВ. Также – женам, детям – о т н. созависимости».

Вы спрашиваете по поводу сына. Ваш сын давно употребляет наркотики: то принимает, то делает остановку. Садится в таком состоянии за руль, его ловят, наказывают, дают «условное», потом он снова садится за руль в таком же состоянии. Он убедил вас взять кредиты, обещая, что заработает и отдаст, но начал работать и некоторое время отдавал вам деньги, а потом перестал. Вы спрашиваете, можно ли оставить его одного; у вас возникла мысль уехать и жить при одной общине, но вы колеблетесь. Ведь если оставить его одного, он может впасть в более тяжкие вещи. В то же время, продолжая жить с ним, вы не видите плода от своих усилий. В вашей ситуации хочется обратить внимание на несколько моментов. Вы уже побывали на различных курсах для так называемых «созависимых». О том, почему концепция «созависимости» видится ложной, затемняющей суть дела подробно рассказывается в статье «Отношения, общение с зависимым родственником. О чувстве вины, о концепции т.н. созависимости».

Подробнее:
«Родственникам зависимых (справедлива ли концепция “созависимости”?)»
Лекции и тексты иеромонаха Прокопия (Пащенко)» 

Разберем основные тезисы еще раз в контексте вашей ситуации.

Если со стороны посмотреть на человека, имеющего какую-то жизненную опору, посмотреть, как он реагирует на трудности – можно увидеть, что этот человек не поддается манипуляциям. Его обижают, а он не обижается, у него сохраняется здоровый интерес, каким-то образом он становится неподвластным подавляющим импульсам окружающей среды. Но попытка проанализировать поведение такого человека, игнорируя при этом ту опору, на которой он стоит (веру), приводит к рождению различных психологических техник. В беседах о зависимом поведении несколько раз упоминался принцип доминанты, описанный академиком А.А. Ухтомским. Доминанта – это очаг возбуждения в коре головного мозга. Если сказать по-простому, доминанта – это некая направленность на цель, некая склонность, которая в едином марше объединяет работу всех систем организма. Доминанта может быть направлена в сторону добродетели, и тогда человек, даже общаясь с людьми гневливыми, сам не гневается, наоборот, покрывает их гнев любовью и своей добротой их успокаивает. Но доминанта, склонность может быть также направлена на страсть. Человек может быть настолько заточен на гнев, что, даже когда его никто специально не пытается раздражать, он все равно находит повод раздражаться. А более сильная доминанта человека тормозит более слабую. Естественно, когда человек, у которого есть конструктивная доминанта, попадает в тяжелые кризисные обстоятельства, он не заражается ими. Даже если он оказывается в экстремальной ситуации, у него есть, о чем думать, есть, что читать, он не забывает про молитву, про заботу о других людях. Поскольку его воля и разум направлены на что-то конструктивное, он становится неприступным – конечно, с Божией помощью – для черных мыслей. Но человек, у которого такой направленности нет, который даже игнорирует то, что для других является опорой – веру – он хочет точно так же быть неуязвимым для уныния и каких-то трудностей. И тогда он изобретает психологическую технику, чтобы усилиями сознания отстраняться от каких-то негативных импульсов. И он выбирает какую-то другую точку притяжения, но на своей плоскости. Иногда такая история заканчивается крахом. В частности, в фильме «Аризонская мечта» показывается, что у каждого человека была своя мечта, своя аддикция – точка кристаллизации, на которой человек пытался собрать свою личность. Одна девушка мечтала стать черепахой, у других были свои мечты. Но, как писала одна исследовательница, когда человек понимает, что его мечта не дает ему опоры, может произойти суицид. На курсах преодоления так называемой «созависимости» людей учат искать эту точку кристаллизации, но эту точку люди ищут на своей же плоскости, на которой они находятся сейчас. При таком подходе человек не вырастает, не перерастает себя прежнего.

В некоторых беседах упоминалась замечательная статья профессора Ф.Е. Василюка «Типы духовного совладения»[1] Он говорит, что для человека неверующего кризисная ситуация является проблемой, которая ему мешает и которую надо преодолеть. Например, у мамы родился сын, и это мешает ей жить, гости не могут прийти домой повеселиться, закрадываются мысли, мол, я все-таки женщина еще в соку, и мне надо подумать о своей личной жизни, а сын мешает всем этим процессам, и поэтому надо куда-то его пристроить. Развитию таких мыслей, в общем-то, помогают как раз группы так называемых «созависимых», где женщину учат любить себя, ценить свои потребности и так далее. Для человека верующего – верующего не внешне, а когда вера идет из глубины, – кризисная ситуация является тем разломом, из которого покажутся ответы на те важные вопросы, которые человек перед собой либо не ставил, либо от этих вопросов уходил. Соответственно, здесь человек перерастает полезную для него ситуацию, но преодолевает ее – не уходя от нее, не заглушая ее, а – именно перерастая.

Вдохновляющий пример такого «перерастания» кризисной ситуации –румынский священник Роман (Брага), который в годы румынского коммунизма был посажен в камеру, в которой люди потенциально могли сойти с ума. Речь идет о камере так называемой сенсорной депривации. Человек в этой камере находится в полной темноте. Мы можем представить, какую власть над человеком, у которого нет духовного делания, приобретают его собственные страхи и кошмары. В этом состоянии человек просто поглощается собственными галлюцинациями. При этом вполне возможно, что эти галлюцинации имеют характер инфернальный. Но отец Роман (Брага) в этой ситуации не сошел с ума. Когда он понял, что некуда двигаться вовне, он начал двигаться вовнутрь. И хотя он на тот момент уже был иеромонахом, даже способствовал популяризации (в хорошем смысле слова) учения об Иисусовой молитве, но в этой камере он понял, что Бога он знал только теоретически. И по-настоящему познакомился с Богом только в тюрьме, в одиночной камере, когда начал по-настоящему молиться. То есть ситуация заключения стала для него не кошмаром, а точкой духовного роста.

Одна монахиня вспоминала, что, когда была здорова, спешила на службу и не обращала внимания на окружающий мир. Когда она заболела раком, ей стало тяжело ходить, она стала делать остановки, и тогда наконец начала обращать внимание на то, как красиво все вокруг, и стала славить Бога. Другой человек, который заболел раком, захотел как-то помолиться о себе, начал ходить в храм, там познакомился с людьми, они стали молиться друг о друге, появилось какое-то общение, соборность. У него возникло желание как-то очистить свою совесть, поисповедаться, потом возникло желание изменить свою жизнь. То есть болезнь не растоптала его, а стала началом новой жизни. И как раз это нарастание вертикали в каких-то психологических группах можно не найти. Как говорил преподобный Иустин Попович: «Европейский гуманизм, словно стеной, обнес человеком нашу планету. Облек ее в человека. И мобилизовал все, даже временно и постоянно неспособное для борьбы, против всего сверхчеловеческого. Всякий проход замурован человеком, чтобы ничто сверхчеловеческое не прорвалось в сферу человеческой жизни». То есть человек фиксируется только на человеческом, не вырастая над собой, не выстраивая вертикаль ценностей.

Описанный процесс развития через перерастание кризисной ситуации может блокироваться, потому что развитие предполагает, что, когда мы сталкиваемся с какой-то ситуацией, мы ее изучаем, даем ей какой-то ответ, глубоко связанный с нашей личностью. Различные же курсы преодоления «созависимости» учат человека действовать на уровне предписаний. Например, предписаний о том, что надо разделять человека и болезнь: если перед нами человек говорит о своих планах, своих проблемах, своей правде, предлагается его слушать и отвечать, но если в человеке говорит его болезнь, а он нам что-то пытается доказать, то предлагается просто ничего не отвечать. Но, во-первых, кто определит точно: говорит перед нами болезнь или человек? А может быть, перед нами человек говорит, но ему больно, он цепляется за какую-то свою систему убеждений? Но в таком случае говорят, что, если у человека есть система убеждений и мы будем с ним говорить, мы, дескать, этим будет только укреплять его систему убеждений. Иногда это и правда так. Но, с другой стороны, в том-то и состоит мудрость, что мы учимся определять, с кем стоит разговаривать, с кем не стоит. Почему бы не пробовать? С кем-то не получится, но с кем-то – получится. А пока мы не попробуем, мы этого не узнаем. Кто-то «уперся рогом» в стену, но однажды и он, может быть, что-то услышит, задумается, замолчит. Причем неизвестно, когда это выстреливает: сегодня не выстрелит, завтра, может быть, выстрелит в каком-то другом разговоре. А в этих группах матерей, жен, родственников зависимых включают в какой-то алгоритм, в то время как есть собственное развитие человека, и оно предполагает, что мы изучаем какие-то базовые принципы взаимодействия с другими людьми и потом уже учимся давать какой-то уникальный ответ на уникальную ситуацию. То есть уже смотрим, говорить ли с этим конкретным человеком в данном его состоянии или лучше подождать. Готовые предписания на этот счет, которые есть в психологических группах, видятся неверными. По-человечески, когда к нам кто-то обращается с вопросом, как мы можем надеяться на какой-то честный диалог, если мы просто игнорируем человека с его вопросом, считая, что с нами говорит не человек, а его болезнь? В этих системах и предписаниях много чего-то такого, что предполагает унификацию, унифицированный подход. Да, у человека, полностью разрушенного, который долгие годы жил в обстановке домашнего насилия, психика настолько подавлена, что у него вообще нет своего мнения и он не может сопротивляться никакому воздействию – может быть, для него, пока он из этого состояния не выбрался, временно уместен какой-то алгоритм. Например, если ему предлагают что-то, что вызывает у него сомнения, – чтобы он дальше это не обсуждал, просто отказывался и переключался. Но если все мы будем следовать таким алгоритмам – чем мы тогда отличаемся от зависимых? Ведь они точно так же прекращают разговор, когда им кто-то начинает говорить то, что не вписывается в их систему.

Нет никакой статистики, которая показывала бы успешность ведения такого метода разговора, когда я сам лично выбираю, на какие вопросы отвечаю, а какие – просто игнорирую, обхожу молчанием. Разве собеседник захочет разговор продолжать при таком положении дел? Может быть, он будет спорить, но, с другой стороны, бывает и так, что его аргументы оспариваются, и он, оставаясь при своем, в итоге все же понимает, что с нами какие-то его манипулятивные техники не срабатывают. И это понимание уже переведет наше с ним общение на какой-то другой уровень. может быть, если мы увидимся в следующий раз, состоится тот же самый разговор, но мы уже не будем обсуждать его постулаты о пользе алкоголя, потому что они все были оспорены в прошлый раз.

Еще одно важное замечание состоит в том, что здесь нельзя забывать, что в кризисной ситуации все – по вере. Мы понимаем, что могут быть какие-то вопросы, на которые нами когда-то не было дано ответа: например, были аборты. Дети, которые рождаются у мамы, у которой были аборты, несут, конечно, груз, и покаяние заключается не только в том, что мы на исповеди что-то говорим, а в том, что мы стараемся с терпением перенести последствия, которые возникают вследствие нашего неправильного поступка. Дальше могут быть разные варианты. Если вы хотите вымолить сына и для этого едете в какую-то общину – это один вариант. Если просто хотите эту тяжесть с себя сбросить – это другой вариант. Конечно, здесь надо соблюсти какую-то грань. Кстати, эту грань на психологических курсах не найти, потому что ее становится видно, когда человек сам развивается. Грань заключается в том, что, с одной стороны, не нужно потакать человеку в его грехе, с другой стороны, нельзя бросать его как-то окончательно. Потому что все-таки жизнь показывает, что, бывает, с годами люди меняются. Бывает, люди живут, как полные эгоисты, игнорируя всех и вся, но потом происходит жизненный кризис, и они вдруг теплеют и начинают пытаться восстановить отношения с теми, с кем они отношения разрушили. И Господь действует внутри человека через совесть. Бывает, что со временем кто-то обретает желание идти к свету.

Здесь, конечно, все по вере, но, может быть, сейчас эту ситуацию нужно принять так, как есть. Конечно, многие светские исследователи, психологи смеются над выражением «нести свой крест»; они видят в этом выражении призыв к покорности и пассивности. Но, наверное, такое мнение возникает от слабого знакомства с контекстом, в котором это выражение используется. Мы знаем, что Христос не был слабым и пассивным человеком. Если посмотреть на Евангелие с социальной стороны, можно увидеть, что Он пошел в одиночку против олигархата, против той элиты, у которой были финансовые и административные рычаги. В этом контексте выражение «нести свой крест» означает вовсе не покорное, пассивное принятие всего, ведь Христос, будучи Богом, при желании мог избежать страданий. Но Он пошел на страдания добровольно. Он пошел не потому, что Ему некуда было скрыться. Он же сказал апостолу Петру, что двенадцать легионов ангелов могут встать на Его защиту. Как говорил один толкователь, здесь речь идет не именно о двенадцати легионах, а о том, что ангельские силы, которые встанет на защиту Христа, сильно превысят размер войска, имеющегося у Римской империи того времени. И чтобы идти на добровольные страдания, действительно – какое нужно иметь мужество!

Ситуации бывают разные. В некоторых семьях происходит полный криминал, сын избивает мать и возникает угроза жизни. Тогда, действительно, нужно действовать: обращаться в какие-то органы, службы психиатрической помощи, чтобы они его усмирили. Но если в вашем случае такого нет, то, может быть, не нужно спешить. Может быть, вам отчасти нужно пройти путь священника Романа (Браги), потому что в вашем характере читается это заострение только на жизни сына, любая тема приводит к размышлению о нем. Конечно, и о нем тоже нужно думать, но иногда это является следствием некой обедненности личности. Личность человека обеднена, когда он не может преодолеть горе потому, что мысли его крутятся всегда вокруг одной яркой ситуации – смерти близкого, пережитой неприятности и так далее. Но одно дело – с усилием пытаться забыть, что у вас происходит дома, фанатично занимаясь спортом или чем-то подобным. Другое же дело – когда вы, действительно, настолько перерастете себя прежнюю, что вы будете помнить и о сыне, но это не будет становиться тем центром, который вас поглощает и подавляет. Так же, как люди, имеющие веру и любовь на войне, помнят о том, что идет война, выполняют даже свои задачи (кто – боевые, кто – например, медицинские), но при этом война не становится тем, что подавляет их психику, потому что они помнят, что война – не единственное содержание жизни. И только встав на путь какого-то такого духовного развития, вы можете эту ситуацию для себя решить.

Надо понимать, что это не просто слова, здесь нужны деятельные шаги в сторону реализации евангельских заповедей. Потому что человек, переживший кризисную ситуацию, слышит от других людей, что нужно сменить угол зрения, но он не может сменить угол зрения, потому что нет соответствующих навыков, нет представлений, на основании которых он мог бы что-то изменить в своей жизни. Только когда человек начинает делать реальные шаги, начинает перестраиваться его образ жизни, образ мышления – рождается какая-то доброта. Человек даже больше может помочь ближнему, когда акцент с кризисной ситуации снимается не вследствие искусственного переключения внимания на что-то другое, а когда человек настолько исполняется любви, настолько начинает любить людей, видеть Промысел Божий в окружающих явлениях, что погружение в полноту жизни приводит к тому, что он перестает акцентироваться на избыточных негативных сторонах жизни. И тогда он уже может с другими людьми, погруженными в негативное состояние, говорить с мирным духом, и люди даже будут к нему прислушиваться.

Руководители психологических курсов, скорее всего, посоветуют вам алгоритм интервенции: сразу дать упасть другому человеку на дно, отказаться от общения с ним. Но они не видят срединного варианта, надспорного пути – не потакать человеку в его страстях, но и не бросать его окончательно. Но найти этот путь можно только тогда, когда вы сами развиваетесь. Потому что, если вы сами развиваться не будете, у вас не будет той твердости, которая позволит вам не идти на поводу манипуляций. Брать кредиты, например, – это как раз поддаваться манипуляциям. Если этой внутренней опоры нет, человек не может отказать при манипуляциях, либо, пытаясь отказать, начинает нервничать, плакать и так далее. Если же опора есть, человек спокойно говорит, что кредит брать не будет, потому что считает, что это не полезно ни для кого. И к этой твердости другой человек тоже будет прислушиваться. Проходя эту ситуацию, может быть, вы действительно вырастете как человек.

И монахи, и миряне – все мы проходим искус, который длится не один день, и свойства этого искуса таково, что ты ничего не можешь изменить. Ты сходишь с ума, хоть криком кричи, головой бейся о стену – все равно ситуацию ты не изменишь. Но, если человек старается ситуацию пройти по-Божьи, через заповеди, тогда он приходит к тому, о чем раньше никогда не думал. Когда человек действительно меняется изнутри, и внешне ситуация меняется тоже. Но не в том ключе, о котором говорят на тренингах и курсах «созависимости»: мол, изменись сама, и изменится твой сын. Кто и из чего это взял? Мы понимаем, что у человека есть свобода выбора. Если бы было все так просто, почему тогда Иуда, находясь рядом со Христом, Который абсолютно благ, выбрал свой путь? Такая концепция совершенно не учитывает то, что другой человек может хотеть выбрать зло по своим каким-то мотивам, не зависящим от нас. Здесь бывает и такой «женский» взгляд на проблему, потому что женщина чувствует себя в центре мира. Ей кажется, что если другой человек ведет себя так, то ведет именно из-за нее: он молчит, потому что она что-то невкусно приготовила; но у него могут быть и другие мотивы молчать, даже при условии того, что она все приготовила вкусно.

Если помнить о том, что Господь попускает ситуацию, в которой нам надо преодолеть какие-то страсти, чтобы сделать нас готовыми к вхождению в вечность, то мы придем ко внутреннему ощущению, когда внешняя ситуация перестанет давить. Когда мы перерастем ситуацию, преодолев в ней какие-то страсти, эта ситуация, скорее всего, разрешится сама собой. Святитель Феофан Затворник говорил, что пирожок, как только станет готовым, – его из печки вынут. И люди, которые преодолеют многолетнее искушение, на каком-то этапе выйдут из него. Конечно, жизнь не становится совсем безоблачной, все равно надо расти, преодолевать в себе все страсти и грехи, что не совершается без труда. Но бывает, когда какой-то этап подходит к концу, искушение, которое мучило, уходит. Оно тебя научило чему-то, подготовило тебя к чему-то, открыло для тебя что-то важное. А уехать на новое место – не всегда помогает обрести покой, потому что на новом месте тоже будут свои проблемы. Опять же, все по вере. Если человек отрицает бытие Божие, отрицает Промысел, то у него могут быть большие надежды, что на новом месте его не будут трогать. Но если он понимает, что Господь строит наши пути таким образом, чтобы мы могли преодолеть свои страсти, то он понимает и то, что на новом месте тоже будет острый угол, в которой мы упремся, пока наши страсти в нас живы.

Еще надо учесть, что, когда мы входим в ситуацию по-Божьи, желая сохранить свою совесть, потом ситуация раскрывается с нового угла, и у нас появляется осмысленное решение, принимая которое мы не испытываем обличение совести. То есть в ходе ситуации мы накапливаем какой-то материал, взгляды, уже нам многое становится понятным, и открывается какой-то путь, который, кстати, иначе не откроется, пока ты своим делом не пытаешься идти по совести и по заповедям. И тогда, сверх всяких чаяний, человек, бывает, находит какое-то решение мучавшего его вопроса. Один автор сравнивал это ощущение с тем, что, когда ты стоишь на вершине горы, уже пройдя путь, тебе кажется очевидным, что идти нужно было именно здесь, но пока ты еще стоишь у подножия горы, тебе совсем не очевидно, что идти нужно этим путем.

Посылаю вам небольшую статью «Немая проповедь» (см. приложение), которая, конечно, вызовет много протестов у тех, кто ходит на разные курсы и тренинги, но речь идет не о них, а о вас. Сам подход сепарации кажется немного утопичным, постулируется сепарация от любой непонятной ситуации. Это все равно, что ампутировать органы, которые заболят. Но ладно – палец, нога… но так у нас закончатся все органы. Сепарируясь от всех и вся, человек может загнать себя в капсулу, и у него вырабатывается навык не возрастать в понимании жизни и решения вопросов, не возрастать в понимании человеческих характеров, а просто имитировать решение вопросов, уходя от этой ситуации.

То, что обозначается термином «сепарация» происходит само собой, когда у человека появляется понимание ситуации, когда он вырастает из «штанишек». Но когда человек сам никуда двигаться не хочет, а лишь надеется, что искусственно произведенный разрыв его к чему-то придет, то не всегда его надежды сбываются.

См. ответ «Семья. Спрашивающей насчет сепарации от матери для ускорения замужества».

Когда же ситуация учит человека новому, у него рождаются осмысленные решения, именно его решения, которые он выносит своим сердцем, как перед Богом, и несет дальше эти решения, как свой крест. Зря смеются над выражением «нести крест». Человек, который несет свой крест, имеет жизненную задачу, он знает, для чего живет. Крест – это, может быть, и большой труд, но этот труд освящает тебя на пути, ты не пустой человек на этой земле, ты не пришел сюда, как бабочка-однодневка, чтобы пропорхать, а потом умереть. Ты не напрасно топчешь эту землю. У тебя есть путь, цель призвание, жизненная задача. Ты несешь крест не как израненное животное, а несешь крест как человек, и этот крест тебе дает возможность вырасти как человеку. Священник Роман (Брага) тоже мог отречься от креста, не нести свой крест, но он не обрел бы тогда своего опыта, и мы бы сейчас на него не ссылались.

Самое главное – если у вас будет смысл, в котором вы входите в вашу ситуацию, ваша позиция уже не будет позицией затравленного, испуганного животного. Например, узники концентрационных лагерей, которые попадали в них без понимания смысла, они как раз и оказывались в позиции затравленного, испуганного животного, и ситуация начинала их перемалывать. Те же, у кого был смысл, сохранили человеческое достоинство, понимаемое не в смысле гордыни, а в смысле какого-то глубинного убеждения, что ты как человек должен не впасть в отречение от Бога, не пасть низко, ты не должен отрекаться от всего святого, что у тебя есть. Чтобы зло захватило человека, достаточно просто отречься от человеческого в себе. Господь дает человеку образ Божий, и тебя ситуация просто подталкивает к чему-то, мол, разозлись. И тем, кто смеется над выражением «нести свой крест» – в таких ситуациях им будет очень тяжело выстоять. Потому что, когда человек понимает решение сознательно деградировать, катиться под горку, в каком-то смысле ему становится проще. Уходит ежедневное напряжение, которое рождается вследствие необходимости не срываться в гнев, не превращаться в нелюдей. Напряжение спадает, но потом – такой парадокс – оно становится еще больше. Потому что, заматываясь в проблему, человек сталкивается с еще большими трудностями, чем те, от которых он хотел уйти. Точно так же, в принципе, с наркотиками. С их помощью человек пытается уйти от напряжения, но потом сталкиваться с такими проблемами, которые превышают те проблемы, от которых он пытался уйти с помощью наркотиков.

Когда человек решается пойти осмысленным путем, исходя из какого-то принятия в сердце сути евангельских заповедей, тогда через какое-то время, сверх всяких ожиданий, сверх всяких чаяний и надежд, ситуация начинает перестраиваться. Некоторые духовники поступают так: дают человеку какое-то трудное для исполнения благословение, которое этому человеку «против шерсти», и смотрят на реакцию человека. Бывает, кто-то кипятится, смущается. Но если человек спокойно слушает и принимает сказанное, тогда, видя, что он, в принципе, уже перерос какую-то ситуацию, духовник может и отменить свое благословение. Так же и здесь, когда человек уже решился на что-то, до конца смирился… это не объяснить словами, что такое до конца смириться. Когда утихла борьба в сердце не потому, что человек стал пассивным, а потому, что он просто пережил эту ситуацию, он на нее посмотрел глазами не этой земной реальности, а как будто из вечности. Тогда бывает, что ситуация тут же меняется. Человек проходит это искушение, и Господь, бывает, забирает его у человека.

Один насельник рассказывал, что, когда он пришел в монастырь, монастырь только открывался, у него было послушание в трапезной. Сейчас у нас все гораздо проще, обед остается на отдельном столе и те, кто опаздывает, могут прийти поесть. В то время был такой порядок, что все убиралось со столов и, если кто-то из братьев приходил позже, надо было все снова выносить. И этот послушник говорил, что он кипятился, гневался, пытался ругаться. Но чем больше он ругался, чем больше он возмущался, тем тяжелее ему становилось. И только со временем, советуясь с духовником, пытаясь перевести эту ситуацию, вдруг он стал ощущать какое-то хорошее чувство к тем братьям, которые опаздывают, хотя раньше он их ненавидел за то, что они опаздывают, а ему приходится реагировать на их приход, выходить из кельи, спускаться, решать вопросы, связанные с питанием этих людей. Но потом он стал успокаиваться. Со временем он стал даже любить тех людей, которые опаздывают. Эта ситуация перестала его угнетать. Через какое-то время его вообще перевели с этого послушания. Мы не знаем, что там было на самом деле, но у него сложилось внутреннее ощущение, что когда он какую-то внутреннюю проблему свою решил, связанную с неприязнью к людям, то он как бы перешел на новый этап.

Такое переключение на новый этап показывают в кинофильмах наподобие «Дня сурка». Если опустить момент нецеломудренных отношений в финале, то этот фильм – хороший пример такой ситуации. Человек сходил с ума, он застрял в одном и том же дне – в жизни зависимого человека дни тоже всегда как бы повторяются – одни и те же разговоры, одни и те же оскорбления. Ты кипятишься так же, как кипятился вчера и позавчера. Такое ощущение, что это безвыходная закольцованная ситуация. Он сходил с ума, пробовал покончить с собой, но все равно возвращался в утро этого же дня. Потом он стал потихоньку перерастать ситуацию. И однажды, когда он перестал ненавидеть людей, настал следующий день.

Бывает такое затишье иногда – ни туда, ни сюда – но, когда человек уже куда-то сам двинется внутри, бывает, ситуация меняется. У всех есть свои искушения, у монахов – свои, у мирян – свои. Но бывает, когда находит искус, не следует искать выход из ситуации, из которой ты не можешь выйти по-человечески. Хоть криком кричи – ничего не получается. Значит, надо в себе что-то понять. Те, кто окормлялся в советские годы у Зосимовских старцев, помнят, что старцы Зосимова монастыря уделяли большое внимание людям. На определенном этапе старцы все очень глубоко объясняли человеку, растолковывали. Но потом начинался период, когда у человека какие-то скорби, он рассказывает долго, а старец как будто не слушает… Но тогда люди понимали, что старец так себя ведет не оттого, что ему лень слушать, а просто дает понять, что есть нечто в ситуации такое, что человек должен осознать, перерасти. Такие ситуации характеризуются тем, что ты ничего по-человечески сделать не можешь. Как с этим послушником в трапезной – хоть криком кричи. Этот послушник понял: либо я рехнусь, либо смирюсь, и ситуация выровнялась.

В отношении наркотиков интересен также фильм «Повторяющие реальность». Два молодых человека и одна девушка, проходя реабилитацию, застряли в одном дне; один из героев до этого принес очень много боли матери и сестре. Двое из них в итоге укрепились в добре, для них ситуация изменилась, перешла на какой-то иной уровень, а один укоренился во зле.

В отношении наркотиков в беседах не раз разбирали фильм «Повторяющие реальность». Трое молодых пациентов реабилитационной клиники застряли в ловушке времени. Каждый день они просыпаются в одном и том же дне, который им приходится переживать снова и снова. Кайла не хочет видеть его сестра Шарлота. Соня навещает в больнице своего отца, а после обеда, ей сообщают, что он умер. Отец Уикса отсиживает длительный срок в тюрьме из-за своего сына наркомана. И каждый раз, когда парень навещает его, ему приходится выслушивать в свой адрес нелицеприятную ругань. Это один из тех ужасных дней, который никто из героев не хотел бы пережить дважды. На самом деле им предоставляется шанс вернуться в прошлое, чтобы загладить свою вину перед теми, с кем они обошлись неправильно. Осознав, что наказания за содеянное не произойдет, ведь каждый раз день начинается заново, парни развлекаются ограблением магазина и кражей автомобиля, взламывают дом своего наставника и устраивают погром, напиваются и дебоширят в ресторане. Но каждый раз день повторяется снова, давая возможность ребятам измениться в лучшую сторону. Кайл продолжает обращаться в попытке примирения к младшей сестре, которая отказывается с ним разговаривать. Соня решает не устраивать ссоры тяжелобольному, ворчливому отцу, ведь вскоре тому все равно предстоит отойти в мир иной.

Каждый вечер Соне сообщают, что ее отец, изнасиловавший ее, умер. И Кайл говорит ей, чтобы она сходила с ним поговорила, она отвечает, что ничего не получится. Но он все равно убеждает ее поговорить, и в какой-то момент она заходит к нему в палату и говорит, что он сегодня умрет. Она просит, чтобы он не спрашивал, откуда она это знает. И она говорит отцу, что она хочет, чтобы он знал, что у нее нет ненависти к нему, и ей нужно идти дальше.

Для Сони и Кайла ситуация сходит с мертвой точки, потому что они укрепились в добре. Только один Уикс, не сумев разорвать свой замкнутый круг, пускается во все тяжкие, все больше погрязая во зле и не понимая, что день расплаты в какой-то момент все равно наступит.

Уикс пускается во все тяжкие: начинает убивать людей, насиловать, потому что, если все обнулится, то какая разница. Он начинает издеваться над своими прежними друзьями, похищает Соню и говорит, что убьет ее если Кайл не застрелит человека. В конце фильма он говорит, что если он их поймает, то он их будет мучить, и дает им время сбежать. Пока они от него убегают, он убивает двух людей, и вдруг начинает идти снег. Он удивляется, потому что тот день, в котором они живут, – он «без снега». Итак, день переключается на новую дату, а на его счету уже два убийства. Он едет в дом Кайла, берет в заложники его сестру, приставляет к ее подбородку ствол. Тогда Кайл говорит, чтобы тот не нажимал на курок, он предлагает выпутаться из ситуации вместе, раз вместе они в нее попали. И тогда второй молодой человек убивает себя. То есть двое людей определились в добре, для них эта ситуация с мертвой точки сошла и развилась в какой-то конструктив. Видя, как брат готов был пожертвовать своей жизнью ради нее, ради ее спасения, сестра тоже меняется по отношению к брату, а раньше она его видеть даже не хотела. И мама тоже прочувствовала перемену в нем.

Наверное, и тот послушник раньше не знал такого понятия как смирение: он просто гневался, ненавидел, возмущался, высказывал духовному отцу свое недоумение и смущение. И уже потом он начал касаться такого непостижимого чувство, когда все твои тревоги отходят даже не то что на задний план, а вообще исчезают, какая-то тишь на сердце настает. Та проблема, которая тебя мучила, вообще перестает существовать. Все становится ясным, понятным. Но потом опять это состояние возвращалось, опять наступала буря. Но со временем та тишь, что приходила на короткое время, стала приходить чаще на более длительное время. А потом уже можно понять, что наше восприятие ситуации связано с тем, как мы себя вообще держим в отношении наших страстей и добродетелей. Если ты стараешься жить в этом Божьем луче, ты жизнь воспринимаешь вообще иначе – не на уровне проблем и столкновений, а вообще по-другому. Это трудно объяснить словами. У человек, который живет в этом луче, вообще не стоит вопрос, есть ли Бог или нет. Бытие Божие становится даже не то что убежденностью: все вокруг начинает свидетельствовать о том, что Бог есть. И тогда все в жизни начинает восприниматься иначе, то есть принципиально по-другому. Когда человек выпадает из этого Божьего луча, он, конечно, видит вокруг только тупики, все ему представляется конечным, смертным, разрушительным. Но когда он находится в этом Божьем луче, ему понятен смысл многого того, что происходит в мире вокруг, в нем самом, в окружающих людях.

Конечно, человек к этому не сразу приходит. Какие-то вещи, может, остаются и непонятными, но, когда человек познает Бога как любящего Отца, тогда его не смущает, что в жизни что-то непонятно. Это смущает людей гордых (сейчас для этого явления есть модное слово «невроз») – гордый человек не может смириться с тем, что есть какие-то области, недоступные его рассудку. Он этого понять не может и не столько находит ответы, сколько эти ответы имитирует. Что-то здесь есть сродни тем техникам, о которых мы говорили в начале. Люди изобретают техники, чтобы считать себя правильно отреагировавшим на ситуацию. Кто проверял в жизни эти техники? Кого они сделали счастливыми?

В текстах о так называемом «созависимом» поведении рассказывается, что у мам, которые начинают использовать американские методики, эти методики вступают в конфликт с материнским инстинктом. И тогда они либо выходят из этой программы, либо начинают ломать свой инстинкт, и становятся такие мамы удивительным образом похожими друг на друга. Они рассказывают, что они счастливы, что они прорабатывают «созависимость», но все это – одинаковые рассказы, написанные в одинаковых выражениях. Слушая их, невольно сомневаешься, что человек действительно чувствует себя счастливым. Это больше напоминает какое-то программирование.

В завершение могу поделиться статьей «С чего начать христианскую жизнь» https://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2087/. У нее есть продолжение: часть первая так и называется «С чего начать христианскую жизнь», часть вторая – про духовную брань.

«С чего начать христианскую жизнь» (текст)
«С чего начать христианскую жизнь» 
1. С чего начать христианскую жизнь
2. Внутренняя брань. Что противопоставить разрушительным мыслям и состояниям
3. Сохранить огонек в условиях современной жизни и города. Опыт христиан, переживших гонения
4. Выгорание. Жизнь стала восприниматься как неинтересная. Перенасыщенность информацией, общением

Попробуйте развивать в себе начало христианского понимания жизни – преодолевать свои страсти, воспитывать добродетели, и вы увидите, что восприятие жизни изменится, многое станет другим. Также, если есть желание, почитайте доклад «Интеллектуальная деятельность как стратегия выживания в условиях тотального давления» https://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2170/. В нем рассказывается о том, как узники, находясь в концентрационных лагерях, пытались сохранить свою психику от распада. Именно связь со Христом помогала им. Человеческие стратегии, которые отчасти описал американский психиатр Бруно Беттельхейм в книге «Просвещенное сердце»[2] , часто не срабатывают. Автор пишет, что, когда узники оказывались в режиме тотального давления в условиях концентрационного лагеря, человеческие стратегии, которые они пытались использовать, вели их к еще большей дестабилизации. То есть человек пытался, чувствуя, что его личность растворяется в условиях тотального воздействия, основать свою стратегию и режим выживания на утверждении себя как индивидуума, но, утверждая себя как индивидуума, он терял контакт с окружающими людьми. Также, если человек испытывал сильные переживания и выбирал стратегию подавления эмоций, считая, что более полезно в условиях экстремальных обстоятельств будет эмоционально очерстветь, то в итоге, добровольно соглашаясь на эмоциональную черствость, он переставал чувствовать обстановку и окружающих людей. Вероятно, в силу того, что Бруно Беттельхейм был неверующим[3], он описал человеческие стратегии выживания, но в итоге к нему не пришло понимание того, на чем можно было бы основать конструктивные стратегии. В докладе как раз показывается, что если у человека все-таки была связь со Христом, то он мог бы сохранять свою цельность и устойчивость даже посреди очень непростых условий.

Вы, конечно живете, не в концлагере, но в каком-то смысле люди, которые живут с зависимым человеком, могут понять состояние узников. Потому что ты с ним в одном помещении; зависимый человек давит психологически, а давить они умеют – например, он пытается манипулировать, мама начинает переживать, говорить, мол, сколько ты будешь надо мной издеваться, а он только раззадоривается, как хищник распаляется при виде крови жертвы.

Эти слова его не останавливают, наоборот, распаляют, соответственно, мама попадает в уже готовый капкан, потому что у нее сформировался уже ответ на такую ситуацию по типу стимул-реакция. Над ней начинают издеваться – она начинает плакать, начинает переживать, апеллировать к совести, произносить одни и те же фразы. Если бы у человека был дух более или менее мирный, перед ним бы все-таки открывался веер возможностей. Но когда психика человека подавлена, он выбирает какие-то автоматические реакции, следует по уже какой-то знакомой колее. Когда у человека есть какая-то творческая активность – не в смысле искусства, а в том смысле, что он творчески осмысляет те решения в жизни, которые нужно принять, – оказываясь в какой-то ситуации, он может уже избирать разные возможности. Особенно если он молится. Господь дает ему через молитву понимание того, как нужно поступить и какие последствия у этого поступка будут. Конечно, мы ошибаемся, но человек по крайней мере может научиться понимать, что не нужно на манипуляции реагировать, как он привык, слезами. И тогда человек уже может вступать в какой-то диалог. Бывает, когда зависимые люди находятся в каком-то деструктивном состоянии, но видят, что другой человек отвечает как-то осмысленно, они иногда где-то и тушуются, где-то успокаивается, где-то видят, что перед ними собеседник, готовый обдуманно ответить, а не поддаваться на манипуляции. Тогда и реакция зависимого человека как-то меняется.

В докладе «Интеллектуальная деятельность как стратегия выживания в условиях тотального давления» говорится о том, на чем вообще может быть основана стратегия, которая человеку позволяет выйти из подобных обстоятельств. Также эта тема разбирается в цикле статей «Остаться человеком. Офисы, мегаполисы и лагеря: доминанта жизни и точка опоры» (например, можно посмотреть часть 4.1) и в рамках проекта «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты». В этих двух циклах рассматривается вопрос о том, как формируется в человеке то, что позволяет ему оставаться собой в экстремальных обстоятельствах. Это нечто формируется, когда человек пытается все-таки сохранить связь со Христом, укрепить ее.

Когда вы рассказывали историю своего сына, вы часто говорили слова «Бог его ведет». Может быть, я ошибаюсь, но кажется, что это не очень верная формулировка. Как сказано в Послании святого апостола Иакова, Бог не искушает никого, но каждый искушается своими похотями (см. Иак 1. 13–16). В своей книге «Несвятые святые» митрополит Тихон (Шевкунов) писал, что Бог Своим Промыслом отворачивает человека от каких-то проблемных путей, но если человек упорно пытается следовать своей воле, то Господь дает свершится тому, что избрала наша человеческая воля. То есть человек сталкивается с последствиями своего выбора.

Можно еще упомянуть об одной женщине, которая пришла в Центр святого праведного Иоанна Кронштадтского на прием. Она прошла через многие эзотерические культы и решила перейти в Православие. Свою историю она закончила словами, что, дескать, к Православию Господь вел ее через разные эзотерические культы, но монах, который вел прием, остановил ее и сказал, что дело было совсем не так. Он сказал, что женщина, как танк, «перла» по жизни, активно реализуя свою волю, и, когда она была уже на краю гибели, Господь, по Своему милосердию, вырвал ее из того пути, который она для себя избрала, и привел ее к Православию. В Псалтири (Пс. 80:13) есть слова: «…и отпустих Я по начинанием сердец их, пойдут в начинаниих своих» (в переводе – «…потому Я оставил их упорству сердца их, пусть ходят по своим помыслам»).

Очень важно смотреть на мир сквозь систему понятий, основанных на Истине, только тогда жизнь будет человеку понятна. Пока его понятийный аппарат находится в состоянии подмены, человек, читая какие-то книги, либо разбирая какие-то ситуации, будет делать ложные выводы. Конечно, надо вымаливать сына, но и понимать, что это не совсем корректно называть Божиим планом то, что с ним происходит. Господь может Промыслом Своим перевернуть все таким образом, что приобретенный негативный опыт станет опытом положительным, но это при условии обращения человека ко Христу. В беседах не раз упоминался человек, приезжавший на Соловки, который много лет употреблял кокаин, годами играл по-крупному, как он говорил, и речь шла не только о казино, а о том, что он совершал какие-то авантюры. Эта история подробно описывается в беседе «Обращение к полноте. Ч. 4: Обращение к полноте и целостный взгляд на человека». Однажды этому человеку стало тошно от его приключений, и он понял, что если он сейчас не поменяет жизнь, то придет к чему-то нехорошему. И когда он начал жить по заповедям Евангелия деятельно, негативный опыт стал опытом положительным. Этот человек решил больше никого не обманывать. Если раньше он был знаком с людьми, склонными к авантюрам, то впоследствии это дало ему опыт, который после обращения ко Христу он стал использовать в положительном ключе. Теперь людей, склонных к авантюрам, он чувствует за версту, и люди с серьезными финансовыми возможностями, когда хотят инвестировать куда-то свои средства, направляют его разузнать обстановку, и он сомнительные моменты вычисляет очень быстро. Но то, что у него дела пошли в гору, конечно, связано не только с тем, что у него был какой-то опыт, а с тем, что он обратился ко Христу и стал деятельно жить по заповедям.

Если теперь, после всего сказанного, вы все-таки примете решение побыть в общине, то это вполне возможно, но не ради того, чтобы сбежать от сына, а ради того, чтобы самой измениться. Может быть, у вас получится время от времени ездить домой – посмотрите, как будут складываться обстоятельства.

ПРИЛОЖЕНИЕ. «НЕМАЯ ПРОПОВЕДЬ» (Из журнала «Кормчий»)

Встретились два молодых офицера после многих лет разлуки. Один выходил из храма, а другой шёл по улице.

– Тебя ли я вижу? – воскликнул второй. – Ты в молодые годы любил посмеяться над Церковью и духовенством, а теперь выходишь из храма? Кто тебя, дружище, так перевернул?

– Это точно я, и рад с тобою встретиться. А перемену во мне произвел один замечательный проповедник, не говоривший мне ни слова о религии, – моя жена.

– Как так?

– Еще невестой она поразила меня твёрдой верностью благочестивым обычаям. Когда я женился, меня это несколько стесняло, но я не мог не уважать в ней ее убежденности в вопросах веры. Она была искренне привязана ко мне с первых дней брака, но не поступилась своими набожными обычаями: участвовала в украшении храма, давала уроки в воскресной школе и тому подобное, но я ни разу не заметил, чтобы ее набожность препятствовала ей прекрасно выполнять до мелочей обязанности супруги и хозяйки дома. О Боге она мне не напоминала, но я читал это имя в ее очках. Когда у меня по привычке срывалась с языка богохульная насмешка, жена моментально бледнела, иногда слезка показывалась на ее глазах, но этим все и ограничивалось. Ни слова упрека. Ласковая улыбка вновь появлялась на устах жены; за минутную, едва заметную вспышку негодования и печали она отвечала мне удвоенной любезностью, и мне становилось совестно за свою бестактность.

Каждое утро и каждый вечер она молилась в нашей спальне, и я чувствовал, с каким умилением и верой она взирает на Распятого. И мне приходило на мысль пасть рядом с ней на колени, хотя действительной перемены в моих убеждениях ещё не было.

Когда она возвращалась из храма, особенно после приобщения, мне чувствовалась во всем доме какая-то атмосфера чистоты и покоя.

Когда меня что-либо опечаливало или я заболевал, она проявляла такие ободряющие участие и уход, что я скоро одушевлялся и оживал.

Хотя я не раз ее опечаливал, она никогда не жаловалась и не высказывала недовольства мною. От всего этого во мне происходила внутренняя перемена, которой я не примечал. Через шесть лет супружеской жизни я нашёл в сердце своем желание любить Бога – Бога моей жены…

Я неясно понимал, что и как происходило во мне, но в одно праздничное утро я поцеловал руку своей жены и сказал ей: «Анна! Ныне и я с тобой иду в церковь!».

Она спокойная, тихая, но со слезами на глазах ответила: « Я знала, что ты это скажешь. Я так молилась за тебя».

С тех пор я… Но лучше пойдем ко мне, и ты увидишь мою семейную жизнь.

Велико апостольское значение женщины, особенно в наше время религиозного шатания. Дай Бог, чтобы чаще исполнялось слово апостольское: «Неверующий муж освящается женой верующею» (1 Кор 7. 14).

Один миссионер не без преувеличения, но все же в значительной степени справедливо сказал: «Женщину не пустят на небо, если она не приведёт с собою кого-нибудь ещё» (Кормчий. 1913. № 37. С. 442–443).

[1] Василюк Ф.Е. Типы духовного совладания // Консультативная психология и психотерапия. 2014. Т. 22. № 5. С. 139–152.

[2] Беттельхейм Б. Просвещенное сердце. М.: Издательство редких книг. 2021. 398 с.

[3] Его можно понять, потому что он видел, к чему пришла католическая церковь в Германии в те времена. В романе Достоевского «Идиот» высказывается мысль о том, что люди, видя поведение католиков, отпадали от Христианства.