Как появился магистерский спецкурс «Образ Соловков в русской литературе» в программе Института дистанционного образования Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета? В чем различие между художественным образом Соловецких островов и их восприятием в мемуарах заключенных Соловецкого лагеря? Что должны вынести учащиеся из курса Святоотеческой письменности кроме знания текстов и авторов? Об этом – в интервью с клириком подворья Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря в Москве, редактором монастырского сайта, ответственным редактором книжной серии «Воспоминания соловецких узников», преподавателем ИДО ПСТГУ иереем Вячеславом Умнягиным.

На вопросы журнала «Солнце России» отвечает составитель серии «Воспоминания соловецких узников», клирик Московского подворья Соловецкого монастыря – храма во имя великомученика Георгия Победоносца в Ендове – иерей Вячеслав Умнягин.

Тема побега выступает едва ли не обязательным атрибутом рассказов о местах лишения свободы. В воспоминаниях заключенных Соловецкого лагеря особого назначения внимание к ней тем более закономерно, что многие мемуаристы и сами бежали из ссылок и лагерей. В том числе – за границу, описание которой также встречается на страницах их художественно-документальных произведений и, наряду с темой побега, становится своеобразным ключом, позволяющим выявить психологические, нравственные и религиозные доминанты отдельных личностей и целых социальных групп. В воспоминаниях соловецких узников побег воспринимается не только как освобождение от внешних уз, но и как исход из мрачного царства греха в поисках духовной свободы. Оказавшись за границей, бывшие заключенные, с одной стороны, испытывали чувство благодарности по отношению к своей новой родине, с другой – относились вполне критично к духовному состоянию тамошнего общества. Большинство мемуаристов не стремились ассимилироваться в западном мире, чаще всего сохраняя свою этноконфессиональную идентичность, в чем можно видеть проявление религиозного воспитания и самоидентификации.

Роман писателя З. Прилепина о жизни в Соловецком лагере особого назначения читают, обсуждают, романом восторгаются или, напротив, писателю не верят. Есть ли особое мнение о романе у Церкви? И что такое обитель? Мы спросили об этом иерея В. Умнягина, ответственного редактора книжной серии «Воспоминания соловецких узников» (1923–1939 гг.).

Сопоставление романа «Обитель», посвящённого истории Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН) конца 1920-х – начала 1930-х гг. с оригинальными воспоминаниями соловецких узников того же периода показывает мифогенную природу данного художественного произведения. Несмотря на использование ряда документальных сюжетов и то, что значительная часть персонажей наделена чертами реальных людей, отсутствие подлинной исторической перспективы не позволяет современному писателю проследить генезис лагерной среды и возвыситься до духовного понимания феномена ГУЛАГа. Занимая позицию концептуалиста-схематика, он погружает себя и читателя романа в область частных символов и субъективных моделей восприятия. Новизной произведения является изменение точки отсчёта – той меры реальности, которая определяет взгляды, поступки и оценки героев, а в конечном счёте и читательской аудитории.

Об исторической подлинности и новизне романа «Обитель» на сайте Столетие.ru рассуждает ответственный редактор книжной серии «Воспоминания соловецких узников» иерей Вячеслав Умнягин.

Ответственный редактор книжной серии «Воспоминания соловецких узников» иерей Вячеслав Умнягин рассказал корреспонденту газеты «Аргументы недели» о Русском мире Соловецкого лагеря особого назначения, межнациональных отношениях в СЛОНе и поисках истины, которые не прекращались даже в самые трудные времена.

К 85-летию со дня кончины и 15-летию с момента прославления святого.

Редактор книжной серии «Воспоминания соловецких узников», в статье «Новой газеты» рассказывает о деятельности Соловецкого музея и монастыря по изучению и популяризации духовного и культурного наследия беломорского архипелага.

В воспоминаниях соловецких узников ХХ в. отсутствуют упоминания этнических конфликтов, практически не затрагивается тема межнациональных отношений. Мемуаристы демонстрируют свое стремление судить о человеке по его внутренним качествам, что свидетельствует о культуре общения, позволявшей представителям разных этноконфессиональных групп вести мирное сосуществование в крайне неблагоприятных условиях заключения.