Прокопий (Пащенко), иером. «Современные компании и человек». Ч 4.3: Два прочтения метамодерна и идеи единства. Бирюзовые компании и философия New Age

В некоторых организациях современного типа, в том числе «бирюзовых компаниях», пропагандируется идея «великого синтеза». Эта идея предполагает слияние различных культур, религий, взглядов ради того, чтобы в конечном итоге из этого слияния произошло некое единство – новая универсальная духовность, способная удовлетворить запросы людей всех верований и культур. Эта концепция, реализуемая на уровне корпоративной культуры и описываемая в терминах психологии, на уровне философии может быть сопоставлена с идеей метамодерна. У метамодерна, в свою очередь, смотря с каких культурологических основ смотреть на данное явление, есть два прочтения: уже описанное, ведущее к разложению и аннигиляции личности. И то прочтение, которое при наличие субъекта (личности) и культуры может быть перестроено под знакомом конструтива. О обоих взглядах метамодерн рассказывается в частях 4.3 и 4.4 текста «Современные компании и человек».

Тема метамодерна – весь обширна, и в данном тексте тема не может быть рассмотрена во всей полноте. Берется только та ее часть, которая приложима к теме компаний. И даже этот срез сужается, чтобы текст не ушел в потенциальную бесконечность (развитие темы метамодерна и сообществ – во второй части текста «Постмодерн – метамодерн; “Бойцовский клуб” – терроризм; деконструкция – метавселенная; Освенцим».

Введение. В том числе, про Кена Уилбера и интегральную теорию

Главное действующее «лицо» текста – метамодерн. Остальные темы как будто имеют проходящий характер. Но лишь понимая логику метамодерна, можно понять внутреннюю суть тех идей, которые используются при некоторых корпоративных дискурсах.

В качестве примера здесь можно указать на интегральную теорию Кена Уилбера, которая включает в себя учение спиральной динамики и пафос бирюзового уровня (вопрос о спорности тезисов, выдвигаемых спиральной динамикой и дискуссионность бирюзовых идей рассматривалась как в предыдущих частях текста, так и беседах цикла «Современные корпорации и человек»).

Кен Уилбер известен не всем. То ли в силу того, что популярность его была локализована в США, то ли в силу того, что, как писала одна социолог, «видимо, в профессиональном сообществе этот господин яркого следа не оставил». (Когда она спрашивала своих коллег, слышали ли они что-либо о нем, они сказали, что «слышали, но своего мнения по нему не составили»). Как бы там ни было, можно предположить, что раз тенденции, вынесшие его на гребень волны, сохранены, то и после утраты им популярности, волна на гребень вынесет кого-то еще. Имя будет иным, но логика посыла, возможно, будет той же.

Автор данного текста не является фанатом Хайдеггера, но, учитывая его концепцию Dasman, можно предположить, что с определенной периодичностью будет кто-то появляться, кого Dasman будет избирать своим рупором. (Что-то – сродни истории с дорогими ресторанами, после их открытия народ в них валит массой. Но после бума и расцвета ажиотаж проходит и поток посетителей оскудевает. Тогда, как ходит слух, владельцы тратят часть выручки на новые интерьер и вывеску, и ресторан под новым кодовым словом вновь завлекает горожан в свой раскрытый зев).

В данном отношении в части 4.4 будет приведена небольшая историческая справка из истории Третьего рейха. Цель ее включения в текст – показать, что многие современные попытки создать интегральную версию Нью-Эйдж (а мыслеряд Улбера можно отнести к направлению Нью-Эйдж) уже имели место быть под Луной.

Интегральная теория здесь упомянута в связи с тем, что один из ее популяризаторов соотносит ее с метамодерном[1]. А также – по той причине, что некоторые авторы пытаются при ее участии выстроить ментальную матрицу корпорации будущего.

Данная концепция заявляется как то, что помогает в бизнесе и в духовной жизни, она предлагается как психологам и врачам, так коучам и предпринимателям, а вместе с тем – духовным искателям, служащим, педагогом и пр.. Она обещает научить жить, раскрывая потенциал духа, идя в ногу с «передовым краем эволюции». Примечательно, что концепция изобилует отсылками к восточным религиозным учениям и практиками (о чем – далее).

На базе интегральной теории возникает интегральная психология, и один из ее популяризаторов соотносит ее с представлениями Карла Юнга.

Идеи Карла Юнга, представленные в качестве метода для реализации «великого синтеза», рассматриваются, с точки зрения скрытой в них опасности, в части 2-ой текста «Постмодерн – метамодерн; “Бойцовский клуб” – терроризм; деконструкция – метавселенная; Освенцим», в главе «Метамодерн и реконструкция. Идеи Карла Юнга».

Стоит отметить, что широкие обобщения, реализуемые, в том числе, при интегральном подходе, как складывается ощущение, не всегда учитывают реального положения дел. Так данный популяризатор интегральной психологии, сказал, что зеленый уровень характерен для Европы, жители которой думают об экологии. Представители зеленого уровня (согласно разбираемой в частях 4.1 и 4.2 спиральной динамике) спорят с промышленниками, ставя под сомнение необходимость использование технологий, влияющих на экологию. В данном же тексте в главе «Осцилляция осцилляции рознь» приводятся свидетельства двух русскоговорящих жителей Франции, которые показывают иную сторону описанной ситуации. И оборотная сторона не очень вписывается в матрицу зеленого уровня.

Также популяризатор, ведя речь о зеленых ценностях, рассказал о одной ИТ-компании. С его точки зрения то, что она – зеленая, доказывается тем, что она имеет любовь к своими работникам. Любовь выражается в том, что, если кто-то опаздывает на совещание, то материал, который был обсужден до его прихода, повторяется вновь.

Но если вопрос рассмотреть в деталях, то мы увидим, что стремление, отнести компанию к «любящей», опираясь только на один признак, – дискуссионно. По данному поводу двое человек оставили комментарии насчет слов популяризатора, и эти комментарии показывают, что в реальности дела обстоят несколько иначе (см приложение 1 и 2 из части 4.4). Суть комментариев состоит в том, что внешняя экологичность, которая проявляется в отслеживании углеродного следа, декларировании высоких ценностей, на практике превращается в то, что людей «выжимают». Уровень задач вынуждает работать сверхурочно, людей принуждают к увольнению, то есть вся экологичность компании – только во внешней стороне.

Впрочем, чтобы быть объективным, так же в приложении стоит привести и отзыв одной работающей заграницей русской девушки, на прочитанную ею главу о HR в бирюзовых компаниях из книги Фр. Лалу «Открывая организации будущего». Девушка считает, что бирюзовые идеи для западного атомизированного человека несут хоть какую-то мотивацию для реализации человеческого контакта, что не стоит искать в этих идеях подвоха (приложение 4). Для того, чтобы разобраться, так это или не так, и писались части 4.1-4.4 текста «Современные компании и человек». И чтобы уравновесить этот рассказ, также в приложении приводится короткая заметка еще одной так же живущей и работающей заграницей так же русской девушки, которой бирюзовые идеи – не по душе (приложение 3). С ее точки зрения, речь идет о глубоком вмешательстве компании в личную жизнь человека, о стирании грани между личным и общественным.

Вопросы сохранения личности при подобных условиях разбирались в том числе в цикле бесед «Остаться человеком» (жизнь сердца): офисы, мегаполисы, конц. лагеря. Ч. 2».

Дискуссионность и неоднозначность читаются и в теории самого Кена Уилбера. Кен Уилбер, – как о нем некто написал, философ и писатель, разработчик положений интегрального подхода, по которому реальность по своей сути есть недуалистическое единство пустоты и формы, развивающейся с течением времени. Он пытается описать, как форма претерпевает изменения и каким образом в мире формы существа, обладающие сознанием, участвуют в этом изменении до момента, пока не осознают свою истинную сущность в пустоте.

Когда его интегральная теория появилась с США, некоторые люди воодушевились надеждой на то, что она их научит жить. Но по мере погружения в теорию Уилбера многие в ней разочаровывались и покидали обучение. Их претензия состояла в следующем. Кен поначалу говорил, внушая группе, что мы изменим сознание, мир, социальную матрицу, а в итоге все заканчивалось медитациями по технологии секты New Age.

В этом смысле желающие могут ознакомиться со статьей, в которой Mark Manson рассказывает о том, как он ранее приветствовал эту теорию, но потом вследствие определенных событий он в ней разочаровался, – «The Rise And Fall of Ken Wilber» (статью, если есть желание можно провести с помощью i-переводчика. Длительное и близкое знакомство Марка с теорией, которая «в теории» претендовала на объединение всех сфер знаний, привело его к пониманию, что наличие синтеза только декларировалось. То, что Уилбер выдавал за консенсус, к которому якобы пришла наука по тому или иному поводу, на деле оказывалось малоизвестной или маргинальной точкой зрения. Угасание теории, по мнению Марка, началось тогда, когда Кен получил критические отзывы со стороны ученых, которые указывали на прорехи в его «теории всего». В ответ на критику Кен написал несколько страниц «словесной бури», в которых ничего не прояснялось, то есть на критические возражения адекватного ответа не последовало.

Не последовало и адекватного ответа на те реально существующие вызовы, которые требовали какой-то реакции со стороны людей (война в Ираке и многое другое). Но эти реально существующие игнорировались [по всей видимости, их было трудно вписать в нужную клеточку упрощенной модели]. Вместо того, чтобы давать на основе теории реальные ответы на реальные вопросы (если она действительная рабочая), на обучающих семинарах участники без конца повторяли, какие они «цельные».

И финалом совместной историей Марка и Кена стало понимание, каких людей Кен поддерживает, кем он стал сам. Люди, которых он поддерживал, были замечены в сомнительных деяниях. А то, что Марк писал о Кене, соотносится с общей канвой, встречаемой в историях об эзотериках. Так один человек, в свое время практиковавший медитативные практики, рассказывал, каким именно образом он был пойман на крючок интереса (ему было объявлено, что он является перевоплощением известного человека, что импонировала). Так же он рассказывал о причинах, вследствие которых он покинул группу и перестал поддерживать с бывшими коллегами контакт.

Многие их тех, с кем он занимался практиками в оккультных кружках, резко изменились. В них стали появляться порочные влечения, вызвавшие деградацию личности. Кто-то впал в неизъяснимое отчаяние и покончил с собой, кто-то сошел с ума, лишь немногие продолжили заниматься эзотерикой, углубившись в магию и астрологию. Однако с ними стало невозможно общаться, «поскольку их самомнение и гордыня приобрели такие чудовищные формы, что любое иное, а тем более, противоположное мнение собеседника переносить без гнева они уже не в состоянии»[2].

Эзотерические практики, реализуемые Кеном, не помогли ему преобразиться, такой вывод делается в статье Марка.

О том, – почему – версия приводится в тексте «Слово при служении молебна о деле», часть 5 «Хранить лампаду своего сердца», главы «Отношение к человеческому телу в разных системах мировоззрений», «О гностицизме».

В статье есть ссылка, по которой читателям демонстрируется видеозапись того, как Кен управлял работой своего мозга. Силой мысли он, согласно его заявлению, подавлял работу мозга, регистрируемой определенным показателем, значение которого соотносилось с работой лампочки. Ее угасание визуализировало угасание деятельности мозга в диапазоне определенной частоты.

И это видео вызывает ряд недоумений, хотя сам рассказ Кена, у многих его последователей, наверное, вопросов не вызывает. Можно даже, наверное, и не обсуждать такие детали, как то, что аппарат был сконструирован самим Кеном. Соответственно, независимость исследования от результатов, которые считались бы желательными, отсутствует. Есть ли какие-то гарантии, что мигание лампочек связано именно с теми процессами мозга, которые числятся в заявленных, или лампочки мигают по принципу елочного украшения?

Да и каким образом гаснущими лампочками можно подтвердить справедливость выводов, предлагаемой спиральной теорией. Нет ли здесь отголоска подростковых битв за авторитет типа: я выкурил всю сигарету с одной затяжки, поэтому я достоин уважения и того, чтобы к моему голосу прислушались?

Главный вопрос с другом. Угасание лампочек, если аппараты был сконструирован корректно, свидетельствует о подавлении работы мозга. Но как человек, подавляющий работу своего мозга, может совместить различные факты, внимательно проследив причинно-следственные связи, пролегающие между ними?

Можно предположить, что прорехи в системе Кена связаны, в том числе, с его медитативными практиками. Если человек находится в измененном состоянии сознания, он бывает иногда неспособен фокусироваться на деталях при попытке их сопоставления. Более того, он может даже не заметить их.

Вот, скажем, человек, который изначально, с точки зрения усвоенной идеологемы, считает, что в мире все – едино. Сможет ли он ради чистоты научного эксперимента обуздывать свое желание слить различные сегменты знания в единую систему? Сможет ли он раз за разом проводить дополнительные исследования, чтобы выяснить, не являются ли изучаемые им процессы в реальной жизни разделенными?

То, как выглядит попытка человека составить из деталей цельную систему при нахождении сознания в измененном состоянии представлена в документальном фильме Discovery «Вопросы мироздания – как действуют наркотики». В фильм включен сюжет о деформации восприятия вследствие употребления кокаина. И если не входить в дискуссию о том, какие отличия в плане опьянения вызывает употребление различных ПАВ, то здесь можно вспомнить слова одного психиатра.

«Состояние глубокой медитации, – считал он, – ничем в духовном смысле не отличается от состояния опьянения галлюциногенами», «это та же пассивная готовность к внушению любого рода».

Да, конечно, здесь говорится о галлюциногенах, а не о кокаине. Но если не вдаваться в размышления о том, что кокаин относится к иному классу ПАВ, а просто посмотреть на работу мужчины в состоянии опьянения, то общий смысл данного размышления станет понятным.

Итак, человека, употребившего кокаин, попросили собрать полку. После сборки остались детали, и на осторожное предложение ознакомиться с инструкцией Роб, так звали мужчину, ответил отказом. Верхняя панель оказалась неприкрепленной шурупами, он просто положил ее на «вкривь и вкось» собранную конструкцию. «Может, я не доглядел в деталях, – так он объяснил суть дела, – но они меня мало интересуют. Важна целая картина».

Что если заявленная цельность интегральной теории – это та же полка, собранная без учета деталей? Роб, кстати, назвал процесс сборки согласно инструкции инструкции «монотонной ерундой». Он хвалился тем, что знает, как все делать правильно, ведь он работал на стройке.

Конечно, кто-то отбросит кадры из документального фильма, сказав, что они не имеют отношения к теории Кена. Кадры приведены были по большей части ради того, что в них визуально был представлен продукт, который создателю казался «целой картиной». Более серьезные объяснения по интересующему нас вопросу приводятся в книге Л.А. Тихомирова «Религизно-философские основы истории», в главе «Достоверны ли источники оккультного познания?».

Тихомиров ставит вопрос, можем ли мы считать, что космогонии, созданные учителями восточного толка, отражают реально существующее положение дел? (Если учесть, что, с точки зрения учителей, все есть – майя, иллюзия, вопрос, конечно, звучит абсурдно). Не приводя здесь всю аргументацию Тихомирова, с которой каждый может познакомиться самостоятельно, стоит привести лишь главную линии мысли. В космогониях отражалось то, что гуру видел в состоянии медитативной погруженности. Но в состоянии медитативной погруженности подавленным оказывается сам орган, с помощью которой мы отличаем истину от лжи.

Ощущение единства всего со всем, возникающее в состоянии медитации, связано, по мысли Тихомирова, с угнетением коры головного мозга, с переводом сознания в логику сна. [В сне возможно все, в том числе, – падать наверх. Во время сна решение упасть наверх кажется логичным, и при пробуждении человек может помнить, что во сне его посетило гениальное решение. Гениальным он казалось потому, что как-то даже во сне помнилось, что упасть можно только вниз. И тут – бах! – какой смелый ход, какая инновация! И человек просыпается с мыслью, что прикоснулся к тайне, но к какой именно – вспомнить не может. Возможно, – по той причине, что он вернулся в условия бодрствования. А, когда человек находится в состоянии бодрствования, его тело находится под действием иных законов, препятствующих тому, чтобы он упал наверх].

Если бы медитативные практики действительно бы открывали человеку суть вещей, то показания медиаторов были бы идентичны, ведь все они проникали бы к одним и тем же истоками. Но картины мироздания, рисуемые разными учителями, –различны. Тихомиров считает, что в состоянии медитативной погруженности преждеусвоенная, например, во время образования информация, может отражаться в образах (абстрактная мысль про дерево может запускать формирование визуального ряда щумящего леса). А при угнетении органа, отличающего правду от лжи, человек теряет способность критически оценить нахлынувшие на него образы».

И здесь видится уместным предупреждение одного психиатра, рассказывавшего, в том числе, о жизни эзотериков в годы СССР. «Вообще, жить в обществе, – писал он, – пытаясь разрушить обусловленность восприятия, – задача практически невыполнимая, а исполнить ее, находясь внутри общества тоталитарного – общества, не признающего право личности на индивидуальный жизненный стиль, было невозможно вдвойне»[3].

Для кого-то может показаться интересным занятием наложить риторику Кена Улибера и ему подобных на риторику Третьего рейха. Хотя сейчас многие люди очень негативно воспринимают сравнения и параллели чего-либо, любого явления или тем более идей, с Третьим рейхом, ну какбы ставится клеше, что таким образом пытаются накинуть грязи на описываемое явление, заранее сформировать отрицательное отношение.

Примечательно, что до прихода нацистов к власти на фоне отчаяния и экономических проблем, ставших следствием проигрыша немцев в Первой Мировой Войне, в невероятном объеме по территории Германии пустили побеги эзотерические учения.

Совершались многочисленные попытки создать холистическое мировоззрение, объединявшее оккультизм, индоарийские верования, йогу, астрологию, реформированные науку и католицизм. Эти системы не выдерживали научной критики, но авторы критических отзывов подавлялись и дискредитировались. Некоторые описания того, как нацисты до пришествия к власти и после реализовывали метамодернистские мотивы и мотивы, напоминающие интегральную теорию, приводятся в главе «Метамодернистские и холистические мотивы в идеологии Третьего рейха».

Описания заимствованы из книги Эрика Курландера «Монстры Гитлера». В ней показывается, как Третий рейх приходил к власти и то, как он вошел в стадию крушения. В этой книге описываются некие сходства с элементами метамодерна, где происходит смешение всего и вся, в том числе это отражает и элементы идеологии Карла Юнга. В этой книге описывается, как в сознание людей была загружена мифологема об арийском происхождении немцев, нордической расе, доктрине вечного льда, многом другом, что по своему содержанию приблизительно совпадает с методологией современных «коучей» о том, что нужно жить по своей интуиции. А когда такие приемы совпадают с ситуацией массового отчаяния, в которой, например, находились немцы после Первой мировой войны (бедность, социальная нестабильность, неясность будущего), то загружаемая мифологема хорошо впитывалась сознанием людей, что в последствие приводило к психологическим сдвигам. 

Отсылки к истории Третьего рейха приводятся не с целью объявить тенью Гитлера любую деятельность по достижению понимания связи между явлениями при попытке сложить их в систему. Ведь и автор, пишущий эти строки, тоже на своем уровне пытается создать систему, объединяющие различные сферы деятельности и знаний (что видно хотя бы по названиям написанных книг).

Есть два (условно) подхода к созданию целостных системы. В первом случае явления изучаются по существу. И система, включающая в себя различные элементы, строится с учетом глубинного понимания сути этих элементов.

Другой подход предполагает создание системы из смысловых осколков. Сначала изучаемые явления переводятся в описательную область. Потом описание явлений подвергается реформированию с помощью включения в описание неологизмов, слов, которые изначально нагружены определенной символикой. То есть какому-либо явлению дается искаженная интерпретации и не явления к как таковые сводятся с систему, а интерпретации этих явлений.

Сначала какому-либо процессу дается искаженная интерпретация, сами осколки соединяются не по своим существенным признакам, а по типу того, как формируется мышление при шизофрении. Например, пациентам выдаются карточки с разными рисунками, есть рисунки мебели, есть рисунки, изображающие посуду. Человек с диагнозом шизофрения выбрал такие карточки: шкаф и кружка. На вопрос, почему он объедини эти карточки, он ответил, что у обоих – дырка. Логика понятна: в кружке и шкафу есть полость. И пациент создает по-своему холистическую модель.

Конечно, кто-то может сказать, что креативный человек может примерно таким же образом объединить карточки. Поэтому второй пример отделяет креативное мышление от угнетения способности подлинного понимания действительности

Еще одному человеку дали рисунок, на котором изображен мальчик, сидящий на дереве, а внизу – волки. Человек интерпретировал картинку в том русле, что сидящий на дереве забрался туда за яблоками. То есть смысл картинки остался им непонят.

Подобным образом могут создаваться системы, имеющие лишь видимость единства. Мнимое единство создается за счет того, что некоторые аспекты реальности игнорируются, какие-то преувеличиваются, каким-то частям присваивается то значение, которое не имеет под собой обоснования. То есть притираются друг к другу интерпретации, данные различным аспектам жизни, но не сами эти аспекты. Родившаяся система остается закрытой для критики.

В отношении данной работы также стоит отметить, что метамодерн ассоциируется с современностью, а приводимые ниже примеры, относятся к тому прошлому. А в прошлом о таком слове как «метамодерн» никто и знать не знал.

Пример Третьего рейха показывает, что есть универсальные принципы, позволяющие понять суть тех или иных явлений. Опыт прошлого помогает найти ориентацию в настоящем, устремится к будущему. То есть, если человек понимает, как универсальные принципы работали в прошлом, то ему будет понятно, как эти принципы будут вести себя в настоящем или будущем.

Паника на фоне обломков – о человеке в секулярном мире

Нужно ли обсуждать тему бирюзовых корпораций в контексте идеи метамодерна, которая – много ли, мало ли – но напоминает идею бирюзового уровня? Основная идея текста состоит в том, что искаженное постмодерном сознание не в силах нормально воспринять реконструкцию метамодерна. Некто из современных авторов в качестве примера метамодернизма в современной поэзии приводит субъекта с расщепленным сознанием. Как же, начав с идеи объединения «всего», приходят к расщепленному сознанию?

Впрочем, возможно и конструктивное прочтение идеи метамодерна, если на эту идею смотреть с позиции православия. И такое прочтение решительным образом отличается от того взгляда на метамодерн, который ведет к распылению субъекта.

В одном случае речь может идти о собирании человека, его духовном и культурном обогащении. Во втором случае речь может идти о том, что, по выражению одного современного мыслителя, с человека снимают «последние штаны». Под шум разговоров о статусе гражданина мира человека лишают последних связей со своими идентичностью, Родиной, полом и т.д. Словно газ при открытии колбы, устремляясь исследовать безграничные возможности мира, распыляется и перестает существовать.

Вторая главная тема связана с идеей метамодерна, представляющей в качестве островов элементы, которые соединяются в систему. Проблема заключается в выборе принципа, который задает критерии оценки и тип соединения «островов». Есть разные типы взаимодействия в системах. Есть тип взаимодействия, основанный на любви, а есть тип взаимодействия, основанный на идеологии самоутверждения.

Метамодерн: соединение несоединимого?

Одно из объяснений приставки мета- в слове «метамодерн» указывает на то, что это понятие объединяет вещи, несоединимые в принципе[4] [с иврита это слова означает «мертвая»]. Также, как было отмечено выше, метамодерн подразумевает колебание – например, в современных фильмах иногда используется метамодернистский прием контраста детской искренности с миром цинизма взрослых. Появляются идеи невозможных соединений, хотя, надо отметить, что такие процессы возможны лишь при наличии субъекта. То есть личности, имеющей определенный уровень образования и культуры, чтобы реализовать процесс включения различных сегментов в общую картину мира без угрозы само-распыления.

В докладе «Метамодерн – два прочтения концепции и вопрос о субъекте», прочитанном автором в МГУ в мае 2024, показан возможный механизм этих процессов – соединения несоединимого и колебаний – от истины ко лжи, от скептицизма к искренности. Дело в том, что человек, согласно некоторым психологическим теориям, не может долгое время находиться в условиях колебания между двумя позициями. Например, если человек, воспитанный на определенных ценностях, совершит кражу, его сознание столкнется с фактом совершенного, и это напряжение (которое и лежит в основе метамодерна, где предполагается выбор среди множества позиций без решения) может разрешиться состоянием психоза. Неофрейдизм так и объясняет психозы.

В тексте «Остаться человеком: Офисы. Мегаполисы. Концлагеря», части 5-ой, «Офисный работник и житель мегаполиса в сравнении с узником концлагеря», показан пример такого психоза – чекист Оттен из книги Б.Н. Ширяева «Неугасимая лампада». Оттен был репрессированным чекистом и находился в ссылке на Соловках. Он наслаждался церковными песнопениями, но при этом участвовал в «бизнесе», который строился на том, что заключенных административными методами приговаривали к казни и, еще живым, вырывали золотые зубы. Так, с вырванными золотыми зубами в кармане, Оттен продолжал слушать духовные песнопения, написанные преподобным Иоанном Дамаскиным, положенными на музыку. Совершенное зверство, хоть и ужасно, но достаточно однозначно показывает, что у Оттена что-то уже произошло с головой (см. главу «Параноидальное “Я”»).

В части 4.2 текста «Остаться человеком…» приводится еще один пример личности, которая находится в состоянии дереализации, то есть в измененном состоянии сознания – врач Д. Покровский из фильма «Бумажный солдат». Возможно, некоторым психиатрам покажется неуместным описание психических расстройств в культурологических аспектах (но кто объяснит, что из себя, по существу, представляют психические расстройства?). Факт остается фактом: в условиях, подобных концентрационным лагерям, деперсонализация имеет место быть. Человек начинает воспринимать себя как механического робота, выполняющего программу, а окружающая реальность воспринимается им как отделенная «ватной стеной». Поэтому состояние дереализации нередко сопровождается уходом в активные виды спорта или приемом наркотических веществ для того, чтобы этот «ватный слой» между человеком и реальностью пробить.

О том, почему работник может начать чувствовать себя механическим роботом, выполняющим определенную программу, см. в разделе «Вместо постскриптума» из текста «Горение сердца».

Итак, врач Покровский готовил космонавтов к полету, но все они умирали, отчего он очень переживал. Однажды он потерял сознание и в этом состоянии «увидел» своего умершего отца. Покровский сказал отцу, что голова у него болит и все валится из рук. Отец объяснил, что у Покровского происходит «сшибка», то есть столкновение в коре головного мозга двух импульсов. Он как врач должен был спасать жизни людей, а по факту он принимает участие в их гибели. Из состояния «сшибки» врач пытался, по всей видимости, выйти через бредовую систему. Супруга говорила ему, что он болен, но он доказывал, что придет время, и люди будут смеяться над теми трудностями, которые проживают теперь [то есть нынешние жертвы незначительны перед светлым будущим].

Можно предположить, что современным корпорациям нужны работники, которые свободно могут осциллировать к разным идеям, не имея внутреннего ядра, которое могло бы выступить против манипуляции и неправды. Конформный служащий, на все согласный, не задающий вопросов, готовый принимать участие в шантаже, продаже ненужных услуг и продолжающий считать себя «духовным».

В этом смысле также можно предположить наличие следующей взаимосвязи между такими системами как, например, интегральная теория Кена Уилбера и медитативными практиками (которые он активно рекламировал). Критическое отношение к происходящему во время медитации несмотря на заявления, чтобы она помогает быть осознанным, снижается. Человек становится открытым для внушения. При наличии активно функционирующего критического мышления человек мог бы и разобраться, что явления, объединенные интегральной теорией в единую систему, в реальной жизни разделены. Но в состоянии внушаемости подавляется способность оценить детали, возникает эффект поспешного обобщения. И эту (здесь приводится версия) неправомерно обобщенную модель человек принимает за синтез, единство, метамодерн.

Таким образом, приставку мета-, означающую «между», в слове «метамодерн» можно понять и как бредовую систему, измененное состояние сознания, находясь в котором человек не чувствует разрыва между несовместимыми представлениями.

Так, например, науке известен Стокгольмский синдром, возникающий у некоторых жертв, захваченных террористами. В рамках идеи метамодерна состояние, в которое входят люди, отмеченные данные синдромом, можно описать как осцилляцию. То есть происходит колебание – между искренностью и хаосом. В нечеловеческих условиях они пытаются вступить в человеческие отношения с террористами. Но вследствие, возможно, определенных особенностей психики, их сознание претерпевает изменения.

Стоит отметить, что были и те, кто, находясь в заключении мог сострадать мучителям без вхождения в состояние деформации. Например, история Маити Гритайнер показывает, что несмотря на проявленное сострадание к мучителю, Маити была свободна от Стокгольского синдрома. Вследствие наличия укорененной в жизненном опыте позиции проявление человеческих качеств в нечеловеческих условиях не сопровождалось само-распылением.

Опыт Маити Гритайнер описывается и комментируется в тексте «Посттравматический рост и опыт христиан, переживших гонения. Между памятью и забвением», см. главу «Посттравматический рост».

Также митрополит Антоний Сурожский рассказывает историю об одной русской женщине, которая была арестована, брошена в тюрьму, а потом – в лагерь. Она была доведена до изнеможения. Когда силы ее иссякли и в ней не осталось мужества, она поняла, что должна рассеять туман дурман бесконечного, повторяющегося допроса. «И она подняла взгляд на следователя с готовностью противостоять ему, бросить ему вызов, чтобы дурман наконец рассеялся». Когда она посмотрела на него, то увидела усталое лицо и полные тоски глаза, ведь следователь также часами сидел на допросе, он также устал и изнемог, как и она. И ей показалось, что между ними нет разницы, что просто вследствие революции они оказались по разные стороны стола. «Она увидела человека в изнеможении, и, увидев его, улыбнулась ему, а он улыбнулся ей в ответ. Допрос продолжился, но наваждение уже было разрушено, как только каждый из них увидел в другом человека». Она увидела в следователе не только следователя, но и человека.[5]

Почему в одних случаях ставится вопрос о деформации психики? А других случаях даже тогда, когда в нечеловеческих условиях человек «осцилирует между искренностью и хаосом», он не входит в измененное состояние сознания? Ответ, как можно предположить, кроется в вопросе о субъекте.

Так [неверующий] психиатр Антон Кемпински в работе «Меланхолия» одну из центральных идей связывает с темой осцилляции. Ведя речь о страдающем человеке, он пишет, что «вероятно, вследствие слабости и неразвитости “автопортрета” он в большей степени подвержен осцилляциям». Не разбирая на данный момент, справедливы ли идеи психиатра в отношении депрессии, здесь стоит отметить, что в книге сделан заметный акцент на теме осцилляции настроений, эмоций, чувств, жизненной активности. Колебания (например, между днем и ночью; сытостью и голодом; блаженством и страхом, болью; удовлетворением и страданием), с точки зрения психиатра, являются причиной вхождения в меланхолию / депрессию, имеющую две фазы: маниакальная состояние (эйфория) и апатия.

Метамодерн и способы соединения смыслов

Ниже речь пойдет о том, что:

1. Нужно объединять различные смыслы в созидательную картину мира.

2. Примеры такого конструктивного объединения есть.

3. Создание единого без уничтожения отдельных частей возможно только на основе субъектности.

4. О позитивном выстраивании субъектности поговорим позже, а пока приведем примеры ложной субъектности: единорожки, помощь детям Африки.

5. О соединении всего и скольжении по поверхности.

В отношении метамодерна некоторыми авторами приводится в качестве аналогии образ островов, [связанных в сеть]. Постмодерн обнаруживает, что люди изолированы, что любые смыслы, которые можно найти «в океане кажущейся бессмылицы», – фрагментарны. «Однако между этими островами, между этими фрагментами, которые по самой своей природе обязаны быть частями чего-то целого, могут существовать взаимосвязи, превращающие их в составные элементы одной или нескольких сетей, взаимосвязи, возвращающие забытую природу этих островов как уголков смысла, чуда и наслаждения».

Люди – острова, оторванные от материка. Они выключены из библейского нарратива. Их понятия находятся в некой россыпи. Цельность утрачена.

Метамодерн как будто пытается создать большое полотно. Он включает этих людей, мозаичные понятия в цельную структуру матрицы, которая, однако, носит в себе уже некий элемент противоречий. Не заметить этого можно только находясь в измененном состоянии сознания. Поэтому «бирюзовый период» так пропагандирует идеи йоги и различных психопрактик, которые приводят к состояниям измененного сознания. Измененное состояние сознания притупляет критическое мышление человека. Если же критика присутствует, противоречия становятся очевидными.

Как было отмечено выше, есть два подхода подхода к осознанию реальности. Первый возможен в условиях функционирования нормативной психики. Человек пытается понять сущность явлений и выстраивает из них систему.

Второй подход предполагает следующее. Явлениям предписываются некие интерпретации, которые даже не описывают их сущность, а являются ассоциативным рядом. Человек, дав ложную интерпретацию явлениям, составляет систему из этих ложных интерпретаций. Но, естественно, он может следовать ложной системе только до тех пор, пока не вступит в соприкосновение с реальной жизнью. Реальность развенчивает миф.

Если вспомнить роман Дэйва Эггерса «Сфера», становится понятным, почему главная героиня Мэй переехала жить на территорию компании. Приемлемой жизнь он видела только там, где реализовывались принципы компании, весь остальной мир воспринимался как пространство хаоса (и это пространство, как казалось Мэй можно было элементарно упорядочить, стоило лишь применить на практике инструменты, созданные компанией). В докладе специалистов ФРГ по поводу медитации отмечено, что люди, находящиеся в измененном состоянии сознания, вызванном медитацией, сталкиваются с несоответствием между реальным миром и собственным состоянием. Реальная жизнь вырывает их из эйфории. Они группируются. Общаются только с узким кругом людей. Происходит отрыв от реального мира.

Подробнее см. в главе «Тренинги, психопрактики, динамические медитации по Ошо, секты» из части 2-ой текста «Преодолеть отчуждение (в том числе, – и о депрессии)».

В больших компаниях есть представители разных культур, этносов и мировоззрений, каким-то образом эти элементы нужно объединять. Такое объединение, в целом, возможно в конструктивном ключе только на основе субъектности. Например, архиепископ Пятигорский и Черкесский Феофилакт (Курьянов) говорит о том, что хоть на Кавказе и живут представители разных религий, но общей задачей людей является благополучие, процветание региона, воспитание детей и т.д. Здесь речь не идет о конструировании какой-то общей аморфной религии, но – о примере создания единого без уничтожения отдельных частей.

В ином же прочтении принципов соединения речь идет о соединении «всего» на популистском уровне – посредством, в том числе, мнений блогеров и их десятиминутных выступлений на различные темы. У зрителей таких деятелей может возникнуть ощущение того, что они обретают полноту знаний путем скольжения по такого рода источникам.

В больших компаниях инструментом такого соединения может стать создание особого восприятия мира, где для покупателей и продавцов создается повышенная ценность продукта, без которого человек на самом деле может легко обойтись, а деятельность организации при этом становится приемлемой и оправданной. Так, один автор рассказывает о кофейне, в которой создаются особая эстетика и антураж. О готовности заказа покупатель уведомляется с помощью призывания того имени, которое он сам себе присваивает. На время посещения кофейни он становится «единорожкой» или «суперменом». Также посетителям предлагается любой набор ингредиентов, с помощью чего создается ощущение свободы выбора, хотя на самом деле все составляющие напитков и блюд уже определены заранее. Кстати, Бруно Беттельхейм в своей книге «Просвещенное сердце» отмечает, что массовое общество в целом лишено настоящего выбора, а «выбор» вариантов уже сформирован для человека заранее. См. главы «Отсутствие равновесия», «После работы». Вернемся к кофейне и фактору того, что цена за напиток в ней выше, чем средняя. Как же преодолеть неловкость от оплаты такого продукта? Покупатель уверяется в том, что часть денег от покупки будет направлена на благотворительность в Африку – на поддержку бедного населения. Таким образом, он становится еще и причастным к некой глобальной повестке.

Такая причастность – это отдельный признак метамодерна, он хорошо проявлен в «зеленой» повестке экологических программ, участие в которых также создает ощущение сопричастности некой мировой повестке. Это попытка найти смысл без надежды его найти, и речь, возможно, идет о формировании некой квазирелигиозной конструкции.

Метамодерн и современные компании

Каким образом все сказанное относится к современным компаниям? В их философии часто прослеживается некий постмодернистский дискурс.

С точки зрения спиральной динамики, как было отмечено выше, постмодерн является отличным признаком «зеленого периода» (который ассоциируется с интеграцией частей в целое). Но на практике, как тоже было отмечено выше, постмодерн разрушает ментальность человека, разрушает отношения. На практике постмодерн, растворяющий все, что может так или иначе объединять людей, не дает основы для их взаимодействия.

Формируется некая идея, даже мечта. Раньше людям думающим было понятно, что в компаниях речь идет скорее про деньги, а все применяемые технологии нужны, чтобы простимулировать рабочий процесс. Теперь же в условиях «бирюзового периода» идея, призванная дать новый миф, объединяющий людей, по всей видимости, должна не просто восприниматься как некая ментальная конструкция, но должна прорасти внутрь. Стать мотивационным ядром, определяющим характер ежедневных поступков.

Среди комментариев, высказанных на тему метамодерна, есть и такие, которые описывают положение работника в условиях глобального рынка. Рынок «будто в едкой кислоте, продолжает разъедать убеждения и ценности; у отдельного работника или художника нет прочной основы, чтобы выдерживать заданный курс»[6]. Но так как работнику нужно тратить усилия на решение задачи, требуется позиция самоподчинения. И потому «приходится культивировать искреннюю заинтересованность, внутреннюю мотивацию и ревностную старательность». В контексте постфордистских условий труда «управленцы с пользой для себя воспользовались образом художника-творца и запросом рабочих на местах в этом образе отражаться». И, таким образом, речь может идти о запуске механизма, который заставляет людей проявлять интерес к рабочему процессу. И этот механизм «даже может породить чувство гордости за наши коллективные модальности, за субъективизационную совокупность».

Разные взгляды на идею единства

И это собирание всех в единое целое, при котором «Сфера» должна получить 100-тный контроль над системой поиска данных, не так уж и оторван от идеи метамодерна.

Так, задачи сегодняшнего метамодернистского этапа сформулировал еще сто лет назад А. Богданов. «Задача антропологической эволюции, – писал он, – заключается в процессе собирания отдельных индивидуумов в общечеловеческий коллектив, способный сформулировать единую цель, с помощью которой станет возможным преобразить всю социальную жизнь». Раздробленность человечества на классы и группы на предыдущих этапах развития привело к выделения двух центров – «я» индивидуалистического и «не я» общественного. «Поэтому, – по мнению Богданова, – мышление человека оторвалось от общественного и мирового целого, порождая неполноту жизни, разорванность мира, реальные социальные противоречия».

Стоит отметить, что данная формулировка многократно была обыграна в романах-антиутопиях. Например, в романе Замятина «Мы» описано, как тоталитарное общество, используя квазирелигиозные символы, пытается всех включить в искусственно-сконструированное единство (см. ниже лекцию 5-ую из 5-ой части цикла «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря»).

«В раздробленном человеке, – продолжает Богданов, – со стихийной силой возникает потребность стать целым…». «Смысл и цель антропологической эволюции заключается в борьбе за преобразование природы и объединение человечества Земли в высший социальный организм – планетарный коллектив». И метамодернистская парадигма, – отмечает комментатор Богданова, – дает не только надежду, но и инструментарий для того, чтобы такой планетарный коллектив был создан[7].

Что будет, если кто-то поставит задачу соединить людей без формирования в них субъектности? Стоит отметить, что Маттиас Десмент в своей работе «Психология тоталитаризма» отмечал, что тоталитарные группы «стремятся разорвать все социальные и семейные связи и заменить их единственно допустимой связью: между индивидом и тоталитарной системой».

Цикл бесед «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря». (часть 5).

5.1.1 Депрессия и аномал. обстановка.Обезличивание в компаниях. Технокр-кий Эдем;
5.1.2 Выжить – работа. Бессмысленная работа и смысл. Расчеловечивание и выживание;
5.2.1 Рай и тоталитаризм. Роботизация людей. Постэкномическая цивилизация
5.2.2 Выжить – труд (творчески; сохранение активности, сопротивление регрессии);
5.3.1 Бирюзовые корпорации и роман Эггерса Дэйва «Сфера». Диктатура без слез;
5.3.2 За чертой и роман Е. Замятина «Мы». Сохранение личного как стратегия выживания..

Конечно, слова о соединении всех сами по себе не несут ничего плохого. Так соединение всех – одна из целей, о которой молятся во время православного богослужения: «О мире всего мира, благостоянии Святых Божиих Церквей и соединении всех, Господу помолимся» (см. чинопоследовании Литургии).

Молился и Христос: да будут все – едино (Ин 15).

В православном катехизисе, составленном епископом Александром (Семеновым-Тян-Шанским), в отношении догмата Пресвятой Троицы сказано, что данный догмат гласит «о вечно осуществляемом и осуществленном торжестве любви». Имея такое основание, христиане, «стремясь к единству всех на земле», гонятся не за утопической мечтой. Они стремятся к тому, что существует как «самый принцип подлинной жизни». Стремление к единству всех следует почитать «за образ Божий в человеке в его множественности (в человечестве)». Люди должны совершенствовать свое единство, но грех разделил людей. «Став человеком и победив грех, Господь вновь открыл людям возможность осуществлять богоподобное единство».

В этом смысле стоит привести слова архиепископа Нафанаила (Львова), который в своей статье «Христианская ли идея европейских соединенных штатов и всемирного правительства?» отмечал, что христианство всегда стремилось к единству всех. «Следовательно, – пишет он, – мы имеем все основания считать, что Церковь не только не противилась идее всемирного государства, но к осуществлению этой идеи стремилась». И если так, то «почему теперешнее церковное сознание так отвращается от идеи создания всемирного государства»?

Дело в том, что «если государство не признает над собой авторитета высшего, не подчиняется Божиему нравственному закону», оно неизбежно вступит с Церковью «в непримиримое столкновение при наступлении частичного и тем более полного своего торжества». Если государство примет высший нравственный принцип, то «тогда все сочувствие Церкви Христовой, вся сила ее авторитета будут с этим правительством» Но в государстве абсолютном и всемирном, власть окажется лицом к лицу с Церковью, которая не сможет «безоговорочно во всем подчиниться». [Эти слова могут понять в том ключе, светская власть должна быть в подчинении у Церкви институционально. Вопрос неуважения властью нравственного закона актуален не только в связи с мировым правительством. Разве сейчас, в отсутствие мирового правительства, власть подчиняется высшему нравственному закону? Поэтому речь, возможно, идет, скорее, не о подчинении правительства Церкви, а том, что люди, составляющие правительство, могут признавать существование тех принципов, о которых Евангелие свидетельствует как о благе. И речь идет также не о тех уклонениях, которые встречаются при любом строе и во все времена, а о осмысленной программе противления Божьему замыслу о мире. О последовательно проводимом в жизнь отказе от указанных принципов, о доведенном до логической полноты следовании злу].

Вот, где источник тревоги, с которой христианские круги прислушиваются к планам создания всемирного правительства. «Слишком основательны опасения, что в теперешний век упадка религиозного уровня во многих странах и торжества открыто-богоборческих сил в других» будущее объедение стран в процессе создания общего правительства, встанет на путь непризнания высшего нравственного авторитета. И, следовательно, встанет на позицию «вызова ему».

Стремление к единству и постмодерн

Таким образом, мы приходим к пониманию, что есть опыт реализации и неконструктивного единства. Так Ц.П. Короленко и Н.В. Дмитриева в книге «Номо Postmodernus. Психологические и психические нарушения в постмодернистском мире» описывают последствия влияния на человека философии постмодерна. Отсутствие понимания, где проходит грань между добром и злом, отсутствие навыка к эмпатии приводит многих людей к стойким нарушениям, описываемым языком психиатрии

Двусмысленность всего, с чем человек имеет дело, приводит его «к отчуждению, изоляции, возникновению экзистенциального страха аннигиляции», к тому, что один писатель назвал «паникой на фоне обломков».

Чтобы почувствовать себя хоть в какой-то момент своей жизни целостным и спаянным, человек стремится «испытать безответственное возбуждение и особую радость, становясь членом, частичкой толпы».

Желая напитываться энергией толпы и избавиться от одиночества, человек тяготеет к тому, чтобы начать идентифицировать себя с какой-то командой, темой, интересом. На почве таких настроений создаются структуры, стремящиеся объединить людей на базе гуманистических ценностей. Но «подобные проявления социофилии в постмодернистском обществе обычно кратковременны, так как не имеют под собой сколько-нибудь глубоких корней кроме изначального стремления к объединению» (описание нарушений, с которым сталкивается человек, пропитанный идеологией постмодерна, приводится в главе «Послесловие к поэме. Игрок и постмодернистский дух эпохи» из части 3-ей текста «Преодоление игрового механизма»).

Пример стремления к такого рода единству заявлен в сюжетной линии аниме «Призрак в доспехах». Осевая фигура аниме – Мотоко Кусанаги – киборг в облике девушки испытывает сомнения в отношении определения, кем она является, роботом или человеком. На фоне сомнений в собственной идентичности она выходит на связь с Кукловодом, которого должна была, как сотрудница силового ведомства, – нейтрализовать или уничтожить. Образ Кукловода раскрывается в аниме как образ сущности, образованной на основе Искусственного Интеллекта. Эта сущность представлена как само-осознавшая себя система, занимающая террористической деятельностью.

Данная система признает несовершенство своего опыта, для полноты которого системе не хватает знания, каково это – жить в теле. Система считает себя существом незавершенным, так как у нее отсутствуют основные процессы, свойственные живым организмам (воспроизводство и смерть).

Кукловод предлагает Мотоко Кусанаги (так звали девушку-киборга) объединиться: «Мы оба претерпим изменения, но нам терять нечего». Учитывая вышеприведенную версию, представленную в книге «Номо Postmodernus…» Мотоко, решаясь на соединение с Кукловодом, пытается решить вопросы, связанные с понятием идентичности.

Пересказывая данный сюжет, один современный философ, описывает происходящее с помощью такого понятия Гегеля как «снятие». Мол, два понятие в синтезе рождают объединение без потерь, некую высшую идею, которая включает и примиряет обе точки зрения. Синтез приводит к образованию нового существа. Считается, по мнению философа, что вследствие такого процесса получается улучшение, происходит образование новой структуры – дух.

Конечно, известны случаи, когда противоречия разрешаются надспорной точкой зрения, когда человек поднимается над бинарными позициями на уровень выше. Но Священное Писание призывает нас испытывать духов: «Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1 Ин 4. 1–3).

Что если в результате снятия человек вошел с измененное состояние сознания, сродни психозу, о котором говорилось выше. Подобный сценарий реализуется как в случае с человеком, попавшим в секту, так и в тех случаях, о которых было сказано выше. Репрессированный чекист Оттен осциллируя от зверства к тому, чтобы млеть во время прослушивания духовных песнопений, производил впечатление человека, у которого что-то неладно происходит с головой. У него ведь тоже, по всей видимости, наблюдалось присутствие духа, распространившего подобного туману в его сознании, во время «снятия».

Философ считает, что фиксация на том, кто мы есть, мешает нам стать тем, кем мы может стать. Так Кусанаги говорит Кукловоду: «Мне нужна гарантия, что я останусь сама собой». Кукловод отвечает: «Зачем тебе это? Все вокруг постоянно меняется. Желание остаться собой ограничивает твои возможности».

Конечно, человек растет и развивается, но развитие, как многократно предупреждал в своих работах проф. В. Кутырев не должно перечеркивать базовые характеристики человека. Иначе он рискует утратить себя.

Профессор в своих работах высказывает опасения растворения как самого человека, так и понятия субъектности на пути к реализации идей трансгуманизма. Он опасается тоже снятия, но снятия в том смысле, что снимается человек, как таковой. Свои опасения профессор уравновешивает учением о «философии коэволюции естественного и искусственного ради сохранения жизни, да и всего сущего природного мира». Оба мира развиваются, но отслеживается идея сохранения жизни, идея ее непоглощаемости техносом. Такое сохранение «единственно спасительное для человека, когда по каким-то параметрам его начинают/будут превосходить созданные им же артефакты». Чтобы человек не был растворен, его развитие в рамках техногенной цивилизации должно быть согласовано в «целью в себе». Эта цель «состоит в как можно более полной реализации собственной природы, заложенного в ней потенциала, в достижении ею “акме”». Наличие «целей в себе» следует признать, чтобы не увлечься не имеющим цели бесконечным развитием. Отрицание наличия в человеке акме приводит к том, что основополагающая сущность человека заменяется сперва на понятие идентичности. А затем и сама эта идентичность подвергается критике. Так расчищается почва для реализация процесса «растворению человека в виртуальном мире, его превращению из индивида в “мультивида”, в концептуальные персонажи. … Расчищается почва для биотехнической манипуляции человеческими свойствами и “лего-конструирования” монстров с любыми(!) другими свойствами»[8].

Возвращаясь к теме снятия, стоит сказать, что, как считается, метамодерн отменяет диалектику Гегеля и предлагает практику диалога. Но чтобы выдержать напряжение диалога, познать новое, осциллировать к новому, нужно быть, по выражению Экзюпери, крепко выстроенным изнутри. Помимо философских концепций, есть практика реальной жизни. Применительно к ней можно вспомнить слова одного профессора, который спросил однажды: как перефразировать выражение «я познал книгу»? И сам ответил: «эта книга меня изменила». То есть до прочтения ты был одним, после прочтения стал иным.

И лишь последующая жизнь покажет, были ли эти изменения во благо или нет. Евангелие предупреждает нас: «по плодам их узнаете их» (Мф 7. 16). На основе парадигмы, сформированной с помощью усвоения и деятельной реализации Евангелия, человек может прогнозировать, какие навыки будут обогащать его личность, а какие – разрушат. Изменение, ведущее личность к искажению, приводящее личности к неспособности вступить в общение с Богом и другими личностями, не есть благо. И эта неспособность переноситься личностью в жизнь вечную, что является причиной финальной катастрофы.

Примечательно, что идея движения без цели – «Я пуля без цели» – в стихотворении Кузнецова «Демон» преподносится как свойство демона. Если не рассматривать данное стихотворение как пособие по изучению богословия, то трудно не заметить, что оно полно практики осцилляции, свойственной для метамодерна.

«Я роза с шипами ракет»
«Моя скорбь – ваша слава…»
«Моя тень – ваши знанья, мой сон – ваша истина…»
«Я зелёный шалаш на твоём небоскрёбе, Москва»
«Я рубец на щеке красоты»
«Я простор замурованных, почва повешенных».

«Пуля без цели», – так и нацеленность на изменение без понимания финального состояния, – не несет в себе перспективы. Можно внушать себе, что «я не изменюсь, осциллируя к своему Кукловоду, ведь я - метамодернист», но эта мысль сродни убежденности, что наркотики не лишат трезвомыслия. Нужно делать выбор, к чему осциллировать, а к чему осцилляцию оставить под вопросом.

Необходимо вновь и вновь обратить внимание на формирование субъектности. Ведь, как отмечал Лотман, существует пересечение семантических сетей (язык поэзии, кино, живописи, язык повседневности) и нужен перевод я языка на язык. «Пересечения смысловых пространств, которые порождают новый смысл, связаны с индивидуальным сознанием»[9].

Чтобы существовать в таких условиях, в «зоне пересечения» и не распылиться, человек должен стать субъектом. Субъект порождает смысл, несет ответственность за процесс порождения смысла.

На идее субъекта, отчасти, построена стратегия преодоления травматического опыта, представленная в работе «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты». В части 4.2 на тему субъекта приводятся мысли Брушлинского, в свое время являвшимся директором НИИ Психологии РАН (часть 4.2 «Посттравматический рост и преодоление моделей поведения, сформированных под воздействием травматического опыта»).

Под субъектом он понимал личность, находящуюся на высших этажах творческого развития. И речь идет не только об искусстве, речь идет, в целом, о том, что человек учится принимать решения самостоятельно, перестает быть игрушкой, подбрасываемой в воздух потоками, исходящими от окружающей среды.

«Многообразные виды и уровни активности субъекта, – пишет Брушлинский, – образуют целостную систему внутренних условий, через которые только и действуют на него любые внешние причины, влияния и т. д. … личность выступает как целостная система таких внутренних условий, необходимо и существенно опосредствующих все внешние причины (педагогические, пропагандистские и т. д.)».

Ведя, в частности, речь и детях, Брушлинский отмечает, что «помощь детям со стороны – необходима, но недостаточна. Она … действует не прямо, а только опосредствованно, через внутренние условия того, кому она оказывается, и лишь в меру этой его собственной активности может быть использована. Благодаря столь существенным внутренним условиям происходит непрерывная взаимосвязь между человеком и миром, и вместе с тем создается как бы психологическая самозащита от неприемлемых для данного субъекта внешних воздействий (видов помощи и т. д.)»[10].

Субъект строит свои доминанты, формирует состояние нервной системы, сквозь призму которой смотрит на мир.

Академик А.А. Ухтомский считает, «наши доминанты стоят между нами и реальностью. Общий колорит, под которым рисуются нам мир и люди, в чрезвычайной степени определяется тем, каковы наши доминанты и каковы мы сами» [вор везде подозревает воровство]. По мнению Ухтомского человек ответственен за то состояние нервной системы, которое в итоге определяет его взгляд на действительность. И даже более, если взгляды человека не будут исправлены потрясением или встречей с другим человеческим лицом, то возникает опасная тенденция. Человек, исходя из собственного поведения, строит теорию, и этой теорией оправдывает свои же доминанты и свое поведение[11].

Подробнее о идеях академика А.А. Ухтомского – в тексте «Идеи академика А.А. Ухтомского в адаптированном для современного читателя виде в лекциях и текстах иеромонаха Прокопия (Пащенко)». См., примеру главы, «Нейрофизиология и любовь. Некоторые особенности восприятия реальности», «Услышать голос другого».

Идеи Ухтомского применительно к теме метамодерна одна исследовательница данного направления комментирует следующим образом. С точки зрения метамодерна, «нужен не просто перевод с языка на язык, а диалог, в ходе которого формируется “междунамие” и рождается новое знание у каждого участника диалога. И “междунамие” остаётся как самостоятельная величина и ценность. Как любовь. Это тот диалог, о котором говорил Ухтомский, когда призывал ставить доминанту на лицо другого, чтобы через это самому становиться человеком. То есть через состояние любви»[12].

Но когда мы ставим вопрос о том, чтобы быть участником диалога, мы опять возвращаемся к вопросу о субъекте. К теме образования, воспитания, формирования ядра личности. Иначе вместо диалога с более интенсивной структурой получится ситуация, о которой некоторые рассказывали применительно к быту заключенных лагерей. Заключенные, пускаясь в побег, брали с собой «консерву», то есть другого заключенного, более слабого. Ему говорили, что он – ровня им, но брали его в побег исключительно с целью съесть его по дороге. Он сам бежал с ними, поэтому им не нужно было нести на себе поклажу с едой. Или иногда говорят про некоторую страну, что ее представителей пригласили на переговоры как корову, чтобы съесть.

Где гарантии, что произошло в случае с Мотоко именно «гегелевское» снятие, а она не стала просто оболочкой, которую Кукловод наполнил своим содержанием? Приобщилась ли Мотоко к метамодерну или была аннигилирована, как некоторые девушки, отдавшиеся преступникам с психопатическими наклонностями. Последние ведь тоже умеют создать привлекательным образ, влекущий к диалогу с ними. Поэтому метамодерн удается там, где, по выражению цитированной выше исследовательницы, наступает «эпоха ответственности и осознанности каждого человека!»

В отношении аниме «Призрак в доспехах» цитируемый выше философ считает, что в аниме демонстрируется одна из версий ответа на глобальный вопрос человека, живущего в эпоху Киберпанка [одна из рефлексий Киберпанка обращено к человеку, как к исчезающей малой величине на фоне глобального техноса][13]. Уже было отмечено, что «снятие» в реальной жизни может означать и вхождение с измененное состояние сознание, теоретически характерное, в том числе, для людей, прошедших слияние с сектой, тоталитарной идеологией или террористическим сообществом.

О подавлении личности в целях слияния ее с группой рассказывается в некоторых беседах цикла «Сектантское не только в сектах». Причем, подавление манипулятивной идеологией маркируется как переход на новый, высший уровень. И как переход на новый высший уровень вхождение в измененное состояние сознания может восприниматься самим человеком, ставшим мишенью для идеологической обработки (как то, например, произошло с Мэй Холланд – персонажем романа «Сфера»).

5.1. Аномальная среда и слом сопротивления, вход в патологическую группу;
8.3. Секты и не только (Марк Леви о грани. Секты: личное на стадное. Язык и реформирование мышления);
9.1. Секты и не только (Чувство грани. Социальная деструкция. Личное- на стадное. Тяга к сообществу);
10.1. Секты и не только: Братство конструктивное и братство патологичное. Восстановление после слома;
10.2. Секты и не только: Формирование мнения. Давление группы. Социальное зеркало, соц. сети, среда;
11.1. Секты и не только: В группе – в измененное сост. сознания. Сопротивление – трезвение, любовь;
11.2 Секты и не только: Взлом сознания и сопротивление. Школа, риски. Секта дает ложные цель и смысл.

О желании примкнуть к группе, чтобы таким образом компенсировать проблемы, порожденные функционированием в постмодернистском обществе, рассказывает также в главе «Экстремизм – проблема ложно понятых цели и призвания?» из части 7.2 текста «Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического “бума” и распада общества».

В главе «Экстремизм, “Бойцовский клуб” – и что же все-таки делать?» в качестве примера приводится образ группы, схематично представленной в фильме «Бойцовский клуб».  В образе бойцовского клуба была представлена версия формирования единства, вступление в которое адептами воспринималось как синтез духовности и силы, а также – как выход на новый уровень бытия. Упомянуты лекции, в которых рассматривается версия вовлечения в подобного рода группы.

В этой же части 7.2 приводятся ссылки на лекции, в которых поднимается тема связи между постмодернизмом и преступностью. Если разрушенные постмодерном и столкнувшиеся с тревогой люди пытаются компенсировать свои проблемы слиянием с экстремисткой организацией, то будет ли такой шаг являться одним из признаков перехода к метамодерну? И можно ли говорить о том, что постмодерн отжил свое, если порожденные им процессы еще активны и действенны?

Метамодерн и размывание личности

С одной стороны, в конструктивном ключе метамодернизм может означать способность понимать людей с разным мировоззрением и в компании оставаться христианином, выполняя свой рабочий функционал и общаясь с коллегами разных религий.

С другой стороны, ядро человека, пронизанного различными культурологическими влияниями, без субъектности, просто размывается.

О том, как происходит процесс размывания, а также о том, что в результате этого размывания увеличиваются масштабы таких явлений, как наркомания и экстремизм, рассказывается в книге автора «Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического “бума” и распада общества». В главе 9-ой, «Заключение», делается отсылка к православному мировоззрению, имеющему потенциал дать обществу основу для единства, для преодоления противоречий и пиковых форм указанных явлений. В 9-ой главе таким образом описывается концепция всей книги:

«Люди считают, что ценности – это нечто само собой разумеющееся, то, что должно присутствовать в обществе и поддерживать его само по себе. Но то, что раньше казалось очевидным и само собой разумеющимся, перестает быть таковым. Вследствие определенных изменений сознания распадается общество и становится невозможным объяснить простой факт, что наркотики – зло и путь в никуда. Утрачиваются язык, система представлений, культурные “тормоза”, совокупное действие которых, по идее, должно препятствовать развитию агрессивных форм давления людей друг на друга, бессмысленного насилия и экстремизма.

Без восстановления картины мира, языка, системы понятий и ценностей, на основании которых люди могут взаимодействовать друг с другом в созидательном ключе, говорить о возрождении вряд ли приходится.

Надеюсь, книга поможет что-то понять и включиться в конструктивный процесс, который строится вокруг идеи консолидации общества и преодоления стремления части общества к аддиктивному поведению. Это преодоление может быть совершено только на основе формирования конкретным человеком цельной картины мира и системы представлений о том, как функционирует реальность. Необходимо понимание, почему и для чего человек уходит от аддикции, и память о том, что ей всегда есть альтернатива.

К сожалению, приходится констатировать факт, что в российском постсоветском обществе объективно созданы условия для воспитания людей, у которых нет этических границ. Эти люди не ассоциируют себя с Россией и ее ценностями, они не объединены вокруг какой-то общей конструктивной идеи и легко могут стать “агентами сети” – попасть под влияние внешних импульсов и бездумно подчиняться им.

Люди, оторванные от корней, становятся “мировой пылью”, о которой писал философ Иван Ильин, – рабочим материалом революций».

Метамодерн и попытка найти точку опоры

Авторы, размышляющие о метамодерне, признают, что занимаются поиском истины, которую не ожидают найти. Так, они отмечают, что люди не движутся к цели, но «притворяются, будто движутся к ней, так чтобы развиваться нравственно и политически. Метамодернизм движется ради самого движения, пробует, несмотря на неизбежный провал; бесконечно ищет истину, которую никогда не ожидает найти». Движение в парадигме метамодерна данные авторы рассматривают сквозь призму образа ослика, который идет за подвешенной перед ним морковкой: «… из-за того, что он никак не может съесть морковку, он никогда не прекращает преследовать ее»[14].

Как понять эти слова? Было отмечено, что метамодерн колеблется от иронии постмодерна (когда такие понятия, как любовь и человеческое достоинство, обесценены) до модерна. Люди устали от бессмыслицы, но новые смыслы обрести не могут. Именно поэтому и пытаются за что-то ухватиться.

Метафора ослика и морковки напоминает философию Жака Лакана, согласно которой в основе всего лежит «ничто». Люди, чтобы спастись от состояния отсутствия смысла, выдумывают определенные символы, начинают в них избыточно верить. Заигрываются. По мысли Жака Лакана, если начинаются проблемы в отношении смыслов, то есть, если начинаются конфронтации и пр., нужно вспомнить, что всего этого просто нет. Примечательно, что один современный автор назвал взгляды Жака Лакана ключом к пониманию того, как мыслит западный человек[15].

Мимоходом стоит отметить, что философия Жака Лакана становится понятной, если посмотреть на нее святоотеческим взором. Жан-Клод Ларше в книге «Исцеление духовных болезней»[16] пишет о болезни органов познания. Тот, кто потерял представление о замысле Божием о человеке, перестает адекватно воспринимать мир. Некоторые области бытия для такого человека остаются непознаваемыми. Духовная сфера для него просто не существует. Примечательно, что Ларше напрямую не пишет о Жаке Лакане, но мысли духовных авторов, которых он цитирует, вполне применимы к описанию философии Лакана как определенного искажения системы органов познания. Человек просто не видит реализации духовных законов, которые положены в основание мира. Он ощущает их следствие – собственное страдание. Ему больно. Он не может понять, в связи с чем эта боль возникла. Здесь можно привести мысль философа Ивана Ильина из его работы «О страдании» о том, что цель страдания – преображение жизни. Тот, кто этой цели так и не понял, умирает непреображенным. Страдание его разрушает. Философия такого человека начинает напоминать философию Жака Лакана. Некоторые взгляды последнего и мысли Жан-Клода Ларше вместе с другими идеями, относящимися к данной теме, рассматривались в цикле бесед «Игра и неигра. Взаимопроникновение и грань»[17].

Некоторые литературоведы полагают, что постмодерн закончен. Данная мысль видится несколько спорной, так как постмодерн в каком-то смысле – не столько идея, сколько – состояние психики, определенный тип восприятия действительности. Поэтому на уровне литературы этот дискурс, возможно, и закончен. Люди устали от бессмыслицы. Но сам образ мышления, основанный на постмодернистском мировосприятии, не преодолен, так как связан с определенным устроением человека и его восприятием мира.

Люди стремятся в этом оболганном мире, потерявшем свою святыню, найти зацепки. Можно применить здесь идею современного философа Павла Щелина, который считает, что нет нерелигиозного мировоззрения. Если человек утрачивает религиозное мировоззрение, то «молится иным богам»[18]. Он критически не оценивает те постулаты, что выдаются за науку.

Применима здесь и мысль профессора Маттиаса Десмета из его книги «Психология тоталитаризма». Автор отмечает, что более 80% научных данных фальсифицированы[19]. Когда речь идет о чем-то, выдаваемом за науку, – не факт, что оно действительно доказано. Профессор отмечает, что люди, находящиеся в состоянии тревоги, хватаются за любое предложенное средство. Если их призвать к критическому осмыслению ситуации, если попытаться доказать, что данное средство не обладает способностью помочь, дискуссия зачастую становится невозможной. Ведь чтобы начать дискуссию, человеку нужно вернуться в состояние тревоги и вновь пережить состояние отсутствия ответа. Поэтому-то люди и цепляются за некую мифическую идею, предложенную в качестве ответа на их страх.

Стоит отметить, что в 1-ой части работы «Постмодерн – метамодерн; “Бойцовский клуб” – терроризм; деконструкция – метавселенная; Освенцим» высказана следующая мысль: когда заявляется некая идея, нужно посмотреть на культурные феномены, которые по поводу этой идеи можно почерпнуть из истории. Тогда становится очевидным, что речь не идет о чем-то новом. Кстати, у Павла Щелина есть прекрасная мысль, что, изучая историю, человек сталкивается с тем, что современные проблемы были актуальны и раньше.

В качестве иллюстрации к метамодернистской идее можно вспомнить образ, предложенный И.А. Буниным в рассказе «Господин из Сан-Франциско». В произведении описано путешествие богатого человека. Выражаясь современным языком, человек этот пользовался «золотой картой». Все услуги по высшему разряду. Корабль. Ресторан. Одна пара на этом корабле с большой чувственностью танцевала каждый вечер: «…была изящная влюбленная пара, за которой все с любопытством следили и которая не скрывала своего счастья: он танцевал только с ней, и все выходило у них так тонко, очаровательно, что только один командир знал, что эта пара нанята Ллойдом играть в любовь за хорошие деньги и уже давно плавает то на одном, то на другом корабле». Таким образом, никто из пассажиров не знал, что эта пара – профессиональные танцоры, «играющие» любовь там, где их нанимали. То есть некая чувственность являлась на самом деле профессионально отработанной механикой.

Возвращаемся к искренности. Но как может стать искренним человек, отравленный постмодерном? Искренность будет неполной. Искренность будет лишь тем, что он считает искренностью.

В качестве примера метамодернистского произведения указывают также на клип «This Is America» американского певца Childish Gambino. Под музыку двигается исполнитель, но вдруг он подходит к гитаристу и выстреливает ему в голову. Снова танец и музыка. Показывают хор (по всей видимости, протестантской общины), и снова приближается исполнитель и их расстреливает. Снова – постоянная осцилляция, раскачивание между «искренностью» исполнителя, который задушевно обращается к зрителю, и бессмысленными убийствами в логике постмодерна.

«Поколение» снежинок и насилие

Если человек уже переформатирован постмодерном, то что будет лежать в основе его перехода к метамодерну, который репрезентуется как метод достижения единства? Осциллируя к идее единства, переформатированный постмодерном человек, рискует вложиться в новый виток насилия.

Виток насилия, против которого человек метамодерна так усердно борется, но сам попадает в ловушку насилия. Это можно хорошо рассмотреть на примере поведения поколения, получившего название «поколение снежинок» и которое составляет сегодня основу трудоспособного населения по всему миру.

В качестве некоторого визуального комментария можно представить юмористическую зарисовку, в которой несколько гротескно, но в то же время очень реалистично, показан дискурс бирюзовой компании. Сын владельца крупной строительной компании увольняет юриста по причине того, что он – «токсичный» и нанимает за большую заработную в штат следующих товарищей: обжарщик кофе, бариста, массажист, барбер, кальянщик, бит-боксер и пр.. Теперь реформированная компания занимается строительством приютов для бездомных собак, это, по словам сына, – волонтерская имиджевая история. В компании, набравшей огромные долги, создана friendly-атмосфера с горизонтальными связями и свободой от всех видов дискриминации. Коллектив на совещании обсуждает отличие поездки на моно-колесе от поездки на самокате[20] [в одном модном месте в контексте обсуждения несколько эзотерической идеи потока один участник высказал примерно ту мысль, что, когда он на самокате, – он, мол, «в потоке»].

Конечно, в зарисовке альтернатива сообществу показана специфическая. Владелец компании показан человеком, «кидавшим» друзей и т.д.. Но если не воспринимать юмористическую реплику как пособие по изучении HR-стратегий, то можно сказать, что участники сообщества напоминают представителей «поколения снежинок». Конечно, нельзя все поколение людей, рожденных, начиная с 1990-го года (кто-то считает, что отсчет нужно вести с 1985-го года) свести к одному стереотипному описанию, ведь все люди разные.

Некто считает, что дискурс бирюзовых компаний появился для того, чтобы включить в рабочий процесс представителей данного поколения. Некоторые из них, если у них возникли неприязненные идеи в отношении свой работы, могут уйти, даже не оформив свое увольнение, даже не поставив кого-либо в известность. По мнению одной исследовательницы, чтобы каким-то образом организовать вокруг рабочего процесса данный контингент, и вводятся различные, напоминающие шоу процессы в компаниях.

Но мимоходом стоит отметить несколько идей, прозвучавших в отношении представителей данного поколения.

Они ранимы и вместе с тем – агрессивны. «Вы легко узнаете их по стаканчику с кофе, самокату, кедам и набору претензий к жизни». На первых взгляд они являются противниками любых форм насилия, но в реальности дела обстоят иначе. «Осуждая нетерпимость в других, сами являются образчиками безукоризненной нетерпимости к своим оппонентам».

Они предпочитают, если их большинство, не давать слова тем, кто имеет отличные взгляды от их концепций. Студенты не пускают на лекции профессоров, устраивают баррикады. Однажды студенты задумали провести «День без белых преподавателей». Профессор антропологии Брет Уайнстоун выступил против этой задумки, исходя из той мысли что принципы равенства и свободы слова плохо согласуются с такой акцией. Он считал, что цвет кожи не должен мешать кому-то работать или учиться. На него было поставлено клеймо расиста, студенты стали выступать за его увольнение. Его преследовали, запирали в аудитории, писали ему угрожающие письма. «В конце концов колледж признал, что “не может обеспечить безопасность сотрудника”, и уволил профессора».

Представители поколения, как некто считает, не отказываются от насилия, а лишь делегируют его властям. Когда они уверены в своей безопасности, они могут быть грубы. То насилие, которое обеспечивает их защищенности, почитается ими за правильное насилие. «Когда снежинкам становится страшно, они объединяются и, не жалея энергии, устраивают метель виновнику их страха: судебные иски, разгромные статьи, тонны писем с оскорблениями, бойкотирование компании, не вышвырнувшей злодея на улицу»[21].

В данном ключе уместными видятся размышления философа Павла Щелина и его визави, прозвучавшие в подкасте «В поисках смысла». В одном из эпизодов подкаста ставится вопрос о «поколении снежинок», [то есть о людях, рожденных после 2000-х].

[Да, они пытаются осциллировать к «трендовым» идеям современности. Но в то же время возникает предположение о наличии несвободы от наличия тех отпечатков постмодерна, о которых было сказано выше. То есть речь идет об отсутствии четких представлений, где проходит грань между добром и злом, о нехватке эмпатии, на основе чего, помимо прочих причин, возникает проблема с формированием субъектности].

Итак, представители «поколения снежинок» осциллируют от идеи свободы к насилию.  Тревожное поколение ищет опоры, большого нарратива [то есть картины мира, в которую они могли бы себя включить]. Они выступают против, как декларирует, всякого насилия. А на деле пытаются делегировать государству задание защитить это поколение с помощью насилия.

Продвижения трендовой идеи всеобщего снятия всех ограничений ради достижения всеобщей прозрачности, по мысли одного современного автора, может привести к насилию. Не явно реализуемому вовне, но ощущаемому как тотальное давление изнутри. «Принуждение к тотальной прозрачности нивелирует самого человека до функционального элемента системы. В этом состоит насилие прозрачности. Всеобщая политика прозрачности, скорее, состоит в том, чтобы от инаковости целиком и полностью избавиться, заставив все выйти на свет одинакового. Транспарентность достигается именно устранением другого».

То есть речь идет о том, что за разговорами о разнообразии просматривается «логика одинакового». Цитируемый автор считает, что [отказ от каких-либо границ и отрицаний под предлогом синтеза всего] «влечет буйное разрастание позитивного», которое «является террором одинакового». Декларируемый отказ от границ может сопровождаться появлением новой формы насилия.

Системное насилие, объясняет он, лишено дискурса отказа, запрета, исключения или лишения. Оно проявляется как чрезмерность и переизбыток, как излишек производства, коммуникации и информации. «К насилию ведет не только недостаток, но также избыток», не только дискурс недозволенности, но также и дискурс всемогущества. Границы ведь можно понимать не только как ограничения, но и как средство остановки энтропии, распада. И религия «удерживает энтропию общественной системы» (удерживает распад). А «оргия освобождения, стирания границ и уничтожения ритуалов действует в противоположном направлении, демонтируя» сложившуюся систему.

[Стремление все сделать прозрачным и взаимопроникающим] может привести систему к инфаркту. Процесс снятия всех ограничений приводит к тому, что «информация перестает быть информативной, производство – производящим, а коммуникация – коммуникативной. Все разрастается и размножается, утрачивая всякую целесообразность, всякое предназначение, оказываясь за пределами экономики полезности»[22].

«Снежинки» осциллируют от идеи свободы к подчинению. У данных людей возникает запрос на уникальность. Но вокруг них, как им видится, находятся люди «патриархальных» взглядов, которые представителями «поколения снежинок» воспринимаются как абьюзеры. Поэтому представители поколения Z готовы поступиться свободой в случае, если бы кто-то пришел и принял бы на себя управление ими и реализацию вопросов безопасности.

Для представителей данного поколения свойственен утопизм. То есть возникает специфичное отношение к будущему. В этом образе будущего, как предполагается, кто-то эмпатично защитит, решит все вопросы, позволив погружаться и далее в собственные рефлексии [при этом, люди фиксированные на идее уникальности, сами оказываются неспособными на проявление эмпатии].

Далее Павел Щелин со своими визави отмечают, что для рассматриваемого поколения характерно специфическое обращение к традиции. Щелиным подчеркивается, что нет нерелигиозных мировоззрений, любое мировоззрение религиозно, либо является суррогатным – идеологией. То есть утративший религиозность человек, осциллируя к традиции [как он ее понимает] сталкивается с приобщением к суррогату – к идеологии. [Ведь, чтобы подлинно приобщиться к традиции, нужно развиваться в данном направлении, а не просто осциллировать].

Но к подлинной традиции обратиться трудно, потому что подход эпохи Просвещения и подход идеи прогресса уничтожаются историческую перспективу. Все, что было в прошлом, объявляется тьмой. В результате не происходит накопления знания. Раньше в прошлом, которое воспринималось не как тьма, был период, которому можно было обратиться. И этот период, открытый для обращения, сжимается.

Если раньше неприемлемой объявлялась хотя бы одна из прошлых эпох. То теперь при ускорении процесса человек в контексте своей жизни уже видит период, в который он вел себя неприемлемо с точки зрения нынешней повестки.

То есть исчезает накопление знаний. Люди сталкиваются с обрывом, который – даже больший обрыв, чем тот, который был ранее заметен между поколениями. Если раньше, как в романе Тургенева «Отцы и дети», были хотя бы отцы и дети, то теперь даже в рамках поколения происходят разрывы.

Для данного поколения характерна осцилляция к большому нарративу. С чем связан успех сериала Нетфликс «Древний Апокалипсис» [научная достоверность которого – под сомнением]? Тоска по большому нарративу, по большой рамке в пределах которой можно поставить вопрос о человеке. Откуда – человек? И т.д..

Осицилляция осцилляции рознь

Следовательно, попытка вернуться к большому нарративу и традиции может воплотиться в симулякре [если сказать просто, – в ложном смысле], так как нет понимания, в чем же именно подлинная традиция состоит. Метамодернистский посыл реализуется человеком, который обеими ногами стоит на платформе постмодерна. Например, мужчина, ставший женщиной, заявляя о своей осцилляции к традиции, желает «покреститься» в статусе женщины. Большим нарративом здесь становится, например, идея угнетения меньшинств, борьба за права.

Такую ситуацию описал в своей книге «Цитадель» Экзюпери. Люди разрушили замок отца, в котором каждый шаг был исполнен смысла. Пока было, что рушить, они радовались. Но когда рушить было уже нечего, они почувствовали себя овцами на открытом пространстве. Они потеряли понимание, для чего жить. Тогда они навыдумывали игр, в них нет поэзии, но зато в них много жестокости.

Подробнее – мысли Экзюпери и комментарии к ним – в главе «Депрессия и распад картины мира» из части 1-ой текста «Преодолеть отчуждение (в том числе, – и о депрессии)».

В подобном ключе размышляет профессор Маттиас Десмента в книге «Психология тоталитаризма». Применительно к теме данного текста интересующее зерно работы можно передать следующим образом. Люди, утратившие веру и способность вступать в социальный контакт, испытывают тревожность. Их мышление сужено, механистично, они слепо верят в идол науки несмотря на то, что более 80% данных, на основе которых формируются научные выводы, фальсифицированы. В условиях повышенных тревожности и страха масса людей пытается унять тревожность путем реализации идеи социального контроля.

Но встав на путь реализации идеи социального контроля, масса людей начинает понимать, что не все области жизни удается подвергнуть контролю. Это открытие порождает еще большие страх и тревожность, что в свою очередь порождает еще большую жажду контроля. Вплоть до готовности безоговорочно принять ту идеологию, которая пообещает реализацию контроля. Так рождается тоталитаризм.

Он приходит не сверху как навязанная воля лидера. Он приходит из масс, пораженных тревожностью. Лидер же в данном случае, по мнению профессора, может быть легко заменен. Проблему он видит в следующем.

Люди отказались от Божиих заповедей, чтобы освободиться от всего, что сдерживало их, но в итоге они столкнулись с разросшейся системой правил.

[Как можно предположить, они в итоге пришли к тому, о чем писал Ю. Кузнецов в цитируемом выше стихотворении «Демон».

«Я сошёл, как звезда, по небесному своду,
Вы просили покоя – даю вам свободу!.»

Эта свобода при отсутствии опоры на этику оборачивается неспособностью противостоять сползанию в хаос. Затормозить это сползание, видимо, и призвана система всеобщего контроля].

То есть, если применить мысли профессора к данному тексту, то можно сказать следующее. Люди, утратившие смысловые опоры в эпоху постмодерна, осциллируют к идее защищенности, которая сама собой рождается у подлинно верующего человека. Но так как к подлинной вере люди не приходят, то рождаются предпосылки для появления тоталитарных методов контроля.

«Идеализация человеческого интеллекта, – пишет профессор Маттиас Десмент, – в конечном итоге привела к усилению страха перед болезнями и страданиями, в то время как межчеловеческие отношения были отмечены неопределенностью и неразберихой. Старые заповеди и запреты в конечном счете были заменены джунглями правил и предписаний и новой, сверхстрогой моралью». Рост страха и неуверенности таким образом приводит к нарциссизму и мании регулирования.

Профессор считает, что человечество стоит на перепутье. Он считает, что общество может избегать беспокойства и отрицать свою неуверенность. Или же мы начнем игнорировать наше нарциссическое беспокойство и принимать неопределенность. Первый вариант означает попытку найти опору в «псевдонаучной идеологии, ложной рациональности, ложной уверенности и технологическом контроле».

Но стоит встать на эти рельсы, как мы начинаем испытывать еще большие тревогу депрессию и социальную изоляцию. И на этот вызов люди отвечают еще большими попытками контролировать, что ведет их к еще большему отчаянию. Конечным и логичным выводом, к которому данный процесс приводит, является образование масс и тоталитаризм. «То есть радикальное разрушение всего человеческого творческого потенциала, индивидуальности, разнообразия и любых форм социальных связей (за исключением связи между индивидом и государственным коллективом)».

Тоталитарное общество имеет некоторые этапы своего становления. Начало его формированию является появление механистического мировоззрения. Общество все более охватывается механистической идеологией, которая вырождается в слепую веру.

Растет с каждым днем ощущение бессмысленности и изоляции. Притом, надежды в данных условиях возлагаются на утопическое, технологическое решение проблем.

В общественном пространстве все более начинает доминировать «псевдонаучный дискурс о цифрах, данных и статистике». И этот дискурс полностью стирает грань между научными фактами и вымыслом.

«Эпидемический страх и неуверенность» заставляют население стремиться к [подчинению] абсолютной власти (глава 5). И далее социальное разобщенное население «внезапно объединяется в единое целое в процессе массового формирования» [является ли такое единство метамодерном?].

Данные процессы в стихотворной форме описаны в поэме «АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ МАНИФЕСТ – поэма. “Contr” постмодерн, метамодерн, некромодерн».

В поэме описана ветка, по которой ищущие метамодерна могут двигаться в ложном ключе.

Но есть упоминание и конструктивном воплощении идеи метамодерна.

«Для кого-то метамодерн может начать и по конструктивной ветке движение,
Если вместо хаоса в основу пойдет + из стиха на технологии помноженный,

Если в диалоге от крайностей к надспорной позиции начнем восхождение,
Сплавив традицию с актуальной реалией в метод обоженья».

К поэме даны комментарии в первых беседах цикла «Постмодерн, метамодерн… Освенцим». В беседе 4-ой рассказывается о роли Юнга в деле «великого синтеза» / «великой подмены».

1. Антропологический манифест – поэма. К статье «Постмодерн, метамодерн…» | Начало разбора. Чтение поэмы (без музыки), комментарии.

2. Постмодерн, деконструкция. Тайлер Дерден. Эрик Берн | Разбор примечаний 1-16. Комментарии.

3. Метамодерн. Симуляция. Ленин. Субличность. Фрейд. Гендер | Разбор примечаний 17-43. Комментарии.

4. Человек, считающий, что он травмирован. Выбор. Юнг, архетипы, нацизм. Перлз | Разбор примечаний 30, 31, 42. Комментарии.

5. Самоценность. Совесть. Открытость лжи. Нетократия. Аборт. Мозг и свобода | Разбор примечаний 44-76. Комментарии.

6. Личность, свобода выбора. Псих. защиты. ПТСР. Вина. Аттачмент – выход | Разбор примечаний 77-105. Комментарии.

7. Метамодерн, поиск опоры, патология. Ницше. Оккультная идея нового человека | Разбор примечания 33. Комментарии.

«Плейлист всех видеобесед цикла»:

Youtube, ВКонтакте

В современных компаниях есть идея многообразия. В некоторых иностранных транснациональных компаниях постулируется, что в руководстве, например, должно быть некое процентное соотношение геев, трансгендеров и так далее, – «квота на должности в области разнообразия» («Политика разнообразия, равных возможностей и принятия»). То есть осцилляция между различными позициями в соответствии с идеями метамодерна.

В теории всем даются равные права, но как это на практике происходит? Поделился информацией сотрудник очень крупной международной компании. Не буду называть эту компанию. Например, женщина, «она» требует, чтобы ее называли «он», потому что она решила, что в данный период жизни является мужчиной. Получается, что другие люди должны уважать ее точку зрения. А что по факту? Человек должен все время думать, с кем сейчас эта девушка себя идентифицирует. На совещании в этой компании один программист высказался: почему он должен себя постоянно напрягать в распознавании идентичности? Он не готов в это вникать. Идея разнообразия первоначально предполагала, что и этому человеку тоже дается право высказаться и его точка зрения должна быть учтена. В данной ситуации – нежелание программиста вникать в подобные вопросы. Теперь по прошествии некоторого времени в данной компании никто и слова не смеет сказать. Все понимают, что за несогласием последует наказание. То есть осцилляция идет в одностороннем порядке.

Понятно, идея метамодерна предполагает наличие разных оппозиций, автономных идей. Но мы имеем ту социальную структуру, которую имеем. Новой пока не создано. Для ее создания в обществе должны быть сдвиги. Чтобы воспитать человека, уровень культуры которого позволит с пониманием отнестись к разным идеям, требуется время.

Например, как священник может отнестись к человеку, который заявляет о своем гомосексуализме? Я знал священника, который был готов обсуждать вопросы личные, духовные, но при условии, что тот, кто обращается к нему, не пытается убедить, что черное – это белое. Опыт показывает, что если в человеке есть серьезный жизненный крен, то в результате обсуждения вопросов жизни в течение трех-четырех лет с духовником, он столь духовно и культурно обогащается, что становится способным найти в себе силы и опору, чтобы изменить то, что раньше не мог изменить.

К нему обратился молодой человек. Гомосексуалист. Состоит в секте, но уже разочаровался в ней. Войдя в православный храм, он почувствовал тягу к Православию. Стал общаться со священником. Священник выбрал позицию – он не клеймит никого позором, но при этом предполагается, что если он (священник) не может допустить сейчас этого человека до Причастия вследствие того, что тот находится в гомосексуальных отношениях, то и позиция Церкви, Священного Писания, канонов этим человеком принимается. Здесь – честная осцилляция. Человек осциллирует к священнику, священник осциллирует к молодому человеку, к его проблемам. А проблемы были. Он плакал. Он говорил, что в его мире нет любви, есть только похоть. Юноша пытался бодриться, смеяться и репрезентовать себя с позиции веселой беспроблемности, внутри же была неизбывная боль.

Честная осцилляция в данном случае – с другой стороны – когда человек принимает принципы Священного Писания. И он осциллирует, пытается понять идею Православия.

Когда же под идеей многообразия и равноправия кого-то начинают ломать, тогда на бумаге мы имеем метамодернистскую идею лишь в декларативном порядке, а в реальности она – иная.

Упомяну здесь одну русскоговорящую журналистку, которая живет во Франции. Она говорит, что на определенном этапе во Франции стали сжигать мясные магазины. Зеленая повестка. Можно здесь сделать отсылку к спиральной динамике – зеленый период, экологические сообщества и так далее. От одного представителя полицейского ведомства высокого чина она услышала версию, что те, кто сжигает магазины, на магазинах не остановятся. Начали сжигать христианские храмы. И если первоначально хотя бы в региональных средствах массовой информации были публикации о случившемся, то со временем даже в местных массмедиа перестала проходить информация. Журналист отмечала, что в органах управления Евросоюза есть специалисты по разным видам дискриминации. Примечательно, что в этом перечне нет специалиста по дискриминации христиан[23].

Дополняется это свидетельство данными, предоставляемыми русскоговорящим преподавателем Университета Сорбонны. Он рассказывает, что разрушается экономический потенциал Франции и накопленный уровень благосостояния по причине экологической риторики. Процессы двигаются той массой людей, которая последовательно была воспитываема. Воспитание началось с университетов, затем были подготовлены педагоги, которые стали готовить студентов, готовящихся преподавать в школах. Те в свою очередь приложили руку к формированию тех, пополнил ряды воспитателей детских садов.

И данная масса людей говорит выходит за рамки экологической повестки. Речь идет о насаждении культуры смерти, как ее называют некоторые. Под давлением повестки принят закон, настаивающий на том, что в организациях должно быть половина женщин [вероятно, речь идет про руководящие посты].  То есть подбор персонала совершается не на основе профессиональных качеств и компетентности. Происходит антропологическая селекция. Идет воспитание элит в ненависти к своему народу в той мере, в какой он проявляет собственные традиционные ценности.

Если же кто-то пытается воззвать к здравому смыслу, то его расчеловечивают. Человек может перестать быть жертвой этой ненависти, если он начнет отрицать семью, которая состоит из отца и матери. Он становится частью системы, если высказывает ненависть к религии и языку своего народа.[24].

Пока мы видим, что идея многообразия декларируется, но по факту не реализуется или реализуется в одностороннем порядке. Складывается ощущение, что христианское сообщество не является элементом многообразия.

Оно воспринимается, как прессингующий элемент, который борется с многообразием. Следовательно, с точки зрения такой повестки, оно не подлежит защите, за сохранение христианства нельзя бороться.

Здесь мы снова возвращаемся к метафоре метамодерна – люди метамодерна представляют собой некие острова. Метафора, возможно, основана на идее, что постмодерн разрушил единую материковую часть, а люди стали островами, между которыми должна проходить связь. Но на каких принципах связь будет проложена? Кто создаст алгоритмы ее функционирования? Кто пропишет принципы соединения островов в единое целое (см. главу «Разные взгляды на единство»)?

Приложение

1. Про ИТ-компанию. Из рассказа сотрудника одной из крупнейших российских ИТ-компаний.

Внешне одна из крупнейших ИТ-компаний, назовем её “Х”, конечно, является компанией, которая заботиться об окружающей среде, следует неким этическим правилам в сфере интернет-пространства, рекламы, нейросетей, участвуют в разработке предложений по изменению законодательного регулирования свободы в интернете, искусственного интеллекта, участвуют в новых разработках, сотрудничают с университетами и т.д. У “Х” есть концепция «Зеленого офиса», они каждый год выпускают отчет, у них есть экологи в штате, которые высчитывают, какой углеродный след оставляет “Х”, компания перерабатывает вторсырье, развивает концепцию «офис без бумаги» и другие похожие инициативы.

Но стоит разделять вот такое проявление некой осознанности и декламируемого направления развития и отношения к людям внутри данной компании.

Внешний фасад, который виден со стороны, демонстрирует, что компания заботиться о том, что они несут в кибер-пространство, какой экологический след оставляют от своей деятельности, но в отношении к людям, работающим внутри компании не все так же красиво и безупречно.

Формально, есть социальный пакет, добровольное медицинское страхование (то есть компания заключает договор и если сотрудник заболевает, то по утвержденному перечню заболеваний будет оказываться медицинская помощь в платных поликлиниках за счет самой компании), штатные психологи, сеансы массажа в офисе, прием врача-психиатра в офисе, много разных секций и сообществ, в том числе спортивных и игровых, в офисах есть игровые приставки, бильярдный стол, есть возможность передохнуть и поиграть, выйти из офиса и погулять рядом. То есть, присутствует некая гибкость в установленном режиме работы. Главное выполнить задачи к определенному сроку, который нельзя пропускать.

Обратной стороной этих видимых преимуществ является отношение к людям внутри компании, людей сильно «выжимают» в рабочем процессе, нагружают очень большим объемом задач, с очень жесткими соками исполнения, в 8-часовой рабочий день уложиться невозможно. За 2,5 года работы в “Х” я не пользовался этими преимуществами в виде бильярда, игровой приставки и т.д., потому что, выходя из офиса в 20-22 часа у меня желание поехать домой и поиграть с ребенком, а не поиграть в приставку в офисе и не погулять вокруг офиса, а погулять с ребенком.

Из-за такой жесткой эксплуатации работников у них возникает потребность в консультациях психолога, и в последний год моей работы в компании уже был снят лимит на количество консультаций, такое явление безусловно связанно с крайне высоким и чрезмерных уровнем стресса, в который погружены работники. Компания оплачивала посещение психолога сотрудниками каждую неделю.

В компании есть внутренняя корпоративная культура, но она отличается в зависимости от направления работы, то есть в головной компании она одна, а в компаниях-сателлитах – другая, иногда более токсичная. Очень распространена практика увольнения по соглашению сторон, когда сотрудника вынуждают и заставляют увольняться. Сотруднику это решение объясняют в том числе и тем, что не смотря на то, что он проработал в компании год-два-три, но теперь он не соответствует ценностям компании и ему практически безапелляционно говорят, что он больше не может работать в компании, но в качестве заботы ему выплатят денежный бонус. Хотя по факту получается, что из человека выжали все его возможности и теперь он просто не нужен. Конечно, такое отношение к сотрудникам не вяжется с теми высокими ценностями, которые декламируются в компании».

2. «Про заявленную экологичность крупной ИТ-компании».

«Заявленная компанией “Х” экологичность и декламируемые ценности, сформулированные вполне благами терминами, являются больше внешним обликом компании, некой оберткой, которая сама по себе неплоха, конечно, но не на 100% отражает внутреннее содержание.

Действительно, такая крупная компания, как “Х”, особенно в современном технологичном пространстве и мировом позиционировании должна демонстрировать так полюбившуюся многим повестку проявления заботы об экологии в различных проявлениях деятельности компании. В связи с этим, вполне понятно, почему в компании работают штатные экологи, фиксирующие в отчетах «углеродный след», принимаются какие-то попытки его снижения, в организацию работы сотрудников вплетаются экологические принципы деятельности, такие как «офис без бумаги», «зеленый офис» и т.п.

Вместе с тем, данные приемы могут быть неоднозначно оценены как положительные по нескольким причинам. Во-первых, концепция «офис без бумаги» с одной стороны должна снижать потребление восполнимого ресурса в виде древесины, что в глобальном масштабе должно снижать количество вырубки лесов (но есть некоторые обоснованные сомнения, что процент вырубаемого леса, который идет на производство писчей бумаги так высок), но с другой стороны как пишут многие экологи – увеличение потребления электроэнергии, которое сопровождает отказ от бумаги и которое в целом естественным образом растет в ИТ-сегменте, приводит к очень ощутимому росту выбросов в атмосферу от электроподстанций, производящих электричество и наращивающих свои мощности.

Кроме того, с точки зрения работников такой компании, этот фактор негативно влияет на органы зрения, которые при работе попеременно с бумагой и монитором все-же переключаются, снижается воздействие синего спектра излучений и т.д. С точки зрения реальной заботы можно было бы организовать ежечасную гимнастику для глаз, допустим, по общей системе оповещения офиса звучит сигнал, и сотрудники могут 3-4 минуты делать гимнастику, при этом еще и обучить сотрудников делать ее правильно и т.д. Но такой подход в подобной организации вряд ли применим, потому как не позволит компании использовать своих сотрудников по максимуму их возможностей, требовать максимальной самоотдачи.

Еще есть интересное свидетельство про то как компания «Х» открыла офис в одной из восточно-европейских стран, в центре столицы, и перевезла туда много своих сотрудников, которые имея очень высокие доходы по меркам данной страны и имея намерение длительного проживания скупили все автомашины с коробкой «автомат» в ближайших автосалонах с предзаказом на ближайшие полгода. То есть компания не задумалась об использовании сотрудниками экологичных видов транспорта, тем самым пусть и не глобально, но все же увеличив выбросы от двигателей внутреннего сгорания.

Однако самый важный элемент – это отношение к работникам компании. Есть свидетельства того, что людей просто “выжимают” до предела, причем это делается не через жесткие внешние условия труда, а наоборот – формально есть некая свобода распоряжения своим рабочем временем, есть какие-то плюсики в виде возможности отдохнуть внутри офиса, но по факту присутствует мощная загрузка рабочими задачами с жесткими сроками исполнения, постоянное вовлечение в рабочий процесс, контроль исполнения и другие факторы, которые как пылесос затягивают работника в вихрь рабочей жизни и ему, как и пылинке из контейнера пылесоса, не выбраться.

Примечательно, что во время увольнения, к которому “выжатых” работников недвусмысленно подталкивают, работникам сообщают о том, что они перестали соответствовать ценностям компании.

Это явная форма лицемерия и манипуляции, потому как сами ценности компании носят декларативный характер, а на практике гибко подменяются иными принципами управления, и сам посыл о несоответствии ценностям – это “припечатывание” работника, чтоб у него не возникало сомнений в необходимости увольнения, несмотря на то, что он много сил и своей жизни отдал компании и не может сам найти объективных причин своего увольнения. По факту такой подход носит лицемерных оттенок, эти и другие манипулятивные фразы говорятся не из заботы о работнике, а чтобы у него не было претензий и какое-то время в мыслях было обоснование такой ситуации.

В истории работника такой компании было упомянуто о том, что после позднего окончания рабочего дня в 20-22 часа, что было достаточно часто, работнику не хотелось гулять вокруг офиса или играть в приставку, которая есть в офисе, а хотелось побыстрее вернуться домой и побыть с ребенком. В этой истории наличие ребенка и родительского чувства к нему вероятно сыграло не последнюю роль в том, что работник не стал продолжать карьеру в “Х”, а ушел.

Такой подход компаний к своим работникам, когда их не принуждают, но вынуждают все больше времени отдавать рабочим, задачам, процессам, быть вовлеченными в работу 24/7 и свою жизнь связывать исключительно с работой, рабочими целями, прибыльностью компании, личным материальным ростом провоцирует распространение западного движения Child free (взрослые люди сознательно отказываются от деторождения в браке и вне брака при сожительстве, вплоть до стерилизации в медицинских учреждениях по личному заявлению).

Происходит это в связи с тем, что вовлечение в рабочие процессы 24/7, постановка как ориентиров ложных личных целей (карьера, доход, должности, место в компании, статус и т.п., которые разгоняют личное эго), требование самоотдачи перед компанией – все эти факторы не совместимы с мыслями о том, что у мужчины и женщины появится ребенок. Есть понимание, что помимо новых, непривычных, забот в период беременности или подготовке к ней, появятся в дальнейшем новые жизненные ситуации, которые требуют личного участия и времени (которого и так нет даже для себя при высоком темпе работы и полной самоотдаче компании своих человеческих ресурсов). Да, сейчас можно многие вопросы отдать на откуп сторонним участникам (но будет ли такое воспитание нормальным это вопрос отдельной темы), пригласить няню, отдать в детский сад с пролонгированным пребыванием, потом школа (или школа по системе интернат где ребенок живет в течение 5 дней), репетиторы и т.д.

Но даже оставшиеся моменты личного участия в воспитании и заботе о ребенке кажутся несовместимыми с вышеуказанными личными ложными целями и привычным ритмом жизни. И тут уже есть некая современная философская концепция – Child free, которая объясняет, что вы сами хозяева своего тела, что человечество и так растет и это опасно для планеты, что вы сами должны сначала достигнуть пика своих карьерных высот и статуса в жизни и дает другие постулаты, которые ровным слоем ложатся в сознании на воспринятые ложные личные цели и тем самым мужчина и женщина с большей готовностью становятся адептами этого движения. Причем это движение их поддерживает своим развитием, новыми теориями, чтобы мысли о деторождении не пробивались сквозь толщу этих постулатов.

Так вот, возвращаясь к свидетельству бывшего работника компании “Х” наличие уже при работе в компании ребенка спасло этого работника от падения в водоворот рабочих процессов и потере личностных ориентиров, заложенных в человека от рождения. При этом ввинчивание в этот водоворот несомненно повлекло бы деформацию личности, потребности в работе с психологами, и другие заплатки в сознании человека, которые нашиваются на пробивающиеся здравые и чувственно-рациональные всплески совести или души.

Однако стоит отметить, что данные рассуждения не являются призывом к работе “спустя рукава” и бездельничеству. Эти крайние формы также вредны для человека, и наносят не меньший урон его личности и психике. Наоборот призвание человека должно реализовываться и быть полезным для мира, общества, конкретных работодателей. Именно здравомыслие и верно ориентированное мировоззрение позволяет человеку гармонично расходовать данные ему силы и внутренние ресурсы и на трудовую деятельность, и на жизнь как цель своего существования в мире».

3. Заметка девушки, которой бирюзовые идеи не по душе.

«По поводу бирюзовых компаний – у меня нет опыта работы на чисто бирюзовую компанию. Мне когда-то предлагали работу на небольшую, но модную IT-фирму, где сотрудникам недельный или двухнедельный отпуск в обязательном порядке надо было проводить вместе с коллегами в целях тимбилдинга и укрепления культуры компании, но я отказалась именно из-за этого фактора.

Но сейчас даже в традиционных структурах, таких как банки, есть примеры, где руководство пытается стирать грани между личным и рабочим, воздействовать на ценности и выборы человека. Например, групповой чат в мессенджере с коллегами на личном телефоне, где каждый как бы должен делиться своими фотками с выходных, рассказывать, чем он занимался, быть на связи постоянно, так как сама переписка идет и на выходных. Руководитель принимает во внимание кто чем делится и как взаимодействует с коллективом. Если не хочешь участвовать, то это принимается во внимание и играет против тебя, т. е. приближенным к начальнику не стать и лучших вакансий не видать [модель напоминает компанию, описанную Эггерсом Дейвом в романе ”Сфера”].

Привожу немного своих наблюдений о работе в крупных корпорациях и их способах воздействия на личность и ценности. Бирюзовая модель, очень экспериментальная, компаний таких мало и, как я поняла, многие возвращаются к прежним моделям после экспериментов. Основные принципы сами по себе звучат диковато [см., к примеру, описания из главы «Ложная идея миссии»].

Похоже на то, что организация диктует какую-то благородную философию/цель, создается культура полного отсутствия границ между личным и профессиональным (работа, как часть смысла жизни человека; принеси всего себя на работу, сними “все маски”, так же этому способствует культура – на работе, как дома, дома, как на работе) и соответственно сотрудники выстраивают всю свою жизнь вокруг философии компании (как замена Истине). 

На примере компании Patagonia (производитель спортивной одежды и инвентаря), вижу, что у них на сайте фигурирует очень сильно экологический активизм – 1% их доходов идет на поддержку экологических некомерческих проектов/организаций; спортсмены, с которыми они работают, активно продвигают и оглашают экологические кризисы и так далее. Предполагаю, что сотрудники тоже не только профессионалы своего какого-то дела, но и активисты благородных гуманитарных целей, и для них, это не просто работа, но и их сообщество единомышленников. Получается такой гибрид между бизнесом и благотворительной организацией.

С чем-то похожим я сталкивалась при работе на одну маленькую фирму, которая делала софт для благотворительных организаций. Там было много людей, которые искали смысл… и соприкосновение с благотворительностью давало им этот смысл. Вся рабочая и нерабочая деятельность многих сотрудников вращалась вокруг благотворительности». 

4. Отзыв русской девушки, работающей заграницей, на главу о HR в бирюзовых компаниях из книги Фр. Лалу «Открывая организации будущего».

Общество, лишённое христианских основ, строит системы и теории в рамках имеющихся категорий и иерархии ценностей. Поэтому профессиональная деятельность становится главным спектром преломления потребностей личности. Результатом приверженности индивидуализму стало обеднение определённых качеств души. Речь не о подмене – просто человек давно живет в другой системе координат, где необходимо все же находить опоры и ориентиры вне материальной культуры.

Поэтому для западного общества, где во многом атрофировались основы глубинного взаимодействия, необходимо развитие хоть какого-то внимания к ближнему, и, как следствие, выстраиваются такие системы, исходящие из имеющихся у человека представлений о реальности. Человек, лишенный базы духовных ценностей, все равно ищет их воплощения в тех или иных системах, будь то корпоративная культура или социальная деятельность. Организация становится точкой приложения смысловых поисков.

Но все же для большинства, особенно когда религиозное сознание изживалось годами, потребности, выходящие за пределы комфорта жизни, утратили свою актуальность. Поэтому такие качества, как развитие общности, стремление помогать, доверять довольно сложно прививаются на неплодотворной почве культуры, ориентированой на другие приоритеты. Казалось бы, естественные потребности в общении, взаимопощи просто атрофировались. В отношениях отсутствуют элементарные вещи. С этой точки зрения, важно, хотя бы в рамках корпоративной среды, привносить подобные изменения.

Мы смотрим на этот текст через призму нашего культурного мировоззрения, а он рожден контекстном другой культуры, где существует гораздо большая разобщенность и холодность, ориентация только на себя, когда отношения выстроенны на взаимовыгоде. И такая среда действительно нуждается в изменении и развитии в сторону общечеловеческих ценностей и приобретении хоть какой-то степени человеческого тепла и смысла.

По поводу признания и любви, нужно понимать контекст, в котором данная идея рождается. Если смотреть через призму русского человека, то эта идея покажется масло-масленой, когда все ходят такие благостные. В обществе же, где большая разобщенность и холодность в отношениях, в коллективе под словами “любовь” и “признание” могут подразумеваться, может быть, банальный интерес человека к другому. Такой интерес у нас является нормой, а в другом обществе этого не хватает.

Хорошие идеи не обязательно должны нести какое-то сектанское мышление. У меня тоже был опыт работы в компании, где я старалась привносить подобные изменения в рабочий коллектив. Если, например, в России принято праздновать дни рождения, поздравлять друг друга с праздниками, устраивать различные мероприятия, завязывать дружеские отношения, то там этого просто нет. Когда стараешься целенаправленно подобные традиции прививать, то в результате в коллективе складываются дружеские отношения, и в моем случае даже, когда коллеги все разошлись по разным компаниям, мы поддерживали связь.

Надо понимать, что, когда ты приходишь в компанию, на тебя могут абсолютно не обращать внимания. В той компании, где я сейчас работаю, новый человек приходит, ему показывают, где находится столовая, но человека даже не приглашают присоединиться, если идут обедать.

Когда речь идет о какой-то нормальной человеческой увлеченности, симпатии, сочувствии в коллективе, термин “любовь” не является каким-то перенасыщенным, эзотерическим или слишком слащавым. Читая какой-то текст, мы воспринимаем его через призму нашего мировоззрения, наших отношенческих моделей, культурных ценностей, которые на Западе совершенно иные. Опять же Запад – это тоже обобщенная категория, потому что во Франции – свои вещи, в Англии – другие культурные наследия. Одним махом Запад не приравнять к каким-то определенным параметрам.

Идея творческого самовыражения, “семья в коллективе” – хорошие идеи и не обязательно в них видеть сектантский смысл, какой-то перекос или ложность. Эти постулаты, идеи, мысли, прописаны для западного общества, которое существует совершенно по другим стандартам, общество капиталистическое, ориентированное на “я”, а не на “мы”, где какой-то шаг в сторону другого, интерес к человеку – это здорово.

Если такие ценности прививаются в правильном ключе на уровне человеческих взаимоотношений – это замечательно, к сожалению, это очень сложно сделать. Французское общество очень закрыто, даже на языковом уровне, очень инертно к восприятию новизны, в корпоративной культуре достаточно жесткая иерархия, деловой этикет в переписке, выстроена определенная система в отношениях, невозможность напрямую обратиться к вышестоящему начальству, на определенной ступени. Все очень систематезировано, регламентировано, не хватает живых человеческих отношений. Под словом “духовность” для общества, лишенного духовного пласта, речь идет, может быть, хотя бы о каких-то более проникновенных отношениях друг к другу.

Что касается лидерства, здесь речь может идти о человеке, который вдохновит, поможет раскрыть какие-то качества, выявить профессиональные умения, которые работник, допустим, в себе не замечал. Когда не просто сверху спускают директиву, а идет взаимообмен и человек может проявить какую-то инициативу, а не только действовать в рамках четко ограниченных обязанностей. Когда же тебя просто вписывают в классическую схему и воспринимают только через призму определенного функционала, то получается своеобразная решетка, за которой даже не видно насколько шире твоя личность, в профессиональном, в интеллектуальном плане. Выходит довольная скучная коллаборация.

Подобное происходит и на личностном уровне при взаимодействии с другими. Человек в зависимости от характера, эмоционального склада, интеллектуального уровня совершенно по-разному проявляет себя в разном окружении коллег и начальников. Поэтому какие-то идеи, описанные в тексте, могут нести все-таки и положительный смысл. Для меня, например, подобный опыт работы с творческим человеком стал мощным стимулом, как и для других в коллективе, для целого фейерверка идей и бурной деятельности. Конечно, когда начинает прививаться какая-то философия на этой базе, то речь уже о другом.

[1] Пустошкин Е. Настоящий интегральный подход для человека, организаций и общества. AQAL-модель Кена Уилбера

[2] См. главу «Оккультные тропинки к контактам» из книги игумена N. «ОТ ЧЕГО НАС ХОТЯТ “СПАСТИ” НЛО, экстрасенсы, оккультисты, маги?». М.: Даниловский благовестник, 2001. Другое название книги «Тайны экстрасенсорики и паранормальных явлений. Опыт исследования феноменов НЛО, левитации, телепортации, телекинеза и других сверхспособностей».

[3] «Психоделия в нашем отечестве» из книги А.Г. Данилина «LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости». М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001.

[4] Эпоха эстетической реальности: что такое метамодерн / Алена Дятко // Два в уме.

[5] Лекция 3. Красота и реальность // Митрополит Антоний Сурожский. Красота, уродство, смысл. Беседы об искусстве и реальности. Пер. с англ. В. Ерохиной под ред. Е.Л. Майданович (Лекции, прочитанные в рамках чтений памяти Т.С. Элиота).

[6] Аккер, Робин ван ден. Метамодернизм. Историчность, Аффект и Глубина после постмодернизма / Р. ван ден Аккер; [пер. с англ. В. М. Липки; вступит, ст. А. В. Павлова]. М.: РИПОЛ классик, 2022. 496 с.

[7] Лекции Анны Жучковой о метамодерне (блок 1.2)

[8] Акмеология и эстология; Акмеология // Кутырёва В.А. Cова Минервы вылетает в сумерки. (Избранные философские тексты ХХI века) / В.А. Кутырёв. СПб.: Алетейя, 2018. (Тела мысли); Человечество и Технос: философия коэволюции // В.А. Кутырев, В.В. Слюсарев, Т.М. Хусяинов. СПб.: Алетейя, 2020. 260 с. (Тела мысли).

[9] Тендрякова М.В. Игровые миры: от homo ludens до геймера. М.; СПб.: Нестор- История, 2015.

[10] См. главу 2 «Психология и тоталитаризм» См. главу 1 из книги А.В. Брушилинского «Психология субъекта» (под редакцией проф. В.В. Знакова).

[11] См. «Доминанта как фактор поведения» из книги Ухтомского А.А. «Доминанта. Статьи разных лет. 1887–1939».

[12] Анна Жучкова в частной переписке.

[13] Философия «Призрака в доспехах» (1995).

[14] Заметки о метамодернизме

[15] Дугин А.Г. Как мыслит западный человек (2018).

[16] Ларше Жан-Клод. Исцеление духовных болезней. Введение в аскетическую традицию Православной Церкви / Жан-Клод Ларше; отв. ред. игум. Дионисий (Шленов); пер. с фр. под ред. А.О. Солдаткиной. Сергиев Посад, 2018.

[17] Иллюзии, тревожность. Провал в спектакль. Постмодерн, новая искренность. Фантазии / работа ума | 5.1; Уход в грезы или возрастание? Здоровая переинтерпретация или бред? Профессор Василюк | 5.2; Постмодернизм и зомби. Учение Ж. Лакана, грезы. Разрыв с реальным. Разные версии происходящего | 5.3; Иллюзии. Бегство от реалий. Жак Лакан, посмодерн. Зависимость от интернета. Самопрезентация в социальных сетях | 5.4; Иллюзии. Фильм «Исчезнувшая». Вера в свою версию. Аддикция и неразвитость. Изменение состояния сознания | 5.5; Взглянуть на жизнь иначе. Страсти и кризис познания. Жак Лакан с точки зрения святых отцов | 5.6.

[18] Проект «В поисках смысла», эпизод «Об ученых и мракобесии».

[19] «Небрежность, ошибки, предвзятые выводы и даже откровенное мошенничество стали настолько распространены в научных исследованиях, что ошеломляюще высокий процент исследовательских работ – до 85% в некоторых областях – приводил к радикально неверным выводам. И что самое удивительное, с психологической точки зрения, большинство исследователей были абсолютно убеждены, что проводят свои исследования более или менее правильно. Каким-то образом они не осознавали, что их исследования не приближают их к фактам, а вместо этого создают вымышленную новую реальность».

[20] В строительной компании на Патриках

[21] «Поколение снежинок»: почему рожденные после 1989 года – это новый вид людей.

[22] Бён-Чхоль Хан. Топология насилия. Критика общества позитивности позднего модерна.

[23] Журналист из Франции об анти-христианской агрессии в Европе и политкорректных «саперах».

[24] «Это было в Париже четыре дня назад!» / Франция: что происходит на улицах? / Рассказ от первого лица.